Текст книги "В День святого Валентина"

Но ведь Николь никогда не говорила, что у них что-то с Коннором, мелькнула вдруг у нее мысль.

«Я придумала, будто она любит его, потому что сама была влюблена в Коннора. Я решила, что ни одна женщина не может пройти мимо него, что ни одна не может предпочесть другого, если рядом Коннор. Вот почему я решила, что у Николь ребенок от него!»

Но она не могла ошибаться: Николь смотрела на Коннора, и взгляд ее был полон любви и нежности. А может быть, ее дружок не более чем просто замена тому, кого ей не суждено заполучить? А может, она любит его по-своему, как любят дорогого друга, а Сандра, чей разум затуманен ревностью, не смогла увидеть разницы?

– Я думала, что она любит тебя, потому что сама тебя любила, – призналась она.

Коннор оцепенел, услышав ее признание. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Музыка опять сменилась, но Сандра ее не слышала.

Коннор занял защитную позицию, словно боксер на ринге, и тихо переспросил:

– Любила?..

Ей пришлось мысленно вернуться к началу своих рассуждений. Ее просто трясло от напряжения. Хуже уже не будет, подумалось ей, так почему бы не признать;правду?

– Нет, – ответила Сандра, – не любила, а люблю.

Коннор глубоко вздохнул и не нашелся с ответом.

– Значит, вот почему ты убежала? – спросил он. – Потому что… потому что любишь меня?

Она не смотрела на него.

– Я не хочу, чтобы ты был несчастлив. Если ты любишь Николь… – Она остановилась, а затем спокойно продолжила: – Если ты любишь Николь, будьте счастливы вместе.

– Но мы всего лишь друзья, и ничего больше!

– В любом случае это теперь не важно. – Она отвернулась от Коннора и уставилась взглядом в противоположный угол зала.

Сандра не могла смотреть ему в глаза. Один взгляд на него – и она не сможет сказать то, что намеревается. Надо, чтобы он понял.

– Кроме того, Коннор, – решилась она наконец, – я не смогу жить так, как хочешь ты. Не смогу жить с тобой, любить и знать, что нужна тебе лишь как мать твоего наследника. А вдруг это не сын, которого ты так хочешь? Я не смогу видеть свою маленькую девочку отвергнутой, как мой отец отвергал меня.

Он не пошевелился, но она чувствовала, как в нем закипает гнев.

– К черту все, Сандра! Я не твой отец. Если бы Сайлас был все еще жив, я бы прикончил его за то, что он сделал с тобой.

По ее спине от холодной ярости, что звучала в его голосе, побежали мурашки.

– Прости, – выдавила она, – но мне всегда было ясно, что тебя интересует только «Шервуд».

– «Шервуд», – ответил он после паузы, – был действительно важен для меня.

– Тоже мне новость, – произнесла она с горечью.

– Но и ты манила меня. Ты так привлекательна, Сандра. В тебе есть нечто большее, чем красота, – в тебе какая-то тайна… твои манеры… – Он помолчал. – Но ты была так холодна, так равнодушна, твой отец хотел, чтобы…

– Ради Бога, Коннор, – умоляла она, – я не хочу знать, как вы делили меня.

Он будто не слышал ее обвинения.

– Тем вечером, когда увидел, как ты разговариваешь с рабочими на линии, упаковщиками в погрузочном цехе, я захотел узнать, что за человек скрывается за этой ледяной оболочкой.

Сандра повернулась к нему с широко раскрытыми глазами.

– Тогда я начал наблюдать за тобой и влюбился, сам не признаваясь себе в этом. Слишком больно сознавать, что влюблен в женщину, которой все равно, жив я или нет.

Влюблен? Она задержала дыхание.

– Которая вышла за меня для того, чтобы убежать от отцовской твердой руки.

– Неправда, – только и смогла прошептать она.

– Ты это тогда хорошо скрывала. Тебе было все равно, с кем спать: со мной или с плюшевой игрушкой, с той лишь разницей, что с игрушкой меньше хлопот.

Сандра почувствовала, как кровь прилила к ее щекам.

– Неправда, – повторила она, – я никогда не отвергала тебя.

– Не отвергала? Ах, ну да, тебе ведь просто было все равно! В постели ты была такой светской дамой, что каждый раз, когда хотел тебя, я считал себя преступником. – Он с трудом перевел дыхание. – Единственный раз, когда я почувствовал, что ты действительно хочешь меня, был тот вечер, когда умирала графиня.

– Я была так одинока, – призналась Сандра.

– Но уже на следующее утро маска великосветской дамы вновь была на тебе. Ты ведь сказала мне «спасибо» – Бог мой, Сандра, и представить невозможно, как ты меня оскорбила! И отдала мне назад мои кольца…

– Мне противно было думать, что ты просто жалеешь меня. Чувствуешь себя обязанным за то, что мы занимались любовью. – Она приложила руку к виску. У нее кружилась голова. – Так вот почему ты переехал в гостевую комнату, когда мы еще были вместе?

– Ты называешь это «быть вместе»? Я так хотел тебя! Спать одному в таких условиях проще.

– А я думала, что не устраиваю тебя в постели, что ты от меня устал. – Ее тело сотрясалось от рыданий.

Но Коннор уже был рядом, он обнял ее и прижал к себе. Она обхватила его руками, ища утешения и ласки.

– Отец всегда учил меня, – произнесла она с горечью, – что любят только за то, что могут от тебя получить.

– А так как ты оказалась не долгожданным сыном, то не могла ему ничего дать. – Он посмотрел на нее долгим взглядом и нежно сказал: – Ну сколько можно убеждать тебя, что я не Сайлас? Мне все равно, девочка у нас будет или мальчик. Я люблю тебя, Сандра, тебя и нашего ребенка. Я буквально с ума сходил, когда видел, что моя любовь не может пробить эту стену между нами и ты остаешься такой же недосягаемой, как и раньше.

– Не надо, Коннор. – Она положила голову ему на плечо.

– Может быть, мне станет легче, если я расскажу тебе все, дорогая.

Она подумала и кивнула. Он привлек ее еще ближе к себе и прижался щекой к ее волосам. Его мягкий низкий голос ласкал слух.

– Я стал холодным и невнимательным. А в тот день, когда ты попросила развода, даже почувствовал облегчение. Все было кончено, и я мог признаться, что не сдал самый важный в моей жизни экзамен.

Она крепко обнимала его, словно стараясь убедить, что не он из них двоих в проигрыше. Но слова были ни к чему. Близость их тел, тепло объятий – вот что успокаивало и придавало им силы. Она почувствовала, как его мускулы расслабляются и уходит напряжение. Так они и стояли молча, прижимаясь друг к другу.

– Ты снова наденешь мои кольца, Сандра? – спросил он наконец.

Она вздрогнула, когда он слегка отстранился, чтобы дотянуться до внутреннего кармана пиджака.

– Я всегда носил их с собой, – признался Коннор, – иногда они просто напоминали о тебе, иногда давали надежду, что у нас еще есть шанс. Но я всегда думал о тебе.

– Знаю, – ответила она, – ты еще сказал, что бриллиант такой же холодный и твердый, как мое сердце.

– Но в нем всегда есть искра огня, – мягко парировал он, – и обещание тепла.

Глядя на кольца, она внезапно осознала всю нелепость их ошибки и еле слышно простонала:

– Если бы не ребенок, мы бы расстались, правда?

– Сам не знаю, – признался Коннор. – Думаю, я бы попробовал снова, потому что никогда не мог выбросить тебя из своей души. Не мог жить без тебя.

Он снова обнял ее. И Сандра вновь почувствовала тепло его тела. Ее тоска, боль, переживания медленно, но верно уходили в прошлое, растворяясь в силе и нежности мужа.

Хорошо, что в больших бальных залах такие вот закоулки, подумала она. Сторонний наблюдатель не сможет определить, танцуют они или обнимаются.

Прошло много времени, прежде чем их мысли вновь вернулись в привычную колею.

–А что ты предпримешь с исследовательским отделом? – спросила Сандра. – Будешь искать кого-то еще?

– Мне не хочется, – признался Коннор. – Ник слишком долго раздумывала, и теперь в отделе полный разброд.

– Так вот почему ты все время ворчал?

– И потому, что не знал, чем кончится наша с тобой история. – Он лукаво улыбнулся. – Может, я и сам выбирал, чем бы мне заняться?

– Выбирал, чем заняться?

– На самом-то деле, – решился признаться Коннор, – я бы себя самого не прочь взять на эту работу. Мне нравится исследовательская деятельность, и я скучаю по нашей лаборатории.

Сандра поморщилась.

– Разве ты сможешь справиться? Теперь, когда, если так можно выразиться, я вернула себе мужа, мне бы хотелось иногда его видеть.

– Но ты ведь не равнодушна к судьбе «Шервуда»?

– Разумеется, нет.

Он улыбнулся.

– Не обижайся, дорогая, это был комплимент. Я просто думал, что и тебе не помешают перемены. Вот если бы ты вернулась в качестве генерального директора…

– Я?! – Ее голос от неожиданности поднялся до крика.

– Ну, конечно, ты. Ты просто создана для этого! Сайлас мог не заметить, но он, сам того не желая, подготовил тебя для этой работы, что ты и доказала много раз. Ты сразу определила, что Ник для нее не годится.

– Ну, – пришлось признаться Сандре, – потому, что я ревновала.

– И все же ты поняла это раньше меня. И ты мне подсказала, как уговорить Луиджи.

– Видимо, я прекрасно разбираюсь во всем, кроме своей личной жизни.

Коннор хмыкнул.

– Ведь всем управляла ты, пока я был в Азии. Кэрол мне докладывала.

– И тогда ты решил предложить мне вернуться?

– Да, но когда я приехал и ты оказала мне ледяной прием…

Сандра прикусила губу.

– И подарила самую прекрасную ночь… Это-то и обидело меня больше всего. Думать, что ты могла меня так ласкать, любить так нежно, а потом оставить деловую записку и уйти…

В ее глазах стояли слезы.

– Я и сама считала, что не переживу нашей разлуки.

– Ну и хорошо. – Он нежно поцеловал ее и улыбнулся. – Помни об этом и никогда не пытайся снова бросить меня.

Сандра больше не могла сдерживать слезы, а он все целовал и целовал ее соленые щеки. Вдруг она рассмеялась и попыталась его оттолкнуть. Но его сильные руки сомкнулись вокруг нее неразрывным кольцом.

– В чем дело? Тебе что, щекотно?

– Нет, просто ты весь перемазался в моей туши. – Она провела пальцем по его лицу.

Коннор нахмурился.

– Это случайно не наша водоотталкивающая тушь?

– Она самая, на которую ты дал гарантию на случай грозы, купания, прыжков в воду и прочих водных забав – только не на случай слез. Ну, поскольку я теперь начальник…

Он не стал дожидаться конца фразы.

– Не можем же мы появиться на балу перепачканные твоей тушью!

– В чем проблема? Я остановилась тут в номере…

– Гениально! И знаешь, – тут губы Коннора приблизились к ее шее, – в моем кабинете в диване действительно оказался спальный матрац. Думаю, он нам пригодится…

– Мореа мне этого никогда не простит, – произнесла Сандра, погружаясь в самый сладостный поцелуй в ее жизни.

– Разумеется, простит. Кто же иначе будет продавать ее билеты на благотворительные балы?

Она рассмеялась.

– А как же наш идеальный развод? Мы сами все испортили!

– Тут ты не права, – решительно сказал Коннор, – наш развод будет самым идеальным разводом в мире!

Она отпрянула от него, широко раскрыв глаза от изумления.

Он притянул ее к себе, взял из вазы алую розу на длинном стебле, вложил в ее сплетенные руки и, поцеловав их, произнес:

– Идеальный развод, дорогая, это когда вообще не разводятся.

И разомлевшей в его объятиях Сандре пришлось согласиться.