Текст книги "Тусовки 6 «Б»"

14. Вооруженная девочка

Как случилось, что Глаша привлекла к себе внимание всего Лунного бульвара? Очень просто. Такой уж она человек, девочка Глаша. Ее всегда замечают. Иногда это получается случайно, и от Глаши не зависит. А иной раз все делается специально, но замысел тщательно скрывается от посторонних.

Сегодня Глаша появилась на бульваре с красивой саблей на боку.

Шестой «Б» тусовался на Лунном бульваре, как обычно. Мальчишки толковали о футболе:

– Спичкин в нападении самый классный в мире! – выкрикнул Леха.

– Ха! Из-за твоего Спичкина вчера наши не забили! – Это Сергей.

– Гол забивается с подачи! – сказал свое веское слово самый умный Гриша.

– А Спичкин схалтурил, промазал мимо Волопасова! – поддержал Сергея Барбосов.

– Сам ты халтурщик! Как двину сейчас! – Это опять Леха. Хотя с Барбосовым драться Лехе не хочется – Барбосов намного сильнее. Но зато Леха занимается вольной борьбой. Кто возьмет верх, неизвестно.

Но драка не состоялась – мальчишки увидели Глашу. Вернее, сначала ее саблю.

Красота сабли в ее ножнах. Не имеет значения, что сабля – это основное, а ножны всего лишь футляр. Так бывает иногда: красота коробочки или обертки привлекает людей, и они не задумываются о том, какого качества то, что внутри. Умные ученые называют это расхождением формы и содержания.

Но эти философские мысли никому не пришли в голову, даже самый умный Гриша ахнул: «Сабля». Все смотрели на сверкающие золотым огнем ножны, на шелковый шнурок, свисающий почти до земли, и не могли произнести ни слова.

– Шпага, – авторитетно сказал Леха.

– Фигня! – Барбосов мало знает, но маскирует свои пробелы в знаниях хамством, – это штык!

– Пустой футляр, – фыркнула Надя-Сфинкс. Она недоверчиво смотрела на красивую Глашу, – а выпендрежу-то!

Сергей, заметив, что Варвару огорчила сабля, ехидно проговорил:

– Да это кухонный нож – капусту рубить. У моей бабушки есть такой.

Ехидство заразительно:

– Столовая ложка!

– Серебряный половник!

– Оловянный половник!

– Да ладно! Мыльница и мочалка!

Глаша молчала. Она рассматривала ребят со снисходительной улыбкой.

«Я тоже научусь не злиться, когда меня достают», – решила про себя Агата.

Но тут Леха толкнул ее плечом. В знак любви, но не рассчитал, и Агата упала в сугроб.

– Леха! Ты совсем обалдел, что ли? – крикнула Агата, отряхиваясь.

А Леха обиделся на Агату за то, что она обиделась. Так бывает с мальчишками.

– Сама ты шиза!

Они опять начали ссориться. Агата и Леха часто ссорятся, ничего особенного. Но Агата расстроилась: новая жизнь пока не получалась: никакой невозмутимости, сдержанности, улыбки вместо раздражения. Может быть, лучше начать новую жизнь с понедельника, как делают все нормальные люди?

С понедельника Агата будет по всем предметам получать только пятерки. Заведет новые тетради, и никаких рисунков между примерами по математике и английскими упражнениями, никаких красавиц с кудрями, домиков и садиков, цветочков и птичек. Все, довольно глупостей.

Разговаривать вежливо со всеми, даже с Лидкой Князевой. Даже с Ленкой-ашницей, самой противной девчонкой среди шестых классов.

Никогда никуда не опаздывать. Не врать никому. Почти. Мама и учителя не считаются. Не ссориться, не обижаться, не ревновать и не завидовать. Почти. Главное – воспитать в себе силу воли. Имея силу воли, можно победить все свои недостатки – лень, несобранность, резкость. Да мало ли…

Но все это Агата будет побеждать с понедельника.

А пока можно побыть прежней Агатой: кого-то развести, кого-то достать. У обычных людей это называется другими словами: «подшутить», «разыграть», «подразнить». Да, у подростков свой язык. Суть от этого не меняется.

Агата кинулась к Глаше:

– Знаешь, а я снимаюсь в кино. Мне дали роль красавицы, которая всех развела на деньги, а троих вообще – замочила. Но все кончилось хорошо. А ты снимаешься в кино?

– Я – нет, – беззаботно ответила Глаша.

– Ну, конечно, – Агата зловредно хихикнула, – в кино нужна внешность! Не обижайся, но внешне ты средняя, сабля тебя не спасает.

Она быстро отскочила от Глаши, чтобы не слышать ответа.

Но Глаша не собиралась отвечать на колкости. Глаша стояла, придерживая саблю, и спокойно смотрела на всех. Леха не отрывал взгляда от Глаши, вернее от сабли. Агата этого не замечала.

В две секунды Агата оказалась около Анюты балетной. Анюта держалась за скамейку – она делала приседания и считала вслух:

– Сорок два, сорок три, сорок девять, шестьдесят два…

– Читишь, – крикнула Агата, – жилишь, балетная! Половину чисел пропустила! Считай правильно, подряд!

– Не твое дело, – нежным голоском ответила Анюта. Она уже перестала приседать и принялась сгибать ноги – поочередно то одну, то другую.

Анюта балетная приходила на бульвар, чтобы не пропустить самого интересного, но при этом не прекращала своих балетных упражнений.

– Балетная! Хочешь мороженого? Самое вкусное – «Страшный сон»! Скажи честно, Анюта, мечтаешь о мороженом?

– Мечтаю, – вздохнула Анюта, – но нельзя. Мы, балетные, с пяти лет не едим сладкого, мучного и жирного. Мороженое сладкое и жирное, оно для нас – яд. У меня сила воли.

«У меня тоже будет сила воли, – подумала Агата, – с понедельника». Она вспомнила, как однажды здесь, на бульваре, остановилась потрясающе стройная женщина – руководительница балетной студии Галина Анатольевна. Она проходила мимо, но увидела Анюту балетную и сказала:

– Анюта! Держи спинку! – И пошла дальше.

Сегодня Агата цеплялась к Анюте балетной. Она не сердилась на балетную, даже хорошо к ней относилась, но отстать уже не могла:

– Балетная! Держи спинку!

– Держу! Отвянь, Агата! Что это с тобой сегодня? Прилив вредности? – У Анюты балетной очень прямая спина. Сейчас она еще больше распрямила свои красивые плечики.

Но Агата сказала:

– Держи спинку скамейки! А не свою! Эх ты!

Кругом захохотали. Шестому «Б» повод для смеха долго искать не надо, они любую зловредность готовы поддержать:

– Тощая, как селедка! – Надя-Сфинкс не любит худеньких, Надя сама довольно увесистая девочка.

– Сама ты, Сфинкс, селедка, – почти мягко ответила балетная. – Девочка должна быть худенькой, нежной, беспомощной.

– Какая же ты беспомощная? – прицепилась к Анюте Оля. – У тебя железный характер! Ты не ешь ничего вкусного – пирожное нельзя, конфетку нельзя, маленькое печеньице – и то нельзя. И выдерживаешь!

Когда Агата пришла домой, она врубила музыку на полную громкость, тут же выскочили соседи и стали возмущаться:

– Распустилась!

– Эта музыка вообще – не музыка!

– Мать культурная, а дочь хулиганит!

Вечером пришла из своей редакции мама:

– Агата! Опять соседи жалуются – музыка из нашей квартиры грохочет на весь наш Тихонький округ. Неужели не можешь убавить громкость?

– У меня от тихой музыки голова болит! И вообще, эти соседи не умеют себя вести! Достают меня и на бульваре, и дома!

– Предложи выход, Агата.

– Давай купим особняк, у тебя как раз завтра зарплата. Особняк – классно! И не будет никаких соседей, вредных теток. Я смогу слушать музыку без скандалов. И прогуливаться буду в собственном парке, не нужен тогда мне никакой бульвар, ни Лунный, ни Звездный.

Мама с интересом смотрела на нее:

– Неужели ты смогла бы обойтись без своего обожаемого Лунного бульвара? А друзья? А тусовки? А пустая болтовня, без которой ваша жизнь будет неполной?

Агата молчала. Потом засмеялась и сказала:

– Нет, не смогла бы обойтись. Но ведь мы и не купим особняк, мама? Мы не очень-то хотим особняк. А купим мне новую курточку, черненькую, хорошо?

Мама засмеялась:

– Насчет курточки подумаем, хотя и эта вполне хорошая.

– Мама! Ты не понимаешь! Новая курточка очень нужна. В старой куртке не начинают новую жизнь. А я с понедельника начну новую жизнь.

– Знакомое начинание, – мама задумчиво перебирала бумаги в своем портфеле, – заведешь новые тетрадки по всем предметам; сменишь обложку у дневника, в нем с понедельника будут только пятерки; будешь воспитывать сильную волю; каждое утро зарядка и холодный душ. Что еще?

– Быть собранной, ничего не забывать, никуда не опаздывать, даже на гитарный кружок, – весело перечисляла Агата. – И еще: не возмущаться и не ругаться с Лехой. Он будет устраивать мне очередную сцену дикой ревности, а я буду невозмутимо улыбаться, как Глаша. И ни слова.

– Прекрасная программа, – мама сняла свой замшевый пиджак и повесила его в шкаф.

– Мама! Дашь поносить пиджачок? – Агата заглянула маме в глаза. – Только на один вечер. Ну мама!

– И не клянчить мои вещи. С понедельника.

15. Лидка тяжело вздыхает

Она отвлеклась от компьютерной игры «Плюх», вспомнила предсказание: «Юлий Цезаревич обещал мне насыщенную личную жизнь. Лидия – благоприятное сочетание. Я сразу поверила Профессору Кислых щей. Один у него недостаток – не говорит сроков. Будет счастье в личной жизни. А когда? В четверг? В понедельник? Или лет через двадцать? Меня это не устраивает!» Эти размышления заняли довольно много времени. Потом Лидка Князева решила: «Я добьюсь счастья в личной жизни. Главное – не сдаваться и не сидеть сложа руки».

Лидка схватила компьютерную мышь, и курсор погнался за шариком. Шарик несется через ручей, через луга и поля. Догнать! Догнать!

Зазвонил телефон. А вдруг это тот самый, главный звонок? Разве только на Лунном бульваре можно встретить свое счастье? Может быть, великая любовь вот здесь, в телефоне? Салат! Лидка хватает трубку. Мамин голос недовольно спрашивает:

– Лидия! Ты выучила английский?

– Как раз учу, мама. Не отвлекай меня, а то внимание рассеивается. Англичанка говорит, что для английского надо сконцентрироваться.

– Лида! Слушай меня внимательно! Перестань играть в игрушку! Выключи компьютер! Я все знаю! Отпираться бесполезно!

– Мама! Ты же мать, а не следователь! Не дави на меня! Я сознаюсь только в том, в чем захочу! Поняла?

– Лида! Я в любую минуту проверю тебя на детекторе лжи. Нам в фонд беспризорных как раз привезли такие приборы для работы с детьми.

– Ой! Правда? Принеси! Я смогу проверить на детекторе лжи любого человека. И никто меня не разведет! Не навешает лапши на уши! – Лидка хотела сказать: «не обманет», но это слово казалось не таким ярким и современным. – Каждого в нашем классе проверю! Надю-Сфинкса в первую очередь! Ехидина и вредина! Оля вообще врушка! Она наврет, а я – раз! – и разоблачу эту Олю.

– Подожди, Лида. Детекторы лжи нельзя использовать в личных целях. Правоохранительные органы контролируют наш фонд. Поэтому твоя затея не удастся. Учи английский, слышишь?

– Ладно, мама. А как же ты собиралась проверить меня на детекторе лжи? Такая проверка – это же твоя личная цель, правда?

Мама замялась, потом туманно ответила:

– То, что можно льву, – нельзя собаке.

Лидка не поняла, но обиделась: ясно было одно – детектора лжи ей не видать. А так хотелось.

– Не зря в нашем шестом «Б» говорят, что фонд – дело темное. И ты, мама, темнишь и хитришь. Со своим ребенком! Все, мама, пока. Я учу английский. Не отвлекай меня своими звонками.

Лидка отключила телефон и побежала на Лунный бульвар.

На бульваре сидела гувернантка Бомбина, вокруг прыгали ее воспитанники Кирочка и Кристина.

– Лида! Здравствуй! – подозрительно радостно закричали они.

– Ну привет, – настороженно отозвалась Лидка. От этих малышей жди чего угодно. Маленькие, аккуратненькие, хорошенькие, они способны на любой подвох, в этих двух головах сто разных идей.

– Лида! Говорят, ты, наконец, встретила свою любовь? – Кристина сложила губки бантиком и уставилась на Лидку кукольными глазами.

– Конечно, она нашла классного парня – красивого, высокого, умного и верного. – Кирилл сдернул варежку и стал загибать пальцы, перечисляя все черты классного парня.

Салат как раз такой. Но откуда все знают эти мелкие первоклассники?

– Кирилл! Надень варежку! – строго сказала гувернантка Бомбина.

Он не стал спорить и надел, хотя было не холодно.

– Сбылись твои мечты, Лида?

– Не ваше дело! – отвернулась от них Лидка.

– Ведите себя тактично, – вяло сказала Бомбина. Она поглядывала на дорожку Радостных встреч и ждала своего любимого Гришу. Вот он и появился, Бомбина вскочила и понеслась навстречу.

Воспитанники только этого и дожидались:

– Бомбина! Мы скоро вернемся! Важное дело! – Они умчались.

Лидка тоже пошла в ту сторону без определенной цели. Прислушивалась к шуму – лаяли собаки, болтали няни, на площадке Детских радостей скрипели качели и пищали дети. Лидка надеялась по знакомым голосам найти тусовку шестиклассников. Этот галдеж не спутаешь ни с каким другим.

И вдруг она услышала голоса: на площадке Свирепой ревности собрались первоклассницы. В центре кружка маленькая Анечка с толстым глянцевым журналом. Девочки шумели, смеялись и толкались.

Гомон первоклассниц тоже не спутаешь с другим гомоном. Анечкин голосок прикрикнул на всех:

– Слушайте и не перебивайте, я прочитаю вам статью: «Четыре верных способа зажечь любовь». Кого не интересует любовь, можете отойти. Качайтесь на качелях, играйте на горке – до любви вы не доросли.

Никто не отошел ни к каким качелям и горкам. Лидка притаилась за кустами барбариса и стала слушать. Она была в большом волнении. Случилось непоправимое – нависла угроза над бизнесом Лидки Князевой! Долгое время маленькие девчонки платили ей за то, что она читала всякие полезные советы, напечатанные в толстых глянцевых журналах: «Как выйти замуж за миллионера», «Как завоевать сердце самого лучшего мальчика», «В каких туфельках ходить на дискотеку». Теперь все кончено! Причина простая: девчонки первого класса научились читать! Дороги назад нет.

Лидка выглянула из-за куста. Они стояли кружочком вокруг самой маленькой – Ани. Алла Персикова, Олеся, Катя. Прибежали Кристина и Кирилл, они удрали от гувернантки Бомбины и тоже слушали Аню. Аня держала раскрытый журнал «Тетя», яркий и очень дорогой. Журнал Лидки Князевой.

– Почему только четыре способа? – капризно надула губы Алла Персикова. – Лида Князева говорила больше, там написано больше!

– Ну и ступай к Лиде, – отмахнулась Анечка, – а мне не мешай. Читать трудно.

Олеся сказала:

– Лида за деньги рассказывает, а наша Аня бесплатно, по дружбе. Правда, Анечка? – Олеся подлизывается к Ане. Раньше они все уважали Лидку.

– Всего одно мороженое, – сказала Аня. – Мой скромный гонорар. Слушайте. Способ первый. Свари любовное зелье: ягоды рябины заливают крепким чаем и добавляют сушеные листья мяты. Но действует волшебная настойка только в том случае, если мяту срезали серебряным ножом.

– Какое безобразие! – не вытерпела Лидка и вышла к ним. – Это мой бизнес! И журнал «Тетя» мой. Я журнал забыла на скамейке!

– Ты забыла и бросила, а мы не забыли и взяли! – вредничали девочки, их поддерживал Кирилл:

– Каждый имеет право читать, если умеет читать.

– Чужой бизнес нельзя присваивать! – не успокаивалась Лидка.

– Мы и не присваивали, Аня учит нас бесплатно, какой же это бизнес?

– А мороженое – тоже гонорар! – не унималась Лидка.

Но Кирилл сказал:

– Не гонорар, а угощение. Дружеская пирушка, поняла, Лида?

– Не мешай нам, Лида! Мы слушаем внимательно лекцию про любовь.

Лидка замолчала и возмущенно засопела.

Анечка продолжила читать:

– Если не будет серебряного ножа, ваш напиток не вызовет ответной любви, а только скрутит живот. Запомните. Читаю дальше: в рябину и мяту надо налить стакан апельсинового сока, полстакана лимонного сока, добавить две столовые ложки меда и свежие листья герани. Настаивать час. Потом дать выпить тому, кто не отзывается на твою любовь. Отзовется как миленький.

– Через сколько? – спросила Алла Персикова.

– Здесь не сказано, – Анечка опустила журнал. – Если Персикова будет терзать меня трудными вопросами, я дальше читать не буду. Мне и так трудно – не все буквы помню.

«Не успела научиться читать, – возмущалась про себя Лидка, – а уже урок дает».

– Второй совет, – продолжала Аня. – Нарисуй ему комикс.

– Как?

– Какой комикс?

– Что нарисовать?

Анечка солидно сказала:

– Творчество. Изобрети сама. Или подсмотри в журнале.

– В каком? – больше всех приставала к Анечке Алла Персикова. – Журналов в любом киоске вон сколько!

И заверещали наперебой:

– «Тетя»!

– «Мотя»!

– «Корзина»!

– «Резина»!

– «Любовь-морковь»!

Аня сказала грустно:

– И все эти дорогие журналы есть только у Лиды. Правда, Лида?

– Не дам, и не надейтесь.

– Ну почему? Почему?

– Почитаем и вернем!

– Не зажилим!

– Не присвоим!

А Кирилл, хрупкий и нежный маленький мальчик, употребил барбосовское выражение:

– Не притырим!

– Не надейтесь! – жестко повторила Лидка. – Собственность!

Аня сказала:

– Я нарисовала Алеше комикс. Там была горка, с нее ехал на санках зайчик, он сшиб поросенка, поехали вдвоем, потом сшибли слоненка, поехали втроем. В конце санки развалились, звери скатились кувырком, извалялись в снегу, никого не узнать. Вот и весь комикс. Лешке понравилось, он смеялся.

– Сказал «спасибо»? – въедливая Персикова хотела все знать.

– Сказал «дурында!», ударил сумкой по спине и толкнул в лужу.

– В глубокую? Тогда точно, любовь. Дочитывай, – просили девочки.

Лидка сидела рядом на скамейке и усмехалась, она всем своим видом показывала, что доверять этим советам глупо.

Аня читала дальше:

– Предложите ему вместе сделать в Интернете общую страничку. Это очень сближает. На сайте можно поместить фотоальбом своих детских трогательных снимков. Можно выложить любимые песни, смешные общие жалобы на что угодно. И вообще – приколы. Это был третий совет.

А вот четвертый. Чтобы поразить его воображение, выстриги на своей макушке сердечко. Или его имя. Держится стрижка недели две. Потом можно повторить тот же узор или придумать новый.

Аня закрыла журнал, положила его на скамейку:

– Вот и все. Бегите за мороженым.

Девочки стали собирать деньги. А Лидка схватила журнал и убежала, крича на ходу:

– Чужого не берите! Совесть надо иметь!

16. Ожерелье

Оля стояла у прилавка магазина «Безумный мир» и смотрела на это ожерелье. Это была красота, которую можно увидеть только во сне. Ожерелье состояло не из камушков, не из бусинок, не из стеклышек. Ожерелье состояло из бронзовых собачек! Они были разных пород! Каждая величиной с ноготок на Олином мизинце. Оля стояла долго, не отрывая взгляда от собачек, и шептала: «Бульдожка! Ах, какой бульдожка! А этот эрдель с квадратной мордочкой! – совсем, как наш Степа! А рядом фоксик, такой милый!»

Оля представила себе это волшебной прелести ожерелье на своей шее. Собачки будут прекрасно смотреться на коричневом свитере. Она схватила мобильный телефон и набрала номер мамы. Мама оторвалась от работы:

– Оля! Что случилось? – Олина мама человек противоречивый, она любит каждую минуту знать, чем занята ее Оля, но мама пугается, когда Оля неожиданно звонит ей на работу. – Ты где? Ты дошла до дома?

– Почти дошла, мам. Слушай, серьезная просьба, – Оля продолжала смотреть на бронзовых собачек, – мама! Мне очень нужно ожерелье с собаками. Фокстерьер, мама! Пудель! Болонка!

– Сама ты пудель, – ответила мама.

«Чего-то она не врубилась», – подумала Оля и хотела пошутить, но передумала: в такой момент человеку не до шуток. Собачки отсвечивали благородным бронзовым светом. Оля не спускала глаз с ожерелья, это ее вдохновляло, и она быстро говорила:

– Исправлю все оценки, даже четверку по физкультуре. Будет только пять по всем предметам.

Мама сообразила наконец:

– Если – что? Опять какая-то магазинная мечта? Имей в виду, до зарплаты далеко, а твою мечту мы совсем недавно осуществили.

– Какую? – невинно спросила Оля, хотя прекрасно помнила: новый музыкальный центр. Его они с мамой купили действительно недавно. Оля просила, мама, как всегда, сдалась и надеялась, что Оля уймется надолго. Родители так плохо знают своих детей.

– А музыкальный центр? – простодушно поддалась мама, отвечая на хитрый вопрос Оли.

Все продавщицы следили за ходом этой борьбы – покупателей в магазине не было, если не считать голубоглазой девочки Оли. Девушкам за прилавками магазина «Безумный мир» это состязание напоминало футбольный матч между командами неравной силы.

– Мама! Пойми! Не могу же я надеть музыкальный центр на шею! А мне нужно – на шею, к новому свитерочку! Как же ты, мама, не понимаешь! Он коричневый, собачки коричневатые. Это стильно, модно и очень классно.

– Не мешай работать, – свернула разговор мама и отключилась.

Оля успела крикнуть:

– Буду давать поносить мое ожерелье! К твоей зеленой рубашечке будет просто супер!

Ответом ей была тишина. Она убрала телефон в карман курточки и, проворчав: «Еще не вечер», оглядываясь на бронзовых собачек, отправилась домой.

Хорошенькая продавщица Света проводила Олю взглядом, помолчала, потом сказала:

– Мне в детстве мама тоже часто отказывала и не покупала нужные вещи: косметику, туфли на шпильках, духи. До сих пор очень обидно.

А продавщица Валя, тоже хорошенькая, выскочила на улицу и крикнула Оле вслед:

– В ожерелье есть еще и овчарка! Взрослые любят сторожевых собак! Ты маме скажи! Мы за тебя болеем!

Оля помахала милой Вале рукой не только на прощание, но и в знак надежды и крикнула:

– Еще не вечер! У меня план!

Они обе засмеялись.

До маминого прихода Оля обдумывала мелкие подробности своего плана. Она разложила по столу учебники – первое действие спектакля Оля назвала «Девочка-отличница». В кухне расставила по местам стулья. Загрузила в печку тарелку с пюре и котлетами – пусть разогреется ужин к маминому приходу. Это было второе действие спектакля, его Оля ставила для мамы, все это называлось «Заботливая дочь».

Оля накормила кролика Крошку, насыпала мелко натертой морковки морским свинкам Саше и Даше, а в тарелочку карликового зайца по имени Мелкий положила нарезанное яблоко. Все были довольны и вели себя тихо. Это действие спектакля Оля назвала «Ухоженные звери».

Когда мама пришла, Оля уже сидела за столом и учила уроки.

– Как не стыдно? – с порога набросилась мама. – Звонишь на работу, отрываешь от дел со своей ерундой! Неужели ты, такая взрослая барышня, не понимаешь, что я не собираюсь выполнять все твои капризы!

– Я все понимаю, мама, – Оля отодвинула учебник истории и опустила ресницы. Она решила не сверкать на маму голубыми лучами своих невероятно красивых глаз. Это сверкание часто помогает Оле в жизни. Но иногда оно неуместно. Вообще это слово – «неуместно» понравилось Оле – умное взрослое слово, – так решила она про себя: умное и взрослое, как раз то, что нужно. – Мама, а я историю уже выучила.

Мама молча повесила пальто на вешалку и вышла в кухню. Оля – за ней:

– Мама, а я ужин разогрела. Вымой руки и сразу садись есть. Чего тебе самой разогревать?

Мама скрывала довольную улыбку. Радостно, когда твой ребенок ведет себя идеально. Мама радовалась и думала, что Оля об этом не догадывается. Мама забыла, что над умывальником в ванной висит зеркало.

– Мама, я тебя вижу, ты смеешься. Сейчас подходящий момент просить у тебя ожерелье. Но я не буду просить, стыдно приставать к человеку, пока он не поел после трудового дня. Правда же? В печке твои любимые котлеты и твое любимое картофельное пюре, все теплое и вкусное.

Мама ужинала, приговаривала: «Как вкусно», хотя все, что лежало на тарелке, мама приготовила сама вчера вечером. «Но когда мама готовит еду, это в порядке вещей. А когда двенадцатилетняя дочь позаботилась о маме, это большой праздник в доме», – так думала мама и благодарно улыбалась своей дочери, которая вовсе не собиралась надоедать ей просьбами и всякими намеками на ожерелья, бусы, браслеты и разные другие очень нужные вещи.

Мама села с журналом перед телевизором и смотрела очередную серию «Акулы бизнеса». Мама считает, что, делая два дела сразу, она экономит время. Но иногда вся полученная таким образом информация перемешивается у мамы в голове. Например, на днях она сказала: «Оля, уход за кожей лица – это важная политическая задача».

Оля вытаращила глаза, а мама подождала немного – вдруг глубина ее высказывания прояснится, но этого не произошло, и тогда она опять погрузилась в журнал, где так увлекательно рассказывали про уход за кожей лица. Мама что-то записала в блокнотик. А потом она прочла про уход за кожей туфель. И еще – за кожей офисной мебели. И еще – за кожаными сиденьями автомобиля. Оказалось, что любая кожа требует одного и того же – питательного смягчающего крема. Маму это интересовало больше, чем политические высказывания телеведущих, но ей хотелось и в политических делах не отставать от жизни.

Сегодня мама делала целых три дела сразу: читала про моду на юбки, слушала новости и украдкой следила за Олей. А Оля, прикрыв ладонями уши, учила стихотворение про грозу. Лицо примерной девочки очень нравилось маме. Никакого в этом личике лукавства, человек по-честному готовится к завтрашнему уроку литературы.

И тут зазвонил телефон, Оля быстро схватила трубку:

– Слушаю тебя, Василиса прекрасная.

– Василиса прекрасная, есть версия классная, но получишь ты ее завтра в школе. Не могу рисковать, у меня очень серьезный план. – Оля зашла с трубкой в ванную и пустила воду. Но у мамы так устроены уши – она слышит все. И она услышала, как Оля говорила тихо-тихо: – Василиска! Не морочь мне голову. Ты приносишь деньги, то есть бабки, сколько договорились. И я убираю их в кошелек. Только после этого получаешь классный вариант вранья. Родители верят, особенно твоя мама. Ну почему глупая? Я этого не сказала. Просто доверчивая у тебя мама. Моя? Тоже доверчивая, но иногда на нее находит подозрительность, жадность и упрямство. А ты, Василиса прекрасная, если не можешь ждать до завтра, приходи сейчас. Только приноси бабки сколько договорились. И поскорее, а то ко мне еще один клиент прибежит.

Мама слышала каждое слово, Оля не впервые рассказывала свои секреты под шум воды. Мама все тайные переговоры слышит, но, когда дочь выходит из ванной, мама вынуждена сделать вид, что ничего такого не слышала. Наверное, когда в доме заводится микроб хитрости, то начинают хитрить все, и кто кого перехитрит, неизвестно.

Но совсем никак не вмешаться – выше маминых сил, и она говорит очень мягко:

– Оля, к тебе гостья придет? Груши в холодильнике, угости Василису.

– Мама, интересно, откуда ты узнала, что Василиса прекрасная ко мне идет?

– Чистая интуиция. Вырастешь, будешь мамой, тогда поймешь.

– Никогда не буду подслушивать и подглядывать, хоть взрослой, хоть пожилой. Это – раз. И второе – она идет не в гости, а по делу. И груши здесь ни при чем. А если ты такая любопытная, мама, и непременно хочешь знать все подробно, я скажу: мне нужно ожерелье, и я не хочу просить у тебя деньги. Открываю продажу вранья. Мой честный малый бизнес. Налогом не облагается.

– А врать красиво? И кого обманывать? Родителей! Самых близких людей! А вранье продавать честно?

– Хорошо, закрою бизнес. Давай деньги на ожерелье, – и протянула ладошку.

– Не дам, – отмахнулась мама и уткнулась в журнал «Между нами». Она читала умные советы: «Как сохранить мир в семье», «Как оставаться привлекательной в возрасте ранних сумерек», «Как приготовить голубцы».

Прибежала Василиса прекрасная, девочки ушли в Олину комнату, за ними прыгнул в открытую дверь кролик Крошка. Мама опять все слышала.

– Какой доверчивый кролик Крошка, – подлизывалась Василиса. – Сидит у тебя на коленях, ты гладишь его спинку, ну просто котенок. Это потому, что ты спокойная и уверенная.

Оля слушает лесть, но о бизнесе не забывает.

– Деньги принесла? Вот сюда их уберу, в кармашек джинсов.

– Говори свою версию вранья. Но предупреждаю: если не сработает, вернешь гонорар. И не моргай на меня своими голубыми глазами, я не Артем, на меня не действует.

Василиса прекрасная засмеялась, Оля тоже. И Крошка похрюкал, ему тоже было смешно.

– Оля, слушай внимательно. Мне нужно, чтобы родители дали мне денег на билет в клуб «Ватрушка», завтра концерт группы «Кактус», Платон заболел, я пойду одна. Мама уперлась и денег не дает.

– Чем объясняет? – Оля спрашивала таким тоном, каким общается врач с пациентом.

– Она говорит, что денег в семье мало, что концертов слишком много, что одной без Платона идти опасно и пускай я побуду дома и поучу уроки. Всякие глупости она говорит, а папа ее поддерживает. Он добавляет еще, что мотаться с Платоном по Лунному бульвару я всегда готова, а пропустить концерт, когда друг болеет, я не готова. Папа даже сказал, что Платон обидится, если я послушаю группу «Кактус» без него. Как будто обязательно говорить об этом Платону. И ведь с папиной стороны это все сплошное лицемерие – мой папа терпеть не может Платона. Он не хочет мириться с тем, что мой Платон – восьмиклассник. Папа то и дело с недоумением спрашивает: «О чем четырнадцатилетнему парню с тобой, Василиса, разговаривать?» Вредный вопрос. Но я тоже вредная, в папочку. И я ответила один раз с милой улыбкой: «А мы, папа, с Платоном и не разговариваем почти». У папы лицо вытянулось: «А что же вы делаете, можно узнать? Целыми днями? На бульваре?» А сам для жалости за сердце хватается. А я помолчала, дала ему обо всем подумать, потом говорю: «Гуляем, музыку слушаем, у Платона плеер классный и диски классные. Мечтаем о будущем – поженимся, будут дети».

– А папа? – хохочет Оля.

– Опять за сердце хватается.

– Не жалеем мы родителей. Но и они нас не щадят. Теперь слушай, Василиса, мой вариант твоего разговора с ними. И оцени изящество и красоту этого моего изобретения. Ты влетаешь в дом запыхавшись и прямо с порога кричишь: «Мама! Папа! Срочно нужны деньги!» Они, конечно, спрашивают: «На что?» А ты говоришь: «В школе собирают на огнетушитель! Как же можно без огнетушителя? Никак нельзя! Скорее давайте деньги! Я сразу отнесу Клизме! То есть математичке! Она ждет в классе! Все побежали домой за деньгами!»

Оля вполне театрально изобразила сценку. Василиса смеялась, как на хорошем представлении в цирке.

Когда Василиса прекрасная бежала сюда, она собиралась спорить с Олей и торговаться. Она приготовила текст: «Слишком дорого ты берешь за версию вранья. Ничего в ней нет особенного, версия как версия». Так Василиса прекрасная скажет Оле, сэкономит деньги. Но выдумка с огнетушителем так понравилась Василисе, что она, захохотав, согнулась от смеха пополам:

– Ой, не могу! Огнетушитель, главное дело! Почему огнетушитель? Где ты его, Оля, откопала?

– Вот так и выдумала. Сложный и почти необъяснимый творческий процесс.

– У тебя, Оля, талант! – Василиса прекрасная говорила это уже в прихожей.

Олина мама оторвалась от журнала и рассеянно кивнула Василисе. Она не могла решить задачку: Василиса платит деньги Оле за то, что Оля учит ее, как получить деньги с мамы и папы. Отдает деньги, чтобы получить деньги. Сумма примерно одинаковая. В чем для Василисы прекрасной смысл этой хитроумной сделки? Это тайна. Как непредсказуемы современные дети!