Текст книги "Красотка на капоте (сборник)"

Под сутаной

Помните День семьи? Какая трогательная сцена – площадь, забитая до отказа разведенными политиками, выступающими в защиту семьи. С пеной у рта. С чего бы это? Хочешь жениться и создать нормальную семью? Пожалуйста. Я счастлива, если ты счастлив. Но почему бы не предоставить такую же свободу другим? С чего ты взял, что членам твоей семьи угрожают гражданские браки? Неужели ты думаешь, что, если в соседнюю квартиру въезжает чета геев, глава семейства, проживающего этажом выше, тут же заразится и наденет мини-юбку? Любовь – не вирус. Если министр обороны встретит в лифте телеведущего-транссексуала, это вовсе не означает, что министр мигом натянет на себя женский топик и нацепит накладные локоны. Мне надоело слышать, что гражданские браки угрожают семье. Мало сказать «надоело», я от этих разговоров, как бы это помягче выразиться, охренела. Наши рьяные защитники нравственности, хотите знать, почему семья переживает кризис? Я вам скажу. Семья в кризисе потому, что когда-то он наставлял ей рога и она носила их всю жизнь, а сейчас она просто посылает мужа подальше; семья в кризисе потому, что в пятьдесят лет мужья вешали свой сморчок на крючок, а теперь они танцуют румбу до девяноста лет; семья в кризисе потому, что жениться и купить дом можно, только имея деньги и работу, а ни денег, ни работы нет; семья в кризисе потому, что дети не хотят повторять путь своих родителей, которые когда-то поженились – и вот уже сорок лет ненавидят друг друга. Что тут скажешь. Впору податься в монахини. Правда, и у них жизнь не сахар.

Ватикан на одном из совещаний представителей высшего духовенства призвал монахинь больше внимания уделять молитвам, не погружаться в проблемы бытовой жизни и, главное, избегать комфорта и праздности. Смотри, до чего договорились.

О каком комфорте идет речь, о какой праздности? Если кто и способен молчать, молиться и работать без отдыха, так это монахини! Всегда в черном, даже в августе с капюшоном на голове, из-за которого чувствуешь себя как в печи сталелитейного цеха или в малолитражке с дымящимся радиатором. Они трудятся не покладая рук – разгребают грязь, ухаживают за больными и помогают обездоленным. И все это безвозмездно. Кто всегда рядом с больными, моет их, причесывает, утешает? Монахини! Я никогда не видела, чтобы монах менял под кем-нибудь судно. Зато я видела, как монахини крутились с подкладными суднами, как акробатки в цирке дю Солей.

Под сутаной священники такие же, как все мужчины, которые приходят домой, а жена в это время меняет подгузник младшему, заставляет делать уроки старшего, помешивает на плите соус, разгружает стиральную машину, чистит форель, штопает, а они ей говорят: «Чего ты суетишься, да угомонись же ты, расслабься… можно подумать, всегда все делаешь только ты». Нам-то хорошо, мы можем послать наших мужей куда подальше, а монахини лишены даже этого удовольствия, они же дали обет послушания.

Бодисканер

Вот так история! Не понимаю. Все твердят: частная жизнь, частная жизнь… Мы голосуем двумя руками за неразглашение деталей частной жизни, мы не можем обсуждать частную жизнь и говорим из-за этого намеками. В аптеке на полу в метре от окошка есть даже желтая линия, хотя оттуда и глухой крот услышит и увидит все, что делается у кассы.

Частная жизнь, частная жизнь – и тут же, как ни в чем не бывало, прослушивают наши телефонные разговоры. Частная жизнь, частная жизнь – и тут же публикуют информацию о доходах в Интернете. Тебе объясняют во всех подробностях, как пользоваться средствами интимной гигиены, – и тут же в аэропортах появляются бодисканеры.

Вот так. Европарламент одобрил установку в аэропортах сканеров тела, что-то вроде металло-детекторов, с помощью которых можно заглянуть под одежду каждому пассажиру. Фактически они видят тебя голым. На случай если ты засунешь под мышку взрывчатку. Ты входишь в кабину в пиджаке и при галстуке, и под одеждой они видят у тебя сверток. Что они ищут? Может, подозревают, что ты прячешь в заднице три бомбы? Что у тебя турецкая сабля зажата между ягодицами? Частная жизнь, частная жизнь – и тут же я вхожу в кабинку, и они видят под юбкой мою иоланду?

С нами, женщинами, еще куда ни шло. У нас под юбкой все более или менее одинаковое. Другое дело мужчины. У кого вальтер крошечный, для тех это сканирование – катастрофа: это вам не фитнес-клуб, где после душа можно натянуть трусы, не снимая халата. А здесь этот бедняга должен предстать со своим замухренышем, со своим червячком пред бдительным оком сотрудниц службы безопасности. Впечатление могут произвести только те, у которых там торпеда. Они, входя в кабину с чувством собственного достоинства, не преминут поинтересоваться у сотрудницы за компьютером: «Ну как, нравится тебе мое оружие массового поражения?!»

Журналистика для идиотов

Время от времени в центре внимания снова оказывается проблема бытовых отходов. И тогда как минимум двадцать дней нам пудрят мозги, посылая журналистов рыться в горах мусора на улицах и брать интервью у крыс. После того как потеряли остроту проблемы с румынскими цыганами, стихли разговоры о гомеопатах-убийцах, о маньяках с ножами, о чайках, черных от нефти, самое время вернуться к беспроигрышной теме мусора.

Обычно старт очередной теме дает телевизионный глашатай Бруно Веспа, собирая на наших глазах пластиковый макет ситуации. Он же его и разбирает: разобрал – и дело с концом. Ничего не поделаешь, хрупкий мир информации, дорогуша…

Газетчики, с их манией сочинять новости на пустом месте, не отстают. Пресса ежедневно хватается за какие-то темы, раскручивает их, а потом сдает в утиль. Сейчас в моде изнасилования и конец света в 2050 году.

Новости у нас распространяются волнами. Три дня трындят о проблемах провинции, два – об атомной бомбе, неделю – об истощении природных ресурсов. А вот самая громкая из недавних новостей: шесть дней кряду только и было разговоров, что о питбультерьерах. Казалось, все итальянские псы договорились кусаться одновременно. Достаточно какому-нибудь придурку из Беневенто спросонья начать биться башкой о столб с указателем «Стоянка запрещена», как тут же посыплется: «В Кунео женщина билась головой о домофон», «Два подростка из Нуоро бились головой о бронзовую водопроводную колонку», «В Масса Любренсе один доведенный до отчаяния пенсионер бился лысым черепом о бронированную дверь». И тут же по телевизору объяснят, что время от времени биться головой обо что бы то ни было полезно для здоровья и помогает в жизни.

Хорошо еще, что есть новости, о которых поговорят-поговорят, а потом забывают. Они выходят из употребления. Проваливаются в черную дыру. Птичий грипп, например. Чем все закончилось? Со сменой министра здравоохранения кончился и птичий грипп. Не он ли его и распространял? До недавнего времени, стоило подохнуть одному лебедю в Армении, даже если он попадал под машину, мы сжигали тысячу куриц. В день выходило по сорок статей в газетах и по двадцать репортажей в теленовостях, героями которых были бедные куры, отчаянно кудахтающие и хлопающие крыльями. А два министра – здравоохранения и сельского хозяйства – вместе разъезжали по стране с «паркером» и куриной ножкой в нагрудном кармане. Теперь все, хватит. Слава богу! Однако если и дальше так пойдет, то скоро мы не будем отличать новость от психоза. Риск в том, что на следующую чрезвычайную ситуацию всем будет начихать. Когда будет объявлена тревога: «Осторожно, сексуальный маньяк», мы с радостью наплюем на это, натянем мини-юбки и выстроимся в очередь.

Единственное, о чем итальянцы больше не читают в газетах, так это о политике. Сначала они читают спортивные новости, потом – кого убили этой ночью, потом – что показывают вечером по телевизору, и под конец – о погоде в Сомали. Знаете, когда итальянец читает политические комментарии? Раз в три года, когда при побелке кухни застилает пол газетами, чтобы не испачкать. Вот тогда, когда он мешает краску, стоя на карачках, взгляд случайно падает на политическую статью, и тут он понимает, что правительство, за которое он голосовал, все это время страдало фигней. И будет голосовать за других. Это и есть настоящая смена власти. Ужасно, но это факт.

Но поговорим о чудо-корреспондентах, которые радуют нас по вечерам с телевизионных экранов. Однажды я слышала, как журналистка спрашивала у отца убитой дочери: «Вы простите убийц дочери?» Я была вынуждена переключить канал и смотреть рекламу, чтобы прийти в себя. Разве возможно, чтобы всегда, всегда, всегда задавали этот идиотский вопрос и никто не ответил: «Что за вопросы задаешь, бестолочь?!». Чего ты ждешь, безмозглая журналистка? Что тебе ответят: «Да, конечно, я их прощаю и приглашаю сегодня вечером в пиццерию „Белла Наполи“, а если они предпочитают китайскую кухню, то я знаю один ресторанчик, „Хуатья“ называется, там отлично готовят утку по-пекински». Прощение – это безусловный поступок, который созревает со временем. Должно пройти много времени. А может быть, что вполне объяснимо, такое никогда не случится. Но ждать прощения сразу после нанесенной обиды просто глупо.

Вот другой нелепый вопрос в этой ситуации: «Как вы себя чувствуете?» Отвечаю от лица всех несчастных, попавших в лапы придурошных журналистов: «Как я себя чувствую? Прекрасно! Лучше не придумаешь! Сейчас я выкурю сигаретку, станцую два круга танго, опрокину десяток мартини, и когда я буду навеселе, брошу тебя под машину. Сровняю тебя с землей. Но убивать тебя я вовсе не хочу. Я проедусь по тебе в свое удовольствие, переломаю тебе ребрышки, и, пока ты будешь барахтаться, я у тебя спрошу: „Ну, как ты себя чувствуешь?“».

Умный лифчик

Из Австралии к нам пришел первый умный лифчик. «Умный» не потому, что его можно использовать как калькулятор, нажимая только на две кнопки, правую и левую, а потому, что он способен ограничивать колыхание грудей благодаря вшитым в него датчикам. Чудо-бюстгальтер предназначен для женщин с большой грудью, то есть для тех, у кого спереди висят на бретельках две огромные дыни, два баскетбольных мяча, две жирные кошки. Для тех ленивых по природе женщин, которые вынуждены всегда спать брюхом вверх, как белухи, для тех женщин, которые наклоняются, чтобы завязать шнурок, и теряют равновесие, ударяясь головой о тротуар, а если надевают пуш-ап лифчик, то не могут читать журнал. Они бегут к окулисту со словами: «Доктор, я ничего не вижу! Мне нужны очки!» – и слышат ответ: «Нет, мадам, вам нужно просто ослабить бретельки». Считается, что идеальная грудь должна быть размером с фужер для шампанского. А грудь этих женщин еле помещается в ведерко для шампанского, да и то при помощи обувного рожка. Проехаться нормально с женихом на мотоцикле они тоже не могут: буфера мешают обнять парня и выделывают немыслимые плясовые фигуры на ухабах. Кстати, тряска – проблема для женщин с любой грудью. Вам, мужчинам, этого до конца не понять, потому что ваши штучки меньшего размера и трясутся они меньше. Они у вас там двигаются, конечно, но не так. Мы, женщины, даже когда спешим на трамвай, чеканим свои «мячи» похлеще, чем в футбольном фристайле. Груди ходят вверх-вниз, как шарики йо-йо, как кабины лифта. Когда мы бежим вниз по лестнице, то кажется, будто они держатся на тонкой ниточке и вот-вот отлетят и покатятся по ступенькам. То же самое происходит с переспелой грушей, если дернуть за ее ножку, помните? Мало того, после лестницы груди продолжают колыхаться еще три квартала. А если мы потехи ради решаем не надевать бюстгальтер, то кажется, что за пазухой мы несем к ветеринару кота, а он сопротивляется.

Надеюсь, после микрочипа в лифчике скоро изобретут для мужчин что-то вроде надсмотрщика в трусах, и мы в кои-то веки перестанем талдычить, чтобы они поднимали сиденье унитаза, перед тем как помочиться. Технически он может быть сделан либо в виде муфты с телескопическим прицелом, который будет направлять дружка куда надо, либо в виде оптического устройства, которое, обнаружив опущенный стульчак, будет сразу давать испепеляющий электрический разряд.

Энергосберегающие мозги

Подумать только! Монблан стал выше на два метра. Повезет – так повезет! Гормональный фактор тут исключен, не груди же у него выросли. Тогда чем это объяснить? Говорят, на горе прибавилось льда. А как же тогда всеобщее потепление? Ничего не понимаю. Значит, о температуре Земли договориться они не могут, а изо дня в день трепать нам нервы идеей энергосбережения могут. Мы уже и так и сяк стараемся: краны закрываем, когда чистим зубы, пуская пену изо рта, как доберманы, стиральные машины включаем исключительно по ночам, как подпольщики, в светильники вкручиваем энергосберегающие лампочки, первые полчаса чувствуя себя как в погребе, холодильники захлопываем, еще даже не успев вытащить оттуда руку и рискуя ее себе сломать. И все-таки я хотела бы, чтобы кто-нибудь мне объяснил, почему офисные здания в городах круглыми ночами стоят с освещенными окнами и никому до этого нет дела. Никто и слова против не скажет. Двадцатиэтажные башни освещены даже днем. Казино Лас-Вегаса могут только позавидовать такой иллюминации. И на каждом письменном столе – включенный компьютер. Действительно, зачем обязывать офисы выключать свет, если есть мы, владельцы энергосберегающих лампочек? Нет, ради экономии я могу читать и с фонариком под одеялом, но, если при этом в окне напротив всеми огнями горит небоскреб, я чувствую, что меня водят за нос.

Стоит ли говорить про холодильные камеры в супермаркетах? Они морозят так, как даже Аляске не снилось. Чтобы пройти по молочному отделу, надо надевать шапку-ушанку и варежки, а к кассе все равно подходишь с инеем на бровях. Это разве не пустая трата электроэнергии? А хранить моцареллу при температуре, идеальной для эскимосских иглу? Купив сливочное масло, невольно задаешься вопросом: его перед готовкой лучше погладить утюгом или распилить бензопилой? Еще в магазинах есть длиннющие охлаждаемые стеллажи. Пока выбираешь колбасу, начинает капать из носа, перед полкой с молочными продуктами синеют кончики пальцев, у отсека с тестом для пиццы подхватываешь бронхит, а на подходе к йогуртам проявляются уже все симптомы обморожения, и ты кидаешься к грилю с шипящими на вертеле курами, как к спасительному камельку. Поставьте наконец дверцы на холодильные камеры! Это сэкономит массу энергии.

А светодиодные лампочки, которые мы гасим из страха погубить планету? А красный глазок индикатора на телевизоре, который смотрит на нас из гостиной? Мы честно вынимаем штепсель из розетки. Правда, потом мы идем в магазин, а там сорок пять телевизоров показывают одну и ту же программу.

А эскорты политиков и бизнесменов? Водители лимузинов ждут своих боссов часами, днями напролет, не выключая моторы, чтобы кондиционеры охлаждали салон летом или нагревали зимой. Не лучше было бы оплатить водителю чашку чая в кафе на углу, чтобы он подождал там, пока шеф не выйдет и не вызовет его к машине по мобильному?

А магазинные чеки размером с простыню? Покупаешь зубочистки – и получаешь не чек, а полотно, на котором Пикассо смог бы нарисовать свою «Гернику».

А почтовый ящик? Открываешь его – и ноги тонут в ворохе рекламы.

Примите наконец меры! Руководствуйтесь здравым смыслом – и увидите результат. А если не желаете взяться за ум, то и нам не пудрите мозги. Продолжайте веселиться и транжирить энергоресурсы, как вы это делаете последние десять лет, а потом все мы окажемся на свалке и будем, как крысы, драться за отходы столетней давности. Кстати, дорогие политики, а мусор – это не расточительство? В общем, одно из двух: либо вы пытаетесь каким-то образом решить проблему, либо говорите прямо: «Идея энергосбережения – наша очередная лажа, поэтому расслабьтесь, люди, лосося режьте лазером, а зубы чистите, сидя в горячей ванне. Делайте что хотите!»

Штаны как глобальная проблема

Меня уже давно волнует один вопрос. Я просто не могу об этом не сказать. У всех людей есть общее понятие о гармонии, эстетике, соразмерности. Ведь, если вы заметили, во всех уголках мира люди говорят одно и то же: как прекрасен закат, как прекрасна улыбка ребенка, как прекрасна величественная мощь океана… Короче, понятие о прекрасном и безобразном у всех примерно одинаковое.

Так вот, я хотела бы поговорить об одной отвратительной вещи, которую мы, женщины, видим каждый день. О вещи настолько ужасной, что, едва увидев ее, нам хочется броситься наутек, как кошке при виде воды.

Что же это за отвратительная вещь, на которую нам всем время от времени приходится смотреть?

Я говорю о мужчинах, которые надевают по вечерам спортивные штаны и, то ли от усталости, то ли от скуки, то ли для удобства, то ли потому, что им больше заняться нечем, натягивают их по самые подмышки. Выше, еще выше, вот уже кажется, что этими штанами беднягу сейчас разрежет надвое, как рыбу, когда ее потрошат, – все, дальше некуда. Натянули.

Слушайте, вообще-то мне все равно, что этот мужик в трениках уже не тот красавец, с которым я когда-то познакомилась на море. Если он до сих пор живет со мной в одной квартире, значит, я его люблю и в таком виде. Но меня волнует чисто эстетический вопрос: разве этот мешочек, который свисает либо с одной, либо с другой стороны – этот бугор, шишка, паховая грыжа – не отвратительное зрелище? Если бы он болтался по центру, меж добром и злом, как сказал Данте, это было бы еще ничего. Но нет, шов на трениках служит водоразделом, границей, барьером – верх би-полярности при полном отсутствии центра. Или туда, или сюда, третьего не дано. В лучшем случае вы добьетесь того, что с одной стороны окажется большая часть, а с другой – только жалкий остаток, крошечный, ничтожный огрызок. Так вот, эта свалившаяся набок ерундовина, больше всего напоминающая пакетик мясного фарша, она кажется отвратительной только мне или всем женщинам во всех уголках мира? Интересный вопрос.

Например, когда какая-нибудь эскимоска ночью (которая там длится целых полгода) видит, как ее супруг натягивает по самое не могу портки из тюленьих кишок, – вдруг она чувствует то же, что и я? И так же, как и мне, ей приходят в голову всякие мерзости типа: «Какой ужас, кажется, что у него в штанах мертвый пингвиненок»?

Когда полинезийка в своем тропическом раю видит, что ее Марамук надевает треники из рыбьей кожи, разве ей не хочется прыгнуть в пирогу и уплыть куда-нибудь в район Бермудского треугольника?

А когда японец – метр с кепкой – натягивает штаны из рисового волокна до самых подмышек (хотя японцы могут и до ушей натянуть, с их-то росточком), неужели при виде болтающейся желтенькой пельмешки у его жены не возникает желание сделать харакири, как мадам Баттерфляй, или взять ласты и спасательный круг и отправиться на поиски Пинкертона?

Или вот арабские женщины. Их мужья носят длинные рубахи и шаровары, но я ничуть не сомневаюсь: по вечерам в шатре бедуин надевает треники из финиковой кожуры и натягивает их по самую бороду. Бен Ладен тоже так делает, будьте уверены.

Только русские нашли выход из ситуации. Когда русские женщины посреди степи видят, что их казаки надевают штаны из шкуры еще живого волка, знаете, что они делают? Прячутся одна в другую. Так и появились матрешки.

Протестую против протестующих

Дурацкая мода на запреты и моратории, кажется, пошла на убыль. Теперь у нас новое поветрие: протестовать против всего подряд. Даже против экстренной контрацепции, вроде постинора. Одна женщина из Рима как-то пыталась получить это лекарство в трех больницах подряд, и во всех трех ей отказали, потому что дежур ный врач якобы является убежденным противником мер экстренной контрацепции. Конечно, в Риме почти все больницы так или иначе связаны с церковью, даже названия у них соответствующие: больница Святого Камилла, Святого Филиппа, Младенца Иисуса, Блаженного Простофилия и так далее. Но вообще-то экстренная контрацепция не имеет ничего общего с абортами: она просто мешает особо прытким сперматозоидам добраться до яйцеклетки, вот и все.

Если так пойдет и дальше, скоро презервативы можно будет купить только у нелегальных торговцев, а противозачаточные таблетки начнут продавать на дискотеках вместе с экстези. Так что же, будем считать контрацептивы наркотиками? Значит, если тебя поймают с парой таких таблеток в кармане, то посадят в тюрьму за распространение? Конечно, ведь противозачаточная таблетка – все равно что косяк с марихуаной. Представьте: у кого-нибудь из известных политиков в ток-шоу спрашивают: «Скажите, вы когда-нибудь пробовали постинор?» А он отвечает: «Знаете, пробовал один раз, много лет назад в компании друзей, но меня чуть не стошнило…» И это еще не все. Аптекари тоже протестуют. Как по-вашему, это нормально? Но ведь так мы далеко не уедем. Если каждый аптекарь решит не продавать медикаменты, которые ему почему-то не нравятся, мы-то что будем делать? Неужели, чтобы купить лекарство, придется искать в Гугле аптекаря-атеиста? Если каждый будет протестовать, как ему хочется, в конце концов в какой-нибудь аптеке вам скажут: «Нет, синьора, я не продам вам свечи, потому что эта лекарственная форма противоестественна. Не просите у меня таблетки от глистов: я убежденный защитник животных, борюсь за сохранение гремучих змей и суматранского орангутана и не стану участвовать в уничтожении беззащитного ленточного червя. И шампунь от вшей я вам тоже не продам: я ведь специально развожу этих зверюшек. Аэрозоль от астмы? Нет, что вы. Он же разрушает озоновый слой». Бедные покупатели! Вам их не жалко?