Текст книги "Семья. Оглядываясь вперед"

К концу эпохи Просвещения в социальной жизнедеятельности на повседневном уровне происходит упорядочивание разнообразия в социальной реальности во имя идеалов, определяемых общественным консенсусом. Основное содержание человеческих отношений составляет механизм межличностной и групповой интеграции и дифференциации[192]192
  Трубецкой Е. Н. Избранные произведения. – Ростов н/Д, 1998.


[Закрыть].

Выделим этот период в отдельный этап и назовем соответствующую ему форму любовной привязанности антропологической в отличие от элементарной привязанности. Объектом и частично субъектом чувственных и духовных устремлений индивида становятся окружающие люди. Основные категории, описывающие этот период, представляют собой полярные оппозиции: внутреннее – внешнее, неслиянность – нераздельность.

В немецкой философии апогей гуманистического толкования любви и ее роли в жизни человечества того периода достигнут в творчестве Гете. Любовь чувственная и трагическая, возвышенная и надуманная, искренняя и недоверчивая, прекрасная и легкомысленная – все эти оттенки и нюансы живописует поэт. Любовь в его произведениях формирует личность, окрыляет ее и вселяет мужество, делая ее способной идти наперекор всему, даже собственной жизни. В психолого-философском очерке «О любви» Стендаль разбирает четыре вида любви: 1) любовь-страсть; 2) любовь-влечение, то есть флирт, изощряющий остроумие, но оставляющий сердце холодным; 3) физическая любовь в смысле неожиданной вспышки инстинкта; 4) любовь-тщеславие, то есть, по сути дела, расчетливая и надуманная любовь.

Иммануил Кант провел прежде всего различие между «практической» любовью (к ближнему или Богу) и любовью патологической (то есть чувственным влечением). По Канту, любовь к человеку противоположного пола, «любовь к ближнему, хотя бы этот последний заслуживал мало уважения», фактически одно и то же. Это долг, моральная обязанность, и только. Гегель рассуждает, что субъект ищет в любви самоутверждение и бессмертие, а приближение к этим целям возможно только тогда, когда объект любви достоин субъекта по своей внутренней силе и возможностям и в это смысле ему равен. Тогда любовь обретает жизненную мощь, сама становится проявлением жизни: реализуя влечение, любовь стремится к овладению и господству, но тем самым приближается к возвышенному, бесконечному. Гегель проводит мысль о том, что брак призван поднять отношения между полами на уровень нравственно «сознающей себя любви». В сильной и подлинно человеческой любви партнер возвращает и усиливает свою индивидуальность именно благодаря тому, что он сам отказывался от нее, самозабвенно подчинив себя воле и чувствам другого партнера.

Дальнейшая пестрота в подходах к исследованиям, какими бы побуждениями ни руководствовались сами их авторы, способствовала интеллектуальному расщеплению и умерщвлению любви и распространению фальшивых, надуманных ее форм. Но корни этого, конечно, шли от изменений самой жизни. Конец ХIХ – начало ХХ в. характеризуется усложнением человеческой жизнедеятельности, осознанием собственной причастности к глобальным проблемам, потерей для большинства членов общества незыблемых компонентов идентичности, мобильностью рыночных экономик, подверженных массовым экономическим кризисам, всеобщим контролем над временем, становлением информационного общества, которое, в свою очередь, создает проблемы, связанные с повсеместным распространением маргинальности и анонимности. Последние полтора столетия отличаются господством пессимистических и иррациональных установок, развенчивающих человека и отбрасывающих его вспять к животному состоянию. Пришла пора ниспровержения идеалов, место любви стал занимать секс. Шопенгауэр, описывая метафизику половой любви, видит человека, охваченного любовью, слепой марионеткой, космическим началом – Мировой волей. Она использует людей как покорные орудия, средства, которых фантом любви заставляет продолжать человеческий род. Впрочем, человек в состоянии преодолеть слепоту биологического устремления, преобразовав половое чувство в сострадание, а последнее – в чувство всечеловеческого альтруизма. А согласно Ницше, любовь всегда эгоистична, альтруизм невозможен, его соучастие в любви противоестественно.

Продолжая эти мысли, отметим, что подавляющее большинство людей живет как бы «во сне», они не осознают себя как самодостаточных и самоценных бытийных феноменов, представляя собой реализующиеся программы восприятия-поведения, которые не зависят от их воли и желания. Иначе говоря, человек ХХ в. имеет стереотипные реакции в ответ на поступающие сигналы внешней среды; причем шаблонную природу имеют и мысли, и эмоции, и телодвижения. Он пропитан договором, по которому его жизнь рассматривается как непрерывное прохождение через связанные, последовательные, узаконенные обществом нормативы, каждый из которых имеет свои критерии – возрастные, физиологические, социальные. И общественное мнение постоянно давит на человека таким образом, чтобы его критерии оценки себя соответствовали общественно установленным. В итоге растут косность, механистичность существования, в которых доля разумности и индивидуальности все уменьшается.

Великий реформатор представлений о психике человека З. Фрейд возвысил физиологически-психологическую сторону любви в противовес социальной культуре, в которой он видел своего рода тюремщика и палача, сковывавшего и ломающего мощную силу сексуального влечения. К. Юнг признал, что это только одно из ряда проявлений жизненных потенций человека. Но сила сексуального влечения коренится глубоко в архетипах бессознательных структур коллективной психики. Иной была концепция любви, развитая феноменологом М. Шелером. Он выделил три основные ступени развития любви как ориентации на определенные ценности: любовь к добру, любовь к высшим творениям культуры и превыше всего – доходящая до самоотречения любовь к священному. Шелер подчеркнул, что любовь «сама есть влечение», интенция к ценностям, а потому всегда непосредственна. Против натурализации любви выступили представители экзистенциализма. Сартр рассматривает любовь как непорочное, крайне хрупкое и обманчивое чувство, чреватое изнуряющими душу конфликтами. В общих словах о его теории можно сказать следующее: слияние с другим ведет к утрате себя в нем, а это очень дорогая плата за эфемерное счастье. Проблема утраты смысла жизни, как отмечают экзистенциалисты, – одна из центральных проблем современного общества.

Ощущение серого, безрадостного существования, скука, усталость от жизни… «Наши объекты пусты, как и наши мгновения». Как замечает В. Франкл, человек лихорадочно пытается заполнить эту пустоту, делая то, что делают другие, не задумываясь о том, действительно ли ему это нужно. Судзуки называет такую позицию «философией одежд», где каждый одет только потому, что есть другие люди, и где каждый стремится выглядеть иначе, нежели он есть на самом деле. Человек без своего лица, натягивающий на себя маски социальных ролей и забывающий о том, что это всего лишь маска, стал одним из главных героев современной литературы и киноискусства. Как пишет А. Уоттс, «роль для европейца – разновидность кода». Она создает видимость стабильности, определенности, устанавливает четкие границы поведения. Э. Берн продемонстрировал и описал печальную нашу действительность, выбор большинства в пользу предписываемых (родителями, обществом) сценариев и отказ от самостоятельности, индивидуальности, поисков себя.

Современный человек не готов к реализации потенциала множественности выбора в любви, к принятию свободы. По мысли Э. Фромма, он избегает свободы, добровольно утрачивает индивидуальность, деперсонализируется, во всем ориентируясь на общепринятые шаблоны, изо всех сил стараясь стать как все. Люди воспринимают себя как взаимозаменяемые экземпляры социальной категории, а не как уникальные личности. Таким образом, по мнению Фромма, «человек платит за новую уверенность в себе отказом от целостности своего “Я”». Это оборачивается сегодня тем, что человек изменяет окружающий мир быстрее, чем себя, свое сознание, а потому не успевает вписываться в этот мир.

В этих условиях проблема эмоционального романтического аромата любви неизмеримо обостряется. Любовь для современного человека выступает как защита личного, соответствие образа «Я» его жизненному воплощению, принадлежность к над-индивидуальному целому. Человек становится «вполне человеком», когда реализует свою потребность любить и быть любимым.

Любовь есть психический феномен, формирующийся и существующий в мире человека. Однако категория любви всемерно изгоняется из процесса научного познания в силу необъективности своего статуса и становится психологическим феноменом, ускользающим от четкого означивания. Любовь, по аналогии с символами, выражает многоуровневую смысловую человеческую суть, рассчитанную на активную работу самосознания, решающего проблему субъектности и индивидуальности.

Человеку патриархальной культуры легче приспособиться к наличному порядку вещей. Традиция закрепляет не только внутренний образ, но и способы реализации жизненных представлений. Когда в человеке пробуждается собственное «Я», оно властно отделяет его от ближайшего окружения. Но при этом изоляция способна перерасти в потерянность, вызвать ощущение невыносимой тревоги. Отсюда вытекает закономерный вопрос о преодолении нашей отдельности в современном мире. Вот почему люди, создавая индивидуальный глубинный образ, ищут себе подобных. Любовь человека к природе, к религии, к семье дает индивиду ощущение уверенности. Он принадлежит к какой-то целостной структуре, является частью этой структуры, занимает в ней определенное, бесспорное место. Человек может терпеть бедствие от голода или холода, но ему приходится страдать от наихудшего – от полного одиночества и сомнений. Возможно, нынешнее стремление человека принадлежать к какому-либо сообществу, привязанность к кому-то – это естественная реакция на индивидуалистическое общество.

Люди хотят иметь твердое основание, исходящее от других, для своей позитивной оценки. Когда рушатся привычные связи, трудно оставаться самим собой. Человек перестает понимать, кто он такой. Иной оказывается для него и реальность. Она предстает непостижимой, враждебной. В российском обществе привычные связи распались, а новые еще только складываются. Массы людей находятся сейчас в состоянии растерянности. Рухнули традиционные узы, распались стойкие образы, поменялись символы.

Между тем мир, открывающийся еще большим, чем прежде, многообразием и противоречивостью, все настойчивее требует от человека раскрытия его подлинной сущности. Все острее встает проблема великого таинства – любви.

Современный человек вырабатывает систему личностных смыслов, определяющих индивидуальные варианты ценностных ориентаций и личностное регулирование поведения. Большинство людей время от времени испытывает то, что А. Маслоу назвал «вершинным переживанием», – любовь, при которой на миг является наше «лучшее», или более приемлемое, «Я». Влюбленная личность как самочитаемый текст сама себя разбивает на главы, определяет героев действия, их линию поведения, выстраивает сюжет, выбирает жанр, стиль, язык повествования. Наверное, об этом же пыталась сказать Ольга Берггольц:

 
Взял неласковую, угрюмую,
С бредом каторжным, с темной думою,
С незажившей тоскою вдовьей,
С непрошедшей старой любовью,
Не на радость взял за себя,
Не по воле взял, а любя.
 

Осознание того, что любовный миф строится по законам данной извне традиции, которая не одна и из которых человек волен выбирать сам, а выбрав – помнить о ее относительности и нести ответственность за свой выбор, – есть непременное условие внутреннего освобождения и любви.

Анализ психологического смысла возникновения и развития любви приводит к возможности толкования феномена любви как принадлежащего субъективно-психологической и объективно-психологической реальности нашего «Я», как продукта социальной реальности и индивидуальной ментальности, «трасцендентального единства апперцепции» (Ж. Лакан). Любовь стягивает в один узел функциональное бытие и экзистенциальную свободу человека.

Любить – значит:

• во-первых, ощущать себя, свое бытие как личности неизменным и радостным, независимо от изменения ситуации, роли, самовосприятия («здесь мы не думаем ни о том, что будем делать, ни о том, что хотели бы делать, ни о том, что должны»);

• во-вторых, переживать прошлое, настоящее и будущее как единое целое;

• в-третьих, ощущать полноту связи между собственным «Я» и признанием этого «Я» другими людьми.

Основными функциями любви являются оберегающая (оберегает целостность, индивидуальность и уникальность личности) и организующая (организация жизненного опыта из индивидуального «Я» в семейное «Мы»). Любовью человек обретает устойчивость в самом себе, как устойчивость динамическую, устойчивость внутреннего предназначения. Именно на пути любви человек обретает свободу, волю, творчество, осознание своей сути, своей природы, преодолевает фатальное и беспредельное одиночество, что требует постоянных, непрекращающихся, осознанных усилий с его стороны.

Выделим современный период в отдельный этап и назовем соответствующую ему форму любви собственно психологической. Субъектом ее является другой человек. Основные категории этого этапа – внутреннее и неслиянность. Ведущей тенденцией существования в любви является индивидуация.

Любовь развивается по закону системной дифференциации и системного расхождения. Она дифференцируется на телесную и одухотворенную составляющие, которые являются связными внутри этого целого феномена и функционально взаимно дополнительными по отношению к системе «Я» в целом. Движущей силой развития любви выступает противоречивость результатов системного расхождения: взаимопроникновение телесного и одухотворяющего компонентов любви и возрастание их неустойчивости за счет внутренних противоречий. Эта неоднозначность обнаруживается в ситуациях кризиса и дестабилизации любовных отношений, а разрешается или крахом любви, или ее преображением.

Феномен любви и его вариации

Понятие «любовь» – одно из немногих понятий, выражающих почти абсолютную абстракцию. То, что люди вкладывают в него подчас самые разные значения, не вызывает сомнений. Любовь – самое манящее из всех чувств, но и наиболее разочаровывающее. Оно дает самое сильное наслаждение и самую сильную боль, самое острое счастье и самую тяжелую тоску. Его плюсы и контрасты сливаются в массу неповторимых сочетаний, и какое из этих сочетаний выпадет человеку, такой он и видит любовь. Чувство это такое тысячеликое, что еще никому не удавалось уловить его в сеть понятийной логики.

Однако «индивидуальная» любовь имеет право на существование, как и различные психофизические субстанции под названием «человек». Особо следует подчеркнуть такую черту любви, как ее универсальность: каждый человек находит свою любовь и каждый является или со временем станет объектом любви. Причина этого проста: любовь – главный и доступный каждому способ самоутверждения и укоренения в жизни, которая без любви неполнокровна и неполноценна. Редкостью является человек в летах, утверждающий, что он никогда не любил и даже не влюблялся ни в кого. Любить хотят многие, а чтобы любили их самих – все. В продолжение всей жизни среднестатистический человек имеет несколько вех, разграничивающих себя самое на «до» и «после встречи» с этим человеком, с любовью, с судьбой, с жизнью и смертью. Любовь, что бы за ней ни скрывалось, является значимым событием, состоянием, процессом для включенных в ее поле людей. По описаниям очевидцев и участников, заинтересованных и отвергающих, любовь для человека несет невозможную в другом месте и времени возможность как бесконечного блаженства и счастья, так и неиссыхающей тоски, неумолимой боли и неутомимой муки. Человек стремится к любви и бежит от нее одновременно.

В реальной жизни любовь является лакмусовой бумажкой сущностных качеств человека. По-видимому, любовь, являясь одним из ключевых самовыражений жизни, открывает человеку его сущность, которая отличает его от других. Каждый человек любит по-своему, и возможно, именно способность к любви делает человека человеком и отличным от других людей. Пьер де Шарден в работе «Феномен человека» спрашивает: «В какой еще момент любящие друг друга настолько полно овладевают собой, если не тогда, когда они потерялись друг в друге?» Любовью человек открывается и закрывается, побеждает и терпит поражение от жизни, возносится и падает, становится свободным и рабом (освобождается и попадает в зависимость), оживляет и убивает.

Научное знание издавна интересовалось любовью – не сосчитать страниц, посвященных любви, но от этого она не перестала быть загадкой. Любовь одна, но подделок под нее – тысячи. Любовь остается откровением для каждого человека сегодня, как и тысячелетия назад. Еще в древнеиндийском трактате «Ветка персика» так описывалось возникновение любви:

«Три источника имеет влечение человека: душу, разум и тело. Влечения душ порождают дружбу. Влечения ума порождают уважение. Влечения тела порождают желание. Соединение трех влечений порождает любовь».

В этих метафорических словах, при всем их наивном схематизме, просвечивает облик почти идеальной любви, полностью захватывающей человека. Такая всепоглощающая любовь встречается, видимо, нечасто: в мире царят другие, более простые виды любви.

В древнегреческом языке использовались следующие термины для определения разнообразных проявлений и форм любви. Эрос – стихийная, страстная, иррациональная любовь-одержимость, стремящаяся к полному физическому обладанию. Филиа – любовь-дружба, обусловленная социальными связями и личным выбором, рассудочная и поддающаяся контролю сознания. Сторге – спокойная, надежная любовь-нежность, особенно семейная. И наконец, агапе – любовь бескорыстная, жертвенная, она связана с полной самоотдачей, растворением любящего в заботе о любимом.

Особое внимание вопросам духовного эроса уделил Дионисий, ученик апостола Павла. Эрос и любовь он называет той единотворной и соединяющей силой, которая заключена в Прекрасном-и-благом. Прекрасное и благое представляется автору эросом и любовью, одновременно – вожделенным и возлюбленным.

Флорентийский неоплатоник XV в. М. Фичино говорил о возможностях трех видов любви. Это любовь к низшим, выражающаяся в трогательном опекунстве, любовь низших к высшим, проявляющаяся в благодарном почитании, и любовь равных существ, составляющая основу гуманизма. К. С. Льюис различает любовь-нужду и любовь-дар. Типичный пример второй – любовь к детям человека, который работает ради них, не жалея сил, отдает им все и жить без них не может. Любовь-нужду испытывает испуганный ребенок, бросающийся к матери.

Об универсальности, архетипичности темы любви говорят мифы и сказки различных времен и народов. Не потому ли, что любовь – самая сильная потребность души человека?.. Именно об этом говорит миф об Амуре и Психее, рассказанный Апулеем[193]193
  Цит. по: Флоренская Т. А. Диалог в практической психологии. – М., 1991.


[Закрыть]:

У одного царя было три дочери. Младшая была красивее всех, ее звали Психея. Слава о ее красоте пролетела по всей земле, и многие приезжали только за тем, чтобы полюбоваться ею. Но Психея страдала оттого, что ею только любуются: она хотела любви. Отец Психеи по обычаю того времени обратился к оракулу за советом, и оракул ответил, что Психея, одетая в погребальные одежды, должна быть отведена в уединенное место для брака с чудовищем. Несчастный отец выполнил волю оракула. Оставшись одна, Психея почувствовала порыв ветра, который перенес ее в чудесный дворец, где она стала женой невидимого супруга. Загадочный супруг Психеи взял с нее обещание, что она не будет допытываться, кто он, не будет стремиться увидеть его лицо – иначе им грозят разлука, многие беды и мытарства. Но злые сестры, сжигаемые завистью, подговорили доверчивую Психею разглядеть супруга, когда он заснет. Ночью, сгорая от любопытства, Психея зажгла светильник и, увидев своего супруга, узнала в нем бога любви – Амура. Пораженная красотой его лица, Психея любовалась Амуром – и тут капля горячего масла светильника упала на плечо его, и Амур проснулся от боли. Оскорбленный, он улетел, а покинутая Психея отправилась искать своего возлюбленного. После долгих мытарств она оказалась под одной крышей с Амуром, но не могла с ним видеться. Мать Амура – Венера – заставила ее выполнять невыполнимые работы; только благодаря чудесной помощи Психея справлялась с ее заданиями. Когда Амур выздоровел от ожога, он умолял Зевса разрешить ему брак с Психеей. Видя их любовь и подвиги Психеи во имя любви, Зевс согласился на их брак. Психея получила бессмертие и была причислена к сонму богов. Такова притча о боге любви и душе человека».

В переводе с греческого «психе» означает «душа». Для психологии любви миф об Амуре (любви) и Психее (душе) имеет огромное значение. Душа, персонифицированная в образе Психеи, стремится к любви, не может устоять перед ней. Налетел Амур (страсть, так как в римской мифологии крылатый Купидон (он же Амур) – бог страсти) и унес Психею (страсть обуяла душу, подхватила и унесла ее). Но это еще не любовь. Вместе с тем страсть, как и любовь, невидима для внешнего взора (неподвластна рациональному препарированию). Превращение в объект любопытного подглядывания ранит ее, и, подобно Амуру, улетевшему от Психеи, она покидает того, кто исследует ее. Далее Психея (душа) отправляется на поиски Амура (любви). При этом Психее (душе) приходится много трудиться, чтобы обрести Амура (любовь). Настоящая любовь возникает тогда, когда душа научится трудиться. Душа, которая многое претерпела, проявила стойкость и, научившаяся трудиться, – обретает любовь. Психея (душа) и Амур (любовь) соединяются. Боги сжалились! Более того, такая душа, наполненная любовью, становится бессмертной.

У этого мифа есть маленькое продолжение, которое редко приводят. У Амура и Психеи родилась дочь, и назвали ее Наслаждением. Комментарии, как говорится, излишни.

Двадцать четыре века назад Платон создал первую в человеческой культуре философию любви; она была очень крупным шагом в постижении человеческой любви, а позднее стала истоком для большинства любовных теорий.

Любовь для Платона – двойственное чувство, она соединяет в себе противоположные стороны человеческой природы. В ней живет тяга людей к прекрасному – и чувство чего-то недостающего, ущербного, стремление восполнить то, чего у человека нет. Эрот двулик, говорит Платон, он несет человеку и пользу, и вред, дает ему зло и добро. Любовь таится в самой природе человека и нужна для того, чтобы исцелять изъяны этой природы, компенсировать их.

Одна из основ любовной теории Платона – его учение о крылатой природе души. Человек для идеалиста Платона состоит из бессмертной души и смертного тела. Душа человека – маленькая частица «вселенской души», и сначала она парит в «занебесной области», по которой разлита «сущность», «истина» – великое первоначало всего мира.

Основа всех видов человеческой любви, как бы глубинная ось ее чувств – это отношение к другому человеку как к самому себе: такое состояние души, когда все в нем так же дорого подсознанию, как ты сам.

Современные концепции, объясняющие механизмы возникновения любви, за исходное принимают физиологическое влечение. Романтическая любовь интерпретируется как сильное возбуждение, которое может быть результатом чего угодно, но нередко соседствует с опасностью, смертью, страхом. Склонность к интерпретации может оказаться выше, чем само возбуждение. Романтическая любовь непостоянна и нестабильна, так как: 1) причины возбуждения в обыденных ситуациях быстро исчезают; 2) связана с постоянным переживанием сильных (как положительных, так и отрицательных) эмоций, от которых быстро устают; 3) ориентирована на устойчивую идеализацию партнера, при которой реальный человек становится фантомом. Статистически нормальный исход семейных отношений, построенных на романтической любви, – распад.

В любви кроме эмоциональной интерпретации важен уровень самопринятия. В благоприятных ситуациях данный уровень повышается, при распаде – снижается.

Важным источником формирования образа любви у человека является опыт, приобретенный в родительском доме, влияние поведения отца и матери, поскольку образ любви не исчерпывается представлениями о том, как вести себя во время полового контакта, но во многом определяется усвоенным способом общения в совместной жизни с другими людьми. Человек, который вырос в атмосфере авторитарности и деспотизма, будет искать сексуального партнера именно с этими, травмирующими его чертами. Наоборот, чрезмерная опека родителей сформирует будущих инфантильных мужчину и женщину.

В любви особенно поражает многообразие ее видов и форм. Попытки построения теоретических моделей любви отличаются претензией на большую глобальность, но парадоксальным образом упрощают феномен. Исследователи говорят о любви к самому себе, любви к человеку и Богу, любви к жизни и к родине, любви к истине и к добру, любви к свободе и к власти и т. д. Выделяют любовь романтическую, рыцарскую, платоническую, братскую, эротическую, харизматическую и др. Существуют любовь-страсть и любовь-жалость, любовь-нужда и любовь-дар, любовь к ближнему и любовь к отсутствующему, любовь мужчины и любовь женщины.

Различия между моделями любви проходят по оценочному параметру: оптимизм – пессимизм. В пессимистической модели постулируются слабость и несовершенство человека, в оптимистической – конструктивная сила любви.

Пессимистическая модель предложена Л. Каслером. Он выделяет три причины, которые заставляют человека влюбляться: 1) потребность в признании; 2) удовлетворение сексуальных потребностей; 3) конформистская реакция (так принято). Любовь, по Каслеру, это сплав совокупности эмоций, среди которых ведущую роль играет страх потери источника удовлетворения своих потребностей. Влюбленность, конструируемая постоянным страхом потерять его, делает человека несвободным, зависимым и мешает личностному развитию. Позитивное эмоциональное состояние влюбленного автор связывает с благодарностью человека за удовлетворение своих потребностей. Следовательно, приходит к выводу Л. Каслер, свободный человек не испытывает любви.

Оптимистическая модель любви предложена А. Маслоу. Согласно этой модели любовь характеризуется снятием тревожности, ощущением полной безопасности и психологическим комфортом, удовлетворенностью психологической и сексуальной стороной отношений, которая с годами растет, постоянно усиливается интерес любящих людей друг к другу. В течение совместной жизни партнеры хорошо узнают друг друга, реальная оценка супруга сочетается с его полным принятием. Конструктивную силу любви Маслоу связывает с соединением сексуальной сферы с эмоциональной, что способствует верности партнеров и поддержанию равноправных отношений.

Э. Фромм различает пять типов любви: братскую, материнскую, эротическую, любовь к самому себе и любовь к Богу. Он выделяет в любви: заботу, ответственность, уважение друг к другу, знание особенностей другого, непременное для любви ощущение удовольствия и радости.

Р. Хатисс выделяет в любви уважение, положительные чувства к партнеру, эротические чувства, потребность в положительных чувствах партнера, чувство близости и интимности. Он же включает сюда чувство враждебности, которое вытекает из слишком короткой дистанции между партнерами и эмоциональной близости.

По З. Рубину, любовь подразумевает привязанность, заботу и интимность.

А. А. Ивин приводит концепцию девяти ступеней или форм любви.

Две особенности – широкое истолкование любви и противопоставление конкретных, противоположно направленных влечений – положены Ивиным в основу типологии любви. Автор представляет любовь в виде ступеней, или «кругов»[194]194
  Ивин А. А. Многообразный мир любви // Философия любви. Ч. 1 / Под общ. ред. Д. П. Горского; Сост. А. А. Ивин. – М.: Политиздат, 1990. С. 380–509.


[Закрыть]. Каждый из кругов включает в чем-то близкие виды любви, а движение от ядра к периферии подчиняется определенным принципам.

• Первый «круг» включает эротическую, или половую, любовь и любовь к самому себе. Человеческая любовь обязательно начинается с эгоизма, любви к себе и плотской любви. Любовь человека к самому себе является предпосылкой его существования как личности и, значит, условием всякой его любви. Любовь к себе – это начальная школа любви. Тот, кто пренебрежительно относится к самому себе, не способен ни любить, ни ценить другого. Нужно научиться понимать себя, чтобы обрести способность к пониманию других, и вместе с тем без понимания других невозможно понять и самого себя.

• Второй «круг» любви – это любовь к ближнему. Она включает любовь к детям, к родителям, к братьям и сестрам, членам семьи и т. д. Принцип «люби ближнего своего как самого себя» говорит о справедливости, взаимном уважении прав и интересов близких людей. Любовь к ближнему – лучшая проверка любви к человеку. В любви к ближнему особое место занимает родительская любовь и любовь детей к родителям. Интересна идея Фромма, что в каждом человеке есть как отцовская, так и материнская совесть – голос, который повелевает исполнить долг, и голос, который велит любить и прощать других людей и самих себя.

• Третий «круг» любви – любовь к человеку, по поводу которой еще в древности было сказано, что она бывает только большая. Такая любовь возникает к каждому иному человеку, независимо от каких-либо дальнейших его определений. Это, в частности, любовь к будущим поколениям и связанная с ней ответственность перед ними. Ведущий принцип такой любви прост – нужды будущих людей столь же важны, как и нужды современных.

• В четвертом «круге» любви Ивин выделяет любовь к родине, любовь к жизни, любовь к Богу и т. п.

• В пятом «круге» – любовь к природе, в частности «космическую любовь». Ивин понимает под космической любовью чувство, направленное на мир как целое, оно говорит о единстве человека и мира, об их слитности и даже взаимовлиянии.

• Шестой «круг» – любовь к истине, любовь к добру, любовь к прекрасному, любовь к справедливости.

• Седьмой «круг» – любовь к свободе, любовь к творчеству, любовь к славе, любовь к власти, любовь к своей деятельности, любовь к богатству.

• Восьмой «круг» – любовь к игре, любовь к общению, любовь к собирательству, любовь к развлечениям, к постоянной новизне.

• Девятый «круг» – то, что любовью уже не является, скорее пагубным пристрастием – любовь к пище, к алкоголю, наркотикам.

В этом движении от первого «круга» любви к ее последнему «кругу», от ее центра к периферии достаточно отчетливо обнаруживается некоторая направленность. Прежде всего по мере удаления от центра уменьшается эмоциональная составляющая любви, непосредственность и конкретность этого чувства. От «круга» к «кругу» снижается также интенсивность любви, охват ею всей души человека. Эротическая любовь и любовь к детям могут заполнить всю эмоциональную жизнь индивида. Любовь к творчеству или любовь к славе чаще всего составляют только часть такой жизни. Уменьшается от «круга» к «кругу» и количество любви, охватываемое ей множество людей. Эротическая любовь захватывает каждого или почти каждого. Бога, истину или справедливость любят уже не все. С уменьшением непосредственности и конкретности любви растет социальная составляющая этого чувства. Она присутствует и в любви к себе, и в любви к детям, но гораздо заметнее в любви к власти, любви к свободе или к богатству.