Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

Гость

На третий день, уже под вечер, вдалеке появились тусклые огни парома.

Имаму, к счастью, оказался на месте и отказать Кифару в транспортном содействии не мог, поскольку заранее обещал.

Они вдвоём попрыгали в джип и отправились встречать гостя.

Магариби считался самой западной точкой острова. Изначально обычная рыбацкая деревушка благодаря глубине прибрежных вод со временем превратилась в удобное место для швартовки судов с низкой посадкой, то есть всяких большегрузов, редких, но для островной жизни нужных.

По дороге Имаму рассказал, что свой джип он доставлял именно сюда.

Кифару уже знал его историю.

Когда Имаму было столько же, сколько Кифару сейчас, он отправился воевать. Воевать по-настоящему, с пулями, кровью и убийствами. Изначально заварушка происходила в Кении, но в итоге Имаму попал в некий специальный отряд, который вооружили до зубов и перебросили через горы в соседнюю Сомали, где во всю шла гражданская война. Им было поручено изображать повстанцев, сражающихся против исламистов. «Изображать», потому что никакой войны, как оказалось, там не было. Были люди с камерами, журналисты, и была местная массовка, которой давали пострелять, и которая открывала огонь по невидимым целям, когда эти камеры включались. Наиболее отчаянным поручалось сыграть раненых и убитых. Всё это делалось, рассказывал Имаму удивлённому слушателю, чтобы заработать как можно больше денег. Камеры снимали с разных ракурсов один подожжённый танк, потом подъезжал трактор, перетаскивал танк на другое место, его снова снимали журналисты, а в своих новостях они рассказывали о том, что было подбито десять танков. Причём снимали местные. Белые лица мелькали только изредка, играя сосредоточенных и жертвующих жизнью миротворцев. Их тоже было в десятки раз меньше, чем заявлялось официально, что позволяло экономить на выделенных бюджетах. Имаму приходилось видеть несколько раз получавшиеся в итоге репортажи по телевидению. Выглядели они довольно убедительно, но если выключить звук и представить, что на самом деле происходит за кадром, смотрелось забавно.

– Так это что же, всё было понарошку? – не верил ушам Кифару. – Ты хоть кого-нибудь там пристрелил?

Оказалось, что да, конечно, поскольку под шумок тамошние начальники делали свои дела. Объявленная война позволяла списывать на неё любые реальные неприятности, от которых страдали живые люди, начиная сносом жилых построек, целых деревень, на месте которых сразу же оживало новое строительство, и далеко не заканчивая закрытием крупных заводов, которые, разумеется, никуда не девались, а за безценок переходили в другие руки. За то, что эти истории замалчивались и сходили тамошним правителям с рук, сами правители охотно закрывали глаза на заморские корпорации, которые, с одной стороны, оплачивали «войну» и «новости», а с другой, получали безграничный доступ к той же сомалийской нефти, будь она тысячу раз неладна.

Отряду Имаму главным образом поручались операции запугивания, поскольку простые люди телевизоров в глаза не видели, но про войну знать были обязаны.

Не сразу, но постепенно становилось понятно, что их используют в своих интересах всякие местные князьки, чтобы наводить шороху на несговорчивых соседей. Скорее всего, они платили их начальству, а оно поручало бойцам громить тех, на кого указывали заказчики. Так что да, пострелять пришлось и в переделках побывать тоже. За неплохую, в общем-то, зарплату, которая под конец так и не смогла перевесить отвращения к происходящему, в результате чего Имаму решил с войной завязывать. Когда на его глазах не для камеры, а по-настоящему взлетел на воздух целый дом с многодетной семьёй только потому, что хозяин отказывался кому-то что-то платить и был объявлен за это исламистом, разместившим у себя штаб-квартиру заговорщиков, Имаму дезертировал. Заодно он спас джип, который вместе с другой техникой приговорили к показательному уничтожению. Ездить он тогда толком не умел, но видел, как это делается, и по дороге обратно через горы быстро выучился. Джип попался хороший, американский, надёжный, и ни разу его не подвёл. Большую часть заработанных денег Имаму потратил на бензин и откупные, поскольку кенийские власти тоже прекрасно знали, на чём в вечный кризис можно обогатиться, и посты попадались повсюду. Вместе с джипом ему даже удалось привести домой несколько образцов огнестрельного оружия, часть которого, не так надёжно спрятанного, по пути всё же отобрали. Об этом Имаму признался Кифару по величайшему секрету, да и то лишь потому, что сегодня они делали общее дело и были повязаны братской клятвой. Про «братскую клятву» Имаму, конечно, несколько преувеличивал, из чего Кифару сделал вывод об умении Кваку и Квеку надёжно хранить отцовскую тайну, поскольку не знать об оружии, хранящемся всё это время в их доме, они не могли.

– А почему ты на джипе приплыл сюда, а не в Бандари?

– Я же говорю, что бензина было в обрез. Пришлось заставить паромщика подплыть именно сюда, поближе к дому, чтобы не толкать джип, когда он заглохнет, через весь остров.

– Понятно.

Теперь Имаму закупал горючее впрок и только жаловался, что оно постоянно дорожает.

Когда они подъехали, паром уже стоял у пристани и разгружался.

Кифару поискал в малолюдной толпе знакомую белую физиономию. Он предполагал, что увидит мистера Стэнли сразу, но того среди спускавшихся с трапа почему-то не было. Подождав, пока народа станет ещё меньше, Кифару пошёл проверять. Имаму остался в джипе.

– Кто капитан?

– Капитана нет. Болен. Я за него, – отозвался на вопрос Кифару плечистый парень с поломанным ухом, какие бывают у профессиональных борцов.

– Я ищу одного вашего пассажира, белого, наверняка видели.

– Белого? – оскалился парень. – Был такой. Мы его съели.

Кифару не поверил и молча ждал уточнений.

– Посмотри в камбузе, может, там застрял.

– В камбузе?

– На кухне. Вон там. – Парень махнул жилистой рукой в сторону кормы.

Камбуз встретил Кифару букетом самых разных запахов. Среди запахов, на полу, привалившись к ножке стула, сидел мистер Стэнли. Одет он был на сей раз по-походному, прижимал к груди увесистый рюкзак и мирно спал.

– Забирать пришёл? – поинтересовалась дородная дама за кухонным прилавком, видимо, повариха. – Вот и хорошо. А то мы не знали, что с ним делать. Он к нам такой уже загрузился. Я давала ему чай – не помогло. Желаю удачи.

– Не знаете, это все его вещи?

– За вещами пассажиров мы не следим. Но ничего другого я при нём не замечала.

– Ладно. Спасибо.

Помощь Имаму ему бы сейчас не помешала.

– Мистер Стэнли, просыпайтесь!

Услышав своё имя, шотландец открыл глаза, посмотрел на Кифару и улыбнулся.

– Я заметил, – сказал он совершенно трезвым голосом, – что к пьяным тут у вас меньше пристают.

– У нас пьяных вообще нет.

– Ну, я имею в виду у вас в Уганде.

– В Уганде – это не у нас.

– Да, верно, ты прав, – согласился гость, пытаясь самостоятельно подняться, что с первой попытки ему не удалось.

– Кроме рюкзака, у вас ещё что-нибудь было?

Стэнли наставительно поднял указательный палец.

– То, что тебе по-настоящему нужно, всегда уместится в один рюкзак.

– Значит, мы можем идти?

– Значит, можем.

Букет запахов они захватили с собой.

Имаму сразу всё понял и вместо приветствия предложил новому пассажиру лечь на заднее сидение. Сделал он это на ломанном, но всё-таки английском, чем снова немало удивил Кифару.

– Пришлось с такими, как твой приятель, в Сомали пообщаться, – пояснил он, нажимая на газ.

– Я спать не буду, – предупредил их мистер Стэнли и сразу заснул.

Джип был без верха, так что на обратном пути запахи им не мешали, а гостя неплохо продуло в освежающем смысле этого слова.

– Куда повезём? Сразу к Мазози? – вслух задумался Имаму, когда они уже катили по Ндэфу.

– Не, в таком виде он там всех распугает. Жалко, что я поздновато по поводу собственного жилья спохватился. Может, сперва ко мне?

– Это и есть ваш хвалёный Катикати? – донеслось сзади.

Оглянувшись, они увидели, что гость как ни в чём не бывало сидит, подставляет лицо ветру и улыбается по сторонам.

– К Мазози, – сказал Кифару.

Имаму кивнул.

Встретили их настороженно.

Мазози выделила постояльцу комнату, составлявшую часть дома, однако имевшую отдельный выход на улицу. Показала скромные удобства. Предложила поужинать.

Имаму пожелал всем приятного вечера и раскланялся, сославшись на неотложные дела.

Мистер Стэнли всё с интересом рассматривал, не привередничал и не тушевался.

Увидев восхищённый взгляд Узури, с заговорческим видом расстегнул кармашек рюкзака и протянул малышке изящную белую куклу с длинными волосами и такими же распахнутыми глазищами. Узури схватила подарок и стала радостно прыгать, показывая новую подружку смеющейся матери.

Которой мистер Стэнли, не откладывая, преподнёс шикарные бусы и наборчик из нескольких губных помад.

Когда позже Кифару поинтересовался, каким образом он угадал, что его ждёт, предусмотрительный антрепренёр только плечами пожал:

– Я не первый раз в Африке, друг мой. Гостинцы все любят, особенно ваши женщины.

– А ваши?

– Наши? – вздохнул шотландец. – Наших ещё поискать нужно. Наши уже давно дают всем понять, что они не женщины. Но и не мужчины, потому что мужчины для них стали чуть ли не ругательством. Тихий ужас.

Кифару не понял смысла услышанного, но переспрашивать постеснялся. Просто принял к сведению.

Сам он ничего от мистера Стэнли не получил и не обиделся. Вид новый знакомый имел плутоватый, так что ожидать от него можно было всего, чего угодно.

После ужина они вышли на улицу, и Кифару предложил пройтись до своего будущего дома.

– Будущего?

– Его пока строят. Я живу в семье отца, как у нас принято. Но мне хочется начать собственное хозяйство.

– Жениться?

– Не, с этим я спешить не собираюсь.

– Кстати, сколько тебе сейчас лет?

– Девятнадцать.

– То есть, ты уже совершеннолетний?

Кифару последнее слово не понял, а когда мистер Стэнли пояснил, пожал плечами.

– У нас такого разделения нету. Мы судим не по годам, а по делам.

Гость присвистнул.

– А где ты английский так выучил?

– Так плохо?

– Нет, наоборот. Я тебя прекрасно понимаю. Надеюсь, что и ты меня.

– Да нигде, сам, по словарю, по журналам разным… У нас тут ещё и телевидение есть. Там много чего на английском.

– Это вы из Уганды и кенийское ловите?

– Понятия не имею. Наверное. Я редко смотрю. Раньше чаще, когда футболом интересовался.

– А что перестал?

– Да времени нет.

– А чем занят?

Кифару в двух словах рассказал: про отца, про дружинников, про службу. Мистер Стэнли слушал внимательно и не перебивал.

Так они подошли к месту строительства. Работы до утра были приостановлены, поэтому пришлось показывать хозяйство при свете карманного фонарика.

– Неплохо получается! – признал мистер Стэнли. – Да ещё с башней. Молодец!

– И адрес будет, – прихвастнул Кифару. – Как у вас в Скотланде. Например: Кисива, Катикати, Фупи-стрит, дом 1. Звучит?

– Отлично! Похоже, мы не зря с тобой встретились. Ты опережаешь мои вопросы.

– Какие?

– Не суть. Завтра поговорим, на свежую голову.

– Хорошо.

Однако мистер Стэнли не сдержался и на обратном пути сам первым спросил:

– Послушай, а если мне понадобится, скажем, деньги поменять, где мне это сделать? У вас тут банки есть?

– Банков у нас тут нет.

– Счастливые! Только как вы без них обходитесь?

– Так и обходимся.

Они подошли к дому Мазози и присели на лавку.

– Но я правильно понял, что вы – отдельное государство? О котором, правда, никто толком ничего не знает.

– Правильно. Мы помалкиваем.

– Так и надо, – рассмеялся мистер Стэнли. – Ты не возражаешь?

Он достал из кармана брюк трубку уже набитую табаком и закурил от зажигалки с длинным, шипящим пламенем. Дым лез в ноздри, но пах довольно приятно.

– Просто обычно самостоятельное государство выпускает собственные деньги. Но как вы это делаете без банков?

– Никак.

– То есть? Уж не хочешь ли ты сказать, что на острове посреди африканского озера построен долгожданный коммунизм? – Осознав, что Кифару его не понял, мистер Стэнли, добавил: – Тебе же дом не за спасибо стоят, верно?

– Верно.

– И чем ты со строителями расплачиваешься?

– Шиллингами.

– О, шиллингами! А какими?

– Какие есть. Можно угандийскими, можно кенийскими. Сто угандийских шиллингов всё равно что три кенийских. Легко считать.

– Предположим. А если у меня никаких шиллингов нет, а есть фунты?

– Что есть?

– Фунты. – Мистер Стэнли достал из нагрудного кармашка несколько сложенных пополам купюр и показал.

Кифару повертел бумажки в руках.

– Нет, такие у нас тут не попадаются.

– Я догадываюсь, что не попадаются. Но вообще-то они подороже ваших шиллингов будут.

– В каком смысле?

– В прямом. Вот, к примеру, видишь, десять фунтов. На них я сегодня могу купить больше полутора тысяч шиллингов, причём не угандийских, дешёвых, а кенийских. Но только для этого нужен банк, потому что без банка не только ты, но и никто на вашем замечательном острове этого не знает. А узнает, только когда окажется в Англии, где ваши шиллинги не в ходу, и их придётся менять. Сколько, например, стоит такой дом, как ты строишь?

Кифару уже не нравилось то, о чём они говорили, однако гость явно что-то задумал, и он решил не отступать.

Услышав цену, мистер Стэнли закатил глаза, сунул пальцы в другой карман и извлёк сразу несколько красноватых бумажек, на которых значилась цифра 50. Отсчитал парочку, остальные убрал обратно. Показал Кифару.

– Вот твой дом в фунтах.

Фокус удался, смотрелось всё это здорово и соблазнительно, однако смысл происходящего продолжал ускользать.

Заметив слегка растерянный вид собеседника, мистер Стэнли дружески улыбнулся и положил купюры ему на коленку.

– Это тебе за встречу, дорогу и вообще за гостеприимство, – пояснил он. – Заходи за мной завтра не поздно, но и не рано. У нас с вами разница три часа, так что я всё ещё должен выспаться и привыкнуть. Разговор продолжим. Окей?

– Окей.

Мистер Стэнли выпустил последние клубы дыма, выбил трубку об уголок лавки, встал, шутливо отдал Кифару честь и, не оглядываясь, направился к дверям своего нового жилища.

Вообще-то от денег надо было бы отказаться. За дружбу платить не принято, тем более за гостеприимство. Возможно, он утром так и поступит. Тем более что кому тут эти фунты нужны? Но, с другой стороны, если кенийские шиллинги так низко ценятся в этой самой Англии, то не значит ли это, что английские фунты в Кении ценятся с точностью до наоборот? То есть, он только что заработал на новый дом.

Деньги были гладкие и чистые. Как игрушечные. Ему почему-то казалось, что настоящие деньги должны всегда быть мятые, грязные и пахнуть рыбой. Эти пахли краской и табаком. И надеждой.

Ночью Кифару много думал, ворочался и заснул под утро, с первыми лучами солнца.

Разбудило его наглое перекрикивание соседских петухов.

Стоял день.

Решив, что опоздал, не завтракая, быстро умылся, собрался и побежал к Мазози.

Мистера Стэнли он застал сидящим на той же лавке и всё так же дымящего трубкой. Тот наблюдал за Узури, которая, не выпуская из рук подаренную накануне куклу, ходила за матерью. Мазози кормила куриц и отгоняла пегих воронов.

– У вас тут хорошо спится, – сказал мистер Стэнли, отвечая на рукопожатие. – И воздух куда лучше, чем в Уганде.

– А вы разве чувствуете разницу? Вы же курите.

– Ерунда! Я курю только утром и перед сном. Утром помогает настроиться, а вечером – подвести итоги.

Он демонстративно сунул трубку в карман. Кифару удивился.

– Если табак правильно набит, он никуда не денется, а трубкой можно будет ещё не раз воспользоваться, не прикуривая, – пояснил шотландец. – Какие у тебя на сегодня планы?

– Да особенно никаких. Нужно только проверить моих гвардейцев и принять смену. А у вас?

– Думал осмотреть ваш городок.

– Не проблема.

– Проблема в том, что я его уже осмотрел сам, пока ты спал. Появилось несколько вопросов, на которые, думаю, ты по ходу дела легко ответишь. Поэтому, – развёл он руками, – я в твоём распоряжении. Если не возражаешь, сяду тебе на хвост, похожу, понаблюдаю.

– Вы шпион? – не найдя выражения помягче, напрямик спросил Кифару.

– А что, похож?

Кифару честно пожал плечами.

– Вы же мне до сих пор не сказали, что вам на нашем острове нужно.

– А ты, я смотрю, любишь сразу к делу переходить, – рассмеялся мистер Стэнли, вставая. – Уважаю. Думаю, мы с тобой поладим. Ну, пошли смену принимать.

Ничего особенного в происходящем не было. Обычная рутина. На площади перед церковью собралось несколько человек, кто в форме, кто просто с зелёными повязками. Ждали Кифару. Его появление было встречено вялым вскидыванием рук и дежурными приветствиями. Он представил своего улыбающегося спутника на суахили, чтобы тот при желании понял, и сразу перешёл на сива-улими, пояснив, что вынужден нянчиться с белым гостем, который хрен его знает, когда свалит домой, но может оказаться нужным человеком, поэтому, мол, если он вам где безпризорным попадётся, сразу не убивайте, а сообщите ему, Кифару.

– Я его уже видел, – сказал Бахати, располневший после того, как забросил футбол, и теперь выполнявший функции главного разводящего. – Он у Мазози поселился.

– Мазози, – кивнул предмет их разговора.

– Да, я его пока там пристроил. Она вроде бы не против. Он при деньгах. Но, – добавил Кифару строго, – это не повод его трясти.

В свою очередь все присмирели, когда он стал по-английски пояснять новому знакомому, чем именно они тут занимаются. Про этот талант Кифару никто до сих пор не догадывался.

– Мы обмениваемся информацией. Если кто за дежурство заметил что-нибудь интересное или что-нибудь важное услышал, он обязательно должен рассказать об этом остальным, которые на дежурство заступают. Таким образом мы оказываемся в курсе всего, что происходит или может произойти. За это отвечает мой друг Бахати, а я иногда объезжаю остров и привожу сведения отовсюду.

– Информация – главное оружие, – согласился мистер Стэнли. – Ты, выходит, ещё и важный человек.

– Не я, а мой отец. Он всё это дело начал. Раньше за безопасностью на острове никто сообща не следил. А теперь у нас есть, считайте, своя маленькая армия, вооружённая, кстати, не только информацией.

Мистер Стэнли понимающе кивнул, переведя взгляд на автоматы, сиротливо стоявшие у дерева, под которым сидел жующий травинку охранник из новобранцев.

– А что ты называешь «маленькой армией»? Сколько человек? Мне как шпиону, сам понимаешь, интересно.

Он шутил, однако Кифару ответил серьёзно:

– Точно не скажу, но если понадобится, несколько сотен наберём.

– Неплохо, неплохо. Тебе тут ещё долго?

– Почти закончил.

– Окей, я тебя вон у того дома в теньке подожду, – махнул мистер Стэнли в сторону церкви.

– Послушай, ты прям с ним так бойко лопочешь! – восхитился Бахати, когда он отошёл. – Что про меня-то говорил?

– Что ты съел всю кукурузу, и теперь нас ожидает неминуемый голод, – предположил под общий смех кто-то из бойцов.

– Да ну вас! Я серьёзно. Послушай, Кифару, твой новый друг на шпиона смахивает.

– Я ему так и сказал.

– А он?

– Пока думает, что ответить. Ладно, мужики, с вами хорошо, но у меня ещё делов полный рот. Если что, я весь день с ним тут буду торчать, так что если что – обращайтесь.

– Домик-то нехилый получается, – заметил на прощание Бахати.

– Всё на благо острова, – философски ответил Кифару и поспешил на помощь мистеру Стэнли, которого уже обступила свора бездомных собак.

Собаки были, конечно, домашними, однако они давно смекнули, что если претворяться бездомными, то вместе можно больше преуспеть, и с тех пор слонялись между Катикати и Киджиджи в поисках лёгкой добычи. От белого незнакомца необычно пахло, и они решили, что он вполне годится под это определение. Кифару их быстро разуверил, пригрозив сучковатой палкой. Поджав хвосты, собаки брызнули в стороны.

– Не обращайте внимания, они не кусаются.

– Да, судя по их оскалам, я уже понял, что они сразу грызут, – вздохнул мистер Стэнли. – Что это да дом? – указал он на церковь.

Кифару объяснил.

– Понятно – ратуша. А кто этот твой Убаба, который тут живёт, как ты говоришь, постоянно. Ваш мэр?

– Шаман.

– Шаман в церкви? Это сильно! И что он делает? Духов изгоняет и будущее предсказывает?

– Да и ещё лечит, когда получается.

– Молодец Убаба! А развлечения у вас тут какие-нибудь есть?

– Не особенно. Пока в школе учимся, да, ну, футбол там всякий, а когда взрослыми становимся, уже не до развлечений.

– Ясно – здоровая деревенская жизнь. И при этом никто, как я вижу, не пьёт, особо не курит и, похоже, не тыркается.

– Чего не делает?

– Наркотой не балуется, как у нас уже теперь чуть ли не на каждом шагу. Спасибо цивилизации. Нужно забраться на середину африканского озера, чтобы ничего этого не увидеть.

Беседуя, они снова подошли к месту строительства. По мнению Кифару, при свете дня будущий дом выглядел ещё более впечатляющим, однако мистер Стэнли сегодня почти не обратил на него внимания, увлечённый какими-то своими размышлениями.

– Может быть, сходим искупаемся? – предложил он, оглядывая заманчивый пляж.

– Крокодилов не боитесь?

– А что, их тут много? Тогда, пожалуй, нет, ты прав, не будем рисковать.

Они постояли, посмотрели, как бамбуковые брёвна облепляются толстым слоем глины. Кифару чувствовал, что его собеседника буквально подмывает что-то сказать, но он почему-то выжидает.

Прошлись до лодок на пристани.

– Как я понимаю, вы тут главным образом рыбой промышляете.

– Можно и так сказать.

– Судя по хозяйству Мазози, всякую мелкую живность разводите.

– Разводим.

– А есть какие-нибудь предприятия посерьёзнее? Скажем, у вас тут что-нибудь эдакое выращивается?

– Например?

– Ну, не знаю, кукуруза там, кофе, хлопок, чай?

– Кукуруза есть, кофе есть, – согласился Кифару. – Вот только места маловато. Но себя пока обеспечиваем.

– Кофе – это хорошо, – оживился мистер Стэнли.

– Почему?

– Кофе – продукт популярный. Можно экспортировать. А что за сорт? Робуста?

– Понятия не имею. Кофе…

– … оно и в Африке кофе, ты прав. Но вообще тут у вас либо робуста, либо «французская миссия». Я немного в этом деле понимаю, так что мог бы посодействовать.

– Посодействовать?

– Я же говорю – экспорт, всё такое.

Нет, он явно не просто так говорил, не просто так рассуждал вслух. Он присматривался. Хотел увидеть реакцию Кифару. Зачем-то прощупывал его.

– Ещё у нас умеют делать очень вкусные конфеты. Я даже как-то подумывал тоже, ну, заняться их экспортом. У меня знакомые в этом деле есть.

– Конфеты?

Судя по сомнению на лице гостя, идея его не вдохновила.

– А ещё, мне кажется, мы тут могли бы неплохо на крокодилах заработать, – осенило Кифару. – Их мясо можно есть, а кожа, как я слышал, высоко ценится. Тогда у нас заодно стало бы гораздо безопаснее купаться.

– Крокодилы – это идея, – кивнул мистер Стэнли. – Заготовки крокодилов! А что, звучит! Заодно применение вашим автоматам найдёте.

Они наблюдали, как рыбаки друг за другом отчаливают от пристани. Те, что уходили на сутки и дольше. Остальные ушли ещё до рассвета, чтобы вернуться засветло.

– А какие у вашего острова отношения с соседями?

– Оборонительные. Мы стараемся, чтобы про нас там пореже вспоминали.

– Получается?

– Как видите. В смысле, как не видите. Туристов, кроме вас, нет. Им тут просто нечего делать.

– И твои дружинники, как я понимаю, этому способствуют.

– Когда я был ещё маленьким, у нас началась было заварушка с гостями из Кении, но мы их быстро усмирили и создали собственную гвардию. Мой отец и создавал. Я просто по его стопам пошёл.

– Отец жив?

– Конечно. Он… важный человек. С ним считаются.

Кифару не хотелось открывать перед мало знакомым мзунгу все свои карты разом. Он тоже присматривался и прислушивался.

В разговорах обо всём и ни о чём прошёл весь первый день. За это время они прогулялись по округе, заглянули в Киджиджи, пообедали там жареными бананами, посмотрели на пляже футбольный матч в исполнении школьников, заглянули на маленькую фабрику, где обжаривали кофе, купили мистеру Стэнли тростниковую шляпу и познакомились с тремя весёлыми девушками, заинтересовавшимися белым человеком.

Судя по тому, как у мзунгу при виде местных красавиц разгорелись глаза, Кифару понял, что имеет прекрасную возможность произвести на него по-настоящему сильное впечатление. Одну из девушек он неплохо знал, причём довольно близко, хотя и совершенно не серьёзно. Он пошептался с ней, она пошепталась с подружками, и в итоге за небольшой гонорар они согласились исполнить для гостя несколько смелых танцев «в традиционном стиле». Вся традиционность заключалась в том, что танцевали они под сопровождение собственных песен и аккомпанируя себе на маленьких деревянных барабанах, которые зажимали подмышкой. Таким танцам на острове учили всех, ещё в школе. Разница состояла только в том, что для двух нынешних зрителей они танцевали, полностью раздевшись.

Мистер Стэнли пришёл в восторг. С позволения танцовщиц он сделал несколько фотографий на память. Маленький фотоаппарат он носил с собой повсюду, запечатлевая вещи, которые Кифару казались совершенно несущественными. Сейчас он обратил на фотоаппарат внимание лишь потому, что танцы происходили в укромной лагуне у воды, на улице вечерело, и мистеру Стэнли пришлось включить вспышку.

Фотографиями, конечно, дело не ограничилось, и он, позабыв о крокодилах, изъявил огромное желание сходить с девушками искупаться. Размер желания соответствовал размеру его взлетевшего к небесам ууме, и две из любопытства согласились. Подружка Кифару осталась с ним, точно зная, что не прогадает.

Поздно вечером они снова сидели на скамейке перед домом Мазози, смотрели на высокие звёзды и молчали.

Мистер Стэнли докуривал вчерашнюю трубку.

– Мне тут у вас положительно нравится, – сказал он, наконец, правда, не уточнив, как может что-то нравиться отрицательно или положительно не нравиться. – Кстати, а телефоны у вас случаем за последнее время не появились?

– А кому звонить-то? Да и с электричеством у нас не ахти.

– Но хоть оно есть? – уже почти испуганно уточнил мистер Стэнли, оглядываясь по сторонам.

– Местами.

– В смысле? Вы ведь телевизоры как-то смотрите?

– Где солнечные батареи на крышах. Где ветряки. – Кифару пытался сообразить, к чему весь этот разговор. – Смотря кому что нужно. Но проводов точно не найдёте – ни электрических, ни телефонных.

– Зато дышится легко и голова не болит, – подытожил собеседник, словно в насмешку выпуская облачко пахучего дыма. – Чистая экология!