Текст книги "Стань моей единственной"

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Приготовь ребенка, – сказал Курт, выводя машину на скоростную трассу. Посмотрев в зеркало заднего вида, чтобы убедиться в отсутствии преследования, он два раза повернул, направляясь на запад, остановился на предыдущем светофоре и поехал по дороге, идущей назад к Сиэтлу.

– Что мы делаем? – спросила изумленная Рэнди.

– Меняем транспорт, – ответил он без дальнейших разъяснений. Осторожно миновав светофоры, он уверился, что за ним нет других машин, затем проехал два поворота и завернул на бензоколонку.

– Но зачем?

– Я не очень уверен, что за нами нет хвоста.

– Ты кого-нибудь заметил?

– Нет.

– Тогда…

– Давай без разговоров. Просто слушайся.

Видишь тот коричневый джип? Давай в него!

Быстро! – и он кивнул в сторону бензоколонки, на которой стояла машина с затемненными стеклами. Машина была совсем незаметная. Номера и шины забрызганы грязью. – Он принадлежит моему другу, который как раз нас ждет. А он поведет наш фургончик.

– Ужасно, – проворчала Рэнди, но все же взяла ребенка и вместе с Джошуа направилась из пикапа.

– Быстро.

Быстро, как и было сказано, они пересели, и таким образом Страйкер избавился от своей приметной машины.

В джипе их ожидал Эрик. Он разговаривал по мобильному телефону и курил сигарету, но, увидев Страйкера, выбросил окурок в урну и помахал рукой. Отключив телефон, он помог Рэнди сесть, а потом поменялся местами с Куртом.

Вся процедура заняла не более одной минуты.

Несколькими секундами позже Курт уже сидел за рулем неприметного джипа и снова ехал на восток.

– Не обещаю, что смогу выдержать все эти тайны мадридского двора, – снова проворчала Рэнди, и даже в темноте он увидел, как она поджала губы. Господи, как она была прекрасна в гневе!

– Уверен, что выдержишь. Это в твоих же интересах.

– Сколько бы мои братья ни заплатили тебе, эти деньги не покроют твои старания.

– А это, возможно, и так. – Он посмотрел на нее чуть дольше, насколько это позволило его положение водителя.

Уже наступала ночь, но дождь так и не прекратился. Мокрые шины мягко шелестели по шоссе, и равномерный гул мотора успокаивал и баюкал. Малыш тихо посапывал на заднем сиденье, в своем креслице, и впервые за долгое время Курт чувствовал себя в некотором роде семейным человеком. Что было довольно смешно и глупо. Женщина всего лишь его клиент, а ребенок – часть груза. Не забывай это, парень. И неважно, что говорит тебе сердце. Ты всего лишь ее охранник. Твоя работа – сохранить ее жизнь и выяснить, кто хочет ее убить.

И ничего больше.

Было уже довольно поздно, когда джип свернул на проселочную дорогу. Дорожка вывела их к деревянной хижине, расположенной глубоко в лесу и отгороженной большими воротами, к которым у Курта волшебным образом оказался ключ. Рэнди внутренне содрогнулась, когда свет фар выхватил из темноты жалкое бунгало. Неверные тени плясали за окошком джипа. Черные окна зияли пустотой. Ржавчина покрыла петли на воротах, которые скрипели под порывами ветра. С крыши свисали рваные клочья темно-зеленого мха.

– М-может, нам лучше поискать ближайший мотель? – спросила Рэнди внезапно севшим голосом. – Даже самый плохонький мотель будет лучше, чем это…

– Пока нет. – Курт уже отстегнул ремень безопасности и заглушил мотор. – Отнесись к этому как к отдыху в деревне.

– Ага, деревня. Эксцентричный отдых, – она покачала головой и развела руками.

– Этот домик когда-то был домом охранника, объяснил он.

– А теперь? – поинтересовалась она, выйдя из джипа. Ее сапоги утонули в траве и листьях.

– Ну, с некоторых пор здесь никто не живет.

– Да, да, с некоторых пор, я поняла. Идем, малыш. Настало время поменять памперсы и исследовать наше новое жилище, – она взяла Джошуа из его сиденья. В это время Курт открывал ворота, которые так заскрипели, что их жалобный вой заставил Рэнди передернуться. Они вошли в домик.

Курт попытался включить свет. Ничего. Только жалкий щелчок.

– Кажется, сюда забыли подать электричество.

– Удивительно, да?

Тогда он нашел фонарь, и тут же вся комната осветилась мягким золотистым светом. Стали видны пыль, паутина, общий беспорядок и запустенье. На полу творилось черт знает что, на потолке за долгое время образовались пятна от дождя, и теперь здесь пахло затхлым.

– Как приятно оказаться дома, – пропела женщина.

– Это временное укрытие, – проговорил Курт и начал шарить в маленьких комнатках. Луч фонарика бегал из стороны в сторону, освещая то пол, то потолок. – У нас нет электричества, но мы справимся.

– Также нет ни горячей воды, ни тепла.

– Но тут есть печь и фонарь. Все будет хорошо.

– А как же насчет ванны?

Курт покачал головой.

– Во дворе есть старый насос, и если ты дашь мне минутку… – Он проверил буфет и гардероб и некоторое время спустя вернулся с корзиной. Оп-ля! Старое вино!

– Уф, дай мне передохнуть от твоих выходок, пробурчала она.

– Ну, ты же Маккаферти. Деревенская жизнь должна быть тебе знакома с детства.

– Давай-ка уточним, Страйкер: это находится за рамками деревенской жизни. Это бред.

– А я слышал, ты можешь жить в самых суровых условиях.

– Лучше бы Слэйду побольше молчать.

– Возможно. Но ты привыкла к походам. Так что походные условия тебя не должны пугать.

– Это было летом. К тому же мне тогда было лет двенадцать-тринадцать.

– Это все равно как водить велосипед: научившись раз, не разучишься никогда.

– Посмотрим. – Однако больше она не жаловалась. Они вместе вытащили из джипа вещи.

Спальные мешки, морозильную камеру для продуктов, кухонные принадлежности, бумажные тарелки, газовую плитку, полотенца и туалетную бумагу. – Кажется, ты все предусмотрел.

– Я просил Эрика собрать самое необходимое.

– А как насчет телефона?

– Здесь вполне работают мобильные.

Порывшись в сумочке, она нашла телефон, вынула его и включила. Экран показывал поиск сети.

– Кажется, мой не справляется, – сказала она вслух и стала ждать, когда телефон подтвердит ее догадку. – Может быть, твоя связь лучше?

Он подарил ей улыбку, которая казалась ярче света фонаря.

– Я уже проверил. Работает.

– А что же делать с моим ноутбуком? Он сможет тут работать?

Курт пожал плечами.

– Сдается мне, что в этом плане тебе не повезло. Если, правда, у тебя есть батарейка к твоему лэптопу…

– К сожалению, нет.

– В таком случае тебе придется пожить некоторое время без компьютера и Интернета., – Отлично, – пробурчала женщина себе под нос. – Не думала, что придется сидеть без работы все это время. Я на такое не рассчитывала.

– Ну, это лучше, чем потерять жизнь.

Только она хотела достойно ответить, как заплакал ребенок. Рэнди бросилась к пакетам, нашла молочную смесь, развела ее водой из бутылки, которую предусмотрительно прихватила, потом сбросила пыльное покрывало с мебели, которая выглядела так, словно стояла тут со времен Второй мировой войны. Джошуа уже тянулся ручками к бутылочке, когда Рэнди села в кресло-качалку и была готова к тому, что кресло развалится. Однако этого не случилось. Кресло оказалось крепким, как и все, что делали давным-давно. Ей почему-то чудилось, что из-под кресла сейчас прыснут во все стороны мыши.

Все было спокойно. И тогда она смогла укачать своего сына под тихий скрип качалки.

Курт в это время проверял старинную печку, пытаясь разжечь огонь. Как только ему это удалось, он поднялся и отряхнул руки. Она пыталась не смотреть в его сторону.

Черт, он был так сексуален, так соблазнительно манил к себе.

Словно бы почувствовав ее взгляд, он медленно выпрямился, повернулся к ней спиной, подошел к черному кожаному чемодану и раскрыл его. Оттуда он достал лэптоп последней модели беспроводного компьютера.

Бросив взгляд через плечо, он загадочно улыбнулся, а его зеленые глаза блеснули лукавой усмешкой.

– Хм, мог бы и сказать, – упрекнула она его.

– Ага, и лишиться зрелища разгневанной кошки? Но это еще не все. Я прихватил с собой одну дополнительную батарею. Но не больше.

Поскольку здесь нет электричества, зарядить аккумулятор будет негде.

– Отлично, – сказала она, подняв ребенка и прижав его к себе. – А я могу пользоваться им?

– Дайте подумать… за маленькую плату, сказал он, и уголки его губ поджались, словно он не мог удержаться от смеха.

– Как это на тебя похоже.

– Я не хочу остаться внакладе.

– Да, ты никогда внакладе не останешься, Страйкер, это уж точно.

– Отлично. Давай так держать.

В это время Джошуа шумно икнул.

– Так, малыш, так, – прошептала мамочка и расстелила на кровати одеяло. Поменяла пеленки. Малыш пинался и лепетал, его глазки сверкали в свете фонаря. – Ах ты, маленький шалунишка, непослушный.

Она немного поиграла с ним, пока он не устал и не начал зевать. Тогда она взяла его и чуть-чуть покачала. Вот его головка поникла, и Рэнди прижала его к себе. И как она раньше обходилась без этого маленького чуда? Она поцеловала нежные волосики и, подождав, пока дыхание малыша не стало ровным, положила его на импровизированную кроватку, составленную из одеял и подушек, и осмотрелась. Хижина была почти пустой.

– Господи, да мы же находимся на краю света.

– Это была основная идея.

Она провела пальцем по пыльному и грязному столу.

– Ни электричества, ни воды, ни одной мало-мальски интересной книжки. Как можно прожить без телевизора и радио, не понимаю.

– Ну, полагаю, мы взрослые люди и найдем, как себя развлечь, а? – Он подмигнул. Выражение его лица было лукавым, глаза возбужденно блестели. Кровь бросилась ей в голову и опалила щеки. Она задержала дыхание. Мужчина поднял бровь.

– Ну… эхм… думаю, что мы выживем, – сказала она, надеясь, что ее голос звучит достаточно равнодушно. Хотя на самом деле ее голос так охрип, словно она наглоталась холодной воды и простыла. Черт побери, они заперты в этой хижине, как в ловушке. Находятся черт знает где.

Она совершенно не представляет себе, кто за ней охотится, чтобы убить. А тут к тому же намечающийся роман со Страйкером.

Даже и не думай начинать, сказала она сама себе. Тебе надо всего лишь выжить эти несколько дней. А там… Он поймает преступника, и ты сможешь жить нормальной жизнью. Ты будешь в безопасности. И малыш сможет спокойно расти. И радовать тебя.

Если все пойдет как надо. А если нет? Холодок прошел по ее коже.

Она снова посмотрела на Страйкера.

Нравится ей или нет, но она вынуждена быть с ним.

Могло быть и хуже.

Часа через два зазвонил телефон Страйкера.

Он подпрыгнул и схватил его.

– Страйкер слушает.

– Это Келли. У меня есть информация. Кажется, я обнаружила, кому принадлежит машина, которая чуть не сбила Рэнди на дороге в Гласьер-Парк. Это старый фордовский пикап, его продали на запчасти в один магазинчик в Айдахо.

Страйкер стиснул зубы.

– Дай-ка я угадаю. Машина зарегистрирована на имя Сэма Донахью.

– Почти угадал. Вообще-то ее владельцем когда-то был Марв Бэйтс, а точнее – его девушка.

– Вы нашли Бэйтса?

Рэнди явно напряглась. Она отложила в сторону лэптоп и подошла к Курту.

– Ищем. Мы уже привлекли к этому делу полицию. Мой старый босс, Эспиноза, делает все, что может. – Роберто Эспиноза был старшим детективом, который работал над делом Рэнди.

Келли Дилинджер когда-то работала вместе с ним, но вернула значок, когда вышла замуж за Мэтта Маккаферти.

– У него было алиби?

– Да, – сказала Келли. – Крепкое притом.

Старина Сэм Донахью и его приятель Чарли Колдвелл клянутся, что они находились в доме Марва как раз тогда, когда Рэнди попала в аварию. В то время девушка Чарли, Трина Спенсер, подтвердила информацию, но Чарли и Трина разошлись, так что мы ищем и ее. Может быть, она изменит свои показания, она теперь никак не зависит от Чарли. А ведь ее машина на подозрении в этом деле.

– Отлично. Хочешь переговорить с Рэнди?

– А как же?

Страйкер передал трубку Рэнди. Та схватила ее и с жадностью стала спрашивать о том, что Келли раскопала, потом перевела разговор на семейные дела. Несколько минут спустя она выключила телефон.

– Ну вот, именно этого ты и ждал, да? – сказала она с надеждой в голосе.

– Это только начало, Рэнди. Время покажет, как нам поступить, но это уже кое-что.

Он надеялся, что этого будет вполне достаточно.

– Почему бы тебе не закончить работу на сегодня? – Он развернул спальный мешок, расположив его между самодельной детской кроваткой и огнем.

– А где будешь ты?

– Здесь. – Он подвинул кресло ближе к двери.

Ее глаза стали как два огромных блюдца.

– Ты до сих пор боишься, – упрекнула она его.

– Не боюсь. Я всего лишь осторожен, – уточнил он.

Рэнди покачала головой, не сознавая, какой красивой была в ярко-оранжевом свете. Ее волосы горели, словно шапка огня. Вздохнув, она стала снимать сапоги.

– Ох, поверить не могу, что это все происходит со мной. – Сначала один сапог хлопнулся на пол, потом другой. Расстелив спальный мешок, она села, скрестив ноги, и уставилась на огонь. – Я всего лишь хотела написать книгу, показать отцу, начальнику, даже братьям, что я способна на что-то стоящее. Моя семья признала, что у меня есть характер, когда я поступила-таки на факультет журналистики в колледж. Правда, отец так и не видел пользы от этого. А потом я устроилась работать в издательство. И это стало предметом для шуток. Она мельком взглянула на Страйкера. – Ты же знаешь моих братьев. Они чересчур прямолинейны и твердо стоят на земле. Не думаю, чтобы когда-нибудь им вдруг взбрело в голову написать в журнал и попросить совета.

Курт даже рассмеялся.

– Так же как и тебе, верно? – спросила она.

Он изогнул бровь в изумлении.

– Очевидно.

– И статьи, которые я писала для журналов под псевдонимом Р. Дж. Маккей, были все той же женской ерундой. Поэтому книга для меня… – она посмотрела на потолок, словно ответ был написан между паутиной и пятнами, – это была попытка оправдать мою работу. К сожалению, отец умер, и тогда все это началось.

Она обняла колени и опустила голову. Ее медальон выскользнул из-за воротничка рубашки, и Курт заметил, как он блеснул в свете фонаря.

Курт отвел взгляд от чересчур открытого ворота.

Во рту пересохло, и он облизнул губы. Этого еще не хватало.

– Может быть, все скоро закончится.

– Это было бы чудесно, – сказала она тоскливо. – Знаешь, мне всегда нравилось рисковать, мне всегда нравилась жизнь на краю, и неважно, что со мной происходило. Мне было все равно, насколько промокнут мои сапоги.

– Настоящая Маккаферти.

Она рассмеялась.

– Наверное. Но теперь, с ребенком на руках, учитывая все, что случилось, я просто хочу покоя. Хочу спокойной жизни в городе.

– А как же книга?

Ее лицо просветлело.

– О, я все еще собираюсь ее дописать, – заявила она решительно. В ее голосе зазвенела сталь, и сквозь улыбку милой женщины он увидел мужское упорство. – Пора спать. Верно?

Вопрос прозвучал словно бы невинно, но все равно растревожил.

– Если ты хочешь.

– Ага, а ты будешь играть охранника у двери.

– Да, – кивнул он. – Поспи немного.

– Не лягу до тех пор, пока не расскажешь мне о своей жизни, – сказала она, – давай же. Я рассказала тебе все о своих мечтах. То, что скрываешь ты, не может быть хуже моей истории.

– Почему ты считаешь, что я должен что-то скрывать?

– Ну, у всех есть свои секреты, Страйкер. Какой твой?

Я влюбился в тебя, вот моя тайна, подумал он, потом дал себе мысленную оплеуху. Никогда. Никоим образом. Их отношения с Рэнди Маккаферти должны остаться исключительно деловыми. Неважно, что случится.

– Я был женат, – сказал он и тут же почувствовал, как старые раны открываются.

– Что же случилось?

Он колебался целое мгновение.

– Мы развелись. По ее инициативе.

– Из-за твоей работы?

– Нет. – Он посмотрел на ребенка, мирно спящего в одеялах, вспомнил свои чувства, когда впервые увидел собственного ребенка. Вспомнил нежный запах девочки, удивление по поводу того, что дети могут быть такими маленькими.

– Из-за другой женщины? – спрашивала она.

И он видел усталость во всем ее облике.

– Нет. Это было бы гораздо легче, – признался он. – Чище, что ли.

– Тогда что же случилось?

– То, что случилось между мной и моей бывшей женой, ничем не поможет твоим корреспондентам, – сказал он даже более горько, чем она ожидала.

– Я и не думала об этом, – возразила она. Даже чуть-чуть разозлилась. – Так что же случилось, Страйкер?

Он опустил голову.

– У нас была дочь, – пробормотал он слегка дрожащим голосом. Казалось, это говорил не он, так ему было тяжело. – Звали ее Хизер. – Он слегка откашлялся. Воспоминания затуманили его глаза. – Я любил катать ее с собой на лодке, и ей это нравилось. Зато не нравилось моей жене, так как она боялась воды. Но я настаивал, что все будет в порядке. – В его груди словно бы ворочались тяжелые волны морских глубин. Пока… не случилось это. Мы с Хизер плыли в лодке. Мотор внезапно заглох, и я стал копаться в железяке, и в это время… в это время она упала за борт. Почему-то с нее соскользнул защитный жилет. Это был несчастный случай, но до сих пор… Я нырнул за ней, но оказалось, что она ударилась головой. – Он тяжело сглотнул. – Было слишком поздно. Я так и не смог ее спасти.

Его лицо скривилось от боли.

Рэнди сидела замерев. И просто смотрела на него.

– Моя жена обвинила во всем меня, – сказал он, прислонившись к двери.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Это несчастный случай, – сказала она, увидев его потемневшие глаза.

– Если бы ты знала, сколько раз я твердил себе эти слова. Если бы я мог уверить в этом ее… – Он едва ли не рычал от бессилия. – Случай, все прошло. Это было пять лет назад.

Сердце Рэнди забилось от жалости к этому человеку. Боль все еще владела его душой.

– У тебя есть фотография?

– Какая?

– Твоей дочери.

Он заколебался. И тогда она выбралась из спального мешка.

– Я бы хотела ее увидеть.

Машинально он сунул руку в задний карман джинсов, вынул бумажник и раскрыл его. Сердце Рэнди сжалось, когда она взяла кожаный чехол и посмотрела на фотографию маленькой девочки. Светлые хвостики торчали в разные стороны, с фотографии улыбалось ангельское личико, глаза смеялись прямо в камеру.

– Она прекрасна.

– Да, – кивнул он, его губы были скорбно сжаты. – Была.

– Прости, если я сказала что-то не так. Я не знала.

– Ну, я об этом не особенно-то рассказываю.

Он забрал бумажник у нее из рук и захлопнул его.

– Если бы я знала…

– То что? Что бы это изменило? – спросил он с горечью в голосе. – Ты ничего не можешь сказать, ничего не можешь сделать, ничего, что бы изменило положение дел.

Она протянула руку и провела по его щеке, и он задержал ее запястье.

– Не надо, – отрезал он. – Мне не нужны ни твое сочувствие, ни жалость.

– А соболезнование? – сказала она.

– Вряд ли соболезнование может хоть как-то утешить человека, который потерял ребенка, сказал он, пальцы сжались на ее руке, глаза зло вспыхнули. – Это просто невозможно по определению. – Желваки заходили на его лице. – Я не должен был тебе ничего рассказывать.

– Нет… так лучше, правда. Я лучше буду тебя понимать.

– Господи, Рэнди. Это все женские штучки.

Тебе не нужно узнавать, что меня печалит или что я чувствовал, когда прошел через все это. Я не один из твоих корреспондентов, ради бога!

Тебе просто нужно делать то, что я тебе говорю, чтобы ты и твой сын были в безопасности. Конец истории.

– Не совсем, – прошептала она и без предупреждения поцеловала краешек его губ. – Если мы будем отрезаны от всего остального мира, то мне непременно нужно узнать тебя лучше. – И она снова поцеловала его.

– Не надо, – его голос мгновенно стал хриплым, она заметила, как он замялся, словно ему стало тесно в одежде.

– Почему? – спросила она, не отступая ни на шаг. Они находились так близко друг к другу, что она могла чувствовать запах его влажной от дождя рубашки, которая уже высыхала.

– Ты знаешь, почему.

– Раньше ты так не думал.

– Ты права. Бывали времена, когда я так не думал. Но теперь я так думаю.

– Хм, что же получается: тебе меня можно соблазнять, но не наоборот, да?

Он закрыл глаза, словно бы собираясь со словами.

– Я привез тебя сюда не для того, чтобы разделить с тобой постель.

– Правда? – Она поцеловала его снова, теперь уже за ухом, и на этот раз его реакция была немедленной.

Он быстро развернулся, прижал ее к полу и навис над ней.

– Слушай, женщина, ты доиграешься. Мужчина не может так долго сдерживаться.

– И женщина тоже, – сказала она, подмигнув. Ты просто не можешь…

Она так и не закончила фразу, потому что почувствовала, как его губы приблизились к ее.

Он целовал ее долго, как изголодавшийся зверь. Она отвечала ему с такой же страстью.

Его руки ласково гладили ее. Больше не надо было отрицать, что они оба хотят быть вместе.

Не надо было больше ничего говорить. Настало время для поцелуев и прикосновений. Говорили их души и сердца.

Удивительно, но и сожалений тоже не осталось. Это было именно то, чего она так долго хотела. Она сама расстегнула молнию на его куртке и пуговицы рубашки. Провела рукой по тугим мышцам. Колечки волос накрутила на палец.

– О боже, – выдохнул он, когда ему наконец удалось избавиться от рубашки, потом помог ей снять свитер.

Сильные, натренированные руки скользнули по ее телу. Рэнди вскрикнула, когда он случайно коснулся ее груди. Соски были напряжены. Она импульсивно прижалась к нему. Сбросив с нее бюстгальтер, он сжал ее в крепких руках, поднялся и отнес к спальному мешку, куда они упали. Жадными губами он целовал ее в те места, которые оказывались рядом. Сильные пальцы мяли ее тело, прижимая все крепче. Она уже могла ощущать его крайнее возбуждение.

Она тихонько простонала, когда он добрался до ее груди. Он играл с ней языком и губами, доводя до изнеможения. Голова Рэнди закружилась, перед глазами все поплыло. Холодная прежде комната теперь, казалось, нагрелась от их чувств. Женщина изгибалась под его руками, давая понять, насколько она готова.

– Рэнди, – прошептал он ей в ухо.

– Боже мой, дорогой, – почти бездыханно ответила она.

Его рука скользнула вниз. Рэнди слабо вскрикнула и поцеловала его. На ее лице была разлита нега, которая открыла ему все.

– Дальше, – прошептала она, разметавшись на полу.

В сторону полетело белье.

Она едва справилась дрожащими руками с его ремнем. Остальное он завершил сам. Теперь они были на равных: тело к телу, душа к душе.

Горя желанием, он перевернулся на спину, уложив ее на себя. Мир завертелся у нее перед глазами. Медленно она начала таять от удовольствия. Она закрыла глаза и услышала свой стон как будто за тридевять земель. Где-то внутри нее все горело и вопило о любви. Ей хотелось, чтобы так было всегда. Это божественно.

– Моя любовь, моя единственная, – забывшись, повторял мужчина. Возможно, как и любой другой любовник на этом свете, но каждая женщина в своей жизни ждет этих слов.

Настанет утро, и слова забудутся. Их значение сотрется, хотя сейчас она бы отдала за них всю жизнь. Сегодня можно все. Пусть одна ночь, одна безумная ночь, но это будет их ночь.

Ее ночь. Она будет рядом с мужчиной, которого любит, которого так быстро полюбила. На сегодня она спокойно может забыть, что он – всего лишь ее телохранитель.

Любовники.

Вот они с Куртом и любовники.

Сама мысль хлестнула ее раньше, чем она успела открыть глаза. Она лежала одна в спальном мешке. Приоткрыв глаза, Рэнди увидела, как утренний свет струится в неплотно закрытое ставнями окошко. Лучше была бы ночь, ибо в дневном свете дом выглядел еще более убогим, чем ночью. Рядом хныкал ребенок. Возможно, именно его слабые всхлипы и разбудили ее. Она приподнялась и, отыскав одежду, быстро накинула ее на себя. Неожиданно она почувствовала слабость в ногах. Растяжение? Ах да. Вчерашняя ночь. Не забудешь с таким напоминанием. О чем она только думала? Удрученная своим собственным легкомыслием, она подошла к ребенку и улыбнулась ему. Каким он показался ей прекрасным. Единственное прекрасное явление сегодня утром.

– Кушать хочешь? – задала Рэнди риторический вопрос.

Найдя на столе молочную смесь, развела ее в воде и стала кормить ребенка. Вдруг она услышала скрип двери и повернулась. Это был Курт с охапкой хвороста в руках. Кровь бросилась ей в лицо. Однако по его виду не скажешь, что он смущен.

– Доброе утро, – бросил он и посмотрел на нее так, что вся прошлая ночь всплыла перед ней единым воспоминанием.

– Думаю, мне нужно кое-что сказать тебе… по поводу вчерашней ночи, – сказала она.

– А что говорить?

– Ну, обычно я себя так не веду…

– Очень плохо. – Его губы скривились в ухмылке. – А мне показалось забавным.

– Правда? Но ты… Ты вел себя так, словно это было… словом, ошибкой. Ты же сказал, что это было ошибкой.

– Ну… ведь это все равно случилось, верно?

Думаю, мы не должны повторяться, а?

– Так для тебя это не так много значит? вдруг поняла она, и внезапно ей стало не по себе.

– Нет, не то чтобы… Но давай не будем друг другу ничего вменять в вину, ладно? Давай не портить прекрасное утро. Не думаю, что мы прямо сейчас что-то решим, – и он свалил охапку дров в старый ящик, полный пауков. – Я надеялся приготовить кофе, пока ты не проснулась. – Он отряхнул руки и нашел пакетик с кофе.

– У тебя есть кофе с ванильным запахом и молоком? – спросила она, и он прыснул со смеху – Ты слишком долго жила в Сиэтле.

– Скажи это моему начальнику, – пробурчала она. – Вообще-то, когда тут все закончится… она посмотрела на сына, – я бы хотела ему позвонить. Если можно, – добавила она после паузы.

– Сколько душе угодно, если это не повредит нашему пребыванию здесь.

– Ну, знаешь, рассказать ему о своем местоположении я все равно не смогу, ибо даже не знаю, где мы.

Рэнди закончила кормить ребенка. Поиграв с ним чуть-чуть, она запеленала его. Пока Курт грел воду для кофе, она держала на плече ребенка, а другой рукой звонила Биллу Уизерсу. Она хотела только оставить сообщение на его автоответчике.

– Уизерс меня убьет, – пробормотала она себе под нос, набирая номер и ожидая связи.

Она связалась с Сарой.

– Где ты была? – спросила Сара, как только поняла, с кем говорит. – Когда упоминается твое имя, Билл становится красным как рак. От злости.

– Я тебе ничего не могу рассказать, но я вернусь… – она посмотрела на Курта, который уже качал головой, – вернусь, скоро. Точно не могу сказать, когда. Свои статьи я вышлю е-мэйлом.

– А что сказать Джо?

– Что?

– Патерно вернулся и спрашивает о тебе.

Рэнди и Джо никогда не были ни друзьями, ни любовниками. Поэтому она изумилась тому, что он ищет с ней встречи.

– Ну, скажи ему, что я свяжусь с ним, как только буду в городе, – сказала она и увидела, как поморщился Страйкер. – Слушай, Сара, мне нужно бежать. – И она повесила трубку, надеясь сберечь заряд батарейки. Ведь Сара была известной болтушкой. Обменяв телефон на чашку кофе, Рэнди сказала:

– Так я не соврала, правда?

Все это быстро закончится, ведь так?

– Надеюсь на это, но я позвонил своим людям, пока ты еще спала. Никто не засек местоположение Сэма Донахью.

– Думаешь, он скрывается?

– Возможно.

– Или?.. – Ей не понравилось беспокойство, которое охватило ее. – Или ты думаешь, он следовал за нами?

– Просто не знаю. Он приходил к тебе в офис? Я слышал, как ты говорила подруге, что свяжешься с ним.

– Не с ним. – Мгновение она колебалась, потом решила рассказать. – Это был Джо Патерно.

Мы с ним… были приятелями. И все. Между нами ничего не было.

Казалось, Курт ей не поверил.

Рэнди подняла бровь.

– Может быть, у меня не самый лучший вкус в отношении мужчин, но я тоже разборчива.

Отпив кофе, она обратила свое внимание на ребенка. Она ни капельки не жалела о том, что у нее появился сын. Джошуа стоил всех ее страданий.

Даже той аварии, подумала она, наблюдая за весельем малыша.

В последний раз, когда покидала Сиэтл, она решила посвятить себя ранчо, которое оставил ей в наследство отец. Ей очень хотелось немного тишины, одиночества. Здесь она собиралась написать книгу и как-то разобраться в своей жизни. Оказавшись на ранчо, она допустила несколько решающих ошибок. Так, например, уволила Ларри Тодда, управляющего, разрешила уйти Хуаните Рамирес, экономке. Да, эти решения были скоропалительными, так как Ларри знал свое дело прекрасно и всегда помогал на ранчо. Хуанита не только вырастила Рэнди и ее сводных братьев, но еще помогала ухаживать за отцом, пока тот не умер. Но Рэнди решила, что справится сама.

Конечно, стать матерью-одиночкой – пугающая перспектива. Как она справится в свое время с неизбежным вопросом: а где папа? Если бы она закончила книгу и сдала в издательство, многих людей в мире родео, включая Сэма Донахью, взяли бы под следствие и, возможно, завели бы дело. Ей же было не нужно, чтобы ее сын знал о темном прошлом его отца.

И, тем не менее, поскольку она родилась в семье Маккаферти, а следовательно была человеком, который никогда не сдается и не врет, она пришла к заключению, что в свое время должна будет рассказать ребенку правду об отце.

Однако у нее так и не оказалось шанса на реализацию своей затеи. Как раз по дороге в Гранд-Хоуп с ней и случилась эта авария, которая чуть было не лишила ее жизни и из-за которой ребенок родился преждевременно. Она лежала без сознания, а когда очнулась, то поняла, что не может вспомнить решительно ничего и что у нее теперь есть замечательный малыш.

Постепенно она выздоравливала, и память возвращалась кусочками, фрагментами. Тогда-то она с болью поняла, что была полной дурой и что Сэм Донахью, отец ребенка, ее любимого Джошуа, бессердечный преступник.

А теперь… Что теперь? Она наклонилась над малышом, и ее медальон на цепочке вынырнул из-под воротничка рубашки. Джошуа звонко заверещал и улыбнулся, махнул ручкой и дотянулся до золотого медальона.

– Глупый малыш, – сказала она, пощекотав его животик. Он развеселился, и тогда она снова стала с ним играть, забыв обо всех своих тревогах и сомнениях.

Вдруг зазвонил телефон.

Курт открыл крышечку и ответил:

– Курт Страйкер… да… она здесь… Ладно.

Подожди минутку.

Рэнди подняла голову и увидела заледеневший взгляд Страйкера. Телефон он по-прежнему прижимал к уху. И смотрел в окно. Сердце Рэнди упало. Случилось что-то ужасное. Что-то плохое.

– Что?

– Ладно, пусти его. Но только я не знаю, на сколько у меня хватит батарейки. Так что пусть он поторопится. – И он передал телефон Рэнди. – Это Браун. Он нашел Сэма Донахью.

Пол под ее ногами ушел куда-то далеко.

– И?

– Это тебя, дорогая. – Улыбка Курта была такой же ледяной, как и его взгляд. – Такое впечатление, что Сэм хочет поговорить с тобой.