Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

Возвращение

Про любовь Илинка не преувеличивала. Кифару и не сомневался, однако сейчас он как никогда мог в ней убедиться.

Они с Мариной взяли на себя всё, что касалось формальностей безболезненного переезда Султаны из большого мира Европы в миниатюрное королевство посреди африканского озера. Особенно её волновали последствия этого шага в связи с модельным агентством (и матерью). Марина позвонила Надин, и та всё быстро уладила по своим каналам. Султану в агентстве теперь скоро не ждали, однако и контракт не аннулировали. Считалось, что она берёт за свой счёт отпуск. Счёт при этом – весьма немалый – перекочевал на карточку её матери, с которой Кифару впоследствии имел удовольствие познакомиться по телефону и которая в подобной ситуации была добра, весела и не слишком возражала. Хотя, конечно, проявляла родительское безпокойство, но Султана сумела не хуже Илинки её убедить не переживать. Что в принципе было не очень сложно, поскольку, во-первых, с ней оставалась вторая дочь, младшая сестра Султаны, родившаяся уже во Франции, во-вторых, сумма «откупных» выглядела более чем убедительно, и, наконец, в-третьих, Кифару ей понравился.

– Только не обижайте её, – сказала она на прощанье, а чтобы не обидеть его самого, добавила: – Мы уехали из Сомали не от хорошей жизни.

– Сомали от нас будет очень далеко, – заверил её Кифару. – Кроме того, на нашем острове хороший интернет, так что вы сможете видеться с ней хоть каждый день.

– Правда?

Похоже, она искренне не верила в то, что в Африке осталось хоть что-то хорошее.

Единственное, что продолжало смущать мысли Кифару, был его «гарем», который Султана имела полное право воспринимать без кавычек. С одной стороны, он боялся, что круглосуточное присутствие Марины и Илинки, не говоря уж о чешках, её озадачит и спугнёт, хотя с другой стороны, ему не хотелось идти на компромиссы, а хотелось, чтобы его любили таким, каков он есть, со всеми слабостями и желаниями.

Султана, надо отдать ей должное, держалась молодцом.

После ресторана они все вернулись в гостиницу и разбрелись по комнатам. Кифару принципиально остался один, ожидая возможного появления на пороге спальни новой знакомой и вовсе не собираясь провоцировать её постельными сценами с другими девушками. Будучи взрослой, она наверняка их себе представляла, но одно дело представлять, и совсем другое – оказываться свидетельницей. Видимо, она тоже на эту тему думала, потому что прождал он её напрасно и спохватился только поздним утром, когда проснулся, разбуженный весёлыми голосами в общей гостиной.

Накануне, между показами, девушки наведались в несколько по-настоящему дорогих, то есть довольно хороших (хотя, наверное, по-прежнему китайско-турецких) магазинчиков, кое-что там присмотрели и теперь устроили общую примерку со смотринами. Примеряли всё по очереди, так что времени на переодевания не было и потому большинство оставалось голышом, включая Султану, которая ничуть не стеснялась новых подруг, и лишь появление улыбающегося Кифару заставило её накинуть на плечи белый халатик из ванной.

– Всё удачно? – поинтересовался он и только сейчас заметил, что сам в силу непобедимой привычки разгуливает по комнате в костюме Адама Яговича. – Нигде не жмёт?

Девушки заверили, мол, ничуть и переглянулись, точнее, покосились на Султану. Потеряв в первый момент дар речи, но ощутив себя внезапно в центре внимания, та не придумала ничего лучше, как запрокинуться на диван и расхохотаться. Хохотала она заразительно, до слёз, которые уже текли по щекам, она смахивала их кулачками, приоткрывала слипающиеся веки, видела перед собой застывшую в недоумении фигуру, запрокидывалась обратно и рыдала, хохоча и всхлипывая. Глядя на неё и видя, что Кифару хоть и застигнут врасплох, но не обижен, остальные девушки тоже поддались, и скоро вся комната ходила ходуном, а виновник произошедшего заливался ликующим смехом громче остальных. Правда, полотенцем он всё-таки незаметно, как ему показалось, бёдра обмотал.

– Нет, это надо чем-то запить, – сказала Султана, соскальзывая с дивана и направляясь за помощью к холодильнику.

Кифару пожал плечами и удалился в душ.

Никто из девушек к нему по-прежнему не присоединился. Наверное, вместо этого они сочли своим женским долгом дать Султане некоторые пояснения.

Когда он вышел, как положено, затянув потуже пояс халата, все были заняты тем же, чем и раньше.

– Мы решили, что завтракать уже поздно, – сообщила ему Марина, – но уже хотим обедать.

От заказа обеда в номер они дружно отказались, и Кифару сообразил, что это был лишь повод, чтобы прогуляться по городу в последний раз перед отбытием на виллу. Несмотря на начавшийся дождь все пребывали в приподнятом расположении духа, а Султана так вообще теперь чувствовала себя в своей тарелке и нет-нет да и бросала на Кифару заинтересованные взгляды. Она могла иметь в виду вовсе не то, что представлялось ему, но он имел все основания видеть в причине её приятной перемены утренний конфуз. Между прочим, она тоже не была закутана с ног до головы, а иначе как бы он заметил её неожиданно большие для такой стройной девушки, слегка отвислые под собственной тяжестью грудки с соблазнительно длинными сосками?

Поняв, что они уезжают, Милан решил над ними не издеваться, и дождь скоро прекратился. С Домской площади они зашли в торговые ряды галереи Виктора Эммануила, и Кифару купил каждой девушке по серебряному колечку на память. Он хотел купить по золотому, однако Султана сказала, что серебро гораздо полезнее, а Илинка её поддержала.

Отобедали они тут же, под арками на узенькой Санта Радегонда, после чего загрузились в минивэн и отправились в противоположную от виллы сторону, в живописный миланский парк Боскоинчитта, то есть буквально «лес в городе». Поехали они туда с умыслом, о котором Кифару до поры до времени не догадывался, но оказалось, что чешки сами предложили это место для съёмок, зная, что в такую погоду здесь не встретишь ленивых миланцев, а туристы сюда обычно просто не заходят.

Султана в фото-сессии участия не принимала, однако с интересом наблюдала и несколько раз даже кое-что подсказала Марине, снова изображавшей эдакую современную хозяйку в окружении голеньких и быстро намокших от ползания по траве служанок.

– Зачем это тебе? – тихо спросила она Кифару, когда занятые перестановкой девушки не могли их слышать.

– Ради красоты.

– Коллекционируешь? – в её голосе слышалась лёгкая насмешка.

– Запечатлеваю. А ты думала зачем?

– Разве не для возбуждения?

– Можешь меня потрогать – я совершенно расслаблен.

Султана улыбнулась ему одними глазами и согласилась на очередной призыв всей мокро-раздетой компании сменить Марину.

– Только уж не обезсудьте, – предупредила она.

Они сперва не поняли, что она имеет в виду, а когда сообразили, было уже поздно. Султана быстро вошла в роль и повела себя не просто как хозяйка, но как представительница некогда угнетаемой белыми плантаторами расы. Кифару слышал сдавленные повизгивания, но понял, в чём дело, лишь когда перешёл к крупным планам. Острые ноготки девушки буквально впивались в кожу подружек, тонкие пальчики больно выкручивали ещё сильнее покрасневшие соски, безжалостно мяли и сдавливали привыкшие к нежности груди и чуть не вырывали с корнем разноцветные волосы под испуганно втянутыми животами.

– Я предупреждала, – насмешливо приговаривала она, и девушки терпели.

Марина, удачно избежавшая экзекуции и стоявшая теперь у Кифару за спиной, подсказывала, чтобы в кадр обязательно попадали ставшие ещё более выразительными от боли лица. Когда у Блажены по щекам потекли настоящие слёзы, она приблизилась к самому его уху и добавила:

– Кажется, ты нашёл свою вторую половину.

Кифару и сам это прекрасно видел. Султана была обворожительна. Её присутствие в кадре каким-то невыразимым образом делало голых девушек ещё более голыми. Правда, когда он подустал и сказал «достаточно», она так же резко превратилась в прежнюю скромную Султану и стала просить у через силу улыбавшихся чешек прощенье. Получившиеся в итоге снимки, которые все по очереди рассматривали уже в минивэне на маленьком экране фотоаппарата, заставили бедняжек и подавно позабыть о боли – так они им понравились своей необычностью и ненаигранностью.

Кифару вспомнил, что забыл снять происходившее на видео, но решил вслух про это не упоминать и уж тем более не возвращаться. Главное – они по-прежнему вместе, не обижены и не рассержены, а это значит, что впереди ещё будут возможности всё наверстать.

Но сначала впереди их ждал ничем не примечательный миланский спальный район неподалёку от вокзала, где, как выяснилось, снимала квартиру Султана и откуда она заранее договорилась с Мариной забрать свои вещи. Кифару предположил, что всё необходимое она сможет купить по пути, однако девушка резонно заметила, что есть просто вещи, есть вещи ценные, а есть незаменимые. Именно последние она и намерена взять с собой, куда бы они дальше ни направились.

Кифару вызвался помочь.

Она сказала, что нужды в этом нет.

Он настоял.

Она согласилась.

После гостиницы квартира показалась уму маленькой и унылой, если бы ни приятные запахи духов, витавшие в общем коридоре, и бравурные звуки музыки из соседней комнаты за закрытой дверью.

– Я уезжаю, – постучала Султана в дверь.

Музыка стихла, дверь открылась. На пороге стояла высокая белобрысая девушка, видимо, тоже модель, в короткой майке и чем-то заляпанных тренировочных штанах. При виде Кифару она машинально подалась было назад, однако Султана ухватила её за руку.

– Я уезжаю, – повторила она. – Ты одна тут справишься? Я заплатила за месяц вперёд. У тебя на этой неделе есть халтура?

– Халтуры завались, – буркнула девушка с незнакомым акцентом, продолжая недоверчиво изучать Кифару. – А это кто?

– Я её будущий муж, – ответил он за Султану. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – хмыкнула соседка. – Одолжи по дружбе сотку.

Кифару улыбнулся и посмотрел на Султану.

– Как зовут это милое создание?

– Татьяна.

– Твоя подруга?

– Мы с ней два года вместе кочуем.

Кифару подошёл к Татьяне, заглянул за её плечо в спартански обставленную комнату с узкой кроватью посередине, подумал и ответил:

– Сотки у меня нет. Но могу по дружбе отдать вот это.

Он вынул из внутреннего кармана куртки тонкий кошелёк, а из него – серебристую пластиковую карточку. Карточку он вложил недоверчиво покосившейся на Султану девушке прямо в руку и продиктовал пин-код.

– На первое время должно хватить, – пояснил он.

– Вы это серьёзно? – всё-таки не поверила Татьяна. – А как же…

– Не переживай. Эта карточка подарочная. Меня не разоришь. Меня вообще трудно разорить. Но дело не в этом. Раз Султана о тебе хорошо отзывается, ты мне тоже нравишься. Будут проблемы – звони ей, поможем. Найдёшь время между – как вы сказали, «халтурами» – приглашаю в гости.

– Спасибо, – только и могла ответить потрясённая Татьяна.

Важных вещей у Султаны набралось на маленький розовый рюкзачок с какими-то пушистыми висюльками.

Когда они шли к машине, ей на телефон пришло сообщение.

– Татьяна не выдержала и спрашивает, сколько там на карточке.

– Десятка.

– Десятка?

– Да, тысяч.

Султана остановились и стала что-то быстро-быстро тюкать на экране. В ответ телефон запищал новыми сообщениями. После последнего она рассмеялась и показала Кифару только что сделанную Татьяной фотографию, на которой она запечатлела себя без майки и с приспущенными тренировочными. У неё была отличная грудь и симпатичная рыжая шёрстка под животом.

– Это она так выражает тебе свою искреннюю признательность, – пояснила Султана. – Всё, что у неё есть.

– Я тронут.

Она отстучала благодарный ответ и сунула телефон в кармашек рюкзака. Тот снова пискнул, однако на сей раз был проигнорирован.

– Можно я тебя кое о чём спрошу? – голос Султаны сделался серьёзным.

– Всем ли девушкам я делаю такие подарки и много ли уже раздал карточек?

– Ну, да…

– А ты мне поверишь?

– А ты скажешь правду?

– Конечно. Нет, не всем. Собственно, твоя Татьяна первая. Просто такие карточки лично мне удобны тем, что их не страшно потерять. Я Европе не доверяю.

– Не страшно потерять? Десятку тысяч?

– Ну, да…

– Ты крупный бизнесмен? – Она остановилась. – Послушай, во что ты меня втягиваешь?

Видимо, Илинка была права: даже если чары и существовали, они за это время явно выдохлись.

– Cчитай, что бизнесмен. Крупный.

– Или крупный африканский гангстер?

– Нет, точно нет, – подумав, сказал Кифару. – Гангстеров и даже просто бандитов на моём острове больше не водится. Как и крокодилов.

– Про крокодилов я уже слышала.

– Теперь ты знаешь и про остальное.

– Марина говорила по секрету, что ты – тамошний король, но я ей, разумеется, не поверила.

– Почему не поверила?

– Потому что по секрету. А должна была?

– А для тебя это важно?

– Для меня важно не попасть в историю.

– В историю можно попасть по-разному. Например, любимой женой африканского короля.

– Я бы не хотела, чтобы меня называли «любимой женой».

– Почему?

– Это означает, что вообще-то жён много – любимые и нелюбимые.

– Многих не будет.

– А сколько будет?

– Включая тебя?

– Это зависит.

Исчерпав красноречие и желание кокетничать, он не нашёл ничего лучше, как притянуть её к себе за рюкзачок, который она держала розовым щитом перед грудью, и поцеловать в тёплые, полуоткрытые губы.

Из минивэна за их спиной донеслись аплодисменты и ободряющие крики.

На вилле они провели всего две ночи, после чего Марина через Надин организовала перелёт прямым частным рейсом из Милана до Кампалы, столицы Уганды. Кифару предполагал по привычке лететь в Найроби, однако выяснилось, что в Кении в связи с пьесой под названием «очередные выборы» снова неспокойно, а потому Марина предложила глупо не рисковать.

Надин приехала в аэропорт попрощаться и заодно оценить выбор Кифару. Быстро оказалось, что они с Султаной шапочно знакомы по каким-то то ли предыдущим модным показам, то ли съёмкам для рекламы.

– Правильно ли я понимаю, – спросила она, отведя Кифару в сторону, – что в моих услугах по поставкам тебе ко двору новых спортсменок и вообще красавиц ты в ближайшее время не нуждаешься?

– Я бы не стал говорить однозначно. Султана, не сомневаюсь, себя ещё покажет, но пока да, давай сделаем паузу и посмотрим, что будет.

– Поздравляю.

– Благодарю.

– Она мне тоже нравится. Вы друг другу подходите.

– Надеюсь.

– Определённо. Не переживай. У меня на это особый нюх. Всё будет отлично.

После Милана Кампала представляла собой большую грязную африканскую деревню из недостроенных бетонных домов и поломанных заборов, обшитых ржавыми жестяными щитами. Африка оставалась Африкой.

Султана невольно поёживалась, имея полное право предполагать, что и на обещанном острове её не ждёт ничего хорошего. Она стойко держалась, однако Кифару не мог не заметить её удручённого вида и переживал. Кения в этом плане представлялась ему более удачным выбором для возвращения, поскольку там было чуть больше природы и чуть меньше следов человека.

К счастью, скоро всё встало на свои места, стоило Султане понять, что севший неподалёку сверкающий синими бортами вертолёт прилетел за ними. Сверху коричневый муравейник Кампалы смотрелся уже не так грустно.

– Нам туда? – спрашивала она, указывая пальчиком на очередной остров посреди безбрежной водной глади озера.

– Это Коме, – терпеливо пояснял Кифару или: – Это Букаса.

– А твой как называется?

– Так и называется – Кисива, «остров». Ты не знаешь суахили?

Не отрываясь от иллюминатора, Султана покачала головой.

Когда внизу, среди пальм, появились башни одинокого замка, она с удивлением оглянулась на Кифару. Он улыбнулся и кивнул. Султана посмотрела на Марину. Та тоже улыбнулась и кивнула. Илинка сидела, прикрыв глаза, никого не видя, однако и на её лице ожила улыбка.

Вертолёт приземлился, выпустил пассажиров и улетел.

Сказать, что Султана пришла в восторг, было не сказать ничего. Она повела себя буквально как маленькая девочка, очутившаяся в любимой сказке.

– Теперь я понимаю, зачем ты всё это строил, – шепнула Марина Кифару.

Она уже превратилась в прежнюю Марину, сдержанную, подтянутую, деловую, которой юная модель из Парижа представлялась хорошенькой маленькой девочкой, требующей внимания и опёки.

Илинка чувствовала себя иначе, поскольку она не была уверена в том, что сможет и впредь продолжать исполнять роль рабыни, хотя речи об этом до сих пор не заходило. Ей Марина посоветовала не переживать, а вести себя, как ни в чём не бывало. Она справедливо полагала, что Кифару и сам толком не знает, как ему быть, однако не хочет спешить что-либо менять, предпочитая дать Султане возможность отреагировать на то, что здесь было в порядке вещей до неё.

Она оказалась права.

Кифару вполне хватило того, что избранница узнала тайну его состоятельности, которая не могла не помешать её непредвзятому восприятию его как мужчины и будущего мужа. Он всё ещё пытался тешить себя надеждой на то, что она не из породы охотниц за богатенькими содержателями, и потому разные раздражающие факторы вроде присутствия Илинки должны были помочь обнаружить её истинный характер, каким бы он в итоге ни оказался.

Марина забрала свои пожитки и отправилась восвояси, задержавшись лишь на лёгкий обед, который они просто вынули из холодильника и разогрели. Обед был свеж и вкусен, очутившись там незадолго до их прилёта усилиями Таонги – Кифару заранее позвонил ей ещё с борта самолёта, и она обо всём ненавязчиво позаботилась.

После обеда Султана собралась отправиться на экскурсию по замку, однако Кифару предложил ей не спешить, а понежиться в бассейне, от чего она не смогла отказаться, тем более когда выяснила, что бассейн в прямом смысле слова на высоте. Она сбегала в душ переодеться, а когда вышла на террасу с симпатичном розовом бикини, поняла, что сглупила. Уединение для того и создавалось, чтобы не думать об условностях.

Кифару, закрыв глаза, возлежал в шезлонге, а Илинка стояла на коленях и массировала ему ноги. Оба, разумеется, были без малейших признаков одежды.

Султана прилегла на соседний шезлонг, оставшись при этом в бикини. Её не предупреждали.

– Как тебе здесь? – спросил Кифару, не открывая глаз.

– Хорошо, но скучновато, – призналась девушка, делая вид, что тоже собирается поспать. При этом она косилась из-под опущенных век на Илинку, желая знать, что последует за ногами.

За ногами последовало вовсе не то, что она думала. Илинка перестала их массировать и стала нежно выцеловывать, сосредотачивая свои нежные усилия на ступнях. Кифару при этом не менял позы, а его мужское достоинство продолжало покоиться в расслабленном состоянии, давая Султане понять, что происходящее – в порядке вещей и вовсе не прелюдия к чему-то более серьёзному.

– Теперь её, – распорядился он через некоторое время, и Илинка послушно переползла к шезлонгу гостьи, точнее, будущей хозяйки.

У неё были проворные пальцы, и Султане поначалу стало щекотно. Потом она привыкла, испытала прилив странного удовольствия, и… проснулась. Шезлонг Кифару оказался пуст. Вместо него появился столик, на котором в ведёрке со льдом стояли на выбор несколько бокалов прохладительных напитков с разноцветными соломинками.

– Тебя разморило после перелёта, – сказал Кифару, выныривая у края бассейна. – Попей и спи дальше. Тебе сегодня на работу не надо.

– И завтра тоже, – добавила Илинка, проходя мимо со стопкой полотенец.

– Подожди, – остановила её Султана. – Присядь-ка.

Чтобы им не мешать, Кифару снова с головой погрузился в воду.

– Ты его любовница?

Илинка покачала головой. Видимо, для убедительности, поскольку слова часто только скрывают правду.

– Но ты тут с ним живёшь? Одна?

– Я его рабыня и живу там, где он захочет.

– Добровольно?

– Конечно.

– И тебе это нравится?

– А ты как думаешь?

Вместо ответа Султана посмотрела на собеседницу без неприязни, но с хитрой усмешкой и поинтересовалась:

– То есть, если я ему на тебя пожалуюсь, он может тебя наказать?

– Или велеть тебе самой меня наказать.

– И тебе бы это тоже понравилось?

– Я не выбираю. Что-нибудь ещё? – Илинка встала.

Султана ничего не придумала и отмахнулась. Рабыня, которой нравится ею быть, большего не достойна.

Кифару вернулся. Выбравшись одним рывком из бассейна, вызывающе остановился напротив шезлонга. Вода текла с его сильного тела прямо на розовую горку под ногами – Султана в какой-то момент всё же решилась и избавилась от бикини.

– Сегодня отдыхай, а завтра… – начал он.

– А что будет завтра? – не сдержалась она, стараясь смотреть ему в глаза, не отвлекаясь.

– А завтра я свожу тебя на стадион. Может быть, тебя возьмут в команду. – Он отряхнулся и сел на недавнее место Илинки. – Тогда тебе будет не так скучно, правда?

– Наверняка. Как ты говоришь, зовут ту японку?

– Момо.

– Она тоже красивая и послушная?

– Почему «тоже»? Ты разве послушная?

– Это ты так хочешь сказать, что я красивая?

– Изумительная.

– И поэтому ты решил меня приручить?

– Приручать я тебя не собираюсь. – Он придвинулся к ней, и она почувствовала его горячее бедро. – Ты в любой момент вольна вернуться к своей прежней жизни. Но я бы этого очень не хотел. Ты первая и единственная, кого я воспринимаю не своей добычей, а своей частью. Не знаю, как это объяснить. Ты мне нужна. С тобой я ощущаю себя каким-то полноценным что ли.

Он замялся, не улавливая её реакции.

Султана молча положила ему на бедро ладонь.

Погладила.

Нашла то, чего не искала.

Осторожно сжала.

Потянула к себе.

Он поддался, посмеиваясь.

– Значит, завтра?

– Завтра.

– Момо?

– Момо.

– Я постараюсь ей понравиться.

– Сделай одолжение.

– Я… я не знаю, как этой штуковиной пользоваться. Ты умеешь?

– Тренируюсь.

– Тогда покажи, чему научился.

– Можешь не закрывать глаза.

– Тогда ты подумаешь, что они слезятся от солнца.

– А отчего они слезятся?

Она подалась ему навстречу, впиваясь ногтями в сильные плечи и обнимая ногами гладкие ягодицы.

– Не уверена, но похоже, что у меня сейчас слезится всё. Только не останавливайся.

Хотя Илинка считала, что как рабыня представляет собой часть мебели и потому ничему и никогда не может помешать, она сейчас не решилась выйти к бассейну, а продолжала наблюдать за двумя лихорадочно сплетающимися телами из-за распахнутой на террасу двери и машинально стирать со щёк тоже непонятно откуда взявшиеся слёзы.