Текст книги "Рискуя и любя"

Она запустила пальцы в его влажные волосы и приподняла бедра, стремясь доставить ему удовольствие.

– Если бы я была любительницей спокойной езды, то выбрала бы себе пони.

Тело Джона напряглось, а глаза вспыхнули голубым огнем. У него перехватило дыхание. Она снова повторила этот трюк, забирая его еще глубже в себя и сжимая своими внутренними мускулами. С его губ сорвался хриплый стон.

– Ну, тогда держись, милая, потому что это будет длинный и нелегкий путь.

– А он и так уже длинный и нелегкий, – проворковала она.

Он глухо рассмеялся.

– Я имел в виду совсем не это.

– Тогда покажи мне, что ты имел в виду.

Его взгляд снова стал непроницаемым.

– Много чего, – пробормотал он. – Но сейчас мы сосредоточимся именно на этом.

Глава 26

На следующее утро Ниема проснулась в его объятиях. Она еще не очнулась от сна и лежала неподвижно, свернувшись калачиком на левом боку, а Джон примостился у нее за спиной. Их ноги переплелись, а его рука лежала у нее на бедре. Она чувствовала на своем плече его горячее дыхание.

Последним мужчиной, в объятиях которого она просыпалась, был Даллас, мелькнуло у нее в голове. Нет, Джон был последним, кто обнимал ее во сне. Она вдруг вспомнила ту ужасную ночь в Иране, когда он успокаивал и убаюкивал ее, а потом, когда она проснулась и поняла, что он не Даллас, что Даллас никогда больше не будет обнимать ее по ночам, он сжал ее в своих объятиях, пока она оплакивала невосполнимую потерю.

Ниема не видела часы, но поняла, что уже рассвет: небо посветлело. Они провели в постели шестнадцать или семнадцать часов, занимаясь любовью, погружаясь в сон и снова предаваясь любви. Один раз он поднялся и принес в каюту поднос с хлебом, сыром и фруктами, и это был их ужин. Они покидали каюту только затем, чтобы сходить в ванную.

Она ощущала во всем теле сладостную истому. Ей никуда не хотелось спешить, ничего не хотелось делать. На нее снизошло состояние довольства и полного удовлетворения.

Его губы коснулись ее затылка, и она поняла, что он тоже проснулся. Она прильнула к нему и блаженно вздохнула. Как ей приятно просыпаться рано утром рядом с любимым мужчиной. В жизни найдется немного подобных моментов.

Его восставшее естество уперлось ей в ягодицы. Она хотела было повернуться, но он удержал ее. Она изогнулась, чтобы ему было удобнее. Он положил ей ладонь на живот и толкнулся в нее. Ниема была по-утреннему мягкая, нежная, влажная, однако их поза не давала ей принять его в себя. Она часто задышала, чтобы расслабиться. Ее ноги были сжаты, а он был такой огромный.

Ощущение граничило с болью, но возбуждало. Она прижалась затылком к его плечу, стремясь как можно глубже принять его в себя, и не сдержала стон.

Он застыл.

– С тобой все в порядке? – Его голос был хриплым от страсти.

Ниема не знала. Может быть.

– Да, – прошептала она.

Он провел рукой по ее грудям, слегка массируя кончиками пальцев их снизу – так ей больше нравилось. Незатейливая ласка вызвала у нее всплеск удовольствия. Он потер соски большим пальцем, медленно обводя, пока они не затвердели и не уперлись ему в ладонь. Джон так быстро выучил все, что ей нравилось, что это ее даже пугало: он не упускал ничего и внимательно изучал ее малейшую реакцию на его ласки. После первой же ночи любви он знал ее тело лучше ее самой.

Просунув под нее левую руку, он обнял ее за талию и прижал ладонь к венерину холмику. Его средний палец скользнул между складок ее плоти и слегка нажал на розовый бутон. Затем медленно задвигался в ней, заставляя ее тело двигаться вперед-назад под его пальцем.

Она вскрикнула, затрепетав от, восторга. Он что-то прошептал ей и обнял крепче, потом вновь задвигался.

– Я захотел тебя с первой минуты, как увидел, – негромко промолвил он. – Боже, как я завидовал Далласу! – Его правая рука ласкала ее грудь, бедра. – Я старался держаться от тебя подальше целых пять лет, будь они прокляты! Я дал тебе шанс выйти за мистера Добродетель, но ты им не воспользовалась, а мне надоело ждать. Теперь ты моя, Ниема. Моя.

Она оторопела. Он не из тех, кто бросается словами.

– Д-джон? – заикаясь, пробормотала Ниема. Она и понятия не имела, что творилось в его душе все это время. Да и откуда она могла это знать? Он ведь чертовски хороший актер.

Джон двигался в неторопливом ритме, который никак не соответствовал бешеному стуку его сердца.

– Я уговорил тебя принять участие в этой работе, потому что хотел быть с тобой. – Его рот двинулся вниз по ее шее и отыскал ту единственную точку между шеей и ключицей, где любое прикосновение воспламеняло ее ярче рождественской елки. Он лизал ее языком и целовал, удерживая в объятиях трепещущее тело. Она попыталась раздвинуть ноги, приподнять бедро, но он прижал ее ногу своей.

Ниема извивалась в неистовом желании утолить страсть. Как бы ни было приятно ощущать его палец, ей хотелось большего. Он довел ее до высшей точки, но не давал сбросить напряжение.

– Ты была права, – выдохнул он, и его дыхание опалило ей кожу. – Я мог бы найти кого-нибудь другого, кто поставил бы «жучок». Черт, я и сам в состоянии установить подслушивающее устройство. Но я хотел, чтобы ты поехала со мной. Я решил добиться тебя во что бы то ни стало.

– Позволь мне раздвинуть ноги, – умоляла она, обезумев от страсти. – Двигайся быстрее. Прошу тебя. Делай же что-нибудь!

– Не торопись, еще не время. – Он снова поцеловал ее в шею. Она потянулась правой рукой и ухватила его за ягодицу, впившись в нее ногтями. – В офисе Ронсара…

– Ради Бога, исповедуйся потом!

Он рассмеялся и отодвинул ее руку от своего бедра.

– Я вовсе не собирался заходить так далеко. Мне никогда раньше не приходилось терять голову. – Он зарылся губами в ее волосы. – Я хотел попробовать тебя, поцеловать тебя… и овладеть тобой. Я мечтал впервые овладеть тобой в постели, где я мог бы замучить тебя ласками, но уже не мог остановиться. Я забыл о работе и обо всем на свете. И стремился только к одному – сделать тебя своей.

Такие слова любая нормальная женщина была бы счастлива услышать из уст своего возлюбленного, пронеслось в голове у Ниемы. Но, черт подери, он произносит эти фразы, когда она буквально сгорает от желания. И то, что он говорит, возбуждает ее еще больше, поскольку каждое его слово вызывает у нее трепет.

– Ты думаешь, что конец нашей миссии означает и конец наших отношений. Не совсем так, моя дорогая. Ты моя и останешься моей.

– Джон! – выдохнула она. – Я люблю тебя. Но если ты сейчас же не примешься за дело, я…

Он расхохотался от удовольствия и подчинился. Приподняв ее ногу, он положил ее на свое бедро и задвигался быстрее и резче. Она замерла, и сладострастные судороги волнами прошли по ее телу. Он присоединился к ней прежде, чем она успокоилась.

И после она никак не могла унять дрожь. Наслаждение было слишком сильным и неистовым, и она до сих пор не могла поверить в то, что он только что сказал. Она обернулась к нему, и выражение его лица тут же стало непроницаемым.

Ниема улыбнулась, но ее сердце колотилось так сильно, что она едва вымолвила:

– Не думай, что я удовольствуюсь признанием, сделанным мне в спину. – Она коснулась его лица и ласково провела ладонью по его щеке. – Ты говорил правду?

Он вздрогнул и промолвил:

– Истинную правду.

– Я тоже.

Он поймал ее руку и прижал к своим губам, на мгновение лишившись дара речи.

Она поцеловала его в подбородок.

– Я не жду от тебя большего, чем ты можешь мне дать. Я же знаю, кто ты. У тебя есть работа, и я не прошу тебя ее оставить. Вполне вероятно, я сама вернусь в ряды оперативников.

– Меня это почему-то не удивляет, – с усмешкой заметил он.

Ниема жадно ласкала его, как будто за все эти часы так и не смогла насладиться его близостью, а только сильнее разбудила в себе желание. Проведя ладонью по его мускулистой груди, она поцеловала его в шею.

– Мы все уладим. А сегодня не будем принимать никаких решений. И завтра тоже.

Он вскинул брови и, перевернувшись, навис над ней, опершись на локти.

– Ты что-то слишком добра ко мне.

– Я не хочу тебя спугнуть.

– Это после того, как я ждал пять лет? Милая, да ты не спугнешь меня даже пушкой. Но в одном ты права: нам не следует пока принимать серьезных решений. Ну разве что касательно меню на завтрак. Поживем в свое удовольствие, прежде чем отправиться обратно в Вашингтон.

– А это возможно? – Господи, настоящий рай – ничего не делать, поздно вставать, заниматься любовью, греться на солнышке. Никаких тебе ролей и украденных файлов. Они хоть немного побудут сами собой. Ниеме до сих пор не верилось, что все сказанное им правда. И почему она раньше обо всем не догадалась? А может быть, в глубине души она все время знала, что его к ней неодолимо влечет. Именно это смутное ощущение и тревожило ее тогда, в Иране. Она не понимала, в чем тут дело, поскольку Джон тщательно скрывал свои чувства, но интуитивно чувствовала некоторую натянутость в их отношениях. А если бы он признался ей раньше, как бы она отреагировала? На это Ниема ничего не могла сказать.

Теперь они вместе, и это самое главное.

Глава 27

Джон передал сообщение по радиотелефону, и через пару часов тот самый человек, что встретил их на моторной лодке, привез им одежду: джинсы, футболки, белье, носки и кроссовки.

– О Ронсаре ничего не слышно? – спросил Джон, принимая сверток с одеждой.

Посыльный покачал головой. Он был одет так же, как и день назад, – в хлопковые брюки и пуловер и по-прежнему не снимал темных очков.

– За последнюю ночь ничего нового. Его люди рыщут по Марселю. Похоже, они пошли по ложному следу. Мы ведем наблюдение за яхтой – так, на всякий случай.

Ниема подождала, пока сотрудник ЦРУ не ушел, и только потом выбралась на палубу.

– Одежда, ну наконец-то! – радостно воскликнула она, беря сверток из рук Джона. – Слава Богу. Разгуливать голышом, когда у тебя есть что надеть, одно дело, а вот когда это становится необходимостью, начинаешь нервничать.

Он потянулся к ней и подцепил пальцем полу махрового халата, который она плотно запахнула и подвязала поясом после душа.

– На мой взгляд, ты и так одета. Я предпочел бы, чтобы ты была раздета.

– В этом-то все и дело. Чем больше труда затрачиваешь, тем больше ценишь награду. – Она сделала шаг назад, увернувшись от его объятий, и спустилась по ступенькам.

– Тогда можешь считать, что я ценю тебя больше всего на свете, – проворчал он.

Может, его слова и не предназначались для ее ушей, но, услышав их, она ощутила слабость во всем теле. Каждый раз, вспоминая то, что он сказал ей в то утро, она чувствовала, как ее сердце начинает колотиться от волнения. Ниема была так счастлива, что казалось, за спиной у нее выросли крылья.

Они решат все проблемы в ближайшем будущем. Ниема понятия не имела, какую форму примут их взаимоотношения: может, официальное обязательство друг перед другом или же негласное соглашение, по которому они будут любовниками в те редкие моменты, когда им доведется снова быть вместе. Но все это в будущем. А пока их не заберет военное судно, у них есть несколько дней на то, чтобы просто любить друг друга.

Он не сказал, что любит ее, но это и не обязательно. Она чувствовала это каждый раз, когда он касался ее с трепетной нежностью, когда его руки дрожали от неистового желания, когда она видела в его глазах обожание и любовь. То, что Джон при всей своей скрытности обнажал перед ней душу, говорило о его любви убедительнее всяких слов.

Ей не хотелось давать клятвы и строить планы. Не сегодня. И не завтра. Может быть, потеря Далласа научила ее с опаской заглядывать в будущее. Ниема твердо знала только одно: Джон сейчас рядом, и она счастлива.

Он прислонился к дверному косяку, наблюдая, как она вытаскивает из сумки одежду и раскладывает в две аккуратные стопки – его и ее.

– Ты куда-то собираешься?

– Нет, всего лишь хочу одеться. Насколько я понимаю, Ронсар вряд ли так просто сдастся, и если что-нибудь случится, на мне должно быть что-то еще, кроме махрового халата.

Джон шагнул к ней и, подцепив пальцем пояс халата, притянул ее к себе. Она обвила руками его шею и с готовностью прильнула к нему.

– Здесь мы в безопасности, – сказал он. – К нам могут подобраться только под водой. Мы под постоянным наблюдением, гавань охраняют наши люди, а на яхте установлено специальное оборудование, не позволяющее прослушивать разговоры.

– Значит, нам придется оставаться на яхте, пока нас не заберут?

– Я не прочь побездельничать пару деньков. – Он усмехнулся. – С другой стороны, я не супермен, так что мы можем и одеться.

Джон сбросил с себя брюки от смокинга и влез в джинсы, прежде чем она успела натянуть трусики. Он посмотрел на ее ступни.

– Тебе надо залепить пластырем эти мозоли и лишь потом надевать носки и кроссовки. Подожди, я принесу аптечку.

Ниема села на постель и осмотрела ступни. Мозоли ее не особенно беспокоили: после того как вчера она намазала их заживляющим кремом, боль поутихла. Помогло и то, что с тех пор, как они оказались на яхте, она ходит босиком. Но Джон прав: надо их заклеить пластырем. Хороший бегун должен заботиться о своих ногах.

Джон вернулся с маленькой белой аптечкой в руках и сел с ней рядом на постель.

– Подними-ка ноги, – сказал он, похлопав себя по колену.

С довольной улыбкой она откинулась на подушки и положила ноги ему на колени, полностью отдаваясь в его сильные нежные руки. Он осторожно обхватил ее ступню и принялся накладывать прохладную мазь на мозоли, затем залепил их пластырем. Он проделал это так же сосредоточенно, как и все, за что брался. Сжимая ее ступни в ладонях, он спросил:

– А тебе известно, что на ступнях расположены эрогенные зоны?

– Нет, я знаю там только зоны щекотки. – Встревоженная его заявлением, она попыталась освободить ноги, но он удержал ее.

– Доверься мне, – вкрадчиво произнес он. – Я вовсе не собираюсь тебя щекотать.

И в тот же миг он неожиданно прижался губами к ее правой ступне. Она снова упала на подушки, ловя ртом воздух. Возбуждение поднималось снизу вверх, затопляя ее. Она с трудом перевела дух.

– Сделай это еще раз.

– С удовольствием, – пробормотал он, лаская ступню языком и с интересом поглядывая на ее затвердевшие соски.

Ниема закрыла глаза. Удивительно, как ему это удается: ей совершенно не хотелось смеяться. Прикосновение его губ было похоже на массаж. Язык почти сразу каким-то образом отыскал самую чувствительную точку на внутренней стороне стопы, и Ниема чуть не застонала от удовольствия. Затем Джон переключился на ее левую ногу. Он поочередно целовал и ласкал языком ее ступни, пока она не застонала вслух, изгибаясь и извиваясь.

Ниема и не заметила, когда он снял с нее трусики. Он обхватил ее бедра и приподнял, прижимаясь ртом меж ее ног. Его волосы коснулись ее разгоряченного тела, в то время как язык скользнул внутрь. Она была так возбуждена, что кровь застучала у нее в висках.

Когда же она наконец открыла глаза, он улыбнулся ей.

– Видишь?

– Вот это да! – Она томно потянулась. – А ты знаешь еще какие-нибудь трюки?

Он рассмеялся и встал.

– Несколько, но мы их все перепробуем.

После его слов ей окончательно расхотелось одеваться, и тем не менее она натянула джинсы и футболку и вышла вслед за ним на палубу. Солнце сверкало на воде. Ниема взглянула в сторону многолюдного пляжа и города.

– Мне кажется, мы можем немного прогуляться, – сказала она, нацепив на нос солнечные очки.

– Чуть позже. Прежде чем отправиться в город, проверим, не объявился ли Ронсар. – Он взял бинокль и поднес к глазам.

– Высматриваешь гологрудых красоток? – съязвила она, ткнув его пальцем в бок. – А я-то считала тебя слишком искушенным для таких невинных радостей.

– Мужчина всегда готов к простым и невинным радостям, – пробормотал он и рассмеялся, когда она снова его ущипнула.

Ближе к вечеру он вновь получил сообщение от сотрудника с побережья. Ронсар, похоже, отозвал своих людей, хотя наблюдение за аэропортами все еще сохраняется.

– Ну вот, теперь можно заняться осмотром достопримечательностей, – сказал Джон.

Ниема подумала, что он делает ей одолжение, и спросила:

– Ты уже раньше бывал в Ницце?

Он пожал плечами:

– Я много где бывал.

– А как ты отдыхаешь?

Он задумался, потом ответил:

– Прячусь на яхте и занимаюсь с тобой любовью.

– Ты хочешь сказать… что никогда не ездил по окрестностям просто так, чтобы развеяться? Никогда не снимал домик в горах, не ходил на рыбалку, не наслаждался природой и тишиной? – Ниема пришла в ужас: как можно жить, испытывая постоянный стресс?

– Как обычный человек? Никогда.

Мистер Медина, это мы исправим, решила она. Когда у него выдастся перерыв в работе, ей придется позаботиться о том, чтобы он как следует отдохнул в безопасном месте, где ему не придется постоянно быть начеку и играть роль. Это единственный способ время от времени бывать вместе – заехать в какую-нибудь глушь, где не ступала нога человека.

Джон сообщил по радио, что они отправляются на берег.

– Вам нужна охрана?

Он уже думал об этом.

– А сколько человек вы можете дать?

– Нам надо вести наблюдение за яхтой или же охранять вас, иначе у нас не хватит людей.

Ниема поняла, что они рискуют, отправляясь на берег. То, что людей Ронсара не засекли поблизости, еще ни о чем не говорит. Но Джон привык рисковать, да и она знакома с опасностью не понаслышке. Так и должно быть: она сама выбрала такую жизнь.

– Отпустите одного из людей присматривать за нами, – наконец произнес Джон.

– Будет сделано.

Джон засунул пистолет за пояс джинсов и накинул сверху легкую куртку. Ниема нашла в салоне соломенную сумку и положила в нее свой пистолет.

На яхте имелась собственная моторная шлюпка, в которой они и отправились на берег. Солнце уже клонилось к закату, тени становились все длиннее. Джон и Ниема погуляли по набережной в толпе туристов. Остановившись в маленьком кафе, выпили по чашечке кофе.

Ниема зашла в один из магазинчиков и хотела было купить себе небесно-голубой шарфик длиной шесть футов, как вдруг обнаружила, что у нее нет денег.

– Я банкрот, – сказала она Джону и, смеясь, вытащила его из магазина.

Он оглянулся.

– Я тебе и так достану этот шарф.

– Я не хочу, чтобы ты его доставал. Я хочу, чтобы ты раздобыл мне денег.

– Дерзкая шалунья, – отпарировал он и вернулся в магазин.

Она ждала его на тротуаре, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой о мостовую. Наконец он вышел, держа в руке пакет с шарфом. Бросив невесомый пакет в сумку, он чмокнул ее в нос.

– Это от меня. Что касается наличности, то завтра я и это улажу.

– Спасибо. – Обернувшись, она заметила человека, который пристально наблюдал за ними. Неизвестный тут же отвернулся и нырнул в ближайший магазин. Ниема спросила:

– Ты знаешь, как выглядит сотрудник ЦРУ, который нас охраняет?

– Я видел его, когда мы покидали порт. Брюки цвета хаки и белая рубашка.

– Мужчина в черных брюках, белой рубашке и коричневой куртке только что наблюдал за нами. Заметив, что я его увидела, он скрылся в магазине.

Джон тут же обнял ее за талию и решительно, но без видимой спешки повел в ближайший магазинчик. Войдя внутрь, они быстро прошли его насквозь, не обращая внимания на хозяйку, щебетавшую им вслед, и выскользнули через заднюю дверь, очутившись на узкой Затененной улочке, мощенной булыжником. Джон свернул направо, и они двинулись к магазину, в который вошел неизвестный наблюдатель.

Если этот человек проследовал за ними в магазин и тоже вышел через черный ход, он машинально повернет налево – в сторону, противоположную той, откуда он появился. Если им удастся покинуть аллею прежде, чем он поймет, что его засекли, и бросится за ними в погоню, они его застанут врасплох.

Так и случилось. Неизвестный выскочил в переулок, когда они были неподалеку от выхода. Хозяйка магазина кричала ему вслед, возмущаясь тем, что туристы используют ее магазин как кратчайший путь в аллею. Он отмахнулся от нее как от назойливой мухи, оттолкнул ее и вытащил пистолет из кобуры, спрятанной под курткой.

Женщина взвизгнула в ужасе и нырнула обратно в свой магазин. Джон втолкнул Ниему в приоткрытую дверь, выхватил пистолет и бросился на мостовую. Первый выстрел ударил в металлическую урну для мусора. Второй выстрел сделал Джон, но нападавший снова исчез в магазине.

– Беги! – сказал Джон и выстрелил по закрытой двери. – Я его задержу.

Ниема полезла было в сумку за пистолетом, но, услышав его команду, бросилась бежать со всех ног, понимая, что малейшая задержка с ее стороны явится только помехой. Впереди нее бежали гуляющие, оглашая воздух криками ужаса и ища укрытие.

Ниема достигла конца аллеи, завернула за угол и прижалась к стене, оглядываясь по сторонам. Джон следовал тем же путем, отстреливаясь из пистолета. Добежав до угла, он схватил ее за руку, и они понеслись по улице, расталкивая испуганных пешеходов.

– Мы бежим в порт? – выдохнула она, переходя на шаг.

– Нет. Надо сперва запутать их окончательно. Я не хочу, чтобы они обнаружили яхту.

Итак, яхта перестала быть для них надежным убежищем. На ее борту секретные агенты, да и сама она, вероятно, засекречена.

Ниема на бегу сорвала с плеча сумку и принялась лихорадочно в ней шарить.

– Что ты делаешь? – спросил он, оборачиваясь. – Направо!

Она повернула направо.

– Пытаюсь достать пистолет, чтобы был под рукой, – огрызнулась Ниема, запихнув пистолет за пояс джинсов, как это сделал Джон, и прикрывая его футболкой.

Вслед им неслись крики и вопли. К несчастью, на улицах все еще было полно туристов, которые оборачивались и провожали их недоуменными взглядами и восклицаниями. Тем, кто гнался за ними, надо было только смотреть, где в толпе возникает волнение и суматоха, чтобы их обнаружить.

– Налево, – сказал Джон, и они повернули одновременно, словно были связаны одной нитью. – Направо. – Если зеваки станут оборачиваться в разные стороны, это вызовет путаницу и им удастся ускользнуть.

Они влетели в маленький переулок. На балкончиках повсюду виднелись горшки с цветами, двери были ярко расписаны, а дети играли на тротуаре в последних лучах солнца. Джон прибавил ходу: надо скорее миновать этот переулок, чтобы увести погоню подальше от детей.

Они свернули направо в узкую аллею, в которую никогда не попадал луч света, им пришлось бежать друг за другом. Улица впереди них погрузилась в тень и была полна гуляющих. Кое-где зажглись фонари.

Кто-то толкнул Джона, как только он выбежал из аллеи в уличную толпу. Ниема сначала решила, что это случайность, но тут ее сзади обхватили чьи-то руки, и она отреагировала машинально, ударив нападавшего локтем в солнечное сплетение. Противник захрипел, и она ловко вывернулась из его рук и ткнула его во впадинку у края глаза. Ей не удалось сделать это под правильным углом, и тем не менее он свалился как подкошенный, корчась и изрыгая рвоту.

Джон схватил ее за руку и потянул за собой. Она обернулась и увидела, что ее противник неподвижно лежит на земле. Тот, кто напал на Джона, полусидел, прислонясь к стене, и тоже не двигался.

– Не оборачивайся, – приказал Джон, не отпуская ее руку. Он бежал вперед так быстро, что она еле поспевала за ним. – Беги, не останавливайся.

Ниема похолодела.

– Я не хотела…

– А он хотел, – коротко бросил Джон на бегу. Они свернули в очередной переулок и оказались в той части города, где улочки вьются и пересекаются, словно спагетти. Впереди показались трое мужчин с оружием наготове. Один из них заметил Джона и Ниему и указал рукой в их сторону. Джон потащил ее в соседний переулок.

– Сколько их? – спросила она, задыхаясь от быстрого бега.

– Много, – мрачно ответил он и двинулся в том направлении, откуда вышли эти трое, надеясь выбежать позади них. Они неслись вверх по узкой живописной улочке с цветочными горшочками на окнах. Старушки выставили свои изделия прямо у дверей – кружевные шали и самодельные горшочки с ароматической смесью из сухих лепестков. Одна из женщин заметила в руках Джона пистолет и пронзительно взвизгнула. Они свернули за угол и очутились в тупике. Ниема развернулась и хотела было броситься обратно, но Джон схватил ее за руку и прижал к себе.

Улочка, из которой они выбежали, моментально стихла: старушки похватали свои поделки и попрятались в домах. Издалека доносились звуки проезжающих автомобилей, однако здесь все замерло.

Луи Ронсар, слегка усмехаясь, вышел из-за угла, держа в руке «Глок – 17». Огромный пистолет он направил прямо в голову Ниемы.

Джон тут же сделал шаг в сторону, но Ронсар не опустил пистолет.

– Стой, где стоишь, – приказал он, и Джон повиновался. – Друзья мои, – промолвил Ронсар, – вы покинули меня не попрощавшись.

– Прощай, – спокойно произнес Джон, по-прежнему не двигаясь и напряженно глядя на дуло пистолета, направленное в голову Ниемы.

– Брось оружие, – сказал Ронсар Джону. Его темно-голубые глаза холодно сверкнули. Джон послушно бросил пистолет на мостовую. – Вы злоупотребили моим гостеприимством. Если бы охранник не застал вас врасплох, вы бы благополучно удалились и я бы так и не узнал, что вы залезли в мой компьютер. Вы ведь сделали это, да? В противном случае вы до сих пор пытались бы туда проникнуть.

Джон пожал плечами. Нет нужды отпираться.

– Да, я получил то, за чем явился. Я скопировал всю информацию и знаю то, что знаешь ты.

– Зачем тебе это, дружок? Хочешь меня шантажировать? Или желаешь стать дилером циклонита?

Ему ответил Темпл. Ниема заметила, как лицо Джона на глазах изменилось и его взгляд стал непроницаемым.

– Тот, кто владеет правом на продажу взрывчатки, получит огромные барыши. К тому же… я и сам хотел кое-где испробовать новое соединение.

– Но ты мог бы купить столько, сколько тебе нужно.

– А ты здорово бы на этом нажился.

– Так вот в чем все дело! Тебе нужны деньги?

– Конечно. Деньги правят миром.

– А она? – Ронсар кивнул в сторону Ниемы. – Она твоя сообщница?

– Я работаю один.

– Тогда кто же она?

– Она здесь ни при чем. Отпусти ее, – спокойно промолвил Джон.

Ронсар тут же нацелил пистолет Джону в лоб и положил палец на курок.

– Не делай из меня идиота, – пригрозил он.

Ниема сунула правую руку за пояс джинсов и выхватила из-за спины пистолет. Ронсар заметил ее маневр и повернулся в ее сторону, но она уже нацелила пистолет ему в голову.

– Возможно, тебе следовало сначала спросить об этом меня, – отчеканила она хладнокровным тоном, достойным Джона Медины. – Брось пистолет!

– Не думаю, – возразил Ронсар, по-прежнему держа Джона под прицелом. – Ты рискуешь жизнью своего любовника. А ведь он не стал рисковать твоей жизнью.

Она передернула плечами.

– Встань с ним рядом.

Мужчины замерли на месте. Джон затаил дыхание, его лицо побелело как мел. Ронсар оторопело уставился на нее, потом мрачно усмехнулся. Ниема не сводила глаз с Ронсара, понимая, чем она рискует. Джон убил свою жену ради двоих агентов, и для него предательство возлюбленной явится сильным ударом.

– Примите мои извинения, месье Темпл, – сказал Ронсар Джону. – Похоже, она одурачила нас обоих.

– Прости, дорогой. – Ниема изобразила на губах фальшивую улыбку. – Дискета у меня. Прошлой ночью, пока ты спал, я ее у тебя конфисковала. – Он знает, что это ложь. Она не только не покидала постели прошлой ночью (лишь сходила в ванную), но и пропажа дискеты теперь ничего не значит – информация с нее давно переправлена в Лэнгли.

Она снова взглянула на Ронсара, сосредоточив на нем свое внимание.

– Я бы представилась, да в этом нет нужды. У меня есть к тебе дельное предложение, Луи. Оно выгодно нам обоим.

– В каком смысле?

Она снова усмехнулась:

– ЦРУ заинтересовано в том, чтобы заключить с тобой… соглашение. Мы не собираемся выводить тебя из игры и лишать прибыльного бизнеса. Ты будешь нам полезен, а мы – тебе. Ты имеешь доступ к весьма любопытной информации, и мы хорошо заплатим за нее.

– Многие хотели бы это сделать, – холодно возразил он.

Ниема переводила взгляд с Джона на Ронсара, боясь, что Джон испортит ее игру.

– Но мы готовы заплатить огромную сумму. Кроме того, ты получишь дополнительный приз.

– И что же это будет?

– Сердце.

Эти слова повисли в воздухе. Наступила зловещая тишина. Джон хотел было сделать шаг вперед, но вовремя остановился. Лицо Ронсара исказилось от гнева.

– Как ты смеешь, – прошептал он, – как ты смеешь торговаться, когда речь идет о жизни моей дочери?

– Я предлагаю тебе помощь правительства Соединенных Штатов. У ЦРУ огромные возможности. Тебе никогда не сравниться с ними, сколько бы денег у тебя ни было. Новое сердце вряд ли ее спасет, но, во всяком случае, она продержится до того момента, когда излечат ее остальные недуги.

Он застыл как вкопанный.

– По рукам, – решительно произнес он, не торгуясь по поводу условий. Его любовь к Лауре была искренней и всепоглощающей. Он готов сделать все, что в его силах, даже продать собственную душу, только бы ее спасти. И сотрудничество с ЦРУ не идет ни в какое сравнение с преступным бизнесом. Ронсар опустил пистолет и кивнул в сторону Джона. – А как же он?

– Мистер Темпл? – Ниема пожала плечами и тоже опустила пистолет. Это рискованно, однако он должен поверить в искренность ее слов. – Он… тоже приз в некотором роде. Я не ожидала, что он поможет мне в этом деле, но поскольку он оказался здесь с той же целью и мастерски справился со своей задачей, я не преминула этим воспользоваться. – «Нельзя разрушить прикрытие Джона, – подумала она. – Он Джозеф Темпл и останется таковым для Ронсара».

Джон наклонился и поднял с земли свой пистолет. Ниема ничего не могла прочесть по его лицу. Оно было бледно, глаза горели гневным огнем. Он двинулся к Ронсару.

Но в этот момент ее внимание привлек звук приближающихся шагов.

– Темпл! – крикнула она.

Двое охранников Ронсара вышли из-за поворота и тут же заметили Джона. Он неминуемо станет их первой мишенью: в его руке пистолет, и он наступает на Ронсара. Ниема сразу же поняла, чем это ему грозит. Охранники выхватили пистолеты. Но Джон видел только Ронсара и не смог отреагировать так же стремительно, как обычно.

Ниема не слышала собственный крик – хриплый вопль ужаса и ярости. Как во сне она подняла руку, сжимавшую пистолет. Она слышала лишь удары собственного сердца, замедленные и глухие, как будто в жилах ее течет не кровь, а вязкий сироп. Нет, только не это, пронеслось у нее в голове. Она не переживет еще одну потерю. Он не должен умереть.

Раздался выстрел. Повисло голубое облачко дыма. Едкий запах пороха защекотал ей ноздри. Пистолет в ее руке подскакивал при каждом выстреле, а она все жала на спусковой крючок. Ее сбил с ног мощный удар. Ниема попыталась подняться, но ноги ей не повиновались. И она снова выстрелила.

Кто-то еще стреляет, решила она. Где-то рядом. Должно быть, это Джон. Хорошо. Значит, он жив…