Текст книги "Я знаю, что вы сделали прошлым летом"

– Я не задержу, – ответил Барри. – Обещаю. Но может стать жарко.

Телефонная трубка болталась на шнуре. Он подтянул ее к себе, прижал к уху:

– Алло… Кокс слушает.

Несколько мгновений спустя он опустил трубку на рычаг и обернулся к парням, стоявшим у него за спиной:

– Все. Телефон ваш.

– Ну ты даешь. – Один из парней глядел на него с нескрываемым восхищением и удивлением. – Если бы я вот так разговаривал бы со своей, она бы меня, пожалуй, застрелила. – Затем он снял трубку и начал набирать номер.

Пройдя по коридору, Барри вышел через боковую дверь и оказался на автостоянке. Западный небосклон над стадионом был расцвечен маленькими красными звездочками. Они взмывали ввысь большими снопами, а затем постепенно меркли, исчезая, словно капельки воды на раскаленной жаровне. Со стороны стадиона доносился приглушенный радостный рев толпы, наблюдавшей за праздничным фейерверком.

Дойдя до самого конца тротуара, Барри пересек улицу и вышел на спортивную площадку. В дальнем конце ее на фоне вечернего неба чернели темные очертания трибун. Этот силуэт сделался еще более резко очерченным, когда на стадионе взмыла вверх очередная ракета и толпа зрителей снова разразилась одобрительным ревом.

Барри остановился, давая глазам возможность побыстрее привыкнуть к темноте. И тут внезапно где-то совсем рядом зажегся фонарь и луч яркого света ударил ему в лицо.

– Эй, какого черта… – Он вскинул руки, закрывая ладонями глаза.

На стадионе по-прежнему пускали фейерверки, так что среди этого грохота он так и не услышал бы звука выстрела, если бы в следующий момент не почувствовал, как пуля попадает ему в живот и пронзает позвоночник.

Глава 7

Они все узнали о происшествии тем же вечером.

Рею сказал отец. Забивала Бронсон, разбиравший бумаги у себя в кабинете и попутно слушавший по радио репортаж с матча, поднялся наверх и постучал в дверь комнаты сына.

– Рей! – загрохотал он. – С твоим другом беда случилась!

Когда Рей открыл дверь, отец рассказал ему, что в сообщении, из-за которого даже прервали трансляцию, говорилось о том, что Барри Уильям Кокс, девятнадцати лет, студент первого курса университета, был обнаружен патрульным нарядом на спортивной площадке тяжело раненным.

Полиция немедленно опросила всех студентов, проживавших в корпусах поблизости от места трагедии, однако никто из них не слышал выстрела.

– На улице было так шумно, – заметила одна девушка, – так что вряд ли на фоне всех этих праздничных фейерверков кто-то обратил бы внимание на один-единственный выстрел.

А еще один юноша, сосед Кокса по общежитию, сообщил, что незадолго до того, как произошло это несчастье, он слышал, как тот разговаривал по телефону.

– Похоже, он договаривался с кем-то о встрече, – уверенно заявил студент. – Скорее всего, это была какая-то девушка. Он быстро закончил разговор, словно злился на что-то.

Согласно переданному по радио сообщению, прибывшая бригада скорой помощи доставила раненого в больницу Сент-Джозеф.

Рей немедленно позвонил в больницу, где ему сообщили, что Барри Кокс в данный момент находится в операционной и о его состоянии еще ничего не известно.

Затем он позвонил домой родителям Барри. К телефону никто не подошел.

И потом он набрал номер телефона Джулии.

* * *

Хелен Риверс узнала о произошедшем довольно причудливым образом. Она стояла в студии, готовясь зачитать в эфир прогноз погоды вместо обычного ведущего, когда, к своему ужасу, услышала, как диктор, стоявший всего в нескольких шагах от нее, зачитывает сводку происшествий, подготовленную к десятичасовым новостям.

К счастью, в этот момент ее не было в кадре.

Несколько мгновений спустя, к своему величайшему удивлению, она невозмутимо информировала зрителей о том, что максимальная температура в тот день была двадцать восемь градусов, а ночью столбик термометра поднимется лишь до двадцати и к тому же в северных районах штата возможны дожди.

После того как камера отъехала от нее, она ушла в женский туалет, и у нее началась истерика.

* * *

Колли Уилсон смотрел программу новостей по большому телевизору, установленному в холле «Фор-Сизонс-Апартментс». Услышав сообщение, он немедленно сел в машину и отправился на студию.

– Я приехал за Хелен Риверс, – едва переступив порог студии, объявил он первому же попавшемуся сотруднику.

– Слава богу, – с облегчением сказал тот. – Мы уложили ее на диване в комнате отдыха. Прямо-таки не знали, что с ней делать. Она требует, чтобы ее немедленно отвезли в больницу Сент – Джозеф.

– Я приехал за ней, – сказал Колли.

– Отлично, идемте. Увезите ее отсюда.

Вслед за своим провожатым Колли проследовал в самый конец коридора и вошел в открытую дверь. Услышал же он Хелен гораздо раньше, чем увидел ее.

Оказавшись в комнате, он в какой-то момент даже засомневался, что попал по адресу. Сидевшая перед ним девушка представляла собой жалкое зрелище. Глаза ее были красными и опухшими от слез, а по щекам стекали черные ручейки расплывшейся туши. Лицо ее было искажено плачем.

– Эй, привет, – тихонько окликнул ее Колли. – Помнишь меня? Это я, твой знакомый по бассейну. – Он присел рядом с ней, приобняв ее за плечи. – Слушай, ты плакать-то перестань. Слезами горю не поможешь. Хочешь, я отвезу тебя в больницу?

Хелен кивнула, с трудом сдерживая рвущиеся из груди рыдания.

– Но тогда держи себя в руках. Пойди умойся… и все такое. Не можешь же ты показаться так на люди. Я буду ждать тебя в холле.

Он удалился из комнаты, и вскоре Хелен вышла к нему. Она послушалась его. Лицо ее было чисто умыто, а волосы причесаны.

Взяв ее за руку, Колли вывел ее на улицу, где была припаркована его машина, усадил на переднее сиденье, после чего обошел автомобиль с другой стороны и занял место за рулем.

– Может быть, включим радио? – предложил он. – Может, еще что-нибудь скажут про него.

Хелен покорно протянула руку и нажала кнопку встроенного радиоприемника. Салон машины наполнили негромкие звуки легкой музыки. Она принялась крутить ручку настройки, выбирая нужную волну.

– Оставь так, – попросил Колли. – Это местная радиостанция. Если там будут новости, то мы их обязательно услышим.

Хелен откинулась на спинку сиденья и заговорила с ним в первый раз за все время. Ее голос был тонким, словно у потерявшегося ребенка:

– Откуда ты узнал?

– Смотрел новости Пятого канала. Последнее время я часто смотрю телевизор. Там одна моя знакомая иногда передает прогнозы погоды.

– Этого не может быть, я не верю, – проговорила Хелен. – Этого просто не может быть. Зачем кому-то понадобилось стрелять в Барри?

– Это ты мне скажи, – пожал плечами Колли. – Это твой приятель. Может быть, у него были враги?

– Нет-нет, – поспешно ответила Хелен. – Барри – прекрасный человек. Все его обожают. Его даже выбрали парнем года в старших классах. Это меня всегда ненавидели за то, что я с ним встречалась.

– Может, на него напали грабители?

– В колледже-то? У студентов с деньгами негусто, и это знают все.

– Наркотики?

– Барри не употребляет. Нет, конечно, может иногда покурить немного травки, и все. А из-за одного косяка стрелять не будут. – Ее голос задрожал. – Я люблю его, Колли. И он тоже меня любит. Мы даже жениться собирались. Когда он закончит колледж, а может быть, даже и раньше! Я ведь не отказываюсь работать…

– Ну, естественно.

– А он думает, что я не захочу. У него довольно старомодные взгляды, правда? Но все равно он милый. Не хочет, чтобы его жена работала. Он просто душка! Мы с ним познакомились два года назад. Просто однажды он предложил подвезти меня домой из школы. Он тогда еще сказал, что я красивая.

– И был абсолютно прав, – сказал Колли.

В тот момент это заявление казалось довольно спорным, однако это уже детали.

Сняв правую руку с руля, он неловко похлопал ее по плечу:

– Ты… это… держи себя в руках, ладно? Ведь оттого, что ты устроишь истерику, такую же как в студии, никому лучше не станет. Ведь ты же не из тех девчонок, что раскисают по любому поводу.

– Не из тех, – подтвердила Хелен. – Но ведь это Барри.

– Ладно, держись. Мы будем в больнице через несколько минут, и ты узнаешь поточнее, что там и как. Но только, что бы там ни было, постарайся держать себя в руках, ладно?

Хелен дотронулась до руки, лежавшей на ее плече:

– А ты пойдешь туда вместе со мной, да?

– Конечно.

Остаток пути они проделали в молчании, если не считать негромкой музыки, которая стихла сразу же, как только Колли повернул ключ в замке зажигания, выключая двигатель.

В холле больницы было пустынно. Женщина в униформе серого цвета из приемного отделения направила их на второй этаж, а тамошняя медсестра указала на маленькую комнатку для посетителей, находившуюся дальше по коридору.

В комнате уже находилось несколько человек.

– Миссис Кокс! – воскликнула Хелен, отрываясь от Колли и бросаясь к узколицей блондинке в бежевом брючном костюме.

Рядом с блондинкой сидел седой человек с усталыми глазами. Автоматически, словно по привычке, он хотел было подняться, однако женщина сделала упреждающий жест, заставивший его снова опуститься на место.

– Здравствуй, Хелен, – сказала она. – Вот уж не ожидала увидеть тебя здесь.

– Не ожидали! – воскликнула Хелен. – Как же я могла не прийти?! Миссис Кокс, я не верю… этого просто не может быть!

Ее глаза наполнились слезами, и она подалась вперед, словно желая обнять женщину. Миссис Кокс слегка отстранилась и тут же указала на других расположившихся рядом посетителей:

– Мирна… Боб… это Хелен Риверс. Бывшая одноклассница Барри, они вместе заканчивали школу. А это Кроуфорды, наши хорошие друзья и соседи.

– Приятно познакомиться, – вежливо проговорила Хелен. Она, казалось, была озадачена столь холодным приемом со стороны родителей Барри. Она повернулась к Колли: – А это Коллингсворт Уилсон. Мой друг. Он снимает квартиру в том же доме, что и я.

– У Барри много друзей, – сказала миссис Кокс. – И я рада тому, что у подавляющего большинства их хватило такта не заявляться сюда. Это тебе не цирковое представление, Хелен. Смотреть тут не на что. Здесь мой мальчик… мой мальчик… Он тяжело ранен… Может быть, даже умирает.

Ее голос дрогнул, и она закрыла лицо руками. Кольца и перстни на ее пальцах ярко поблескивали в безрадостном электрическом свете ламп. Глядя на нее, Колли невольно поразился тому, что эта женщина вообще может что-то делать руками, ведь они были сплошь унизаны украшениями.

Мистер Кокс обнял жену за плечи.

– Ну-ну, Селия, – отрывисто сказал он. – Крепись, дорогая. – Он обернулся к Хелен: – Вы должны ее извинить. Она очень расстроена. Мы все расстроены. Конечно, было очень любезно с твоей стороны и со стороны твоего друга, что вы приехали сюда, но все-таки, мне кажется, будет лучше, если здесь останутся лишь члены семьи и близкие друзья. Пока, во всяком случае.

Лицо Хелен залила мертвенная бледность.

– Она сказала… он умирает!

– О нем позаботятся. Его спасают лучшие врачи.

– Что они там с ним делают?

– Да уберите же ее отсюда! – воскликнула миссис Кокс. – Боже мой, ну сколько можно издеваться над людьми? Если бы она не позвонила ему, если бы не вытащила его из дому, ничего не случилось бы!

– Что вы имеете в виду? – спросила Хелен. Она перевела взгляд на мистера Кокса: – О чем это она?

– Мы ни в чем тебя не виним, Хелен, – ответил отец Барри. – Мы понимаем, что ты не желала Барри зла. И все же именно после твоего звонка он вышел из дома и оказался на темной спортплощадке. Разумеется, в этом нет твоей вины, однако, если бы ты не докучала ему весь вечер, а позволила бы остаться дома и готовиться к экзаменам, чем он и должен был заниматься…

– Но я не звонила ему сегодня вечером, – в замешательстве проговорила Хелен. – Я позвонила только один раз, после обеда. Просто хотела сказать, что кто-то… на моей двери… – Сделав над собой заметное усилие, она взяла себя в руки. – Он должен был позвонить мне на выходных. Он обещал. И когда он не позвонил… я должна была поговорить с ним. Но его не было дома. Я звонила около пяти часов, его не было, и я попросила передать, чтобы он мне перезвонил. Но он так и не позвонил.

– Всем нам предстоит долгое ожидание, милочка, – тихо и даже с некоторым сочувствием проговорила миссис Кроуфорд. – У родителей Барри наверняка есть твой номер. Мы обязательно позвоним тебе, когда станет известно что-то определенное. А сейчас, я думаю, вам лучше уйти. Я просто уверена, что так будет лучше.

– Но мы с Барри… ведь мы не просто школьные друзья… у нас все серьезней, гораздо серьезней… – Голос Хелен зазвенел.

– Пойдем отсюда, – тихо сказал Колли. – Думаю, нам лучше уйти и ждать где-нибудь в другом месте. Эти люди и без того расстроены. Ладно?

– Но, – начала было Хелен, – я не понимаю…

Он осторожно взял ее под руку и повел к двери:

– Идем.

Никто их не окликнул.

Все еще держа ее под руку, он направился к лифтам, находящимся в конце коридора:

– Ведь ждать можно не только тут. Мы посидим в холле. И будем там одни, совершенно одни. Ты сможешь там плакать или кричать, сколько тебе вздумается, и там ты никого не побеспокоишь.

– Я не хочу кричать, – проговорила Хелен. – Я хочу ждать здесь, у дверей операционной. Если и станет что-то известно, то все новости объявят тут. И я не кто-нибудь, Колли, я его девушка! И он на мне рано или поздно обязательно женится!

– Может быть, и так, – сказал Колли, – но только, похоже, его маме об этом еще ничего не известно.

Он вызвал лифт, они спустились вниз, и все это время он продолжал держать ее под руку.

* * *

Джулия Джеймс опустила трубку телефона на рычаг и вышла в гостиную.

– Мам, – тихо проговорила она, – кто-то стрелял в Барри Кокса.

Миссис Джеймс, до того ползавшая на коленях на полу, раскладывая на ткани выкройку платья, испуганно охнула и оторвалась от своего занятия:

– Какой ужас, Джулия! Барри Кокс? Тот мальчик, что встречается с Хелен?

– Мне только что позвонил Рей, – продолжала Джулия. – Он услышал новость по радио. Нет, кажется, он говорил, что радио слушал отец, который и сказал ему. Это было в кампусе, на спортплощадке. Они не знают, кто стрелял.

От шока ее голос звучал безучастно.

– Я прямо как чувствовала, что сегодня может приключиться какая-нибудь беда, – вздохнула миссис Джеймс. – Нельзя было устраивать фейерверки в кампусе со всеми этими нынешними студенческими беспорядками. В шестичасовых новостях передавали, что какие-то студенты собираются устроить собственную демонстрацию. Но в кого-то стрелять – это уж слишком! Просто невероятно! Он серьезно ранен?

– Рей сам еще ничего толком не знает. Он позвонил в больницу, но там ему ничего не сказали. – Джулия опустилась на колени рядом с матерью.

Разложенное на полу платье предназначалось ей. Оно было розовым. Яркий материал расплывался за пеленой слез.

– Думаешь, это все из-за демонстрации? – спросила она. – Ты действительно считаешь, что все было именно так? Что кто-то пронес туда оружие?

– А какую другую причину здесь можно придумать? – вопросом на вопрос ответила мать.

Глава 8

Хелен разбудил звук работающего мотора. Пробуждение было постепенным; сначала этот звук заполнил дальние закоулки ее сознания, став частью сна, постепенно нарастая и становясь все громче, пока сам сон не потонул в надсадном реве. И затем она вдруг с удивлением обнаружила, что лежит в кровати и источник этого звука находится не у нее в голове, а где-то снаружи.

Открыв глаза, она обвела взглядом комнату, наполненную ярким светом утреннего солнца. Под окнами ее спальни смотритель, вооружившись электрической газонокосилкой, подстригал траву на лужайке.

«Надо же, я спала, – с удивлением подумала Хелен. – Как я могла так крепко спать, в то время как Барри…»

При этой мысли она резко села в кровати. Стрелки на веселеньком циферблате будильника, стоявшего на столике у кровати, показывали четверть одиннадцатого.

«Надо же, утро уже почти прошло, – недоуменно подумала Хелен. – Выходит, я спала больше шести часов!»

В три часа ночи Барри перевезли из операционной в палату, и Коксы вместе со своими друзьями наконец спустились вниз на лифте и вышли в холл. Хелен, сидевшая в кресле как раз напротив дверей лифта, немедленно вскочила:

– Ну что… как…

– Они вытащили пулю, – устало проговорил мистер Кокс. – Она засела в позвоночнике. Но о том, насколько тяжелы могут оказаться последствия, говорить еще слишком рано.

– Но ведь он же выживет?

– В целом прогноз положительный. Он хорошо перенес операцию. Он сильный мальчик, и, кажется, доктор тоже считает, что он поправится.

– Слава богу! – с облегчением выдохнула Хелен и, чувствуя внезапную слабость во всем теле, поспешила опереться о спинку кресла. – Я молилась за него. Все это время я не переставала молиться.

– Спасибо за участие, – сдержанно сказал мистер Кокс.

Миссис Кокс и чета Кроуфордов тем временем уже дожидались его в дальнем конце холла. Миссис Кокс была очень бледна, и в первый раз за все время их знакомства Хелен вдруг подумала о том, что эта женщина выглядела гораздо старше своего мужа.

– А вы сейчас домой? – спросила Хелен.

– Да. Моя жена устала, ей необходим отдых. Доктор сказал, что сейчас нет смысла оставаться здесь; пройдет по крайней мере еще несколько часов, прежде чем Барри отойдет от наркоза, и еще больше, прежде чем он сможет принимать посетителей. Доктор говорит, что всем нам необходимо отдохнуть. Кстати, тебе это тоже не помешало бы. – Он обернулся к Колли, стоявшему рядом с Хелен: – Мистер Уилсон, надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы она благополучно добралась до дому?

– Разумеется, – отозвался Колли. – Ведь это я привез ее сюда.

– Я не усну, – сказала Хелен. – Мне кажется, теперь я не смогу спать никогда.

Но она заснула. Золотистый утренний свет был тому доказательством. Она спала так крепко, что все ее тело болело и ныло оттого, что ему так долго пришлось оставаться в одном положении, и когда она все-таки встала с кровати, то ноги ее были как ватные, и в какой-то момент ей показалось, что она вот-вот упадет.

Хелен подошла к телефону, стоявшему в гостиной, и набрала номер телефона больницы. Голос в трубке ответил ей, что Барри Кокс «отдыхает». Из послеоперационной палаты его перевели в палату 414-В, и в данное время к нему не допускают посетителей, кроме ближайших родственников.

– Но я уверена, он непременно захочет меня видеть, – настаивала Хелен. – Вы сами у него спросите, ладно? Просто скажите, что это Хелен.

– Вы близкая родственница?

– Не совсем.

– Кем вы доводитесь пациенту?

– Я… подруга, – сказала Хелен. – Очень близкая подруга.

– У меня распоряжение не пускать к мистеру Коксу никого, кроме членов семьи.

– Черт побери, – пробормотала Хелен, опуская трубку на рычаг. – Могу себе представить, кто установил такой порядок – любящая мамочка Кокс собственной персоной.

В ее памяти снова начали оживать воспоминания о событиях прошлой ночи, смутные картины беспорядочно сменяли друг друга, подобно сценам из кошмара: объявление в телестудии, приезд Колли, поездка в больницу, холодная ненависть в глазах матери Барри.

«Если бы она не позвонила ему, – кричала она, – если бы не вытащила его из дома…»

«Но я не звонила! – ответила ей Хелен. – Я ему не звонила!»

Но они не слышали ее… или слышали, но пропускали сказанное мимо ушей.

«Мы, конечно, ни в чем не виним тебя, Хелен», – сказал ей тогда мистер Кокс, но на самом деле они оба считали, что это она во всем виновата. И даже несмотря на то что мистер Кокс задержался в холле специально для того, чтобы поговорить с ней, она все равно видела немой укор в его взгляде.

– Я не звонила, – громко вслух сказала Хелен, и голос ее звучал очень непривычно в пустой квартире. – Я не звонила Барри и не назначала ему свиданий на спортплощадке. Я даже не разговаривала с ним вчера вечером.

Но ведь кто-то ему звонил. Один из соседей Барри по общежитию однозначно заявил об этом. Значит, кто-то и в самом деле звонил, разговаривал с Барри и назначил эту встречу, некто такой, кому Барри просто не мог отказать.

Интересно, кто бы это мог быть и зачем он звонил? Возможно, это была девушка? Могла у Барри оказаться еще одна подружка, с которой он встречался, когда был свободен от нее?

– Нет, – твердо покачала головой Хелен. – Нет, конечно же, нет.

Это она была девушкой Барри, его единственной девушкой. И если она усомнится в Барри, то кому еще на свете ей можно верить? Конечно, за последний год их отношений при желании можно было бы припомнить немало разных мелких деталей, не слишком серьезных самих по себе, но которые вкупе наверняка заставили бы любого здравомыслящего человека задуматься. Любого, но не Хелен. Она была уверена, что он ее любит.

В ту ночь, когда произошел тот несчастный случай, у нее был разговор с Эльзой. Хелен всегда считала, что это был именно «несчастный случай», непреодолимое стечение обстоятельств, «рука безжалостной судьбы». Казалось, вот только что они ехали по пустынному шоссе, ее голова покоилась на плече Барри, из радиоприемника доносилась тихая музыка, и в следующий момент прямо перед машиной возник мальчишка на велосипеде. В такой ситуации Барри ничего не мог сделать. У него попросту не было времени на то, чтобы убрать свою правую руку с ее талии и положить ее на руль. Но даже если бы его обе руки изначально лежали бы на руле, то вряд ли он успел бы свернуть вовремя. Они сделали все, что было в их силах. Рей позвонил в службу спасения. И это была не вина Барри, что мальчишка оказался ранен настолько тяжело, что помочь ему было уже нельзя, ведь все-таки горная дорога – не самое подходящее место для ночных прогулок на велосипеде, тем более для десятилетнего ребенка.

Барри был не виноват в том, что случилось; и их вины в этом нет тоже. И все же это было ужасное и крайне неприятное происшествие. Она проплакала всю дорогу домой, и когда в конце концов вошла в дом, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить родителей, то никак не ожидала, что Эльза все еще не спит, а просто лежит, листая журнал.

Она оторвала взгляд от глянцевых страниц и прищурилась за толстыми линзами очков:

– Да ты плакала!

– И вовсе нет, – ответила Хелен.

– Нет, плакала! У тебя глаза красные! – Эльза торжествующе отложила журнал. – Что он там натворил? Неужели бросил тебя? Я как раз думала, сколько времени ему понадобится на то, чтобы собраться с духом.

– Не болтай ерунды, – осадила сестру Хелен. – У нас с Барри все просто замечательно.

– Тогда почему же ты плакала?

– Сказано же тебе, я не плакала. Просто в машине было очень накурено.

Хелен подошла к комоду и вытащила из верхнего ящика свою ночную рубашку. Она чувствовала у себя на спине пристальный взгляд Эльзы.

– Что ж, – вздохнула Эльза после минутного молчания, – не сегодня, так потом. И раньше, чем ты думаешь.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Ты же не думаешь, что Барри будет по-прежнему встречаться с тобой? Через пару месяцев начинаются занятия в колледже.

– Ну и что, какая разница? – пожала плечами Хелен, оборачиваясь к сестре. – Он будет учиться в университете здесь же, в городе. Так что мы сможем с ним встречаться каждый вечер.

– А ему-то это зачем? – спросила Эльза. – Хелен, сама подумай. Он завидный парень. Он хорош собой, у него обеспеченные родители, он звезда футбола – о таком любая мечтает. А в университете полно смазливеньких девиц, умных и с прекрасной родословной. Думаешь, тебе удастся его удержать?

– Барри меня любит, – парировала Хелен.

– Он тебе сам это сказал?

– Ну… не словами. Но у нас в школе тоже много красивых девчонок. Однако же он выбрал меня.

– Школа – это совсем другое дело, – покачала головой Эльза. – В школе мальчишек занимает всякая ерунда. Большие сиськи и подкрашенные волосы там прокатывают. А парни из университета не такие. Для них важнее качество.

– Ты просто жестокая стерва, – мягко сказала Хелен. Она стояла у кровати сестры, глядя сверху вниз на ее одутловатое, некрасивое лицо, на тонкие, уже по-взрослому неодобрительно поджатые губы. – Тебе просто завидно. Парни в твою сторону даже не глядят. У тебя никогда не будет такого парня, как Барри, вот ты мне и завидуешь.

– Я тебе не завидую. Я тебя жалею.

– Врешь ты все, – отмахнулась Хелен. – Барри не бросит меня. Возможно, я и не принадлежу к высшему обществу, и у меня нет богатых родителей, но зато я могу дать ему многое другое, чего нет у других.

Эльза окинула ее холодным взглядом:

– Что же, например?

– Ну… например… – Хелен никак не могла подобрать нужных слов.

– Что ж, мечтай, – вздохнула Эльза и снова уткнулась в свой журнал. – Главное – мечтай.

На следующий день Хелен взяла свою школьную фотографию, представлявшую в выигрышном свете ее правильные черты, блестящие золотистые волосы и обворожительную улыбку, и отправила ее на конкурс Будущей Звезды Пятого канала. Как позднее оказалось, это был самый удачный поступок в ее жизни.

В дверь постучали. Хелен вздрогнула, и воспоминания рассеялись как дым.

– Кто там?

– Колли. Просто зашел узнать, как ты.

– Подожди минутку, ладно? Я еще не встала.

Хелен поспешно направилась в спальню и достала из шкафа халат. Мимолетный взгляд в зеркало заставил ее задержаться на несколько секунд, чтобы причесать волосы и слегка подкрасить губы. Конечно, Колли был просто другом, но, с другой стороны, он ведь мужчина.

И когда она открыла ему дверь, его взгляд красноречиво это подтверждал.

– Я просто зашел поинтересоваться, удалось ли тебе сегодня хоть немного поспать, – сказал он. – Ожидал увидеть тебя измотанной, с мешками под глазами, но теперь вижу, что ошибался.

– Я действительно спала, – виновато призналась Хелен. – Не знаю, как мне это удалось, но только я заснула. А сейчас как раз собираюсь выпить кофе. Составишь компанию?

– Спасибо, я уже позавтракал. Я сейчас собираюсь съездить навестить родителей. Ты уже звонила в больницу?

– Барри перевели из послеоперационной в отдельную палату. Говорят, что он сейчас «отдыхает», что бы это ни значило.

– Думаю, это буквально. – Он сунул руки в карманы брюк. – Полагаю, ты поедешь туда после вебкаста?

– К нему не пускают посетителей.

– Значит, его состояние все еще критическое?

– Не знаю, – ответила Хелен, начиная злиться. – Ничего я не знаю. Мне никто ничего не говорит. Я бы, конечно, позвонила Коксам, но только к телефону, скорее всего, подойдет сама миссис Кокс и бросит трубку сразу, как только услышит мой голос.

– Не осуждай ее, – вздохнул Колли. – Вчера вечером она была малость не в себе от горя. Женщины всегда так бурно реагируют, когда что-нибудь случается с их ребенком. У меня мама тоже такая.

– Я, между прочим, тоже была расстроена, – напомнила ему Хелен. – И переживала не меньше ее. Однако, кроме семьи, к нему никого все равно не пускают. Думаю, может, поехать туда и сказать, что я его сестра?

– Бесполезно. Все, кто смотрит телевизор, тут же тебя узнают, прежде чем ты успеешь рот раскрыть. – Он нахмурился. – Слушай, Хелен, я хочу задать тебе один вопрос.

– Да?

– Вчера вечером по дороге в больницу ты сказала мне, что у Барри не было и не могло быть врагов. Мы исключили еще два возможных варианта – ограбление и наркотики. И в итоге пришли к тому, с чего и начали, да? Выходит, что его подстрелили безо всякой на то причины?

– Я об этом даже думать не хочу, – решительно отрезала Хелен.

– А мне кажется, задуматься об этом все-таки стоит. Ты знаешь Барри лучше, чем кто бы то ни было. И если он был замешан в чем-то сомнительном… незаконном… ну, может быть, приторговывал из-под полы таблетками или…

– Ничем подобным он не занимался. Об этом даже речи быть не может.

– Я и не говорю, что все было именно так. Это просто первое, что пришло мне на ум. Может, это было нечто совершенно другое, ведь все-таки просто так ни в кого стрелять не будут. Нет, конечно, иногда может прогреметь шальной выстрел, когда, например, кто-то чистит ружье или охотник стреляет в оленя, а потом выясняется, что он подстрелил другого охотника… Но тут, когда парня заваливают выстрелом у самого дома, да еще предварительно позвонив по телефону, это уже спланированное покушение. А раз так, должны быть причины.

– Я в это не верю, – сказала Хелен.

– А во что веришь? У тебя есть своя версия случившегося? Я завел этот разговор лишь потому, что ты единственная, кто, пожалуй, может дать ответ на этот вопрос – по крайней мере, до тех пор, пока Барри не сможет сам говорить.

– Ничего в голову не приходит.

– Ладно. – Он протянул руку и пальцем тронул ее подбородок. – Не вешай нос. Наслаждайся своим кофе. Еще увидимся.

Он вышел в коридор и зашагал прочь, и Хелен тут же захлопнула за ним дверь. Щелкнул замок, и она уже было направилась в комнату, но затем медленно вернулась обратно и задвинула щеколду.

Она снова вернулась в спальню. Треск газонокосилки стал тише – садовник перешел на дальнюю лужайку через дорогу. Солнце поднялось еще выше, и теперь снопы золотых лучей падали на смятую кровать и касались циферблата будильника. На трюмо почетное место занимала фотография Барри, соседствуя с баночкой увлажняющего крема, румянами и тенями для век.

Хелен прошла через всю комнату и открыла верхний ящик комода. На мгновение она замерла, словно боясь дотронуться до того, что в нем находилось. Но затем, собравшись с духом, она протянула руку и неуверенно достала вырезанную из журнала картинку с маленьким мальчиком на велосипеде.