Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

Лагуна

– Она не пустила меня к себе, – тихо призналась Марина, когда они вечером следующего дня пили кофе в помещении банка.

Кифару зашёл проведать её и узнать о новостях от мистера Стэнли. Вереву была здесь же, и потому девушка дождалась, когда они отошли на импровизированную кухню, где стояла плита, и закипал чайник.

В голосе Марины звучала обида.

– Я просто хотела её проведать, а она сделала вид, будто ничего не было, и сказала, что занята.

– Она и в самом деле часто бывает занята. – Кифару разговор забавлял. – У неё маленькая дочка.

– Маленькая дочка была в школе. Дед или кто там он ей тоже ушёл. Я видела. Она была одна.

– Ну и что тут такого? Мало ли какие у неё дела.

– Я что-то вчера не так сделала?

Она смотрела на Кифару с таким расстроенным видом, что он не сдержался и прыснул:

– Вот уж никогда не думал, что придётся объяснять поступки одной взрослой женщины другой!

– Погоди! Ты хочешь сказать, что всё произошедшее вчера между нами, всё-всё, было игрой? Она меня обманула? Она любит только тебя?

– Она меня не любит.

Он продолжал улыбаться, и Марина терялась, не понимая, чему верить. Пояснил:

– Она меня боготворит.

– Я тебя, кстати, тоже вчера боготворила, а сегодня ты надо мной насмехаешься. Похоже, вы оба просто придурки.

– Но тебе же понравилось.

Она открыла рот, собираясь что-то ответить, не нашла слов и чуть не задохнулась.

– Я всю ночь не спала…

– Ну, вот видишь. Зачем же ты ждёшь чего-то ещё? Разве тебе было мало? Разве ты не хочешь повторения?

– Хочу, но я думала… – Марина посмотрела на него другими глазами и сама себя прервала: – Послушай, а может быть, она просто меня к тебе ревнует? И изображала любовь только чтобы доставить тебе удовольствие. – Сделала большой глоток кофе. – Я запуталась.

– Не знаю, как там принято у вас, – ответил он примирительным тоном, – а у нас обычно живут сегодняшним днём и не слишком напрягаются по поводу того, что будет, и тем более, что было. Когда у меня возникает желание, а у неё высвобождается вечер, мы встречаемся. Иногда не видимся неделями, и ничего страшного не происходит. Если бы я её не устраивал, она бы не стала этим заниматься. Если бы она мне не нравилась, я бы завёл себе другую игрушку.

– Так она для тебя просто игрушка? – воскликнула Марина и сразу понизила голос: – И я, выходит, тоже?

Он вспомнил её большие глаза, которыми она смотрела на него снизу вверх, когда он вчера, наконец, допустил её до своего закостеневшего ууме, и они с Мазози на пару поклонялись культу истинного носорога.

Пожал плечами.

– Ты вольна думать всё, что тебе хочется. Но название «игрушка» меня вполне устраивает.

Её пальцы украдкой коснулась его руки под столом.

– Уж лучше я будут твоей рабыней, чем…

– Пожалуйста. Если тебе так проще.

– Ты просто ужас! – Она спрятала улыбку и бросила взгляд на Вереву, которая в этот момент разговаривала с кем-то из посетителей, объяснявших причину неявки в установленные дни. – Послушай, я вчера заметила, что у неё ягодицы в рубцах. Ты что, плёткой её порешь?

– Ты про Вереву?

– Боже… ты что, и с ней?!

– Нет, то есть да, иногда Мазози не прочь, чтобы я её отстегал.

Он не стал уточнять, что та делает это, скорее всего, для того, чтобы лишний раз позлить Векесу. Такие подробности посторонним знать не следовало.

– У меня нет маленькой дочки, – сказала Марина.

– Это ты к чему?

– Я могу к тебе прийти в любое время, верно? Мне ведь никто не помешает?

– В принципе, нет. Но ты, наверное, догадываешься, что настоящая рабыня приносит плётку с собой?

Она посмотрела на него внимательно, без улыбки. Что-то взвешивала.

– И где у вас тут продаются плётки?

Он заглянул в опустевшую кружку.

– Спроси Мазози. Свою она сама плела. Может и тебя научить. Заодно будет повод встретиться.

Кифару встал и направился к Вереву, позабыв о существовании поражённой услышанным Марины.

Раз в неделю или в две в банке проводились короткие собрания. Вереву считала своим долгом отчитываться перед Кифару и его правой рукой, как она считала, в данном вопросе – Имаму, а также приучала к этому Марину. Вероятно, чтобы снять с себя часть ответственности за её не совсем понятную всем деятельность.

Обычно отчёты Вереву сводились к мелочам и отсутствию ожидавшейся активности. Жители острова деньги взяли, однако в оборот пускать не спешили. Не по глупости, а за ненадобностью. У всех всё для обычной жизни было, а швыряться деньгами они не умели да и на что? По мнению Вереву, песа имели первоначальный успех в силу своей необычности и красивых картинок, но поскольку хождение шиллингов никто не отменял, народ предпочитал отдавать грязные бумажки, а чистенькие и глянцевые хранить на видном месте.

– Это их дело, – рассудил Имаму. – Мы же не собираемся ничего запрещать.

Он посмотрел на Кифару.

Кифару кивнул и промолчал.

– Зато у меня хорошие новости, – подала голос Марина. Постоянное общение с Вереву на суахили за последние дни дало свои плоды, и теперь она понимала почти всё, о чём говорят. – Нас внесли в список ИСО сорок два семнадцать.

– Куда?

– В официальный список кодов мировых валют. Иначе откуда бы всем знать, что песа вообще существует. А теперь она там есть, и мы все можем этим гордиться. – Она оглядела присутствующих, поняла, что они пока не разделяют её восторгов, и пояснила: – Фактически это означает, что Кисива признана равноправным государством. Вот взгляните.

Она повернула ко всем экран своего маленького компьютера, которым не доверяла пользоваться никому, и показала табличку, где против Kisiwa стояли буквы KWP и номер 111.

– Это замечательно, – поддержала помощницу Вереву. – Значит, теперь мы котируемся и можем расплачиваться нашими деньгами, где угодно. Хотя, – хитро прищурилась она, – я бы тоже сперва сбагрила шиллинги.

Кифару споткнулся о слово «государство», однако при всех задавать лишних вопросов не стал. Вместо этого он тем же вечером пригласил Марину к себе домой для обсуждения услышанного.

После их памятного разговора, последовавшего за ночью бурной любви втроём, девушка заметно остепенилась и больше к нему не приставала, во всяком случае, выказывала знаки внимания уже не так откровенно. Видимо, виной тому стало её объяснение с Мазози, о котором Кифару впоследствии донесла последняя. Оказывается, Марина как будто случайно повстречала её на воскресном рынке оследняя. Кифару впоследстии донесла илучае, выказывала знаки внимания уже не так откровенно. росе – Имаму, и под предлогом покупки плётки завела разговор о своих переживаниях, мол, уж ни подумала ли Мазози, что она влюблена в Кифару и просто подыгрывала, чтобы ему понравиться. Нет, на самом деле она вкусила неведомого ей доселе плода, так что если Мазози захочет и т. д. и т. п.

– Она мне сказала ровно то, что я могла бы сказать по этому поводу ей, но не скажу, потому что мне на неё наплевать.

– Только не говори, что это не ревность, – подмигнул Кифару.

– Твоего ууме, если хочешь знать, вполне хватит и на дюжину таких, как мы, – ответила Мазози. – Я не ревнива. Мне, как ты наверняка догадываешься, в наших отношениях нравится другое.

– То есть, – улыбнулся он, – если бы Марина предложила стать твоей хозяйкой, ты бы согласилась с большей охотой.

– Ну, вообще-то она мне ничего не предлагала, а я ни на что не соглашалась. Очевидно, она ждала от меня каких-то признаний, но я не могу говорить о том, чего не чувствую.

– Я ей намекал.

– Тогда в следующий раз можешь намекнуть, что я готова попробовать провести с ней время именно в такой роли. Вот только сможет ли она так, как ты?

– Так, как я, никто не сможет, – заверил он смущённо потупившуюся подругу, – но вот сознание того, что ты стала рабыней рабыни, должно, думаю, тебя неплохо возбудить. Кстати, ты помогла ей с плёткой?

– Пусть это будет сюрпризом.

И вот теперь, когда Марина снова посетила его холостяцкий приют и с удовольствием взобралась на башенку, чтобы оттуда полюбоваться закатом, лёжа в удобном гамаке, Кифару начал разговор не с плётки, а с государства.

– Я правильно понял, что мистер Стэнли… Стюарт, как и обещал, подключил свои связи и сделал наш остров настоящим оффшором?

– Настоящим пока нет, но уже совсем скоро. На первом этапе главным было заручиться поддержкой соседей – Кении, Танзании и Уганды. Почему ты улыбаешься?

– Когда-то этим занимался мой дед. Правда, думаю, что он там разговаривал с другими людьми, чем наш общий знакомый.

– Вряд ли. На уровне президентов такие вопросы точно не решаются. Не знаю, кем был твой дед, но Стюарт имеет возможность говорить с непосредственными владельцами этих так называемых стран. Президенты принимают их решение к обязательному исполнению.

– Мой дед, как и я, был королевских кровей.

И он в двух словах поведал ей историю своего древнего рода. Марина слушала внимательно, не перебивала, а когда он закончил, сказала, что отчасти уже это слышала, но вскользь и не придавала особого значения.

– Именно поэтому ты тогда заговорила про «императорский жезл»?

– Ну, ты ведь тоже сказал, что к тебе можно обращаться Ваше Величество. Забыл? – Она вытянула через соломинку из стакана остатки холодного сока. – Короче говоря, вопрос улажен. Можешь даже, если хочешь, распустить свою дружину. Она вам больше не понадобится. Если кто-нибудь к нам сунется, остальные участники этого пакта приведут в боевую готовность свои силы.

– Прелестно! Нам только войны не хватало…

– Здесь её и не будет. Я бывала в Швейцарии, если тебе что-то это название говорит, и могу подтвердить, что чувствовала себя там так же, как тут. Только тут мне нравится больше.

– Там нет таких жезлов?

Он хулиганистым движением оторвал от гамака бёдра и приспустил штаны.

– И их тоже, – округлила она глаза, но не пошевельнулась. – Здесь ещё спокойнее. Там всюду тебя окружают горы, а тут вокруг вода. Я больше люблю воду.

– Хочешь сходить поплавать?

– А крокодилы? Мне отец про них все уши прожужжал.

– Крокодилов мы с ребятами пустили на шкуры. Должны же дружинники чем-то заниматься, когда соседи сдувают с тебя пылинки.

– Тогда идём.

Они прошли по берегу чуть правее от обычного пляжа и оказались в укромной лагуне. Несколько раз он уже приходил сюда с Мазози, и потому сейчас испытал знакомый прилив сладкого предвкушения.

Марина дала себя раздеть.

Некоторое время она стояла лицом к чёрной озерной глади, запрокинувшись и подняв руки над головой, а он целовал ей сзади в шею и разминал ладонями затвердевшие от возбуждения грудки.

– Я не замечал, чтобы ты занималась каким-нибудь спортом, – заметил он, пробегая пальцами по плоскому животу до колючей шёрстки внизу.

– А у вас есть где заниматься? Потому что, пока ты не замечал, я каждое утро просто бегаю вдоль берега.

– Завтра покажу. Мы заставляем всех наших парней держать себя в форме. За школой есть местечко, куда мы натаскали всяких тяжестей, сделали турник. Так всё-таки, откуда такие мышцы?

– Обычный фитнес. В колледже играла в футбол, в институте – в баскетбол.

– Что, правда?! Надо будет проверить. У нас тут футбол – не последнее занятие. Один мой приятель всё мечтает свой клуб организовать. Если дела пойдут хорошо, думаю, у него получится. А плавать ты умеешь?

– Рыбы позавидуют.

– Тогда вот, принеси.

Он нагнулся, подобрал с песка сухую палку, которой наверняка пользовались как штангой для ворот, размахнулся и бросил её подальше в воду.

– Засекаю время!

Засекать было нечем – часов он отродясь не носил, однако Марина ему поверила и опрометью бросилась за палкой. Забежав по колени, красиво прыгнула вперёд и быстро-быстро поплыла туда, где среди мелкой тёмной ряби виднелся белый покачивающийся предмет. Кифару не мог не залюбоваться.

Выбравшись снова на берег, девушка, поддерживая игру, сунула палку в зубы и опустилась на четвереньки.

– Хорошая собачка, – похвалил он её, хотя она немного порычала и не сразу отдала «кость». – Ещё раз!

– Кифару!

Он шлёпнул её по мокрой ягодице, и Марина проделала всё в точности, как в первый раз, только ещё быстрее.

Кифару присел на корточки и поцеловал её в губы, не обращая внимания на палку, которую она продолжала кусать.

– Ну что, я не хуже твоей Мазози? – спросила едва переставлявшая ноги от усталости дочь банкира, когда совсем стемнело, и они, держась за руки, вернулись к его дому.

– У неё грудь больше.

– Я тоже хотела бы такую. Но никогда не буду делать никаких операций, как всякие дуры.

– Тебе и не надо, – засмеялся Кифару. – Я же не сказал, что это плохо. Если бы Мазози задала мне такой вопрос, я бы ей ответил, что у тебя грудь меньше. Это просто факт.

– То есть, я не хуже?

– Если хочешь, могу сказать, что хуже. Мазози нравится, когда я её унижаю – и словами тоже.

– Нет, не хочу. Унижаться для тебя я тоже готова, но только в разумны пределах. На слова я могу обидеться.

– Тогда я буду переходить на наш язык, чтобы ты меня не понимала.

– Скажи что-нибудь.

Он произнёс фразу, суть которой сводилась к тому, что у крокодила длинный хвост, а у слона длинный хобот. Это была скороговорка, которую они часто повторяли в школе.

– Да, на суахили совсем не похоже, – призналась Марина, открывая перед ним дверь и с поклоном пропуская вперёд. – Только после вас, Ваше Величество. А что ты сказал?

– Что сегодня ты можешь у меня переночевать.

– А что скажет Вереву?

– Ну, если ты насчёт Мазози, то, кроме тебя, про наши отношения не знает никто. А если ты про наши отношения с тобой, то до них никому нет дела. Они настолько не привыкли иметь дело с чужаками, что ты для них всё равно что твой Стюарт, который останавливается у меня всякий раз, когда приезжает.

– И что, никто не смеялся и не намекал, что, может быть, вы больше, чем просто друзья?

– У нас про такое вообще не знают, поэтому нет, не смеялся и не намекал. У нас мужчины всегда остаются мужчинами, а женщины женщинами.

– Вот уж никогда не бы подумала после того, что произошло между нами. Я имею в виду Мазози.

– Возможно, именно поэтому она не придала вашей тогдашней связи никакого значения. Она просто не воспринимает тебя так, как ты, вероятно, восприняла её. Ты же не станешь заниматься любовью с собакой или кошкой только потому, что она лизнула тебе руку.

– Понятно. Ты уже сравниваешь меня с собакой.

– Или кошкой.

– Пожалуй, я всё-таки пойду домой.

– Обиделась?

– Не очень. Просто устала.

– Хорошо. – Кифару плюхнулся на диван.

– Хорошо? Ты меня даже не проводишь?

– А что с тобой может случиться?

– Ты не знаешь?

– Нет.

– И не замечаешь, как на меня смотрят другие ваши мужчины?

– Нет. А ты замечаешь?

– Вынуждена. Ваше Величество, неужели вам не видно, что они все меня хотят?

– Возможно.

– Возможно? И это всё, что тебе есть сказать? Тебе меня даже не жалко?

– У нас женщин не насилуют, если ты об этом.

– Почему?

– Потому что у всех есть мать или сестра.

– И что с того?

– В первую очередь думают про них. Никто не хочет, чтобы такая же участь постигла их близких.

– Хочешь сказать, что за меня кто-нибудь отомстит? Я же для вас просто чужак.

– Не веришь – оставайся. Я тебя тоже пальцем не трону, раз ты такая теперь вся обиженная. Можешь выбирать любую кровать или устроиться прямо на полу, как любимая собака хозяина.

Она не сразу сообразила, что он не шутит. После произошедшего между ними в лагуне, трудно было предположить, что он готов про неё так легко забыть и заняться своими делами. Однако он и в самом деле потерял к ней всякий интерес и удалился в спальню, а когда она через некоторое время заглянула туда, Кифару мирно спал.

Футбол?

– Марина говорит, – встретила его на следующий день в банке озадаченная Вереву, – что нам всем надо бы, не откладывая, открыть собственные счета. Свой она уже открыла и мне показала.

– И что тут такого? Давайте откроем.

– Она открыла счёт на своё имя.

– И?

– С указанием всех необходимых данных, без которых программа ничего не понимает.

Кифару догадался, о чём речь.

– Вы имеете в виду, что у неё есть паспорт, а у нас нет?

– У нас даже фамилий и адресов толком нет.

– У меня есть. Кифару Килеман. Проживаю по адресу Кисива, Катикати, Фупи-стрит, дом 1. Вы не знали? – улыбнулся он.

– Даже не сомневалась, что ты хорошо устроился, – тоже с улыбкой отмахнулась она. – А нам простым смертным что делать?

– Можно подумать, что кто-то нас будет проверять. Названия у городов есть, у улиц тоже, дома можно без особого труда пронумеровать, а фамилии сочинить. Поговори с отцом. Старейшины наверняка должны знать, кому что полагается.

– Уж не знаю, как, но сдаётся мне, что старейшин ты достаточно запугал, чтобы они стали вмешиваться.

– Им и не надо вмешиваться. Что они там про меня думают, это их дело, а помочь они должны охотно. Хочешь, я сам поговорю, но мне кажется, что тебе сподручнее.

– Хорошо, я этот вопрос у отца выясню.

– Как она тебе вообще?

– Кто? Твоя подружка?

– Почему моя подружка?

– А разве нет? – Вереву не стала настаивать. – По-моему, толковая и работы не боится. Сегодня утром даже завтрак на всех приготовила.

– Съедобный?

– Вполне. Наверное, хотела, чтобы я тебе об этом сказала. Старается.

– Говорят, ты собираешься уволиться и открыть у нас первый мексиканский ресторан, – сказал чуть позже Кифару, наклонившись над плечом Марины, что-то сосредоточенно печатавшей на компьютере.

– Только этого мне не хватало! – Она спохватилась и подняла на него испуганные глаза. – Погоди! Вереву что, мой завтрак показался таким острым? Но я туда ничего особенного не клала.

– Успокойся, рабынька. Вереву тебя исключительно хвалила. Считает, что мне с тобой повезло.

– Ты ей не сказал, что у тебя уже есть собака?

– Перестань говорить глупости. – Он подумал и примирительно погладил девушку по голове. – Насчёт собаки ты, конечно, права, но не в том смысле, в каком пытаешься на меня наехать. Если хочешь, чтобы тебя не задевали мои слова, просто перестань к ним придираться. Кстати, увидев тебя живой и здоровой, я понял, что вчера никто на тебя так и не напал.

– Да, обошлось. Я бежала бегом.

– А делала вид, будто устала.

– Хотела, чтобы ты меня приютил и не прогонял.

– А я, подлец, предложил тебе любую кровать в своём доме, но тебе обязательно надо было поскандалить. Зато теперь ты знаешь, что я всегда прав. Ночная жизнь у нас безопасная.

– Потому что у вас её тут совершенно нет. Я уже поняла. Как солнышко тю-тю, вы все по домам и спать. – Заметив его взгляд, добавила: – Я не критикую. Наоборот.

Кифару думал вовсе не об этом.

Предыдущий разговор с Вереву настроил его на несколько иную волну, и он представил себе, каково живётся в больших городах, где улицы имеют настоящие адреса, ярко освещены и есть куда пойти провести время. Даже ночью. Катикати стал столицей признанного всеми государства, а в нём нет не только стриптиз-клуба, но даже ресторана и тем более футбольного стадиона.

– Почему ты замолчал?

Марина хотела вернуться к прерванной работе, но не решалась.

– Ты права. Жизнь придётся менять.

Она его не поняла, как не поняли его поначалу и друзья, с которыми он стал в тот же день советоваться по поводу стадиона. Даже Абрафо поначалу решил, будто он шутит.

– Стадион? Кифару, кто будет ходить смотреть футбол на стадион? Ты же не собираешься загонять на него силой всех жителей нашего острова? Мы – не Бразилия.

– А как же твоя мечта?

– Ну, мечта, она и есть мечта. Ты забыл, сколько нам тогда было лет?

– Вообще-то это было не так уж давно. Ты рановато сложил вёсла. Я думаю, настало время думать широко. Кроме того, когда я говорю «стадион», я совершенно не подразумеваю огромную коробку, как где-нибудь в Европе. Это было бы глупо.

– Тогда что же ты подразумеваешь?

– Ты когда-нибудь слышал про Уимблдон?

– Конечно. Теннисный турнир, кажется. В Англии?

– В Англии. Там у них несколько площадок и одна – главная. Вот и мы можем построить несколько футбольных полей с одним, главным.

– Ты решил всю Кисиву застроить?

– Ты опять меня не понял. Я говорю не про большой футбол. Я говорю про тот, который называется «уличным» или «мини». Пять на пять, три на три. Как мы всегда играли, только по-серьёзному.

Абрафо сначала махнул рукой, но пристальный взгляд друга заставил его взвесить услышанное.

– Ты считаешь, мы мини-футбол потянем?

– А почему нет? Я тут лазил по интернету и своими глазами видел, что он всюду популярен, но просто не выведен на такой уровень, как футбол большой. Мы можем попробовать этот пробел заполнить. Не забывай, что мы теперь ни от кого не прячемся и существуем независимо и свободно.

– В интернете? – недоверчиво усмехнулся Абрафо, кое-что знавший о происходящем.

– И в интернете тоже. Если у нас будет свой стадион, которым, кстати, ты будешь заведовать, мы сможем привлечь на остров и мировые команды, и зрителей, и финансы. Это я к тому, что нечто подобное всё равно придётся делать, потому что, как ты, вероятно, знаешь, пока наши новые деньги почти не работают.

– А тебе не кажется, что и футбол не будет работать?

– Старина, не разочаровывай меня. Если ты не веришь в успех, само собой, я не стану эту тему пропихивать, и ты будешь всю жизнь жить со своей мечтой. Тебе так больше нравится?

– Дашь подумать?

– Думай.

Абрафо думал ровно день, по истечению которого явился к Кифару, когда тот сидел на крыше башни в компании весёлой Марины и слегка смущённой Мазози и ужинал. Обе дамы были вполне прилично одеты, так что Абрафо ничего лишнего не заподозрил, дружески со всеми поздоровался и присоединился к трапезе.

– Марина готовила, – похвастался Кифару.

– Очень вкусно, – закивал Абрафо. – Можно будет открывать ресторан при стадионе.

– Снова этот ресторан! – возмутилась было Марина.

– Стадион? – прервал её Кифару. – Ты всё-таки надумал?

– А что мне ещё остаётся? Интернета у меня нет, но я тебе верю. Готов заняться. Правда, совершенно не представляю, как.

– Учи английский. Без него стадиона не построишь. Такого, чтобы на него приезжали играть со всего футбольного мира.

Про английский Кифару завёл разговор далеко не случайно. Он уже обсудил по компьютеру эту тему с мистером Стэнли, поскольку первые желающие им знаться в лице Вереву и Имаму были готовы сесть за парту хоть вчера. Вникнув в ход вещей, они быстро смекнули, что для полноценного участия в процессе развития острова необходимо общаться с остальными партнёрами на одном языке. Мистер Стэнли обещал посодействовать, а Вереву заверила всех, что школа располагает возможностями открыть дополнительный класс, где к английскому смогут приобщаться все желающие.

Одно другому не мешало.

Важно было только не ошибиться с последовательностью действий. Не только стадион, но и учителя требовали денег. Которые остров имел, однако не зарабатывал. А если черпать воду даже из озера, рано или поздно оголится дно.