Текст книги "Темная вода"

– Извини. Я кое-что узнала о нем. – Я обернулась. Он все еще разговаривал. – Мне кажется, он замешал в одном не очень хорошем деле, а нас с тобой только использует…

Надька вылупилась на меня как на умалишенную.

– Полин, ты что? Солнцем напекло? Какое еще нехорошее дело?

– Я понимаю, это прозвучит глупо, но мне кажется, Игорь нас всех подставил. Только я еще толком не разобралась, как…

– Подставил? В чем же, хочется мне знать?

– Я пока не могу тебе сказать, но он совершил что-то плохое, и это касается меня.

– Тебя? Да у тебя после похищения мания преследования, что ли? Или мания величия – типа нашей москвичке все хотят насолить? Хотя нет, подожди, не говори ничего! Извини, подруга, но ты мне просто завидуешь! С Семеном поссорилась, а тут мы тебе глаза мозолим своей любовью! Вот в чем дело!

– Да тише, тише! – зашипела я на нее, пропустив все сказанное мимо ушей. Сейчас не до глупых девчачьих разборок. Впрочем, какой реакции я ждала от нее? Смешно было бы думать, что Надька обнимет меня и скажет: «Ну конечно, Полиночка, Игорь настоящий злодей и всех нас использовал». Черт! Он уже идет сюда!

Из последних сил я постаралась изобразить на лице равнодушие, но, взглянув на Надьку, Игорь понял, что между нами бурлит ссора. Она выглядела оскорбленной, буравила меня глазами, но ни слова все-таки не сказала.

– Девочки? Что стряслось? – спросил удивленно Игорь, оглядывая нас. – Что-то не поделили?

– Да не, у Полины голова разболелась, она собирается домой… – процедила сквозь зубы Надька. Она была похожа на разъяренную мегеру. Вот что делает влюбленность: сейчас моя подруга стояла на стороне Игоря, возможно, моего врага. Что ж, тем лучше – мне не придется изобретать предлог, чтобы смыться отсюда.

– Да, я тут подумала… – начала было я, но Игорь перебил меня:

– Да, ты что-то плохо выглядишь! Наверное, зря мы тебя вытащили! Ты правда домой поедешь?

– Да, поеду, – ответила я, как мне показалось, слишком растерянно, но тут же взяла себя в руки. – Я тогда на автобусе доберусь, а вы оставайтесь!

Мне показалось, или Игорь усмехнулся?

– Ну, смотри сама, давай мы тебя тогда хотя бы на автобус посадим! – Он вновь стал приветливым и дружелюбным. Надька, сложив на груди руки, молчала. – А вот, кажется, и автобус!

Действительно, как будто по заказу, из-за угла выехал «Мерседес» с надписью «Бетта – Геленджик» на лобовом стекле.

– Хорошо повеселиться! – выдавила я из себя, натянуто улыбнувшись.

Я быстро заскочила в автобус, уселась на сиденье и посмотрела в окно. Игорь одной рукой обнимал за талию Надьку, которая надулась как мышь на крупу, а второй махал мне, как бы желая счастливого пути.

Пока мы тащились до Бетты, я впала в какое-то оцепенение и очнулась, только увидев знакомые улочки. Почти бегом я помчалась к дому. Еще не стемнело, но на кухне горел свет.

Громко работал телевизор. За столом сидела мама и плакала, закрыв лицо руками. Над нею стояла растерянная бабушка, она гладила маму по плечу, что-то тихонько приговаривая.

Вот оно – страшный сон, будто вдруг произошедший наяву. А я так надеялась увидеть сидящих за чашкой чая маму, рассказывающую больничные истории, и смеющуюся бабушку. Я почувствовала, как ноги становятся ватными, а сердце бешено колотится.

– Что случилось? – закричала я, и голос показался мне чужим, каким-то неестественным и скрипучим.

Мама подняла на меня заплаканное лицо, промычала что-то в платок, который сжимала в кулаке, и снова, всхлипывая, уткнулась в ладони. Она будто и не увидела меня. Дикими глазами я уставилась на бабушку. Та тяжело вздохнула и тихо пояснила:

– Отца арестовали сегодня за получение взятки.

Пошатываясь, я села на табурет. Мама продолжала плакать, я начала разбирать то, что она бормотала: «Родной… что же теперь будет-то… о Господи, помоги…» Не в силах выносить это зрелище, от которого внутри у меня все разрывалось, я вскочила с места. Мне трудно было дышать – не хватало воздуха.

Глава 13

Я вышла за дверь и присела на ступени старенького крыльца. Отсюда до меня доносились всхлипывания мамы. Как она переживает за отца! А ведь столько раз заявляла во всеуслышание, что он испортил ей жизнь и загубил ее молодость. Что видеть больше его не хочет. Что знать о нем не желает. Наверное, я что-то не поняла в их отношениях…

Конечно, с папой все подстроено – это ясно как Божий день. Более честного человека, чем мой отец, не найти. Я совсем не удивилась, что мама и бабушка не сказали мне: «Ты же понимаешь, Полиночка, что папа невиновен?» Мне не требовалось говорить об очевидном. Думаю, в милиции Бетты все это тоже отлично понимают.

Желтый кленовый лист тихо опустился рядом со мной. Где-то в кустах нежно-нежно зачирикала какая-то маленькая птичка. Тоже, наверное, чья-то мама… Впервые за этот бесконечный день слезы наконец-то хлынули из глаз. И на душе стало немного легче: конечно, я должна быть рядом с мамой, должна помочь ей, поддержать ее. Как ни странно, груз ответственности немного отвлекал от другой боли. О Семене я еще успею подумать, главное сейчас – помочь маме. И папе.

Нужно привести в порядок эмоции. Никаких слез, ахов и охов. Я взрослый человек – с сегодняшнего дня. Но глаза не желали подчиняться, слезы все текли и текли по щекам теплыми струйками. Я так решительно поднялась с крыльца, что старенькие ступени затрещали. Нужно хотя бы полчаса побыть одной, собраться с мыслями. Ноги сами понесли меня к узкой тропинке, на которой я уже знала каждую кочку и каждый торчащий из земли корень. Через несколько минут я была внизу, на пляже. Уже почти совсем стемнело, пляж пустовал, и я старалась не смотреть на запертую будку спасателя. Я подошла к самой кромке воды. Море сегодня было удивительно тихим, как будто сонным.

«В третий раз он закинул невод… Смилуйся, государыня-рыбка! Пуще прежнего старуха лютует, не дает старику мне покоя…» – Чтобы заглушить душевную боль, я повторяла про себя эти знакомые с детства строки. Помню, как бабушка читала мне сказку о золотой рыбке: на улице лил дождь, а мы с ней уютно расположились за кухонным столом под розовым абажуром, пили чай и осуждали жадных старух… Я решительно отмела от себя это теплое воспоминание. Все, с детством покончено, начинается моя взрослая жизнь, где я отвечаю за себя и за других людей. Я опустила руки в холодную морскую воду и склонилась, чтобы умыть ею горящее от слез лицо. Ниже, еще ниже. И вдруг моя голова оказалась под водой. Это произошло молниеносно – чья-то сильная рука схватила меня за шею и втянула в воду. Галька больно царапала лицо, вода тут же залилась в нос, рот, легкие. Инстинктивно я попыталась вырваться из цепкой хватки, но она была железной. В голове поплыло. «Скорее бы все закончилось, – безвольно подумала я. – А как же мама?» – промелькнула было мысль, но на смену ей тут же пришло безразличие. Я ждала смерти как избавления.

Вдруг резкий рывок за волосы – и я снова смогла дышать. Кашляла, задыхалась, снова кашляла, но дышала! «Так это была шутка!» – поняла я, услышав спокойный разговор позади себя. Я оглянулась и увидела Александру. Ее стройную фигурку не спутаешь больше ни с чьей. Она тихо беседовала с бледной сухопарой женщиной, и обе они не обращали на меня ни малейшего внимания. Слов я не могла расслышать, они говорили почти шепотом. Александра в чем-то убеждала женщину, она то успокаивающе поглаживала ее по плечу, то дотрагивалась до ее руки. «Кто же из них меня окунул?» – задалась я вопросом. Собеседница Александры совсем не походила на шутницу. Пожилая, какая-то вся усохшая, даже в темноте было видно, что у нее очень бледная кожа, а коротко стриженные волосы тронуты сединой. Внезапно незнакомка повернула ко мне голову, и мы встретились взглядами. Ее светлые холодные глаза сверлили мое лицо. Я вдруг остро ощутила, что ледяной холод сковал тело. Это была «синяя шапочка» – та самая женщина, которая пыталась утопить меня в бассейне. Она двинулась ко мне, но Александра положила руку ей на плечо. «Не надо, Николь», – тихо сказала она, и незнакомка остановилась. Потом она сняла руку Александры с плеча и, сутулясь, побрела вдоль берега.

– Как чувствует себя несостоявшаяся утопленница? – улыбнулась Александра. Даже в полутьме было видно, что эта девушка сказочно прекрасна. Я молча смотрела на нее снизу вверх, дрожа от холода. Смысл сказанного доходил до меня медленно. Утопленница? Значит, все-таки меня пытались утопить. «Синяя шапочка» никак не успокоится? Получается, что я обязана Александре жизнью. Ну да, почему бы ей не проявить благородство, если Семен принадлежит теперь ей безраздельно! Сонное отупение схлынуло с меня в одну секунду.

– Ждешь от меня благодарности? – рявкнула я. – За что? Еще минута – и для меня бы все закончилось! Все вот это!

– Что – вот это? – Она явно не понимала.

– Мучения!

– Ты хотела умереть? – В ее голосе звучал неподдельный интерес.

– Да!

– Почему?

– Сущие пустяки! Я полюбила парня всем сердцем, а он меня бросил!

– Это ты так думаешь, – загадочно протянула Александра и добавила оживленно: – И от одной мысли об этом ты хочешь расстаться с жизнью?! Боже, как это… удивительно! Как я тебе завидую, Полина! – Она плюхнулась на гальку рядом со мной и радостно подытожила: – Это просто здорово!

– Здорово что? Что мне так плохо? – Я постаралась вложить в свои слова максимум сарказма. Мне казалось, что мокрому с головы до ног человеку как нельзя лучше подходит саркастический тон. Да и что еще остается гадкому утенку в присутствии прекрасной лебеди, как не язвить?

– Здорово, что ты так любишь его! Что ты ощущаешь… вот… все это… – Она явно не заметила моего тона. Да и вообще вела себя странно, обращалась со мной не как с соперницей.

– Н-н-не пон-н-нимаю… – От холода у меня зуб на зуб не попадал, и скрывать это уже не получалось.

– Ой, да ты вся дрожишь! Может, продолжим нашу беседу в помещении? – предложила Александра.

– Давай, – согласилась я, гадая, какое место она выберет. С Морскими никогда не угадаешь, куда попадешь – в соседнее кафе или в Турцию.

– Тогда придется провести несколько минут в холодной воде.

Я молча встала, показывая, что готова к любому испытанию. Александра взяла меня за руку и повела в воду. Через несколько мгновений мы с огромной скоростью плыли вдоль берега. Держась за ее плечи, я не могла не вспоминать, как точно так же плыла с Семеном по ночному морю в сопровождении дельфинов. Сердце вновь тихонько заныло.

Путешествие оказалось коротким. Действительно, через несколько минут мы уже вышли на берег и быстро зашагали вверх. Впереди показался причудливый забор и крыша большого дома. Да это же дом Семена! Неужели сейчас я увижу его?

– Ты здесь была? – спросила Александра.

– Д-д-да, – клацая от холода зубами, выговорила я.

– Ну тогда ты знаешь – это дом Саймона. Только сейчас его здесь нет, – у меня внутри все оборвалось, – мы тут обсохнем и поговорим, ты погреешься…

Резные ворота послушно распахнулись перед нами, мы прошли по аккуратной дорожке в дом. Александра нажала на кнопку, и все осветилось уютными огоньками, как будто ожило. Она уверенно направилась к шкафу:

– Нам придется одолжить тут кое-что.

Ревность заскреблась в сердце острыми коготками – как по-хозяйски чувствует себя здесь эта девушка! Невольно я взглянула на джакузи, но тут же отвернулась. Вспоминать было слишком больно. И вообще – чего удивительного в том, что гадкому утенку предпочли прекрасную лебедь? Даже промокшая насквозь Александра была потрясающе красива. Мне оставалось только признать свое несовершенство перед этой длинноногой богиней в синих джинсах.

Через несколько минут мы обе облачились в рубашки Семена. От запаха его парфюма у меня закружилась голова.

Мы уселись прямо на пол, на мягкий белый ковер. «Как две лучшие подруги», – подумала я и тут же с болью вспомнила Надю. Видимо, мне придется привыкнуть к тому, что в ближайшее время почти каждая мысль будет причинять мне боль. Семен. Надя. Отец. Предательские слезы! Они снова потекли по щекам, и я никак не могла с ними совладать. Александра ласково взяла меня за руку:

– Ну не надо, Полина… – И что-то в ее жесте, тоне напомнило мне о том, что она старше меня минимум лет на двести.

Я рассказала ей все. Про папу, про маму, про Надю, про то, что Семен больше не хочет видеть меня после проведенной совместно ночи. Как же все-таки хорошо, когда можно кому-то рассказать все-все-все! Особенно если тебя слушают неотрывно, ловя каждое слово. Но в конце рассказа Александра меня огорошила:

– Знаешь, я так хотела бы быть на твоем месте!

Я смотрела на нее во все глаза: куда делась женщина, прожившая на свете не один век? Передо мной сидела пятнадцатилетняя девчонка, завидующая старшей сестре из-за того, что у той свидание с парнем.

– Мне хреново, – хлюпнула носом я.

– Дурочка! Ты счастливая. Понимаешь, у тебя внутри не пустота, ты заполнена чем-то… Чем-то очень красивым и очень хорошим. Ты совершаешь поступки, ты… – она подыскивала нужное слово, – ты живешь! Что ты почувствовала, когда у вас было… это? – спросила она меня точь-в-точь как младшая сестренка.

– Что я больше не принадлежу себе. Что время останавливается, когда я смотрю в его глаза. Что весь мир – это мы с ним, а мы с ним – одно целое… – Я замолчала. Мысль о том, что это никогда больше не повторится, причиняла мне боль. Моя непредсказуемая собеседница тоже задумалась.

– Сейчас я могу только сказать тебе, что насчет Саймона ты ошибаешься, – со мной снова заговорила Александра-старшая. – Больше не спрашивай! – строго наказала она, заметив, как я встрепенулась. – Нужно помочь твоему отцу… С этим Игорем явно что-то нечисто. Саймон сейчас далеко. Поэтому, Полина, нам самим придется кое-что предпринять. Надо бы проследить за Игорем – я думаю, в Бетте он скорее всего не один. Знаешь, где он остановился?

– Надя говорила – в «Адском уголке».

«Адским уголком» местные остряки называли единственную в поселке гостиницу. Вообще-то она называлась «Райский уголок», но шутники были гораздо ближе к истине. Отдыхающих здесь ели клопы, пугали забравшиеся в постель скорпионы и немилосердно обсчитывали официантки. Один из постояльцев, проведя неделю в «Райском уголке», написал на стене номера стихотворение:

 
На вид скорпион совсем непригож
И любит кусаться некстати.
Обидно, когда его ночью найдешь
В своей холостяцкой кровати.
 

Мы решили с Александрой завтра с утра пораньше отправиться в «Райский уголок» и попытаться разузнать что-нибудь об Игоре.

Домой она отвезла меня на «Форде» Семена. Улица уже утонула в кромешной темноте. Особенной бархатной темноте южной деревни, где нет фонарей, не проносятся, слепя фарами, машины, и не светятся окна уходящих в небо высоток. Когда мы приехали, Александра задержала меня:

– Я еще должна рассказать тебе про Николь, это важно.

– Николь – это та женщина… которая была сегодня на берегу?

– Да. Тебе нельзя к ней приближаться, это опасно.

– Семен говорил, что мне опасно подходить к воде.

– Саймон знает не все. Но поскольку это касается тебя, я расскажу. Только обещай не говорить ничего ему.

– Это легко! Скорее всего, я больше никогда его не увижу.

– Не уверена. Но ты обещала… Так вот, Николь – одна из нас. Только в отличие от нас помнит свое земное прошлое. Слишком хорошо помнит, я бы сказала… – Александра усмехнулась. – Некоторые люди влюбляются слишком сильно… Ладно, не буду тебя томить. Николь была возлюбленной Саймона…

– Но она же… старая! – не удержалась я.

– Ну, тогда ей было семнадцать, ему почти столько же. Однажды он пропал… А она не смогла его забыть.

– Он превратился в морского? – спросила я.

– Вернее, его превратили. Мы думаем, что были когда-то людьми и стали морскими не по своей воле. Странно ведь, что никто из нас, кроме Николь, не помнит своего прошлого… Ну а Николь… Вместо того чтобы выйти замуж и успокоиться, как это делает большинство земных девушек, она взялась за поиски. Она из богатой португальской семьи, родители не жалели денег на ее причуды. И она сумела найти тех, кто знал о судьбе Саймона. Эти же люди помогли ей самой стать Морской. Всего-то тридцать лет ушло на это. Для Морских – пустяк. Но для нее шло обычное земное время, как видишь, оно ее не пощадило. Когда Сеамон стал Морским, ему было восемнадцать. Ей было уже за пятьдесят. Видимо, земная жизнь была слишком долгой – воспоминания не оставили ее, как это случилось с нами. Она до сих пор любит Саймона.

– А он? – выдохнула я.

– Он не узнал ее. В восемнадцать и в пятьдесят люди выглядят по-разному…

– Почему же она ему ничего не сказала?

– Почему… Представь, Полли, что ты встретила любимого человека после разлуки, а он тебя не узнает. Какой смысл говорить о чем-то? Все кончилось.

– А как ты узнала?

– Мы с ней беседовали о многом. Меня из всех человеческих эмоций больше всего интересует любовь. А она рассказывала мне о жизни на земле, о своей большой любви. И однажды проговорилась. Но я обещала ей не выдавать ее никому, особенно Саймону.

– Ты не сказала ему, но сказала мне – почему?

– Я думала, ты уже поняла. Она же ревнует его к тебе. И не способна сдержать себя. Поверь, она хорошая, просто ей очень трудно. Поэтому будь осторожна, когда-нибудь она может не справиться с собой. А у тебя еще важные дела на земле, – улыбнулась Александра, – спасти отца, помочь матери, помириться с Надей…

«…и привыкнуть жить без Семена», – продолжила мысленно я.

Дома пахло корвалолом и мятой. Бабушка и мама сидели за кухонным столом перед чашками с давно остывшим чаем. Они даже не спросили, где я была и почему одежда на мне влажная. Мама больше не плакала и не причитала, и это было по-настоящему страшно. К ее слезам и истерикам все привыкли, а вот такого выражения лица – скорбного и терпеливого одновременно – я у нее еще не видела. Я молча обняла ее за плечи, в душе в очередной раз поклявшись сделать для нее и для отца все, что в моей власти.

Ночью я долго ворочалась в постели, вспоминая события этого страшного дня. Только один просвет был в моих мыслях. Александра сказала, что я ошиблась насчет Семена. Маленькая, едва ощутимая надежда придавала мне сил.

В восемь утра я была уже на ногах. Мама собиралась к Алексею Алексеевичу – узнать что-нибудь о папе. Если б не встреча с Александрой, я бы тоже пошла с ней. Но я решила сначала добыть какие-нибудь доказательства причастности Игоря к моему похищению и к неприятностям отца, а потом уже пообщаться с Алексеем Алексеевичем. И я скрепя сердце сказала маме, что иду в школу.

Александра ждала меня у кинотеатра. Невыносимо стильная, невыносимо красивая. Я только вздохнула, оглядев ее с головы до ног: джинсовый комбинезон и синяя водолазка сидели на ней идеально. Бывают такие девушки, один взгляд на которых порождает комплекс неполноценности. Утром долго выбираешь платье, подкрашиваешься, укладываешь волосы и, выходя из дома, чувствуешь себя богиней. А потом встречаешь такую вот Александру и понимаешь: никакая ты не богиня, а обычная замарашка.

Если «Райский уголок» чем-то и заслужил свое название, то, наверное, расположением. Одноэтажный барак был окружен чудесными старыми развесистыми каштанами, от пожелтевших листьев которых словно исходил волшебный медовый свет. Мы с Александрой нерешительно остановились в нескольких метрах от обшарпанной двери. Неожиданно «райские врата» распахнулись, и на пороге показалась хмурая женщина в грязном синем фартуке с ведром в руках. Секунда – и содержимое ведра выплеснулось в полуметре от нас. Тетка развернулась было, но ее остановил голос Александры:

– Извините, пожалуйста, можно вас на минуточку?

– Что хотели? – мрачно спросила женщина, ставя на землю ведро и обтирая красные руки о фартук.

– Тут такое дело… можем мы отойти чуть в сторонку? – затараторила моя спутница.

Женщина молча кивнула, и мы пошли на освещенный осенним солнышком задний дворик «Райского уголка».

– Понимаете, я с москвичом познакомилась, он тут у вас живет… – По мере объяснений Александры равнодушное лицо женщины все больше оживлялось, – только странно все-таки, что он мне фамилию свою не назвал, ничего о себе не рассказал…

– Игорь Ботумян! – энергично перебила ее женщина, от ее безразличия не осталось и следа.

– Да, Игорь…

– Так у него здесь краля есть! Вся размалеванная, как клоун! – торжествовала женщина.

– Как краля? – Голос Александры задрожал.

– И уезжает он сегодня! Что, не знала?

– Не-е-ет…

– И та дурочка небось тоже не знает. Уже вон и за гостиницу рассчитался, самолет у него ночью, из Адлера… – Глаза нашей информаторши горели адским пламенем, не зря она работала в «Адском уголке». – Кинул он вас обеих!

– Как лоху-у-ушек! – подлила масла в огонь Александра. – А не знаете, где он сейчас-то? – жалобно спросила она.

– В «Ветерок» поехал, такси за ним утром прибыло. Встреча у него там. Но не с той, не с крашеной – мужик какой-то ему звонил, там что-то по деньгам у них, разговор какой-то. Тут ведь стены из фанеры, никакой тебе прослушки не надо, никаких камер следящих! – радостно докладывала тетка.

– Ну, мы тогда пойдем, – заторопилась Александра, – нам еще нужно глаза его подлые выцарапать…

– Давайте, девоньки, давайте! – одобрительно напутствовала нас женщина. – Дело хорошее…

В «Ветерок» мы почти бежали, причем я уже через двести метров начала отдуваться, а Александра прошла всю дистанцию, даже не запыхавшись. Не дойдя до кафе метров пятьдесят, мы замерли – на веранде сидел Игорь с каким-то мужчиной. Мы отошли немного в сторону, чтобы он оказался к нам спиной, и тут я смогла рассмотреть его собеседника. Это был Екть! Я быстро зашла за киоск «Союзпечать», Александра последовала за мной.

– Ну… вот… – только и смогла выговорить я.

– Что – вот? – с расширенными зрачками прошептала Александра.

– С ним мужик, который меня похитил!

Мне было очень страшно. Внезапно картина моего похищения так ярко высветилась в памяти, будто все случилось только что. Меня схватили посреди улицы, утром, рядом были люди, но никто ничего не заметил. «Они и сейчас могут это проделать», – холодея, подумала я.

Прошло полчаса, а эти двое еще сидели на террасе. Устав стоять, мы с Александрой опустились на корточки, прислонившись к стене киоска.

«Так сидят только урки», – говорит моя мама, знающая об урках исключительно по рассказам отца. Но, наверное, она права. Проходивший мимо спившийся гражданин неопределенного возраста, заметив нас, круто изменил свою траекторию и подошел было ближе. Но взглянув на Александру, поспешно отвернулся. Время тянулась медленно, и я вновь вспомнила о Семене. Ведь совсем недавно он спас меня от похитителей, рискуя жизнью. Он готов был на любой подвиг ради меня – и все кончилось после проведенной вместе ночи. Значит, все было сплошным обманом…

Наконец Игорь и Екть встали и направились к выходу. На случай, если они разойдутся в разные стороны, мы решили выследить Ектя. Но они пошли вместе в сторону моря. Мы держались метрах в пятидесяти, то и дело прячась за углами маленьких беттинских магазинчиков. Но наши предосторожности были напрасными: они даже ни разу не оглянулись.

Не дойдя до берега, Игорь и Екть свернули к заброшенным складам, которые власти клятвенно обещают снести в каждом номере «Беттинского вестника». Проржавевшие ворота были притворены, но не заперты. Мужчины зашли внутрь, мы же выждали несколько минут и осторожно приблизились к серому забору. Заглянули в щелочку между панелями, но на территории никого не было – преследуемые словно растворились среди уродливых складских помещений. Неожиданно сзади я услышала шорох. Мы обернулись как по команде – и увидели Игоря и Ектя, подходивших к нам с разных сторон. Александра крепко схватила меня за руку, и мы бросились бежать. Те двое молча побежали за нами. Безмолвная жуткая гонка продолжалась минут пять. Когда тебе кричат вслед: «Стой! Куда бежишь?!» – это, конечно, неприятно. Но когда гонятся в тишине и только дыхание слышно за спиной, это гораздо страшнее. Александра тащила меня как на буксире, бежала она очень быстро. Но Игорь и Екть пыхтели где-то совсем рядом, и я понимала: нам не оторваться от них.

Пыльная дорога перешла в разбитый асфальт, и уже видны были знаменитые беттинские рыбные ряды. Александра так впилась в мою руку, что пальцы онемели. Она понеслась еще быстрее, буквально волоча меня за собой. Запах рыбы ударил в нос, и мы оказались среди немногих утренних покупателей. Я не знала, в какой момент отстали от нас мужчины и где они находятся сейчас.

– Руку… отпусти… – еле выдавила я.

Александра посмотрела на меня с удивлением, а потом, сообразив, улыбнулась и разжала пальцы. Легкие разрывались от слишком глубокого дыхания и пыльного воздуха, в боку кололо, ноги гудели. Тяжело дыша и оглядываясь по сторонам, мы принялись совещаться: что делать дальше. По дороге к центру нужно миновать несколько безлюдных мест, и нам было очень страшно. На любом из этих пустырей нас могли поджидать.

Так ничего и не придумав, мы остались в рыбных рядах. Посетители рыночка надолго застревали у прилавка с огромной живой кефалью, таращившей большие сонные глазищи. Мы тоже встали поблизости – среди людей было безопаснее. Бедная рыбина, восхищавшая беттинцев, вызвала во мне сочувствие. Она погибала без воды, и я не видела ничего забавного в том, как она мучительно разевала рот, словно беззвучно просила пощады. Мельком я взглянула на Александру – она была очень бледна. Наша сумасшедшая пробежка от заброшенных складов явно отняла у нее силы. «Наверное, ей нужна сейчас вода», – подумала я. Конечно, море рядом. Но идти туда опасно: слишком безлюдное тут место.

– Может, пойдем за кем-нибудь? – в который раз предложила я. Моя спутница только вздохнула. Возможность пойти за кем-то мы уже обсудили. Посетители рынка – пенсионеры и мамочки с детьми, какая от них помощь, если Екть и Игорь решат что-то сделать с нами? Я попробовала позвонить в милицию, но Алексея Алексеевича не было на месте, а сообщать дежурному о ситуации было бесполезно: она слишком походила на многочисленные истории, которые придумывают городские сумасшедшие. Отец чуть ли не каждый день рассказывал нам с мамой о подобных звонках. Наш мог лишь претендовать на звание «хита». Папа так и говорил нам: «В нашей „горячей десятке“ милицейских историй – очередной хит, сейчас расскажу, обхохочетесь».

Александра с каждой минутой становилась все бледнее. Я в отчаянии смотрела то на нее, то на свой такой бесполезный мобильный, не зная, кого попросить о помощи. Вдруг телефон зазвонил. «Семен» – высветилось на дисплее. Онемевшими пальцами я нажала «ОК».

– Полина? – голос звучал строго и холодно. – Почему ты так дышишь?

– Так, запыхалась.

– У тебя все нормально?

– Нет. Мой отец задержан по подозрению в получении взятки. Мы пытаемся ему помочь.

– Ты в опасности? – спросил он еще суровее. Я молчала, не зная, как короче и понятнее описать наше положение. – С кем ты? – продолжал допрашивать он.

– С Александрой.

– Так. Значит, в опасности, – сделал вывод Семен. – Где вы?

Я объяснила.

– Ждите меня там, я сейчас буду.

– Семен сейчас приедет, – сказала я Александре. – Только он как-то странно отреагировал, узнав, что я с тобой.

– Из всех наших я чаще всего вмешиваюсь в дела людей и попадаю в переделки, – слегка оживилась Александра, и мне показалось, что в ее голосе звучала гордость.

Синий «Форд» мы увидели издалека. Александра бросилась к машине. А мои ноги будто приросли к земле. Я хотела увидеть Семена и боялась этой встречи. Вот открылась дверца – в висках у меня застучало – и из машины вышел Семен. Он сказал что-то Александре и подошел ко мне.

– Здравствуй, – еле выговорила я.

– Мы уже здоровались, – ответил он очень сдержанно. Он был необычайно красив. К этому невозможно было привыкнуть. – Пойдем в машину, поговорим по дороге.

Александра села на заднее сиденье, я залезла туда же. Похоже, нам обеим не хотелось смотреть Семену в глаза.

– Меня не было два дня, а вы уже успели попасть в историю, – хмуро констатировал он.

– Саймон, мы не могли ждать! Отец Полины задержан по подозрению во взятке! – слабым голосом возразила Александра.

Перебивая друг друга, мы принялись рассказывать о предпринятом нами расследовании и хвастаться нашими успехами.

Тем временем мы подъехали к городскому пляжу. Семен остановил машину и коротко бросил Александре:

– Иди!

Та молча вылезла и побежала к воде. Через минуту она скрылась за скалой. У меня от волнения тут же вспотели ладони. Семен молчал. Он смотрел в сторону моря, и я любовалась его удивительным профилем. «Пусть это длится бесконечно, – молила я в душе сама не знаю кого. – Пусть он молчит, пусть не говорит, что разочаровался во мне. А я буду смотреть на него, вдыхать его запах, и больше мне ничего не нужно!» Не знаю, сколько это длилось…

Вернувшаяся Александра выглядела посвежевшей и веселой. С ее длинных волос струйками стекала вода, в салоне тут же запахло свежестью и морем.

– Теперь я в состоянии разрабатывать планы, – важно доложила она нам обоим.

– У меня появились кое-какие идеи, – задумчиво произнес Семен.

Я встрепенулась. Значит, только что он думал о том, как спасти моего отца, а не как избавиться от меня навсегда.

– Судя по добытой вами оперативной информации, Игорь Ботумян сегодня улетает.

Мы одновременно с Александрой гордо кивнули.

– Зато Екть, как мы с Полиной его прозвали, местный. И как всякий прибрежный житель он поддается внушению… – продолжил Семен. – Вот если бы Екть явился в милицию с повинной и сам рассказал о том, как похитили Полину и как подставили майора Романова…

– Невозможно, – отрезала Александра. – У тебя не хватит сил.

Я не понимала, о чем она. Но Семен возразил:

– У меня одного не хватит. А вот у нас двоих – может хватить. Особенно если мы вытащим его к морю. – Семен повернулся ко мне и пояснил: – Помнишь, я говорил тебе, что нельзя внушить человеку то, что не соответствует его натуре? Так вот, я один действительно на такое не способен. Но около моря мои способности усиливаются. И вместе Морские усиливают внушение друг друга.

– И вы хотите внушить Ектю…

– Да! – возбужденно согласилась Александра, явно увлеченная новой идеей. – Он пойдет в милицию и сам во всем сознается. С твоего отца снимут обвинение!

– Александра почуяла новое приключение, – удовлетворенно хмыкнул Семен и охладил наш пыл: – Осталось только найти Ектя и затащить его к морю.

Мы решили поехать в «Ветерок» и поговорить с обслугой – не часто у них в октябре обедают приезжие, наверняка они запомнили Ботумяна и Ектя. Может, что-то слышали из их разговора.

Александре не терпелось вновь попробовать себя в роли брошенной возлюбленной. Поэтому в «Ветерок» наводить справки о Екте пошла она. Я верила в ее успех. Думаю, каждой женщине приятно узнать, что даже такую красавицу, как Александра, обманывают мужчины.