Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

– Что это? – спросил Кифару.

– Город с непроизносимым названием. Я сижу от греха подальше в гостинице и жду, когда доложат о готовности всей партии.

– А что там за коробки на улице?

– Это не коробки. Это дома.

– Дома?! Похожи на наше новое хранилище.

– Ты что, современных домов не видел? Хотя, – призадумался мистер Стэнли, – наверное, ты прав, поскольку это так строили ещё в советское время.

Уточнять про «советское время» Кифару посчитал лишним. Его больше интересовало время настоящее.

Между тем камера телефон съехала со скучного окна на стол, посреди которого лежал здоровенный лист бумаги, расчерченный на прямоугольники. Прямоугольники очень напоминали склеенные деньги.

– Да, ты прав, это мне на сверку вчера прислали. – Мистер Стэнли приблизил телефон к листу, и Кифару отчётливо увидел гору Килиманджаро. – Объёмчик приличный получается. Я имею в виду готовую продукцию. Доставлять будем грузовым вертолётом. Вы уже решили, как будете раздавать? За что-нибудь или просто так?

Он имел в виду идею дать каждому жителю острова по одинаковой сумме, чтобы новые деньги сразу же вошли во внутренний обиход.

Разговор этот происходил у Кифару дома, и он невольно пожалел о том, что рядом нет его ближайших советников. Но когда он сам не мог решить того, что поручал другим?

– А за что давать деньги обычным людям? Иначе это уже будет продажа, верно?

– Верно-то верно, но ты не предполагаешь, что среди ваших могут затесаться и посторонние? У кого-нибудь ведь наверняка есть родственники или друзья в Уганде, Кении или Танзании. Ты им тоже будешь дарить ваши деньги?

Пока Кифару думал, мистер Стэнли продолжал:

– Выдавай деньги за информацию.

– Какую?

– Паспортную.

– У нас нет паспортов.

– Ты мне уже говорил. Вот поэтому нужно воспользоваться такой прекрасной возможностью собрать данные со всех ваших жителей. Слышал когда-нибудь про перепись населения?

– Нет.

– Немного потерял. Процедура совершенно формальная, никто никого не считает, цифры, как правило, берутся с потолка, но это потому, что у нас есть система паспортов, а по ним всё становится понятно и без лишнего хождения по квартирам. И так известно, кто где живёт, когда родился и когда умер. Компьютер сам может отсеять покойников, посчитать живых и разделить их по возрасту и полу. За пределами остаются только дети без паспортов, но во многих странах они вписаны к одному из родителей, так что их тоже видно. Сделайте то же самое. Посади парочку толковых девиц, которые умеют быстро писать, и пусть спрашивают у всех, кто явится за деньгами, как их зовут, где живут и сколько лет. Заодно пусть помечают пол. Даже если вы не пользуетесь фамилиями, такая база данных для тебя впоследствии будет безценной.

– Почему?

– Потому что это информация, которая есть только у тебя. А ещё потому, что ты будешь знать, кто и где проживает. Неизвестно, как всё обернётся в будущем. Может, у вас на острове с печати денег начнётся вообще новая жизнь. Кроме того, чем больше надёжных сведений о государстве, тем надёжнее оно будет представляться в роли оффшора.

Мистер Стэнли не забывал своих первоначальных планов. Это окончательно успокоило Кифару и, когда разговор закончился, помогло расслабиться и сосредоточиться на удовольствиях.

– Можешь убирать.

Мазози, которая всё это время стояла перед его креслом на коленях, держа компьютер обеими руками так, чтобы единственному зрителю было удобно, осторожно закрыла крышку и замерла, не зная, что делать дальше.

– Поставь на стол.

Английского она не понимала, поэтому при ней он мог обсуждать с мистером Стэнли любые вопросы, будучи уверенным в том, что завтра же по острову не поползут слухи.

Мазози вернулась к исполнению своих обязанностей сразу же, как только золото из подвала перекочевало в хранилище, а Кифару проводил жильца. Теперь они встречались по вечерам и проводили несколько часов в приятно возбуждающих играх. Мазози созналась, что в одежде она теперь частенько испытывает неловкость. Он приучил её воспринимать себя в естественном состоянии полностью раздетой.

Вообще они разговаривали мало, ограничиваясь сухими командами с его стороны и редкими ответами или просьбами – с её. Кифару не испытывал к своей добровольной рабыне ничего, что можно было бы назвать любовью. Он просто пользовался её доступностью. Надо отдать должное Мазози – она тоже не донимала его излияниями эмоций и довольствовалась тем, что получала. А получала она, по её скупым признаниям, море наслаждения, о котором раньше даже не подозревала. Поэтому послужить ему некоторое время забавной подставкой под компьютер было для неё само собой разумеющимся.

Подружившись с интернетом, Кифару понял, что он такой на свете не один. По сети бродило немало материалов, посвящённых подобным отношениям. Наигранное издевательство, причём часто взаимное, было явно в моде. Не сговариваясь, мужчины хотели чувствовать себя хозяевами положения, а женщины – покорными игрушками их воли. Либо наоборот, но этого Кифару как раз не понимал, не воспринимал и проходил мимо. Слабый мужчина, в отличие от слабой девушки, противоречил природе и вызывал у него приступ тошноты.

Мазози никогда не оставалась до утра, хотя её дочка уже стала достаточно большой, чтобы спать самостоятельно и не искать мать. Она могла заснуть в объятьях Кифару на час-другой, однако всегда просыпалась, прощалась поцелуем в губы или ууме, накидывала одежду и быстро уходила, чтобы не попасть на глаза едва ли, правда, бодрствовавшим в столь неурочное время соседям.

Днём они были друг другу чужими. Настолько, что даже Таонга не догадывалась об их связи. При этом она частенько встречалась с подругой, а вечерами рассказывала за ужином, на который время от времени захаживал в поисках разнообразия Кифару, о том, какой красавицей становится Узури и как жаль, что Фураха пока не осознаёт свалившегося на него счастья.

На самом деле Фураха всё прекрасно осознавал. Один раз он даже по большому секрету признался брату в том, что поцеловался с Узури.

– Зачем? – улыбнувшись, спросил тот.

– Что зачем? – не понял Фураха. – Она первая начала. Сказала, что уж если нам быть мужем и женой, нужно попробовать.

– Ну и как?

Фураха демонстративно поморщился:

– У неё мокрые губы.

– Бывает, – пожал плечами Кифару, подумав о своём. – Только поцеловались?

– А чего ещё с ней делать? Не тискаться же, как отец с мамой.

– Почему бы и нет? Это приятно. Никогда не пробовал?

– Пробовал, – насупился Фураха. – Но не с ней.

– Тоже хорошо.

– Почему?

– Чем больше подружек, тем больше опыта.

– Ты считаешь?

– Уверен. Но если дойдёт до женитьбы, тогда да, выбирай ту, от которой не захочешь бегать к другой.

– Думаешь, отец не бегает?

– Нет, конечно, – охотно соврал Кифару, имея в виду, что отец, если что, пользуется для этого автомобилем. – Почему ты спрашиваешь?

– Слышал, как мама его ругала.

– Не обращай внимания. Как дела в школе? Вереву о тебе хорошо отзывалась.

– Школа мне нравится. Но не учиться, а с ребятами быть.

– В футбол играешь?

– А то!

– На воротах?

– Нападающий! Я больше всех, чтоб ты знал, забиваю.

– Охотно верю. Я в твоё время тоже это дело любил.

– А почему бросил?

– Не бросил. Просто появились дела поважнее.

– А я бы в футбол всю жизнь играл. Говорят, у меня неплохо получается.

– Почему бы и нет.

– Правда? – Фураха оживился. – Ты думаешь, отец не будет меня заставлять с вами служить и по острову с автоматом ездить?

Кифару внимательно посмотрел в глаза брату и сказал то, что никто и никогда не говорил ему:

– Не забывай, что ты из рода Килемана, а значит, можешь заниматься тем, чем пожелаешь. Только чтобы при этом приносить пользу.

Фураха задумался.

– А футбол – это польза?

– Уверен, что не вред.

После того разговора братья стали чуть ближе друг другу, а Кифару нет-нет, да и выходил на пляж в сторону Киджиджи, чтобы издали понаблюдать за беготнёй юных футболистов.

Начало

Наконец, настал день, когда над островом снова затарахтел вертолёт. Для него неподалёку от хранилища уже давно была организована удобная посадочная площадка, где тот час и собрались все виновники происходящего.

Вертолёт, как и обещалось, оказался грузовым, с двумя винтами на длинной крыше.

Мистер Стэнли вышел из отвалившегося хвоста первым и по очереди пожал заждавшимся его друзьям руки. На острове так обычно не здоровались, однако почему не уважить доброго гостя. Тем более честно вернувшегося.

– Получайте ваш заказ. По-моему, в лучшем виде. – Он огляделся. – А где носильщики?

Когда Кифару поднялся по опущенной створке внутрь вертолёта, он понял, что мистер Стэнли имел в виду.

Большая часть грузового отделения была заставлена поддонами с картонными коробами, плотно обтянутыми полиэтиленом. Пришлось звать на помощь дружинников, резать полиэтилен ножом и перетаскивать коробки в хранилище максимум по две штуки на руках, такими они оказались тяжёлыми.

Места, к счастью, хватило.

Когда груз разместили в положенном ему месте, вертолёт улетел, дружинников отпустили отдыхать, а сами собрались в помещении будущего банка и стали рассматривать плоды корейских трудов.

– Недурно, очень даже недурно, – сказал Имаму, теребя в пальцах плотную купюру с видом на Килиманджаро. – Даже на бумагу не похоже.

– Это специальная бумага, – перевёл ему объяснение мистера Стэнли Кифару. – Полимерная. Такую хрен подделаешь. И она гораздо долговечней. Деньги, подкреплённые золотом, того стоят.

– Ещё бы!

Вереву тоже осталась вполне довольна.

Когда они вечером сидели вдвоём на крыше башни, любуясь закатом, мистер Стэнли поинтересовался, готово ли всё к открытию банка и денежной интервенции.

– Не совсем, – признался Кифару. – Мы ещё окончательно не решили, стоит ли всех звать к нам сюда или самим проехаться по острову и деньги раздать.

– Я так и думал. Не обижайся, эта твоя учительница – женщина милая и толковая, но в определённых вещах она не разбирается. В вещах, для которых нужна не только светлая голова, но так же опыт и соответствующе образование. Их отсутствие может всё испортить, поскольку важно сделать правильным первый шаг. – Заметив недоумение и лёгкое раздражение на лице Кифару, мистер Стэнли достал из кармана телефон без кнопок, но с экраном на всю плоскость, и показал фотографию хорошенькой улыбающейся девушки. – Нравится?

В раскосых глазах незнакомки было что-то от вьетнамки из детства да и волосы её, чёрные и прямые, рождали приятную щекотку в животе.

– Нравится. Кто это?

– Одна умная девочка. Зовут Марина Веласкес Эскобар.

– Как?

– Для тебя – просто Марина, – усмехнулся мистер Стэнли, выключая телефон и убирая обратно в карман. – Мексиканка. Почти такая же смуглая, как ваши.

– Я бы не сказал.

– Смуглая, смуглая. Это просто фотография такая. Уж точно не белая, как я.

– И что в ней такого?

– Ничего. Просто хотел заочно познакомить. На тот случай, если понадобится помощь. Девица не только красивая, но умненькая, образованная и опытная. Я знаю её отца, довольно крупного банкира. Она могла бы стать тем звеном, которого вам недостаёт.

– Где? Тут? У нас?

– Почему бы и нет?

Кифару досчитал до десяти, вспомнил улыбку, глаза и волосы и спросил:

– Вы серьёзно?

Мистер Стэнли тоже выдержал паузу, следя за лицом собеседника.

– Во-первых, я совершенно не настаиваю. До сих пор ты замечательно справлялся со всем сам. Не хочешь – забудь. Во-вторых, помощь вам нужна. И я предлагаю, поверь, не худшую. В-третьих, она не замужем, рвётся в Африку и даже почти год учила суахили.

– Что я с ней буду делать?

– Что хочешь. Папаша у неё, конечно, в гневе, но против желания дочери ничего возразить не может. А если она окажется здесь, всё его трепетное к ней отношение перенесётся и на ваш остров. Что, между нами, будет очень кстати как для развития оффшора, так и для особого статуса Кисивы в глазах общественности. Помнишь, мы говорили о Швейцарии?

– Помню, – буркнул Кифару, ещё не зная, что думать. – И чем она будет заниматься?

– Как чем? Помогать твоей Вереву, разумеется. Можешь назвать её хоть «замом», хоть «консультантом». Без права подписи. Просто, если честно, лично мне с ней было бы гораздо спокойнее. Давай я её приглашу, ты на неё посмотришь и наверняка сам мне потом спасибо скажешь.

– Посмотреть я могу, – согласился Кифару. – Но ничего не обещаю.

– Вот и замечательно! Другого ответа я и не ожидал. А что касается раздачи денег, я бы на твоём месте сделал её максимально формальной, чтобы народ обязательно пожаловал сюда, самолично, сообщил свои данные, расписался в получении и впредь понимал, кому обязан будущей благоустроенной жизнью. Ведь то, что мы с тобой затеяли, пойдёт всем во благо – и моим клиентам, и вашему населению. А благодарность простых людей, не мне тебе рассказывать, дорогого стоит.

Кифару с этой мыслью, что называется, переспал и утром понял, что мистер Стэнли прав. Он созвал импровизированный совет банка и предложил рассмотреть вопрос объёма новых денег, полагавшегося в одни руки. Звучало обсуждение примерно так:

– Если из шести миллионов раздать каждому жителю острова по сотне песа, должно остаться достаточно резерва.

– Всем или только взрослым?

– Всем.

– Только взрослым.

– Кого считать взрослым?

– Тогда всем.

– То есть деньги в пересчёте на количество ртов в семье. Но только должны явиться лично.

– А если муж скажет, что у него жена, но она не смогла прийти, потому что сидит с тремя больными детьми, сколько ты ему дашь?

– Сто. Предъявит ребёнка, получит двести. Придёт жена, когда выздоровеет, получит причитающееся ей. Никакой веры на слово. Иначе потом соседи устроят разборки, увидев, что кто-то получил лишнее.

– А как мы поймём, кто есть кто? Вон я подберу на улице ребёнка, приду и скажу, что это мой. Как ты проверишь?

– По базе?

– По чему?

– По базе. Кода ты приходишь в банк, то говоришь, как тебя зовут, сколько тебе лет и где ты живёшь. Твои данные сразу вносятся в компьютер. По сути уже не важно, к какой семье ты принадлежишь. Если с тобой ребёнок, та же информация заносится в базу и про него. Но самое главное – и тебя, и его фотографируют, так что если ты придёшь в следующий раз и попытаешься выдать себя за другого, у тебя это не получится. Мы тебя обязательно найдём.

– И срок раздачи денег будет не безконечным. Сделайте его реальным, но максимально ограниченным. Допустим три дня. Или четыре. Прошло четыре дня – всё, банк больше деньги не выдаёт. Только продаёт.

– Это как?

– Очень просто. И очень важно. Потому что таким образом ваши сограждане узнают истинную цену тех денег, которые получили. Допустим, вы безвозмездно даёте им по сто песа. Сто песа соответствуют, если вы не забыли, пятидесяти граммам золота. Пятьдесят граммов – это сегодня без малого где-то шесть тысяч кенийских шиллингов. Как вы уже выяснили, сумма вполне приличная. Если почему-то не уложился в отведённый срок, приходи с шиллингами, поменяем. Можешь купить хоть сто, хоть пятьдесят, хоть десять. Мы даже на твою фотографию не слишком внимательно будем смотреть, хотя вообще-то смотреть будем. Потому что ты должен понимать, что принёс нам бумажки, а мы тебе за них по доброте душевной отдаём настоящие деньги. Поэтому больше ста песа ты у нас не купишь. Захочешь больше, продадим уже по коммерческому курсу, чтобы и банк выгоду не терял.

– Хорошая идея. Так люди быстро поймут, обладателем чего они стали, и будут относиться к нашим «автоматам» и «носорогам» уважительно.

Пока обсуждали, Кифару присматривался к Вереву. Он теперь видел, что мистер Стэнли вообще-то прав. К тому же, ещё неизвестно, как она себя поведёт, когда осознает, что нужно выбирать между учительством в школе и руководством почти настоящим банком. Если предоставить ей выбор, она, скорее всего, остановит его на школе. Тогда банк окажется почти безпризорным. Возможно, её разового участия в работе казны и хватит, но что если история с деньгами получит продолжение, и народ начнёт их активно обменивать? Понадобится постоянный и жёсткий контроль. Кроме того, мистер Стэнли упомянул оффшор, который определённо с деятельностью банка должен быть связан. Вереву придётся рваться на части, а замену ей на всём острове можно найти разве что как учительнице. И то не факт. Уж пусть лучше она занимается школой, а в банке по умолчанию просто считается главной. С одной стороны, у неё всегда будет время вникнуть в главные вопросы, с другой, текучка не забьёт ей мысли лишней информацией, и она всегда сможет смотреть на вещи свежим взглядом.

– Вызывайте вашу мексиканку, – сказал Кифару после собрания. – Объяснение с Вереву я беру на себя.

– Вот и чудесно! – просиял мистер Стэнли. – Я знал, что ты всё правильно поймёшь.

– Я по-прежнему ничего не обещаю. И не обещайте ничего этой вашей Марине. Говорите ей, что хотите, но так, чтобы она была готова после нашего общения спокойно сесть обратно в вертолёт и без слёз улететь к папе.

– Само собой. Она уже девочка взрослая. Только я и тебя, Ваше Величество, прошу не спешить, всё взвесить, одним словом, поговорить с ней как следует. Поверь мне, она того стоит.

Стали думать, как оповестить людей о необходимости прийти в Катикати за деньгами. Мистер Стэнли предложил распространить листовку, в которой бы всё подробно и доходчиво разъяснялось. Он забыл, что на острове нет даже принтера. Можно было, конечно, попробовать что-нибудь толковое написать и распечатать где-нибудь в хозяйстве Чака, однако Кифару пока очень не хотелось выносить столь щепетильную информацию за пределы Кисивы. Решение задачки подсказал отец. Когда Кифару посвятил его в суть вопроса, он покачал головой и сказал одно слово:

– Дружина.

Для Кифару осталось загадкой лишь то, как он сам до такого простого способа не додумался.

Был брошен клич, и все дружинники снялись с родных мест и разом явились на общий сбор. Первая часть сбора проходила на центральной площади. Абиой объявил напряжённо слушавшим его бойцам, что сейчас будет происходит и какова роль каждого.

– От вас зависит будущее ваших семей и ваших друзей, – закончил он свою короткую речь.

Затем все дружинники строем проследовали в банк.

Здесь на них была опробована придуманная ранее система.

Каждый сообщил свои данные, которые в единый реестр на компьютере тщательно и неторопливо внесла Вереву.

Мистер Стэнли взял на себя обязанности фотографа.

После фотографирования боец получал по сто песа. Вереву выдавала деньги разными купюрами, чтобы все могли оценить их разнообразие и красоту.

Деньги понравились и вызвали ожидаемое оживление. Все участники пробного транша оказались довольны. Теперь им было, что гордо показать дома.

Последним этапом сбора стало посещение школы, где Вереву собрала всех не в классе, а в главной (и единственной) зале, раздала по листу бумаге, карандашу и строго, как настоящая учительница велела записать и запомнить несколько основных пунктов.

Имаму и Абрафо внесли в зал доску, и Вереву написала первый:

Завтра +3 дня

Ровно столько было решено отвести на мероприятие. Причём именно завтра, чтобы не откладывать и чтобы сегодняшние ощущения не успели забыться их носителями.

Второй пункт выглядел так:

По 100 песа каждому пришедшему

На словах она пояснила, что теперь их деньги привязаны к золоту, которое хранится в надёжном месте и может быть продемонстрировано всем желающим. Главное же, что они должны оперативно донести до всех своих друзей и родственников – это необходимость прийти лично. Если за четыре дня кто-то не явится, он вынужден будет, если захочет, песа покупать. Вереву сделала загадочную паузу и написала:

1 песа = 3 010 кенийских шиллингов

По зале прошелестел общий вздох удивления. Теперь каждый из притихших бойцов знал, сколько на самом деле денег, а не просто красивых бумажек, он только что получил. Задача становилась тем ответственнее и почётнее.

– Как проходит получение денег, вы только что испытали на себе. Ничего сложного и быстро. Записывать это не нужно – сами в лицах прекрасно расскажете, если спросят. Вопросы есть?

Вопросов не было. Кроме одной просьбы – показать золото.

Местные дружинники с видом посвящённых, поскольку в отличие от остальных участвовали ещё в его добыче, демонстративно остались в прохладной школе, а все остальные пошли следом за отцом Кифару собственными глазами лицезреть невиданное богатство острова. По домам все разошлись под огромным впечатлением, так что на следующее утро народ стал стекаться к зданию банка если не толпами, то внушительными группами.

Три дня пролетели как один.

К вечеру Кифару буквально валился с ног, поскольку считал своей первостепенной задачей подменять то Вереву за компьютером, то мистера Стэнли за фотоаппаратом, то вместе с отцом наблюдать за соблюдением порядка со стороны.

Поэтому когда в полдень четвёртого дня он снова заслышал приближающийся гул вертолёта, ему уже было почти всё равно.

Многозначительный взгляд мистера Стэнли напомнил про неизбежное. Прибыла юная гостья, о которой он почти забыл и которая теперь будет постоянным напоминанием о его уступчивости. Станет ли она той незаменимой помощницей, которую ему обещали – это ещё надо посмотреть. Но что с её появлением в его жизни и в жизни острова многое изменится – к гадалке не ходи.