Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

– Остальные тоже. Ты просто не заметил. А о чём это говорит?

– Про остальных не знаю, но я бы на их месте тоже плясал от ландшафта, чтобы в итоге всё было органично.

– Послушай, ты хочешь отгрохать такую махину, и ещё думаешь о том, как бы она не нарушила гармонию пальм и песка! Серьёзно?

– Почему нет? Думаю, настоящие специалисты так и делают. Я к тому, что судить я буду не по тому, как они и что тут рассказывали и даже делали, а по тому, что они в сухом остатке предложат. Что там насчёт мистера Стэнли?

– Похоже, его «парочка» сократилась до одной фирмы. Он решил, что они наиболее достойные. Если всё пойдёт по плану, прибудут завтра после полудня.

– Кто такие?

– Честно? Понятия не имею. Называются «Феникс». Я попробовала поискать их в интернете, но там тишина. Вероятно, участвуют в подобных проектах под разными названиями.

– Мистер Стэнли в своём репертуаре…

– Несомненно. При этом до сих пор, насколько мне известно, он тебя не подводил.

– Тоже верно. Что ж, подождём «Феникса».

Феникс летит дальше

Ждать пришлось два лишних дня. Мистер Стэнли был недоступен и сам на связь тоже не выходил, так что Марину держал в курсе неунывающий Мартин, обещавший хорошие новости «с минуты на минуту».

Кифару в этих разговорах не участвовал. Его гораздо больше волновали крокодилы, которые откуда ни возьмись снова выползли на жаркий песок Крокодильего мыса, вероятно, привлечённые начавшейся там человеческой активностью последних недель.

Поскольку с крокодилами нужно был непременно разобраться, но при этом никаких финансовых интересов к их коже Кифару больше не питал, он привлёк к охоте фермера Эмеку с сыном. Всю добычу он отдал им, хотя в неравной битве с рептилиями для порядка были задействованы и некоторые гвардейцы. В благодарность Эмека с хитрым видом пригласил Кифару к себе домой отпраздновать удачно проделанную работу и презентовал ему прекрасно скроенную и очень удобную крокодилью куртку.

Именно в ней Кифару наутро принимал в переговорной банка долгожданных гостей: сотрудников мифической фирмы «Феникс».

В отличие от предыдущих команд, руководителем этой оказалась женщина. Звали её Ли Стюарт.

– Мы устали, – с порога заявила она, ставя тяжёлый рюкзак на один стул и садясь на соседний.

С виду ей было не больше тридцати. Невысокая, поджарая, с обветренной загорелой кожей на довольно приятном лице и сильных руках и явно гордая густой копной белёсых, как солома, волос. От неё пахло какими-то нездешними пряностями, а ещё, как потом призналась Марина, исходили совсем не женские флюиды.

– Кофе? – предложил Кифару.

– Нет, спасибо, для кофе уже поздно, – улыбнулась собеседница и прикрыла ладонью лёгкую зевоту. – Или ещё рано. Если честно, я бы предпочла часок-другой поспать. У нас получился непростой перелёт. Я прошу прощенья.

– Ничего страшного, – сказала Марина, бросив вопросительный взгляд на Кифару. Уловив кивок, продолжила: – Давайте мы вас разместим, а когда вы выспитесь, покажем будущую площадку.

Вместе с Ли Стюарт на остров пожаловала бригада из пяти высоченных и бородатых шотландцев, тоже с рюкзаками и перманентным загаром. Они осоловело осматривались, без опаски или интереса, откровенно зевали и пытались сосредоточиться, только когда слышали речь начальницы.

Тащить их всю дорогу до стадиона, где были готовы отдельные номера, показалось Кифару тратой времени и нервов, и он вместе с Мариной быстро соорудил шесть спальных мест прямо на крыше своей башни. Гости проспали как убитые до полудня, дружно проснулись и попросили кофе. Всю вторую половину дня вплоть до самого вечера они провели на мысу, правда, не столько занимаясь замерами и тестированием грунта, сколько купаясь и отдыхая. Пришлось им сказать, что с закатом сюда могут нагрянуть крокодилы, после чего не составило труда погрузить их на два джипа и отправить досыпать в хозяйство Абрафо.

– Ты уверена, что они от мистера Стэнли? – оставшись вдвоём с Мариной, спросил Кифару. – Я вообще-то ожидал более делового подхода. Возможно, даже похлеще японского. А эти какие-то расслабленные, несуразные, скорее не работники, а туристы.

– Уверена. Более того, насколько я поняла, эта Стюарт – его дальняя родственница. Её фирма подряжается главным образом строить резиденции клиентам королевских фамилий, будь то арабские шейхи или европейские монархи. А под «непростым перелётом» она подразумевала дорогу из Штатов, где они что-то наколдовали для правящего семейства Кеннеди.

– Надо будет завтра невзначай портфолио у неё попросить, – заключил Кифару.

Насчёт «неженских флюидов» Марина оказалась права. Ли Стюарт откровенно попросила Кифару познакомить её с какими-нибудь местными девушками. При этом она сослалась на хандру и недавний разрыв долгих отношений.

– Рэймонд говорил, что они тут у вас – загляденье. – Она попивала полюбившийся ей и уже заметно остывший кофе и улыбалась. – Я видела его Золу. На фотографии, правда, поскольку не смогла вырваться на свадьбу. Впечатляет!

Кифару совсем позабыл, что мистера Стэнли зовут и Стюартом, и Рэймондом.

– Так вы к нам свататься или по делу? – уточнил он без улыбки.

– Никогда не понимала людей, которые занимаются исключительно «делами», – равнодушно призналась дама. – Зачем нужны дела, как не для того, чтобы после них иметь возможность развлечься. Народ гробит жизнь за заработки, а когда спохватывается, что не успел толком отдохнуть и пожить для себя, оказывается, жизнь прошла. Мне про это ещё бабушка рассказывала. Поэтому я с детства привыкла сочетать и то, и другое.

– Кстати о делах, – напомнил Кифару. – У вас ведь наверняка есть портфолио ваших прежних проектов. Я бы не отказался посмотреть.

– У вас тут интернет есть? – в свою очередь поинтересовалась Ли Стюарт, оглядываясь, будто ожидала увидеть в воздухе соответствующие вибрации.

– Конечно, причём безплатный, – заверил её Кифару.

– Отлично! – Она достала из невзрачной дорожной сумки тонкий ноутбук, откинула поцарапанную крышку с широким экраном, включила, убедилась в том, что сигнал найден, кликнула на иконку закладки и показала неторопливо загружающийся сайт. – Вот.

– Странная тётка, – согласилась впоследствии с выводом Кифару Марина. – Обычно такие вещи носят в самом компьютере, а не вылавливают из интернета. Тем более там, где его вообще-то могло и не быть.

Тем не менее, сама подборка выстроенных «Фениксом» зданий производила вполне удовлетворительное впечатление, если не сказать большего.

– Тут не всё, – пояснила Ли Стюарт, листая картинки с настоящими загородными дворцами. – Некоторые заказчики настоятельно просили их дома нигде не светить. У всех свои причуды. Другие, наоборот, жильём гордятся громко и ярко. Благо сегодня хвастаться модно. – Она продемонстрировала несколько примеров, принадлежавших незнакомым Кифару артистам, политикам и даже каким-то европейским принцам. – Какой из них кажется вам наиболее симпатичным?

Кифару, успевший за последние недели поднатореть в этом деле и сформировать в воображении довольно внятную картинку, в двух словах обрисовал своё видение.

– Тогда дворцы отменяются, – подытожила собеседница и впервые посмотрела на него с нескрываемым интересом. – Вам нужен замок.

– Именно о замке я и говорю, – охотно согласился он.

– Просто Рэймонд озвучил задачу не слишком чётко. – Она захлопнула крышку ноутбука. Вид у неё был озадаченный. – Думаю, я не смогу вам помочь.

Вот так просто в, по сути, не начавшемся разговоре была поставлена точка. Был вызван вертолёт, Ли Стюарт со своей бородатой бригадой погрузилась и, даже не помахав на прощанье, улетела.

Никто так и не понял, что произошло и почему. Марина попыталась дозвониться мистеру Стэнли, однако безрезультатно. Мартин на звонок ответил, но ничего толком сказать не смог.

– Видимо, им стыдно, – предположил Кифару, когда стало ясно, что выбирать предстоит из японцев и испанцев. – Хотя странно. До сих пор они помогали нам в таких вещах, по сравнению с которыми проект строительства какого-то замка – сущая мелочь.

Марина согласилась, Момо не сказала ничего, поскольку не присутствовала, занимаясь своим непосредственным делом – футболом, а Мазози предложила наиболее простое объяснение:

– Зола вот-вот должна родить. Им сейчас явно не до нас.

Кифару с трудом представлял себе мистера Стэнли в роли заботливого мужа и отца, однако он слышал, что в определённых житейских обстоятельствах людям свойственно меняться. Он решил не торопить событий, а ждать их естественного развития.

Проект

Первыми свои предложения прислал синьор Кармона, тот самый, который выступал за наиболее тщательный подход, связанный со сроками строительства. Вопреки ожиданиям, на подготовку у него ушло чуть больше двух недель. Кифару предполагал услышать от него последним. При этом на распечатку всех деталей у Марины ушла довольно увесистая пачка бумаги, из чего можно было сделать вывод о том, что на деле испанец не ставил тщательность в зависимость от срока. Ведь можно один и тот же объём работ проделать, нехотя тратя по часу в день, либо засучить рукава и не отвлекаться. Видимо, синьор Кармона выбрал именно второй подход.

Как бы то ни было, результаты Кифару впечатлили. Особенно ему понравилась идея изначально укладывать на дно в качестве фундамента большие бетонные «комнаты», как они значились в проекте. Фактически это были своего рода полые «кирпичи» размером по десятку метров в длину и ширину и трёх метров в высоту, которые плотно подгонялись друг к другу дверными проёмами и в конечном итоге составляли эдакий подземный, точнее, подводный лабиринт. По задумке инженеров, укладку предлагалось производить двумя способами: на живую, прямо в воду, после чего, по окончании работ, вода из «комнат» откачивалась, а сами они герметично закупоривались, чтобы в дальнейшем попасть в них можно было только через коридоры-колодцы из замка, либо, наоборот, сперва требовалось осушить территорию под весь фундамент, заложить «комнаты», удостовериться в том, что они надёжно сопряжены друг с другом, возвести над ними остров с замком и только потом снять водяные ограждения. Сам синьор Кармона считал, что второй вариант будет надёжнее и проще с инженерной точки зрения, однако честно предупреждал, что он потребует больше предварительной работы и, соответственно, финансовых затрат.

Кифару в разговорах с потенциальными подрядчиками про подземелье упоминал лишь вскользь, мол, разумеется, подвальные помещения весьма желательны. Вероятно, тогда он считал это само собой разумеющимся. Сейчас же он понял, что ему нужен полноценный подземный этаж, который при желании или необходимости можно использовать под самые разные цели, а не только для хранения скоропортящихся продуктов или собственного золота.

Надземная часть испанцам тоже вполне удалась. В замок был превращён весь остров. Каменная стена имела в высоту десяток метров, однако над уровнем воды она была поднята ещё на пять, выложенных гладкими булыжниками внушительных размеров, вскарабкаться по которым без специального оснащения не представлялось возможным.

Стена образовывала равнобедренный восьмиугольник с полноценными башнями по всем углам. Те две, что смотрели в противоположную сторону от острова, были больше остальных и являлись одновременно частью центральной постройки – «дворца», как пометили его разработчики вопреки традиции называть подобные здания «донжон». Хотя вообще-то это был именно донжон – жилая башня, состоявшая из четырёх: две упомянутые как часть внешней стены и ещё две внутренние. Между ними – пять этажей жилых помещений, просторных, с высоченными потолками. Одна из башен предусматривала лифт, остальные снабжались винтовыми лестницами: две ступенчатые и одна – сплошной пандус на случай, если наверх нужно будет что-то закатывать.

Замок не был похож на всё то, что Кифару видел, листая с Мариной страницы интернета, однако за счёт материалов и общего рисунка неплохо передавал атмосферу средневековья. Дворец-донжон располагался на возвышенности, которая при ближайшем рассмотрении оказывалась полноценным цокольным этажом, где по замыслу проектировщиков Кифару мог разместить столь необходимые ему спортивные залы. Дворец-башня при этом имел собственный фундамент, а цокольный этаж просто окружал его по периметру, имея выходы как наружу, во внутренний двор замка, так и обратно, во дворец. Двор в проекте умышленно пустовал, хотя в дополнениях испанцы показали, как его можно было бы при желании занять спортивными площадками, парком или подсобными постройками. Или всем сразу.

– Мне нравится, – признался Кифару. – Этот синьор, как его, Кармона, уловил то, что я хочу.

– Цену видел? – улыбнулась Марина.

– Неужели мы не найдём лишних трёхсот миллионов? Зачем нужны деньги, как ни на полезные и приятные траты?

– Триста – это только на возведение острова и основных зданий. То, что они вынесли в приложения и внутренняя отделка, потребует дополнительных расходов.

Разговоры о деньгах приводили Кифару в состояние странного пофигизма. Когда раньше денег было мало, и он их честно зарабатывал по чуть-чуть праведными трудами вместе с отцом и друзьями, они не составляли цели его жизни. Их просто становилось чуть больше или чуть меньше. Главное было получать при этом удовольствие – как зарабатывая, так и тратя. Сегодня, когда он уже не знал им счёта, они окончательно перестали быть для него поводом стремиться заполучить ещё больше, оставаясь лишь средством обладания ранее недоступным. Он внутренне понимал, что подобным вещам нельзя радоваться открыто. Особенно, когда ты не чувствуешь, чтобы они дались тебе тяжёлыми трудами. Ему просто повезло: повезло родиться в этом месте и в это время, повезло повстречаться с мистером Стэнли, повезло сказать и сделать то, что он сказал и сделал. История про то, что он когда-то был знатным султаном, богатства которого, собственно, и унаследовал, как-то сама собой начала стираться из его памяти. Возможно, он так в неё окончательно и не поверил.

Поэтому на проект острова-замка он сейчас смотрел не с коммерческой стороны, а глазами человека, которому предстоит в нём жить и оставить потомкам. За рисунками и чертежами он хотел увидеть атмосферу, представить настроение, с которым будет засыпать и просыпаться, и то, что он чувствовал при взгляде на работу синьора Кармона, его радовало.

Киото

Тем временем жизнь на Кисиве шла своим чередом. Особенно жизнь футбольная. Которая в том году выдалась настолько бурной, что вышла за пределы острова.

Победив в очередном турнире, проводившемся на местном стадионе, мужская команда Кисивы оказалась участницей международного чемпионата по мини-футболу среди национальных сборных. Чемпионат проходил в Японии, в одной из бывших столиц империи – в Киото. Поэтому ни для кого не стало сюрпризом, что Момо тоже попросилась включить её в состав делегации. Хотя бы переводчицей. Сюрпризом стала реакция Кифару, который из собственного кармана оплатил не только её поездку, но и поездку её подопечных футболисток в полном составе.

– Из всего нужно получать если не выгоду, то пользу, – наставительно заметил он в ответ на поток искренних женских благодарностей. – Будете вдохновлять наших ребят. Заодно, возможно, с тамошними девчонками посражаетесь.

Новость моментально стала на Кисиве сенсацией, а Кифару – самым уважаемым островитянином. Чем он неожиданно оказался горд, поскольку осознал, что за долгое время совершил нечто путёвое и с далеко идущими последствиями, совершил своим умом, без подсказки мистера Стэнли.

При этом он поначалу никуда ехать не собирался, дожидаясь предложений от остальных участников строительного тендера, однако сперва Абрафо, а потом и Момо принялись его на все лады уговаривать возглавить их весёлую и дружную компанию.

– Не выгода, но польза, – напомнил ему его же слова Абрафо, который вообще-то на встрече с женской командой не присутствовал, но явно знал о сказанном на ней во всех подробностях. – Польза и тебе как нашему Вашему Величеству, и Кисиве – как серьёзной футбольной державе, и ребятам, которым такой важный зритель на трибунах поспособствует настоящей эрекции боевого духа.

– А с эрекцией им не будет труднее выигрывать? – хитро покосился Кифару на Момо.

– Если игра вдруг не сложится, то хоть она будет устрашать противников, – расхохотался Абрафо.

Одним словом, Кифару милостиво дал себя уговорить.

В расстроенных чувствах остались только Марина да Мазози, которые имели полное право подозревать, что он так поступил лишь для того, чтобы какое-то время побыть наедине с Момо. Спеша их успокоить, Кифару накануне отъезда устроил бурную вечеринку «на троих», не посчитав нужным пригласить на неё японку под предлогом того, что ей предстояло собираться в дорогу, чтобы быть готовой к утреннему отплытию.

Сам он потом проспал всё плавание на пароме до побережья Кении, откуда их двумя прохладными автобусами по относительно неплохому шоссе доставили до Найроби, где они восторженной гурьбой поднялись на борт гостеприимных арабских авиалиний. Большую часть многочасового перелёта до Дубая он снова спал, зато вторую половину пути взбодрился и без труда уговорил Момо запереться с ним на несколько упоительных минут в довольно комфортабельном туалете.

Сели они ранним утром в Осаке, на том самом искусственном острове, о котором он так много слышал.

Аэропорт «Кансай» произвёл на впервые путешествующих островитян такое же ошеломляющее впечатление, как дубайский, а Момо даже пустила трогательную слезу. Расчувствовавшись, она заодно пропустила встречающего с табличкой, и некоторое время все думали, будто про них забыли. Чему никто не удивился, а главное – что никого не смутило, зато несколько попортило нервы Абрафо, который был вынужден предпринять нечеловеческие усилия, чтобы его подопечные не разбредались по соблазнительным магазинчикам. Встречающий, представитель организаторов чемпионата, в итоге нашёл их сам, нашёл, к счастью, довольно быстро, поскольку не заметить толпу темно-коричневых ребят в тренировочных костюмах после того, как схлынула толпа не менее смуглых арабов, было не слишком сложно.

Кифару помогал загружать в багажное отделение подкатившего автобуса сумки и несколько чемоданов, когда его не слишком почтительным жестом остановил незнакомый японец в безупречном костюме мышиного цвета. При этом он что-то сказал и отвесил несколько поклонов, давая понять, что делает это из самых благих побуждений. Подбежавшая Момо поспешила перевести, мол, у них тут небольшая накладочка вышла, но они исправились, и Кифару ждёт положенный ему отдельный транспорт, которым оказался безконечной длины лимузин, вскорости подкативший прямо на парковку. Кифару тоскливо посмотрел на своих друзей, но те уже радостно махали ему на прощание из окон автобуса, явно довольные оказанной их лидеру и главному спонсору честью, а потому не стал долго ломаться и занял место в сверкающем брюхе лимузина.

Там компанию ему составила изящная японка, при любом удобном случае демонстрировавшая свой европейский профиль, что, видимо, считалось здесь признаком особой красоты и породы. При этом она была отнюдь не представительницей императорской семьи, как показалось Кифару вначале, и не древнейшей профессии, как показалось ему потом, а всего лишь переводчицей, неплохо знавшей английский.

Всю дорогу до гостиницы лимузин чинно следовал перед автобусом, а японка, которую звали Камико, постоянно за что-нибудь перед важным гостем извинялась, включая отсутствие положенных флажков его страны на капоте. Чтобы её успокоить, Кифару заверил девушку в том, что их государство хоть и древнее, но молодое, так что флага у них пока просто нет. Откровенный оксюморон японку не смутил. Камико оглянулась на автобус, где на лобовое стекло кто-то уже успел пристроить оранжевое полотнище с изображением носорога.

– Это разве не он? – спросила она.

– Нет, это просто символ нашей команды. Друзья подшутили.

– Подшутили? – не поняла девушка, забыв о своём профиле и обращая к собеседнику удивлённое лицо.

– По-нашему «носорог» – это «кифару».

– О, господин Кифару, я поняла!

– Не думаю, что до конца, – решил схулиганить «важный гость» и, не долго думая, продемонстрировал шокированной японке, почему отец назвал его Носорогом.

Шок длился мгновение. Не успел Кифару застегнуться и вернуть штаны на прежнее место, как Камико, истолковав его жест по-своему, смело ухватила ещё пахнувшее бортовым мылом достоинство холёными пальчиками и, забыв про сидевших за перегородкой водителя и охранника, принялась играть столь замечательной куклой, а поскольку Кифару ей не мешал, скоро смуглая кожа куклы уже лоснилась от поцелуев и местами краснела губной помадой.

В итоге VIP-особа осталась довольна приёмом, о чём на радость организаторов и сообщила нежданно многочисленным репортёрам, встречавшим команду в фойе пятизвёздочного отеля «Окура», чуть ли не самом высотном здании в городе, из просторного номера которого Кифару мог впоследствии обозревать и речку Камо, и далёкие зелёные холмы – за тесной толпой беленьких и низеньких кубиков-домиков.

Выяснилось, что из-за долгого переезда и перелёта, длившегося больше тридцати часов, они прибыли к самому началу турнира, то есть первый матч ждал их тем же вечером. Реми Жирар посовещался с Момо и решил полноценную тренировку не проводить, чтобы не утомлять ребят ещё сильнее. Вместо этого он дал им выспаться в небольших, но уютных номерах, и собрал в конференц-зале за полчаса до отбытия на стадион. На этом импровизированном собрании он поделился с ними своими (и Момо) соображениями относительно игры их сегодняшнего противника, бразильцев, видеозаписи которых тренерский состав всё это время, оказывается, честно просматривал и делал пометки.

Кифару на собрание не ходил. Подробности ему уже на почётных трибунах сообщил Абрафо.

– Ну, как она? – заодно поинтересовался он, хитро подмигивая.

– Можешь сам её спросить, – ответил Кифару, кивая на протискивавшуюся к ним между рядами Камико.

Абрафо таинственно замолчал, соблюдая дипломатический этикет.

Переводчица заняла своё рабочее место рядом с настоящим африканским королём. Она выглядела вполне счастливой и ничем не выказывала усталости. Хотя за несколько часов, что она провела в гостинице наедине с Его Величеством, ей пришлось немало понервничать. Но усталость была приятной: новые ощущения того стоили.

Бразильцы явно переоценили свои силы. Они начали игру с ленцой, а когда спохватились, было уже поздно. Им так и не удалось сравнять счёт.

– Новичкам везёт, – философски заметил Абрафо. – Завтра стоит ждать настоящей битвы. Теперь тут все знают, на что способны наши ребята.

Он не ошибся. Матч с голландцами прошёл на равных. Почти. Подопечные Реми Жирара выиграли чудо-голом на последних секундах.

– Не думала, что эта выпендрёжница в твоём вкусе, – грустно сказала Момо, пользуясь тем, что Камико отлучилась переводить интервью с Абрафо, которого здесь принимали за генерального менеджера команды, каковым он, по сути, и являлся.

– Ну, что касается вкуса, то тут уж скорее я в её, чем она – в моём, – двусмысленно отозвался Кифару. – Собственно, можешь сама её об этом спросить. Вечером приглашаю вас обеих в какой-нибудь тихий ресторанчик.

– В какой?

– Понятия не имею. Она здешняя – вот пусть и предложит.

Ужин втроём прошёл на славу. Камико подобрала ничем внешне не примечательное заведение в старом районе Гион по другую сторону реки от их гостиницы. Момо никогда раньше в Киото не была. Английский она знала так себе, так что иногда переспрашивала новую знакомую по-японски, а потом сама переводила Кифару. Больше всего из услышанного её удивило то обстоятельство, что Гион – вовсе не район «красных фонарей», как она полагала вместе с большинством приезжающих в Киото туристов.

– Если нужны гейши, точнее, ойран – вам в Симабару, – порекомендовала с улыбкой Камико. – Правда, там нет проституток с конца 1950-х. Официально, разумеется. Здешние гейши называются «гейко». Поскольку вы в Киото, а не в Токио, милочка.

Еда в ресторане была необычная, подавалась ползающими по циновкам на коленях симпатичными девушками в ярких кимоно, и главным образом состояла из даров моря, не просто свежих, а по большей части почти сырых.

Камико настояла, чтобы дорогой гость попробовал настоящее сакэ, которое подавалось здесь в круглом кувшинчике – токкури – и пилось из квадратных деревянный коробочек – масу. Сакэ было холодным, а его вкус – сомнительным, однако Кифару смело опорожнил одну коробочку, ничего не почувствовал, и выпил ещё.

– Рисовая водка, – пояснила Момо, перехватив его задумчивый взгляд. – Или вино. Как кому нравится.

Угощал Кифару, Момо разливала, Камико не могла им отказать и к середине трапезы заметно опьянела. Едва ли она знала, что они делают это умышленно, сговорившись заранее, чтобы развязать ей язык и выяснить, кто же она такая на самом деле. Увы, Камико была настоящей переводчицей, то есть могла пить и есть не меньше своих клиентов, но при этом не теряла контроля и достойно выполняла порученную работу. Удалось лишь выяснить, что поручили ей эту работу в мэрии. Тем не менее, Момо была согласна с Кифару: на представительницу государственных служб Камико походила так же, как императрица – на свою горничную. Не только в чертах лица, но во всём её сдержанном поведении присутствовала явная порода, которой в мэрии не научат. Кифару мог бы к этому добавить превосходное владение искусством любовных утех при строгом сохранении дистанции.

Он не добавил, позволив Мимо убедиться в этом самой, когда они из ресторана вернулись в гостиницу и закрылись на всю ночь у него в номере. Утром, в душе, она шепнула Кифару, что их общая подруга к женщинам равнодушна, но это ничуть не мешает ей быть настоящей богиней восточного сладострастия. Что Мимо в ней и привлекало, и немного пугало одновременно. Когда они вышли, посвежевшие и благоухающие травяными шампунями, Камико на правах хозяйки уже приготовила им завтрак и не преминула напомнить, что сегодня их ждут два матча, а потому нужно поторапливаться.

По регламенту чемпионата команды за три первых дня преодолевали групповую отборочную стадию, после чего две лучшие из каждой группы выходили в плей-офф. Утренний матч дался островитянам ещё тяжелее, чем с голландцами накануне: ничья в основное время привела к чехарде пенальти. Противники, корейцы, нервничали и били не слишком удачно, но у них оказался почти не пробиваемый вратарь, который отчаянно тащил всё подряд и сплоховал лишь в самом конце, чего хватило для долгожданной победы. Тем самым они обеспечили себе выход из группы, поэтому начали вечернюю дуэль с американцами неожиданными фаворитами, позволив себе расслабиться и снова чуть было ни проиграв. От поражения их спасло лишь судейство: рефери не засчитал последний гол сборной США, который сводил бы матч в очередную боевую ничью.

Перед плей-оффом командам давался один день отдыха, который подопечные Абрафо провели в замечательной прогулке по первой столице Японии – соседнему с Киото городку Нара. Смуглых ребят в тренировочных костюмах любопытные японцы всюду встречали с нескрываемым интересом, а некоторые как будто даже узнавали – во всяком случае, наиболее смелые школьники просили автографы.

Замечал Кифару и неприветливые взгляды. Поинтересовавшись у Камико, с чем это может быть связано, он узнал, что назавтра запланирован матч с хозяевами турнира. Никто не предполагал такой успешной игры от почти не известной команды, поэтому японцы, привыкши во всём на своей территории правдами или неправдами побеждать, не успели подравнять турнирную таблицу и оказались в незавидной ситуации.

Кифару вспомнилось посещение футбола на «Уэмбли». Наверняка здесь, как и всюду, были свои мистеры Стэнли, которые умели решать, кому и когда выигрывать.

Он не ошибся.

Вечером Камико попросила его задержаться в номере и куда-то вышла. Момо тоже отлучилась, чтобы приодеться и подготовиться к запланированному походу в «национальное сокровище Японии» – театр кабуки Минами-дза.

Вернулась Камико не одна, а в сопровождении самого высокого японца, каких только Кифару приходилось здесь видеть. Кроме роста, незнакомец выделялся шириной плеч и мускулистостью обтянутых рукавами дорогого синего костюма бицепсов. Он молча смотрел сквозь Кифару, пока Камико объясняла, что, мол, это представитель одного весьма уважаемого дома, господин Исибаси, который приехал специально для того, чтобы пригласить высокого гостя на встречу с их главой, господином Такаги. Отказываться неудобно, их ждут, нужно непременно идти.

– Это в связи с завтрашним матчем? – уточнил Кифару.

Камико перевела вопрос.

Господин Исибаси продолжал безмолвно разглядывать противоположную стену, давая понять, что не уполномочен обсуждать нюансы.

– А что будет, если я не поеду? – спросил Кифару.

Камико ничего переводить не стала.

– Могут быть большие неприятности, – сказала она. – Едем. Не бойтесь. Вас никто не тронет.

Кифару ещё раз смерил фигуру японца оценивающим взглядом.

– Вы меня не так поняли, Камико. Я имел в виду, что будет с ним, если я не поеду.

По едва заметной улыбке на губах господина Исибаси стало очевидно, что кое-какое представление об английском языке он имеет и без помощи переводчицы.

Кифару испытывал большой соблазн разыграть королевское возмущение. С какого перепугу он должен откликаться на приглашение неизвестного яму япошки? Тем более в довольно угрожающей форме ультиматума. Если господину Такаги хочется с ним повидаться, пусть приезжает сам, возможно, он сможет уделить ему минуту-другую.

Ничего этого он не сказал, оставил Момо короткую записку, набросил спортивную куртку с вышитым на спине носорогом и приятельски обнял Камико за поёжившиеся плечи.

– Показывайте дорогу, товарищ.

Господин Исибаси хмыкнул, повернулся на каблуках и направился к двери. За ней их ждали ещё двое в штатском, ростом поменьше, но такие же суровые и неразговорчивые, как их начальник. Оба в очках, причём не показушных, а с диоптриями. Со зрением у местной публики, как успел заметить Кифару, было далеко не всё в порядке.

На улице перед подъездом стояли три чёрных джипа. Судья по большинству попадавшихся на глаза автомобилей, японцы вообще предпочитали угловатые формы, напоминавшие теперь Кифару деревянные коробочки для сакэ. Коробочке эти были обычно двух цветов – чёрные или белые. Возможно, таким образом японцы заботились о своих дальтониках.

Джипы выкатили на широкий, залитый ночными огнями проспект и тут же свернули в ближайший тусклый проулок, по которому стали петлять по им одним известному маршруту.