Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

Крокодилий мыс

Через несколько дней идея проведения «античной» олимпиады сама собой отмерла. Для этого Кифару хватило осознать, что, кроме участниц и зрителей, в мероприятии должна быть задействована куча разных служб, включая судей. И если скорость бега атлетов или дальность и высоту их прыжков можно замерять одними только техническими средствами, то выступление тех же гимнасток требует не восторженных мужских, а оценивающих взглядов профессионалов. В итоге получалось, что он будет тратить бешеные деньги не в своё удовольствие, а ради вообще непонятно кого.

Нет, олимпиада не годилась.

Мистер Стэнли был тысячу раз прав: искать эротику на нудистском пляже всё равно, что искать бога – в церкви.

Кстати, о поисках…

– Фураха не у тебя, случаем, прячется? – спросила явно обезпокоенная чем-то Таонга, когда вечером следующего дня после провода молодожёнов заглянула к Кифару.

Она предварительно постучала в дверь, так что Марина и Момо успели набросить халатики.

Кифару широким жестом пригласил мачеху и тётку в одном лице зайти, однако та, заметив девушек, понимающе замялась на пороге.

– После школы куда-то убежал и до сих пор не вернулся, – пояснила она, с надеждой глядя на голую грудь пасынка. – Ты не видел?

– Нет, не видел, – признался Кифару и поднял глаза на темнеющее небо. – Сейчас займусь этим вопросом.

– Да я так, просто, думала, ты знаешь…

– Пустяки, не переживай, найдётся. Иди домой и жди его там, а я пока ребят кликну.

Однако никого звать не пришлось. Фураха объявился сам, не успели они договориться о дальнейших действиях. Проходя мимо дома брата, он заметил мать и подбежал к ним.

– Ты куда запропастился! – цыкнула на него Таонга. – Я уже с ног сбилась! Где тебя носит?

Она бросилась обнимать сына и потому не заметила, что он украдкой сжимает кулаки.

– Что у тебя там? – поинтересовался обрадованный тем, что никуда не нужно идти и можно вернуться к прерванным занятиям, Кифару. – Да, да, не прячь, я вижу, в руке вон.

– Это? – Фураха гордо поднял кулачок ладонью вверх и разжал. – Догадайся с трёх раз.

Трёх раз не понадобилось.

На ладошке лежал измазанный грязью, но узнаваемый самородок золота размером с перепелиное яйцо.

Оказалось, что Фураха всё время после своей первой находки не успокаивался на достигнутом и в свободное время, часто в одиночестве, чтобы было меньше посторонних глаз, лазил по острову в поисках новых кладов. Сегодня его рвение увенчалось успехом.

Из карманов у него заманчиво торчало ещё несколько подобных «яиц», которые вместе легко потянули на килограмм с лишним.

Кифару крикнул подружкам, чтобы дождались его возвращения, и повёл брата с матерью домой. По дороге Фураха честно рассказал, что забрался на Крокодилий мыс – пустынное место километрах в двух к северу от Катикати, где до знаменитой охоты Кифару на зелёных хищников их водилась целая прорва. Хотя охота своё дело сделала, местные по-прежнему туда не ходили: и из-за дурной славы, и за ненадобностью. А вот Фураха пошёл. И был вознаграждён. По его словам, золото там прячется прямо в прибрежных развалах скальных пород, отчего заметить его при желании можно только с воды.

– «Скальных пород»? – уточнил Кифару.

– Да, так наша училка говорит. Мы как раз сейчас геологию проходим.

Кифару присвистнул. Он не помнил, чтобы они с Вереву проходили нечто подобное. Возможно, просто забыл. Или с тех пор даже в школе многое поменялось. Он по-новому взглянул на братца и только сейчас заметил, как тот повзрослел.

Дома Таонга достала кухонные весы, и они взвесили золотой улов, который и в самом деле оказался чуть больше килограмма.

– Тысяч шестьдесят долларов, – прикинул в уме Кифару. – Неплохо, неплохо…

Фураха отдал золото матери, оставив себе одно из «яичек».

– Не вздумай хвастаться перед приятелями, – предупредила сына Таонга и вопросительно посмотрела на Кифару. – Что буем делать?

– Ну, можешь сдать его завтра в банк и получить деньги, если хочешь.

– Мне столько не нужно. Я вообще имею в виду. Что делать с Крокодильим мысом?

Кифару задумался, но ненадолго.

– С утра пускай слух, будто там снова завелись крокодилы. И ты, Фураха, тоже завтра в школе об этом говори. Мол, ходили вчера с братом, видели кучу зелёных, теперь он их отстреливает. А я что-нибудь придумаю.

Кто бы мог подумать, что всё это время обитатели Кисивы не только жили, но и буквально купались в золоте!

Утра Кифару дожидаться не стал.

Вернувшись домой, он велел обеим девушкам одеваться, вооружаться фонарями и сумками и без лишнего шума следовать за ним. Пройдя лесом, они выбрались на мыс и остановились, оглядываясь.

– Ищем золото, – объявил Кифару.

– Что, прямо тут? – удивилась Марина.

– Ближе к воде. Вон в тех камнях. Между ними.

Конечно, всё оказалось не так просто, как ему представлялось. Золото просто так нигде не валялось. Его нужно было как следует поискать. Однако в итоге их общие усилия были вознаграждены, так что к утру одна из трёх сумок наполнилась почти наполовину. Чтобы не оторвались ручки, Кифару разложил золото по двум остальным, и вся троица, позёвывая, пошла обратно.

Улов был сгружен в хранилище банка, Марина чин по чину выписала участникам причитающиеся им суммы, и Кифару отправился собирать ребят понадёжнее, чтобы начать новую «охоту на крокодилов».

Несколько последующих дней мыс оставался закрытой зоной, откуда то и дело до города доносились выстрелы. К счастью, никто не потребовал от Кифару предъявить шкуры убитых хищников, хотя он на всякий случай закупил несколько свежих на ферме Эмеки. Участники операции были в итоге вознаграждены за труды и отдельно – за молчание, а казна острова пополнилась не лишней сотней килограммов золота.

Так Фураха, сам того не подозревая, честно заслужил учёбу в Англии.

Замок

Кифару приснился сон.

Точнее, приснился замок. Замок стоял почти на том месте, где они недавно выковыривали из прибрежных скал кусочки золота. Замок был средневековый, английский, каменный, с подъёмным мостом, с башенками на углах высоких стен, одним словом, такой, какими подобные сооружения запомнились ему после короткой поездки в Европу.

«Почти» на том месте, поскольку вообще-то замок находился в воде, то есть на собственном маленьком острове в доброй сотне метров от берега. Стены высились прямо над заваленными булыжниками краями острова и выглядели совершенно неприступными. Попасть за них можно было разве что через ворота, загороженные, как щитом, частью поднятого моста. Опущенный, мост становился продолжением каменной кладки, доходившей узкой дорожкой до берега.

Сон имел странное свойство преследовать Кифару весь последующий день, не забываясь и не теряя яркости.

– Что это может означать? – поинтересовался он на всякий случай у Вереву.

Та лишь руками развела. Оно и понятно: трудно истолковать то, что никто из обитателей Кисивы никогда живьём не видел.

– Вообще дома – либо к надёжности в отношениях, либо к одиночеству, – только и смогла она сказать.

– Разве это не противоположное? – переспросил Кифару.

– Да, но такова уж наша жизнь, из противоположностей сотканная.

Но самое странное произошло не следующую ночь, потому что тот же самый замок приснился ему снова.

Утром Кифару первым делом отправился на Крокодилий мыс.

Он прихватил с собой лопату и несколько часов, не обращая внимания на солнцепёк, рыл в разных частях берега глубокие ямы – проверял, попадётся ли ещё золото.

Золото больше не попадалось.

Зато изнурительная работа неплохо собирала мысли в кучу, а из кучи на свет вечерних сумерек вышла одна-единственная, идея-вывод: замок – решение всех проблем. Кифару пока сам не понял, почему, но чем больше он к этому выводу присматривался, тем меньше противоречий в нём находил.

Он построит замок. Ему построят, по его проекту. Здесь. Сначала насыплют отдельный остров, который не будет считаться частью Кисивы, а значит, и подпадать под какие-либо древние правила, известные всем или только старейшинам. Проект получится дорогим, но у него денег наверняка хватит. И на остров, и на замок. У короля должна быть своя резиденция. И не с одной, а с несколькими башнями, с собственной вертолётной площадкой и собственным хранилищем золота. Кто сказал, что банковского подвала достаточно? Да и дополнительной надежности не помешает. Мистер Стэнли, если с ним посоветоваться, наверняка предложил бы устроить громкое и чуть-чуть неуспешное нападение на банк, чтобы возведение новой, невиданной сокровищницы все жители Кисивы восприняли исключительно за общественное благо. Заодно туристическая достопримечательность. Которая запросто обойдётся без туристов. Кому надо, на картинках полюбуется. Потому что в замке будет жить он один. Если всё правильно продумать, даже охрана толком не понадобится. Слуги ему тоже не очень нужны, разве что самые надёжные и проверенные, которые могут, если что, и охранниками подрабатывать. Зато в замок можно приглашать девушек. Тех же спортсменок. И уж в каком виде они там будут жить и его развлекать – это никого не касается.

Несколько дней он ходил в раздумьях, ни с кем ими не делясь. Потом всё-таки поделился. С Момо. Она хоть и жила долго в Конго, однако была из Японии, а Япония – тоже островное государство, которое то и дело отвоёвывает у моря сушу. Действительно, Момо сразу вспомнила, что таким образом был построен целый огромный аэропорт – в Осаке, точнее, в заливе около Осаки. Причём, как ей рассказывал отец, знавших кого-то из тамошних инженеров, проект был адски сложным. Во-первых, остров возводили в воде. Во вторых, строить всё предстояло не просто прочно, а очень прочно, чтобы аэропорт не затопило цунами и не разрушили землетрясения. В-третьих, строительству мешали сильные тайфуны. Наконец, в-четвёртых, само дно залива оказалось крайне зыбким и вязким, угрожая поглотить всю конструкцию, если не предпринять упреждающих мер. Меры были предприняты, тайфуны побеждены, аэропорт построили, и он пережил вот уже не одно землетрясение.

– У нас тут таких сложностей быть не должно, – заметил Кифару, – поскольку нет даже волн. Озеро всё-таки. Да и объём работ – не сравнить. Но если сможешь навести справки и вывести на специалистов, было бы неплохо.

– Попробую, хотя и не обещаю.

Кифару не хотелось со всеми своими проектами и проблемами сразу озадачивать мистера Стэнли. Тот наверняка бы в два счёта кого-нибудь прислал, однако Кифару вспомнил, что строил свою башню сам, и она стала его гордостью и на долгое время – символом независимости. Мистер Стэнли и без того держал руку на пульсе всех основных дел Кисивы, но то был вопрос сугубо политический, уступка, на которую Кифару шёл и исторически, и сознательно, разумно полагая, что держать яйца в одной корзине иногда единственно правильных ход, потому что за одной корзиной следить легче, чем за несколькими. Между тем замок ни финансов, ни политики не касался, а касался только его, Кифару. Ему совсем не улыбалось в один прекрасный день обнаружить у себя в спальне какие-нибудь подслушивающие или подглядывающие устройства, спрятанные там не так, как это делается обычно, а ещё на этапе строительства. Людям мистера Стэнли можно было доверить рекламу или даже охрану замка, но не его возведение. Разве что, на общих равных…

Последнее подразумевало, что Кифару был готов провести то, что, как он где-то вычитал, называлось «тендером». Повсюду тендеры на постройку чего-нибудь существенного превратились в формальность с заранее известным исходом, однако его тендер будет настоящим, с выгодой если не в цене, то уж точно в надёжности.

Выбор, правда, казался на первый взгляд небольшим. Не обращаться же было к подрядчикам из Кении или Уганды. Кифару вообще хотел поднимать как можно меньше шума и держать проект замка в тайне от общественности максимально долго, до последнего. Поговорив с японкой, он не нашёл ничего лучше, как поставить в известность заодно и Марину, у которой как у такой же смышлёной иностранки наверняка были выходы через отца-банкира. Марина быстро поняла задачу и, в отличие от Момо, обещала помочь.

И только в третью очередь Кифару позвонил мистеру Стэнли, правда, сразу же его предупредив насчёт тендера.

– Интересная затея, – согласился тот. – Так в лёт не скажу, дай подумать, но уверен, что мои ребята заткнут остальных за пояс и никаких тендеров не понадобится.

– Я бы всё-таки хотел сравнить.

– Понимаю, понимаю. Только и ты, надеюсь, понимаешь, что ни одна уважающая себя контора не станет тебе ничего предлагать, самостоятельно, всё не пощупав и не рассчитав на месте. Это я к тому, что первым делом тебе придётся принимать гостей, которые, возможно, захотят даже за свои прикидки какого-то гонорара. Это я не про своих людей – они достаточно в теме и при деньгах, чтобы не выворачивать клиентам карманы – но про тех, с кем тебе, кроме них, придётся иметь дело, раз ты всё-таки на тендере настаиваешь.

Мистер Стэнли даже сейчас умудрялся демонстрировать по телефону свою отеческую заботу, хотя, возможно, вполне искреннюю.

Где-то через неделю у Кифару нарисовался довольно неплохой выбор.

Момо тоже действовала через знакомых семьи, поскольку просто её контактов в данной ситуации было бы мало. Склонные к недоверию японцы едва ли вообще стали бы рассматривать запрос, пришедший к ним по электронной почте из центра Африки, сочтя его розыгрышем или разводом на деньги. Действовать имело смысл исключительно через доверительные связи. И такие связи в итоге нашлись, причём непосредственно с некоторыми участниками инженерной команды «Кансая»4949
  Аэропорт неподалёку от Осаки.


[Закрыть]. Они там у себя навели справки, убедились, что островное государство Кисива существует и по-своему процветает, и вызвались поучаствовать в подготовительной работе. Как и предупреждал проницательный мистер Стэнли, они, тем не менее, не спешили нырять в проект с головой, предложили на первом этапе оплатить приезд их специалистов, а на втором – подготовку чертежей и дизайнерского решения.

Кифару согласился, не торгуясь.

Отец Марины тоже уже знал достаточно, чтобы воспринять запрос дочери на полном серьёзе.

– У него на примете целых два неплохих подрядчика, – сообщила о результатах своих переговоров девушка. – Один сейчас как раз неподалёку, в Эфиопии, строит плотину на Голубом Ниле. Если хочешь, может для начала…

– … подогнать специалистов для обследования местности, – улыбнулся Кифару.

– Именно.

– А твоего отца не смущает, что подрядчик занят на другом, похоже, довольно важном проекте?

– Они с эфиопами почти закончили. Как раз осматриваются в поисках чего-нибудь нового.

– Допустим. А второй?

– Второй – вообще экземпляр штучный. Отец их давно знает. Специализируются на возведении «исторических памятников» по всему миру, но особенно, разумеется, в Латинской Америке. Начали ещё на заре прошлого века в Перу, когда строили для американцев Мачу-Пикчу. Потом по их стопам археологи «нашли» немало «древних» достопримечательностей. Египет, Китай, Греция – сам можешь себе представить.

Кифару не представлял, но переспрашивать не стал.

– Мне не нужны подделки, – только и сказал он.

– Видимо, ты меня неправильно понял. Эти ребята могут построить всё, что существует и существовало. Если ты хочешь замок, они его сделают лучше настоящего, в любом стиле, любой эпохи. Виртуозы. Заодно есть проверенные выходы на инстанции, которые при необходимости возведут его в статус очередной исторической находки, а не новодела.

– Пожалуй, лишнего внимания я бы всё-таки избежал.

– А в целом?

– А в целом, да, готов пообщаться с обоими. Приглашай. Только скажи, когда они смогут, чтобы я развёл их с остальными желающими. И привет отцу.

– Непременно. Передай-ка мне шампунь.

Узнав о том, что подготовительный процесс запущен, мистер Стэнли не стал спешить. Сказал, что пришлёт своих людей в последнюю очередь, после остальных.

– И что именно ты решил соорудить на сей раз? – заодно поинтересовался он, осознав, что Кифару действительно вознамерился ввязаться в новую стройку. – Волшебный замок Горного Старца? Или дворец спорта?

– Всего понемножку. Нечто вроде поместья Хью Хефнера, основателя «Плейбоя».

– Ну, если ты не в курсе, с Хефнером там всё было несколько иначе, – оживился мистер Стэнли. – Как и всех остальных «основателей», на проект «Плейбой» его поставили. Сам бы он ничего путного не сделал. Но проект был нужен американской гэбне, и не только для того, чтобы смущать и развращать граждан, но и чтобы кого надо продвигать, а кого не надо – задвигать. Лучше всего это делается через старый проверенный способ – шантаж. Для начала в проект засунули Норму Джин Мортенсон, крещённую Нормой Джин Бейкер, хотя обычно её знают под кличкой Мэрлин Монро. Девица была так себе, но смелая и неглупая, поэтому её раздели и уложили на обложку первого номера. Сегодня точно никто не знает, кто кому на самом деле сделал рекламу – она «Плейбою» или «Плейбой» ей. В итоге раскрутилась и она, и журнал. Её послали изображать актрису и любовницу президента Кеннеди, который в те времена ну никак не мог обнаружить перед публикой своей врождённой «голубизны», и только близкие знали о его настоящей любви всей жизни – старом товарище юности Леме Биллингсе. Потом из проекта вывели Норму, разыграв «самоубийство», а через год – Кеннеди, разыграв «убийство». Кстати, твой любимый Хефнер тоже был из этой «голубятни» и вообще-то жил со своим лечащим врачом, о чём после его смерти стала смело рассказывать дочка последнего, ещё подростком тоже в поместье жившая со всеми тамошними «слугами» и «кроликами». Можно только вообразить, сколько идиотов засветилось на хефнеровских вечеринках, чтобы потом иметь бледный вид, когда их вызывали на разговор в руководящие инстанции и предлагали либо делать, что велят, либо забыть о карьере. Ты тоже собираешься напичкать свой замок прослушкой и камерами?

– Нет.

– Молодец.

Весь следующий месяц на Кисиву стали по очереди прилетать «масоны», как называла их Марина. За неимением лучших возможностей для размещения они останавливались в гостинице Абрафо при стадионе и по два-три дня проводили на Крокодильем мысу, простукивая и прослушивая округу, включая дно озера, ради чего привезли с собой настоящие акваланги и какую-то специальную технику в коробках, которую опускали в воду и таскали за катером. Катер, даже два, им достал Кифару, почти безотлучно торчавший с ними, но зато уже после первых гостей – японцев – ставший неплохо разбираться в происходящем и первичных целях проводимых работ. Момо тому способствовала, получив краткосрочный отпуск и проводя в роли переводчицы всё положенное время. Английского японцы почти не знали.

Их бригадир, Сасаки-сан, больше всего интересовался тем, что именно Кифару собирается в этом месте построить – не только размеры и объёмы, но и суть.

– Замок, – напомнил Кифару.

– Это понятно. Но замки бывают разными. Можно ведь сделать стилизованный под старину, например, как в Осаке, в наших лучших традициях, а можно современный, я бы даже сказал «хайтековский».

– Нет, хайтековский не нужно. Для меня замок – это старинная постройка, большая, удобная и прочная. И каменная, разумеется.

– Да, камень для вашего климата будет хорошим подспорьем, – улыбнулся Сасаки-сан, вытирая платком потеющий лоб и делая пометки в отсвечивавшем на солнце электронном планшете. – На какой бюджет вы рассчитываете?

– Не имеет значения, – ответил Кифару после короткой паузы, вызванной вопросительным взглядом Момо. Она не была посвящена в финансовые вопросы.

– Хорошо. Очень хорошо. Вот, посмотрите. – Японец повернул планшет так, чтобы был виден экран. – Мы можем взять за основу любой из этих замковых комплексов. Если, конечно, речь идёт о комплексе. Кроме вот этого. Это замок императора в Токио, его лучше не повторять.

– Плохо получился?

– Нет, просто он считается священным.

– Ясно.

Кифару смотрел на массивные торты японских построек с разноуровневыми покатыми крышами, маленькими окошками, красными мостиками через обводные каналы и глыбами каменной кладки у основания. Они нравились ему своей необычностью, но вызывали вопросы с практической точки зрения. Будто услышав его мысли, Сасаки-сан поинтересовался через Момо:

– Какие объекты будущего строительства вы бы назвали основными?

– В смысле?

– Ну, там башни – сколько этажей, погреба – какой глубины, лифты или лестницы, предпочтения по камню, по внутренней отделке…

– Погреба нужны, – прервал его Кифару. – Надёжные. И вертолётная площадка. Обязательно парочку фонтанчиков и бассейнов – открытый и закрытый – благо воды предостаточно.

– Пресной? – на всякий случай уточнил Сасаки-сан.

– Разумеется. Наше море – это вообще-то озеро. – Кифару не без гордости бросил взгляд на безкрайнюю гладь с одиноким катером. – Только хорошо бы учесть какие-нибудь фильтры.

– Очистное сооружение – это само собой, – закивал японец. – Вы для государства или для себя?

– В чём разница? – сдерживая улыбку, уточнил Кифару.

– Обычно государственные проекты подразумевают дополнительный размах, большие помещения, высокие потолки, простоту перемещения, тогда как частные проекты имеют тенденцию быть более компактными, уютными, они часто напоминают лабиринты, понятные только хозяевам.

– Для себя. Хотя и в государственных целях, – добавил Кифару, чтобы сбить забавного японца с толку.

Он был заказчиком и мог позволить себе разные капризы. Кроме того, это было всего лишь первое знакомство с возможным будущим подрядчиком, и он не хотел обрушивать на незнакомых людей все свои фантазии разом. Он заранее решил, что будет просто отвечать на вопросы, ничего не навязывая, кроме упомянутых основных деталей. Привлекательность будущего проекта, таким образом, зависла от проницательности Сасаки-сана. Тем более, что Кифару, положа руку на сердце, толком не знал, какой замок в итоге покажется ему наиболее привлекательным. Возможно, японский. Возможно, испанский. Или английский. Симметричный. Или похожий на хаотическое нагромождение этажей. Высокий. Или широкий.

К последней встрече перед отъездом японцев Кифару уже имел довольно неплохое представление о том, что хочет получить в итоге. Пребывание на мысу и ограниченность во времени способствовали активации мысли. С одной стороны, это должен был быть дом, в котором без особого труда мог проживать один человек. С другой, при необходимости или желании хозяина, в замке должно было легко обнаруживаться место для проживания и слуг – охраны, повара, мажордома, садовника и т. п. – и дюжины-другой гостей. С той же целью территория замка предполагала размещение как сада для прогулок, так и специальных крытых сооружений.

– Для занятий спортом, – пояснил Кифару кивающему Сасаки-сану. – Я вовсе не жду от вас готового теннисного корта или борцовского помоста, или волейбольной и баскетбольной площадок, или гимнастического зала, но проект должен предусматривать их возможное появление в недалёком будущем.

– Иначе говоря, вы хотите увидеть в конечном итоге нечто вроде спортивного комплекса, вроде того, где мы имеем удовольствие жить?

– Да, но только не стадиона, а, допустим, отдельного здания в два-три этажа, которое бы смотрелось органично, компактно и при этом вмещало в себя несколько залов для последующего оборудования. Зрителей в данном случае не предполагается.

– Вы хотите и теннис, и тот же баскетбол убрать под крышу?

– Нет, поэтому нужно оставить свободное пространство и на территории, но и закрытый вариант стоит учесть.

– Понятно. Что-нибудь придумаем, чтобы вам понравилось, Кифару-сан. Дайте нам месяц.

Месяц показался ему слишком долгим сроком, однако он не стал торопить японцев, очевидно, желавших тем самым показать, с какой тщательностью они готовы подойти к поставленной задаче. Месяц ему будет, чем заняться, поскольку назавтра уже ожидался приезд «штучных» испанцев (или мексиканцев), а на следующей неделе собирались нагрянуть специалисты по плотинам из Эфиопии. Люди мистера Стэнли тоже вряд ли на один день заглянут, так что месяц – так месяц.

Марина сменила Момо. Японка отправилась заниматься с командой, а Марина временно оставила банковские дела на Вереву, которая, разумеется, ничуть этому не огорчилась.

Испанцы (оказавшиеся всё-таки мексиканцами) приятно удивили Кифару своим портфолио, но неприятно – некоторым легкомыслием, которое Марина попыталась объяснить «национальным менталитетом». Они задавали гораздо меньше вопросов, нежели японцы, так что создавалось впечатление, будто они хотят продемонстрировать своему потенциальному клиенту: мы знаем лучше, что вам нужно. Вслух их руководитель, пузатый, хотя и рослый Карлос Пласа ничего подобного не говорил, всё больше похохатывал и поглядывал на Марину, однако Кифару нутром чуял: товарищ левый. Возможно, ему это лишь казалось, как иногда бывает, когда встречаешь незнакомого человека и сразу, ещё даже не обменявшись десятком слов, чувствуешь, что знаешь его целую вечность, либо, наоборот, на дух не переносишь. Видимо, Карлос не до конца сознавал, с кем имеет дело, и предполагал если не «африканскую разводку», чему должно было помешать участие в проекте отца Марины, то уж точно ограниченный бюджет. Кифару не собирался его переубеждать, не сорил деньгами и даже не водил показывать золотохранилище. Просто когда Карлос с его людьми, выслушав пожелания клиента, вчерне предложили ему своё видение будущего объекта и назвали приблизительную стоимость, Кифару покачал головой. А когда Карлос, поняв этот жест по-своему, спросил, что можно убрать, ответил, что надо не убирать, а увеличивать. Раза в три. Поперхнувшись, мексиканцы поняли, что с ними не шутят, и последний день визита посвятили отчаянному пересмотру всего – местности на предмет устойчивости, размеров на предмет расширения, зданий на предмет количества, одним словом, включились на всю катушку и покидали остров окрылённые, уставшие и серьёзные.

Вторые испанцы (оказавшиеся испанцами настоящими), успев понюхать пороха в Эфиопии, выглядели полной противоположностью первых. Они сразу поняли, что клиент серьёзный, поскольку даже в нищей для постороннего глаза Эфиопии им с бюджетами явно фартило, и они научились никого не встречать в Африке по одёжке. Одеты, кстати, они тоже были ближе к местным: никаких костюмов с идиотскими галстуками, как у японцев, никаких ярких рубашек, золотых перстней и цепочек – как у мексиканцев, ничего показного, рабочая одежда, рабочий настрой, внимательные, чуть настороженные взгляды.

Бригадир, высокий и худой, которого все звали не иначе как «синьор Кармона», произвёл на Кифару самое благоприятное впечатление из всех своих предыдущих коллег. Он не кивал подобострастно каждому слову заказчика, вроде Сасаки-сана, и не напускал независимого вида всезнания, вроде Карлоса, а сам возглавлял все измерительно-разведывательные работы и общался с Кифару уже потом, измотанный, в промокшей рубашке, но сохраняя при этом деловитость и дружескую улыбку.

– Сколько у нас есть времени? – было его первым вопросом.

– Сколько понадобится, хотя чем быстрее, тем лучше.

– С дном надо поработать. Хлипковато. Большая масса может дать нежелательную осадку. Правда, есть вероятность выкрутиться за счёт площади. Вы, если не ошибаюсь, до сих пор не указали точных размеров.

Кифару вместо ответа вручил синьору Кармоне заранее подготовленный Мариной список сооружений, которые должен был вмещать будущий остров. Испанец нацепил на кончик носа засаленный очки, внимательно пробежался по списку, покусал губы, вздохнул, положил бумагу на импровизированный стол, за которым они сидели под двумя склонившимися друг к другу густыми макушками пальмами, и покачал головой:

– Быстро не получится.

– Я и не тороплю, – растёр ладонями щёки Кифару. – Важно не за сколько построить, а сколько простоит.

– Это точно. Думаю, никак не меньше года.

Остальные подрядчики навскидку называли примерно такие же сроки.

– Хорошо. Что поделать, – кивнул Кифару. – Плюс-минус, как говорится. Думаю, окончательно всё станет понятно, когда вы обсчитаете свой проект.

– Я иду от обратного, – заметил синьор Кармона. – В зависимости от данного нам времени мы можем заложить в него разную начинку. То, что вы здесь написали, укладывается и в год, и в два. Если очень постараться, то и в три.

Только сейчас Кифару смекнул, что собеседник воспринимает его в качестве эдакого эфиопского чинуши, который отвечает за строительство и понимает, что чем дольше оно тянется, тем больше появляется возможностей оттянуть собственный карман. Видимо, Марина или её отец чего-то ему недоговорили. Не годится.

– Синьор Кармона… – начал он, но тот поднял руку.

– Я шучу. Но в каждой шутке есть доля не шутки, поэтому позвольте пояснить. Окончательная стоимость проекта будет вам ясна с самого начала. И зафиксирована в соответствующих документах. При этом зависеть она будет от того, что сегодня почти нигде в контрактах не указывается, а лишь подразумевается – от тщательности. И дело тут не только в том, что нельзя строить дальше, пока ни застынет цемент и всё такое. Обычно об этом не говорят умышленно или забывают, но каждый в срок сдаваемый сегодня объект впоследствии нуждается в доработках. Иногда в весьма существенных. Катастрофы происходят редко, хотя и случаются. Я говорю не про конструктивные ошибки, а про то, как одну и ту же работу можно сделать – с оглядкой на часы и без. Вы, я вижу, тут хозяин, поэтому и задаю свой вопрос прямо.

– Хотите сказать, что здание, возведённое за год, и здание, на которое ушло два года, отличаются в два раза по качеству или надёжности?

– Не в два, конечно, но иногда весьма существенно. Кроме того, те же два года дают гораздо больше пространства для манёвра, если мы в процессе понимаем, что что-то пошло не так или что-то из первоначальной идеи можно улучшить. Заодно минимизируются непредвиденные расходы, так что в итоге подобный подход оказывается даже экономичнее.

– Понял вас, – протянул руку Кифару. – Будем считать, что установка срока – за вами. При этом вы должны учитывать, что я провожу тендер между рекомендованными мне фирмами.

– Разумеется. Любой осторожности должно быть в меру, – согласился испанец.

У него оказалось неожиданно сильное рукопожатие.

– Ну, что скажешь? – поинтересовалась Марина, когда третьи подрядчики, наконец, собрали оборудование и погрузились в вертолёт.

Кифару помахал им на прощанье и обнял помощницу за плечо.

– Хорошие ребята.

– Я насчёт всех. Какие тебе больше понравились?

– Пока рано судить. По-своему вся троица интересная.

– Даже японцы? Мне показалось, их варианты замков будут тут смотреться несколько странно.

– Между прочим, японцы единственные, кто фотографировали на мысу.