Текст книги "С тобой навсегда"

– Я вижу, вы его носите, так что оставьте себе. И, ради Бога, не хмурьтесь.

Пробормотав что-то невразумительное. Мира намочила платок жидкостью из пузырька и поднесла его гостье. С наигранным страхом Джулиана запрокинула голову, и Мира положила платок ей на глаза.

– Щиплет, – пожаловалась Джулиана.

– Это скоро пройдет.

Они помолчали несколько минут. Но Мира не выдержала и спросила:

– Если медальон вам не нужен, зачем же вы тогда о нем заговорили?

– Дорогая, я слишком стара, чтобы везде совать свой нос. Но когда дело касается моего сына, я имею право знать, что происходит, особенно если это смахивает на мелодраму.

Он Фолкнер, а вы знаете, что все Фолкнеры горды, упрямы и сентиментальны. В них очень развито влечение к драматизму. Когда он подарил вам этот медальон, я уверена, что вы его восприняли лишь как красивое украшение. Но Алек вам не сказал, что этот подарок имеет символическое значение.

– Что он символизирует?

– Медальон передавался из поколения в поколение как знак священных уз. Мой муж, получивший этот медальон от своего отца, подарил его мне, когда я родила ему первого сына. Я отдала этот медальон Алеку, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Алек подарил его вам. Это был не пустой жест. Я знаю своего сына.

Мира растерянно смотрела на медальон.

– Я должна вернуть его.

– Я догадываюсь, Алек предлагал вам выйти за него замуж.

– Да…

– И вы отказали?

– Да.

– Почему?

– Леди Фолкнер… Мне бы не хотелось жаловаться на вашего сына.

– Дитя мое, я уверена, у него множество Недостатков, и не воспринимаю ваши жалобы как оскорбление в мой адрес. Я была хорошей матерью. Его недостатки – это не моя вина, это наследственность со стороны рода Фолкнеров. Так что вы можете спокойно рассказать мне, почему отказали ему.

– Я чувствую.., я нравлюсь ему, но он сам не знает, что ему нужно. Я уже достаточно хорошо знаю его и его семью, чтобы судить о том, какая женщина ему нужна, и прихожу к выводу, что я не такая. Он не выбирал меня, просто так сложились обстоятельства, и я уверена, что наш брак будет ошибкой. Я не хочу, чтобы Алек когда-нибудь жалел о том, что женился на мне.

– Я знаю характер своего сына, и вам очень повезло, что я здесь. Он Фолкнер, а все из этого рода ревнивые, жестокие натуры…

– Я так не считаю.

– Не спорьте, дитя мое. Я знаю, что говорю. Я вышла замуж за Фолкнера, воспитала двух сыновей и всю жизнь прожила с ними. Алек рос и воспитывался в необычных обстоятельствах. Вы, наверное, знаете, что его отец умер, когда Алек был еще юношей.

– Да.

– Мой сын рано возмужал, принял на себя всю ответственность за семью, и это сделало его характер тяжелым. Он требует очень много не только от себя, но и от окружающих.

Он одновременно безумный циник и в то же время идеалист.

Я могу объяснить вам причину, по которой он до сих пор еще не женат: он всегда искал идеальную женщину, в глубине души уверенный, что таковой не существует. Конечно, это не такое уж редкое явление… Каждый мужчина ищет златокудрого ангела, мой Алек не исключение. И вот он встретил вас. Вы не златокудрая и, я полагаю, не ангел, но он понял, что не может жить без вас, и это выбивает его из колеи. Его чувства к вам противоречат его пониманию порядка вещей, течению его повседневной жизни.

– Я понимаю, о чем вы говорите. Но я не понимаю, почему вы…

– Почему мои симпатии на вашей стороне? Потому что вы нужны моему сыну, и я хочу, чтобы он был счастлив. Я не придаю значения сплетням, которые о вас рассказывают, не потому, что не верю им. Будучи знакомой с вами, я думаю, что есть еще много других скандальных историй. Я не виню вас – когда мне было столько же лет, сколько вам сейчас, обо мне ходили еще худшие сплетни. Вы думаете, я родилась с руками цвета лилии или что меня всю жизнь холили и лелеяли? Подумайте хорошенько! Мы с вами очень похожи.., за исключением того, что я давно утратила свою мягкость и доброту, а вы не потеряете ее никогда. Да, мы очень похожи, только я была покрепче, лицо не было таким приятным, но фигура была преотличная. Может, уже достаточно для моих глаз?

Застигнутая врасплох резкой переменой темы разговора, Мира молчала, пока Джулиана не повторила свой вопрос.

– Да, да. – Мира вскочила и подошла к креслу. – Не открывайте глаза несколько секунд. Сейчас они очень чувствительны к свету.

Она медленно сняла платок с глаз и положила его на серебряный поднос, потом протянула Джулиане белую сухую салфетку, чтобы та промокнула глаза, и села рядом. Джулиана медленно открыла глаза, которые немного слезились из-за настойки, но стали значительно светлее и ярче, чем были до этого.

– Да, – проговорила Джулиана, довольная происшедшими изменениями. – Это сработало. Я вижу намного лучше. – Она с удивлением оглядывала комнату. Одна слезинка скользнула по ее щеке. – Мои глаза все еще слезятся от вашей настойки.

– Это скоро пройдет, – уверенно сказала Мира.

После ухода леди Фолкнер Мира не знала, что отвечать на нетерпеливые вопросы Розали. Мать Алека удалилась с улыбкой на лице, но ведь ничего значительного не произошло. Джулиана обещала не рассказывать о своем визите Алеку и не оказывать на него никакого давления. Была ли эта встреча важной? Вряд ли, но теперь Мира знала, что в лице Джулианы Фолкнер она имеет сильную поддержку.

Прошел еще день, и Розали стала искать выход из создавшегося положения. Например, они могли поехать кататься верхом и остановиться рядом с владениями Фолкнеров под предлогом того, что лошадь Миры потеряла подкову. Они могли бы зайти к леди Джулиане, возможно, в тот момент там был бы Алек. Напуганная планами подруги, Мира наотрез отказалась от осуществления подобных замыслов. Как ни странно, Рэнд встал на сторону Миры, убежденный, что Алек не тот человек, чтобы попасться на такую простую уловку.

– Мира имеет право быть гордой, – сказал он жене, присев на край кровати.

– Гордость! Здесь нет ничего, связанного с гордостью.

Просто он должен увидеть, как она страдает;

– Дорогая, я понимаю, что тобой движут благие намерения…

– Я просто хочу, чтоб она была счастлива. Мне не очень нравится ее выбор, но, похоже, она думает, что он единственный мужчина… Может быть, я все-таки сумею ее убедить, что на свете существует другой мужчина, способный отдать ей все сердце…

– Почему ты считаешь, что Фолкнер на это не способен?

– Потому, что он Фолкнер.

– Похоже, ты его оцениваешь совсем по-другому, нежели Мира.

– Она его вообще не оценивает. Она становится совершенно слепой, когда дело касается Фолкнера. Рэнд, как ты думаешь, он действительно может любить ее?

Беркли улыбнулся и, прикрыв глаза, нежно поцеловал жену в лоб.

– Насильно мил не будешь, – прошептал он, целуя ее шею, подбородок, опускаясь к груди. – Нельзя любить, если нет любви, точно так же, как нельзя разрушить любовь, если она существует. Ты, – его губы приблизились к ее, – согласна, дорогая?

Розали обвила руками его шею и мягко ответила:

– Нет.

Рэнд, слегка усмехнувшись, смотрел в ее глубокие голубые глаза.

– Моя любимая, ты погубишь цветок, если будешь чрезмерно заботиться о нем, много поливать и держать на солнечном свету. Позволь этому цветку расти так, как он того хочет. Согласна?

Розали неохотно кивнула, улыбаясь и подставляя свои губы для следующего поцелуя.

* * *

Записка была подписана замысловатой буквой "А". Мира внимательно изучила записку, переданную ей в руки Мэри.

Буквы были красиво и четко написаны, но не слишком похожи на почерк Алека. Он просил ее о встрече в северо-западной части парка в три часа. Почему он хотел встреться именно там, а не пришел в дом? Наверное, он хотел, чтобы никто им не мешал. Мира вся трепетала, когда представляла себе, что он может ей сказать.

– Розали, я собираюсь пойти прогуляться после завтрака… – Мира произнесла эти слова как бы между прочим.

– Прекрасно. Я пойду с тобой.

– Я хотела бы прогуляться одна.

Почему она говорит об этом вместо того, чтобы просто, никому ничего не говоря, уйти ненадолго?

– Одна? – Розали повернулась к мужу. – Рэнд, как ты думаешь, это не опасно для Миры – гулять одной?

– Ты далеко собираешься? – заботливо поинтересовался Рэнд.

– Нет-нет, – заторопилась с объяснениями Мира, – мне незачем далеко идти. Просто погуляю поблизости.

– У меня возражений нет.

Эти слова графа Беркли успокоили Миру.

– Так что ты говорил перед этим о доках? – обратилась Розали к мужу, и он продолжил рассказ о росте числа криминальных случаев, мешавших его корабельному бизнесу. Недавно охранники, которых он нанял для защиты своего товара, поймали нескольких воров в доке, некоторые были членами банды «Стоп Хоул Эбби». Кроме них, были задержаны скафлхантеры.

– Кто такие скафлхантеры? – заинтересовалась Розали, и Рэнд объяснил, что так называют женщин и детей, что подбирают украденные вещи, которые им кидают с бортов кораблей сообщники.

Мира почти не слушала то, что рассказывал Рэнд, и не смотрела в тарелку. Ей казалось, что завтрак никогда не кончится. Обычно она очень любила неторопливые разговоры за столом с графом Беркли, но сегодня в ее голове билось только одно слово «скорее».

«Скорее! – мысленно кричала она часам, стрелки которых ползли ужасно медленно. – Скорее».

Северо-западная часть парка находилась не очень далеко от дома. Мира пришла в назначенное место ровно в три часа.

Приподнимая подол своего зеленого платья, чтобы не испачкать его о красный кирпич дорожки, она подошла к дереву, у которого уже стоял Алек.

Мира остановилась от него всего в нескольких шагах и стояла, не говоря ни слова. Она так гармонировала с тишиной и красотой леса, что у Алека появилось непреодолимое желание прикоснуться к ней, чтобы убедиться, что она не видение. Поворачивая голову в сторону леса, откуда донеслось ржание коня, Мира поймала на себе мимолетный взгляд Алека.

– Соверен? – спросила она.

Алек кивнул.

– Все это навевает множество воспоминаний, не правда ли?

– Да, конечно.

Она помнила каждое слово, произнесенное ими в доме Саквиля, их короткие встречи в лесу, быструю череду вопросов и ответов, непреодолимое любопытство, сильное влечение, возникавшее каждый раз, когда их взгляды встречались.

– Поэтому ты хотел видеть меня?

– Что? – удивился Алек.

– Из-за этого ты…

– Я пришел сюда из-за твоей записки.

– Моей записки? – повторила Мира в замешательстве. Я не посылала тебе никакой записки, это ты посылал.

– Ты думаешь, я?

– Ты не посылал? – Мира чувствовала все возрастающий ужас. – Нет, конечно, ты бы не стал писать мне, никогда еще она не чувствовала себя так глупо. – О черт, это Розали все подстроила!

– С таким же успехом это могла сделать моя мать. Алек презрительно усмехнулся и продолжил:

– Она обожает вмешиваться…

– Никто не сможет разрешить наши проблемы.

– Нет никаких проблем. Есть только одна помеха на нашей дороге, и эта помеха – ты.

– Я? – переспросила Мира, чувствуя, что последние слова Алека приводят ее в бешенство. После ее слез, отчаяния, головной боли он стоит перед ней и как ни в чем не бывало обвиняет! – Я очень рада, что для тебя все так просто Как, наверное, приятно думать, что ты совершенно прав, а во всем виновата я. Твоя совесть, по-видимому, совершенно чиста, ты…

– Я просил твоей руки, но ты отказала. Вот это ясно, но ты старалась оправдаться разговорами, пустыми доводами, страхом…

– Мне абсолютно ясно, что ты так и не услышал мои слова. Ты просто не слушал меня. Мои страдания реальны. Ты…

Мира чувствовала, что слезы отчаяния вот-вот польются из глаз, и всеми силами старалась сдержаться. Однажды она уже потеряла над собой контроль, и Алек был свидетелем этого, по на этот раз се злость и отчаяние заглушали все остальные чувства Она слышала, как он назвал ее по имени, видела, что он идет к ней, но отвернулась и побежала. Сделав несколько шагов, Мира зацепилась ногой за корень дерева и упала с криком ярости, а не боли.

Она так и осталась сидеть на земле, боль в ноге была очень сильной.

– Если у тебя есть хоть капля любви ко мне, ты должен уйти, – проговорила она сердито.

Во время падения шпильки выпали, и ее великолепные волосы свободно упали на плечи. Мира сняла туфлю и внимательно осматривала ногу Алек медленно шел к ней, его походка была необычайно легка. Она чувствовала на себе его взгляд, и новый прилив гнева охватил ее.

– Уходи, оставь меня в покое… Иди к черту! Твое пьяное…

– Да, я знаю, я знаю.., ради Бога, любой моряк позавидовал бы такому словарному запасу. Нога болит?

– Нет, – отрезала Мира.

– Ну тогда дай я помогу тебе встать.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Мира, – пригрозил Алек, – мое терпение не беспредельно.

Он подал ей руку, но Мира отвернулась, отказываясь принять помощь. Неожиданно она почувствовала, как он наклоняется и поднимает ее за плечи.

– Я не хочу… – Она попыталась протестовать, но остановилась, наткнувшись на его огненный взгляд. Алек еще крепче сжал ее, давая понять, что его не волнуют ее глупые желания.

– Ты раздавишь меня… – Мира посмотрела на него снова.

Взгляд Алека заставил ее замолчать и подчиниться, в нем ясно читалось, что у него нет никакого желания спорить.

– Пожалуйста… – попросила она, и он тут же отпустил ее.

«Новые правила игры», – подумала Мира и решила пока молчать и посмотреть, что будет дальше.

Алек сел на бревно и посадил Миру к себе на колени, обнял сильными руками и посмотрел ей в глаза. Она не могла выдержать его взгляд и положила голову ему на плечо.

Господи, что могло быть лучше, чем сидеть в объятиях Алека!

Дул прохладный ветерок, сплетая ветки деревьев и тихо шелестя листьями. Мира медленно подняла голову с его плеча, предугадывая желание Алека еще до того, как он пошевелился. Ее длинные ресницы поднялись, и она увидела его губы, стремящиеся навстречу ей. Мира закрыла глаза, губы ее приоткрылись в ожидании теплого и нежного поцелуя.

Алек трепетно и страстно целовал ее в губы с жаждой, которую могла утолить только она одна. Как будто во сне Мира подумала, как мало им нужно, чтобы зажечь огонь страсти, как быстро он парализовал ее волю. Она отстранилась от Фолкнера; ее сердце билось в бешеном ритме.

– Не надо.., не надо, – просила Мира. – Я не могу больше жить, постоянно теряя тебя. Разве ты не видишь, как много боли причиняешь мне?

На ее лице были написаны все ее чувства, и в Алеке словно что-то сломалось.

– Я никогда не хотел обидеть тебя.

– Я знаю. Но боюсь, что обидишь.., потом…

– Я не передумаю. Ничто не изменится между нами, если только в лучшую сторону. Не смотри на меня так! Что мне сделать? Как мне доказать, что у нас с тобой все будет хорошо? Как заставить поверить мне?.. Я расскажу тебе, что чувствую, я пообещаю тебе все, что захочешь…

Мире показалось, что сердце ее остановилось, и она слушала свой голос, как чужой.

– Расскажи, пожалуйста…

– Мира, я люблю тебя, – говорил Алек взволнованно. – Ты моя половинка. Мне не важно, чувствуешь ли ты то же самое или нет, потому что я люблю за двоих. Для меня не имеет никакого значения, кто ты, откуда и что ты сделала. – Алек зарылся лицом в ее волосы, потом отодвинул их, чтобы поцеловать шею, и продолжал шептать:

– Я не смогу жить без тебя не зная, где ты… Я всегда буду думать… всегда буду бояться, что тебе нужна моя помощь, а меня нет рядом. Я хочу, чтобы ты была моей, всегда.., я хочу, чтобы ты стала моей женой, не любовницей, не воспоминанием…

– Но мое прошлое…

Алек услышал испуг в ее голосе.

– С этого момента мы больше никогда не будем вспоминать прошлое. Ни ты, ни я. Для меня прошлого не существует. Я никогда не буду осуждать тебя… И что бы ты ни сделала, я всегда буду на твоей стороне. Всегда!

– Даже если я буду не права?

– Тем более, – поклялся он. – А теперь пообещай, что ты выйдешь за меня замуж.

– Вдруг я не смогу быть леди Фолкнер?

– Я не требую, чтобы ты научилась всему сразу. И я не потребую от тебя того, что ты не сможешь сделать.

– Мы так часто ссоримся. Ты будешь любить меня, если…

– В промежутках между ссорами я буду обожать тебя. Я буду любить тебя, как никто никогда не любил никого на свете. А теперь дай мне ответ.

– Твоя семья… Я им понравлюсь?

– Дорогая, они не любят даже меня.

– Ты обещаешь.., подарить мне много детей?

Алек улыбнулся ее смущенному вопросу:

– Да.

– Сколько?

– Милая.., если ты ответишь мне «да», мы начнем прямо сейчас.

– Алек, нет.

– Что?

– Да, я выйду за тебя замуж.., но мы не можем.., прямо здесь…

Говоря это. Мира почувствовала, что ее платье сзади расстегнуто. Этот ужасный человек незаметно расстегнул его во время разговора.

– Алек…

– Называй меня мужем, – попросил он и начал раздевать ее.

Мира огляделась вокруг, посмотрела на спокойный лес.

Ей казалось, что тысячи глаз наблюдали за ними.

– Муж, – прошептала она.

Алек целовал ей шею, потом спустился на грудь, ища и находя самые чувствительные места для ласки, которые поднимали Миру на вершину блаженства.

– Теперь ты расскажи, как любишь меня.

– Я люблю тебя…

Она запрокинула голову. Блаженство и тепло разлились по ее телу. Мира торопливо сдернула перчатки и положила руки на плечи Алеку.

– Я очень люблю тебя.., я хочу тебя… Алек…

Она чувствовала жар и страсть его тела и желания сквозь одежду, обнимая его, – Обещай мне, – шептал он, прижимая ее бедра к своим, – что мы будем заниматься любовью, где бы я ни попросил тебя об этом.

– Где бы ты ни попросил, – шептала она, соглашаясь.

– О, как же я буду счастлив в браке с вами, мисс Жермен!

Глава 13

Алек проводил Миру в гостиную и объявил Рэнду и Розали о помолвке, но сделал он это с таким равнодушным видом, словно ничего особенного не произошло. Теперь, когда все уже знали о предстоящей свадьбе и печаль Миры развеялась, Алек вел себя как-то странно.

– Он делает вид, будто разрешил давно надоевшую ему проблему! – жаловалась Розали Мира. – Я думала, что он станет более ласковым и открытым.

– Лорд Фолкнер принадлежит к такому типу мужчин, которые теряют интерес после одержанной победы. Ты уверена, что хочешь быть его женой?

– Да, но многие с этим не согласны, – возмутилась Мира, и Розали стало стыдно за свои слова.

– Мирей, давай не будем ссориться. Попытайся понять меня. Я раньше плохо думала о лорде Фолкнере, и сейчас мне трудно в одно мгновение изменить свое мнение, для этою необходимо время.

– Я понимаю тебя, но ты еще убедишься, как ты ошибалась.

– Если твое чувство к нему так сильно, я верю, что Фолкнер достоин его.

Мира кивнула и задумчиво посмотрела в окно.

«Я должна верить ему», – подумала она. Совершенно невозможно представить, каким мужем будет Алек и во что выльется их брак. Может быть, Розали права, но что же тогда помогает Мире держаться? Только ее вера.

Мира рассказала Розали о записке и о том, каким образом она встретилась с Алеком в лесу, но Розали уверяла, что это не ее рук дело. Зная, что Розали совершенно не умеет врать, Мира решила, что свидание было подстроено Джулианой. Поскольку все окончилось благополучно и счастливо, вопрос об авторстве записки уже не имел никакого значения, и Мира вскоре забыла о ней.

На следующее утро появился Алек, разодетый как настоящий жених, хотя все знали, что это совсем не в его характере. Он пришел поговорить с Мирой наедине, однако Розали решила, что до свадьбы она будет ревностным стражем Миры. Розали проводила гостя в комнату, где его ждала Мира, и жених с невестой обменялись чопорными приветствиями.

– Лорд Фолкнер, – вежливо поздоровалась Мира.

– Мисс Жермен.

– Я знаю, что все эти формальности предназначены только для меня, – сказала Розали, поднимая глаза к небу и как бы призывая его в свидетели. – Но я так же хорошо знаю, чем на самом деле занимаются помолвленные парочки, поэтому оставлю вас наедине на пятнадцать минут, а потом вернусь к вам.

Заявив это, Розали с подозрением посмотрела на Алека и вышла, закрыв за собою дверь. В то же мгновение самообладание Алека исчезло, и он подбежал к невесте.

– У нас есть четверть часа, – сказал он, прислонившись спиной к двери, – Розали подумала, что за это время мы не сможем успеть… – объяснила Мира улыбаясь.

– Она не знает, как быстро я могу действовать.

Мира вызывающе посмотрела на лорда Фолкнера:

– Да, но зато я знаю!

Алек рассмеялся, его глаза блестели.

– Мы уже потеряли пятьдесят секунд, а еще даже не поцеловали друг друга.

– Ты собираешься меня поцеловать?

– Обними меня и узнаешь.

Немного помедлив. Мира положила руки на плечи Алеку. Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Алек бережно поддерживал ее за талию.

– Так достаточно близко? – прошептала Мира.

Алек любовался ее лицом, таким знакомым и таким же привлекательным, как и в первый раз. Временами она была похожа на совсем маленькую хорошенькую девочку, но в ее глазах отражались чувства зрелой женщины. Он поцеловал ее осторожно и нежно – их губы едва соприкоснулись.

– О чем ты подумал в первую очередь, когда проснулся сегодня? – спросила Мира, повторяя вопрос, который он когда-то сам задавал ей.

– Я подумал, что мне наплевать, есть рай или нет, потому что у меня есть ты, а о чем ты подумала?

– О многом, теперь и не вспомню.

– Я уверен, что все твои мысли были обо мне, – сказал Алек, как всегда, самоуверенно.

– Да. О том, какой ты красивый, когда улыбаешься…

Как чудесны твои поцелуи…

– Только лишь поцелуи? – Он приник к ее губам в глубоком страстном поцелуе. Казалось, между ними пробежала искра. Мира прервала поцелуй чувственным стоном, когда ощутила всю силу страсти Алека.

– Не только поцелуи. – Она прерывисто вздохнула, и их губы снова слились. Мира наградила его ответным страстным поцелуем. Алек прижал ее к себе, продлевая головокружительный поцелуй.

– Господи, когда же будет наша свадьба? – спросил он. – Мы уже назначили день?

– Нет, но Розали считает, что самый подходящий срок для помолвки – шесть месяцев…

– Шесть месяцев?! – удивился Фолкнер. – Скажи ей…

Нет, я сам скажу… Я и шесть недель не хочу ждать.

– Но она считает, что такой срок просто необходим для соблюдения приличий.

– Я не считаю, что нас должны волновать какие-то надуманные приличия. Леди Беркли хочет, чтобы мы шесть месяцев предвкушали нашу первую брачную ночь?

– Она говорит, что у невесты такого человека на лбу должно быть написано «лишенная невинности».

– А мужчина, который сможет устоять перед твоими чарами, должен быть святым или евнухом.

– Просто нам надо помочь ей изменить мнение о тебе, – серьезно сказала Мира.

– Не вижу в этом никакой необходимости.

– Розали намерена очень строго опекать нас. Она чувствует за меня ответственность.

– Бедняжка… – Алек опять привлек ее к себе. – Неужели ты думаешь, что кто-то способен препятствовать мне, в желании быть с тобой?

– Тогда ты… – Мира улыбалась от радости.

– На самом деле я согласен с твоей подругой. Нам надо подождать, пока мы не поженимся.

– Ты шутишь! Почему? Почему ты согласен с Розали?

Для того чтобы досадить мне или у тебя есть какая-то причина, может быть, ты потерял ко мне интерес?

Фолкнер прервал ее тираду долгим поцелуем.

– Скажи, это похоже на разочарование? Я думаю, моя любовь к тебе никогда не ослабеет. Но учти, в следующий раз мы будем заниматься любовью, только когда я стану твоим законным мужем.

Мира согласилась с Джулианой. Да, она была права, утверждая, что Фолкнеры упрямы и сентиментальны.

– Есть еще одна причина, дорогая, – добавил он мягко. – Мне надо ненадолго уехать по делам…

– Куда?

– В Лондон. Ты все равно будешь очень занята в мое отсутствие, составляя свадебные планы с Розали и Джулианой.

Мира молчала. В ее голове теснилась тысяча вопросов которые рвались наружу. Ей не хотелось показывать, как сильно расстроило ее известие об отъезде Алека. Он полюбил сильную и независимую женщину, и она не хочет превратиться в беспомощное создание, нуждающееся в постоянных утешениях.

– Ты прав, – спокойно согласилась Мира, – я буду очень занята.

– У меня в Лондоне несколько важных дел.

– Да, понимаю. Несколько последних свиданий. – Мира не хотела так говорить, но слова сами сорвались с языка.

Боже, как стыдно. Она ведет себя как ревнивица… Что только делает любовь с женским характером!

– Что ты хотела этим сказать?

– Ничего. Совсем ничего.

– Ты думаешь, я собираюсь в последний раз погулять по чужим постелям, прежде чем навеки привязаться к твоей?

– Для помолвленных мужчин это не такая уж большая редкость.

– Черт побери, Мира, что ты такое говоришь?! Ради Бога, перестань. Вместо того чтобы бездоказательно обвинять меня, могла бы спросить, зачем я туда еду?

– Зачем же ты едешь в Лондон? – спросила она без всякого интереса, так как ответ был ей не важен.

Алек не отвечал. Он смотрел на нее, задумавшись о чем-то своем, и Мира поняла, как глубоко задела его своими неосторожными словами. Фолкнер был убежден, что она верит в него больше, чем кто бы то ни было, но предположила худшее. Вчера он обещал ей, что никогда не осудит ее, и уже сегодня Мира несправедливо осудила его, как и все остальные.

– Алек, – мягко произнесла Мира, кладя руку на его плечо. Она чувствовала, как напряглись его мышцы от легкого прикосновения ее пальцев, выдавая волнение и нежность, идущую из самой глубины души. – Я сказала не подумав.

Конечно, я доверяю тебе. Но когда дело касается тебя, я становлюсь ужасно ревнивой… Ты должен понять, что все это для меня так же ново, как и для тебя. Я никогда раньше никого не любила, мне еще предстоит многому научиться. – Говоря это. Мира еще ближе придвинулась к нему. – Мы так мало времени проводим вместе… Не обижайся на мою глупость. – Она поцеловала Алека в пульсирующую жилку на шее. – Скажи, зачем ты едешь в Лондон и оставляешь меня одну?

Нежность Миры, ее беззащитность, проникновенные слова смягчили Алека. Безусловно, она обладала талантом рассеивать его злость; она очаровывала, убеждала так вдохновенно, что он не мог возражать.

– Это касается Холта. – Алек положил ее руки себе па плечи. – Есть надежда, что мы с Карром сумеем найти убийцу или по крайней мере узнаем причину странной гибели…

– Нет! – испугалась Мира. Конечно, было глупо страшиться будущего, но она слишком хорошо знала, сколь мимолетно бывает счастье, как легко потерять его. Так случалось раньше, и на душе у Миры было нелегко. А что, если и на этот раз счастье оставит ее? – Алек, прошу тебя, не уезжай.

Ты хочешь отомстить за то, что навсегда осталось в прошлом.

– Я не хочу мстить. Мне нужны ответы на волнующие меня вопросы – только и всего.

– Ты не можешь вернуть Холта, даже получив самые исчерпывающие ответы. Они ничего не изменят. Конечно, с моей стороны эгоистично так говорить, но сейчас ты нужен мне, а не ему. Я знаю, он был твоим лучшим другом, но все же…

– Мы были как родные братья, – спокойно сказал Алек. – Ты не поймешь, как много он значил для меня. Ты еще не знаешь, что чувствуешь, когда умирает самый близкий тебе человек… Умирает так недостойно, так неожиданно.

Мира побледнела, в ее глазах заблестели слезы. Странное чувство охватило ее: смесь страха и безысходного гнева.

Ей было знакомо это чувство. Ее мать умерла более недостойно, чем Холт Фолкнер… Впрочем, она прожила всю свою жизнь столь же отвратительно.

– Ты прав, мне неизвестны такие чувства. – Мира отошла в другую часть комнаты. – Я не имею ни права, ни возможности препятствовать тебе. Единственное, о чем я прошу, не ввязывайся в опасные истории.

Впервые за время их знакомства Алек не мог понять ее состояния и прочесть мысли, которые обычно всегда отражались на ее лице.

– Конечно, я не буду рисковать без необходимости. Я только поговорю с несколькими людьми, нанесу несколько визитов, задам вопросы.

Мира согласно кивнула, но ее лицо было серьезно, словно она догадывалась, что его слова далеки от правды. Алек не улыбнулся, раздумывая, что бы она сказала, если бы знала, куда он на самом деле уезжает.

Послышались шаги Розали, означающие, что пятнадцать минут истекли. Алек с раздражением посмотрел на дверь.

– Я скажу ей, что мы еще не закончили разговор.

Мира покачала головой;

– Не нужно.

– Черт побери! Я не собираюсь уезжать, так и не разобравшись с нашими делами.

– Нам нечего больше обсуждать. Ты уезжаешь.., я остаюсь… Я буду здесь, пока ты не вернешься.

Эти слова поразили Алека. Ему показалось, что она ускользает от него, что он теряет Миру. Кто из них двоих больше нуждается в поддержке – он или она?

– Мира…

Но его перебила Розали, вошедшая с лукавой улыбкой на устах:

– Я думаю, вы неплохо провели время вдвоем.

Последовала долгая тяжелая пауза.

– Как обычно, – опомнился Алек.

Чувствуя, что обстановка крайне напряжена, Розали смотрела то на отчужденное выражение лица Миры, то на непроницаемое Алека. Больше молчать было неприлично, и Розали предложила:

– Может быть, мне прийти попозже?

– Нет, спасибо, – сказал Алек, постепенно выходя из задумчивости. – Похоже, наш разговор окончен. Леди Беркли, вас я тоже хочу уведомить, что уезжаю в Лондон и сейчас хотел бы поговорить с вашим мужем.

– Я.., конечно. Он в библиотеке. Я провожу вас к нему, растерянно предложила Розали.

– Я бы хотела, чтобы меня не беспокоили в ближайшее время, – сказала Мира голосом, лишенным всяких эмоций.

– Конечно. – Розали была очень удивлена и поспешила проводить Алека к мужу.

– До свидания, – попрощался Алек, его взгляд встретился со взглядом Миры. Она ничего не ответила. При всем желании она не могла произнести ни звука.

Мира села на диван, подобрав под себя ноги и облокотившись на подушку. Ничего не видя, она уставилась в одну точку, в голове снова и снова звучали его слова:

«Ты еще не знаешь, как тяжело.., потерять самого близкого человека.., недостойно.., неожиданно…»

На самом деле Алеку была незнакома вся глубина подобных переживаний, но Мира отчетливо помнила их. Женщины более ранимы, их легче сломать. Перед глазами Миры возникли эпизоды из жизни публичного дома, в котором работала ее мать. Она помнила каждую деталь. Содержательница борделя была толстой и злобной женщиной… «Мадам» – так звали ее в лицо, а за глаза «аббатисой» или «гадиной».

Мадам позволяла Мирей спать в темном углу, где ее никто не видел. Тихая и незаметная, она лежала около печки на кухне, слыша крики и гам, несущиеся сверху, пьяный смех, надрывные голоса.

Она редко видела свою мать, так как днем гуляла по деревне и окрестным полям, а ночью спала, в то время как ее мать работала. В раннем детстве Мирей ходила в деревенскую школу, где научилась читать, но позднее образование стало носить случайный характер. Мирей никогда не помышляла о том, чтобы оставить мать, бордель, деревню; она просто не знала, что существует другая жизнь.

Но однажды утром Мирей не нашла свою мать, а из разговора с Мадам поняла немногое. Мадам кричала, грозила кривым пальцем и была очень зла. Тогда шла война, мать Мирей арестовали вместе с другими проститутками, находящимися во время нападения в лагере британских солдат, и вскоре ее и других пленных казнили. По мнению Мадам, со стороны матери Мирей было нехорошо поступать столь непатриотично, но хуже всего, что в заведении Мадам почти не осталось проституток.