Текст книги "Африканский тиран. Биография Носорога. Начало"

Новое путешествие

В ласках и муках прошла ещё неделя.

Слова Марины запали Кифару в память, и он, получая удовольствие, не терял бдительности. Это порой заставляло его быть ещё грубее с девушкой, делать вид, будто он ею пренебрегает, не то игриво, не то взаправду, отчего ту, разумеется, только сильнее притягивало к нему, в свою очередь усугубляя ответную реакцию.

– Ты её убьёшь, – заметила Марина, снова приглашённая разделись с ними вечер и следующее утро.

Илинка горько плакала, распластавшись на каменном полу, но при этом сама подставляла израненную попку под удары бездушной плётки.

Кифару замер, задумчиво посмотрел на красные рубцы и перевёл взгляд на сразу примолкшую Марину. Плётка полетела в дальний угол.

– Ты права. Я собственноручно уничтожаю эту красоту.

Попка Илинки была предметом зависти всех девушек, которым довелось её видеть. Сейчас она представляла собой довольно жалкое зрелище.

– На сегодня довольно, – добавил он, обращаясь к бедняжке. – Пойди умойся, как следует. Марина тебя натрёт.

Илинка вздрогнула, поднялась на четвереньки, проворно подбежала к нему, поцеловала руку, колено, зыркнула на спасительницу, и исчезла за дверью.

Вероятно, Кифару ждал услышать от Марины слова одобрения, которые бы подтверждали, что он справился с собой и что её изначальные предостережения были напрасными. Роль рабыни – быть рабыней, а хозяйку замка он найдёт как-нибудь потом, среди совершенно иной публики.

Однако Марина своего мнения не изменила, правда, попыталась по-своему ему помочь, дав Илинке недвусмысленно понять, что любым притязаниям на здешний трон придётся для начала пройти через её согласие. А она такого согласия от Марины никогда не получит. Кифару эту искру, проскочившую между девушками, безошибочно уловил и в знак благодарности подарил Марине незабываемую ночь.

Утром Илинка, стоя, как всегда, на четвереньках перед постелью хозяина, имела вид удручённый, и Кифару отнёс это на счёт произошедшего накануне.

– По-моему, она хочет что-то сказать, – шепнула ему Марина, собираясь снова покинуть их ради неотложных дел в городе.

Илинке запрещалось начинать разговор первой. Она даже смотрела на хозяина лишь тогда, когда тот поднимал её лицо за подбородок и всматривался в глаза, отыскивая потаённые мысли.

Марина дружески потрепала девушку по загривку и убежала.

Илинка оглянулась на захлопнувшуюся дверь и жалко заскулила.

– Ну, что там у тебя случилось? Говори, я слушаю.

Илинка ожила и бросилась к тумбочке, где лежали её вещи. Вернулась она со включённым телефоном и показала на экране свою последнюю переписку.

Агент сообщал ей о том, что ввиду затянувшегося отсутствия тренерский состав клуба подумывает о том, чтобы прекратить с ней всякие отношения. Более того, он прозрачно намекал, что той же реакции следует ожидать и от спонсоров. Концовка сообщения звучала практически ультиматумом: либо она в ближайшие сутки появляется в расположении клуба и возобновляет подготовку к предстоящему турниру, либо они вынуждены будут расторгнуть с ней контракт. Точнее, контракты, если учесть спонсоров. От себя агент добавил, что ждёт не только её саму, но и объяснений, поскольку злые языки уже пустили слух, будто она ушла из спорта под воздействием каких-то нехороших травок или таблеток.

– Это наверняка Джеймс, – всхлипнула Илинка, выключая телефон.

– Кто такой Джеймс? Твой агент?

– Нет, тот парень, с которым я выступаю в парном разряде. Он иногда бывает чокнутым. Наверняка решил, будто я его бросила, и теперь мстит, распуская сплетни.

– Но ты ведь и правда его бросила.

– Но это не даёт ему права на подобные гадости. – Она осторожно подняла на Кифару испуганные глаза. – Господин, что мне делать?

– А чего бы ты хотела?

– Я бы хотела остаться с вами…

– Ну и оставайся. – Посмотрев на неё, голенькую, стоящую на коленях, добавил: – Сколько денег ты из-за этих контрактов теряешь?

Она нерешительно назвала крупную сумму, уточнив:

– В год.

Видимо она ждала другой реакции. Кифару выдержал паузу и рассмеялся. Подозвал девушку к себе, приласкал за щёку, позволил жадно поцеловать ладонь.

– Когда Марина доберётся до конторы, я ей позвоню и скажу, чтобы она открыла тебе счёт в нашем банке. Ну, чтобы не платить эти ваши дурацкие налоги. На него завтра же упадёт в десять раз больше.

Илинка улыбнулась сквозь слёзы. Она решила, что её разыгрывают. Прочитав в блестящем взгляде недоверие, Кифару почесал подбородок и предложил:

– А давай я тебе заодно куплю этот твой клуб вместе с тренерами и агентом, чтобы они больше не слали всяких глупостей. Будешь их начальницей. А этого твоего ревнивого партнёра сможешь выставить взашей. Хочешь?

Илинка нерешительно кивнула, но потом замотала головой и сказала, что если ей будет позволено остаться тут, в его распоряжении, теннисная карьера, которая складывалась у неё кое-как и уж точно не обещала быть долгой, её больше не интересна.

– Но и у меня ты ведь не задержишься навсегда, – сказал Кифару.

Мысль свою он развивать вслух не стал, однако девушка должна была понять, что он имеет в виду возраст, который в ближайшие лет десять едва ли на ней скажется, а вот потом – неизвестно. У разных женщин старость наступает по-разному и в разное время. В любом случае, он счёл справедливым изначально дать ей знать, что его привлекают только юные рабыни.

По тому, насколько охотно она согласилась, Кифару сделал вывод, что Марина, возможно, снова была права. Илинка жила сегодняшним днём, в котором ей обещали кучу денег и море сильных ощущений, а каким будет завтра – покажет время. Глядишь, рабыне повезёт получить свободу, а с ней – место в сердце пристрастившегося к ней хозяина.

Кифару это тоже устраивало. Илинка ему нравилась. К тому же он осознавал редкость подобной находки, воплощавшей в себе если не все, то многие его мечты. Жизнь в предвкушении чего-то подобного научила его не разбрасываться тем, что имеешь.

После обеда он позвонил Марине и отдал соответствующие распоряжения. Марина, к его удивлению, не стала возражать и даже ни о чём спрашивать, и лишь попросила, чтобы он, не затягивая, привёл девушку в банк с документами, поскольку для соблюдения всех необходимых условностей понадобится её подпись.

Что он и сделал незамедлительно, пока большая часть населения Катикати пряталась от послеполуденной жары – а на острове тогда стояло лето – в ожидании вечерней прохлады, чтобы снова вернуться к делам на улице. Дабы Илинка не слишком бросалась в глаза случайным прохожим, он накинул на неё традиционную для женщин в эту пору цветастую хламиду (гораздо более стильную, нежели та, в которой она прилетела) с платком-капюшоном, под которой она могла спокойно оставаться голышом, прицепил к давно ставшему единственным предметом её туалета ошейнику тонкую цепочку и потянул за собой к воротам замка, который она ни разу не покинула с самого момента своего приезда.

Девушка чувствовала себя неловко, но лишь потому, что впервые шла за хозяином не на четвереньках, а в полный, пусть и миниатюрный, рост. Только уже оказавшись в кабинете Марины, за плотно прикрытой дверью, она стащила хламиду через голову и приняла возле кресла Кифару подобающую ей позу. Недавно установленный кондиционер исправно работал, отчего её загорелая кожа сразу пошла мурашками.

Марина забрала у девушки паспорт, поколдовала за компьютером, распечатала несколько листов и положила их на пол перед ней, вручив ручку для подписи. Илинка подписала, не читая и не замечая ничего, кроме значившейся в самом конце огромной для неё цифры.

– Условия понятны? – переспросила её для проформы Марина.

– Да, госпожа…

– Боюсь, что нет, – улыбнулась Марина, польщённая таким обращением. – Контракт действует до тех пор, пока ты живёшь на нашем острове и пользуешься этим счётом. Ты можешь, разумеется, путешествовать по миру с разрешения Кифару или вместе с ним, но если ты решишь уехать окончательно, все неиспользованные средства будут списаны и возвращены в казну.

– Хорошо…

– Таким образом, – добавил Кифару, – о твоём скором отъезде я пойму, когда Марина мне доложит, что ты купила себе где-нибудь роскошную виллу и несколько ненужных автомобилей.

– Лучше уж я тогда вложу деньги в доходное дело, – осмелев, хотя всё ещё до конца не понимая, шутят с ней или нет, предположила Илинка. – Виллы, машины или яхты только обременяют. За их содержание постоянно приходится платить. А для этого должен быть постоянный приток наличности.

«Господа» многозначительно переглянулись.

Девушка отблагодарила Кифару за дорогой подарок, как водится, ртом, чувствуя на себе ревнивый взгляд Марины, которая, вероятно, была бы не прочь поменяться с ней местами, однако сейчас она находилась при исполнении и потому чувствовала себя тем более униженной, что оказывала услугу его рабыне.

Когда с процедурами было покончено, Илинка снова облачилась в накидку с капюшоном, встала и последовала за хозяином из холода помещения на жаркую улицу. К вечеру у неё запершило горло, однако помог чеснок, убивший бактерии начавшейся простуды, и утром она уже как ни в чём не бывало снова бегала по корту, поправляя ошибки Кифару и напоминая о своём подчинённом положении разве что отсутствием одежды.

Взаимоотношения с тренерским штабом у неё тоже, судя по молчанию телефона, прекратились. Кифару оно – молчание – приятно удивило, однако когда он попытался выяснить, чем это объясняется, Илинка просто ответила, что спортивный век недолог, даже если не преследуют травмы. Мало того, что для безбедного будущего нужно иметь голову на плечах, важно ещё и найти время между постоянными тренировками и турнирами, чтобы гонорарами воспользоваться и не просто профукать заработанное, но пустить его в рост. Иначе в лучшем случае придётся до конца дней работать где-нибудь комментатором, тренером или по первому образованию, которого у неё самой толком нету, поскольку с ракеткой она не расстаётся с незапамятных времён. Нет, формально, она, конечно, школу и даже какой-то институт менеджмента по ходу дела закончила, однако профессиональных, а тем более, практических знаний у неё совсем не густо.

– У меня у самого несколько лет местной школы за плечами, – похвастался Кифару. – Чтобы преуспеть в жизни, образование необязательно.

Илинка хотела было посмотреть на него с сомнением, но спохватилась, вспомнив, кто перед ней, и только кивнула.

Ночью их разговор заставил Кифару долго лежать без сна, гладя в потолок и вдыхая ароматы свернувшейся возле постели на коврике девушки, которая перед сном взяла за обыкновение принимать ванну с разными полюбившимися ей – и ему – экзотическими добавками.

За завтраком он объявил, что намерен отправиться в путешествие, на которое давеча непроизвольно намекнула Марина, по Европе, и взять Илинку с собой.

– В качестве кого? – приятно удивилась она.

– Не кого, а чего, – уточнил он.

Девушка поняла и с улыбкой опустила глаза в пол.

Сказано – сделано. Вызвали вертолёт, который должен был доставить их к арендованному самолёту, то есть, ожидалось повторение путешествия Кифару в Британию с мистером Стэнли. Только на сей раз без мистера Стэнли. Которого Кифару даже не стал ставить в известность. И без Марины, которая открыто попыталась составить им компанию, хотя бы на правах родительницы самой идеи.

– Я давно не была в отпуске, – сказала она обиженным тоном. – Ты меня ни в Японию, никуда не берёшь, держишь тут на привязи, как собачку. А собачку, между прочим, берёшь. Несправедливо.

– Я знаю, однако ты ведь вообще-то не моя сотрудница, – парировал Кифару, раздумывая над её аргументами. – Если мистер Стэнли разрешит…

– Я уже говорила с Вереву. Она не против. Она умеет в банке почти всё то же, что и я, а ничего экстренного в ближайшее время, насколько мне известно, не намечается. Ну, пожалуйста! – И добавила уже тише: – Я тоже буду твой собачкой.

Это стало последней каплей. Кифару согласился. Ему не терпелось попробовать себя в роли повелителя сразу двух послушных красавиц, причём не в уединении собственного замка, а чуть ли не прилюдно, настолько позволят условия и фантазии.

В итоге весь перелёт до Европы он провёл в обществе девушек, одежду которых составляли туфельки да ошейники. Они сидели на мягком ковровом покрытии у его ног, а хорошенькая стюардесса упорно делала вид, будто их не замечает. В самом начале, правда, она решилась подыграть странной троице и поинтересовалась, что они будут пить. Кифару взял себе по привычке свежий сок со льдом.

– А им принесите два блюдца и налейте молока.

Стюардесса попыталась сдержать румянец возбуждения, заливший натянутые в неловкой улыбке щёчки, но выполнила заказ в точности.

Пока собачки лакали молоко, а Кифару нежил в ладонях их повёрнутые к нему ягодицы, она терпеливо сносила его взгляд, манивший к освобождению от оков морали и торжеству распутства. Наверное, если бы он облёк свои тогдашние желания в слова, она бы их не без удовольствия исполнила, сославшись на положение рабочего контракта о необходимости предупреждать прихоти клиентов. Однако он молчал, ожидая инициативы от неё, а она не решалась, опасаясь последующей неправильной – правильной – интерпретации начальством. Место на борту было для неё важнее сиюминутного каприза.

Командир экипажа и второй пилот от греха подальше заперлись у себя в кабине и весь полёт не показывали носа. Во всяком случае, пока Кифару ни сморил сон.

Когда он просыпался, ему казалось, что он обнаружит себя в обычном положении, в шезлонге на краю бассейна или в прохладе спальни, но хотя прохлада была, оказывался он по-прежнему в самолёте, со спящей головой на его колене Мариной, которой, в отличие от румынки, было позволено лечь рядом с ним на кожаный диван. Кифару шевелил ногой, натыкался на тело румынки, девушка стонала, Марина лениво поднимала голову, смотрела на него вопросительно и снова закрывала глаза. Заботливая стюардесса однажды приблизилась, чтобы прикрыть Илинку накидкой, однако Кифару бросил на неё недовольный взгляд, и девушка смущённо ретировалась.

Накануне они созвонились с Надин, и та сообщила, что в Париж лететь не нужно, там снова сплошные забастовки, а нужно лететь в Милан, откуда недалеко до её виллы. Нет, она вовсе не стремилась пригласить их к себе в гости, но если Кифару нужна её помощь, ей будет быстрее и удобнее добраться до них именно оттуда. Марина потом пояснила, что вилла пока принадлежит не Надин, а её пожилому любовнику, который едва ли расположен принимать столь странную делегацию из Африки.

– Ты не из Африки, – заметил Кифару. – Илинка тоже.

– Из Африки. Все мы из Африки, – не уступила Марина. – Друг Надин, по её словам, сам не лишён специфических вкусов в женщинах, однако может нас неправильно понять, а она, как ни странно, не спешит загонять его в могилу. Давай не будем настаивать.

Кифару и не настаивал.

При заходе на посадку произошла накладка. Посадка планировалась в крупнейшем аэропорте Милана, «Мальпенсе», однако там стряслась какая-то авария, и их оперативно перенаправили в соседний «Линате», но поскольку они были не единственным бортом на подлёте, пришлось занимать очередь, что позволило Кифару связаться с Надин и предупредить об изменении маршрута. Надин на том конце линии пропела, что оно даже к лучшему и что она уже почти на месте.

Никаких точных целей, как и в прошлый раз, Кифару в этой поездке не преследовал. Просто хотел развеяться и посмотреть страны, о которых разве что раньше слышал. Даже после путешествия по Британии и вплоть до футбольного тура в Японию он с острова никуда не рвался (деловой визит на Занзибар не в счёт), но Япония подействовала на него вдохновляюще, и если бы не строительство замка, он бы слетал куда-нибудь ещё раньше. А тут к тому же Марина с её намёками. Грех было не воспользоваться. Тем более в компании двух таких спутниц!

Точнее, трёх.

Встретившая их у ангара для частных самолётов Надин была, как всегда, бодра, свежа и неотразима. Она чмокнула Марину в щёчку, позволила Илинке почтительно прикоснуться губами к своей руке и, ни на кого не обращая внимания, не менее почтительно поцеловала руку Кифару.

В Италии стояла теплынь. Рабыням было позволено, чтобы не смущать окружающих и не привлекать лишнего внимания, оставаться в лёгких, полупрозрачных туниках, почти не скрывавших их соблазнительной обнажённости. Ещё в салоне самолёта Кифару отстегнул поводки, однако ошейники предполагалось не снимать на протяжении всего вояжа, даже ночью или в душе, как признак статуса и напоминание о правилах поведения.

Надин приехала за ними в плоскомордом роллс-ройсе цвета синего перламутра. Он не был лимузином в полном смысле, однако явно принадлежал к этому удобному семейству, поскольку внутри обнаружился приятный простор для ног всех четверых пассажиров и подвижность кожаных кресел. Одно кресло получилось даже лишним, поскольку Илинка поспешила скинуть тунику и устроиться в проходе, где все могли её видеть и трогать.

Надин заверила гостей в полной анонимности и представила водителя, молчаливого не то индуса, не то араба, как часть автомобиля.

– Он никого не видит и ничего не слышит, поскольку вторую такую работу ему в этой жизни уже не найти, – закончила она своё короткое пояснение. – Чувствуйте себя как дома. Я так рада, что вы приехали!

Роллс-ройс сразу тронулся и неудержимо куда-то понёсся, с каждым новым поворотом только набирая скорость.

– Мы катаемся? – многозначительно спросил Кифару.

– Да, но не безцельно, если вы об этом, Ваше Величество. Тут неподалёку есть озерцо Изео. Милое и мало рекламируемое. Там есть, где остановиться на несколько дней. Уверяю, будет уютно.

Она не обманула.

Озеро оказалось озером, а не «озерцом», тянулось, как говорят, на добрые двадцать с лишним километров и было окружено почти настоящими горами с довольно крутыми, поросшими лесами склонами.

– Хитрые итальянцы часто так делают, – поясняла по ходу дела Надин. – Пускают туристов в одно место, а себе оставляют другое. Скажем в Венеции толпы тусуются в историческом центре, где всё дорого и исхожено, а местные живут тоже в исторических, но окраинах, в районе улицы Гарибальди и дальше. Здесь, на севере, они сказали иноземцам, что лучше озёр Гарда и Комо нет ничего, а сами предпочитают приезжать отдыхать именно сюда, на Изео.

– Что это? – в восхищении спросил Кифару, указывая в окно на крохотный зелёный островок с серыми башенками каменного замка в неоклассическом стиле.

– Вы не знаете? – в свою очередь удивилась Надин. – Когда я увидела ваш остров, сразу подумала, что вы брали за основу этот. Что ж, ошиблась. Называется он Лорето. Говорят, раньше там был женский монастырь. Но значительно раньше. В начале двадцатого века этот маленький замок построил некий капитан Винченцо Ричери, муж одной богатой сеньоры. С тех пор он в частной собственности и гордом одиночестве.

– То есть, хотите сказать, мы туда не сможем сплавать? Серьёзно?

Надин пожала плечами.

– Не принято. Я с хозяевами не знакома и даже не знаю толком, кто они. Рассказывали, будто на остров покушались кое-кто из голливудских актёров, но не договорились.

– А что на него покушаться? – заметил Кифару, оглядываясь на удаляющийся холмик посреди водной глади. – Подплыли на катере к причалу и всё, здравствуйте. Или есть вероятность, что встретят автоматными очередями?

– Не пробовала.

Дорога свернула влево и пошла вверх по склону.

Кифару играл длинными шелковистыми прядями Илинки, положившей голову ему на колено.

Он сравнивал свои ощущения от путешествия по Англии с мистером Стэнли и теперь, в компании трёх красивых спутниц. Ощущения были разными. Мистер Стэнли был интересен своей загадочностью и непредсказуемостью. Девушки замечательно пахли и самим своим присутствием обещали, что скучно точно не будет. Возможно, разница определялась видом за окнами. Возможно, он просто стал старше.

Шоссе сузилось, а под конец зашипело под шинами мелким гравием просёлочной дороги. Илинка даже подняла голову, чтобы посмотреть, где они оказались.

Из-за густого кустарника выплыли каменные столбики узких ворот.

– Чтобы вы понимали, – сказала Надин, обращаясь ко всем присутствующим, – здешняя вилла принадлежит моим хорошим друзьям, которых сейчас нет. Они почти постоянно торчат в Нью-Йорке, бывают в Италии разве что редкими наездами, однако ни продавать, ни даже сдавать виллу не хотят. Зато доверят мне ключи от неё и не станут возражать, даже если узнают, что я пустила вас сюда пожить. Чего им знать необязательно, так что у меня к вам просьба быть, как дома, но не забывать, что вы в гостях. Нет, – подняла она протестующе руку и не давая Кифару возразить, – гостиница не была бы для вас лучшим вариантом. Думаю, вы очень скоро сами всё поймёте и оцените по достоинству.

– Тут тихо и совершенно безлюдно, – заметила Марина, оглядываясь на оставшиеся позади ворота и не видя, чтобы их кто-то спешил закрывать. Не видела она и признаков прислуги. – Мы тут будем одни?

– Совершенно. Если хотите, разумеется. – Надин помахала телефоном. – Потому что вообще-то я могу в любой момент позвонить приставленному к вилле дворецкому, который живёт тут неподалёку, на той стороне озера. Насколько я знаю, мои друзья его специально не увольняют и продолжают платить какую-то зарплату. Он явится по звонку и приведёт с собой сколько нужно камердинеров с лакеями, кухарок и горничных. Оно вам надо?

– Нет, – согласился Кифару.

Подъехать к вилле вплотную не представлялось возможным.

Они вышли из машины на небольшом пятачке, явно не предназначенном для многочисленных гостей, и двинулись дальше живописной дорожкой их жёлтой плитки между пахучими кустами роз и акации. Надин на правах хозяйки шла впереди, а замыкали шествие Марина и Илинка, как им подобало, голышом и на четвереньках.

Желтая плитка узким каскадом спускалась к роскошной клумбе с небольшим белым фонтаном посередине.

– Хотя, как видите, тут всё ухожено, садовник без вызова тоже не приходит, – заметила Надин.

Дом оказался выполненным из той же плитки, что и дорожка, двухэтажный, с плоской черепичной крышей. Две колонны посередине образовывали три арки, над которыми располагались две колонны поменьше, подпиравшие потолок уютной трассы. Два жилых крыла располагались по бокам – с французскими окнами на первом этаже и миниатюрными балкончиками на втором.

Миновав арку, они поняли, что это никакие не крылья. Вилла представляла собой квадрат с двориком в центре. Дворик украшал такой же фонтан, что и снаружи. Оба фонтана, кстати, действовали, то есть приятно искрились и журчали.

– Твои друзья случайно не испанцы? – подала голос Марина, обращаясь к Надин. Оставаясь «рабыней», она не могла забыть, что имеет дело с доброй знакомой.

– Как ты догадалась?

– По стилю. – Марина села на корточки и отряхнула ладони. – Испано-мавританскому, если я хоть что-то смыслю в архитектуре.

Журчание воды подвигло обеих девушек справить малую нужду – прямо тут же, на цветы.

– Больше так не делайте, – предупредила их Надин. – Цветы от этого жухнут.

– Подозрительная осведомлённость, – хихикнула Илинка, тщательно вытираясь листиком с розового куста.

Кифару решил не вмешиваться. Он был не в настроении. Точнее, он был для этого в слишком хорошем настроении. Вилла и её уединённость очень ему нравились. Здесь было не так жарко, как в аэропорту. Откуда-то постоянно дул прохладный ветерок.

Внутренняя обстановка тоже радовала простотой и вкусом. Ничего лишнего, никакой дешёвой позолоты, камень, дерево, удобная мебель, много света, мягкие ковры, чистые ванные комнаты, застеленные свежим бельём кровати. Большая кухня на первом этаже со всем необходимым.

– Это серебро? – поинтересовалась Марина, разглядывая содержимое выдвижных ящиков. Она взяла длинную вилку с витиеватой рукояткой. – Судя по весу, да.

– Серебро полезно, – кивнула Надин. – Я тоже его предпочитаю. Неудобно только горячее есть.

– Оденьтесь и принесите из машины наши чемоданы, – распорядился Кифару.

Рабыньки убежали, но вскоре вернулись, доложив, что за них эту работу, видимо, проделал шофёр. Чемоданы уже ждали их в холле. Самого шофёра и след простыл.

Позади дома обнаружился небольшой бассейн, баскетбольный полукорт с одним щитом, и затейливая лужайка с лунками для мини-гольфа.

Пока Илинка с Мариной хозяйничали на кухне, Надин поводила Кифару по многочисленным комнатам, в одной из которых они занялись любовью, прерванной импровизированным обедом. После обеда любовные игры продолжились всем квартетом, в результате чего было решено никуда вечером не ехать, а пораньше лечь спать.

Надин позвонила в Париж мужу, поболтала с дочерьми, потом набрала итальянского любовника и предупредила, что задерживается и заночует у друзей.

– Нет, он типичный итальянец и, конечно, ревнует, – ответила она на красноречивый взгляд Марины. – Но исключительно для общего поддержания тонуса. Я нашла ему молоденькую сиделку-китаянку, с которой он в моё отсутствие забавляется, как хочет.

– А ты не боишься, что она его захомутает и тебе в итоге ничего не перепадёт.

– Дорогая моя, – вздохнула с улыбкой Надин, потирая двумя пальцами расслабившееся ненадолго достоинство Кифару, – всё, что нужно, мне уже перепало. Неужели я бы стала дарить ему живые игрушки раньше, чем он подпишет завещание? Мы взрослые люди. – Она восторженно примолкла, заметив твёрдость плоти. – Посмотрите, девочки, какая мощь! Кто первой её укротит?

Кифару лежал распростертым на белых простынях, гладил три подвижные головы, устлавшие шелковистыми прядями его живот, терялся в догадках, чьи губы ему больше нравятся, смотрел в потолок с красивой лепниной и думал, думал, думал…