Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

Гость из Уганды

Скоро все эти размышления ушли на задний план, поскольку новые события не заставили себя ждать.

К Кифару пожаловали гости.

Точнее, гость.

Кифару как раз вернулся с объезда береговых вышек, что предпринимал для проформы не реже двух раз в месяц, чтобы не лишний раз продемонстрировать свою вовлечённость в проблему безопасности острова, а заодно проветриться. На посещение всех восемнадцати объектов у него уходило обычно по два дня, хотя при желании можно было бы уложиться и в несколько часов, но «проветривание» подразумевало общение с местными подружками, поскольку брать с собой в поездки кого-нибудь из трёх «М» он не считал правильным, дабы не вызывать кривотолков среди личного состава, а женской ласки хотелось. Не только мистер Стэнли, но и чуть ли не все его бывшие друзья и одноклассники обзавелись жёнами, и он последнее время терзался нешуточными раздумьями, стоит ли уподобляться им или продолжать вести жизнь распутную и насыщенную.

С дороги он зашёл в банк, где на скорую руку отобедал с Мариной, пребывавшей в возбуждённом состоянии, поскольку со следующего дня у неё начинался заслуженный отпуск, и она планировала в коем-то веке вернуться на недельку в родительский дом. Говорила, что скучает по острой мексиканской кухне и испанскому языку. Накануне она даже пригласила Кифару слетать с ней за компанию, однако он вежливо отказался, сославшись на неотложные дела, об отсутствии которых она прекрасно знала.

В банк зашли двое из службы охраны и робко постучали в окошко кабинета Марины, где по обыкновению происходила трапеза.

Кифару кивнул на дверь. Ребята молодцы, соблюдали субординацию, однако сам он всех этих экивок и проволочек не любил.

– Что стряслось? – спросил он, когда дверь приоткрылась, и один из пришедших заглянул внутрь.

– Там по вашу душу человек приехал, – сообщил парень, по-прежнему не решаясь войти. – Из Уганды. На пляже подобрали. Мы его привезли, а что дальше с ним делать, не знаем. Будете разговаривать?

– А имя у него есть? – поинтересовался Кифару, деловито вставая.

– Говорит, что вы его знаете…

– Понятно. Ладно. Иду.

– Ты кого-нибудь из Уганды ждёшь? – настороженно спросила Марина.

С Угандой у неё были какие-то свои счёты, о которых она не распространялась.

Кифару только плечами пожал и направился следом за патрульными.

Гость стоял во дворе спиной к банку и о чём-то оживлённо разговаривал со своими конвоирами. Одного взгляда на его массивную фигуру, лысую голову и неизменные бакенбарды было достаточно, чтобы признать в нём того, кого Кифару и подозревал увидеть.

– Привет, Чак! Какими судьбами?

Великан повернулся на его голос и раскрыл могучие объятья.

– Извини, что без предупреждения. Был уверен, что где-то записал твой телефон, но не нашёл, поэтому явился, как есть.

– И правильно сделал.

Кифару козырнул своим ребятам, те козырнули ему в ответ и с чувством выполненного долга укатили восвояси, оставив рядом с Чаком его запылившуюся сумку.

– Так вот откуда золотишко, что ты мне презентовал, – усмехнулся тот, с интересом осматривая фасад банка.

Глядя сейчас его глазами, Кифару впервые почувствовал, что фасад можно было бы сделать и попрезентабельнее, однако как тогда, так и теперь важнее всего прочего оставалась скромная надёжность.

– Почти угадал. – Не принимая возражений, он подхватил сумку Чака на плечо. – Пошли ко мне. Угостишься с дороги.

– Как скажешь, хозяин, – рассмеялся гость, видимо, довольный тем, что никто не спешит его сразу же разочаровывать. Можно было лишь догадываться, чего он ожидал, отправляясь в одиночку на неведомый остров, о котором до него совсем недавно стали доходить самые противоречивые слухи.

В последнем он признался Кифару, когда они вышли на крышу башенки и лениво разлеглись в шезлонгах, один из которых жалобно затрещал под тяжестью незнакомого веса, но достойно выдержал.

– В народе поговаривают, у вас тут целое королевство образовалось, – без обиняков начал Чак, косясь на собеседника из-под полуприкрытых век и ухмыляясь. – А ты вроде как за главного.

– Ну, это с какой стороны подойти, – неопределённо ответил Кифару, ожидая продолжения. – На мне лежит общая безопасность, что ты, думаю, уже успел сам заметить.

– Да, приём мне оказали впечатляющий, – хмыкнул Чак. – Даже догадываюсь, у кого ты научился, – самодовольно добавил он, зевнув и явно имея в виду собственный пример. – Значит, я тем более не ошибся, решив к тебе обратиться.

– Ты пока не обратился, – напомнил Кифару. – Что-то стряслось? Кстати, почему ты один? Кажется, у тебя ведь последнее время были свои телохранители.

– Были да сплыли, – после хмурой паузы признался Чак. – Неприятности у меня.

Кифару не торопил его с объяснениями. Ждал, когда тот сам заговорит. Похоже, Чаку было нелегко признаваться в своих просчётах.

– Виктора помнишь? – спросил он, наконец.

– Того, что золотишко криво взвешивал и оценивал? Как же, помню. А он что, ещё жив?

– Я его тогда пожалел, суку. Потряс хорошенько, да на этом и успокоился. – Чак перевернулся на бок и положил под щёку здоровенную ладонь. – Ради жены пожалел. Не повторяй моих ошибок, дружище, никого не жалей.

– И что произошло?

– А хрен его знает, что произошло! Только этот негодяй сперва смылся, перебрался в какой-то другой город от греха подальше, и там залёг на время. Явно моё напутствие не отбило у него желания продолжать заниматься тем же. Снова, видать, деньги завелись и немалые. А где деньги, сам понимаешь, там и люди всякие. Короче, закорешился он с кем-то и собрал под своё начало банду укуренных отморозков. Ну и про наши с ним не слишком приятные отношения вскорости припомнил.

– Нагрянул права качать? – предположил Кифару.

– Это было бы слишком просто. Виктор достаточно умён, чтобы дважды в одну яму не падать. В лоб он бы со мной ничего не сделал. Нет, он сразу стал действовать хитро и нагло. Для начала припугнул нескольких моих постоянных клиентов. Причём я долго не понимал, почему они меня чураются вдруг. Потом нескольких моих ребят среди бела дня прямо в машине взорвали. Буча поднялась, даже в новостях показывали, а кто сделал – кто ж угадает? Хотя предположили правильно, мол, бандитские разборки. Даже мне на всякий пожарный пришлось притворяться, будто я не я, и вообще меня как бы нет. На Виктора я и тогда не подумал. А он тем временем гонору набрался, осмелел, выждал, пока шум после взрыва стихнет, и стал теперь уже к моим конкурентам с предложениями подъезжать типа, вы, товарищи, ни на что внимания не обращайте, смотрите в другую сторону, а я с чаковской братвой по-свойски разберусь – вам же лучше будет. Ему поверили и, насколько я потом слышал, даже денежные вливания сделали, ну, чтобы наверняка получилось. Стали мои люди один за другим пропадать, на сей раз тихо, без стрельбы и трупов. Потому что на тот момент те, кому следовало знать, кто за этим стоит, знали, а мне знать не полагалось. Но я всё-таки выведал, правда, не сразу и потому драгоценное время потерял. А когда, в конце концов, донесли, кого надо было раньше мочить, я, разумеется, дал команду отправляться в поход, чтобы Виктора в его новой хате взять за жабры. Однако он только этого и ждал и меня, на внезапность понадеявшегося, без особого труда подловил. Ну, то есть нас там самая настоящая засада ждала. Мне просто повезло, что ноги унёс и ничего серьёзного, кроме ссадин, не поимел. Зато моих полегло порядочно. Они по нам практически с двух пулемётов жахнули. Пришлось тупо сматываться…

Видимо, на этом рассказ был закончен и требовал ответной реакции.

– А сматывался-то на чём? – первым делом уточнил Кифару.

Он уже чувствовал, что зреет очередное противостояние с внешним миром, причём, вероятно, даже похлеще кенийских засланцев из его детства или отрезанной головы из совсем недавнего прошлого. Винить Чака в том, что тот сделал, он никак не мог, поскольку сам в час нужны к нему точно так же обратился за помощью, правда, одно дело самостоятельное расследование, и совсем другое – притаскивание на хвосте невесть кого.

Чак намёк понял.

– Не на пароме, естественно. Прихватил обычную моторку, причём не свою, и рванул сперва на всякий случай в сторону Танзании, а когда убедился, что преследования нет, свернул и подошёл к твоему острову подальше от порта. Я его видел, но рисковать не стал. Кстати, был немало удивлён расторопности твоих молодцев. В пять минут меня запеленговали и сцапали. Вежливо, конечно, но всё равно. Думаю, если бы я им тебя по имени не назвал, сейчас бы не здесь лежал.

Говорил он с искренним восхищением. Очевидно, прозрачно намекая на то, что попал, куда хотел, то есть в надёжные руки, и теперь может надеяться на достойное покровительство и максимальную безопасность.

– Про моторку мне не докладывали, – заметил Кифару.

– Значит, они меня не с воды вели, а застукали, уже когда я её в береговых кустах на дно пустил и пешкодралом по пляжу шёл. Если она тебе нужна, могу место указать. Мне показалось, что так будет вернее.

Чак вряд ли врал, хотя перепроверить стоило.

– Так ты что же, получается, всё дома бросил, всех своих?

– Если ты про семью, то у меня её как таковой нет и не было, – не очень грустно вздохнул гигант, – а если про «пехоту», то да, можно сказать, что подставил, хотя они знали, на что идут, и состояли у меня на вполне сносном довольствии. Но думаю, что ты и сам прекрасно понимаешь: когда пахнет жареным, надо делать ноги, потому что мёртвым ты уже никому жизни не попортишь, а если выкарабкаешься, шансы есть.

– Собираешься вернуться?

– А то! Ещё как собираюсь! У меня, можно сказать, новая цель появилась. Раньше всё больше на автомате жил, то зарабатывал, то, если честно, приворовывал, а тут прям как в фильме про какую-нибудь сицилийскую мафию: вендетта, зуб за зуб, глаз за глаз, месть, одним словом, до гроба.

– Интересно, – протянул Кифару.

– Ну, так как, могу я у тебя на время залечь?

– Ты вон уже лежишь. Так что да, разумеется, я друзей не забываю. Залегай, сколько нужно.

– А паром часто ходит? – спросил Чак, после долгого молчания.

– Из Уганды-то? Я думал, ты лучше меня знаешь.

– Не, я никогда этими рейсами не интересовался. Вообще воду не очень люблю. На земле мне как-то покомфортнее. Если бы ты знал, чего мне эта гонка на моторке стоила… Ну да ладно, не суть. Я по поводу приезжих.

– Если будешь в порту ошиваться, да, могут случайно вычислить и кому не надо настучать, – предположил Кифару. – Но обычно вашего брата у нас мало бывает. Паром чаще наших туда-сюда возит. Был бы ты ростом поменьше, глядишь, никто бы тебя вообще не приметил, а так всё от тебя зависит. – Он задумался. – Кстати, если хочешь, могу, наверное, посодействовать и перебросить тебя дальше, в Кению.

Чак поморщился.

– Знаю я тамошних вояк. Они меня тоже. Никакой взаимной любви и даже лёгкой привязанности. Пару раз они меня кинули, пару раз я им ответил тем же.

– Я к тому, что Кения большая, – почесал живот Кифару.

– Уганда в принципе не меньше, – согласился Чак. – Однако я почему-то рванул к тебе, дорогой товарищ, а не куда-то ещё. Догадываешься, почему?

– Потому что ты играешь не в прятки, а в войнушку?

Чак рассмеялся.

– Именно!

Он не мог знать о том, что под началом Кифару состоит целое небольшое войско. Тот никогда не приезжал на рынок с отрядом охраны. Абрафо или Имаму не в счёт. Значит, Чак, вероятно, сбежал на Кисиву волей обстоятельств, планируя на перекладных отправиться куда-нибудь подальше, а уже здесь, увидев, как у них с этим делом чётко поставлено, передумал и теперь, похоже, рассчитывает на то, что Кифару поделится с ним своей «пехотой».

– Людей не дам, – сказал он.

– Что? – не понял или сделал вид, что не понял, Чак.

– Здесь ты под моей охраной, дружище, и если тебе нужно оружие или деньги, с удовольствием помогу, но в Уганду ради твоей вендетты я ребят не отпущу. Просто, чтоб ты знал, если что.

– Да я, вообще-то и не рассчитывал, – поморщился Чак. – Не переживай. Мне лишнего не нужно. Вот оружие, это дело, может пригодиться, не откажусь. С деньгами – не проблема: есть заначки, так что милостыни просить в ближайшее время не намерен.

Кифару в душе предполагал, что после этого разговора Чак почувствует себя в вынужденных гостях не слишком уютно и через день-другой захочет отчалить дальше, однако незаметно пролетела неделя, а он продолжал охотно пользоваться товарищеским гостеприимством, и весь его довольный вид говорил об отсутствии каких-либо душевных терзаний на этот счёт.

Более того, совесть вполне позволяла ему продолжать по-приятельски квартировать у Кифару и не ощущать себя обузой. Кифару же был вынужден под него подстраиваться и поменять некоторые свои планы, не говоря уж о потере «личного пространства», которое по понятным причинам не могло, как прежде, заполняться приятными женскими флюидами.

Чак облюбовал крышу башни и с утра до вечера просиживал там, спускаясь лишь затем, чтобы перекусить и подзарядить телефон, по которому он непрерывно с кем-то переговаривался. Оно и понятно: все его дела и связи остались там, в родной Уганде. Иногда Кифару заставал его в гостиной, откуда он вёл наиболее щекотливые переговоры, не желая, чтобы их подробности слышали случайные прохожие на улице.

Всякий раз Кифару справлялся о новостях, рассчитывая в один прекрасный день услышать что-нибудь типа «мне пора домой» или «настало время мести», но Чак только усмехался в ответ и предлагал сходить искупаться. Последнее не слишком вязалось с его признанием в нелюбви к воде, однако плавать он, похоже, и в самом деле не умел, а заходил по плечи и так стоял, глядя в сторону Уганды, потом растирался, разворачивался и шёл обратно на берег, блестящий и посвежевший.

Кифару предполагал, что Чак захочет заняться чем-нибудь более конкретным и наверняка по знакомству попросится покомандовать в дружину, в чём ему вежливо, но строго будет отказано, поскольку чужакам, какими бы друзьями они ни были, в охране острова не место. Однако Чак и здесь проявил равнодушие, хотя один раз всё же захотел познакомиться с их местным арсеналом. Осмотр новенького оружия привёл его в восторг, и он целый день провёл на стрельбище, забыв про купание и отключив телефон.

В итоге Кифару пришлось поставить назревший вопрос ребром, правда, замаскировав его под предложение:

– Чак, давай я тебе дом подарю.

Чак намёк, видимо, разгадал, поскольку не стал отнекиваться, а изобразил на лице щенячий восторг и заявил, что подобные подарки принимать не может, но с удовольствием новое жильё оплатит. Тем самым он заодно давал понять, что в ближайшее время никуда с острова уезжать не намеревается.

– Ты в нём уверен? – поинтересовался Абиой, когда Кифару спросил, не знает ли тот какой-нибудь свободный дом в округе.

В жилищных делах Кифару неплохо разбирался и сам, однако это был повод если не поделиться с отцом своими сомнениями, то поставить его в известность о новом горожанине. Про приезд Чака, разумеется, уже знали все, а некоторые девушки проявляли явный интерес, однако с отцом Кифару на эту тему толком до сих пор не переговорил.

– Можно сказать, что знаю его с самого детства. Познакомились, когда плавали с Абрафо и Чизобой на рыбный рынок. Он мне несколько раз здорово помог.

– И вряд ли был источником информации для тех, кто не так давно решил прислать тебе отрезанную голову, – напомнил отец и повторил. – Ты уверен?

– Что это не он? Вполне. Кстати, – добавил Кифару, – даже если бы я уверен не был, таких людей, как Чак, всегда лучше держать от себя поближе и не обижать недоверием.

– Ну, вообще-то, он не так грозен, как кажется, – заметил Абиой. – Иначе бывшие дружки не кинули бы его с такой лёгкостью, правда?

– Согласен. Только они его не кинули, а чуть не изрешетили пулями. За то, кстати, что он уличил их в обмане и прогнал, чему я сам был свидетелем. Причём помог ему это понять не кто-нибудь, а Имаму.

Отец про ту историю с золотом подробностей не знал. Взвесив услышанное, предупредил:

– Тогда смотри, чтобы он тебя и всех нас не втянул в сведение своих счётов.

– Об этом я ему сразу же сказал, так что нет, не втянет. Если сюда сунутся, думаю, мы отпор дадим без вопросов, а в Уганду никто с ним воевать не попрётся – он это знает.

– Ну, тогда поговори с Кису, – неожиданно вернулся к теме свободного жилья отец. – Кажется, его брат с семьёй недавно уехали на большую землю, а пустой дом оставили ему. Не знаю, захочет ли он с ним расставаться или продавать чужестранцу, но можешь попробовать.

Кису был человеком странным, неприметным и этой неприметностью как будто дорожившим. Жил он один на самом краю Катикати, ни жены, ни детей не имел, занимался неизвестно чем и потому постоянно из поля зрения Кифару – да и не только – выпадал.

После разговора с отцом Кифару припомнил слухи о том, что в своё время Кису не то какое-то преступление совершил, не то старейшин ослушался, но почему-то никуда в итоге изгнан не был и просто-напросто по-свойски затаился. Кифару иногда встречал его на дороге в ближайший порт и по привычке кивал, однако Кису никогда на приветствия не отвечал и только хмуро отводил глаза. Говорили, что он такой со всеми, потому что не в себе, и Кифару до сих пор про него забывал. Теперь ему стало даже интересно пообщаться с этим странным человеком, у которого к тому же оказались ещё и родственники. Откуда только отец всё это знает?

Сперва он хотел было прихватить с собой на переговоры Чака, но передумал. Если Кису чурается знакомых, неизвестно, как он отреагирует на появление чужака, тем более со столь своеобразной внешностью.

Сомнение в том, что он поступает правильно, возникло у Кифару сразу же, когда он подошёл к дому Кису. Поскольку то был не дом, а скорее сарай, правда, не грязный и не запущенный, что могло бы ожидаться ввиду отсутствия женских рук, но всё же сарай, больше подходивший для разведения живности, а не для жилья человека, так что на опустевший дом Кису должен был бы претендовать в первую очередь сам. Тем не менее, он оказался здесь, на маленьком участке за невысоким забором. Сидел в тени одинокой пальмы, курил длинную-предлинную трубку и смотрел в упор на Кифару.

– Не помешаю? – спросил тот из-за забора. – Могу зайти?

– Не помешаешь. Можешь, – равнодушно ответил Кису, не сводя с него глаз.

Кифару толкнул калитку, и обнаружил, что весь дворик засажен весёлыми разноцветными лантанами4848
  Разновидность неприхотливых садовых цветов, встречающихся во многих тропических странах, от Южной Америки до Индии. Объединяет порядка 150 схожих видов растений, принадлежащих к семейству вербеновых.


[Закрыть], никак не сочетавшимися с хмурым обликом их хозяина. Узенькая тропинка между ними шла к сараю как раз мимо пальмы.

– Я Кифару, – сказал Кифару.

– Я знаю, – ответил Кису, не сводя взгляда с гостя. – Я Кису.

– Я к вам по делу.

– И по какому же?

– Отец сказал, что с вами можно поговорить по поводу дома, который остался вам от брата.

– Поговори.

– Вы его продаёте?

Кису не стал отвечать сразу. Продолжая изучать собеседника прищуренными от дыма глазами, влажно искрящимися, будто только что плакал, он покачал головой.

– Не продаёте? – уточнил Кифару.

– А тебе он зачем? Ты ведь не себе? Я правильно понял? У тебя один уже есть.

– Да, вы правы. Для друга.

– А что ж он сам не пришёл? Очень занятой?

– Вроде того. Так продаёте или нет?

– А ты его хоть видел?

– Кого?

– Дом. Кого! Или ты для друзей всё покупаешь, не глядя?

– Я пока просто спрашиваю…

– А я пока вот думаю, что тебе ответить. – Кису упёрся в пальму жилистой рукой и нехотя поднялся на ноги. – Ладно, пошли покажу. По пути решим.

Кифару подозревал, что новый знакомый дорогой забросает его вопросами, однако тот молчал и только тихо поругивался, ни к кому не обращаясь. Он заметно прихрамывал.

Дом стоял на другом краю города, между рыночной площадью и банком, и был небольшим, ничем не отличным от соседних, чистым и состоял, как водится из одной просторной комнаты, в которой о прежних хозяев осталась вся мебель.

– Годится? – спросил Кису.

Кифару не мог не ответить вопросом на вопрос. Чак был его приятелем, однако сейчас перед ним, сутулясь, стоял житель острова, интересы которого должны отстаиваться в первую очередь.

– А чего сами сюда не переберётесь?

– А мне и у себя неплохо, добрый человек. Это дом не моего брата, а наших родителей.

– Тем более…

– Не, не тем более. У меня с ними были свои счёты. Которые никого не касаются, но которые не позволяют мне вот так взять и здесь поселиться. Так что да, продаю. – Он назвал цену.

Вероятно, ему нужно было прийти сюда, чтобы снова увидеть всё своими глазами и только тогда принять окончательное решение.

– Дороговато, – сам себе удивляясь, ответил Кифару.

Он сказал так по привычке, но сразу же осознал, что правильно сделал, поскольку в случае лёгкого согласия продавец посчитал бы, что продешевил. Торгуясь, он тем самым выказывал уважение и ему, и дому.

– Красная цена, – заверил его Кису. – Дешевле не отдам.

– С мебелью?

– С мебелью. Мне она ни к чему.

– Ну, тогда ладно, по рукам.

– Беру золотом.

– Договорились.

Кифару вынул из-за пазухи заранее припасённый кисет. Сделка состоялась здесь же, за старым плетёным столом. Обе стороны остались довольны.

Кису захромал к себе, а Кифару пошёл искать Чака.

Чак воспринял подарок как должное, поблагодарил, разумеется, однако про обещание оплатить его самостоятельно накрепко забыл. В дом он перебрался сразу же и дня два Кифару не тревожил – обживался. Такое положение дел тоже Кифару устроить не могло, поэтому он, чтобы не создавать лишнего шума и не выставлять себя дураком, договорился с двумя наиболее преданными и надёжными ребятами из команды охраны, и те посменно наблюдали за гостем из Уганды, а вечером и утром коротко отчитывались об увиденном.

Поводов для безпокойств, судя по их докладам, Чак не давал. Он по-прежнему целыми днями пропадал в новом доме или на лужайке перед ним, где либо безконечно говорил по телефону, либо ел, либо делал и то, и другое одновременно. Ел он тоже много, но теперь, лишённый закромов Кифару, был вынужден время от времени сам ходить на рынок. Там он не без удовольствия прерывал свои телефонные разговоры и отвлекался на общение с продавщицами, предпочитая тех, что были помоложе и повеселее. Наблюдатели заметили, что две из них впоследствии заглядывали к нему под вечер домой и уходили вполне себе довольные через час-полтора.

Между тем Кифару занялся тем, чем собирался заняться уже давно: устройством Фурахи и Узури на обучение в престижных английских школах.

Изначально он ожидал полного понимания и одобрения своих действий, однако если Таонга восприняла его предложение серьёзно и радостно, то её подруга, Мазози, мать Узури, сильно заколебалась. Он даже поначалу решил, что это вызвано характером их с ней интимных отношений, которые вот уже давно показывают его исключительно с одной стороны, интересной для женщин, однако сомнительной для родительницы юного, неокрепшего создания.

Потом ему показалось, что виной всему старик, дед и отец Узури, не желающий выпускать дочь и внучку из-под своей опёки окончательно. В этом Векеса был прав, поскольку Кифару не собирался спонсировать его перелёты и проживание.

Тем обиднее было ему видеть, что Мазози как будто не понимает, скольких птиц их отъезд убивает одним камнем: Узури получает образование и при этом проводит самые трепетные годы созревания вдали от человека, замашки которого вправе вызывать немалые сомнения. Поэтому если Мазози боится оставаться наедине с дочкой в Англии, пусть подумает о тех неприятностях, которые подстерегают их обеих здесь, если они будут по-прежнему жить под одной крышей. На словах же Мазози считала обратное, мол, Векеса с каждым днём стареет, становится всё более безобидным и вместе с тем безпомощным, и если их не будет, о нём никто не позаботится. Ей было его жалко.

– Я найду ему сиделку, – пообещал Кифару, когда в очередной раз затронул эту тему.

Они плавали в укромной заводи под сенью вечерних сумерек после нескольких часов изнурительных утех. Марина ещё не вернулась из отпуска, и потому Мазози доставалось всё – и прелести, и горести. На её крепких ягодицах, покрытых от прохладной воды мурашками, появилось несколько новых рубцов. Когда Кифару прикасался к ним пальцами, она морщилась, но улыбалась.

– Зачем тебе ради него жертвовать не только своим благополучием, но и будущим Узури? – продолжал он. – Только не говори, что это любовь. Если ты от него избавишься, будет только лучше. И ты сама это прекрасно понимаешь.

– А что я там буду делать? – спросила она, обнимая его за плечи.

– Помогать дочери. Разве ты не хочешь, чтобы она выучила как следует английский, получила образование, а потом уже сама смогла выбрать, что её делать дальше: вернуться домой или остаться в большом мире?

– Ты действительно считаешь, что оно того стоит? Почему же ты сам там не остался?

– Я же говорю: должен быть выбор. Я свой сделал. Кроме того, ни у меня, ни у неё, ни у тебя выбор не вынужденный и не окончательный. Просто мне кажется, что Узури будет интересно. К тому же вы будете не одни: с вами поедут Таонга и Фураха. Впрочем, я не уговариваю. Я только предлагаю.

Она нежно поцеловала его и ушла с головой под воду, чтобы выказать благодарность о заботе самым доступным и приятным способом.

При этом она ещё некоторое время покочевряжилась, не давая своего окончательного согласия. Таонга, зная, что подруга никак не решится на этот смелый, но безпроигрышный во всех отношениях шаг, поступила хитрее: подговорила сына. Фураха в школе подсел к Узури и по-приятельски нарассказывал ей кучу всего интересного про жизнь в Англии, о чём слышал от старшего брата. Оказалось, что мать пока даже не намекнула ей на возможность туда поехать, видимо, опасаясь, что малышка проболтается деду. В тот же день Узури закатила тихую истерику, потому что ей теперь жутко хотелось увидеть услышанное собственными глазами, надеть красивую школьную форму и заговорить на чужом языке, «который знает дядя Кифару». Векеса навострил уши, а Мазози поспешно согласилась, чтобы не доводить ситуацию до скандала. Разговор со стариком всё же у неё состоялся, и она припомнила обещание Кифару насчёт «сиделки». Призадумавшись, Векеса на удивление легко сдался. Мазози решила, что на него повлияла перспектива появления в доме новой женщины, возможно, молоденькой, тогда как у Кифару было своё объяснение, которым он с ней делиться не стал.

Оформление необходимых документов тоже обошлось без участия мистера Стэнли. Марина позвонила Мартину, который, как водится, запросил только электронные фотографии всех четверых отъезжающих. Никаких дополнительных бумажек не потребовалось. Потребовались они бы в том случае, если бы оформлением занимались те, кто в Британии жил. А люди, которые подключались при упоминании имени мистера Стэнли, как уже понял Кифару, Британией владели.

На сей раз не потребовалось даже специально лететь в Найроби: паспорта были присланы с военным вертолётом и переданы в руки Кифару бравым английским офицером, явно плохо понимавшим, где оказался, однако справившимся с задачей вполне удовлетворительно.

Обе матери повертели в руках приятно пахнущие книжечки и остались довольны, хотя и озадачены. Марина, присутствовавшая при этом, заметила, что теперь они могут без виз посетить почти любую страну на свете. Ожидаемого восторга эта новость не вызвала.

– А что мы там забыли? – хмыкнула Таонга, переглядываясь с Мазози. – У нас и дома дел хватает.

Зато появился повод позвонить мистеру Стэнли, поскольку Мартин не скрывал, что без его участия не обошлось.

Звонок, однако, пришлось перенести.

Пропал Чак.

Приставленные к нему наблюдатели сообщили об этом с озадаченным видом, свидетельствовавшим о том, что никакой вины они за собой не чувствуют.

– Мы следили за домом, как вы велели, не отлучаясь, – доложили они Кифару. – В какой-то момент ваш друг перестал показываться на улице, мы не стали бить тревогу, выждали, но когда поняли, что что-то случилось, зашли проверить и никого внутри не обнаружили.

– В какой такой «момент»? Утром? Ночью?

– Нет, это мы бы поняли. Утром он выходил, потом совершенно точно вернулся, зашёл в дом, и с тех пор мы его не видели.

– И никто больше к нему не заглядывал? – машинально спросил Кифару.

– Нет, точно нет.

Отправив одного из горе-сторожей за Кису, Кифару поспешил со вторым убедиться в своих худших подозрениях собственными глазами.

Дом оказался и в самом деле пуст.

Прихромавший вскоре Кису был расспрошен на тему каких-нибудь потайных подвалов лазов, где при желании можно было бы спрятаться и через которые можно было бы улизнуть, однако только руками развёл:

– Зачем? Мне что, в прятки было досуг играть?

– Чак! – для порядка покричал Кифару, но остался без ответа.

Он пребывал в сомнениях и растерянности до тех самых пор, пока на месте происшествия ни появился молчаливый отец в сопровождении нескольких дружинников и Имаму. Первым делом дружинники на глазах удивлённого Кифару завалили на цветы перед домом обоих сторожей, а Абиой положил сыну руку на плечо, отвёл в сторону и тихо сказал:

– Идем, я тебе кое-что покажу.

Идти пришлось, недалеко, до джипа Имаму, на заднем сидении которого безошибочно угадывалась могучая фигура. Фигура, правда, была согнута пополам, а когда при их приближении один из дежуривших возле неё молодцов открыл дверцу, Чак со стоном вывалился наружу. Кифару увидел, что он изрядно помят, нос и губы кровоточат, а руки связаны за спиной.

– Твой приятель, как видишь, никуда не исчез и сквозь землю не провалился, – пояснил отец. – Чтобы улизнуть, ему было достаточно всего лишь заплатить твоим дуралеям. К счастью, ни он, ни они не подозревали, что за домом ведётся двойное наблюдение. Я тебе, конечно, доверяю, но считаю своим долгом проверять. Как видишь, в данном случае моя перестраховка оказалась кстати.

– Что всё это значит, Чак? – спросил Кифару.

– Меня вынудили, – ответил тот, нехотя поднимаясь на ноги. – То, что я тебе рассказал про Виктора, было правдой, но не до конца.

– То есть, ты не сбежал…

– Нет, меня отпустили. С условием, что если я хочу выжить и снова увидеть моё семейство, я должен выведать, где у вас тут хранится золото, и подготовить план его захвата.

– Захвата?!

Кифару не верил своим ушам. С некоторых пор ему стало наивно казаться, что даже дружина, о которой до сих пор так пёкся отец, дело лишнее: ни одна соседняя страна не рискнёт напасть на их нейтральный островок. Мистер Стэнли заверял ведь…

– Скажи ему то, что сказал мне, – предложил пленнику Абиой.

Пока Чак молча хмурился, Кифару вспоминал, как тот постоянно висел на телефоне. Так вот о чём и с кем он всё это время разговаривал! Подлец!

– Они будут здесь сегодня ночью…

– Кто?

– Люди Виктора. – Чак облизал разбитые губы. – Человек сто. Возможно, больше. Я точно не знаю. Знаю зато, что в распоряжении у них будет небольшой, но шустрый эсминец и несколько десантных катеров. Они уже в курсе, где стоят ваши наблюдательные вышки, так что если не удастся подойти к берегу тихо, воспользуются РПГ.