Текст книги "Помоги мне исполнить мечты"

Одиннадцать

– Ты когда-нибудь ела яблоки в карамели? – спрашиваю я Ив, просматривая меню.

Мы сидим за столиком у окна в кафе, которое находится рядом с местом проведения заседаний группы поддержки. Здесь играет приятная музыка. Интерьер очень красивый и уютный, так и хочется остаться здесь жить. На подоконниках стоят горшки с цветами, на стенах – многочисленные картины и предметы детского искусства: забавные рисунки, подделки, раскрашенные фигурки из теста; на окнах – полосатые занавески, придающие ощущение ретро-времен. Персонал очень дружелюбный и приветливый – это замечаешь сразу же, как входишь в кафе.

Окно, возле которого мы расположились, небольшое, словно сделано по сюжету сказок, но из него было видно многое: узкая улочка, велосипедисты, прохожие, заглядывающие в окна.

Официантка на стекле, предназначенного для вывески блюда дня, приписывала маркером вечернюю акцию на напитки.

– Да. В детстве очень часто ела, я их так любила, – отвечает девушка.

– А сейчас? – любопытствую.

– Нет. Уже давно их не пробовала, – немного грустно, но довольно легко отвечает мне Ив.

– А я вот никогда не ела карамельные яблочки, – сообщаю я ей.

– Они очень вкусные. – Мне нравится, как улыбается Ив, потому что в этот момент её глаза блестят каким-то новым для меня светом. Словно бы её улыбка дарит теплоту и надежду.

– Почему бы тебе не заказать тоже?

– Мне нельзя сладкого, – говорит Ив и хмурится.

– Слушай, – медлю, подбирая слова, – а ты хочешь, ну, ощутить их вкус снова?

Девушка кивает, а затем произносит:

– Да, вот только по моей «диете» мне их нельзя.

Я подаюсь корпусом вперед и немного приближаюсь к Ив, сидящей на противоположной стороне, прячу рот за ладонью, как бы собираясь выдать свой самый большой секрет, и тихо говорю:

– А, может, к черту эту диету?

– В смысле? – Она моргает и смотрит на меня, недоумевая.

– Понимаешь, когда я узнала, что у меня нет шансов, то я составила список вещей, которые я должна сделать до смерти. – Откидываюсь назад и пожимаю плечами.

Наверное, Ив не понимает, к чему я это говорю, и потому я продолжаю:

– Наша жизнь коротка. Может быть, стоит от неё взять все? Хотя бы попытаться ощутить себя живым, если у нас не выйдет. Попробовать все то, чего мы были и будем лишены в будущем.

Ив недолго думает и кивает в знак согласия:

– Да. И мне закажи тоже карамельное яблоко. – Она берет меню и начинает просматривать его. – И колу. Я давно хочу попробовать, какая она на вкус, я ведь уже и не помню. – Затем она кладет его на столик и часто-часто моргает, смотря на меня. С её губ ни сходит улыбка.

Когда нам все принесли, то мы вместе стали вгрызаться в яблоки. Это было так забавно. Запеченные, политые карамелью яблочки были такие вкусные. Сок струился по подбородку, когда я кусала яблоко. Мы смеялись этому, подавали салфетки, отхлебывали колу друг у друга, ведь чужая кола намного вкуснее.

– И большой у тебя список? – спрашивает Ив.

– Угу. Некоторые вещи в нем можно сделать даже сейчас, они такие простые, что тебе, наверное, захотелось бы рассмеяться, услышав их. Они кое-где наивны и глупы, но я никогда не пробовала их совершить, хотя мне хотелось бы.

– А почему не пробовала раньше?

– Не знаю, – отвечаю я. – Я чего-то боюсь.

– М-м-м, – протягивает собеседница.

– Вот тебе хотелось бы чего-то больше всего на свете? Какое твое желание было бы? – интересуюсь я.

Ив допивает свою колу и произносит:

– Я всегда хотела петь где-нибудь на публике, чтобы меня услышали, чтобы услышали мой голос. – Она пожала плечами. – Это, наверное, глупо, да?

– Нет, вовсе нет. Это у меня глупые желания.

– Например?

– Ну, совсем недавно я притворялась свой подругой Лондон. В смысле, мы не поменялись местами или что-то подобное, я просто вела себя точно так же, как она. – Я пальцем надавливала у виска, спускаясь вниз по щеке и поднимаясь вновь. Нет, у меня не болела голова, скорее, это движение я делала от некого смущения.

– Зачем? – интересуется Ив.

– Мне просто было интересно, как это быть Лондон. У неё довольно насыщенная жизнь. Она умеет жить и быть живой.

– Жить… – вторит девушка. – А что ещё? – спрашивает Ив.

– Хочу оставить после себя след на этой планете. – Вновь пожимаю плечами. – Кстати, на счет этого: я подумала, что ты можешь оценить мои строки. Меня недавно попросили написать текст песни, он немного сыроват, – я доделаю – но уже вроде неплохо, – произношу я и достаю книгу из сумки, которая лежала рядом со мной.

Я раскрываю её, достаю спрятанные меж страницами листики и подаю один из них Ив, чтобы она прочла это. Ив начинает читать вслух:

– Куда ты ушла?

Куда ты ушла, моя тайна.

Ты оставил меня одну.

Ты оставит меня утопать в несчастье.

Я не чувствую ничего.

Я не могу ничего чувствовать, кроме воспоминаний.

Итак, где же ты сейчас?

Почему ты захотел оставить меня?

Иди спать в облака и в мечты.

Твой свет все еще освещает меня,

Он скрывается внутри,

Собирая мою израненную душу по кусочкам.

Ив подняла на меня глаза, в них был виден немой вопрос: «О чем это ты?», но она продолжила читать:

– Потому что часть меня ушла, Половина меня пропала. Половина меня покинула

Половина меня… ушла.

– О ком это ты писала? – спрашивает она, наконец.

– Позже. – Отмахиваюсь. – Дочитай до конца.

Ив кивнула и снова принялась за чтение:

– Ты завладел моим сердцем

Ты забрал себе часть меня.

Ты оставил меня в одиночестве.

Ты сделал меня и мою душу такой несчастной.

Потерянный мир.

Мне нужно найти способы, как же быть теперь.

Когда ты ушел,

Когда ты позволил мне вспомнить о страхе,

Тогда он и вернулся.

И перед тем, как разбить мне сердце,

Ты был самым лучшим для меня.

Но сейчас часть меня ушла,

Часть меня покинула

Половина меня пропала,

Половина меня… ушла.

Малыш, пожалуйста, очнись.

Малыш, прошу тебя, вернись ради меня… сейчас.*

Ив прекратила читать, потому что текст закончился, и вопросительно посмотрела на меня.

– Так о ком это? – спрашивает она.

– О моём брате, – отвечаю я.

– А что с ним случилось?

– Он… умер. – Как ни странно сейчас эти слова дались довольно легко мне. И мне не больно. На данный момент мне совершенно не больно. Почему? Потому что рядом Ив? Потому что она так повлияла на меня всего за пару часов нашего знакомства

– Я сожалею, – говорит она.

– Все в порядке, правда. Так как тебе строки?

– Немного недоработано, некоторые строчки непонятны, рифма сбивается, хотя я не знаю, как это будет звучать при музыке, но, в целом, мне нравится, – произносит она и кивает.

– Я спешила. Позже покажу тебе мотив. – Пауза. Собираюсь с мыслями и проговариваю: – Слушай, может, ты споешь её? Для меня. На каком-нибудь фестивале, или конкурсе, или что-то в этом роде.

– Не уверена… – тихо говорит Ив, – к тому же, ты не слышала, как я пою.

– У тебя красивый голос сейчас. Уверена, поешь ты классно!

Затем я забираю этот листик, беру другой и подаю Ив, чтобы она прочла еще одну песню.

– Мне ни найти себе парня, ни пробраться на сцену,

Таким путем, каким я это делаю.

Мне нужно накопить немного денег,

Я – работающая девушка, вы же знаете.

И я буду отгонять от себя внимание и держаться сама по себе.

Я люблю свою комнату, где я привыкла спать.

Некоторыми ночами мне, правда, нравится лежать с открытыми глазами.

Я слышу полуночных птиц, послание в их словах.

Рассвет прикоснется ко мне так, как никогда не мог ни один парень,

Их обещания никогда не значили много для меня.

Вы были предупреждены, что я своевольна.

Я отставала в школе, писала справа налево.

Учителю всегда было на меня плевать.

Проповедник в молитве за меня сказал:

«Боже, помоги девочке, ей нужна вся помощь, какую только может получить».

Я сижу уже в течение нескольких часов, просто ожидая его телефонного звонка.

Я оставлю шоколад в холодильнике так, чтобы никто его не нашел.

Я буду проигрывать его сообщения, анализируя его интонацию.

Пожалуйста, остановите меня, я даже сама себе надоела уже.

Я думаю о нем, когда мою посуду.

Я думаю о нем, смотря на раковину.

Это не игра слов.

Моя любовь к нему абсурдна.

Если бы он дал мне знак, я бы думала о нем всю неделю.

Составляла бы планы заранее, а затем отвергла бы его.

Вы были предупреждены, что я своевольна.

Я отставала в школе, писала справа налево.

Учителю всегда было на меня плевать.

Проповедник в молитве за меня сказал:

«Боже, помоги девочке, ей нужна вся помощь, какую только может получить»**.

Ив читала эту песню с улыбкой, а затем, закончив, рассмеялась, словно ненормальная.

– Что я только что прочла? – смеялась она.

– Кусочек меня, – отвечаю я, подхватывая смех девушки, понимая, насколько бредовым мог показаться текст.

– Ощущение, словно ты писала его под наркотиками. – Ив всё ещё заливается смехом. От её звонкого смеха становится так тепло на душе.

– Настолько все плохо?

– Нет, песня прекрасна, и точна, и веселая, мне нравится. Просто легкая наркомания, – смеется.

– Спасибо. – Я легонечко толкнула её ладонью в плечо по-дружески.

В итоге, Ив начала выделять некоторые моменты в тексте, смеясь над ними, но это был добрый смех, не насмешливый. Мы смеялись вместе над всем.

– Это круто, правда, – говорит она. – Я бы не додумалась до такого.

– Спасибо, но в трезвом состоянии я, наверное, тоже не додумалась бы. Честно, это во всем виноваты таблетки, которые мне выписывают. После них весь мир радужный, и в сон клонит. – Все еще шучу.

– От депрессии, – поясняет она, – мне раньше такие выписывали.

Затем Ив смотрит на часы, допивает еще одну колу и говорит:

– Уже поздно, домой пора.

Я тоже смотрю на время. Уже полдевятого. За окном потемнело, но звезд не видно из-за огней города. Зажглись уличные фонари, от чего небо кажется фиолетово-рыжим.

– Угу, – я киваю.

Мы расплачиваемся и уходим. Я вызываюсь проводить Ив до метро. Мы разговариваем, снова немного шутим по поводу моей песни. Порывшись у себя в сумке, я не обнаруживаю книгу с моими произведениями.

– Черт! – Произношу и закрываю лицо руками.

– Что случилось? – интересуется Ив.

– Я, кажется, оставила книгу в кафе. Нужно возвращаться, – негодую.

– Давай вернемся. – Ив разворачивается и с беззаботной улыбкой уже собирается идти обратно, но я её останавливаю.

– Нет-нет, иди домой, а то твои родители будут волноваться.

– Ты чего, ещё ведь не ночь. – Отмахивается она.

– Я живу ближе, чем ты. Иди, а то вдруг на транспорт опоздаешь. К тому же, мы еще не далеко отошли, я мигом дойду.

– Хорошо. – Ив кивает, прощается со мной, разворачивается и уходит, постоянно оглядываясь и махая мне ручкой вслед.

Я начинаю бежать к кафе со всех ног. Лишь бы никто не нашел мою маленькую книжку с секретами. Задыхаюсь, горло начинает драть, под боком колоть, ноги подгибаться, и я перехожу на быстрый-быстрый шаг.

Внесшись в кафе, я вижу, что столик, за которым мы сидели, уже занят. Подойдя ближе, я узнаю этого человека. Это был тот самый кучерявый парень из школы, который сидел на рюкзаке в мой первый день. Задаюсь себе вопросом: «А почему я больше его ни разу не видела в школе?». Но потом вспоминаю, что в школу я ходила от силы неделю и могла его с легкостью не заметить. Он сидел на том самом месте, где сидела я, и держал в руках мою «волшебную книжечку». Я подхожу к столику и начинаю смотреть на него в упор, боясь потревожить его и разоблачения. Парень еще несколько секунд читает книгу, я еще больше напрягаюсь, а затем поднимает голову на мой кашель.

– Твоя? – Он указывает на раскрытую книгу.

– Да. – Киваю.

– Ясно. – Парень приподнимается и, кладя деньги в счет, выходит из-за стола. Вешает на руку за лямки рюкзак. – Держи, Эмили Беннет. – Отдает мне в руки мою книгу.

Я недолго думаю, удивленно моргая, а затем удивленно спрашиваю:

– Откуда ты знаешь моё имя?

– Угадай, – отвечает он с легкой ухмылкой.

Я раскрываю книгу, проверяя наличие там листиков, а затем случайно открываю форзац. Точно! Формуляр! На нём ведь написано моё имя. Угукаю, давая знак парню, что я поняла его намёк, и кладу свою книгу в сумку на самое дно, чтобы уж точно нигде её не потерять. Парень уже надел свой рюкзак и собрался на выход, но затем он остановился и произнес:

– Кстати, «Боже, помоги девушке» – просто ужас. – И ушел.

– Что? – удивленно произношу я.

Я смотрю на то место, где был парень. Затем снова роюсь в сумке, открываю книгу и вижу там свои песни. Я все понимаю. Он их читал! Вот же паршивец! Выхожу из кафе по направлению к дому – тут недалеко, всего квартал пройти – и начинаю говорить сама с собой:

– Ах, подлец! Подлец! Подлец!

Когда я пришла домой, то на пороге меня встречает Кристи, улыбаясь, но я лишь громко хлопаю входной дверью. Всё ещё гневаясь, бросаю сумку в угол и начинаю снимать с себя обувь и верхнюю одежду.

– Что-то случилось? – спрашивает сестра.

– Нет, все отлично! – язвлю я.

– Я тут приготовила сюрприз, – говорит она и провожает меня на кухню.

Стол накрыт. За ним сидят наши родители. «Это примирительный ужин», – вспоминаю я. Когда я вхожу в комнату, они переглядываются и улыбаются мне.

– Так вот ты зачем меня хотела выпроводить, – шепчу я.

– Ты должна их простить, – отвечает Кристи и направляется к столу.

– Привет, – я машу им рукой, – мам, пап.

Мама не выдерживает и вскакивает со стула, чтобы обнять меня. Я сначала не отвечаю. Что произошло в больнице, то было в больнице. Я все еще немного злюсь на них, а, может, я злюсь на того парня. Но затем к объятиям присоединяется отец и шепчет:

– Мы, правда, хотим, чтобы ты нас простила.

Затем еще и Кристи обнимает нас всех. И я не смогла не ответить. Я обнимаю одной рукой родителей, а другой стараюсь достать до сестры. Она берет мою руку. Мне тепло. Я чувствую себя в кругу настоящей семьи, и, наверное, понятие «дома» приобретает для меня снова истинное значение. Желание «помириться с родителями» было даже не в первой десятке всего моего списка, но оно исполнилось вторым.

Комментарий к главе

* – приблизительный перевод песни «Half of me» с добавочными элементами от меня, т.к

официального перевода нет.

** – перевод песни «God help the girl».

Двенадцать

Эмили

Серые будни сменяли друг друга, недели шли очень быстро. Время летело. Его не остановить.

– Вечеринка в честь Хэллоуина! Вечеринка в честь Хэллоуина! Приходите все!

По школьному коридору расхаживают девушки и парни и раздают всем листовки о предстоящей вечеринке в доме у какого-то парня. Они обращаются ко всем прохожим, чтобы привлечь внимание.

– Приходи сегодня на вечеринку, – говорит мне девушка и дает листовку, – не пожалеешь.

– Ок’ей, ладно, – отвечаю я и беру лист, лишь бы от меня отвязались.

А затем пробираюсь сквозь толпы людей к библиотеке, чтобы отдать старые и взять новые книги. Мне пытаются еще несколько ребят дать листы, но я махаю уже взятым перед их носами, и от меня отстают.

Я беру с полок в библиотеке несколько книг классиков, заполняю формуляр и замечаю, что на многих книгах стоит одно и то же имя: «Майки Б.». Мне вдруг стало интересно, как же выглядит этот парень, и вообще, пообщаться с ним, ведь мы читаем одинаковые книги. Читающие парни в наше время – это большая редкость. А человек, который читает с тобой одинаковые книги и, скорее всего, имеет такие же увлечения, встречается ещё реже.

– Эй, – говорю я девушке, подрабатывающей в библиотеке, – ты не знаешь парня, который до меня брал эти книги?

– А на формуляре разве не сказано, кто он? – отвечает девушка.

– Майки Б., не знаешь таких?

– Не-а. – Девушка облокачивает об стойку библиотекаря и кладет голову на руки. – А вообще у нас по школе много Майков Б. расхаживает, потому тут не угадаешь.

– Ясненько. Спасибо. – Кладу книги в сумку и выхожу из библиотеки.

Затем, когда я направлялась на тригонометрию, ко мне подбежала Лондон и начала расспрашивать по поводу вечеринки. Она что-то там говорила, восторгалась такой необычной идеей, обязалась повести меня с собой, но я отказывалась.

– Ну, дава-а-ай, – упрашивала она. – У тебя что, в списке нет вечеринок?

– Нет. Не приравнивай все к списку, там многих вещей нет. – Когда я это произнесла, то поняла, насколько грубо это звучит со стороны, но было уже слишком поздно. Что ж, по крайней мере, я не скрываю истинного отношения к данной идее.

– Эмили, ну же! – Лондон хватает меня за руку и пытается сделать так, чтобы я обратила на неё внимание, но я лишь разворачиваюсь и тяну её за собой в кабинет. – Эмили, оторвешься, как следует, а я помогу тебе со следующими пунктами в твоём списке. – Не унималась она.

– Ты даже не знаешь, чего я еще желаю, – бурчу себе под нос, но Лондон все слышит.

– Но ты мне скажешь, ведь так?

– Может быть.

– Эмили, ну, пожалуйста, – говорит она и строит мне кошачьи глазки. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Без тебя мне будет скучно.

Я подумала, что она как-то раньше и без меня обходилась на вечеринках, пусть это было и давно. Но я ничего не говорю. Быть может, что-то в ней изменилось, от чего она не хочет посещать её одна, а может, всё из-за того, что я умираю. Не знаю.

– Если я соглашусь, то следующие подобные вечеринки мне можно будет пропустить? – спрашиваю я.

– Отлично! Значит, я зайду за тобой часов в шесть, ты успеешь подобрать костюм? – Лондон хлопает в ладоши и обгоняет меня, затем разворачивается ко мне лицом и ждёт моего ответа.

– Успею, – произношу я.

– Круто! – восклицает Лондон. – А как там Брэд?

– Ты о чем?

– Будто ты не знаешь, колись.

Лондон, безусловно, думает, что я, как и она, буду также общаться с первым встречным, что теперь, возможно, буду с ним даже парой, и у нас всё наладиться, и я буду счастлива до конца своих дней. Но это не так. Он не тот, кто мне нужен; он мне не подходит; и я не испытываю к нему никаких чувств. И я знаю, что он – почти что полная копия Лондон. Я уверена, что Брэду интересны только лишь вечеринки, алкоголь и девушки. Значит, я не должна общаться с таким типом, потому что он ничего не привнесёт в мой остаток жизни. Не стоит тратить своё время на ненужных людей.

– Я с ним не общаюсь. Видимся только на переменах, – проговариваю.

– Но почему? Ты ему вроде нравишься.

– Я не хочу общаться с парнем, у которого первое впечатление обо мне складывается по одному дню, проведенному в качестве тебя. – Я вновь чересчур резко говорю.

Сказанная мною фраза не означает, что мне и с Лондон нужно прекратить общаться. Лорен является исключением. Она двулика: одна её сторона – полнейшая оторва, вторая – заботливая и верная подруга, причем последняя открывается только лишь для меня и моего окружения.

– Ой, да ладно. – Она толкает меня плечом. – Ты такая зануда, что мало кто смог бы с твоей персоной познакомится.

– Точно! Ну, спасибо, – с укором произнесла я.

– Ты понимаешь, о чем я. Ты – зануда, Эм. Если ты хочешь познакомиться с кем-то да поскорее, будь хотя бы чуточку открытой.

– Хорошо, Лондон. Идем на тригонометрию.

По пути в класс я снова встретила того самого парня. Мы шли навстречу друг другу, он смотрел на меня, я смотрела на него. Но никто из нас не сказал ни слова друг другу. Между нами словно бы бездна. Он – по ту сторону экрана, я – по эту; мы наблюдаем друг за другом, между нами какое-то мрачное напряжение, но мы не видим друг друга. Мы – обычные прохожие, которые встречаются взглядами каждый день на улицах, которые не запоминают лица друг друга и не предают значения таким вот случайным встречам. Незнакомые. Невидимки. Когда этот парень прошел мимо нас с Лондон, я произнесла:

– Вот же подлец! Сделал вид, что мы с ним незнакомы.

– Кто? – спрашивает Лондон и глядит по сторонам, пытаясь понять, что же она упустила из виду.

– Ладно, забудь.

– Эй, да кто это был? – Пристала подруга.

– Мы с ним столкнулись в начале месяца в кафе. Не то чтобы повздорили, но, видимо, у нас теперь взаимная неприязнь друг к другу, – делюсь я с Лорен.

– А почему ты мне ничего не рассказала раньше? Стой, вы столкнулись в начале месяца, а встретились снова только сейчас?! – удивилась Лори.

– Да, его редко встретишь в школе. А не сказала, потому что подумала, что ты начнешь приставать с вопросами. – Пожимая плечами и продолжая идти дальше, к классу.

– И правильно подумала. – Она щелкнула пальцами и рассмеялась.

– Ладно, идем, а то мы уже опаздываем. – Подталкивала я подругу. Она словно бык, постоянно останавливалась, оборачивалась, заставляла и меня остановиться и не сдвигалась с места, пока я ей не начинала рассказывать всё в подробностях.

– Нет, ну все же, как так можно? – Не унималась Лондон.

А я её не слушала, просто толкала вперед, чтобы она шла, а не останавливалась. Толкала и думала о том, что же будет сегодня вечером, и волнение накрывало меня. Я ещё ни разу не была на вечеринках, а уж тем более такого масштаба, чтобы о ней вся школа знала. Чувствую, мой эскапизм и мизантропия резко усилятся после сегодняшнего вечера.

На вечеринку я решила пригласить и Ив. Она подъехала к моему дому в пол шестого, где мы вместе ждали Лондон.

У Ив хороший вкус. Она решила быть вампиром, потому на ней длинное струящееся черное платье, которое так подходило её темным волосам. Если бы я не знала её, то могла бы поспорить, что девушка увлекается готикой – до чего же ей идёт чёрный цвет.

– Ты как, хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я, заметив, как бледна девушка.

– Я в порядке. Просто немного устала. – Ив улыбается. Она улыбается всегда, и не важно, хорошее ли у неё или плохое самочувствие.

– Точно? Тебе не будет хуже потом? – Волнуюсь я.

– Да нет, это ничего. Полежу дома несколько дней, и все придет в норму, – говорит она чересчур легкомысленно, но, тем не менее, её слова меня не успокаивают.

Я была колдуньей. На мне было прямое черное платье до колен с длинными рукавами, белый воротник, остроконечная шляпа и ботинки. Все очень просто. Не люблю излишества.

Лондон же была очень откровенной медсестрой, собственно, я не была удивлена. Как ни странно она приехала вместе с Трентом на его машине почти в шесть часов. Трент был графом-Дракулой.

– Привет, ребят, – сказала я. – Знакомьтесь, это Ив. Ив, это Лондон и Трент.

Мы с Ив сели в машину на задние сидения. Лондон обсуждала то, как же безвкусно, на её взгляд, я оделась, и то, какие шикарные волосы у Ив. Она постоянно восторгалась чем-то и всплескивала руками.

– А куда мы вообще направляемся? – поинтересовалась я.

– Ты разве не знаешь? – спросила Лондон и кинула мне флаер в руки.

Я посмотрела на листовку. Тот, кто её делал, определенно хорошо владеет фотошопом. Прекрасное оформление, отлично подобраны цвета. Адрес, где проводится вечеринка, есть, но кто хозяин?

– Мне это ничего не говорит, – говорю я. Ив берет листовку и рассматривает её. – Кто устраивает вечеринку-то?

– Гарри – хозяин, – отвечает Трент.

– Это ещё кто? – переспрашиваю я.

– Гарри, капитан футбольной команды, – уточняет парень.

– Ты хочешь сказать, что Брэд там будет? – Делаю вывод я.

– Да, он хочет сказать именно это, – произносит Лондон прежде, чем Трент сумел что-то ответить.

– Вот же попала…

– В смысле? – спрашивают в один голос ребята, а Ив внимательно следит за всеми.

– Я не хочу с ним встречаться. Если честно, то он меня даже не интересует, – отвечаю.

– Ого! – Прыснул Трент. – А он-то думал, что нравится тебе. – И коварно улыбнулся.

– А чего смешного-то? – проговариваю я.

– Эй, подруга, – сказала Лондон и, перекинувшись через переднее сидение ко мне, продолжила, но уже тише, – если ты упустишь свой шанс, сама же пожалеешь, – и вернулась в прежнее положение.

Как только Лондон перестала обращать на меня внимания и начала болтать с Трентом, Ив спросила:

– О чем это она? – шепотом.

– Наверное, о том, что я должна «пожить», – также тихо произношу, но делая очевидный акцент на последнем слове.

Гарри жил довольно далеко. За городом. Минут двадцать мы только добирались по трассе до его места жительства. Потеряться было невозможно. За несколько метров до дороги, ведущей прямо в гущу леса, на деревьях стали появляться различные фонарики и лампы. Причем, чем ближе мы были к дому футболиста, тем больше их становилось. Затем же у самого начала проезда стала слышна музыка. А проехав чуть дальше, перед нами открылся чудесный вид: огромная поляна, со всех сторон окруженная деревьями, светилась разноцветными гирляндами, лентами и Джек-фонариками. Искусственный туман и звуки, доносящиеся не пойми откуда, придавали этому зрелищу жуткий вид. Где-то кричали вороны, где-то гудел ветер, кто-то завывал. А злые и устрашающие Джек-фонари каким-то образом плыли по воздуху. Даже несмотря на яркие и веселые фонари, развешенные повсюду, мурашки пробегали по телу.

Дом у Гарри был огромный: два этажа, еще, походу, парковка и бассейн, в котором уже кто-то плескался. Все подъездная площадка к дому была забита машинами, а еще на поляне у Гарри уместилось Хеллоуин-чучело, потому Трент не знал, куда припарковать свою машину.

– В общем, идите. А я найду место, где припарковать машину, и присоединюсь к вам, – сказал он.

– Увидимся, – говорит Лондон и легко целует его в щеку.

«Это странно. Чертовски странно», – думаю я, выходя из машины. Кажется, подруга сама и пренебрегла своим самым главным правилом.

На эту вечеринку, походу, пришло пол школы, если не вся. Веселье было в самом разгаре. У самого входа уже были разбросаны красные стаканы, которые обычно наполнялись пивом из специальной бочки. «Бочка с соком» – так её называют, и, наверное, это знает любой ученик старшей школы или студент. Окурки, не до конца докуренные косяки, упаковки из под «Трояна» – всем этим уже был забит дом.

– Ого! – выкрикнула Лондон, чтобы её было слышно сквозь музыку. – Видимо, вечеринка началась не в шесть, это точно!

Лондон повела нас сквозь толпу. Ив старалась держаться меня и не терять из виду. Я же делала то же самое, боялась, что ей может стать плохо. Запах дыма преследовал нас повсюду. «Интересно, после этой вечеринки он когда-нибудь выветрится?» – думала я.

Подруга нашла подходящее для нас местечко: небольшой участочек свободного места у окна, где накуренность помещения не была бы так остра. Мы с Ив присели на диван и, молча, наблюдали за тем, как люди трутся друг об друга под музыку, как они целуются, вжавшись в стены, и как идут, державшись за руки, на второй этаж – явно заниматься сексом. Как пьют одиночки, сидя у бара, и как такие же, как мы, сидят и наблюдают за всем.

– Эй, чего вы кислые? – Разбавила атмосферу Лондон. – А я вам по мохито принесла!

– Лондон… – произношу я, укоризненно смотря на подругу.

– Да ладно вам, от стаканчика ничего не случится!

Ив взяла из руки Лондон стакан и залпом осушила его.

– Ого! – произнесли мы.

Ив легонько улыбнулась и произнесла:

– Нужно же оторваться на конец жизни!

Я последовала её примеру, но пила медленно, чтобы не так быстро опьянеть.

Напротив меня сидел парень, одетый, как Фредди Крюгер. Лица его не видно, потому что оно скрывалось под маской, но то, что он наблюдал за мной, было ясно сразу.

– Эй, кто-нибудь хочет посоревноваться со мной в вылавливании яблок ртом? – закричала уже явно опьяневшая Ив – Лондон влила в неё еще парочку стаканов с мохито.

Толпа, услышав это, расступилась, ожидая противника Ив. Сделав несколько шагов вперед, вышла девушка, облачившаяся в коротенький костюм Кровавой Мэри.

– Я хочу посоревноваться, – хитро улыбаясь, высокомерной походкой и с неуязвимой гордостью зацокала приближавшаяся противница, – но не с тобой, – продолжила девушка. И тут я узнала я.

– Я вызываю Лорен Уоррен или, как её все называют, Лондон, – произносит Стейси. – И не смей отказываться! – Шикает блондинка в сторону, где стоит подруга.

– Как-то и не собиралась, – произносит Лондон.

Музыка в зале затихла. Я только сейчас заметила. Все внимательно следят за вторым раундом перепалки моей подруги с mean girls. Наверное, тогда это новость произвела просто фурор на всех!

На мой мобильник приходит спам-рассылка. «Внимание! Все, кто сейчас находится на вечеринке у Гарри Фобсона, поспешите заглянуть в его дом на новую потасовку Уоррен и Лоуренс! Вы не должны это пропустить!» – гласило сообщение.

– А я с радостью посоревнуюсь с твоей подругой. – Вперед вышла еще одна девушка из компании mean girls. Та самая, которая всегда была со Стейси. Кажется, её фамилия Мак-ки.

Не прошло и пяти минут, как посредине зала оказались две металлические ванночки, наполненные водой доверху, в них плавали яблоки. Правила таковы: вам дается одна минута, кто больше всех выловит яблок ртом – без участия рук, конечно, – тот и выигрывает.

Внезапно появляется Брэд с двумя бокалами мартини.

– Привет, – говорит он.

– Здравствуй, – отвечаю.

– Напряженная борьба будет.

– Угу.

– Хочешь? – спрашивает он, замечая, как же я напряглась.

Я просто беру из его рук бокал и выпиваю. Горло жжет. Я закашляла от того, что напиток такой горький. Горячительная жидкость потекла по гортани к желудку. В груди печет, но это приятное чувство. Я выплевываю оливки обратно в бокал (ненавижу оливки) и возвращаю его Брэду.

– Спасибо. – Киваю.

– Ну что, дети, вы готовы? – Шутит парень, держащий в руке микрофон. Видимо, он будет вести соревнование.

– Всегда готовы! – отзывается толпа.

– Я не слышу, – говорит он.

– Так точно, капитан! – Продолжают зрители.

– Да начинай ты уже! – Шикает Стейси.

– Ок’ей, ок’ей. Что ж, компании у нас такие: Стейси – Лондон, Феба и-и-и-и…

– Её зовут Ив, – спокойно говорит Лондон.

– Ага! Значит, Стейси – Лондон, Феба – Ив. Давайте, по местам расходитесь, – командует парень.

Девушки садятся на коленки, пряча руки за спиной. Если хоть одна из них захочет помочь себе руками, то будет дисквалифицирована.

– Итак, все распределились. Участники готовы? – интересуется ведущий.

– Готовы!

– На счет три, можете приступать!

И толпа начинает считать:

– Один!

– Два-а-а-а!

Небольшая пауза.

– Три! – произносит в микрофон парень.

Девушки энергично начали пытаться достать до яблок. Мокрые, задыхающиеся, они старались выловить как можно больше фруктов.

Зрители ликовали. Кто-то выкрикивал имя Лондон и Ив, кто-то болел за команду mean girls. Все были, безусловно, рады хоть какому-то зрелищу.

– Пятьдесят! – вел обратный счет командир.

И тут Ив вытаскивает из воды яблоко, держа его за корешок в зубах, и бросает на пол рядом с собой. Глаза Фебы стали бешенными, она не могла ей уступить. Затем яблоко вытаскивает и Лондон, чему Стейси неимоверно «обрадовалась».

– Тридцать восемь!

Стейси набрала обороты и вытащила два яблока подряд. Хладнокровно глядя на неё, Лондон тоже вытаскивает яблоко за яблоком. Затем еще пару достает Ив.

– Двадцать!

Ив, кажется, вошла во вкус. В её кучке уже пять штук фруктов. У Фебы два. У Стейси три яблока, а у Лондон семь! Всем и так было ясно, на чьей стороне перевес.

– Десять! Девять! Восемь! Семь!