Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

– Это как?

– Снимают так, будто ракета большая, а на самом деле она – практически игрушечный макет. Такие и погубить не жалко. Когда ракета улетает за облака и при этом не взрывается, её запуск показывают народу. По моим прикидкам не взрывается каждая пятая. Раньше было хуже. Прогресс налицо. В итоге получается погулять на миллион, а сказать, что погуляли на миллиард. Выгода всего в тысячу крат, но зато надёжная и постоянная. Если же кто-то из зрителей задаётся вопросом по сути или если в огород падает недавно запущенный на ракете спутник, а спутник, извините, привязан к лопнувшему гелиевому шару, таких искателей правды никто не услышит, поскольку затопают и залают свои же, кто не готов расставаться с любимой сердцу верой в науку, на которую их прогрессивные правители не жалеют денег.

– Которые идут не на науку, а в оффшор?

– В частности не на науку и в частности в оффшор. Ты уже всё понял.

– Я про космос никогда не думал.

– И правильно делал. Я это просто как пример одного из проектов привёл. Потому что теперь, думаю, ты видишь, что никакие войска ни сюда, ни в Кению, ни в Уганду никто пригонять не будет. Возможно, придётся открыть по небольшой базе быстрого реагирования и там, и там, но это уже вопрос технический. Главное, что до сведения руководителей и Кении, и Уганды будет строго доведено, что никакого острова на озере Виктория нет, а кто скажет, что он есть – или идиот, или провокатор. Поэтому соваться на него и даже просто искать будет себе дороже. Уходит куда-то паром, а куда уходит – это никого не должно волновать.

– Напоминает нашу историю с оврагом?

– Каким оврагом?

– Тем самым, откуда мы золото понасобирали. Чтобы нам не мешали, мы пустили слух, будто копившаяся там не один год свалка стала вредной и заразной, а значит, лучше держаться от неё подальше. Мои ребята-копатели стали героями, потому что смело боролись всё это время с опасностью.

Мистер Стэнли слушал Кифару, позабыв про трубку и разинув рот, а когда тот закончил, заразительно расхохотался.

– Нет, ну надо же! Я ему про «космос», а он мне про такой же точно «космос»! Уверяю, за английский можешь не переживать. Мы с тобой не на нём говорим, а на языке здравого смысла. Нет салфетки – слёзы вытереть?

Салфетки не нашлось, и мистер Стэнли воспользовался рукавом.

– В таком случае, мне тебе многое объяснять не придётся. Чтобы народ отвлечь и пустить в нужном направлении, его достаточно напугать. Лучше всего для этого подходят войны, катастрофы и эпидемии. Последнее наиболее удобно, поскольку наименее затратно: ничего не нужно взрывать и никого не приходится убивать. Люди всегда умирали и умирать будут. Достаточно сказать, что теперь они умирают от какой-нибудь страшной болезни. Только сказать громко и много раз повторить. Можно понастроить пустых больниц, а разницу в смете и затратах взять себе. Потом пустые постройки на что-нибудь сгодятся. Для тех же тюрем, к примеру. Между тем, от страха народ впадает в ступор и теряет способность думать. Он только переживает и реагирует. Такое у нас за последнюю сотню лет проделывалось многократно, и всегда срабатывало. Пока народ боится, можно делать всё, что угодно. Вы сами это прекрасно поняли и использовали, чтобы набить подвал на доброе дело. Но ты себе не представляешь, как после подобных виртуальных войн и эпидемий начинают ломиться подвалы тех, кто их придумывает и получает разрешение на проведение.

– Разрешение?

– Разумеется. Без разрешения у нас ничего делать нельзя. Разрешение даётся на всё. Если что-то провернуть без разрешения, потом приходится чаще всего симулировать собственную смерть, чтобы исчезнуть с радаров.

Последней мысли Кифару не понял и переспросил. Мистер Стэнли растолковал:

– Если ты очень богатый или очень знаменитый, но именно «очень», а не просто так, то с тебя и спрашивается больше. Потому что и твоё богатство, и твоя знаменитость – это то, что не твоё, а то, что тебе позволено иметь. За определённые услуги. Например, чтобы ты в числе первых крикнул в толпу «Чума!» или «Война!», когда попросят. Народ привык верить богатым и знаменитым. Пока ты выполняешь то, что тебе поручают, ты имеешь и славу и богатство. Но иногда тебе хочется чего-то больше, хочется самостоятельности, хочется правды, в конце концов. И тогда тебе дают понять, что ты переступил черту и стоишь на грани, например, огромного скандала, который в лучшем случае втопчет тебя в грязь, а вообще-то обернётся тюрьмой, нищетой и забвением. Тогда наиболее удобный и проверенный способ спастись – умереть. Утонуть, погибнуть в самолёте или вертолёте, пропасть во время наводнения где-нибудь в далёкой стране, где ты неизвестно как очутился, не проснуться после передозировки какими-нибудь таблетками, короче, все способы хороши. Политики и музыканты очень любят покушения на себя, в результате которого они тихо, в закрытом гробу, уходят со сцены и продолжают жить, почти не прячась. Потому что если даже народ их узнает, никто своим глазам не поверит. Отучен. Верят науке. Если наука говорит, что земля – это шар, народ надёт тысячу научных оправданий тому, почему он никогда её шаром не видит, а исключительно плоскостью, хоть из окна дома, хоть с горы, хоть из иллюминатора самолёта.

– А разве земля – шар?

– Нет, но так принято считать. – Мистер Стэнли прищурился и медленно выпустил струйку дыма, которая превратилась в облачко и поплыла в сторону окна. – Наверное, ты спрашиваешь себя: зачем он мне всё это рассказывает?

– Нет, но…

– Считай, что одно из преимуществ для такого циника, как я, оказаться на таком острове, как Кисива, это возможность выговориться, зная, что ты, мой друг, не побежишь завтра меня закладывать. А знать и молчать – худшее из наказаний, поверь. Незнание – великое благо. Особенно когда о своём незнании даже не догадываешься, потому что твоя голова полна теми кривыми знаниями, которые в неё с детства вложили, а ты даже не задумался, зачем. Кое-кто сегодня, правда, начинает выходить из спячки и задаваться правильными вопросами, но тогда вместо страха с поводка спускают второе безотказное оружие – смех. Когда что-то нельзя опровергнуть – это всегда легко высмеять. Причём большая часть запуганного и заученного народа к общему хохоту обязательно присоединится. Поскольку люди боятся одиночества, боятся быть не как все. Их этому тоже научили, но они думают, что это их природа, что так надо.

– Вы рассказываете интересные вещи, мистер Стэнли, правда, я до сих пор не совсем понял ваш план насчёт нас.

– Понял. Прекрасно понял. По глазам вижу. Просто хочешь, чтобы я его озвучил. Эх, сейчас бы вискарика стаканчик пропустить! Ладно, в другой раз. Вы тут все трезвенники собрались, уважаю. Где моя сумка?

Под сумкой он подразумевал свой неизменный рюкзак.

Рюкзак стоял под столом.

Мистер Стэнли вынул из него почти такую же точно штуковину, какую Кифару видел в Уганде, когда они с Чаком посещали Виктора. Она тоже раскладывалась пополам, но была не чёрной, а мышино-серой.

– Компьютер?

– Он самый. Откуда ты знаешь?

– У знакомого есть. Правда, в на большой земле.

– Теперь и у тебя.

– Что?

– Дарю. Он твой.

– Но я…

– Не умеешь им пользоваться, я знаю. Поэтому вот, прилагаю ещё простенькую книженцию, в которой рассказывается, как он работает.

– Для чего?

– Для всего. В первую очередь – для связи. Не нужно больше писать мне писем и ждать ответа. Тут уже установлены программы, которые позволят нам общаться сразу, как по телевизору.

– А как же интернет? У нас ведь нет интернета.

– Сюрприз!

Мистер Стэнли уже включил подарок, экран вспыхнул и показал красивый фиолетовый фон с несколькими маленькими иконками.

– Но вы же его ни к чему не подключили! – снова поразился Кифару. – Ему что, не нужно электричества?

– Не переживай, дружище! Я ведь знал, куда еду, и всё или почти всё предусмотрел. Компьютер я заранее подзарядил, так что на час-другой его хватит. Потом да, тебе придётся его постоянно подкармливать электричеством, но это я уж поручаю тебе. Уверен, что справишься.

– Справлюсь, – пообещал Кифару и уставился на экран, посреди которого откуда ни возьмись, то есть, по сигналу какой-то кнопки, которую смело нажал палец мистера Стэнли, возникло чёрное прямоугольное окошко.

Окошко сразу же перестало быть чёрным и показало бородатую физиономию в очках.

– Привет, босс, – сказала физиономия. – Как меня видно и слышно?

– Привет, Мартин, – довольный произведённым впечатлением ответил «босс». – Похоже, всё работает. Кстати, познакомься с моим другом, о котором я тебе рассказывал.

– Кифару? – переспросил бородач и улыбнулся. – Привет!

– Вы где? – только и мог пробормотать «друг».

– В Шотландии, стране замков, горцев и ветров, – пафосно ответил Мартин. – Как добрались, босс?

– Как всегда. Лучше скажи мне, гений, что тебе там видно по поводу качества нашей связи.

Мартин наклонился к экрану, глаза его стали бегать из стороны в сторону, будто он что-то искал.

– Сигнал ловится неплохо. Поднимает десятку, опускает пятёрку. Думаю, это не предел. – Он снова на что-то отвлёкся. – Я тут вам файлик скинул. Проверьте, за сколько скачается.

Кифару наблюдал, как мистер Стэнли водит пальцем по прямоугольнику под клавишами, а по экрану тем временем ползает крохотная стрелка, тычется в иконки и что-то всё время открывает и закрывает.

– Нашёл. Пошла загрузка. Не вижу, какой объём, но качает бодро. Ага, вот, готово. Секунд пятнадцать.

– Отлично. Всё в норме. Можете пользоваться, босс.

– Молодец. Считай, что в ближайшее время увольнение тебе не грозит. Как зуб?

– Вчера вылечил. Пока держится.

– Хорошо. Если что, я на связи. Потом по этому номеру будет Кифару.

– Десять-четыре1919
  Подразумевается 10—4, сигнал военных радистов, означающих «ОК». Сегодня выражение ten-four используется и в разговорной речи.


[Закрыть], босс.

Окошко свернулось и исчезло.

– Вы можете мне объяснить, что только что произошло? – взмолился Кифару. – Откуда здесь появился интернет?

Мистер Стэнли указал трубкой в потолок.

– После нашей последней встречи я тоже не сидел сложа руки в ожидании, когда ты про меня вспомнишь. Тем более что кенийское правительство как раз озаботилось оснастить интернетом национальный парк Рума2020
  Национальный парк Кении, расположенный на западе страны, по соседству с озером Виктория.


[Закрыть], и заказ ушёл к моим хорошим друзьям. Которые выяснили и сообщили кенийскому правительству, что всем будет выгоднее не тянуть провода от Найроби, а подвесить обычный стратосферный спутник, который покроет значительно большую область, и никто не окажется в накладе. Деньги были взяты из бюджета, часть потрачена на доброе дело, а часть, как водится, осталась у правительства, точнее, у правителей. Зато за саму связь нам с тобой даже не придётся платить. Я договорился так, что твой остров получает выделенный поток.

– Что получает?

– Не важно. Главное, что интернет у тебя теперь есть, и он, как ни странно, работает и вполне неплохо, в чём ты сам мог только что убедиться.

– Вы сказали «стратосферный спутник»?

– Сказал, поскольку других не бывает. Я тебе недавно вещал про гелиевые шары. Когда нельзя протянуть провод, прибегают к их помощи. Дело, конечно, геморройное, но за государственный счёт почему бы не освоить? Существует даже специальная авиационная служба, в которой виртуозы умудряются заменять эти шары каждые три-четыре месяца прямо с самолётов. Подробностей не знаю, но теперь ты и сам можешь поискать информацию, если интересно. Интернет, дружище, вещь крайне полезная.

Деньги и девушки

В этот приезд мистер Стэнли пробыл на острове целую неделю.

За неделю под его руководством Кифару худо-бедно научился пользоваться волшебный подарком и несколько раз умудрялся без посторонней помощи выходить на связь со всегда жизнерадостным и бодрым Мартином, а также «гуглить», то есть пользоваться, по словам мистера Стэнли, самым простым и полезным детищем американской военной разведки.

Постепенно перед его зачарованным взглядом через экран компьютера ему открылся целый мир, о существовании которого он только подозревал.

Интернет был полон голыми красавицами (и уродинами, но на них он не смотрел), а те оказались искусными в таких вещах, о которых он даже не мечтал. Слишком откровенные игры ему, правда, не очень нравились, они казались Кифару излишне фальшивыми и показными, явно снимаемыми за деньги, тогда как деньги в интимных отношениях были для него табу. Если ты удовольствие покупаешь, считал он, это уже не удовольствие. Это коммерция. Настоящее удовольствие то, которое ты завоевываешь или на худой конец заслуживаешь каким-нибудь своим мужским качеством, а не длинной или толщиной кошелька. Зато у него появилось немало новых идей по поводу благоустройства собственного стриптиз-клуба, о котором он не забывал даже под бременем более насущных забот.

А забот прибавилось.

Потому что одно дело – подвал для хранения золота, и совсем другое – ангар для хранения будущей валюты, которую уже заказали при непосредственном посредничестве (как он сам выразился, не обращая внимания на игру слов или, напротив, её подчёркивая) мистера Стэнли. Кифару наивно полагал, что будет задействован печатный станок где-нибудь в Германии или Греции (Вереву сказала, что первая отвечает в Европе за печать крупных банкнот, вторая – мелких), однако мистер Стэнли выдержал глубокомысленную паузу и заявил, что печатать будет Северная Корея, проверенная, надёжная и качественная. Она печатает доллары для США, которые делают вид и кричат повсюду о том, будто на самом деле корейцы доллары таким образом подделывают. Однако, если их качество ничем от качества «оригинальных» бумажек ФРС2121
  «Федеральная резервная система» – частный банк, выполняющий функции монопольного эмитента североамериканской валюты.


[Закрыть] не отличается, то зачем, спрашивается, гнать самолёты с наличностью из Америки в ту же Азию, где нужно расплачиваться с местными режимами, султанами, наркобаронами и прочими подразделениями создателей «гугла»? Проще напечатать тут же, под боком, тем более что Северная Корея считается всеобщим врагом, живущим под замком с внутренней стороны, так что никто её хозяйство извне толком проверить не в состоянии.

– Да и расценки у них щадящие, – закончил свои разъяснения мистер Стэнли.

Вереву, которая его слушала за кампанию, не нашла, чем возразить. Она, как оказалась, тоже немного понимала английский, и шотландец с трубкой стал для неё своего рода безпрекословным авторитетом. В вопросах политики и экономики, конечно. В остальном она предпочитала опираться на собственный опыт.

Поселился на сей раз мистер Стэнли, как и обещал ему Кифару, в новом доме. Разговор у них про Мазози и её отца иногда заходил, однако, без лишних подробностей. Кифару не мог, правда, не поблагодарить гостя за полезную наводку на нежданную догадку, а тот в свою очередь лишь махнул рукой и сказал, что всегда готов поделиться с таким толковым партнёром всем, на что падает его бдительный взгляд.

Ангар для денег пришлось закупать на стороне и доставлять по частям. По словам мистера Стэнли, заказ выполнила одна из тех промышленных организаций, которые обеспечивают частные тюрьмы стопроцентно защищёнными камерами. Не теми, что подглядывают и показывают, а теми, в которых сидят заключённые. По сути, эти части представляли собой отдельные бетонные блоки, которые в указанное место были доставлены по очереди подвешенными под днище грузового вертолёта на могучих тросах.

С первым вертолётом на остров пожаловали также и строители – молчаливые негры в серой униформе, которые ни с кем не разговаривали и только делали своё дело. Собственно, разговаривать им было фактически не с кем: ангар решили расположить вообще за оврагом, так что жители Катикати ничего толком не поняли и лишь слышали отдалённое тарахтение в воздухе.

Ангар да ещё вертолётом Кифару со своими относительно скромными и значительно растраченными к этому моменту средствами, конечно, не потянул бы. Мистер Стэнли заверил его в том, что переживать не стоит, а стоит считать эту часть проекта инвестициями заинтересованной стороны. Под «заинтересованной стороной» он подразумевал себя и тех людей, которые будут обеспечивать новому островному оффшору приток клиентов. Кифару поначалу это не понравилось, но потом он справедливо рассудил, что ничего при таком раскладе не теряет. Для верности он проконсультировался с Вереву и Имаму, которые тоже не обнаружили в происходящем никакого существенного подвоха, кроме того, что если проект забуксует или пойдёт не так, как планировался, шотландец может выставить им счёт. Это предположил Имаму.

– Не может, – сказала Вереву.

– Почему?

– Кифару, ты подписывал какие-нибудь документы?

– Нет.

– Ну, вот видишь! Если этому Стэнли захочется взыскать долг, он сможет разве что забрать свой ангар обратно.

– Лишь бы в нём при этом не было наших денег, – хмыкнул Имаму.

Тем, кто получившийся в результате двух дней возни ангар видел, было понятно, что подобная угроза отпадает сама собой. Здание получилось могучим, что надо. Со стороны оно напоминало огромный сейф, заваленный набок. Никакого электричества – сплошная механика, что, по словам мистера Стэнли, было залогом надёжности. При этом, чтобы открыть подряд несколько массивных стальных дверей, требовалось знать уникальные комбинации замков и иметь соответствующие ключи. Комбинации придумал Кифару, сообщив их по отдельности только той же Вереву и Имаму как наиболее доверенным и наименее заинтересованным партнёрам. Абрафо он доверил резервные ключи, но не коды.

Строители улетели.

Они могли даже не знать, где именно побывали, и уж тем более не догадывались, над чем трудились. По словам мистера Стэнли, им было сказано, что они ведут монтаж первого блока местной тюрьмы.

– Кстати, когда ты все свои деньги раздашь, – добавил он, – эту постройку можно будет так и использовать.

– В смысле?

– В смысле, по назначению, как тюрьму.

– Для кого?

– У вас тут что, никогда никого не наказывают? – изумился мистер Стэнли.

– Не настолько, чтобы сажать под замок.

– Зато стены такой толщины, что тут всегда будет прохладно. В крайнем случае, всегда можешь какие-нибудь фрукты с овощами хранить.

– Ну, разве что фрукты.

Хотя разговор этот Кифару тоже решил запомнить, если вдруг что-то и в самом деле после введения новшеств в размеренную жизнь Кисивы пойдёт не так.

Печать денег заняла больше времени, чем он ожидал. Мистер Стэнли успел уехать и снова вернуться. Правда, теперь он это делал гораздо проще, нежели прежде: опять же на вертолёте. Объяснил он новшество тем, что раньше всё было только в проекте, а сейчас он твёрдо знал, во что вкладывается, и потому мог позволить себе определенные удобства.

– Которые, дружище, неплохо было бы когда-нибудь освоить и тебе, – заметил он, подливая в стакан Кифару густого виски, ящик которого привёз с собой.

– Я подумаю. Что по деньгам?

Дизайн денег мистер Стэнли поручил своим знакомым из Шотландии. По его словам, это были те же самые люди, что работали над созданием шотландских фунтов2222
  Банкноты, выпускаемые тремя шотландскими банками. Официально они «шотландскими фунтами» не называются, имеют номинал, выраженный в фунтах стерлингов и вообще «законным средством платежа» не являются даже в самой Шотландии. При этом, как ни странно, ими можно расплачиваться на всей территории Великобритании. Розница может их кое-где и не принять, но банки обязательно возьмут. Каждый их банков выпускает банкноты собственного дизайна.


[Закрыть] для одного из трёх тамошних банков-эмитентов.

Название для денег долго придумывать не пришлось. Им стала «песа»2323
  Pesa – деньги (суахили).


[Закрыть].

Имаму больше всего волновало, что на банкнотах будет нарисовано.

Вереву переживала за то, что на них будет написано.

Кифару же ломал голову над тем, какому номиналу в золоте они будут соответствовать.

Эскизы денег теперь скидывались им по интернету, и вся кампания приникала к экрану компьютера, рассматривая варианты.

Принципиально было решено, что на самых мелких купюрах, которые будут в наибольшем ходу, стоит изобразить автомат. Именно он в своё время отпугнул кенийских супостатов и именно он будет теперь об этом напоминать другим.

На купюрах среднего достоинства Имаму предложил запечатлеть носорога. Не всего, а только морду, чтобы был отчётливо виден рог. Так они, с одной стороны, отдадут должное зачинщику всех этих нововведений (который скромно сидел тут же и помалкивал), а с другой – опять же покажут свой угрожающий вид.

Самые дорогие деньги решили украсить видом на гору Килиманджаро. Мистер Стэнли поинтересовался, с какой стати, если она вообще-то далеко-далеко, и тогда ему, как старому знакомому, доверили легенду о происхождении народа Кисивы. И снова Кифару оказался в центре всеобщего внимания, поскольку мистер Стэнли только сейчас осознал, с кем всё это время имел дело. Или сделал вид, что только сейчас. Отныне он частенько обращался к юному партнёру не иначе как Ваше Величество, на возражения не реагировал и добродушно посмеивался.

– Думаю, что всё это не просто так, – сказал ему как-то Кифару.

– Что именно, Ваше Величество?

– Помните, вы рассказывали мне про богатое королевство в Азии. Как вы его назвали? Брунея?

– Бруней.

– Да, так вот, вы ещё тогда упомянули название острова – Калимантан. Похоже на нашу Килиманджару.

– Похоже. Но не очень.

Кифару остался при своём мнении, а Килиманджаро осталась на банкнотах.

В итоге к символическому ряду был добавлен крокодил – между автоматом и носорогом – и живописный дом Кифару, сфотографированный на цифровой фотоаппарат мистера Стэнли и отосланный в Шотландию – между носорогом и Килиманджаро.

«Автомат» получил в итоге номинал в один песа.

«Крокодил» приравняли к пяти песа.

«Носорог» украсил десятку.

«Башня» стала символизировать двадцать песа.

И, наконец, «Килиманджаро» удостоилась чести быть символом пятидесяти.

С номиналом в золотом эквиваленте тоже всё разрешилось довольно просто. Один песа поначалу приравняли к одному грамму добытого золота.

– Таким образом, – сказала Вереву, – того, что у нас уже есть, хватит на печать более трех миллионов покрываемых золотом песа.

– Три миллиона при вашем населении – цифра хорошая, – согласился мистер Стэнли. – Что можно будет купить на один песа?

Кифару посмотрел на друзей.

Имаму вооружился калькулятором и прикинул вслух:

– Сегодня цена на золото порядка шестидесяти американских долларов за грамм, верно?

– Верно, – кивнул мистер Стэнли. – Если мы говорим про двадцать четыре карата. Ваше мы толком пока не проверяли.

– Пусть будет пятьдесят за грамм, – подсказал Кифару.

– Пятьдесят долларов сегодня – это… – Имаму посмотрел на Вереву, и та обратилась к компьютеру, который ей доверялся чаще других, как будущей банкирше, за счёт чего она быстрое остальных наловчилась им пользоваться.

– … это почти пять с половиной тысяч кенийских шиллингов. Пять триста шестьдесят, если точно, – вскоре ответила та.

– Что можно купить в Кении на эту сумму? – задумался мистер Стэнли.

– Две пары хорошей обуви, – уверенно заявил Имаму.

– Не годится?

– Что? Почему?

– Многовато получается.

– Чего?

– Золота в одном вашем песа. Надо делить хотя бы пополам. Не грамм, а полграмма. Это не принципиально для ценности песа как такового, но позволит вам, во-первых, быть более подвижными в рыночных отношениях, а, кроме того, шесть миллионов потенциальных денег в два раза лучше трёх. Ведь вы же понимаете, что ваши деньги будут практически тем же самым, что акции при ай-пи-о2424
  IPO – первичная публичная продажа акций для привлечения капитала акционерным обществом.


[Закрыть].

Поняли не все, но согласились единодушно.

Таким нехитрым образом появилась формулировка первой надписи на будущих купюрах – «Обеспечивается таким-то весом золота Национального Банка Кисивы». Вместо «таким-то весом» чётко прописали 0.5, 2.5, 5, 10 и 25 граммов соответственно.

Одновременно решился и вопрос с названием банка. Мистер Стэнли предложил сократить его до НБК, однако Кифару возразил, сказав, что они будут писать полностью.

Benki ya Kitaifa ya Kisiwa набрала Вереву в техническом задании дизайнерам.

– Международный язык коммерции – английский, – напомнил шотландец. – Я бы для солидности разместил английское его написание тоже.

Так было добавлено National Bank of Kisiwa.

Техническое задание с автоматами, крокодилами, носорогами и формулировками улетело Мартину, который был координатором их переписки. Мистер Стэнли пояснил, что если нужно загубить любое дело, достаточно установить больше одной точки для входа и выхода информации.

– Мартину я доверяю, – сказал он. – И если что, спрошу именно с него. Что он тоже прекрасно понимает, поэтому никогда не подведёт.

Кифару слушал и наматывал на ус.

Он уже чувствовал, что пришло время взрослеть. Не в том смысле, которое принято иметь в виду, а в смысле осознания принципов взрослого мира. По сравнению с которым мир, в котором он жил до сих пор, был сравни детскому саду.

В ожидании окончательных эскизов, которые предстояло утвердить и которые с этой целью должны были прилететь в распечатанном виде на вертолёте, Кифару и его предприимчивый друг отправились колесить по острову. Ни Имаму, ни даже его джип они с собой в это раз не взяли. По совету и на деньги мистера Стэнли на рынке Уганды были куплены два дорожных велосипеда.

– Полезная штука, Ваше Величество. Рекомендую в следующий раз приобрести партию оптом и распродать среди вашего пешеходного населения. Укрепляет здоровье и не портит природу. Джип для ваших расстояний – роскошь, хотя и весьма удобен, не спорю, когда требуется оперативное решение вопроса. Кроме того, катание, если смазывать, как ты слышишь, безшумно, что тоже может иногда пригодиться. Ну и свобода передвижения, разумеется, если на машине ты связан с постоянным присутствием водителя, а не сам рулишь.

Кифару не возражал, а колесил рядом и получал удовольствие.

Они не спеша посетили Киджиджи, Магариби, Таму, проведали по старой памяти ферму Эмеки, и под конец дня добрались до Бандари, где заночевали у всегда гостеприимного начальника таможни, точнее, у его ещё более гостеприимной сестры.

На вопрос Кифару о племяннице Дуна несколько смутился, но потом честно признался в том, что девушка недавно нашла себе жениха и теперь просто так проводить время даже с такой столичной знаменитостью не может. Выяснять, имеет ли он в виду, что если не «просто так», то за некоторый гонорар жених может быть на время забыт, Кифару не стал. Сыграла роль как щепетильность к коммерческой любви, так и не замедлившее последовать предложение всё того же Дуны насчёт равноценной замены.

Сестру, владевшую гостиницей, звали Ньёта.

Оказалось, что в Бандари она не только предлагает кров редким гостям, но, чтобы иметь дополнительный источник доходов, по совместительству подрабатывает повитухой и сводней. Как она эти должности совмещает, осталось для Кифару загадкой, однако вкус и ассортимент Ньёты его приятно удивил и порадовал. Девицы, с которыми он в своё время потерял здесь невинность и которые были сосватаны ему Дуной, сразу померкли в сравнении с теми длинноногими и упругими ланями, что явились тем вечером в покои к двум постояльцам.

Поскольку Кифару заранее дал понять Ньёте, что угощает его заморский друг, та не поскупилась, и девушек пришло сразу четыре.

– Пантеры! – только и сумел выговорить мистер Стэнли, рассматривая их голые тела в тусклом свете единственной коридорной лампы, где происходило свидание.

Девушки хихикали и выпендривались, пританцовывая в одних туфлях перед застывшими в нерешительности заказчиками.

Друзья наивно думали, будто должны выбрать двух, однако появившаяся из темноты Ньёта их успокоила, пояснив, что по цене двух они могут забирать всех четырёх, если обещают обращаться с ними вежливо и не обижать. Это была её ознакомительная скидка.

Девушки оказались юными и в меру неопытными, но смелыми и боявшимися только того, чтобы не понравиться. Видимо, им заранее рассказали, что это за клиенты и насколько их расположение важно для светлого будущего Бандари.

Знакомство перешло в голый ужин в самых просторных апартаментах гостиницы и танцы. Не хватало разве что бассейна или джакузи, но Кифару об этом не догадывался, а мистер Стэнли напрочь забыл. Не забыл он только про свой фотоаппарат, на который то и дело что-то снимал, а когда они под вечер следующего дня добрались до дома, показал результаты съёмок прямо на компьютере. Оказалось, что чудо-аппарат умеет делать не только фотографии, но и записывать видео, причём не хуже дорогой камеры. Обоим теперь было что вспомнить. Кифару не очень понравилось только то, что на некоторых записях и фотографиях фигурировал он сам. Мистер Стэнли обещал всё лишнее стереть.

Вертолёт с эскизами прилетел к обеду. На оперативном заседании они были всеми одобрены и утверждены без правок, и мистер Стэнли упорхнул тем же бортом, поскольку он сказал, что не может пустить самую важную стадию – печать – на самотёк. Он же прихватил с собой деньги для оплаты полиграфии. Поскольку бумажных денег в итоге Кифару не хватило, в довесок уполномоченный представитель острова получил несколько золотых слитков.

– Сдаётся мне, что наконец-то мы узнаем, чего твой товарищ стоит, – сказал после прощания с вертолётом Имаму.

Кифару поморщился.

– Ты имеешь в виду, вернётся он или нет?

– Типа того.

– А мне кажется, что он слишком в нас заинтересован, чтобы обманывать по мелочам, – заметила Вереву.

– Я бы не сказал, что он улетел с мелочью, – возразил Имаму. – У нас на такие деньги можно до старости жить.

– Не спеши переживать раньше времени. – Кифару подумал о Мазози и понял, что успел соскучиться по её податливому обществу. – Если бы не он, у нас бы не было компьютера, интернета и надёжного хранилища…

– … у которого мне пришлось обкусывать и отпиливать все петли, за которые его можно было бы опять поднять на воздух.

– Имаму, послушай, я тебя ценю, но иногда ты перегибаешь палку. Какие ещё петли?

– Те самые, за которые эти блоки крепились тросами, когда к нам пожаловали. Строители почему-то их не убрали и даже не загнули.

– Не представляю, что бы могло подобную махину сегодня оторвать от земли.

– Я тоже, но кто же знает, что у этих твоих шотландцев на уме и на вооружении. Всегда лучше предохраниться.

Кифару спорить не стал. Он, как и Вереву, мистеру Стэнли верил. Доверие – чувство не самое полезное, однако его отсутствие делает жизнь пустой и грустной. Кифару, конечно, в душе переживал, но виду не показывал и надеялся.

В надеждах ему помогал интернет, по которому Мартин по первой же просьбе прислал ссылку на мобильный телефон мистера Стэнли.

– Просто на неё, когда надо, нажми, и если он сможет, то ты сего сразу же увидишь.

– По телефону? – не сразу понял Кифару.

– Да, у него собой одна из последних моделей, которых пока нет в продаже. попробуй – увидишь.

Кифару попробовал, однако пробился далеко не с первого раза. Успел даже мысленно выругаться и согласиться с подозрениями Имаму.

– Как погода? – поинтересовалось внезапно появившееся на экране знакомое, только немного вытянутое улыбающееся лицо.

– А как Северная Корея?

– Ты не в настроении, Ваше Величество?

Мистер Стэнли тоже обладал неплохим чутьём.

– Нет. Просто от вас уже три дня ни слуху, ни духу. Я начел слегка переживать.

– Не стоит. Вот, посмотри.

Картинка на экране двинулась в сторону, лицо ушло за кадр, а вместо него появилось большое, исполосованное дождём оконное стекло, за которым открывался вид на серые прямые дороги, редкие деревья и не менее серые квадратные коробки.