Текст книги "Дневники вампира: Голод"

А потом Стефан перестал плакать. Он просто сидел, сжимая в руках куклу-Елену. Мередит еще немного покричала, но Стефан явно ее не слушал. Он просто сидел. И Бонни никогда бы не смогла забыть его лица.

А затем что-то вдруг вспыхнуло в Бонни, возвращая ее к жизни, пробуждая в ней чувствительность к страху. Она отчаянно вцепилась в Мередит и стала лихорадочно озираться в поисках источника этого страха. Что-то скверное… что-то ужасное надвигалось. Оно уже было почти здесь.

Стефан, похоже, тоже это ощутил. Он вдруг напрягся, замер, как волк, почуявший запах.

– Что это? – прокричала Мередит. – Что с тобой такое?

– Вы должны идти! – Стефан поднялся, по-прежнему держа на руках обмякшее тело Елены. – Должны отсюда выбраться!

– Что ты имеешь в виду? Мы не можем тебя оставить…

– Нет, можете! Убирайтесь отсюда! Бонни, уведи ее!

Никто и никогда еще не просил Бонни позаботиться о ком-то другом. Люди всегда заботились о ней. Но теперь она схватила Мередит за руку и потянула. Стефан был прав. Они уже ничего не могли сделать для Елены, а оставаться здесь было опасно.

– Стефан! – кричала Мередит, пока Бонни изо всех сил тянула ее прочь.

– Я положу ее под деревьями! Под ивами, не под дубами! – крикнул он им вослед.

«Зачем он об этом сказал?» – задумалась Бонни.

Эта мысль некоторое время оставалась в какой-то глубинной части ее разума, еще не захваченной страхом перед неистовой бурей.

Ответ был прост, и разум охотно предоставил его Бонни. Потому что позднее Стефан не собирался ни о чем им рассказывать.

Глава 16

Давным-давно, где-то в лабиринте темных улочек на окраине Флоренции, голодный, напуганный и измученный, Стефан дал себе клятву. Вернее, несколько клятв, касавшихся использования Сил, которые он ощущал в себе, а также обращения со слабыми, неловкими человеческими существами, роившимися вокруг него.

Теперь он собирался все эти клятвы нарушить. Поцеловав холодный лоб Елены, он положил ее под иву. Как-нибудь потом он вернется сюда, чтобы присоединиться к ней. Если сможет.

Как Стефан и предполагал, поток Силы прошел над Бонни и Мередит и последовал за ним, но теперь этот поток снова отдалился, и юноша отступил, ожидая.

Однако он не позволит этому ожиданию затянуться.

Не обремененный ношей, Стефан перешел на длинные прыжки по пустой дороге. Мокрый снег и ледяной ветер не слишком сильно ему досаждали. Теперь его охватил охотничий порыв.

Стефан обратил все свои мысли на обнаружение добычи, которой ему хотелось. Теперь – никаких мыслей о Елене. Возможно, он подумает о ней потом, когда все закончится.

Тайлер и его дружки по-прежнему находились в ангаре. Они понятия не имели, что на них надвигается, когда окно вдруг разлетелось на сверкающие осколки, и шторм ворвался внутрь.

Хватая Тайлера за шею и погружая в него свои клыки, Стефан твердо намерен был убивать. Прежде «не убивать» было одним из его правил, но теперь он страстно хотел его нарушить.

Однако другой крутой парень налетел на него, прежде чем он успел вытянуть из Тайлера всю кровь. Этот парень вовсе не желал защитить своего павшего вожака, только спастись. Просто ему не повезло, что его маршрут проходил совсем рядом с охотничьей тропой Стефана. Стефан повалил парня на землю и жадно вскрыл новую вену.

Горячий металлический вкус оживил его, разогрел, протекая сквозь него, как огонь. От этого Стефан еще больше захотел свежей крови.

Сила. Жизнь. У них она была; а он в ней нуждался. Чувствуя славный прилив Силы, которая пришла вместе с уже выпитой кровью, он с легкостью сбил с ног крутых парней, а затем стал двигаться от одного к другому, выпивая и отбрасывая прочь бездыханные тела. Это было проще, чем открывать крышки на блоке из шести банок пива.

Стефан уже оседлал последнего, когда вдруг заметил, что в углу сжалась в комочек Кэролайн.

Изо рта у Стефана капала кровь, когда он поднял голову, чтобы на нее посмотреть. Эти зеленые глаза, обычно такие узкие, теперь были расширены, сверкая белками, как это бывает у испуганной лошади.

Губы Кэролайн пошли бледными пятнами, когда она залепетала беззвучные мольбы.

Ухватив девочку за зеленый кушак, Стефан поставил ее на ноги. Кэролайн стонала, закатывая глаза. Тогда он запустил руку в рыжевато-каштановые волосы, запрокидывая ей голову и приводя обнаженное горло в нужное положение. Затем вскинул голову для удара клыками – но тут Кэролайн завопила и обмякла.

Нет. Стефан бросил ее. Он уже получил достаточно. Он буквально разрывался от крови, подобно нажравшемуся клещу. Стефан еще никогда не чувствовал себя таким сильным, настолько заряженным стихийной энергией.

Теперь настала пора Дамона.

Стефан покинул ангар тем же путем, каким туда попал. Но уже не в облике человека. Охотничий сокол вылетел из окна и устремился в небо.

Новая форма оказалась просто чудесной. Теперь Стефан был силен… и жесток. Его новое зрение отличалось невероятной остротой. Глаза привели его туда, куда Стефану было нужно. Скользя над дубами в лесу, он прилетел на ту самую поляну.

Он быстро ее нашел. Ветер нещадно терзал Стефана, но он, испустив пронзительный крик вызова, стремительно бросился вниз. Дамон, теперь уже в человеческой форме, выбросил руки перед собой, чтобы защитить лицо, когда сокол спикировал к нему.

Вырывая кровавые клочья из рук врага, Стефан услышал ответный крик Дамона, исполненный боли и гнева.

«Я больше не твой слабосильный маленький братец!»

Стефан послал эту мысль Дамону на поразительной волне Силы.

«На сей раз я пришел за твоей кровью!»

От Дамона отхлынула ответная волна ненависти, которой также прозвучала насмешка.

«Вот, значит, какую благодарность я получаю за то, что спас тебя и твою нареченную?»

Стефан сложил крылья и снова нырнул вниз. Весь его мир сузился до одного-единственного стремления. Убивать! На сей раз его целью стали глаза Дамона, и палка, которую подобрал Дамон, с резким свистом пролетела мимо его нового тела. Когти Стефана прорвали Дамону щеку, и кровь хлынула наружу.

Хорошо!

«Тебе не следовало оставлять меня в живых, – мысленно сказал он Дамону. – Тебе следовало сразу же покончить с нами обоими».

«С удовольствием исправлю ошибку!»

Поначалу Дамон оказался захвачен врасплох, но теперь Стефан почуял его нарастающую Силу – Дамон вооружался и приводил себя в полную боевую готовность.

«Но, может быть, сначала ты скажешь мне, кого я на сей раз убил».

Разум сокола просто не мог справиться с подлинным бунтом эмоций, который вызвал наглый вопрос. Издав бессловесный крик, Стефан снова устремился к Дамону, но теперь толстая палка попала в цель. Раненый, с поврежденным крылом, Стефан упал на землю за спиной у Дамона.

Затем Стефан быстро вернул себе человеческую форму, ощущая боль в сломанной руке. Прежде чем Дамон успел к нему развернуться, он уже стоял на ногах, пальцами здоровой руки хватая своего брата за шею и запрокидывая ему голову.

Когда Стефан заговорил, голос его прозвучал почти нежно:

– Ты убил Елену, – прошептал он и нащупал горло Дамона.

Было темно, очень холодно, и кому-то было больно. Кто-то нуждался в помощи.

Но она страшно устала.

Веки Елены затрепетали, раскрылись, и темнота частично развеялась. Холодно… Она промерзла до самых костей. Ничего удивительного – повсюду вокруг нее был лед.

Но где-то глубоко внутри себя Елена знала, что это еще не все.

Что же случилось? Она была дома, спала… но нет, ведь это был День основателей. Елена была в столовой, на сцене.

Чье-то лицо тогда показалось ей странным.

Нет, с этим никак не справиться – Елена просто не могла собраться с мыслями. Бесплотные лица плавали перед глазами, обрывки фраз звучали в ушах. Она так запуталась.

И так устала.

Лучше было вернуться ко сну. Этот лед был на самом деле не так уж и плох. Елена снова было прикорнула, но до нее донеслись чьи-то крики. Она услышала их не ушами, а всем разумом. Крики гнева и боли. Кто-то очень страдал. Елена села неподвижно, пытаясь разложить все по полочкам. Краешком глаза Елена уловила какое-то движение. Белка. Елена могла ее почуять, и это казалось странным, потому что она еще никогда не замечала у себя такого чутья. Зверек посмотрел на нее ярким черным глазком, а затем стремительно взобрался на иву. Ощутив, как пальцы впились в кору, Елена вдруг сообразила, что она попыталась схватить белку.

Теперь все казалось просто смехотворно. Зачем ей, черт побери, понадобилась эта белка? Елена с минуту над этим раздумывала, а затем устало опустилась на землю.

Крики все еще доносились до нее. Елена попыталась прикрыть уши ладонями, но это не заглушило голоса. Кто-то очень мучился, кто-то был несчастен, кто-то сражался. Да, действительно. Это была именно битва.

Ну вот, хорошо. Хотя бы это она поняла. Теперь вполне можно было поспать.

Нет, сон к Елене никак не приходил. Крики манили ее, притягивали к себе. Елена ощутила непреодолимую потребность последовать за ними до самого источника.

А затем она сможет отойти ко сну. Но только после того, как она увидит… увидит его.

О да, все опять возвращалось. Она его помнила. Он был единственным, кто ее понимал, кто ее любил. Он был единственным, с кем ей хотелось остаться на всю вечность.

Его лицо всплыло в тумане ее сознания. Елена с любовью разглядывала его. Ну хорошо. Тогда она встанет и будет блуждать под этим нелепым мокрым снегом, пока не найдет ту самую поляну. Пока она не сможет к нему присоединиться. А затем они будут вместе.

Сама мысль об этом словно согрела ее. Внутри него был огонь, который могли видеть очень немногие. Елена, впрочем, видела это пламя. Почти такой же огонь пылал внутри нее самой.

Казалось, в данный момент с ним происходит что-то неправильное. По крайней мере она слышала непрекращающиеся крики. Елена уже оказалась достаточно близко, чтобы слышать их еще и ушами, а не только разумом.

Там, за древним дубом. Именно оттуда исходил весь шум. Он был там. Там были его бездонные черные глаза, его тайная улыбка. Он отчаянно нуждался в ее помощи. И она непременно ему поможет.

Вытряхивая из своих волос кристаллики льда, Елена вышла на лесную поляну.