Текст книги "Тропа чероки"

Глава 17

Дилижанс уехал. Пег закончила собирать тарелки со столов и взглянула на Уота, который что-то рассматривал, держа в руке.

– Что это?

– Наконечник от стрелы.

– Можно посмотреть?

Он протянул наконечник на раскрытой ладони.

– Где ты его взял?

Уот указал рукой куда-то в сторону холмов, возвышающихся за деревьями.

– Вот там. В старом лагере индейцев.

– А я тоже могу там что-нибудь найти?

– Вполне возможно, если будешь внимательно искать и если тебе повезет.

– Ты возьмешь меня с собой?

– Не знаю. А что скажет твоя мама?

– Она не будет возражать. Ведь это недалеко, верно?

– Нет. Всего в нескольких минутах ходьбы. Хотя не знаю. Ты можешь испугаться.

– Испугаться? А чего там бояться?

– Духов. Духов мертвых индейцев. Говорят, они бродят около старых лагерей.

– А ты хоть одного видел? Я хочу сказать, ты видел этих духов?

– Нет, ни разу. Но это ни о чем не говорит. Однажды я нашел мертвого индейца – вернее, его череп и кости, ребра и позвоночник.

– И что ты с ними сделал?

– Снова закопал. Отец говорил, что нельзя тревожить останки. Что искать наконечники стрел можно, но нельзя трогать могилы. Если они очень-очень старые, говорил отец, их станут изучать те, кто в этом деле понимает. Однажды отец рассказал мне, что нашел на береговом срезе в том месте, где ручей размыл берег, сразу три лагеря, один над другим, и каждый отличался от другого – совершенно непохожие наконечники стрел, и все такое. – Он повертел наконечник стрелы в руке и вручил его Пег. – Возьми. Какой-то индеец сделал его давным-давно. Пойдем. Я покажу тебе, где он лежал.

Пег опустила наконечник к себе в карман.

– Спасибо, Уот. Это первый подарок, который мне сделал мальчик.

– Ну, это ерунда! Подожди-ка! Я знаю, где есть яшма и другие камни. А этот наконечник – чепуха.

– Ну и пусть. Мне он нравится. Скажем маме, что мы уходим.

– Не стоит. Это совсем рядом. Пока она спохватится, что нас нет, мы уже вернемся. Не бойся. Я о тебе позабочусь.

– Я и не боюсь!

Они зашагали в сторону холмов и вскоре оказались в узкой лощине; там, недалеко от края, виднелась голая проплешина.

– Видишь? – Уот показал на круг, выложенный из почерневших от огня камней, которые почти скрылись под грязью и песком. – Вот тут они разводили свои костры. А теперь, если поискать вокруг…

– Ты часто сюда приходишь?

– Не очень. Первый раз я был тут с отцом. Как раз после того, как построили станцию. У отца был свой фургон, и мы собирали кости…

– Кости?

– Да, кости бизонов, антилоп и другие. Набирали полный фургон, отец отвозил их в город и продавал.

– Продавал кости? Кому нужны вонючие старые кости?

– Они не вонючие! Они просто старые! Их перетирали для удобрений или для чего-то еще. Не знаю точно.

– И кости людей тоже?

– Нет, глупышка. В основном кости бизонов, хотя были и другие. Один раз отец нашел бивень. Такой, как на картинке у слона, видела? Он рассказал об этом некоторым людям в Денвере, но они сказали, что этого не может быть. И даже не приехали взглянуть на него. И тогда отец продал его разносчику товаров за двадцать долларов.

– За двадцать долларов? Старую кость?

– Это был бивень, слоновая кость. Отец говорил, он стоит больше, но и двадцать долларов – хорошие деньги. А отец все равно не знал никого, кто бы хотел его купить; на двадцать долларов можно прокормиться два месяца.

Неожиданно Уот остановился и подобрал камень величиной с кулак, обтесанный с одной стороны.

– Видишь это? Индейцы обтесали камень, чтобы сделать скребок. Вот такими камнями они соскребали жир с внутренней стороны бизоньей шкуры.

– Ой!.. Смотри! Я нашла наконечник стрелы! – Пег показала его Уоту.

– И правда! – Мальчик был доволен. Неожиданно выражение его лица изменилось. – Смотри! Смотри туда!

Он показал на след, как раз за тем местом, где Пег нашла наконечник, – след от ботинка, большой след.

– Что это? – Пег была озадачена.

– Ш-ш-ш! – Уот приложил палец к губам. – Взгляни. Он совсем свежий! Оставлен сегодня утром! – уверенно произнес Уот.

– Откуда ты знаешь? – В голосе Пег сквозило недоверие.

– Смотри, – начал свое объяснение Уот, – прошлой ночью шел небольшой дождь. Видишь на земле крупные капли? И дул ветер. Ну а на следе никаких отметин от дождя… края – ровные и четкие.

– Может, тут был мистер Фентон?

– Ридж? Да он и носа не высунет, если, конечно, не назревает драка. Он всегда делает вид, что не хочет ни во что ввязываться, но попробуй удержать его! Этот старый чудак может надавать тумаков даже гризли. Ну уж нет! Я знаю, кто оставил этот след! Это Скант Лутер!

– Уот! Пойдем домой. Я боюсь. – И, помедлив, девочка спросила: – А откуда ты знаешь, что это его след? Это же просто след от старого ботинка!

– Я видел его следы много раз. Смотри – вот заплатка. Он сам ее поставил. А в этом месте сносился каблук. У него такая походка. Посмотри на след повнимательней!

– Я вообще не хочу больше его видеть, Уот, пошли домой.

– Нельзя. По крайней мере, я не могу. Нужно посмотреть, что он делает. Могу поспорить, Лутер замышляет что-то плохое. Он ненавидит твою маму.

– А что мы можем сделать?

– Проследить за ним. Посмотреть, что он собирается делать, а потом рассказать Риджу или Темплю Буну. – И Уот нетерпеливо начал искать следы. – У него широкий шаг, потому что он высокий. А теперь держись позади меня.

– Какая разница, какой у него шаг?

– От этого зависит, где искать его следующий след. Полагаю, через два с половиной фута. – Уот огляделся. – Вот, смотри! На песке рядом с этой скалой. Он наступил на скалу, но его нога соскользнула и оставила на песке отметину. Пошли, но только тихо! Не разговаривай!

Скант Лутер, не ожидая, что за ним будут следить, не делал попыток скрыть свои следы. Он шел быстро, шагал широко и время от времени даже наступал на камни – так ему было удобнее идти.

Неожиданно Уот остановился и, приблизив губы к уху Пег, прошептал:

– Чувствую дымок! – Он было двинулся вперед, но потом остановился и снова зашептал: – Если придется убегать, беги вверх, на холм. Станция прямо за вершиной, и, кроме того, вверх ты будешь бежать быстрее, чем он. На ровной местности он тебя поймает.

Они опять пошли на цыпочках, проскальзывая меж кустов, стараясь не производить никакого шума. «Страшно, но до чего же интересно, – думала Пег. – Что бы сейчас подумала мамочка? А Мэтти?»

Вдруг Уот поднял руку. Увы, слишком поздно! Он остановился так резко, что Пег наскочила на него и сшибла с ног. Уот свалился в сухой куст.

Скант Лутер, сидевший на корточках перед костром, поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. И рывком поднялся на ноги. Пег, словно испуганный кролик, бросилась бежать на крутой холм, взбираясь, обегая кусты и камни. Она слышала за собой топот тяжелых сапог Сканта, но боялась оглянуться.

Слева и немного впереди на тот же самый холм карабкался Уот. Вот он миновал большой камень, резко остановился и бросился к камню.

– Помоги мне! – закричал он.

Пег на четвереньках добралась до камня. И вместе с Уотом уперлась в него руками. Камень чуть качнулся и неожиданно покатился, медленно, как будто неохотно, потом все быстрее и быстрее. Он несся прямо на Сканта Лутера!

Тот, услышав шум, посмотрел вверх – глаза у него вылезли из орбит. Он сделал резкий прыжок в сторону и покатился по склону холма. Валун пронесся мимо, едва не задев его.

Скант начал было подниматься, но споткнулся и снова упал.

– Быстрее! – сказал Уот. – Давай еще один!

Поспешая за ним, Пег бросилась к другому камню, чуть меньше первого. И этот камень стал падать вниз, подпрыгивая, увлекая за собой каменную осыпь.

– Бежим! – Они, спотыкаясь, взлетели на вершину холма и остановились, держась за руки и оглядываясь назад.

С того места, где они стояли, Скант Лутер не был виден – только пыль поднималась над склоном холма.

– Пошли, – сказал Уот. – И зачем только я тебя взял!

– Мама рассердится.

– Все равно придется ей все рассказать, – заметил Уот. – Она должна знать, что Лутер тут.

Мэтти вышла за дверь, чтобы вылить воду после мытья посуды, и в этот момент они вошли во двор.

– Ну, что случилось? – спросила она.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Пег.

– Да это и слепой увидит! Ну-ка рассказывайте! Что натворили?

В дверях появился Ридж Фентон с куском яблочного пирога в руке. Они рассказали.

– Боже мой, я бы все отдал, чтобы на это посмотреть! Старина Скант чуть не погиб! – Ридж хлопнул по ляжке и, прожевав пирог, добавил: – Плохо вот только, что тот камень не свалился ему на башку!

Мэри, составлявшую список провизии, обуревал гнев, смешанный с чувством облегчения. Она подошла к двери и вмешалась в разговор:

– Уот, прежде всего, я хочу поблагодарить тебя за то, что привел Пег домой. Но, пожалуйста, не делай больше этого! Ей не позволяется уходить со двора без разрешения. Ты понял? Этот ужасный человек мог убить вас обоих!

– Да, мэм, – покорно согласился Уот. – Простите, мэм. Это ведь недалеко, и я не думал, что там кто-то есть.

– Теперь он уже ушел, – заметил Фентон. – Понял, что мы обо всем знаем, но ему неизвестно, что Бун поблизости. Он его выследит, можете не сомневаться.

– Мне не хотелось бы, чтобы вы уходили, Ридж, – сказала Мэри. – Вы нужны нам тут.

– Не беспокойтесь, мэм. Мне вовсе не по душе бродить по холмам и искать Сканта Лутера. Но если он нас побеспокоит, я отвечу ему, и на понятном языке.

– Теперь мы знаем, что Лутер где-то поблизости, – сказала Мэри. – Спасибо тебе, Уот, за то, что ты его обнаружил.

– Он хороший мальчик, – сказала Мэтти. – И не надо их ругать, ведь они только дети. Вот и суют всюду свой нос. Я и сама так себя вела в их возрасте. У нас не было поблизости ни индейцев, ни преступников, но зато были высокие скалы и море, и пещеры в скалах, куда мы иногда забирались в отлив. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что мы страшно рисковали. Просто чудо, что море ни разу не поймало нас там в ловушку, но иногда мы едва-едва успевали выбраться. С детьми всегда так, мэм.

Все вошли в дом, Мэри вернулась в темноту. Она остановилась в тени станции, устремив взгляд на запад. Там поднимались горы, таких высоких гор она еще не видела, говорят, они даже выше Альп. Когда-нибудь она возьмет Пег и Уота и отправится в горы. Даже тут воздух совсем другой – удивительно чистый, не похожий на тот, к котоpoмy она привыкла.

Мэри смотрела, как появлялись первые звезды, и неожиданно ей страстно захотелось, чтобы рядом с ней стоял Маршалл, чтобы он почувствовал то же, что и она, чтобы понял, что она изменилась: теперь она знает, в чем состоят эти перемены. Мэри больше не мечтала вернуться на плантацию, восстановить «Пестрые дубы». Да, она должна это сделать, она обещала это себе, обещала памяти своего отца, обещала Пег. Но сейчас она понимала, что этого ей мало – она стала женщиной с Запада.

Глава 18

Первым инстинктивным желанием Джейсона Фландрэ было бежать, однако он очень удобно тут обосновался, и у него не было ни малейшего желания возвращаться к прошлым денькам – весь день сидеть в седле и прятаться. Вернувшись в Денвер, он со всех сторон рассмотрел сложившуюся ситуацию.

В конце концов, это всего-навсего обвинение какой-то женщины. Предположим, он лишился помощи Престона Кольера – тот не станет рисковать своим положением, поддерживая кандидата, чья репутация замарана. Ладно, нужно забыть о Кольере. Но у Кольера есть конкуренты, есть враги. Нужно узнать, кто они?

Фландрэ уже понял, что люди не любят думать плохо о тех, кто хорошо одет, правильно говорит и имеет респектабельный внешний вид, а у него к тому же хороший певческий голос – в детстве, как почти каждый мальчишка того времени, он регулярно ходил в церковь, хотя бы затем, чтобы встречаться с девочками, и знал наизусть много гимнов.

Итак, он будет следовать намеченным курсом, постарается удержаться в уважаемых кругах. Ему необходимо купить рудник или ранчо, где бы он мог спокойно контактировать с нужными ему людьми, не привлекая ничьего внимания.

Мэри Брейдон, конечно же, должна быть устранена, но теперь – в результате несчастного случая или набега индейцев. Передвижение по стране – дело нелегкое, лошади почти все выбракованные. В дороге может случиться все что угодно, нужно только сделать так, чтобы несчастный случай произошел именно с ней.

Скант Лутер? Никого не удивит, если он совершит что-то против нее, и происшествие это никоим образом не будет связано с Фландрэ.

Скант… Индейцы… Несчастный случай.

Либо одно, либо другое, а выдвинутые ею обвинения будут скоро забыты. Только надо все распланировать…

Конечно, есть еще Денвер Кросс, но Кросс не захочет лишний раз показываться на глаза и ввязываться в неприятности, пока он, Фландрэ, не станет губернатором. Кросс не дурак и слишком ценная фигура, чтобы им жертвовать. Он ему понадобится позднее.

Сначала Скант… Кросс, конечно, тоже мог бы справиться, но еще лучше это сделает Джорди Нефф. Фландрэ давно распознал в Джорди подленькую жилку. Он ходит вокруг до тех пор, пока не нащупает в человеке слабое место, и уж потом начинает давить на него. Некая форма садистской пытки, в которой Нефф был мастером высшего класса.

Несколько дней спустя, остановившись на улице рядом с Неффом, но словно не замечая его, Фландрэ сказал как бы между прочим:

– Ничего не слыхал про Сканта? Удивляюсь, как это он позволяет этой бабе делать из себя дурака?

Нефф хихикнул.

– Кажется, это ему не очень нравится. Я слышал, он что-то бормотал в свою бороду. Какие-то угрозы.

– Он мог бы избавить нас от многих неприятностей, Нефф. Надави на него слегка. – И Фландрэ зашагал дальше.

Выше по реке было небольшое ранчо. Он хотел бы купить его. Место тихое, не на виду, добираться до него легко, и оттуда ведут тропки в горы.

Все инстинкты Фландрэ предупреждали его: пора уносить ноги. Есть другие места, будут другие времена. Однако в нем кипело упрямство, нежелание принять поражение от женщины и понимание того, что, возможно, уже никогда не сложится столь благоприятная для него ситуация.

Фландрэ не был набожным. Он относился к церкви спокойно и уважительно. Иногда его просили спеть соло, и он пел. Он был не очень хорошим певцом, но в его семье много пели; он вырос в обстановке религиозных бдений и хорошо знал церковную службу.

Фландрэ ни во что не верил, любил только себя и был совершенно безжалостным. Ему ли терпеть поражение от какой-то женщины! Престон Кольер был бы очень полезен, но можно обойтись и без него. Он отделается от миссис Брейдон и будет продолжать начатое. Его имя еще не замелькало на страницах газет, и это хорошо. Вот когда он привлечет на свою сторону большое число избирателей, станет популярен среди простых людей, тогда ветер удачи уверенно задует в его паруса. Фландрэ начал тщательно обдумывать свой следующий ход.

Что нужно, так это хороший ливень. Не несколько жалких капель, а настоящий дождь, чтобы прибить пыль, потому что на станции Чероки она была источником бесконечной работы. Каждый дилижанс и каждый всадник поднимали облако пыли, которая садилась на все вокруг.

Мэтти была одна и занималась выпечкой. Она любила делать печенье, печь пироги и пончики. Пончики для нее были новым делом, до приезда сюда она не видела ни одного пончика, но теперь полюбила их печь, а еще больше – смотреть, как их уплетают. Мэтти происходила из семьи, где было много здоровых мальчишек, она знала, что такое аппетит. Или думала, что знает.

И тут пришли индейцы.

Мэри Брейдон с Пег отправилась в Ла-Порт, чтобы купить необходимые вещи. Ридж Фентон ушел на охоту.

– Хочется свежего мяса, – сказал он за завтраком. – Постараюсь кого-нибудь подстрелить. Может, антилопу, хотя я их не слишком жалую – очень волокнистое мясо, застревает в зубах. Бизон – вот кто мне по вкусу. Но если уж говорить честно, самая лучшая свежатина бывает, если изловить горного льва. Пума… нет ничего лучше. – Он посмотрел через стол на Пег. – Но сначала нужно ее убить. А есть будем прямо с копытами.

– У пумы нет копыт! – возмутилась Пег. – У нее когти.

– Ну, да! И еще живот! Я так соскучился по мясу дикого зверя, что мог бы съесть пуму с когтями, брюхом и котятами. Весь выводок целиком. – Ридж отодвинулся от стола и вытер усы тыльной стороной ладони. – Вот погодите. Возьму старушку Бетси и поскачу за бизоном, оленем или там за кем еще. А может, удастся загнать в угол и старого гризли.

– Гризли? – уставился на него Уот. – Ни один нормальный человек не станет загонять гризли в угол!

– И я не люблю этого делать, – пояснил Ридж. – Просто ненавижу. Но эти гризли – они меня знают. Как только видят, что я еду, понимают – конец близок. Ну и пятятся назад, а некоторые даже плачут! Плачут, как маленькие дети; знают: если Ридж едет на старушке Бетси, их часы сочтены. Скоро они станут фаршем и отбивными. Ели когда-нибудь пирог из свежего гризли? Вкуснее ничего нету. Все лето эти гризли жиреют на орехах, ягодах и корешках, иногда заедают все это молоденьким бизоном, а может, и парочкой папуасиков-детишек, и вот она готова!.. Начинка для пирога, хочу сказать. Конечно, я никогда не убиваю гризли, пока они еще не отъелись. Когда они удирают со всех ног, я бегу рядом и щупаю их – готовы они или нет. Гризли понимают, для чего я это делаю, и вопят, как банши note 3Note3
  Банши – в ирландской мифологии – сверхъестественное существо в облике красивой женщины, появление которой предвещает смерть.


[Закрыть], ну и, конечно, жалеют, что съели столько ягод и орехов.

– Не слушай его, Пег, – сказал Уот. – Он просто шутит.

Ридж свирепо посмотрел на него.

– Шучу? Ну погоди. Как-нибудь на этих днях возьму тебя на охоту – сам пощупаешь их ребра. Тогда и поймешь, что я говорю чистую правду. – Ридж положил руки на колени и внимательно посмотрел на них. – Ели когда-нибудь хвост бобра? Вот это еда! После пумы ничто не сравнится с хвостами или языком бизона. Самое лучшее мясо!

Ридж Фентон отправился на охоту, и тогда-то появились индейцы. Мэтти уловила уголком глаза какие-то движения и подошла к окну. Их было около тридцати, а может, и больше. По меньшей мере восемь мужчин, десять – двенадцать женщин и несколько детишек. Они все были верхом и тащили повозки, нагруженные вигвамами и домашним скарбом.

Мэтти пришла в ужас. Она слышала сотни историй о том, сколько могут съесть индейцы. Трое могут слопать целого бизона за один присест, а уж эти-то… Да они ничего не оставят пассажирам. Что же делать?

Индейцы остановились у загона, и двое из них направились к станции. Мэтти взяла дробовик и поставила его у двери. Кто-то сказал, что они уважают смелость, и ничего больше, может быть, и так. Смелость у Мэтти была. И не только смелость.

Прежде чем индейцы подошли к станции, Мэтти внезапно распахнула дверь настежь.

Движение было таким неожиданным, что индейцы, вздрогнув, замерли на месте.

– Что вам надо? – потребовала она ответа. Дробовик стоял у двери, а в руках у нее была половая щетка.

– Есть, – сказал один. Это был широкоплечий сильный индеец с волосами, заплетенными в две косички. – Мы хотим есть.

– Тогда отправляйтесь на охоту, – посоветовала Мэтти, – и отыщите жирного гризли. Но сперва пощупайте его ребра – достаточно ли он жирен. – Они в недоумении уставились на нее. С ничего не выражающим лицом, стараясь не показывать свой испуг, Мэтти вспомнила, что рассказывал Ридж Фентон детям. – Если он еще не очень жирен, отпустите его.

Один из индейцев осклабился и что-то пробормотал другому. Оба они повернулись к Мэтти, которая смело смотрела на них.

– Мы хотим есть, – повторил индеец.

– Тогда поймайте жирного гризли или бизона. – Мэтти посмотрела мимо мужчин на индейских детишек. У них были черные, широко открытые глаза, круглые и серьезные лица. – Я не стану вас кормить, – продолжала она, – но малышей накормлю. Папуасиков, – добавила она, припомнив словечко Риджа Фентона и надеясь, что ничего не напутала. – Ни тебя, ни тебя. – Она указала на мужчин. – Пусть подойдут ко мне малыши, папуасики.

Оба индейца вернулись к группе всадников, последовал продолжительный разговор, а потом детишки медленно слезли с лошадей и нерешительно приблизились к станции. Их было девять. Один мальчик, который, вероятно, уже считал себя мужчиной, остановился поодаль в гордом одиночестве.

Рассадив детей за столом во дворе, Мэтти подала каждому по миске жаркого. Придется готовить еще раз, но это не важно.

Дети ели медленно, торжественно, то и дело поглядывая на Мэтти, которая стояла рядом. Мужчины остались около своих лошадей, наблюдая. Когда детишки все съели, Мэтти наполнила блюдо печеньем и вынесла его во двор.

Дети переводили взгляд с нее на блюдо.

– По одному! – строго сказала Мэтти, подняв один палец. – Не больше! – И стала раздавать печенье.

Каждый серьезно, не улыбаясь, брал по одной штуке и жадным взглядом провожал блюдо.

Неожиданно Мэтти подошла к стоявшим в отдалении индейцам и предложила печенье сперва мужчинам, а потом женщинам. Каждый индеец очень осторожно протягивал руку к лакомству и брал по одной штучке. Когда на подносе осталось всего одно печенье, Мэтти посмотрела на него, на индейцев, взяла печенье и съела его. Один из индейцев хихикнул и сказал что-то остальным, все рассмеялись.

Малыши забрались на своих пони и в повозки, и группа всадников медленно удалилась. Мэтти подняла руку и помахала им вслед. Один из ребятишек помахал ей в ответ.

Мэтти вошла в дом, закрыла дверь и бессильно опустилась на скамейку, издав глубокий вздох облегчения. Ей все еще было страшно. Однако она быстро пришла в себя и громко сказала:

– И ради этого я все утро провела у плиты!

Несколько часов спустя на дороге появился Ридж Фентон. Он увидел следы и тут же пустил лошадь в галоп. У станции его встретила Мэтти. Уперев руки в бока, она поинтересовалась:

– Ну и в чем дело? Что тебя так напугало? Входи, чувствуй себя в безопасности.

– Что случилось? – потребовал ответа Ридж. – Женщина, что случилось?

– Ровным счетом ничего! Несколько индейцев проезжали мимо, мы поговорили, и они уехали.

Он недоумевающе смотрел на нее.

– Что произошло? И не говори, что тебе удалось отправить эту толпу, не накормив.

– Они были очень любезны, – заметила Мэтти, – и манеры у них получше, чем у некоторых, которых я знаю. – Она помолчала. – Я просто сказала им, что, когда мне нужно свежее мясо, я щупаю гризли и выбираю самого жирного.

– Не смеши меня. – Ридж уставился на нее. – Я…

– Иди занимайся своим делом. Ты припозднился, – сказала Мэтти.

Прошло четыре дня. Мэри Брейдон подметала крыльцо и вдруг увидела, что к ним едут два индейца. Один из них придерживал перед собой что-то похожее на заднюю часть оленьей туши, завернутую в оленью шкуру.

Они подъехали к дверям.

– Где Женщина, которая щупает медведей? – спросил один индеец.

Мэтти подошла к двери.

– Где папуасики? – строго спросил индеец.

– Пег! Уот! – позвала Мэтти.

Увидев их, индеец торжественно вручил свежатину Уоту и сурово бросил Мэтти:

– Не для тебя! Для папуасиков!

Они поскакали обратно. У поворота дороги индейцы оглянулись. Мэтти помахала им рукой, они махнули ей в ответ.