Текст книги "Дорога ярости. Как Джордж Миллер создавал культовую постапокалиптическую франшизу"

В тот день, когда в Мельбурне произошла катастрофа, БТС был дома в Сиднее и играл в шахматы с женой. Зазвонил телефон – это был Байрон Кеннеди. Тренчард-Смит знал, что в Мельбурне возникла легкая неразбериха. Теперь он слушал, как продюсер рассказывал печальную историю об аварии, произошедшей тем утром на Дайнон Роуд, и предлагал ему работу. «Много денег тут не заработаешь, – признался Кеннеди, – но подумайте: не могли бы вы прилететь и снять фильм?»

Тренчард-Смит был не в восторге.

«Я подумал, что карьере Джорджа навредит необходимость делить бразды правления с более опытным режиссером, – размышляет он. – Люди часто выносят несправедливые суждения, когда в нашей отрасли, полной междоусобиц, появляются слухи о проблемном производстве. Мне нравился Джордж, хотя я знал его не очень хорошо, но видел, что он разделяет мое собственное немного сумасбродное творческое восприятие, как и мою любовь к кино. Хотя, честно сказать, если бы Байрон предложил весомую сумму, возможно, я бы отложил свой сиднейский бизнес и согласился».

БТС продолжает:

«Я предположил, что если проблема заключается в эффективном планировании, а не в творческих вопросах, то лучшим решением было бы оптимизировать работу помощников режиссера и директора по производству. Байрон последовал моему совету, и Джордж смог выпустить прорывной фильм. Я никому никогда не рассказывал о звонке Байрона».

Никто не может сказать, как сложилась бы судьба фильма, если бы Тренчард-Смит принял предложение Кеннеди стать сорежиссером «Безумного Макса». Позднее члены съемочной группы утверждали, что они сплотились вокруг Миллера. Дэвид Брэкс вспоминает, как возражал продюсеру: «Если Джордж уйдет, мы все тоже уйдем», – якобы сказал он. Но Байрон Кеннеди был не из тех людей, кого можно принудить принять решение. К середине ночи ситуация так и не разрешилась. В три часа невыспавшийся и измученный душевными терзаниями Миллер поговорил со своим лучшим другом и продюсером. «Я не заносчивый человек, – сказал он, – но об одном своем достоинстве я могу заявить прямо: я могу снимать фильмы».

Возможно, Кеннеди все обдумал или согласился с доводами партнера. А возможно, с учетом отказа Тренчарда-Смита и отсутствия достойной замены (ведь австралийских боевиков до «Безумного Макса» практически не существовало), у него просто не было «плана Б». Стоит ли говорить, что на следующий день Джордж Миллер вернулся в режиссерское кресло. Значительную часть съемочного графика пришлось изменить, но увольнение ему не угрожало.

Проведя в больнице менее 24 часов, Грант Пейдж тоже вернулся на съемочную площадку. Прикованный к инвалидному креслу, мочившийся кровью и с носом, расплывшимся на пол-лица, постановщик трюков приступил к работе.

Глава 8. Все по-настоящему

«Мы наплевали на осторожность, сказав: „К черту все, давайте сделаем это“. Мы совершили много сумасшедших поступков, и нам повезло, что несчастных случаев больше не случалось».

Люди, употребляющие наркотики, различают запрещенные вещества в зависимости от уровня их чистоты. Любой находящийся под кайфом «зельевар» знает, например, что пакетик чистого белого колумбийского кокаина дает гораздо больший эффект, чем пакетик некогда чистого кокса, который местный дилер перемешал с кукурузной мукой. Можем ли мы подобным образом относиться к кинотрюкам, признавая, что наибольший кайф зрители получают только от сцен, сыгранных вживую (в отличие, например, от компьютерной графики)? Если да и «Безумный Макс» – наркотик, то это качественный наркотик. Невероятный антиутопический крышесносный экшен Джорджа Миллера и Байрона Кеннеди, до отказа набитый эпизодами кровавых сражений людей на тачках, обладает аурой тревожного правдоподобия, отчасти обусловленной стремлением создателей фильма сделать многие вещи по-настоящему.

Автомобиль, управляемый бандитом по кличке Ночной Ездок, который выглядит так, будто приводится в движение ракетой, действительно летел по дороге благодаря ракете. Мотоциклисты, сбитые с байков и взлетевшие в воздух, как тряпичные куклы, были реальными людьми, бросившими вызов законам природы. Задолго до появления компьютерных эффектов настоящие взрывы при работе над фильмом были само собой разумеющимся приемом: члены съемочной группы «Безумного Макса» до сих пор вспоминают, как их лица обжигало жаром пламени. Стремление Миллера и Кеннеди к аутентичности было, кроме всего прочего, экономически выгодным. Учитывая, что роли многих членов банды Пальцереза не требовали озвучки, почему было не пригласить в качестве исполнителей настоящих байкеров? Эти парни обойдутся недорого. К тому же они с меньшей вероятностью стали бы досаждать производственному отделу из-за питания и сверхурочных, о чем обычно беспокоятся актеры.

Мотоклуб «Линчеватели» был создан в Мельбурне в 1950-х. В первые годы члены клуба рисовали его название на спинах своих курток вместе с изображением туза и восьмерки – сочетание, известное как «рука мертвеца». Как и в случае с другими подобными бандами, название «Линчевателей» служило синонимом преступлений, правонарушений и противозаконного поведения. Зачастую рослые, грузные и сильно пьющие, эти дикие воины дорог в реальной жизни явно не относились к тому типу мужчин, кого вы бы повели домой знакомиться с мамой.

Руководителю съемочной группы Джону Хипуэллу запомнилось многое из того времени, когда он работал над «Безумным Максом». Но он совершенно не помнит, с какого перепуга именно он должен был обратиться к «Линчевателям» во время подготовки к съемкам и попросить их принять участие в фильме. Что бы он сказал? Воспримут ли они его всерьез? Сможет ли он вообще выбраться живым? На подходе к штаб-квартире банды в Мельбурне Хипуэлл так нервничал, что ему казалось, будто сердце выскочит из грудной клетки. Коллега из отдела трюков проводил его в здание, чтобы оказать моральную поддержку. И предложить кое-что еще.

Чтобы успокоить Хипуэлла, его провожатый достал что-то из кармана и передал киношнику, сказав: «Прими немного, и все будет хорошо». Хипуэлл не в состоянии вспомнить, что произошло дальше. Он также не помнит, что именно употребил; сквозь туман воспоминаний ему кажется, что это был какой-то галлюциноген. «Скажу так, – говорит он, – у меня никогда не было такого прихода ни до, ни после». Независимо от того, что именно происходило в здании, какие именно слова использовал руководитель съемочной группы, чтобы склонить настоящих байкеров к работе над «Безумным Максом», и что именно он принимал, Хипуэлл вышел триумфатором. «Линчеватели» согласились участвовать в фильме. Люди из других байкерских банд, например «Ангелов ада», также появились на экране.

Одна из этих банд, по словам Пола Джонстоуна (он играет Кандалини), торговала «такой штукой, называемой "крэнк". По сути, это был метамфетамин для деревенских жителей». Актеры из банды Пальцереза, игравшие роли со словами, возможно, и не были настоящими байкерами, но многие из них вели себя очень похоже. Что в данном случае, как рассказывает Джонстоун, означало следующее:

«Да, блин, мы отрывались по полной. Травка тогда была чертовски забористой – сплошная грязь и отрава. Дело было задолго до появления гидропоники, и это была реально очень, очень, очень сильная дурь. Плюс ко всему, у некоторых байкеров была еще эта дрянь, крэнк. Как только мы оказались там, на съемках, употребление разных интересных веществ стало чем-то привычным и для новичков, и для бывалых».

Дейл Бенш, бывший «Линчеватель», который прошел «прослушивание» на роль в «Безумном Максе», исполнив моно (езду на одном колесе) у офиса съемочной группы в Кью, приукрашивает весьма сомнительную репутацию группы:

«Я полагаю, нас можно было назвать бандой байкеров, хотя мы никогда не считали себя плохишами. Я часто сравниваю нас с фанатами футбольных клубов или чем-то подобным, – размышляет он. – В любом подобном деле всегда есть наркотики и плохие парни. Да, на байках и с нашивками на спине мы выглядели как настоящие бандиты. И возможно, иногда нам было весело пугать людей. Но на самом деле я не думаю, что мы сильно отличались от обычной группы нормальных парней».

Тем не менее присутствие настоящих байкеров на съемках напугало актеров и съемочную группу.

«Настоящие байкеры были довольно страшными, – вспоминает гример Вивьен Мепхэм. – Никогда не знаешь, когда они появятся, будут ли драться друг с другом или затеют еще что-то неприятное. Байкеры из разных группировок ненавидели друг друга».

Тим Барнс, играющий Малыша Джонни, вспоминает, что съемки «Безумного Макса» «всегда сопровождало ощущение надвигающейся катастрофы. Каждый день ты шел на съемочную площадку и задавался вопросом, останешься ли в живых».

Дикость и беззаконие, нагло демонстрируемые во время съемок, открыли глаза механику Бертрану Кадару, который также появляется в фильме в немой роли (из-за его сильного французского акцента) в качестве байкера по имени Кланк.

«В то время я сам был чист как стеклышко, работал на ABC и никогда не употреблял никаких наркотиков. Каждый вечер я приходил домой к супруге – моей беременной жене – в ужасе от увиденного, – вспоминает Кадар. – Там царил полный бедлам. Я признал правоту жены, которая с самого начала утверждала, что это безумная идея, катастрофа. На съемках я только качал головой и восклицал: „Боже мой!“ А члены съемочной группы вечно ворчали и бурчали, убежденные, что они занимаются какой-то хренью».

Хотя актеры и остальная команда «Безумного Макса», несомненно, нарушали дорожные правила с целью снять отличный боевик, было бы не совсем корректно говорить, что они делали это без какого-либо позволения со стороны полиции штата Виктория. По крайней мере, один работник конторы, пользующийся относительным авторитетом, знал о съемках и одобрил их. Чтобы выпутаться из труднообъяснимых ситуаций (например, если полицейский замечал футуристические автомобили, движущиеся с огромной скоростью и в окружении, казалось, всех байкеров Мельбурна), члены съемочной группы получали то, что они называли «бесплатной карточкой на выход из тюрьмы». Это было письмо, в котором сообщалось, что фильм финансировался совместно с федеральным правительством и правительством штата (что было абсолютной неправдой: «Безумный Макс» снимался исключительно на средства частных инвесторов), и предлагалось сотрудничать с создателями фильма.

В документе также говорилось, что автомобили «Безумного Макса» зарегистрированы, а разрешение на их использование получено от офицера по имени «инспектор Блоггс». Это могло навести на мысль, что некоторые этапы подготовки фильма были согласованы с властями, но письмо вряд ли служило лицензией и позволяло нарушать закон. Однако некоторые, похоже, восприняли его именно так. Актер Стив Бисли позже описал «бесплатную карточку на выход из тюрьмы» как «разрешение на то, чтобы пуститься во все тяжкие, что и происходило каждую ночь». Такое решение действительно оказалось эффективным в плане снятия с себя ответственности перед полицией (по крайней мере, на время), но кто был этот таинственный инспектор Блоггс? И была ли его забавная фамилия простым совпадением?

Спустя годы актеры и съемочная группа будут вспоминать это письмо и смеяться, предполагая, что тот загадочный человек был просто выдуман. Джоэнн Сэмюэл, игравшая роль Джесси Рокатански, однажды сказала: «Инспектор Блоггс, так его звали? Ну, алло». А Хью Кияс-Бёрн подтвердил: «Вы, наверное, и сами подозреваете, что тут мог постараться Байрон. И все это, скорее всего, было неправдой». Фанаты «Безумного Макса» присоединились к общему мнению, что имя «инспектор Блоггс» звучит как выдуманное.

Ни одно письмо, как можно догадаться, не способно оправдать незаконное употребление наркотиков – такие вещи делают тайком. Автофургон, который мы видим в начале фильма разбитым вдребезги, использовался на протяжении всех съемок для перевозки костюмеров и гримеров, места отдыха актеров и «травомобиля» (как описывает его один из членов съемочной группы).

«Дни тянулись долго. Было невероятно жарко, мы были измотаны и поэтому курили там, – вспоминает регулировщик автотрафика Стюарт Битти. – У Гранта [Пейджа] был легендарный бонг. Вся нижняя треть его была плотно обмотана медной проволокой, которая должна была служить рассеивателем тепла. Он был сделан из бамбука, как и все бонги в те времена. Возможно, у него даже имелась двойная камера. Он был совершенно особенным».

Линдси Фут, гафер «Безумного Макса», с усмешкой вспоминает, что «Грант носил этот бонг на поясе».

«Да, он помещался на поясе, – подтверждает постановщик трюков Грант Пейдж. – Я носил прикрепленным к ремню паспорт и все необходимое, чтобы иметь возможность пойти куда угодно в любое время. Я мог внезапно решить поехать в аэропорт, если мне так захотелось. Я ходил по аэропортам с болтающимся бонгом, и никто ничего не подозревал. Он выглядел как украшение со свисающими перьями».

Пейдж утверждает, что некоторые из этих перьев ранее принадлежали легендарному американскому каскадеру Якиме Канутту, который был дублером таких голливудских звезд, как Джон Уэйн, Кларк Гейбл, Эррол Флинн и Генри Фонда.

Хотя, по некоторым данным, бонг Гранта Пейджа эксплуатировался регулярно, каскадер говорит, что лично он всегда придерживался «правила 12 часов». Это означает, что у него был промежуток времени, позволявший протрезветь и прийти в себя, прежде чем рисковать жизнью и конечностями, выполняя очередной смертельно опасный трюк. Поэтому Пейджу было нельзя веселиться всю ночь с актерами, если на следующее утро ему нужно было работать.

«Их работа зависит от результатов. А на них могут повлиять мелочи. В моем случае от таких мелочей зависела жизнь – размышляет Пейдж. – Это даже не вопрос. Если ты под кайфом, то должен сказать: "Нет, я не могу выполнить трюк". Ты морально обязан так поступить. Речь идет о твоей жизни, не говоря уже об окружающих людях. Каскадер должен быть невероятно строг к себе».

Пейдж вспоминает один вечер, когда он и Хью Кияс-Бёрн купили пузырек гашишного масла у одной из местных банд. Однако, когда они вернулись домой, чтобы покурить, предполагаемый гашиш не дал ничего, кроме ужасного вкуса и сильной головной боли. Они решили, что это патока, возможно, с примесью настоящей травы. Другими словами, их обманули. Взбешенный Пейдж отправился в штаб-квартиру банды с пистолетом 32-го калибра, засунутым за пояс штанов, – его рукоятка торчала наружу. Кияс-Бёрн пошел с ним для поддержки. Как всегда, он был одет в костюм Пальцереза с мачете на бедре. Пара столкнулась с продавцами. «Один из байкеров встал и спросил: „Курево было настолько тяжелым?“ – вспоминает Пейдж. – Я повернулся и ответил: "Если ты так думаешь, то ты не знаешь определение слова „тяжелый“». Деньги, которые киношники заплатили за фальшивый гашиш, были возвращены.

Хью Кияс-Бёрн был знаком австралийским байкерам, многие видели и наслаждались его игрой в фильме 1974 года «Стоун» (в котором мотоциклисты поклоняются дьяволу и употребляют вещества, изменяющие сознание). Дейл Бенш, состоявший в банде «Линчевателей» во время съемок «Безумного Макса», вспоминает один долгий вечер с попойкой, когда к банде присоединился Кияс-Бёрн. Байкеры остановились в местном пабе. Они курили, пили пиво, пекли картошку в фольге на огне и спали прямо на полу в бистро.

«Хью выглядел как один из нас. Это был настоящий кайф, ведь мы считали его кем-то вроде героя», – говорит Бенш.

Учитывая, что дело происходило в Австралии 1970-х годов, употребление алкоголя было более или менее обязательным. По крайней мере, для съемочной группы «Безумного Макса» (хотя актеры пили и курили травку значительно реже остальных), именно так выглядела гулянка в нерабочее время.

Но однажды днем Кеннеди удивил всех, выставив шампанское для празднования дня рождения бум-оператора Марка Васютака.

«Каждый получил по бутылке, – вспоминает Васютак. – К обеду вино еще не охладилось, и мы решили выпить его позже, вместо чая. Все изрядно напились. Только Джордж, Гарри Уилкинс и Дэвид Эггби были в состоянии работать после обеда. К счастью, в тот день мы уже отсняли почти все, что нужно. Остальные члены съемочной группы все еще пили и курили на заднем дворе, отмечая мой день рождения. В конце концов, меня пришлось везти домой в горизонтальном положении в грузовике с реквизитом».

Линдси Фут вспоминает один неприятный инцидент с местными жителями, которые разрешили кинематографистам снять несколько сцен в их доме в Фэрхейвене, штат Виктория. Он взял ключи у мужчин в Джелонге: у двух здоровенных парней. Проведя полдня за съемками, он и первый ассистент режиссера «Безумного Макса» Ян Годдард отправились в паб пропустить по стаканчику, оставив дом в таком виде, словно в него попала бомба: оборудование и прочие вещи были разбросаны повсюду. Выйдя из туалета, Фут увидел, что Годдард прижат к стене, а разъяренный грузный нападавший вцепился ему в горло, приподняв его в воздух.

«Я потрепал гиганта по плечу и спросил: „Эй, что у тебя приключилось, приятель?“ – вспоминает Фут. – В следующую минуту кто-то подошел сзади и схватил меня. Так что теперь уже нас обоих прижали к стене. Он прорычал: „Ты из той съемочной группы?“ Я ответил: „Да“. Он сказал: "Вы устроили чертов бардак в моем доме». Я ответил: «Приятель, тебе нужно разговаривать не со мной. Вот парень, с которым тебе нужно поговорить, вон там. Ян Годдард»».

Чтобы спасти положение, пришлось вызвать Джорджа Миллера. Он предложил двум обиженным мужикам разойтись мирно, купив по кружке пива каждому из них. Фут и Дэвид Эггби, оператор «Безумного Макса», не были уверены, что Миллер не ошибся в выборе подарка.

«Мы с Эггби сказали: „Эй, Джордж, им не нужно больше пива. Они и так уже надрались и очень злы, – продолжает Фут. – Что, если они вернутся в дом, а у нас там камера и прочее оборудование? Это дорогие вещи“. Поэтому мы с Эггби и еще несколькими людьми пошли туда посреди ночи, чтобы вынести все оборудование».

Употребление алкоголя и наркотиков было не единственным видом рискованного поведения на съемочной площадке «Безумного Макса» – фильма, который известен смелыми трюками и постоянно нарастающим напряжением. Для одной из сцен Миллер попросил снять кадр с позиции персонажа, едущего на байке на большой скорости. Для этого Дэвиду Эггби пришлось сесть на мотоцикл позади гонщика (тогдашнего главы «Линчевателей» Терри Гибсона) и снять все по-настоящему. Эггби не мог держаться изо всех сил, так как ему нужны были обе руки, чтобы управлять камерой – большой и громоздкой штукой, которая весила около 15 килограммов. Он также не мог надеть шлем, ведь его лицо было прижато к окуляру. Двух человек привязали друг к другу большим ремнем.

Вскоре они обнаружили, что, если во время съемки оператор наклоняется в ту или иную сторону, горизонт заваливается и кадр выглядит криво. Чтобы компенсировать это, Эггби заставил Гибсона пригибаться и наклоняться вправо – неестественная поза для вождения, – а сам Эггби расположился на мотоцикле так, что ветровое стекло оказалось в нижней части кадра.

«Мы стартовали первыми и ехали на скорости шестьдесят километров в час. Я чувствовал себя уязвимым, потому что не мог надеть шлем, – вспоминает Эггби. – Но байки созданы для быстрой езды, поэтому мы попробовали увеличить скорость до восьмидесяти километров в час и обнаружили, что чем быстрее мы ехали, тем более плавно велась съемка».

Пара сняла несколько дублей, с каждым разом разгоняясь все быстрее. Из-за громоздкой камеры, закрывающей обзор, оператор с Гибсоном не знали, с какой именно скоростью они двигались. Лишь на следующий день, отсматривая отснятый материал, они увидели спидометр. Он показывал 180 километров в час.

Один из трюков бывшего члена «Линчевателей» Дейла Бенша был настолько пугающе реалистичным, что исполнителя объявили мертвым. Не съемочная группа, а байкеры и трюкачи по всему миру, которые видели эти кадры, посчитали, что никто не смог бы выжить. Так появилась городская легенда о том, что Бенш погиб.

В сцене Макс проезжает на своем «Перехватчике» сквозь горстку бандитов Пальцереза, которые пускаются в погоню. Воин Дороги с ревом проносится мимо моста (на Киркс Бридж Роуд в Литл Ривер, штат Виктория), затем останавливается и сдает назад. Снося все на своем пути, он оказывается лицом к лицу с четырьмя байкерами, быстро движущимися ему навстречу. Соперники сталкиваются на мосту. Пара мотоциклистов взлетает в воздух (подробнее об этом чуть позже), а двое других падают с байков на дорогу. Бенш, выступавший в этой сцене в качестве дублера Ника Газзаны (который играет байкера по имени Старбак), – один из последних. Он падает на бетон, как кусок отбракованного мяса: его ноги подбрасывает в воздух, а сам он ударяется об ограждение. Поскольку его тело вращается, каскадер получает удар в поясницу собственным байком.

Самое страшное происходит примерно секундой позже. Второй мотоцикл на огромной скорости неуправляемо кувыркается на мосту. Когда он переворачивается вверх ногами – БАМ! Переднее колесо и голова Бенша сталкиваются. Удар огромной силы приходится каскадеру прямо в заднюю часть черепа, защищенную лишь неплотно прилегающим оранжевым шлемом (голова Газзаны намного больше головы Бенша). Это момент, от которого захватывает дух, – именно его завороженный Байрон Кеннеди позже будет пересматривать снова и снова во время монтажа. Прежде чем камеры начали снимать эпизод, Грант Пейдж посоветовал Беншу: «Перед таким трюком лучше не думать слишком много». Это лишь заставило его нервничать еще больше.

«Задним числом я понимаю, что совершил ошибку. По сути, я слишком долго держался за мотоцикл, – вспоминает Бенш. – Митч на другом байке поступил правильно и бросил руль. Когда раздалась команда „Снято!“, все побежали ко мне, потому что думали, что я ранен, но я был в порядке. Они отнесли меня на заднее сиденье фургона, где Джон Лей, игравший одного из копов, вправил мне шею. Он просто схватил ее и повернул. Я не уверен, что он обладал нужной квалификацией для этого, но, похоже, знал, что делает».

Другой важный момент в этой череде неудач связан с тем, как оставшиеся два гонщика, словно тряпичные куклы, падают с моста. Вместе с мотоциклами они с плеском погружаются в ручей внизу, выполняя еще один чрезвычайно опасный трюк. Джордж Миллер предложил Бертрану Кадару $ 1 000, чтобы снять его, – огромные деньги по тем временам. Кадар отказался, объяснив, что чувствует себя так, будто ему «предлагают самоубиться». Чтобы подготовиться, Пейдж и его коллега-каскадер Крис Андерсон должны были точно знать место падения, дабы удачно приземлиться в ручей и не столкнуться друг с другом в процессе. Пара определилась с местом, решив, что у Пейджа будет для падения вся левая сторона ручья, а у Андерсона – правая. Проведя мелом черту на земле, они вернулись к исходной точке. Если оба гонщика будут держаться на одинаковом расстоянии по обе стороны от линии и поддерживать одинаковую скорость, то теоретически углы наклона гарантировали, что они съедут с моста в нужном направлении.

В отличие от ужасной сцены с Беншем на мосту, их план сработал как часы.

«Это был один из тех трюков, во время выполнения которых ты просто знаешь, что все будет хорошо, – размышляет Пейдж. – Единственный страх, который испытывают люди, – страх перед неизвестностью. Из-за нее мы цепенеем. Но попадая в знакомую ситуацию, вы получаете всплеск адреналина, который заставляет вас действовать эффективнее. Он отключает ненужные части тела и ускоряет работу мозга, сердца, мышц, направляя всю кровь к этим органам. Вот что делает для нас адреналин».

Специализацией Фила Брока, который был дублером Мэла Гибсона и является братом покойного австралийского чемпиона по автогонкам Питера Брока (он же Царь горы), было точное вождение, что в основном подразумевает управление автомобилем на устрашающих скоростях. Он всегда избегал использования рамп, потому что, по словам Брока, «если вы начинаете совершать прыжки с рампы/трамплина, то можете выйти из машины и смотреть со стороны. Вы больше не контролируете происходящее». Самый сложный маневр для водителя-каскадера показан в начале фильма, где он на манер игры в «кто первым струсит» мчит прямо на Ночного Ездока. Брок, управлявший желто-сине-красным полицейским «Перехватчиком», должен был выполнить переворот в направлении машины преступника-маньяка (за рулем Грант Пейдж), которая неслась на него с другой стороны. В последний момент, когда между двумя быстро движущимися машинами остается всего пара метров, Брок сворачивает с дороги, дергает ручной тормоз и возвращается назад.

«Мы проделали это, кажется, три раза, – вспоминает Брок. – Первые несколько раз мы с Грантом оба притормаживали. Но Эггби сказал, что так не годится, потому что Ночной Ездок – маньяк. Ему на всех плевать, так ведь? Он полностью захвачен скоростью и мчит прямо на тебя. Так что Грант должен не сворачивать с дороги, а двигаться абсолютно прямо. С каждым разом я приближался все ближе и ближе, потому что, когда попрактикуешься в таких вещах, постепенно получается все лучше. В конце концов я пригрозил Гранту: „Грант, если тебе надо закрыть глаза, – закрой. Только не двигайся“».

Дэвид Эггби, снимавший эпизод с заднего сиденья, вспоминает, что эта сцена была, по его собственным словам, «довольно пугающей».

«Участники были заряжены на победу, но действовали бессистемно, – вспоминает оператор. – Мы наплевали на осторожность, сказав: "К черту все, давайте сделаем это". Мы совершили много сумасшедших поступков, и нам повезло, что несчастных случаев больше не случалось. В любой момент могло произойти все что угодно, но мы работали в относительно контролируемой среде. На спокойной регулируемой дороге. Я бы чувствовал себя иначе, если бы движение на ней было другим. У нас были ребята, которые как бы останавливали машины с каждой стороны».

Одним из тех, кто «как бы» останавливал движение, был регулировщик автотрафика Стюарт Битти. Иногда его полномочия были сильно ограничены, например, если водители категорически отказывались тормозить. В одном из таких случаев, игнорируя сигналы Битти, мимо пронесся самосвал. В паре сотен метров вверх по дороге, за небольшим холмом, Фил Брок нажал на педаль «Перехватчика», а Эггби снимал с заднего сиденья. Побагровев от ужаса, Битти схватил рацию и прокричал в нее: «Там проезжает грузовик! Грузовик проезжает!» На другом конце никто его не услышал. После того как Миллер давал команду «Мотор!», рации членов команды выключались. Когда грузовик внезапно появился перед Броком, водитель, отличавшийся точностью реакции, в мгновение ока свернул в сторону.

«Вы не можете себе представить, какой это стресс – останавливать поток транспорта. Это очень, очень большой напряг, – вспоминает Битти. – Ты знаешь, что если пропустишь автомобили, то не только испортишь дубль. Кто-то может погибнуть. Либо один из актеров, либо водитель в машине, которая проедет. Это была очень, очень напряженная работа, а травка, которую я ежедневно курил, только усугубляла нервозность. Если вы находитесь в действительно стрессовой ситуации, то под кайфом становитесь еще большим параноиком. Я уверен, что так оно и было».

Регулировщик движения вспоминает, как однажды Дэвид Эггби, пронюхав, что Битти на работе под кайфом, ворвался к нему и устроил выволочку.

«Он рвал и метал, – говорит Битти. – В ярости оттого, что мы были под кайфом днем, когда останавливали движение, он прокричал: „Моя жизнь зависит от вас, ребята, а вы под дурью!“ Он был действительно очень зол. Но, думаю, его можно понять. Как он и сказал, его жизнь зависела от того, насколько успешно мы остановили движение. Однажды, когда снимали сцену, где Джонни пристегивают наручниками к машине и она взрывается, я реально уснул».

Эггби объясняет:

«Помню, как узнал, что народ курит травку. Я не терпел ничего подобного, даже выпивку в съемочных группах. Я смутно припоминаю, что очень злился по этому поводу. В молодости я был раздражительным».

Джордж Миллер, с другой стороны, говорил мягко и выглядел немного отстраненным. Он был неопытен, но уверен в себе и спокоен. Никто не знал, что творится в голове у Миллера, хотя было известно, что он далеко не слабак. Другими словами, режиссер и Эггби, его оператор, были полными противоположностями и конфликтовали.

«Практически на каждой съемке между Эггби и Джорджем возникал спор, – вспоминает главный осветитель Линдси Фут. – Эггби говорил, что так сделать нельзя или невозможно. Дэвид уехал работать в Америку, и там его полюбили, потому что он брал инициативу на себя. “Сделайте это, сделайте то”, – там такое нравилось. Но столь агрессивный метод не всегда срабатывает с австралийцами».

Вивьен Мепхэм, гример команды «Безумного Макса», которая обычно находилась в самой гуще событий, говорит, что в чрезвычайно хаотичной съемочной обстановке люди по-разному реагировали на стресс.

«Эггби всегда пытался перестраховаться, – вспоминает она. – Он говорил: „Если вы сделаете так, то будут трудности при монтаже“, но ему не верили. Разве он в этом смыслил? Вообще-то, да. Опираясь на исходный сценарий, смонтировать эпизоды надлежащим образом не представлялось бы возможным. И подобных моментов было немало, временами вся эта неразбериха выглядела довольно гадко. Я многого не помню – как бы вычеркнула из памяти. Женщина, следившая за соответствием отснятого материала сценарию, в большинстве случаев уходила со съемочной площадки в полном расстройстве. Они постоянно переходили черту. Мы все хотели сделать хороший фильм, но если бы окончательно пустили все на самотек, то не пожелали бы каждый день возвращаться вновь на площадку и продолжать съемки».

Но не только Миллер и Эггби не сошлись во взглядах. Многие члены съемочной группы, недовольные неудачным первым днем съемок на автостраде Джелонг, были не слишком впечатлены режиссерским подходом Миллера и откровенно выражали это. Там, где одни позже разглядели дипломатичный и глубокомысленный стиль руководства, неторопливость и тактичность, другие видели раздражающую неуверенность и нерешительность. В моменты наивысшего напряжения, когда съемочная группа требовала от Миллера ответов, режиссер пытался обрести хладнокровие, стоя молча, неподвижно, закрыв глаза и отстранившись от окружающих. Если время поджимало, это еще больше их распаляло.

«Джордж просто стоял и думал о том, каким будет кадр. Съемочная группа говорила: „Ну же, ради бога, начинайте уже! Давай, Джордж, что ты творишь?“ – вспоминает актер Роджер Уорд, который играл офицера Основного Силового Патруля Фифи Макаффи. – Я бы, наверное, испугался их, но не Джордж. Он был полон решимости добиться своего, просто не знал, как это сделать. Он стоял там по несколько минут – иногда по полчаса – и просто думал. Неприязнь со стороны команды была совершенно очевидна».

Несмотря на то что во время съемок он находился под кайфом и, как правило, на значительном расстоянии от камер, регулировщик автотрафика Стюарт Битти был более чем осведомлен о дурной атмосфере на съемках «Безумного Макса» и отнюдь не идеальных условиях работы.