Текст книги "Музыка ночи"

Глава 19

Себастьян смотрел на спокойный канал под его окном. Закат окрасил темную воду оранжевым и золотым цветом, бросая отблески на белые стены палаццо.

Ему следовало тщательнее обдумать дальнейшие действия, взвесить каждую мелочь, найти изъяны, тем более что теперь нужно думать о покушениях на него, о том, что они могут означать. Себастьян, как и говорил Саре, склонялся к мысли, что один из главарей местных преступников хотел убрать конкурента в лице «сеньора Гуэрры». Это казалось наиболее вероятным, но в глубине души Себастьян опасался, что за этим кроется нечто зловещее, близкое к предательству. Каждый раз, когда болела ножевая рана, он представлял серьезное кроличье лицо Дэниела, который убеждал его отказаться от безрассудных планов. Насколько кузен был искренним? Может, временная роль графа изменила его и он решил сделать ее постоянной?

Себастьян не желал об этом думать. Скоро он сумеет ускользнуть от убийц, опять станет графом, сменит омраченные воспоминанием каналы Венеции на светлый простор английского загородного поместья.

А как же Сара? Позволит ли он ей уйти, или она поедет в Англию с ним? Теперь, когда она знает всю правду, сможет ли она простить его?

Он стоял у окна, пока солнце не скрылось за горизонтом. Осознав, что не слышит шума работ и в палаццо тихо, Себастьян направился к спальне Сары и, увидев под дверью мягкий золотистый свет, быстро постучал и вошел.

Она сидела посреди кровати, натянув до пояса темно-зеленое одеяло, на коленях лежала толстая книга, в ногах серым клубком свернулся наглый кот. Волосы заплетены в косу, лицо розовое, без следа пудры. Он вдруг понял, что не видел ее такой со дня ее прихода в палаццо. Даже ночью она всегда была слегка припудрена, слегка надушена, с уложенными волосами, в дезабилье. А он даже не замечал этого.

Но сейчас, в простой ночной сорочке, она выглядела более обнаженной, чем в его объятиях за прошедшие четырнадцать ночей, и ему захотелось выбросить коробку с красками и пудру в окно. Сара была явно удивлена его появлением.

– Извините, сэр. – Она быстро отложила книгу. – После случившегося днем я не рассчитывала, что вы придете ко мне. Разрешите позвать Марию, чтобы она сделала меня более привлекательной для вас.

– Нет, Сара, вы хороши как есть, – сказал он, садясь на край постели. – И не называйте меня «сэр». Я не уверен, что в какой-либо из книг по этикету есть правило неукоснительного обращения «сэр» к человеку, которому вы недавно спасли жизнь.

– Ничего подобного я не делала. У меня вообще не было времени думать. Я уверена, вы бы…

– Я был бы ловко проткнут, – закончил Себастьян. – Я и моя шкура благодарим вас, что этого не произошло.

– В таком случае не стоит благодарности. Себастьян молчал, не зная, что сказать. Его взгляд невольно следовал по изгибам ее тела под одеялом, и чтобы погасить закипавшие чувства, он беззаботно спросил:

– Есть успехи в подготовке к маскараду?

– Я выбрала тему, если, конечно, вы ее одобрите. Я хочу сделать Египет.

– Почему? – Себастьян поднял бровь.

– Только потому, что это даст людям много возможностей определить для себя образы и период времени. – Сара улыбнулась. – Будет выглядеть экзотично и возбуждающе без лишней грубости. Если бы я выбрала Китай, то наверняка поставила бы людей в тупик. Выбрав Аравию или Турцию, я могла кого-нибудь оскорбить… а других ввести в заблуждение.

– Хорошо, – ответил Себастьян, удивленный деликатностью ее выражений. – Я велел утром отправить приглашения.

Сара выглядела расстроенной.

– Я не знала, что вы их уже разослали. Тогда я могу изменить…

– Нет, Сара. Ваша тема очень хороша. Ничего менять не требуется.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Я рада, – с облегчением сказала она.

– Сара, почему вы так боитесь сделать какую-нибудь ошибку? Вы уже могли убедиться, что я не рассержусь, если вы действительно вдруг ошибетесь.

– Не знаю, – после колебания ответила Сара. – Я не боюсь вас… или кого-то еще. Я просто не люблю ошибаться. Я не должна ошибаться. Почти всегда ошибок можно избежать, если хорошо подготовиться и быть внимательной. Ошибки – заблуждения. Они… несчастье. – Сара покачала головой. – Я не хочу казаться заумной, просто я так чувствую.

– Ошибки свойственны человеку, Сара, а вы человечны, – мягко произнес Себастьян.

– А если я не хочу быть человечной таким образом? Как я могу быть довольна собой, если заблуждаюсь?

– Думаю, как и любой человек. – Себастьян пожал плечами. – Вы простили меня за ошибку, худшую, чем все, что вы делали в своей жизни. После этого простить свои заблуждения для вас должно быть простой задачей.

Сара закусила губу и молча изучала колени.

Его слова заставили ее вспомнить о цели его пребывания в Венеции… Еще три дня – и все будет кончено.

– И вы потом вернетесь в Англию?

– Да, – сказал он.

Ни «если вы не попросите меня остаться». Ни «я бы хотел, чтобы вы поехали со мной». Значит, он уезжает… а она нет.

За последние две недели Сара открыла для себя радость управления домашним хозяйством и наслаждения удовольствиями жизни. Она уже не могла вернуться к бесприютности и прежней бедности, не могла вынести мысль снова оказаться в зависимости от Мэгги.

– Я не хочу быть компаньонкой леди, – вдруг сказала она. – Не хочу быть даже гувернанткой, если бы это и стало возможным.

– Тогда чего же вы хотите? – Тон у Себастьяна холодный, почти равнодушный.

Сара нервно облизнула губы.

– Сначала я должна узнать. Все, что вы мне подарили… это действительно мое, да?

– Конечно.

Ее напряженность отчасти спала.

– Тогда у меня есть по крайней мере шаг к новой жизни. На прошлой неделе я сказала, что женщине нужна семья и репутация, сейчас я могу прибавить к этому деньги и связи.

– И что вы собираетесь делать? – так же равнодушно спросил он.

Сара опустила глаза, разглаживая на коленях одеяло.

– Я хочу жить в красивых местах, иметь собственные красивые вещи. Хочу встречаться с интересными людьми. – Она сделала глубокий вдох. – Короче говоря, думаю, я хотела бы стать куртизанкой. Себастьян резко выпрямился.

– После всего, что вы пережили? После того, чего вам удалось избежать? – недоверчиво и гневно спросил он.

– Я имею в виду – не проституткой. – Она вызывающе подняла голову. – Профессиональной любовницей. Кто я сейчас и есть, хотя не жду подобной щедрости или такого образа жизни от будущих… друзей. – Под его взглядом Сара начала краснеть. – Я знаю, что некрасива, даже омолаживающие старания Марии не сотворят чуда. Но я заметила, как мужчины теперь смотрят на меня, и поняла, что красота может быть преимуществом, а недостаток ее не столь важен, как мне казалось. Я думала, оспины на моем лице не меньшее уродство, чем если бы я родилась без носа. Это глупо. Я видела шрамы и похуже, оставшиеся после несчастного случая. Никто с уверенностью не скажет о происхождении моих, если мое поведение меня не выдает. Но даже и тогда кого интересует происхождение куртизанки, лежащей с ним в постели? Ведь я не собираюсь быть чьей-либо женой.

– Нет, – со странным выражением ответил Себастьян.

– Вы уже дали мне целое богатство, чтобы выставить на продажу как мою собственность. На это я могу купить себе подходящую мать или незамужнюю тетушку для сопровождения и всю респектабельность с притворными внешними атрибутами. В дополнение мне потребуются связи. Рекомендательные письма светским мужчинам, предпочтительно находящимся в Европе, которые обладают приятными манерами и соответствующими пристрастиями. Если я такого встречу и мы не подойдем друг другу, тогда он может ввести меня в приличную часть общества, где я смогу найти того, кому больше подхожу.

Себастьян лишь молча смотрел на нее, и Сара ответила ему гневным взглядом.

– Мужчина в моем положении может найти себе хорошо оплачиваемую работу, быстро добиться успеха, но я не могу. Если я независима, то либо должна иметь много денег, чтобы достойно прожить оставшуюся жизнь, либо покровителя, который будет меня содержать. Одно из двух.

Себастьян хранил молчание, лицо превратилось в непроницаемую маску, он только пристально изучал ее. О чем он думает? Сердится на нее за намек, что должен помочь ей больше, чем уже сделал? Она призналась себе, что он был бы совершенно прав в своем раздражении, но упорно молчала.

Наконец – наконец-то – он заговорил:

– Вы хотите именно этого?

– В сущности, это единственное, на что я могу рассчитывать, – ответила Сара, подтягивая колени к груди и борясь с прежним чувством беспомощности.

– Господи, Сара… – Он покачал головой. – Если вы этого хотите, пожалуйста. Сейчас я не в том положении, чтобы предложить вам больше.

Его слова были подтверждением конца их отношений и надежды на будущее для неё.

– Благодарю вас. – Она импульсивно схватила руку Себастьяна, чтобы притянуть его к себе. – Благодарю вас.

Он поцеловал ее, и она попыталась высказать ему своим телом все, чего не могла выразить словами: что он для нее значит, что эти две недели значат для нее. Сара надеялась, что он ее понял.

Много позже она лежала в темноте спальни, глядя на высокий белый потолок, а Виктор Эммануил мурлыкал у ее ноги. Себастьян вытянулся рядом, глубоко и медленно дыша во сне. Первый раз он остался с ней после их близости, она чувствовала его теплоту, знакомую и все-таки чужую, успокоение и горькую иронию, поскольку в будущем, открывавшемся перед ней, уже не было его.

О таком будущем она даже не мечтала, так что ей не о чем сожалеть. Когда Себастьян исполнит свою месть, их пути разойдутся. Он вернется в Англию, и она может начать новую жизнь, которая приведет ее в общество.

Сара пыталась вообразить себе эту жизнь: обед на Женевском озере с красивым покровителем, затем переезд в Ниццу, Брюссель, Испанию. Представляла квартиры и дома, которые может снять, тщательно отобранные предметы обстановки, которые распорядится перевозить с ней из одной резиденции в следующую. Живо представляла слуг, наряды, знаменитые достопримечательности, захватывающие приключения. Но всякий раз, когда она пыталась вообразить лицо человека рядом с собой, она видела только лицо Себастьяна.

Выбросив из головы мысли об отдаленных возможностях, Сара заставила себя вернуться к настоящему. Пока ничего еще не известно. План Себастьяна с маскарадом может не удаться. Какая-нибудь мелочь у подставного де Лента может оказаться неубедительной. Сам де Лент может не прийти, может избежать ловушки Себастьяна и быть не в том месте и не в то время.

Сара вспомнила одеколон – единственную вещь, которой не хватало Себастьяну. Если леди Анна его не даст, тогда это еще больше осложнит дело. Хорошо это или плохо?

Возможно, Себастьян останется, сделает новую попытку, и она будет с ним, пока он не добьется успеха. Или откажется от своей затеи и все равно покинет ее. Сара даже не знала, хочет ли она, чтобы Себастьян покарал мистера де Лента. То, что тот сделал, было гнусным, ужасным и непростительным, однако в глубине души ее чем-то не устраивал план личной мести Себастьяна. Что-то было не так, и хотя Сара не могла найти причину своего беспокойства, неприятное ощущение не проходило.

Одеколон. Вот что ее тревожило. Она сама не знала, чего хочет больше – помочь Себастьяну или помешать ему. От второй мысли она тут же отказалась. Почему ей не сделать все, что в ее силах, чтобы помочь ему? В конце концов после того, что он сделал для нее, в искупление или нет, разве она не в долгу перед ним?

Внезапно Сара вспомнила, как на пароходе мистер де Лент, держа пустой стеклянный флакон, вошел в каюту леди Меррил. Она была уверена, что узнает этот флакон, если опять увидит его. Ну а сам запах… его она запомнила навсегда, как и выражение лица мистера де Лента, когда он загнал ее в угол пустой гостиной палаццо Боволо.

Завтра она должна закупить продукты для маскарада, и в каком-нибудь магазине Венеции она непременно отыщет такой же флакон и подарит Себастьяну. Пусть его ошибка привела ее сюда, но он дал ей намного больше того, чем она заслуживала. Она должна отбросить личные сомнения и колебания, доказать ему свою верность и отплатить за его щедрость.

Приняв такое решение, Сара закрыла глаза и приготовилась ко сну.

Глава 20

Поскольку Себастьян ушел раньше, чем она встала, Сара наспех позавтракала, и они с Марией отправились в город, заходя в каждую лавку, где, по мнению служанки, мог продаваться одеколон мистера де Лента. Но лишь спустя два часа Сара наконец узнала и флакон, и запах, оплатила покупку и с удовлетворением положила ее в сумочку.

Остаток утра она провела, заказывая все необходимое для маскарада. Последним был визит к портному, где создавался ее собственный костюм, с головокружительной скоростью и за еще более головокружительную цену.

Сара легко вышла из гондолы перед входом в лавку, Мария присоединилась к ней на тротуаре. Джан следовал за ними как тень. После вчерашнего нападения Себастьян настоял, чтобы она всегда брала с собой двух гондольеров и слугу, с дополнительным условием, что Джан не выпустит ее из виду, куда бы она ни заходила.

Они с Марией вошли в лавку, а Джан остался на страже у двери. Хозяин приветствовал ее с неумеренной радостью, после его короткого приказа Сару провели в заднюю комнату, облачили в полуготовый наряд, пока дюжина портных и швей осматривали, дергали и обсуждали свое творение.

Сара заказала экстравагантное, немного скандальное узкое платье, облегающее фигуру. Она предполагала, что большинство гостей выберет плиссировку и складки, как они представляли себе египетский, возможно, римский стиль времен Клеопатры или даже современный арабский. Но Сара вспомнила египетскую одежду в книге из библиотеки лорда Эджингтона, когда служила горничной Мэгги, и решила заказать имитацию, украшенную мелким стеклянным бисером, который эффектно блестел в свете канделябров. Она позволила себе приподнять лиф, чтобы прикрыть грудь, слегка расширила непристойно узкую юбку, добавив к ней верхнюю юбку из рюшечного шелка.

Хозяин клялся, что двадцать человек работают над платьем день и ночь, и Сара поверила ему. Когда примерка была закончена, она переоделась за ширмой и вернулась в переднюю комнату, чтобы обсудить с хозяином срок выдачи платья.

– Не беспокойтесь, синьорина. Оно будет вовремя.

Удовлетворенно кивнув, Сара уже готовилась выйти, когда дверь распахнулась. Она машинально взглянула на нее, ожидая увидеть Джана, который пришел, чтобы, как всегда, поторопить их, но вместо него увидела леди Анну.

– Это вы! – после секундного оцепенения взвизгнула та.

Сестры Мортон, которые, деловито пререкаясь, шли за ней, вопросительно посмотрели на подругу. Затем изумленно округлили глаза, а мисс Эффи даже открыла рот.

– Я не узнаю вас, – заявила леди Анна. – Вы так прекрасно выглядите!

– Благодарю вас, – сухо ответила Сара, напомнив себе, что девушка не собиралась ее обидеть.

Леди Анна, видимо, не заметила ее холодности.

– Бабушка очень беспокоилась. Она будет рада узнать, что вы хорошо устроились.

Эти слова были для Сары как удар. Леди Меррил не наивная девочка, она способна понять, в чем состоит новое занятие Сары.

– Пожалуйста, не говорите ей.

К ее удивлению, это прозвучало скорее как приказ, чем просьба. Леди Анна тоже почувствовала изменение и нахмурилась.

– Если вы настаиваете, – сказала она чуть обиженным тоном, каким разговаривала с бабушкой, когда не могла сделать по-своему. – Хотя не понимаю, отчего нет.

– Просто… не говорите, – еще тверже повторила Сара.

– Хорошо. А чем вы занимаетесь, после того как покинули нас? – с любопытством спросила девушка. – Работаете продавщицей?

– Нет. – Сара позволила себе намек на резкость. – В данный момент я занимаюсь покупками. Друг был настолько добр, чтобы принять меня.

– Друг? Так вот кого Антонио ждал у двери? Вас? – с ревностью и недоверием спросила леди Анна. – Он тут же свернул за угол, когда я пришла. Мы не можем рисковать, чтобы нас увидели вместе. Но мое сердце узнало его.

«Должно быть, она имеет в виду Джана», – подумала Сара, обнаружив, что теперь даже страха девушки недостаточно, чтобы взволновать ее.

– Нет. Антонио друг моего друга. Мой друг не смог пойти, и Антонио предложил сопровождать меня… конечно, с моей камеристкой. – Она кивнула на Марию. – Недавно развелось много грабителей и воров-карманников.

– Я знаю. Мы взяли две гондолы, потому что с нами отправили двух крепких слуг для зашить! нас от разбойников, – сказала леди Анна, потом внимательно посмотрела на Сару. – Итак, вы знакомы с Антонио.

– Я иногда вижу его.

Одеколон, лежавший в ее сумочке, означает, что «Антонио» исчезнет теперь из-под окон спальни леди Анны, и она не хотела говорить девушке об отношении между ними.

– Я не знала, что он ваш… кавалер.

– Разумеется, нет, – заявила леди Анна. – Он тактичный и благородный. Он действительно итальянский граф? И владелец большого палаццо? О, вы должны мне рассказать о нем! Я вряд ли знаю все, потому что есть много такого, о чем было бы слишком невоспитанно спрашивать. – Глаза у нее засветились. – И письма… конечно, вы должны носить между нами письма!

– Но разве вы не видитесь каждую ночь?

– Этого недостаточно! – настаивала леди Анна. – Днем, когда я вдали от него, мне порой кажется, что я могу умереть. – Она произнесла это страшным шепотом, как будто даже одно упоминание сделает это реальностью.

Сара подавила улыбку, вспомнив, как сама думала об этом всего несколько часов назад. Когда Себастьян исчез по своим неумолимым делам, она чувствовала его отсутствие почти как потерю части себя.

– Нет, леди Анна, я не могу быть вашей наперсницей.

– Но вы должны! – запротестовала леди Анна.

– Нет, – повторила Сара, ее стала раздражать избалованная девушка. Потом ей пришло в голову другое решение. – Вы знаете статую на кампо Манин?

– Это мужчина с крылатым львом? Кажется, да.

– До полудня вы можете оставлять там свои письма, я попрошу Антонио забирать их, а вечером приносить ответ, – терпеливо объяснила Сара.

– О, я знала, что вы будете хорошим другом! С первого же момента, как вас увидела! – воскликнула леди Анна, возбужденная романтическим предложением. – Чудесная мысль. Я так вам благодарна.

– Не за что, – ответила Сара, чувствуя легкий приступ жалости к девушке. Но только очень, очень легкий.

Когда леди Анна отвернулась от нее, она словно перестала существовать, и Сара вдруг поняла, что вообще ничего по отношению к этой девушке не чувствует – ни вины, ни груза ответственности, ни подавляемой антипатии.

Весьма удовлетворенная своим открытием, Сара вышла из лавки и отправилась искать Джана, чтобы вернуться в палаццо Контарини.

Себастьян открыл дверь гостиной Сары в полной уверенности, что найдет ее там. Но комната оказалась пустой, если не считать ее кота, самодовольно развалившегося на своем любимом стуле.

Он мог поискать Сару внизу, но знал, что его желание эгоистично и несправедливо. Как бы он ни верил в ее организаторские способности, все же он дал ей устрашающую задачу, попросив быть хозяйкой маскарада, что требует времени, а его присутствие только помешает Саре.

Тем не менее он хотел рассказать ей о своем возвращении утром из казино «Джалло». Но что он мог ей сказать? Что теперь беспокоится, в здравом ли он уме? И все же он мог бы поклясться, что в лицах десятка мужчин на миг увидел своего кузена Дэниела, пока не осознал, что ошибся. А в походке старого венецианца он даже узнал нетвердую поступь Уитби.

Себастьян сел за фортепьяно, сыграл гамму, стараясь привести в порядок мысли. Он знал, что настоящей причиной его желания видеть Сару были не опасения за свой рассудок. Он чувствовал, как истекает время – для его плана, для нее, для них. И мысль, что их отношениям приходит конец, беспокоила его сильнее, чем он ожидал.

Еще две ночи, а потом она уйдет от него. Уйдет навсегда. Было совершенно ясно, что она признала будущее, в котором нет места для него. Результаты маскарада вряд ли убедят ее избрать другой путь, который он не может предложить ей, пока не осуществит свой план. «Ведь я не собираюсь быть чьей-либо женой!» – так она сказала вчера. Эти слова родили у него мысль настолько смехотворную и невероятную, что он не мог позволить себе думать об этом. Она его не простит, ни когда узнает всю правду, ни когда поймет, насколько он позволил ей обмануться.

Пока он думал, руки легко двигались по клавишам, исполняя музыкальное произведение, которое играла Сара, – оно находило отзвук в его раненой душе.

Поднимаясь по лестнице, Сара услышала звуки фортепьяно, поэтому направилась прямо в свою гостиную, открыла дверь… и замерла.

Это было удивительно. Она не сразу узнала пьесу, которую так долго разучивала и которая стала почти неузнаваемой. Каждая нота, безжизненная под ее пальцами, сейчас пела, вспыхивая на миг, потом угасая, танцуя от радости или кружась в вихре страдания. Иногда были запинки, иногда были ошибки, но сила, жизнь и красота исполнения поразили Сару. Ей никогда в жизни не добиться такой игры, как бы она ни старалась.

Последняя нота умерла в запинке, Себастьян поднял взгляд и увидел ее.

– Это было замечательно, – сумела выговорить Сара. – Я даже не предполагала, что пьеса может так звучать.

Себастьян улыбнулся:

– Моя мать всегда говорила, что будь я хотя бы наполовину столь же трудолюбивым, как одухотворенным, то стал бы лучшим пианистом в Англии. – Он пробежал пальцами по клавишам. – Я не играл много лет.

Сара проглотила ком, застрявший в горле.

– Когда я играла, вы, наверное, думали… – Она умолкла, вспомнив, зачем пришла. – У меня кое-что есть для вас. – Она вложила ему в руку флакон. – Я нашла его сегодня, пока занималась покупками. Я видела флакон мистера де Лента на пароходе, а когда он пытался… мной овладеть, я чувствовала его запах. Думаю, я не могла бы его забыть, если бы даже захотела.

Сдвинув брови, Себастьян смотрел на флакон, потом его лицо прояснилось.

– Это его одеколон?

– Да. Теперь ваш план наверняка удастся, потому что у вас есть все, что требуется.

– Благодарю вас, – сказал он, но для нее это прозвучало как прощание.

– Не за что, – ответила Сара и выскочила из комнаты, чтобы он не видел ее слез.

Она пробежала через портего в свою спальню, захлопнула дверь и упала на кровать. Почему она думала, что может чего-то добиться? Как могла обманывать себя, что ей нужен только шанс? Пропасть между ней и Себастьяном никогда не перескочить, за ним поколения джентльменов и леди.

Прошлой ночью Себастьян не попросил ее остаться, поехать с ним, когда он покинет Венецию. Почему? Что неправильно? Этот вопрос таился в уголке ее памяти, но музыка побудила Сару взглянуть правде в глаза. После всех торжественных заявлений Себастьяна по поводу ее достоинств, после нежности, которую он выразил в Сан-Микеле, она недостаточно хороша, чтобы стать кем-то большим, чем временная любовница. И тогда она была бы куртизанкой. В общем, ей нужно покончить с иллюзиями насчет жизни, которую она могла бы иметь. Она поднимется настолько, насколько позволено женщине с ее происхождением и хорошими манерами. И она будет довольна.

Но при этой мысли Сара по-настоящему зарыдала, и прошло много времени, пока она вышла наконец из своей комнаты, чтобы смело встретить остаток дня и свое будущее.