Текст книги "Я знаю, что вы сделали прошлым летом"

– Да, – кивнула Джулия. – Лучше бы я этого не знала. Раньше эти люди были для меня лишь именами из газетной статьи. А теперь они стали реальными. Я никогда не забуду, как Меган стояла рядом со мной во дворе, снимала белье и рассказывала о своем младшем братике, о том, как он называл ее Сисси. – Она подняла руку и тыльной стороной ладони вытерла глаза. – Но нет худа без добра. Теперь мы точно знаем, что Грегги не имеют никакого отношения к тому, что случилось с Барри.

– Откуда у тебя такая уверенность? – спросил Рей.

– Ну, Меган не смогла бы так радушно себя вести. А ее родители уже несколько месяцев находятся в Лас-Лунас.

– Она сама сказала тебе об этом?

– Да. Вот почему ей так скучно. Ведь она живет там совсем одна.

– Странно, – задумчиво проговорил Рей. – Боковая планка крыши покрашена до самого верха. Ума не приложу, как она, такая коротышка, сумела дотянуться так высоко.

– Возможно, ей помогал кто-нибудь из соседей, – предположила Джулия. Она никак не ожидала от Рея подобной наблюдательности. – Да и какая разница?

– Наверное, и в самом деле никакой, – вздохнул Рей. – Но мне не дает покоя еще кое-что. Если она живет здесь одна, то почему на веревке с бельем сушатся мужские рубашки?

– А может, она носит их сама. Многие девушки ходят по дому в отцовских рубашках. Я, конечно, так не делаю, потому что у меня нет отца, но очень многие мои подруги – да.

– Ладно, – проговорил Рей. – Убедила.

Джулия поняла, что ее нервная болтовня начинает его раздражать.

– Мне Меган понравилась, – тихо сказала она. – Правда, Рей, и мне кажется, что это взаимно.

– Однако это совсем не означает, что ее отец не мог взять ружье и кого-то подстрелить. Ты сказала, что Дэниэл был единственным родным ребенком мистера Грегга. А Меган и другие дети в семье у миссис Грегг от предыдущего брака. В такой ситуации у любого мужика может от горя поехать крыша.

– Но ведь ее отца здесь нет! Он вот уже несколько месяцев как не живет дома! Неужели ты в это не веришь?

– Я не знаю, – устало проговорил Рей. – Я уже просто не знаю, чему здесь верить, а чему нет.

Глава 11

Они проезжали по Норт-Мэдисон, и, привычным движением крутанув руль, он вывел машину на стоянку перед «Фор-Сизонс-Апартментс».

Ему еще не приходилось бывать в гостях у кого-либо из жильцов этого многоквартирного комплекса. Дом и в самом деле выглядел впечатляюще, и он покорно проследовал вслед за Джулией мимо бассейна и поднялся по ступенькам лестницы на второй этаж.

– Похоже, дела у Хелен и в самом деле идут неплохо, – пробормотал он, в то время как Джулия нажала на кнопку звонка, остановившись перед дверью с табличкой 215.

Она кивнула:

– Подожди, когда увидишь, как там внутри!

Интерьер квартиры был выдержан в голубых и зеленых тонах с редкими вкраплениями оттенков лаванды. Спокойные, холодные цвета как нельзя лучше подходили Хелен, которая, в отличие от Джулии, казалось, почти не изменилась за минувший год, если не считать того, что стала еще красивее.

Она была рада их приходу – пожалуй, даже чересчур. Изо всех сил пожимая им руки и так же приветственно чмокнув Рея в щеку, она воскликнула:

– Как здорово, что вы пришли! Рей, какой ты загорелый и брутальный! Обожаю мужчин с бородой!

Она провела их через небольшой коридор в гостиную, где на диване уже сидела бледная полноватая девушка.

– Эльза, – сказала Хелен, – познакомься, это Рей Бронсон, мой школьный товарищ. С Джулией Джеймс, полагаю, ты уже знакома. Рей, это моя сестра Эльза.

– Приятно познакомиться, Эльза, – вежливо проговорил Рей, думая как раз обратное.

Ему редко доводилось встречать особ, чья внешность заставляла жалеть о знакомстве. Глядя на эту толстуху с одутловатым лицом, трудно было поверить, что она могла доводиться близкой родственницей такой красавице, как Хелен.

– Привет, – поздоровалась Эльза. – Здравствуй, Джулия. Ты случайно не заболела? Выглядишь странно, не как всегда…

– Просто, наверное, я немного похудела, – ответила Джулия.

– Присаживайтесь, – пригласила Хелен. – Так что вам принести: пиво, колу или еще что-нибудь?

– Спасибо, но мы ненадолго. – Джулия и не думала садиться. – Мы просто решили заскочить к тебе на минутку, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь новостей о Барри. Мы не знали, что ты не одна.

– Нет-нет, насчет меня можете не беспокоиться, – проговорила Эльза. – Я все равно уже собиралась уходить. – С этими словами она утвердила ноги на полу и тяжело встала с дивана. – Я зашла сюда по той же причине. Когда мне на глаза попалась эта заметка в утренней газете, то я просто не поверила своим глазам. Я сказала маме: «Слушай, это же Барри Кокс! Ухажер нашей Хелен! Это в него стреляли!» И потом решила, что надо зайти проведать Хелен вечером после работы. А то, наверное, она, бедняжка, очень расстроилась.

– Вчера вечером так оно и было, – ответила Хелен. – Когда Колли отвез меня в больницу.

– Колли? – В острых маленьких глазках Эльзы вспыхнул огонек любопытства. – Кто это?

– Классный парень, мой сосед. Он услышал сообщение в вечерних новостях и сразу же догадался, каково мне будет узнать такое. И тогда он приехал в студию за мной. В больнице оказались родители Барри, сам Барри находился в операционной, и еще даже не было известно, выживет ли он или нет. Это было просто ужасно. Но сегодня дела уже лучше.

– Я утром звонил в больницу, – сказал Рей. – Толком мне там ничего так и не сказали, но зато сообщили, что он уже переведен в отдельную палату.

– Я тоже с утра звонила туда. А потом еще и днем, после обеда.

– Странно, что ты сейчас не с ним, – заметила Эльза. – Тебя послушать, так вы с ним уже практически помолвлены.

– Сейчас Барри нужен отдых. Я приеду навестить его позже, – натянуто проговорила Хелен. – Спасибо, что зашла, Эльза. Очень любезно с твоей стороны.

– Ну, естественно! Еще бы, в приятеля моей сестры стреляли! Прямо как в кино. Ведь мы-то привыкли считать, что такое возможно только где-нибудь в Чикаго или Нью-Йорке, а не в маленьких тихих городках, где живут нормальные люди.

Эльза неохотно направилась к двери.

Хелен опередила ее, чтобы открыть замок.

– Кстати, – снова остановилась Эльза. – Мама спрашивает, не хочешь ли ты приехать домой на несколько дней. Ну, сама понимаешь… побыть в своем старом доме, вместе с семьей, где мама будет готовить тебе вкусные обеды, заваривать горячий чай и все такое… Она переживает, что ты здесь совсем ничего не ешь.

– Нет. Поблагодари ее от меня, но мне и здесь хорошо. – Хелен распахнула дверь еще шире. – До свидания. Передавай привет всем нашим. Спасибо, что зашла.

– Ну что ты, не стоит благодарности. Все это так ужасно. Думаю, мама позвонит тебе сегодня вечером, раз уж ты не хочешь приехать домой. Она очень переживает за тебя. До свидания, Джулия, не болей. До свидания, Рей. Было приятно познакомиться.

Эльза продолжала говорить, выходя за порог в коридор, и ее голос смолк лишь тогда, когда Хелен закрыла за ней дверь и преувеличенно устало привалилась к ней спиной.

– Слава богу, – с облегчением вздохнула она. – Вы даже представить себе не можете, как я была рада вашему приходу. А то я начала всерьез опасаться, что она проторчит здесь целый вечер.

– Вы с ней совсем не похожи, – заметил Рей. – Ты уверена, что вы с ней действительно из одной семьи?

– К сожалению, да. Почему я, по-вашему, при первой же возможности постаралась съехать? Вовсе не для того, чтобы удрать от родителей. Просто у нас с Эльзой была одна комната на двоих. – Хелен отошла от двери и вернулась в гостиную, плюхнувшись на диван, с которого только что встала ее сестра. – Когда я вернулась из студии, она уже дожидалась меня здесь. И все это время она проторчала тут, смакуя мрачные подробности и задавая самые ужасные вопросы. По-моему, она даже рада. Ей никогда не нравился Барри, но зато теперь она небось уже растрепала по всему магазину, где работает, что он доводится ей практически зятем и что это в него так хладнокровно стреляли.

– Ты в самом деле собираешься сегодня вечером в больницу? – спросил у нее Рей. – Разве к нему уже пускают посетителей?

– Посещения разрешены лишь ближайшим родственникам, и я к ним не отношусь. По крайней мере, так было утром, когда я пыталась выяснить хоть что-нибудь. – Хелен безнадежно махнула рукой. – Это я просто так сказала, чтобы Эльза отстала от меня. Но я должна с ним увидеться.

– Конечно, – согласилась Джулия. – А Коксы не могут взять тебя с собой, когда они сами пойдут его навещать?

– Ты что, смеешься? – горько проговорила Хелен. – Этот путь для меня заказан. Ты даже представить себе не можешь, каких гадостей наговорила мне миссис Кокс вчера вечером, когда Барри еще был в операционной. Она, можно сказать, вышвырнула меня из комнаты ожидания. И даже обвинила в том, что это именно я позвонила ему, после чего он и пошел на спортплощадку.

– Тогда, выходит, ты ему не звонила? – уточнил Рей. – Когда в газете написали, что ему кто-то позвонил…

– Я знаю. Я тоже читала эту заметку. Но это была не я.

– Тогда, полагаю, ты знаешь не больше нашего, – заключил Рей. – А мы-то надеялись, что ты поможешь нам кое-что прояснить.

– Вряд ли. Хотя… – Но тут она осеклась на полуслове.

– Что?

– Ведь кто-то все-таки приклеил к моей двери картинку из журнала и послал Джулии ту записку.

– А мне – газетную вырезку, – добавил Рей.

– Вырезку? – Глаза Хелен расширились.

– Газетную заметку о происшествии. Я получил ее по почте утром в субботу. Кто-то потрудился вырезать ее из газеты и сохранить, чтобы потом прислать мне.

– Ты думаешь, это связано с тем, что произошло с Барри? – спросила у него Хелен. – Нет, этого просто не может быть! Не хочу верить в это.

– И Джулия тоже, – заметил Рей. – Она изо всех сил пытается себя убедить, что эти вещи совершенно не связаны.

– Нет, – тихо проговорила Джулия. – Нет… Теперь, когда мы знаем, что это не Хелен звонила Барри, я уже так не думаю. Ведь кто-то должен был это сделать. Но только я не думаю, что это кто-то из семейства Греггов.

– Если не они, то кто тогда? – раздраженно спросил Рей. – У тебя еще кто-нибудь есть на примете?

– Пока нет, но это еще не означает, что больше не было тех, кто ненавидел Барри по совсем другой причине.

– Это невозможно, – вмешалась Хелен. – Никто не мог его ненавидеть.

– Откуда ты знаешь? – спросила ее Джулия.

– Я знаю Барри лучше, чем кто-либо. В конце концов, мы с ним встречаемся вот уже целых два года. У него не было никаких врагов.

Джулия открыла рот, чтобы возразить, но затем передумала. Она обернулась к Рею:

– И что нам, по-твоему, теперь делать?

– Лично я за то, чтобы пойти в полицию и честно все им рассказать, – высказал свое мнение Рей. – Нам следовало бы поступить так с самого начала.

– В полицию! – воскликнула Хелен. – Это невозможно, и ты это прекрасно понимаешь. Мы же договорились.

– Еще не все потеряно, – не сдавался Рей. – Мы можем отменить этот уговор, если трое из нас проголосуют за это.

– Я никогда не пойду на это, – решительно заявила Хелен. – Никогда. И вообще, это отвратительное предложение с твоей стороны. Лишь потому, что Барри оказался в беспомощном положении и не может постоять за себя, ты хочешь бросить его на съедение волкам.

– Ничего подобного! – Рей начал злиться. – Когда мы договаривались молчать, мы даже вообразить себе не могли, что все зайдет так далеко. Если тот тип, что подстрелил Барри, сделал это из мести, кто сказал, что он остановится на этом и не перестреляет всех остальных? Следующей можешь стать ты сама, или Джулия, или я.

– А что, если Барри подстрелили совершенно не из-за этого, что, если это был просто несчастный случай, потому что какой-то придурок просто шлялся по улице, размахивая пистолетом? Тогда получится, что ты сдашь его ни за что. Барри выпишут из больницы, и он тут же окажется за решеткой. Неужели он и без того мало настрадался?

– А мы не можем поговорить с ним самим? – спросила Джулия. – Уж он-то должен знать, что случилось.

– Интересно, как ты собираешься пробраться в больницу? – горько спросила Хелен. – Если уж меня к нему не пускают, как пустят тебя?

– Может, поговорить с ним по телефону? – предложил Рей.

– У него в палате нет телефона, я уже спрашивала.

– А что насчет родителей? – спросила Джулия. – Ведь они-то ходят навещать его. И наверняка уж им-то он рассказал, кто звонил ему, прежде чем он вышел.

– Они считают, что это была я, – вздохнула Хелен.

– Возможно, вчера вечером, когда у них еще не было возможности поговорить с Барри, они действительно так думали. Но не исключено, что теперь они уже знают, что там произошло на самом деле.

– Я сам позвоню и расспрошу их обо всем, – вызвался Рей.

– Ты?

– А почему бы и нет? Мы с Барри давние приятели. Я пытался дозвониться до его родителей еще вчера вечером, сразу же, как только узнал о случившемся, но их не было дома.

– Что ж, попробуй, – согласилась Хелен. – Все равно терять нам нечего. По крайней мере, возможно, они хотя бы скажут тебе, как он там.

– Логично. – Рей встал и подошел к телефону. – Ты знаешь номер?

– Он записан на обложке телефонного справочника. Красными чернилами. А синими чернилами – это номер телефона общежития.

Рей снял трубку с аппарата и набрал номер.

Трубку на том конце провода подняли мгновенно, и в ней раздался низкий мужской голос.

– Алло, мистер Кокс? – сказал Рей. – Это Реймонд Бронсон.

– Рей? – Голос в трубке звучал старее, чем Рей его помнил. – Ах да, конечно… друг Барри. А я и не знал, что ты в городе.

– Меня не было, да. Я всего несколько дней назад вернулся из Калифорнии, – ответил Рей. – Даже не успел увидеться с Барри, а о случившемся узнал из газет. Мы все, его друзья, до глубины души потрясены этим. И я вызвался позвонить вам и справиться о его состоянии.

– Он будет жить, – сказал мистер Кокс. – Теперь в этом уже никто не сомневается. Сегодня днем мы с его матерью навещали его в больнице, и по сравнению с сегодняшним утром он выглядит гораздо лучше.

– Я очень рад, – искренне проговорил Рей. – А что говорят врачи? Он будет снова осенью играть в футбол?

– Ну… точно еще не известно, – замялся мистер Кокс. – Это сложнее. Ты же, наверное, уже знаешь, что пуля попала в позвоночник? А это такая непростая область. Любое повреждение может вызвать паралич.

– Вы хотите сказать, что Барри может остаться парализованным? – в ужасе воскликнул Рей.

– Точно еще ничего не известно. И мы молим Бога, чтобы этого не случилось. В настоящее время это явление поразило нижнюю часть его тела, но будем надеяться, что это пройдет. Разумеется, ему мы ничего не сказали. Не стоит заставлять его волноваться, пока он хотя бы немного не окрепнет, а к тому времени необходимость подобного разговора, возможно, сама отпадет. Будем надеяться, что с ним все будет хорошо.

– Очень на это надеюсь, – сказал Рей.

– Как и все мы. Что ж, Рей, спасибо, что позвонил. Я обязательно передам Барри, что ты желаешь ему скорейшего выздоровления.

– Да-да, пожалуйста. И вот еще что, сэр… я хотел спросить… нельзя ли мне его навестить? – спросил Рей. После того, что он только что услышал, вопрос прозвучал нерешительно. – Мы не виделись с Барри вот уже несколько месяцев, и мне бы очень хотелось поговорить с ним.

– Боюсь, что это исключено, – решительно ответил мистер Кокс. – Мать Барри и я на данный момент единственные, кому разрешены посещения. Надеюсь, ты сам понимаешь, что он еще слишком слаб, чтобы общаться с людьми. Но я непременно передам ему, что ты звонил.

– Мистер Кокс, – Рей спешил задать свой последний и главный вопрос, – а вам случайно не удалось выяснить у него, что там произошло на самом деле? Газеты раздули шумиху вокруг какого-то телефонного звонка… Барри не говорил, кто ему звонил? И существует ли какая-либо взаимосвязь между этим звонком и тем, что случилось позже?

– Это представляется сомнительным, – ответил мистер Кокс. – Барри утверждает, что ему звонила Хелен Риверс.

Глава 12

– А Хелен божится, что это была не она. – Джулия закрыла глаза и откинулась на спинку автомобильного сиденья с таким усталым вздохом, что Рей обеспокоенно взглянул на нее.

– Ты как? В порядке?

– Вполне. Со мной все замечательно. Я просто в восторге. – Она и сама была испугана, услышав в своем голосе истерические нотки. – Кто-то из них лжет – Хелен, Барри или мистер Кокс? Так кто из них, Рей? И почему?

Они медленно ехали обратно, а за окном автомобиля уже начинали сгущаться сумерки. В лучах заходящего солнца склоны восточных гор казались розовыми.

Джулия думала о том, что где-то там, в горах, затерялся домик Греггов, что Меган, наверное, стоит сейчас на своей желтой кухоньке, размышляя, стоит ли возиться с ужином. А в двух милях севернее, в парке Силвер-Спрингс, царят тишина и прохлада. И, возможно, чуть попозже, когда на небо взойдет луна, она так же, как и тем вечером, запутается в ветках той же самой сосны.

– Это просто заколдованный круг какой-то, – устало проговорила она. – Мы топчемся на месте, вопросов становится больше, а ответов на них не прибавляется. Непонятно только, зачем кому-то из этих троих понадобилось врать?

– Может быть, они все трое говорят правду.

– Но как такое возможно, если все они рассказывают об одном и том же совершенно по-разному?

– Я имею в виду не реальную правду, – сказал Рей. – А то, как каждый из них видит ее. Мистер Кокс может повторять то, что сам услышал от Барри. А Барри может просто думать, что ему действительно звонила именно Хелен, хотя это была и не она.

– Хочешь сказать, что кто-то попробовал сымитировать голос Хелен? – Джулия на мгновение задумалась. – Что ж, думаю, это вполне возможно, хотя… Они же не первый день знакомы…

– Но он ожидал ее звонка. Она уже звонила ему в тот день и, не застав его, просила передать, чтобы он перезвонил ей, а он этого не сделал. Так что если ему звонила девушка или женщина, которая сама была знакома с Хелен и могла сымитировать ее голос, а Барри как раз ожидал звонка от Хелен, то он мог запросто попасться на удочку.

– Но кто мог пойти на такое? – недоуменно пожала плечами Джулия, и вдруг ее осенило. – Эльза?

– Сестра Хелен?

– А почему бы и нет? Она такая вредная и жутко завидует успехам Хелен. Я до сих пор помню тот день, когда впервые познакомилась с ней…

Она замолчала, мысленно переносясь в тот погожий весенний день, когда чуть больше года назад она возвращалась из школы вместе с Хелен, чтобы посмотреть ее платье для выпускного.

Тогда ей было странно, что она вдруг идет в гости к Хелен. Несмотря на то что они встречались с парнями, которые дружили между собой, у девушек было мало общего. Хелен совершенно не подходила на роль лучшей подруги, с которой можно было бы делиться сердечными переживаниями и прочими девчачьими секретами, и к тому же она никогда не проявляла интереса к общественной работе. Джулия же, напротив, являлась чрезмерно активным и постоянным членом различных школьных клубов и комитетов, проводя большую часть свободного времени на тренировках школьной команды поддержки, поэтому у нее не было времени на дружбу с кем-то одним.

Однако в тот день Хелен остановила ее в коридоре.

– Я купила себе платье к выпускному, – взволнованно сказала она. – Хочешь посмотреть?

Глаза ее восторженно сверкали, а с лица не сходило выражение, с каким ребенок предлагает кому-то из взрослых взглянуть на его бесценные «сокровища».

На ее улыбку невозможно было не ответить.

– Конечно, – сказала тогда Джулия, мысленно решив пропустить заседание комитета по танцам, назначенное после уроков. – С большим удовольствием.

После занятий они встретились у южного выхода и вместе вышли из школы. «Стоял теплый, ясный весенний денек, такой же, – подумала Джулия с горечью, – как сегодня, но только тогда нашу жизнь еще ничто не омрачало». Тот день был погожим, и в предвкушении будущего праздника у них обеих было отличное настроение. Они были молоды, красивы и влюблены.

Дом, в котором жила Хелен, оказался небольшим, старым и просто кишел детьми. Во дворе дрались двое мальчишек, в гостиной перед мерцающим экраном телевизора сидели девочка лет двенадцати и малыш в мокром подгузнике; оба они зачарованно смотрели на экран.

Мать Хелен была у себя в спальне.

– Она неважно себя чувствует, – равнодушно заметила Хелен. – Во время беременности ее очень раздражает весь этот шум и гам. Идем, моя комната дальше.

Именно там она впервые и встретилась с Эльзой. Довольно полная девушка, очевидно года на два старше самой Хелен, она лениво возлежала на одной из находящихся в комнате кроватей, листая какой-то журнал.

Когда Хелен и Джулия вошли в комнату, она прервала чтение и, прищурившись, уставилась на девочек сквозь стекла очков.

– Подумать только, – проговорила она, – наша принцесса привела домой подружку!

– Это моя сестра Эльза, – сказала Хелен. – А это Джулия Джеймс.

– Ага, из команды поддержки, – равнодушно кивнула Эльза. – У нас в доме только и разговоров целый день, что о Джулии Джеймс, Барри Коксе и прочих особах из высшего общества, с которыми наша Хелен водит дружбу.

– Здравствуй, Эльза, – сказала Джулия так приветливо, как только могла. Ее взгляд остановился на платье, разложенном на аккуратно заправленной кровати Хелен. – Какая прелесть!

Платье и в самом деле было очень симпатичным. Белое, с ниспадающими складками на греческий манер и тонкой золотистой отделкой по краю. Хелен взяла платье, приложила его к себе, и Джулия восторженно ахнула.

– Потрясающе! – воскликнула она. – Очень элегантно! Где ты нашла такую прелесть?

Наступило неловкое молчание, и затем Эльза ехидно сказала:

– Ну что же ты, Хелен, скажи, жалко тебе, что ли? – И затем она обратилась к Джулии: – Это наряд из комиссионки. Большинство ее «элегантных» нарядов приобретается там, куда обычно люди сдают вещи, которые им жалко выбросить на помойку. Скорее всего, это платье когда-то принадлежало какой-нибудь светской даме, которая просто больше в него не влезает.

– Эльза, тебе совсем необязательно было это говорить. – Хелен густо покраснела и опустила платье, держа его перед собой, словно щит, который мог защитить ее от обидных слов. – Оно совсем не похоже на платье из комиссионного магазина.

– А я считаю, тебе ужасно повезло, что ты сумела купить его, – быстро проговорила Джулия. – А откуда оно, не имеет значения. Замечательное платье, и на тебе оно будет смотреться лучше, чем на ком бы то ни было. И если в комиссионке продаются такие вещи, то я, пожалуй, тоже буду там одеваться.

– Я не всегда там одеваюсь, – проговорила Хелен. – Чаще я покупаю вещи в нормальных магазинах. Просто вечерние платья такие дорогие…

– А наша неотразимая Хелен просто не может позволить себе выглядеть так же, как все, ей непременно хочется быть принцессой. – Эльза села на кровати. Она говорила негромко, но в ее голосе слышалась горечь, заставившая Джулию поморщиться. – У меня, например, сегодня выходной день – это в понедельник-то! Здорово, правда? Чем можно заняться в понедельник? А все остальное время я целыми днями стою за прилавком в отделе нижнего белья в «Уордс». И ради чего? А для того чтобы принести домой достаточно денег, которые мама могла бы пустить в оборот, а заодно и отстегнуть что-нибудь Хелен на покупку платья, которое она наденет раз в жизни, а потом оно будет пылиться в дальнем углу шкафа.

– Но оно же стоило совсем недорого, – заметила Хелен.

– Тогда почему же ты сама не заработала денег на него? Почему бы тебе не подрабатывать где-нибудь после занятий в школе и не подбросить немного денежек в общий котел, вместо того чтобы только брать их оттуда? Вот, например, забегаловке на Карлайсле требуется работница кухни на вечернее время. Тебе нужно просто подать заявление.

– Спасибо, но я не хочу стряпать гамбургеры. Мне этого и здесь хватает. – Хелен прошла через всю комнату и повесила платье в шкаф. – Идем, – сказала она Джулии, – выпьем по стаканчику колы.

– Я не могу, – покачала головой Джулия, озабоченно глядя на часы. – Мне нужно домой. Рей приедет.

Она улыбнулась Эльзе. Это было очень непросто.

– До свидания, – сказала Джулия. – Приятно было познакомиться.

– Аналогично, – ответила Эльза.

И сейчас Джулия помнила Эльзу именно такой: неповоротливой девицей с толстыми ногами, одутловатым лицом, всклокоченными волосами, уже намечающимся двойным подбородком, а еще – пронзительным взглядом, скрытым толстыми стеклами очков и полным горечи, чудовищной горечи.

– Это вполне могла быть она, – сказала Джулия Рею. – Она могла позвонить Барри в общежитие под видом Хелен. Она могла даже выстрелить в него.

– Ты так думаешь? – Рей скептически покачал головой. – Нет, я, конечно, согласен, что она не очень, но только что она могла иметь против Барри? Обычно люди не идут и не стреляют в друзей своей сестры вот просто так, безо всякой причины.

– Все дело в зависти, – рассудительно проговорила Джулия. – Навредив Барри, она тем самым смогла бы побольнее задеть Хелен.

– Думаю, такое возможно. А все остальное – эти записки, вырезки и картинки – лишь прикрытие. Она могла узнать о происшествии. Ведь Хелен говорила, что у них была одна комната на двоих. Может быть, Хелен разговаривает во сне или что-то такое.

Они подъехали к дому Джулии. Рей остановился перед ним, но мотор глушить не стал.

– Хочешь, я попозже зайду к тебе? Мы могли бы поговорить.

– По-моему, хватит разговоров, – сказала Джулия. – У меня голова и так уже раскалывается, так что не вижу смысла в дальнейших рассуждениях. А с кем нам действительно необходимо поговорить, так это с Барри.

– Что ж, подождем до завтра. – Рей сделал движение, словно хотел обнять ее, но затем передумал и снова опустил руку на руль. – Будь осторожнее.

Это было не обычное его «пока». У него был встревоженный взгляд.

– Джулз, я серьезно. Пожалуйста, будь осторожна.

– В смысле «настороже»?

– Да. И не беги сломя голову на встречу с теми, кто вдруг тебе позвонил или… короче, сама понимаешь. Мы не можем быть абсолютно уверены в том, что это Эльза. Сейчас мы вообще ни в чем не можем быть уверены. Так что гляди в оба. Ладно?

– И ты тоже, – сказала Джулия. – Береги себя.

Она вышла из машины. На улице быстро темнело. Розовое зарево над горизонтом сменилось зловещим багрянцем, и в небе у нее над головой уже мерцала одинокая звезда.

В доме горел свет, и, когда она, взбежав по ступенькам крыльца, оглянулась назад, Рей все еще сидел в своей машине, глядя ей вслед. И лишь когда она вошла в дом и дверь за ней закрылась, было слышно, как взревел мотор и машина отъехала.

Мать снова что-то пекла. По дому разливался запах свежего хлеба.

– Джулия? – окликнула она ее из кухни. – Это ты, милая?

– Конечно. Кто же еще?

Еще какое-то время она стояла посреди гостиной, изо всех сил стараясь взять себя в руки и обуздать сердцебиение. Накопившееся за день эмоциональное напряжение давало о себе знать. Теплый уют родного дома, голос матери, знакомые с детства и теперь кажущиеся такими родными запахи и звуки и ощущение комфорта и безопасности – все это внезапно переполнило ее душу через край.

– Джулия? Я на кухне!

– Уже иду.

Сделав глубокий вдох и немного придя в себя, Джулия пересекла гостиную и вышла в кухню.

Мать, как раз вынимавшая из формы свежеиспеченный хлеб, сначала взглянула на нее мельком, но затем присмотрелась внимательнее:

– В чем дело, милая? Что-нибудь случилось?

– Нет. А что могло случиться? – Джулия взмахнула рукой, указывая на хлеб. – А ты все печешь? Тебе не кажется, что мы с тобой скоро уже в двери не будем пролезать?

– Ну, пара лишних кило тебе совершенно не повредили бы. – Мать снова взялась за прерванную работу. – А где ты была весь день? Уже почти семь часов.

– Рей заехал за мной после школы. Мы катались по городу и разговаривали.

– Очень мило. – Мать улыбнулась. – Я рада, что Рей вернулся. Хорошо бы ему только сбрить эту дурацкую бороду, а то он сам на себя не похож.

– А мне даже нравится его борода, – сказала Джулия. – Она придает ему мужественности.

– Я тоже это заметила, но, думаю, тут дело вовсе не в бороде. За этот год в Калифорнии он очень повзрослел. Как ты знаешь, мне всегда нравился Рей, но когда я разговаривала с ним вчера вечером, пока ты не вернулась от Хелен, меня не покидало ощущение, что я разговариваю со взрослым мужчиной. – Миссис Джеймс рассмеялась. – Хотя вряд ли кто-то из вас обоих воспримет это как комплимент.

– Странно, – проговорила Джулия. – Тебе нравится, что Рей кажется взрослее, но вот в Баде, который на самом деле старше меня, тебе это совершенно не нравится.

– Взрослый взрослому рознь. Твой Бад очень напоминает мне моего дедушку. Готова поспорить, что он предложит тебе выйти за него замуж даже раньше, чем клюнет в щечку.

– Ты узнаешь об этом первая. Пока он не сделал ни того ни другого.

Джулия стояла, прислонившись спиной к косяку, наблюдая за тем, как мать выкладывает буханку хлеба на тарелку. При ярком искусственном свете на ее волосах играли серебристые блики.

«Надо же, это седина, – изумленно подумала Джулия. – Она седеет».

Она замерла на месте как вкопанная, разглядывая волосы матери, всегда такие густые и темные. «Как вороново крыло», – однажды сказал ее отец, проводя рукой по густым локонам. Когда она начала седеть? Вчера? На прошлой неделе? В прошлом году? За всеми своими тревогами и проблемами Джулия даже не заметила этого.

Мать подняла стеклянную крышку, чтобы прикрыть хлеб, и Джулия заметила, что на ее руках проступают голубоватые вены. Это больше не были руки молодой женщины.

– Мам. – Джулия говорила тихо, ее душу переполняла волна любви и нежности, граничившая с болью. – Мам, я тебя очень люблю.

– Да что с тобой, доченька?! – Мать изумленно взглянула на нее. – И я тебя тоже люблю. В чем дело? Что-то ведь не так?

В какой-то момент Джулия дрогнула, одолеваемая искушением броситься к матери в объятия и сквозь слезы рассказать ей всю ужасную историю. Каким облегчением это стало бы для нее! Уткнуться носом в ее плечо и заплакать: «Я совершила ужасный поступок! Я замешана в ужасных вещах!» И умолять: «Мамочка, помоги мне! Скажи, как мне теперь быть!» В тот момент такой выход показался ей практически божественным избавлением.

Но она промолчала, пожалев мать и вовремя вспомнив об уговоре. На долю этой женщины и так выпало немало горя. А ответственность за содеянное полностью лежит на Джулии, и ее мать здесь совсем ни при чем, и от того, что она разделит свою боль на двоих, эта боль не станет меньше.

А потому она просто сказала:

– Просто я очень устала. Все эти экзамены, хлопоты, а потом еще и радость оттого, что меня все-таки приняли в колледж. Мне помочь с ужином? Ты, наверное, хотела что-то особенное?

– Я думала, мы просто разогреем что-нибудь в микроволновке, – ответила миссис Джеймс. – Зачем нам что-то еще, если есть домашний хлеб?