Текст книги "Темная вода"

Глава 11

На следующее утро, выйдя на кухню, я увидела за столом отца. С пасмурным лицом он ковырял вилкой яичницу. За последние дни по его лбу пролегла глубокая морщинка – похоже, он теперь постоянно хмурился. Наверное, супермента Романова выводит из себя, что он никак не может напасть на след преступников, а подозрительный кавалер дочери до сих пор отмалчивается. Казалось, все эти мысли просто написаны на усталом лице моего папы. Мне стало жаль его. Я тихо подошла к нему сзади и обняла за широкие плечи.

– Пап, ну чего ты такой? Все будет хорошо! – произнесла я фразу, которую слышу от отца в трудные минуты – последний раз это было, когда я заболела скарлатиной в летнем лагере и меня на три недели поместили в отдельный бокс на карантин.

– Хорошо? – Он повернулся ко мне и пристально посмотрел мне в глаза. – Нет, Полина, не хорошо! Ты понимаешь, что тебе до сих пор грозит опасность? Пока мы не нашли никаких зацепок, а твой ухажер не желает сотрудничать со следствием. Не знаю, что он там скрывает, но я выведу его на чистую воду!

Я невольно усмехнулась. Папа и не догадывается, насколько близок к истине! Моя реакция не ускользнула от опытного опера.

– Ты еще улыбаешься? – ледяным тоном спросил он, и лицо его окаменело.

– Полиночка, будешь яичницу на завтрак? – На пороге появилась бабушка. Окинув нас взглядом, она моментально поняла, что у отца с дочерью идет не слишком приятный разговор, и испарилась.

– Я вижу, дочка, тебе смешно, – с расстановкой сказал отец. – Ну что ж, посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я посажу твоего жениха за участие в организации похищения человека!

Я похолодела.

– Папа, ты этого не сделаешь!

– А вот посмотрим. Если твой друг не предоставит мне своего мифического свидетеля, ему придется несладко. И долго ждать я не буду, имей в виду!

– Папа! – закричала я, но моего родителя криками не проймешь. Он демонстративно склонился к своей яичнице, поддел вилкой сразу два желтка, отправил их в рот и начал яростно жевать. Я со злостью пнула ни в чем не повинную табуретку и бросилась к себе в комнату.

– И не забудь, фто ты ффе ефе под домафним арестом! – с набитым ртом рявкнул отец мне вдогонку. Его моя реакция явно не смутила – на своей работе он и не такое видел.

Я с грохотом хлопнула дверью, и маленькие рамочки с пейзажами, которыми мама бережно украсила мою комнату, разом подпрыгнули на стене. Я бросилась к окну в сумасшедшей надежде увидеть за забором Семена, но там, конечно, никого не было. Я легла на кровать.

Делать взаперти было абсолютно нечего. Я взглянула на недочитанный роман – Эмиль Золя, «Дамское счастье» – и фыркнула. Не стану ничего делать – спе-ци-аль-но! Буду сидеть здесь и тупеть, тупеть, чахнуть и деградировать. Вот когда родители через пару дней увидят в моей комнате девочку-дауна с мутными глазами, они поймут, каково это – запирать почти совершеннолетнюю дочь в маленькой комнатке. Но будет уже поздно – меня придется сдать в специальный интернат.

К вечеру ничегонеделание начало потихоньку сводить меня с ума. Я уже успела дважды поспать и знала наизусть все трещинки на стенах и на потолке. Я мысленно составляла из них узоры и картинки – то у меня получался рогатый олень, то резная снежинка. «Хм, и что я делала бы, если б комната была после ремонта?» – подумала я и поняла, что нахожусь на грани истерики.

Надо что-то предпринять. Я взбодрилась и вскочила с кровати. И очень вовремя – за дверью как раз раздались чьи-то тихие шаги. Не папа – это точно. Мама? Бабушка?

В дверь тихонько постучали, и я сразу открыла. На пороге стояла бабуля – притихшая, как будто виноватая или чем-то удивленная. Я не придала значения ее виду – наверняка она жалеет меня после нашей стычки с отцом.

Бабушка как-то странно огляделась, полезла в бездонный карман своего фартука и достала чуть смятую местную газету «Беттинский вестник». Я удивилась. Нет, я, конечно, знала, что она выписывает ее, но зачем приносить мне?

– Полиночка, возьми, почитай! А то тут тебе совсем скучно одной-то сидеть, – ласково сказала бабуля. Я машинально взяла газету. – Ужинать спустишься? А то хочешь, сюда тебе принесу?

– Нет, ба, я есть не хочу, спасибо! Хочу сегодня лечь спать пораньше. – И это была правда. Если ночью не удастся увидеться с Семеном, надо как следует выспаться. А то с такими ночными путешествиями в Турцию я заработаю себе переутомление.

Бабуля пристально посмотрела на меня, спрашивая одними глазами, все ли у меня хорошо.

– Все нормально, ба, не волнуйся. Я не буду ужинать – не хочется, – повторила я и обняла ее.

– Ну хорошо. Я скажу отцу и матери – она, кстати, до утра дежурит в больнице, – чтобы тебя не беспокоили. А ты выспись как следует, тебе надо набираться сил, – и бабушка тихо закрыла за собой дверь.

Так. Газета. Наверное, там какая-нибудь интересная статья. А может, что-нибудь про меня и мое похищение? Ну конечно! И как я сразу не додумалась?! Теперь в Бетте каждая собака знает, что москвичку, влюбленную в спасателя, кто-то похитил. При мысли о Семене я на всякий случай еще раз подошла к окну, чтобы посмотреть – вдруг он ждет меня в саду? Ведь вчера мы так быстро попрощались, что даже не успели договориться о новой встрече. Передать записку через Надьку снова он не сможет – сегодня их с Игорем даже нет в Бетте, они поехали в Сочи к каким-то его друзьям.

В саду никого не было, лишь ветерок шуршал осенними листьями. Я вздохнула и завалилась на кровать с газетой. «Беттинский вестник» можно прочитать за двадцать минут. Под названием красуется слоган: «У нас только хорошие новости!» Интересно, а сообщения об утопленниках тоже вписываются в эту концепцию?

В «Вестнике» всего четыре страницы. Да и о чем писать в Бетте? Думаю, и на эти четыре страницы местные журналисты еле-еле набирают темы. «В библиотеке Бетты теперь есть доступ в Интернет», – радовались корреспонденты. Уже знаю. А вот заметка про ремонт старого спортивного комплекса – как раз того, где меня пытались утопить. При мысли об этом я вздрогнула и поежилась.

На следующей странице – пространный прогноз погоды, температура воды и воздуха и предсказания синоптиков на предстоящий ноябрь.

Уже через десять минут газета была прочитана от корки до корки. Остались лишь объявления, за которые я принялась от скуки. Вот кто-то продает подгузники для взрослых и черно-белый телевизор. В разделе «Знакомства» «красиво лысеющий мужчина без в/п и м/п желает познакомиться с женщиной с внешностью фотомодели», а дальше «женщина-кошка ищет своего человека-паука». Хм, чего только не придумают люди, чтобы найти свою половинку!

В разделе «Разное» меня сразу привлекло объявление, выделенное в жирную резную рамочку. Я машинально пробежалась по нему глазами: «Мы со Сьюзи ждем нашу подругу сегодня в 22.00 на том же месте». Я перечитала объявление еще раз. Сьюзи? Только прочитав это объявление, наверное, раз пять подряд, я осознала, что это послание от Семена!

– Вот это да! – вырвалось у меня. Вот так номер! Я посмотрела на часы: 21.40. Мне надо быть на пляже через двадцать минут! Но брать ли с собой запасную одежду на случай, если мы опять отправимся в какое-нибудь путешествие? Я еще раз посмотрела на коротенькое сообщение. Про одежду ни слова, но это ничего не значит. Зная Семена, можно ожидать чего угодно. Поэтому я все-таки решила прихватить серый плюшевый спортивный костюм с серебряными полосочками по бокам. Он теплый, удобный и не занимает много места в рюкзаке. На себя я надела голубые джинсы, кеды «Nike» и красную ветровку. Накинув на плечи рюкзак, я мягко спрыгнула из окна и прокралась к калитке.

Прохладный, совсем уже осенний ветер раздувал мои непослушные волосы, пока я почти бегом спускалась к пляжу. Там никого не было – только море шуршало тихо и как-то совсем уже грустно. Я остановилась в нерешительности, и в этот момент из-за будки спасателя показался Семен.

Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Сердце заколотилось, и я бросилась к нему. Под ногами захрустела галька, меня обдало прохладным морским дыханием. Семен заключил меня в свои объятия, я крепко прижалась к нему всем телом, и так мы замерли, вдыхая ароматы друг друга.

Спустя, наверное, вечность, я отстранилась и стала жадно всматриваться в его прекрасное лицо. Я все еще не верила, что у меня роман с таким потрясающим парнем. Сегодня мы оделись с ним очень похоже – на нем были светло-голубые, кое-где рваные джинсы, белые кеды «Адидас» из последней коллекции и черная стильная олимпийка на молнии. Его аромат – свежий, морской, немного цитрусовый – как всегда сводил меня с ума. С минуту мы помолчали, просто наслаждаясь друг другом. Но, конечно, я первая нарушила блаженную тишину:

– Скажи, я правильно поняла: ты дал объявление в газете и внушил бабушке, чтобы она принесла ее мне?

На лице Семена просияла довольная улыбка.

– Да, это ты здорово придумал, ничего не скажешь!

– У меня не было другого выхода. Насколько я понял, твоей подруги нет в Бетте, телефона у тебя тоже нет. Так как же мне еще с тобой связаться, если не через газету? – сказал он так, будто каждый день поступает подобным образом. Да, мой любимый способен найти выход из любой ситуации – это мне в нем и нравится.

Но после нашей стремительной и кажущейся сейчас просто нереальной поездки в Турцию у меня было много вопросов к Семену. Я была рада, когда он предложил пройтись по берегу, чтобы не замерзнуть, – все-таки в последний день октября в десять часов вечера у моря не жарко!

Мы медленно побрели вдоль кромки воды. На ходу мне было легче начать разговор, слова подбирались как-то сами собой.

– Когда вы говорили с профессором, я чувствовала себя полной дурой… – начала я.

– Что ж, я ожидал от тебя расспросов сегодня. Днем меня терзает допросами отец, а вечером – дочка. Прекрасно! – ухмыльнулся Семен и нежно ущипнул меня за бок.

Я взвизгнула и подпрыгнула.

– Отлично! Ты хочешь, чтобы я раскатывала с тобой по другим странам и даже не знала, к кому мы приехали и зачем! – выпалила я на одном дыхании. – Между прочим, мы с тобой незаконно пересекли государственную границу!

– Да, Полина, со мной ты встала на путь порока и преступления! – голосом киношного злодея прошептал Семен мне в ухо. – Ладно, ладно, не кипятись, – уже примирительно добавил он, обнимая меня за талию, – я и сам понимаю, что должен многое тебе рассказать. Надеюсь, тебе понравился профессор Стоян?

– Ну, допустим, понравился. Но все равно я ничего не поняла, – не сдавалась я, – чем он занимается, кто по национальности? Живет в Турции, говорит то по-русски, то по-болгарски…

– Ну, если для тебя так важен национальный вопрос, профессор родом из Болгарии. Два последних года живет в Турции. Где он окажется еще через два года – не знает никто, в том числе он сам. Как он любит говорить: глупо привязывать себя к какой-то территории, если перед тобой весь мир. Ты хотела знать, чем он занимается. Так вот, Анжей Стоян – генетик. Только не совсем обычный. Он, если можно так выразиться, изгой, волк-одиночка. В свое время подавал большие надежды и был хорошо известен в научном мире. Но за слишком смелые эксперименты исключен из традиционного научного сообщества. Его считают психом – не удивляйся, Полина, в какой-то степени его бывших коллег можно понять. В своем научном поиске Анжей не останавливается ни перед чем: то он пытался оплодотворить женщин семенем животных, то создавал мутантов…

– Ух ты! Я думала, такие сумасшедшие ученые существуют только в фантастических фильмах и бульварных романах. – Я живо представила себе улыбающегося бодряка-профессора и его бледную спутницу.

– Ну, должен же у них быть реальный прототип… Вот его ты как раз и видела. – Семен улыбнулся, и в темноте сверкнули его белые зубы.

– А кто такие эти Грасини, о которых рассказывал Анжей? – спросила я в нетерпении.

– Грасини – не семья в обычном понимании этого слова, это клан. Клан гениальных ученых. Представь: они передают свои знания из поколения в поколение. И с каждым новым поколением совершенствуют навыки в разных областях – химии, генетике, ботанике. Но их гениальность направлена не на благо людей. Грасини ставят жестокие эксперименты на людях, для них нет ничего святого. На протяжении нескольких веков сначала их прадеды, потом деды, а сейчас – сыновья пытаются перехитрить природу. Они создают чудовищ, Полина…

Я судорожно сглотнула.

– Понимаю, это сложно переварить. Но у Анжея есть данные, что именно благодаря Грасини на свет появились лешие и фавны, русалки и водяные. И… Морские. – Я была слишком ошеломлена, чтобы что-то сказать, и Семен продолжил: – Так вот. Неугомонный Анжей вступил в клан Грасини и даже какое-то время жил с ними вместе, принимая участие в их жестоких экспериментах. Но в один прекрасный момент он не выдержал и ушел.

Его прошлые опыты казались ему просто цветочками по сравнению с тем, чем занимаются Грасини.

– А сейчас? Что делает Анжей сейчас? – От волнения мой голос стал писклявым.

– Он продолжает свою работу. Но только чтобы помочь людям. И еще он собирает информацию о деятельности Грасини. Он ищет монстров, которых создали эти ученые, изучает историю, архивы, народный фольклор в попытках понять, как были созданы эти существа. Я не отрицаю, что Анжей ставит некоторые эксперименты, не всегда гуманные… Но он часто спасает людей. Вот Магда, его ассистентка, как он ее называет…

– А что с ней не так?

– Не притворяйся, Полина, я знаю, ты видела нечто, что очень удивило и испугало тебя. – Семен хитро прищурился. – Ты же заметила, что между пальцев у нее перепонки. А у обычных людей, насколько я знаю, их нет. – Он взял мою руку, театрально оглядел ее и нежно коснулся прохладными губами кончиков пальцев.

– И что это значит? – спросила я, дотрагиваясь до его волос. – Она тоже… Морская?

– Нет, у нее совсем другая история. Два года назад в доме Магды произошел пожар. Погибла вся ее семья – родители, маленький брат, бабушка с дедушкой. Да и Магда должна была умереть – она обгорела почти вся. Врачи уже не могли ей помочь. Но как ты уже догадалась, ее спас Анжей. Спас – и одновременно поставил на ней эксперимент, который, как видишь, завершился удачно: Магда жива.

– Но как ему это удалось?

– Он пересадил Магде стволовые клетки змеи. Ведь змеиная кожа очень быстро восстанавливается. Змеи в отличие от людей меняют кожу каждый год. Все получилось: Магда выжила, но есть и некоторые «побочные эффекты» – перепонки между пальцами, которые тебя так испугали, и несколько необычный цвет кожи. Впрочем, это все же лучше, чем умереть от ожогов.

– И Магда осталась жить у профессора? – догадалась я.

– Да, ведь у нее больше никого нет. Анжей бездетный. Он, кажется, был пару раз женат, но насколько я знаю вас, людей, трудно найти женщину, которая сможет существовать рядом со змеями, пауками, в окружении скелетов и живых органов в банках. Да еще эти невообразимые мутанты, которые жили у него иногда по несколько лет и за которыми надо было ухаживать… А в Магде Анжей словно обрел дочь. К тому же она ему помогает в работе и по дому.

– Просто не верится, что такое происходит рядом со мной! – сказала я после недолгой паузы. – Все это напоминает сон. Или голливудский фильм.

– Да, в мире есть множество тайн и загадок, которые еще предстоит познать, – философски заметил Семен и посмотрел на море. Я поняла: он думает о своей загадке, о том, в чем заключается его тайна.

– Но вы с профессором что-то говорили и о тебе… – робко начала я, зная, насколько болезненна для него эта тема.

– Да. Говорили. Профессор так же, как и я, пытается понять происхождение Морских. И ищет способ помочь нам стать людьми без жертв с вашей стороны. – Семен покосился на меня. – Я надеюсь, что этот способ существует, – вдруг резко закончил он, давая понять, что тема закрыта.

Мне понадобилось время, чтобы переварить все услышанное. Мы уже, наверное, в пятнадцатый раз проходили вдоль берега, и я изучила тут каждый камешек. Вот мокрый темный валун, вот ошметок буро-зеленых водорослей, а вот брошенная кем-то бутылка из-под пива. Я поежилась – становилось все прохладнее.

– Ты замерзла? – спросил Семен. – Хочешь, я провожу тебя домой?

– Нет, – ответила я как можно бодрее. – Мне не холодно.

– А кстати, что это у тебя в рюкзаке? Ты куда-то собралась?

– Ну да. – Я чуть обиженно поджала губы. – Ты же написал в объявлении про «Сьюзи» – я подумала, что мы опять куда-нибудь поедем.

– А-а-а, все ясно. Сегодня я не собирался устраивать тебе такое утомительное путешествие, все-таки ты человек, и тебе хотя бы иногда надо ночью спать. – Семен весело подмигнул мне. – Я просто хотел увидеть тебя. А «Сьюзи» упомянул, чтобы ты поняла, от кого объявление, а никто другой не догадался бы, о чем идет речь.

– Ну а я поступила предусмотрительно и взяла запасную одежду.

– Да, со мной у тебя всегда есть шанс промокнуть до нитки… Помню твою маму: она, кажется, была так счастлива, что ты вернулась, что только через полчаса заметила, какие мы с тобой мокрые! – Семен тихонько рассмеялся светлым, переливчатым смехом.

При мысли о маме перед моим внутренним взором сразу же возникла грозная фигура отца. Я вспомнила утреннюю ссору и решила, что Семен должен знать о ней.

– Я хотела рассказать тебе кое-что… – Мне было очень неприятно снова затрагивать эту тему. Семен молчал и внимательно смотрел на меня. – Сегодня утром мы с отцом опять сильно поругались. Он все никак не хочет мне… то есть нам поверить. А сегодня вообще разошелся и кричал, что посадит тебя, если ты не предъявишь ему свидетеля, о котором говорил… И я боюсь за тебя! – выпалила я, вдруг густо покраснев. Пронизывающий ветер с моря тут же приятно охладил мои пылающие щеки.

– Чего именно ты боишься? – неожиданно холодно спросил Семен.

– Ты не понимаешь! Если отец захочет, он реально сможет арестовать тебя. И даже если речь будет идти о нескольких днях, для тебя это смертельно опасно. В камеру тебе никто не доставит воду… – Заглянув в потемневшие глаза Семена, я осеклась.

– Так, значит, все упирается в то, что я – Морской?

– Нет… То есть – да… – промямлила я.

Мы остановились. Семен смотрел на море, явно не желая встречаться со мной взглядом. Я мучительно пыталась подобрать подходящие слова, ведь должен же он понять, что его отличие от людей для меня ничего не значит. Но из только что сказанного мной следовало обратное… То ли от нахлынувших эмоций, то ли от ветра, задувающего с моря, меня трясло.

– Полина, ты замерзла, – наконец произнес Семен. – Наверное, ночная прогулка была не лучшей идеей. Пойдем, я провожу тебя.

Но я не могла сейчас уйти.

– Я не пойду домой. Мне там скучно! – заупрямилась я. – К тому же родителей нет, а бабушка уверена, что я уже сплю. Никто не будет меня искать.

Семен на секунду задумался.

– Хорошо, тогда ко мне?

Я, не раздумывая, выпалила:

– Поехали!

Мы торопливо ушли с пляжа, и я с удовольствием плюхнулась на сиденье «Форда». Машина мягко тронулась и сквозь неуютную октябрьскую ночь быстро понесла нас к дому Семена. Дорога, освещаемая фарами, вилась то вправо, то влево, и в окно я могла разглядеть только темные очертания ускользающих беттинских домов и темных гор. Мне подумалось: я и при свете дня никогда, наверное, не нашла бы дом Семена – в таком укромном уголке он расположен.

Семен мрачно молчал. Я косилась на его побледневшее прекрасное лицо и тоже не решалась завести разговор. Наконец мы плавно притормозили у знакомых ворот. Большой дом возвышался темной громадой посреди сада, таинственно поблескивали окна, нежно журчал фонтан. Как только мы оказались внутри, Семен снова, как и в прошлый раз, включил необыкновенное освещение, и дом моментально преобразился – стал гостеприимным и уютным.

– Сейчас сделаю тебе горячий шоколад! – сказал он и направился в кухню. – Я на две минуты, а ты пока проходи.

Я послушно отправилась в его комнату. Ой! Я и забыла, что вместо кровати у него джакузи. До сих пор мне было трудно привыкнуть к тому, что мой любимый – не человек. В комнате царил идеальный порядок. Мягкий ковер, аккуратно расставленные книги на стеллажах. Не зная, куда себя деть, я присела на краешек кресла. В этот же момент на пороге возник Семен с маленьким серебряным подносом в руках. На подносе стояли белоснежный фарфоровый чайник и маленькая чашечка, расписанная золотым узором. Помещение наполнилось ароматами шоколада и корицы.

– Ваш горячий шоколад! – объявил Семен тоном официанта в ресторане. У меня отлегло от сердца: значит, он не сердится на меня! Я взяла чашечку, налила из чайника тягучий дымящийся напиток и сделала маленький глоток.

– М-м-м-м, такой вкуснятины я еще не пробовала! – призналась я.

– Когда на свете живешь дольше отведенных тебе лет, появляется так много свободного времени, что можно научиться делать все – в том числе варить горячий шоколад, – улыбнулся Семен. Он стал почему-то еще бледнее, чем казалось мне в машине.

Я тревожилась, но не решалась спросить, что с ним, опасаясь снова его обидеть.

– А ведь у меня есть подарок для тебя! Погоди секундочку! – Семен подошел к стеллажу. Там между книг пряталась небольшая коробочка, сделанная в виде морской раковины. Я отставила чашку и уставилась на Семена. Что он хочет мне подарить?

– Прежде чем я покажу тебе эту вещь, я хочу рассказать ее историю, – интригующе сообщил он. Затем, держа коробочку в руках, но не открывая ее, сел рядом со мной. – Когда-то давным-давно один влюбленный английский капитан вез из дальних стран, а точнее, с берегов Аргентины подарок своей возлюбленной. Уникальную вещь, которой не было в то время ни у кого. Капитан, возвращаясь из дальнего плавания, мечтал сыграть пышную свадьбу со своей девушкой. Он знал, что она носит под сердцем его ребенка, поэтому очень спешил. Он был уже почти дома, когда его корабль по неизвестным обстоятельствам затонул в проливе Ла-Манш. Бесценный подарок ушел на морское дно вместе с ним. Один из нас, узнав об этой истории, нашел капитанский подарок и решил во что бы то ни стало доставить его по назначению – то есть невесте. Спустя некоторое время я… то есть один из нас… без труда нашел в городке Портленд девушку, убитую горем. Оказывается, ее постигло еще одно несчастье. После пережитой трагедии она произвела на свет странного уродливого младенца. В те времена таких детей называли «подменыши» – ты слышала когда-нибудь об этом?

– Нет, – выдохнула я, завороженная рассказом. – Ни разу.

– Так вот, в старой Великобритании ходила легенда. Она гласила, что если у женщины появляется ненормальный ребенок, значит, его ей подкинули злые эльфы, а ее настоящее дитя забрали себе. Отсюда и такое название – подменыши. Невеста погибшего капитана почти потеряла рассудок от постигших ее бед. И она отказалась от подарка, Полли… Эта вещь ждала тебя не одно столетие, поэтому храни ее бережно…

С этими словами Семен медленно раскрыл створки раковины, и я увидела чудесное ожерелье. Оно было простое, но в то же время очень изысканное: на изящной золотой цепочке красовался цветок с золотыми лепестками и большой синей жемчужиной посередине. Цветок был выполнен очень искусно: на каждом лепестке можно было рассмотреть тоненькие прожилки. Круглая темно-синяя матовая жемчужина тускло поблескивала на свету.

– Это знаменитый синий жемчуг – говорят, таких жемчужин на земле осталось всего несколько штук. И одна из них теперь будет у тебя.

Я онемела от восхищения. А Семен, кажется, еще больше утомился от длинного рассказа. Дрожащими пальцами я бережно взяла ожерелье из его рук и вдруг почувствовала, что они стали совершенно ледяными. Дурочка! Только сейчас я поняла: ведь он уже давно находится на суше, вот почему бледнеет и слабеет! Я не могла больше делать вид, что все в порядке.

– Тебе плохо без воды?

Он смутился от такого прямого вопроса.

– Ты не рада моему подарку?

– Рада! – отрезала я. – Но я вижу, что тебе нужна вода. Так? – напирала я.

Семен взглянул на меня, как мне показалось, с вызовом. Резко поднявшись с софы, он направился к джакузи. Отвернул кран, и белоснежная ванна стала быстро наполняться. Она напомнила мне огромный бокал с шампанским – так много там было бурлящих пузырьков. Семен, глядя мне в глаза, медленно снял свою олимпийку и остался в белой борцовке. Он перекинул ногу через бортик и прямо в одежде погрузился в воду. Она омывала его со всех сторон, и мне показалось, что румянец вновь окрасил его бледные щеки. Еще минута – и он совершенно взбодрился. Я мысленно улыбнулась: все же странно видеть прекрасного парня, сидящего в джакузи в одежде.

Семен не говорил ни слова. Было видно: эта ситуация ему неприятна, ему стыдно, что снова пришлось показать мне свою слабость.

– Я не представляю, что ты чувствуешь, наблюдая за этим, – сказал он, плохо скрывая злость на самого себя.

– Кажется, кто-то вообразил себя особенным из-за того, что сел в джакузи? – спросила я как можно насмешливее. – А если не он один такой? – с этими словами я, не раздеваясь, быстро залезла в ванну и устроилась рядом с ним. Теплая вода с озорными пузырьками моментально пробралась под одежду, и я почувствовала, как отяжелели на мне джинсы, а футболка прилипла к спине.

Через минуту мы уже хохотали и брызгались, как дошколята в лягушатнике. Весь пол был залит, вода стекала с моих волос на лицо, она была в ушах, в носу, во рту… Я посмотрела на Семена и замерла: в своей стихии он стал еще прекраснее… Мне вдруг стало немного грустно – такое же чувство я испытываю при звуках красивой мелодии. Вот и сейчас в душе будто зазвучала мощная, необыкновенная по эмоциональному накалу симфония.

– Теперь мы на равных? – тихо спросила я.

Он кивнул:

– Я всегда хочу быть с тобой.

– И я. Обещаешь, что никогда не расстанемся?

– Конечно, глупышка, обещаю. Только ты разбудила во мне человеческие чувства…

– Значит, они будут принадлежать мне одной!

Семен притянул меня к себе, взметнув множество брызг. Пузырьки приятно щекотали мое тело, я прижалась к любимому. Отец со своими угрозами и страшные бандиты стали сейчас так далеки. Мне почудилось, будто их вообще не было – настолько нереальным казалось все остальное по сравнению с настоящим моментом. Я могла бы, наверное, вечность просидеть с Семеном вот так, в теплой воде, наслаждаясь нашим единением. Я подняла глаза на него и словно прочитала в его глазах то же желание. По телу пробежала дрожь: неужели можно быть настолько близкими, чтобы понимать друг друга без слов?

Я непроизвольно потянулась к нему, и наши губы слились. Руки Семена под бурлящей водой еще крепче обхватили мою талию. Я выдохнула его имя и обняла крепкую шею. Пальцы судорожно сжимали мокрые пряди волос, моя нога была на его ноге, а во рту я внезапно ощутила терпкий привкус крови – настолько страстными были наши поцелуи… Семен вдруг на секунду отстранился от меня. Его зрачки расширились, он тяжело дышал.

– Полина, ты понимаешь?.. – Он не договорил. Я знала, что он хочет сказать. Догадывалась. Тот ли это человек, точнее, существо, с которым я хотела бы сделать это впервые? Осознаю ли я это? И тому подобная чушь…

Да, я все понимаю и хочу только Семена. И мне плевать, что он не человек.

Моя решимость, наверное, была написала на моем раскрасневшемся лице, и Семен все понял. Он мягко притянул меня к себе, я закрыла глаза. Кружилась голова, а в висках бешено стучало. Я уже не могла отличить, пенится ли это кровь внутри меня или пузырьки воды вокруг, где начинается реальность, а где играет воображение. Семен стянул с меня мокрую майку, и я всем телом ощутила нежность и бархатистость его кожи, с наслаждением вдохнула его аромат.

– Я люблю тебя, – прошептал он мне в самое ухо и начал покрывать мое тело поцелуями.

Разжав наконец слипшиеся от воды веки, я увидела его глаза. Серо-зеленые, с золотистыми крапинками, чуть улыбающиеся.

– Полли… – ласково прошептал он и провел тыльной стороной ладони по моей щеке. Я вздрогнула всем телом, словно от разрядов сотен маленьких молний – отголосков прошедшей бури. Кажется, я все еще находилась где-то между небом и землей. Мы лежали в джакузи, вода была такой же теплой, но уже спокойной – пузырьки исчезли. Я посмотрела на Семена, и вдруг из моих глаз хлынули слезы. Я не могла объяснить, почему плачу – от счастья или об утраченном целомудрии, но слезы лились по щекам горячим соленым ручьем, а из груди то и дело вырывались сдавленные всхлипы.

– Что с тобой? – встревожился Семен. – Полина, скажи!

– Все хорошо, – выдавила я сквозь рыдания. – Все в порядке. Это я от переизбытка чувств!

Он крепко сжал меня в объятиях и стал легонько укачивать, словно маленького ребенка. Удивительно, но это подействовало – уже через несколько минут я почти успокоилась, лишь изредка всхлипывала и утирала запоздавшую слезинку.

Я нехотя глянула на часы – пора домой. «Как здорово, что у меня с собой есть запасная одежда, – подумала я. И сама себе удивилась: – Как в таком состоянии я еще могу мыслить логически?»

– Мне надо переодеться, – пробормотала я, вставая из ванны.

– Видишь, не зря ты таскала этот рюкзак! – рассмеялся Семен и поднялся вслед за мной. От его быстрого движения вода в джакузи всколыхнулась и немного выплеснулась за бортики. – Собирайся, и я отвезу тебя. Скоро начнет светать.

Одевалась я машинально. Семен быстро облачился в сухие вещи и ждал меня в дверях, с улыбкой наблюдая за моими действиями. Наконец намокшие джинсы и майка были упакованы в пакет и спрятаны в рюкзак, и вскоре мы уже мчались по шоссе. Не доезжая одной улицы, Семен затормозил.

– Иди, а я прослежу. Мою машину не должны видеть около твоего дома.

Я кивнула и вышла. Уже занималась заря, еще чуть-чуть – и ночь передаст вахту осеннему утру. А пока Бетта спала крепим сном, убаюканная морем.

Я быстро, стараясь не шуметь, отворила калитку и, обогнув дом, залезла в окно. В комнате было тепло и тихо. Я огляделась: кажется, никто не заходил, все на своих местах – впопыхах брошенная на кровать домашняя одежда, смятый номер «Беттинского вестника» на ней. У меня вырвался вздох облегчения, я подошла к окну. Семен стоял на дороге и улыбался. Я нелепо показала ему большой палец руки, как бы говоря: все о’кей! Он кивнул и через секунду исчез.

Я все еще не могла прийти в себя. Зашвырнув рюкзак в угол, я упала на кровать и закрыла глаза. События прошедшей ночи прокручивались в голове снова и снова. Губы все еще горели от страстных поцелуев. Мне подумалось: «Теперь я с ним навсегда».

Спала я как убитая. Бабушка еле-еле добудилась меня утром.

– Ну вот видишь, как ты хорошо выспалась! Сияешь, будто самовар! – похвалила она мой вид, зайдя утром в комнату. – Иди завтракать, Полли, тебя ждут хорошие новости. – Она подмигнула мне и подошла к окну. – Ты что же, с открытым окном спала? Простудишься! – Бабушка с грохотом захлопнула окно, а я побежала на кухню.