Текст книги "С тобой навсегда"

Через некоторое время Мадам заявила, что Мирей будет работать наверху. Девочка была напугана, она не имела ни малейшего представления о том, чем занималась ее мать. Она боялась верхних этажей, их темноты, бархатных портьер, странных запахов. Мирей плакала, брыкалась, кричала, и в тот момент, когда силы уже начали оставлять ее, в комнату вошел высокий худой кареглазый незнакомец. Он отпихнул Мадам и сказал:

– Ищите себе другую жертву. Больше у вас не будет работать ни одна Жермен.

Он повернулся к Мирей. Девочка смущенно молчала, а незнакомец, которого она никогда прежде не видела, смотрел на нее с большой любовью и нежностью.

– Господи, ты такая маленькая для своих двенадцати лет, – произнес он и поднял ее под мышки. Она болтала ногами, пока мужчина оценивающе разглядывал ее. Потом он ободряюще улыбнулся. – Ты еще маленькая для имени Мирей. Я буду звать тебя Мирой, пока не подрастешь. Ты знаешь, что я твой сводный брат?

До сих пор для Миры оставалось загадкой, почему Гином забрал ее с собой и заботился о ней. По всему было ясно, что его чувства к ней искренни. Но она никогда не видела, чтобы он проявлял внимание и заботу к кому-нибудь еще.

Может быть, дело было в том, что Мира оказалась его единственной родней; кроме того, они вместе участвовали во многих темных делах, и пока она не повзрослела, полностью зависела от него.

Мать умерла недостойно, а несколькими годами позже Гийом неожиданно пропал… Оба родных человека покинули ее, и Мира отчетливо понимала, чего боится на этот раз: она боялась, что ее опять оставят одну.

* * *

В то же утро Алек получил от Карра записку: «Алек, начну с имени – Том Мемери, мелкий скупщик краденого, с которым Холт несколько раз виделся в „Раммере“. В настоящее время находится в пансионате…» Несмотря на серьезное содержание записки, Алек улыбнулся слову «пансионат», под которым подразумевалась тюрьма. «Но в каком? И даже если мы его найдем, то как заставим петь эту канарейку? К.Ф.».

Хотя у Алека было много солидных связей, он не имел знакомых в тюремных комиссиях или в суде. Знакомых адвокатов было больше чем достаточно, Фолкнеры не раз прибегали к их услугам, но ни один адвокат не сможет предоставить Алеку необходимую информацию. В этом деле содействие мог бы оказать Рэнд Беркли. Алек припоминал, что ему встречалась фамилия Беркли в связи с судебными заведениями. Они дружески поболтали с Рэндом на ничего не значащие темы, потом Алек задал интересующий его вопрос.

– Да, – ответил Рэнд, и в его глазах блеснуло любопытство, а лицо расплылось в улыбке. – Мой старший дядя Хорас – судья. Я думаю, у него есть доступ к документам, и он согласится проделать для нас маленькую работу, если будут учтены его интересы. Беркли всегда с радостью помогают хорошим людям.

– Мемери, – Алек протянул Рэнду бумажку с написанной на ней фамилией, – скупщик краденого. Я хотел бы заключить с ним выгодную сделку. Твой дядя закроет на это глаза?

– Уверен. Но должен предупредить тебя, что он будет ждать ответной благодарности.

– Иного я и не предполагал.

Рэнд улыбнулся, посмотрел на закрытую дверь и продолжил несколько тише:

– Не могу представить, что Мирей приняла известие о твоем отъезде спокойно.

– Конечно, нет. Но мне кажется, мое пребывание здесь не очень нужно – женщины будут планировать свадебную церемонию, обсуждать платья, прически и так далее, а для мужчины главное – появиться перед алтарем.

Рэнд от души рассмеялся.

– Я согласен с тобой. Могу сказать, что из своего жизненного опыта я вынес одно: женщины убеждены, что внимание к ним должно проявляться в интересе к цвету оборок на их платье. Бог знает, почему так происходит? Я мог бы дать тебе несколько подходящих советов…

– Только если это не обязывает меня следовать им.

– За неделю до нашей свадьбы Розали была очень взволнованной. Слезы, обиды и тому подобное. Она все принимала близко к сердцу и нуждалась в постоянной поддержке. Я слышал, что все невесты бывают такие. Может быть, тебе следовало бы…

– Следовало бы что?

По тону собеседника Рэнд понял, что ему лучше не давать советы, пока его об этом не попросят, – Ты очень упрям, Фолкнер, – смущенно пробормотал Рэнд. Было ясно, что Алек не потерпит вмешательства в его отношения с Мирой, даже если это говорилось от души. Для того, чтобы между Беркли и Фолкнерами возникла крепкая дружба, на что очень надеялся Рэнд, лучше сейчас держать язык за зубами и оставить Алека разбираться со своими делами самостоятельно. – Думаю, тебе надо ехать в Лондон прямо сейчас. У тебя впереди много неприятной работы. Бог свидетель, я тебе не завидую.

* * *

Если место, именуемое адом, существует, то Ньюгейт является его земным воплощением. Эта тюрьма – олицетворение несчастья: заполненная нищими и бродягами, самым жутким отребьем общества. Может быть, среди них есть и те, кто не потерял еще своего человеческого облика, но надежды на это мало. Через несколько месяцев, проведенных в Ньюгейте, самый честный и порядочный человек мог превратиться в отъявленного убийцу или маньяка.

Всех заключенных там содержали вместе: новичков, поступивших за мелкое мошенничество, и безжалостных убийц, бывших тут не в первый раз, ждущих приговора, и тех, кому пожизненный приговор уже был вынесен, сильные рядом со слабыми, старые вместе с молодыми. Они жили в темных, мрачных камерах, полных грязи, невыносимой вони, вшей и тараканов. Алек не смог не закашляться, когда их с Карром провели в Ньюгейт, где каменные стены впитали в себя все человеческие запахи, сколько бы их ни терли и ни мыли.

– От нас будет вонять целую неделю, – не сдержался Карр, с испугом оглядываясь вокруг.

Алек кивнул, подавляя гримасу отвращения:

– Мы с тобой сумасшедшие. Никто не приходит в Ньюгейт по своей воле.

Карру было не до шуток. Он испуганно смотрел на тюремщика, который вел их по длинным переходам и коридорам.

Они прошли мимо шумных камер, заполненных изголодавшимися людьми, которые требовали вина и мяса, выкрикивали им вслед ругательства – худые, измученные, с каждым днем теряющие силы люди. Лицо Карра стало мрачным и непроницаемым, он пытался скрыть обуревавшие его чувства. Алек ругал себя за то, что взял приятеля с собой. Еще только два года назад мир Карра был чист и спокоен, полон тихих радостей деревенской жизни, заполнен чтением книг. Теперь же он столкнулся совсем с другим миром.

– Мемери! – крикнул охранник в решетчатое окошко двери одной из камер.

Послышались шум и возня. Пока несчастный Мемери шел к двери, каждый заключенный пытался его задеть, ударить или помешать пройти.

– Желаю хорошо повисеть!

– Протянешь ноги через час…

– Торопись, палач ждет тебя…

Заметив смущение Карра, Алек объяснил:

– Они думают, что мы пришли отвести его на виселицу.

– Сентиментальный народ, не правда ли? – мрачно пошутил Карр.

Алек подал знак, и тюремщик схватил худого, грязного парня и грубо затолкал его в пустую комнату. Это была маленькая клетушка с одним окном под самым потолком и тяжелой дверью. Тюремщик вышел и пригласил Алека и Карра войти.

– Оставьте нас наедине на пять минут. Не закрывайте дверь, – приказал Алек тоном, не терпящим возражений.

Но, следуя тюремным правилам, дверь все же закрыли.

Карр вздрогнул при звуке хлопнувшей двери и испуганно посмотрел на Алека, отчаянно желая, чтобы тот побыстрее закончил расспросы.

– Твое имя? – Алек задал вопрос заключенному, чьи волосы и кожа были одинаково серого цвета. На вид ему было не больше тридцати лет.

– Мемери, сэр. Том Мемери. –'– Что-то в голосе Алека заинтересовало его, он медленно поднял лицо и тут же побледнел как полотно. – Господи! – Его лицо исказилось от ужаса.

– Я напоминаю тебе кого-то? – тихо спросил Алек. – Я думаю, ты был в некотором роде знаком с моим кузеном.

– Не правда.

– Неужели? Я слышал совсем другое.

Наступила пауза.

Алек сохранял холодность и спокойствие. Карр, волнуясь, Оглядывался на дверь, – Ты когда-нибудь слышал про Лейлу Холбурн? – Алек начинал нервничать.

Мемери сосредоточенно изучал каменный пол.

– Алек, он не будет говорить, – начал Карр, подгоняемый желанием поскорее выбраться отсюда.

– Нет, он будет говорить, – возразил Алек, посылая кузену многозначительный взгляд. – Он станет самым разговорчивым заключенным Ньюгейта.

– Убирайтесь, – сказал Мемери.

– Потому что, если он не заговорит, – продолжал Алек, – я сделаю так, что каждый узник этой чертовой дыры узнает, что Мемери выдал всех членов «Стоп Хол Эбби». Другими словами, все будут уверены, что именно он выложил все, что знал, – имена, даты, места сбора.

– Черта с два! – Мемери с ненавистью посмотрел на Фолкнера.

– Знаешь, что тогда с ним будет? – Алек продолжал спокойный разговор с Карром. – Его разорвут на куски после нескольких часов жестокого избиения. Они не любят, когда их предают такие болтуны, как Мемери. Знаешь, за что некоторые из них там сидят? Это изощренные убийцы, которым доставляет удовольствие подстерегать невинные жертвы и мучить их, уродуя лицо ножами. Представляешь, как рады они будут заняться своим любимым делом? Даже то, что он находится здесь с нами, наводит их на подозрение, ты согласен. Том?

– Если я расскажу, что знаю, я не спасу себе жизнь, – угрюмо проговорил Мемери.

– Может, и спасешь. Если твои сведения окажутся полезными, тебя немедленно отправят на каторгу в Австралию.

У тебя есть шанс не проводить молодость в вонючем стойле.

Если же ты не расскажешь то, что мне нужно, то вернешься к своим беспощадным сокамерникам.

– Откуда я могу знать, что вы не обманываете меня?

– Ты должен верить мне.

Решив, что стоит рискнуть, Мемери согласно кивнул.

– Что вы хотите знать?

– Ты член банды «Стоп Хол Эбби»?

– Да.

– Ты был знаком с моим кузеном Холтом Фолкнером?

– Он не называл своего имени, но был очень похож на вас.

– Он платил тебе за информацию?

– Да.

– Что ты рассказывал ему?

– – Он искал ту.., девушку.

– Лейлу Холбурн?

– Да.

– И что ты рассказал ему?

– Сначала мне нечего было рассказывать. Но после того как он описал обстоятельства ее исчезновения, я высказал свое предположение, что ее крестили.

– Крестили? Что это значит? – спросил Карр удивленно.

– Белые рабы, – губы Алека дрожали, – процветающий бизнес сейчас более в моде, чем когда-либо прежде. Молодых и симпатичных девушек похищают и отправляют в Индию и другие страны Азии. Боюсь, что невеста Холта сейчас в каком-нибудь борделе или, если повезло, в гареме.

– Как нам узнать, где она находится?

– Это-то и пытался выяснить ваш кузен, – продолжал Мемери. – Я посоветовал ему найти одного француза. Все звали его Титлером, он больше всех знал о «Стоп Холе».

– Как его настоящее имя? И где нам его найти?

– Не знаю, – Мемери прижался к стене, – не знаю.

– Мне этого недостаточно. – Алек был недоволен. – Если тебе больше нечего мне рассказать, боюсь, что твоя поездка в Австралию откладывается на неопределенный срок.

– Подождите! Подождите! Я расскажу, как найти его. – Мемери достал из кармана игральные карты и протянул их Алеку. – Его можно найти в одном из игорных домов. Покажите семерку – это даст вам возможность пройти куда угодно. Покажите валета – значит, вам нужна информация.

Король – нужно поговорить с кем-то из главарей.

– Позови тюремщика, – попросил Алек Карра, который поспешно выполнил просьбу.

Алек протянул стражнику тяжелый кошелек и тихо сказал:

– Отвези его в Западный порт. И учти, если я узнаю от служащих Беркли, что ты этого не сделал, то замурую полтела в стене, а другую половину оставлю жариться на солнце.

– Слушаюсь, сэр.

Выйдя из Ньюгейта, они оба глубоко вдохнули.

– Я никогда не думал, что свежий воздух может так приятно пахнуть.

– Как же Холт мог опуститься до общения с такой мразью? – удивился Карр.

Только увидев Мемери, Карр наконец-то понял, с какими людьми приходилось иметь дело Холту, чтобы найти Лейлу. Только теперь он узнал, какого сорта человек убил его брата. Любой из тех, кого он встретил в Ньюгейте, был способен на это.

Поняв, какие резкие перемены происходят в сознании молодого человека, как быстро он теряет свой былой идеализм, Алек сменил холодность своего взгляда на сочувствие.

– Холт поступил так, как должен был поступить. Он сделал это, чтобы найти ту, которую любил больше всего на свете, и ради нее был готов на все.

– Но, пытаясь найти ее, он погиб.

Алек подумал о Мире. Он был уверен, что поступил бы так же, как Холт. Его кузен действительно так сильно любил Лейлу, что готов был скорее умереть, нежели попытаться ее забыть.

Если бы на свете не было Миры, Алек, наверное, не понял всей самоотверженности поступка Холта. Как не понимает Карр сейчас, он тогда не мог объяснить себе чувства Холта, которые привели его к гибели. Но как объяснить Карру, что два месяца настоящей любви стоят жизни? Его кузен был слишком молод, чтобы принять это утверждение не как простую банальность.

– Для Холта Лейла значила все, – уверенно сказал Алек.

– Что мы теперь будем делать?

– Искать Титлера.

– Зачем? Ты забыл, что мы ищем не Лейлу, а убийцу Холта?

– Идя по следу Холта и наводя справки о Лейле, мы сможем найти ответы на наши вопросы.

* * *

Мира дремала, закрыв глаза и подставив нежным солнечным лучам лицо. Сначала она читала в саду, но потом пересела на каменную ограду, которая обрамляла дорожки вокруг дома. Невдалеке щебетали птицы, кружась над головками распускающихся цветов. Сонно улыбаясь. Мира наслаждалась пением птиц, ласковым солнцем, плеском воды.

Вдруг она услышала беспокойный птичий гам, а потом все затихло, птицы улетели – значит, кто-то спугнул их. Мира открыла глаза. Навстречу ей, улыбаясь, шел Алек. Его черные волосы блестели на солнце, как крылья ворона. «Он вернулся», – радостно думала она, и эта мысль наполнила ее сердце спокойствием. Он был так красив, что сердце Миры учащенно забилось от счастья. И хотя она любила бы его не меньше, если бы он не был так красив, его красота вызывала в ней огромное чувство гордости.

– Это несправедливо, – сказала Мира ласково.

– Что несправедливо? – Алек сел рядом с ней.

– Что ты вобрал в себя так много красоты, а остальным оставил для дележа только каплю.

– Как идут свадебные приготовления?

– Превосходно! Я заказала самое прекрасное на свете платье, мы собираемся украсить церковь зелеными ветками, а тебя совсем не беспокоит, что ты не помог мне придумать все это…

Он прервал ее речь жадным поцелуем. Они почувствовали, что по-новому понимают друг друга: разлука последней недели сильно отличалась от их прежних расставаний.

– Прости меня, я тогда так нехорошо попрощалась с тобой, – извиняющимся тоном сказала Мира.

– Я не должен был оставлять тебя в таком настроении. Я должен был убедиться, что ты понимаешь…

– Я понимала. Я просто вела себя как эгоистка, – Я не боюсь твоего эгоизма по отношению ко мне.

– А я боюсь. Если бы я могла, то заперла бы тебя в комнате и никуда не отпустила.

– Я согласен, если эта комната – спальня.

Мира не спрашивала ни о Лондоне, ни о том, узнал ли Алек что-нибудь о Холте. Эти новости можно обсудить потом. Алек тоже не начинал разговор об этом.

В ночь перед свадьбой Мира никак не могла уснуть.

Она зажгла свечу и спустилась вниз, чтобы приготовить себе травяной чай. По дороге на кухню ее внимание привлек свет в библиотеке, и она пошла посмотреть, кто там.

– Заходи, – прозвучал голос Розали, которая сидела на кожаном диване с книгой в одной руке и бокалом вина в другой. – Я не могла заснуть. – Розали закрыла книгу. – Не знаю, почему, ведь это твоя свадьба… Я спустилась, чтобы почитать и отвлечься от мыслей о завтрашнем дне.

– Я тоже никак не могу заснуть, – призналась Мира. Ее взгляд скользнул по бутылке вина и бокалам на серебряном подносе.

– Я собиралась заварить себе травяной чай, но твое снадобье мне больше нравится.

Они обе рассмеялись.

Когда Мира устроилась на диване, лицо Розали стало серьезным.

– Мирей, я долго думала, ведь это ночь перед свадьбой, и по традиции.., ты знаешь, что некоторые вещи нужно объяснить, чтобы ожидания невесты.., не были.., не слишком расходились с действительностью. Я знаю, что ты.., ну, мы никогда не обсуждали твои отношения с мужчинами, так что я не знаю, что тебе рассказывать… – Она откашлялась и заставила себя взглянуть Мире прямо в глаза. – В общем, это длинное и туманное вступление… Если ты хочешь что-то спросить относительно завтрашней ночи…

Если ты хочешь, я…

– Розали, – Мира чувствовала себя немного неловко, – у меня нет никаких вопросов по поводу завтрашней ночи.

– Я именно этого и боялась.

Обе снова залились смехом.

Розали сделала большой глоток сладкого фруктового вина и сказала:

– Все-таки я хочу быть уверена, что ты все знаешь. Мне с детства внушали ужасные глупости по поводу таких вещей, как обязанности жены в постели и тому подобное. «Необходимые», как считали, вещи, которые должна знать добродетельная жена.

– Что же надо делать жене в постели?

– Моя мать говорила, что надо просто лежать на спине и думать об Англии.

Мира веселилась от всей души.

– К счастью, когда она мне это сказала, мы с Рэндом уже бывали вместе наедине. Но такое известие повергло бы многих в шок.

– Я знаю, это произошло, когда мы были в Анжу.

– Откуда ты знаешь?

– Можно было догадаться по его взгляду, да и по твоему тоже.

– Я не думала, что это так очевидно. – Розали улыбалась и добавила уже более серьезно:

– Мирей, я изменила свое мнение относительно лорда Фолкнера. Я наблюдала за ним в последние несколько визитов и увидела, что он сильно отличается от того, что я о нем думала. Когда он рядом с тобой, он совсем другой, а этого достаточно, чтобы я была спокойна за тебя.

– Я очень рада, Розали.

– Я надеюсь, он сделает тебя счастливой. Дай Бог, чтобы он ценил твое счастье, спокойствие.., твое удовольствие так же высоко, как и свое собственное.

– Да, он так и делает, – пыталась Мира убедить подругу и покраснела. – Я хотела сказать, он будет делать.

– Я понимаю, что ты хотела сказать, – ответила Розали с лукавой улыбкой.

* * *

Свадьба состоялась на следующее утро в маленькой церкви Уорвикшира. На церемонию были приглашены только Фолкнеры, Беркли и несколько гостей. Для Миры, которую уже волновало ее новое положение в качестве жены Алека Фолкнера, было очень важно, чтобы церемония прошла достойно, но без излишней помпезности. Светские сплетни и несколько лондонских газет называли этот брак сенсационной драмой. О нем много говорили, обсуждая некий элемент загадочности, связанный с Мирей Жермен, так как никто точно не знал, кто она такая и откуда. Поговаривали, что она из хорошей французской семьи, а также о ее связи с Саквилем, о том, где ее нашли в Англии, но ничто из этого не было доказано или опровергнуто. Она оставалась таинственной фигурой, которую сначала связывали с семьей Беркли, а теперь с Фолкнерами.

В продолжительной беседе с Рэндом и Розали Алек наотрез отказался от приданого, предложенного ими для Миры.

В качестве приданого он сам переписал на ее имя земли и несколько замков на юге Англии.

– На всякий случай, – так он аргументировал свое решение. – Теперь это принадлежит тебе, и никто не может отнять это у тебя. Что бы ни случилось…

– Мне не нужны земли и замки. Я просто хочу, чтобы ты всегда был со мной.

– Я никуда и не собираюсь уезжать от тебя.

Мира вспомнила об этом разговоре, когда они стояли перед алтарем. В ее голове проносился вихрь мыслей, она старалась сосредоточиться на мелких деталях: яркий свет свечей на фоне темного красного дерева, деревянные скамьи, складки своего шелкового платья, аромат роз. Ее руки были холодные и немного дрожали: несмотря на уверенность, что все идет именно так, как должно быть, она все равно волновалась. В нужный момент Алек взял ее пальцы в свои – теплые и сильные. Мира видела кольца, лежавшие на страницах Библии. Медленно и осторожно он надел ей кольцо па палец и произнес: «Я, Александр Рив Фолкнер, беру тебя, Мирей Жермен…» Она смотрела в его чистые глаза и не могла поверить, что все это происходит с ней наяву. Через несколько минут она будет принадлежать ему, она одна сможет требовать от него то, что больше не сможет ни одна женщина на свете.

Клятвы были даны, кольца надеты, благословение произнесено и Библия закрыта. Затем жениху было позволено поцеловать невесту. Мира покраснела, почувствовав множество устремленных на нее взглядов. Алек немного помедлил, прежде чем взять в ладони ее маленькое лицо, и слегка прикоснулся к ее губам своими. Но когда он ощутил теплоту и податливость ее рта, он продолжил свой поцелуй немного дольше, с возрастающей жадностью, чем стоило показывать на людях. До Алека донесся осуждающий шепот одних и приглушенный одобрительный смех других гостей. Их губы медленно разомкнулись, и Алек подумал с нетерпением, что впереди их ждет еще очень длинный день. Мира улыбнулась ему в ответ, понимая, о чем он сейчас думает.