Текст книги "Варварское нашествие на Европу. Германский натиск"

С массовым проникновением остготов на земли империи завершилась череда миграций, отправной точкой которых послужила Восточная Европа, попавшая под натиск гуннов. Впоследствии, примерно до середины VI в., империя чувствовала себя в относительной безопасности с этой стороны: дунайские limes продержались до переселения авар и славян. Но западные limes, остававшиеся почти неприступными на всем протяжении IV в., если не считать незначительных прорывов, в течение первых десяти лет V в. захлестнул девятый вал, который в конце концов затопил весь Запад. Большинство составлявших его народов пересекли рейнский рубеж в результате памятного прорыва 31 декабря 406 года.[71]71
  По поводу этой даты идут споры: 406 или 405? Мы следуем выводам Courtois. Vandales [N 233]. P. 38, n.3.


[Закрыть] Другие, под командованием Радагайса, проложили себе более прямой путь в Италию в 405 г., но к ним судьба была несравненно менее благосклонной: в августе 406 г. они были разбиты Стилихоном в сражении при Фьезоле, в то время как члены первой группы дошли до самой Африки, добившись при этом больших успехов.[72]72
  Так называемый поход Радагайса плохо изучен. Речь идет о некоей неоднородной толпе, которая вступила в Италию с северо-востока и дошла до Тосканы. Чтобы уничтожить ее, хватило одной битвы. При Фьезоле «римская» армия имела этнический состав, сближавший ее с завоевателями: находясь под командованием вандала Стилихона и вестгота Сара, она состояла в основном из аланов и гуннов.


[Закрыть]

Между западной и восточной группами нет смысла проводить слишком четкую границу. С обеих сторон мы находим племена одной и той же группы; удары, наносимые ими по римским оборонительным рубежам, почти совпадают во времени; их вылазки дополняют друг друга (не будь Радагайса, было бы трудно объяснить успех Алариха), и после 412 г. эти две группы сливаются воедино в Южной Галлии. Невозможно усомниться в том, что между этими двумя течениями существовала связь: отголоски мощного натиска степных народов давали себя знать даже в Западной Германии, поскольку как аланы, так и сами гунны в конце концов переправились не в нижнем течении Дуная, а через Рейн. Современники, несмотря на отсутствие у них целостного представления о варварском мире, по-видимому, ясно видели всю эту цепочку, по крайней мере, то, что она тянулась из понтической степи до самого Иллирияв.[73]73
  См. текст св. Амвросия. Expositio in Lucam. X, 10, и его комментарий у Куртуа.


[Закрыть]

Участники прорыва 406 г. не сыграли такой роли, как готы или великие народы второй волны. Большинству так и не удалось создать своего государства. Два из тех политических объединений, что все-таки возникли, просуществовали очень недолго – речь идет об испанских королевствах вандалов-силингов и алан. Уцелели только три, да и их история оказалась не слишком длинной – это королевства вандалов и бургундов, которые пали в 534 г., и государство свевов, исчезнувшее в 585 г. Лишь государство бургундов сумело реализовать достаточно стабильный синтез между варварами и римлянами. История вандалов в исторической перспективе Северной Африки – не более чем курьезная аномалия. Что же касается свевов, то они едва ли вообще имели историю: источники хранят о них почти гробовое молчание в течение неполных ста лет – с 469 по 558 г.!

А) Вандалы.

Древнейшая история вандалов основывается на ненадежных сведениях, замешанных на преданиях готов, лангобардов и англов, а также на некоторых данных ономастики и археологии. Большинство из них приводит нас в Скандинавию, в условия, близкие к обстоятельствам происхождения готов. Возможно, родовое гнездо вандалов находилось в небольшой области Вендюссель (обитатели которой до сих пор называют себя Vendel-boer) на северной оконечности Ютландии за Лимфьордом.[74]74
  Однако тот же элемент встречается и в других районах Скандинавии.


[Закрыть] Очевидно, они говорили на восточном диалекте, близком к готскому. Наконец, археология указывает на сходство между имеющимися в ее распоряжении материалами из Вендюсселя и Силезии (первое место обитания вандалов, подтвержденное источниками), относящимися к преддверию нашей эры. Таким образом, может оказаться, что путь вандалов пролегал параллельно маршрутам кимвров и готов.

Впервые история застает вандалов в I в. н. э. на южном берегу Балтики. В то время название Vandali или Vandili обозначает большую группу народов, в числе которых Плиний упоминает бургундов и варнов; место их обитания гипотетически сопоставляют с Померанией или Познанью. Впоследствии это название охватывает только два племени, силингов (упоминаемых Птолемеем в современной Силезии) и асдингов (которые появляются в III в. у Диона Кассия между Вислой и верховьями Днестра).[75]75
  Силинги завещали свое название Силезии; термин «асдинги» в действительности, похоже, относился лишь к королевскому роду.


[Закрыть] СIII по V в. эти племена вели параллельное, но самостоятельное существование.

Первые шаги в сторону Римской империи наблюдаются в 171 г. у асдингов: подхваченные течением, вынесшим готов к Черному морю, они тщетно пытаются вторгнуться в Дакию. В середине III в. оба народа стремительно перемещаются на юго-запад: после 248 г. мы обнаруживаем асдингов на равнине Паннонии, а силинги с 277 г. находятся в верховьях Майна. В этих новых местах они задерживаются примерно на полтора века – до появления гуннов; в длительном соприкосновении с limes восточная группа довольно быстро эволюционирует.[76]76
  Но нет уверенности в том, что их переход в арианство датируется именно этой эпохой. Скорее всего, их обращение состоялось только по пути в Испанию.


[Закрыть]

Незадолго до 400 г. асдинги, конечно же, под натиском гуннов пустились на запад, поднявшись по левому берегу Дуная; по пути они встретились с силингами, и между этими двумя группами установилась некоторая координация. Около 401 г. они нападают на Рецию, около 405 г. мы видим их на Рейне, среди народов, штурмующих limes. Король асдингов Годагизел потерпел поражение и пал во время прорыва, но основной массе двух народов, возглавляемой его сыном, удалось вступить в Галлию. Безусловно, они рвались к Средиземноморью; но угроза двойной контратаки римлян – со стороны войск из Италии и Британии – побудила их искать новых территорий для грабежа к югу от Пиренеев.[77]77
  Восстановить точный маршрут движения вандалов через Галлию невозможно, поскольку из-за дурной славы на их счет нередко заносились бедствия, к которым они не имели отношения.


[Закрыть] В течение всего этого путешествия они составляли единое целое с частью алан и, конечно же, свевов.

Осенью 409 г., когда вандалы вторглись в Испанию, страна была не только обессилена – ее раздирала гражданская война. Разгром был полным; оборонялись только отдельные города. Варвары делили страну, как мешок золота. Асдингам и силингам достались разные доли, первым – на северо-западе Галисии, вторым – в богатой Бетике (411 или 412 г.). Приход в Галлию вестготов отнял у них всякую возможность вернуться; но скоро они все равно оказались бы под угрозой, так как Валия, которому Рим поручил навести порядок в Испании, действовал с большой жестокостью. Король силингов был взят в плен и отправлен в Равенну; в 418 г. его народ понес такое поражение, что утратил независимость. Рассеявшиеся асдинги пополнили свои ряды остатками алан, также разбитых Валией. Все уцелевшие вандалы присоединились к асдингам. Последние, недовольные сильной Галисией и соседством свевов, в 419–420 гг. завладели Бетикой, и империя не смогла им в этом помешать.

Нам не слишком хорошо известно о том, что представляло собой государство вандалов в Испании.[78]78
  Традиция связывать с вандалами название Андалусии не имеет под собой оснований.


[Закрыть] Без сомнения, оно так и не вышло из самой начальной стадии армии, расквартированной во вражеской стране. Но, несмотря на закон, который под страхом смерти запрещал посвящать варваров в тайны кораблестроения, вандалы получили доступ к морю и стали грозными пиратами. С 426 г. они нападали на Балеарские острова и Мавританию, а в 428 г. завладели морской базой в Картахене. В течение двадцати лет они, похоже, жили только грабежом и совершенно истощили ресурсы Испании. В результате у короля Гензериха (или Гейзериха) родилась мысль – бессознательно унаследованная им у Алариха – извлечь выгоду из единственной нетронутой провинции Запада, Африки, обороноспособность которой была парализована гражданской войной.

Это было рискованное и сложное предприятие. Мы не знаем его подробностей, кроме одной: в мае 429 г. все его участники – асдинги, силинги, аланы и некоторые испано-римляне – собрались в Тарифе. Несомненно, они совершили высадку вблизи Танжера, и их дальнейший сухопутный маршрут пролегал через проход Таза.[79]79
  Это гипотеза Le Gall, Litinéraire de Genséric [N 239], поддержанная Courtois. Vandales [N 233].


[Закрыть] В мае или июне 430 г. армия поступила к Гиппону: за год было преодолено почти 2000 км бесплодной земли. Несмотря на эту отсрочку, комит Африки не смог оказать им подобающего отпора; он заперся в Гиппоне, который сопротивлялся более года (во время этой осады умер святой Августин). Авангарды, конечно, уже успели добраться до Проконсульской Африки.

Не в силах отразить вандалов, римляне предложили им fœdus;Гензерих, опасавшийся, что не сможет завладеть другими укрепленными городами, ответил согласием (Гиппон, 11 февраля 435 г.). Переданные вандалами владения охватывали север Нумидии, западную часть Проконсульской Африки (с Гиппоном и Гуэльмой) и почти всю Ситифенскую Мавританию (самые западные районы, безусловно, остались за рамками соглашения). Гензерих ненадолго удовлетворился этим: 19 октября 439 г. он напал на Карфаген, который занял почти без боя. Город был добросовестно разграблен, а некоторые его строения сожжены или разрушены.[80]80
  Куртуа выступил против этого утверждения Виктора из Виты. Но археологические раскопки свидетельствуют об ином (о термах Карфагена, ср. [N 434]).


[Закрыть] Затем была завоевана вся остальная пригодная для жизни Африка вплоть до Триполитании. После этого возникла угроза того, что Гензерих вторгнется в Италию с тыла, зайдя с юга: в 440 г. вандалы высадились на Сицилии. Чтобы остановить их, Валентиниан III предложил им новый fœdus (442 г.), закрепивший за ними Проконсульскую Африку, Бизацену и часть Триполитании и Нумидии. Эта территория и стала колыбелью государства вандалов.[81]81
  Таким образом, Рим теоретически сохранял за собой три Мавритании, запад Нумидии, восток Триполитании. Это были самые бедные области, где берберские традиции были очень сильны, поэтому империя ненадолго вернула себе свои владения. Уже после 455 г. следы ее присутствия в латинской Африке теряются. Изрядная часть западных областей оказалась в руках берберских племен; некоторые приморские города, вроде Типасы, в неизвестный момент приняли у себя вандальские гарнизоны; прямое или косвенное влияние вандалов ощущалось до Орана, а может быть, и Танжера. Само же вандальское государство в западном направлении почти не выступало за Константинов меридиан


[Закрыть]

Большая часть вандалов обосновалась в Проконсульской Африке, главным образом в окрестностях Карфагена. Некоторые небольшие группы поселились к северу от Бизацены и на мавританском побережье, в Типасе и Шершелле. В главных поселениях появились арианские епископы. Языком повседневного общения стала латынь (от вандальского не сохранилось ничего, кроме имен собственных). В третьем поколении король Тразамунд выказал определенный вкус к латинской литературе, даже богословского содержания, и имел собственных придворных поэтов, впрочем, достаточно посредственных.

Чтобы укрепить свою армию, Гензерих прибег к крупным конфискациям, вместо того чтобы усвоить принцип раздела, подобно другим варварским королям. Часть захваченных земель обеспечила наделы (sortes) вандалам, остальное отошло короне. Вандалы превратились в землевладельцев, разделивших образ жизни своих по-прежнему многочисленных римских собратьев; ничто не указывает на то, что они обрабатывали землю собственными руками. Они переняли вкусы тех, кого ограбили, включая радости терм и амфитеатра. Прежние владельцы были высланы в Италию или на Восток; а их потомкам иногда удавалось кое-что себе вернуть,[82]82
  Ср. Vie de Fulgence de Ruspe / Ed. Lapeyre. P. 11.


[Закрыть] но данные события породили ненависть, еще более ощутимую из-за арианства. И, стремясь обеспечить себе будущее, короли вандалов до последнего дня могли рассчитывать только на силу.

Институты вандалов несли на себе отпечаток этого положения. Как войско, народ вандалов по-прежнему делился на группы по тысяче человек. Умирая, Гензерих отдал распоряжения, имевшие целью сохранить единство командования, в ущерб традиции семейного раздела. Глава администрации носил титул prœpositus regni (препозит королевства), почерпнутый из военного лексикона. Сначала римляне не допускались ни на какие важные посты, провинциальные кадры не участвовали в управлении. Для насущных нужд, прежде всего для организации поступлений от поземельного налога, которым были обременены одни римляне, хватало всего нескольких notarii (писцов). В общем, это был сокращенный вариант правительства, не обремененного традициями и ложным стыдом, действовавшего исключительно в интересах завоевателей.[83]83
  Эта картина, опирающаяся на лаконичные и полные враждебности документы, неполна и, несомненно, пристрастна; источники же не дают оснований для другого видения. Единственный юридический документ, знаменитые Tablettes Albertini, показывает, что простой народ сохранял свои римские институты [N 13]. Несмотря на свою жестокость, вандалы продолжали питать некоторое уважение к прерогативам императора (чеканка золотых монет,); тем не менее королевские указы датировались по годам правления.


[Закрыть]

У вандалов первого африканского поколения, кажется, была только одна политическая идея – непрерывная экспансия, безостановочный разбой на новых и новых территориях. Обосновавшись в Африке (возможно, лишь потому, что не дерзнули штурмовать Ливийскую пустыню), они начали планомерно обирать средиземноморский мир. В этом и заключался основной закон того, что торжественно именуют «Империей вандалов». Здесь Гензерих приложил все свои способности. Начиная с 440 г. флот, базировавшийся в Карфагене, позволял ему высаживать войска в Сицилии (настоящее завоевание было предпринято только в 468 г.). Остров находился в центре дипломатической игры, главным образом в связи с поставками продовольствия: в 476 г. Одоакр получил его в обмен на выкуп; в 491 г. Теодорих захватил остров, но около 500 г. передал его западную часть вандалам (в качестве приданого своей сестры), и Сицилия оставалась разделенной вплоть до победы Юстиниана. Около 455 г. Гензерих занял Корсику и Сардинию, а также, несомненно, Балеарские острова; они стали колониями, которые нещадно эксплуатировали и откуда угоняли в рабство местное население. Одновременно продолжались набеги на берега Испании, Италии и Греции, апогеем которых стало разграбление Рима в 455 г. Вандалы отказались от своей агрессивной политики только со смертью Гензериха (477 г.), после того как целое поколение прожило свой век, безмятежно купаясь в богатствах Карфагена. Только с этого момента историю их переселения, продолжавшегося три четверти века, можно считать законченной.[84]84
  Впоследствии нам остается лишь наблюдать за чередой королей и стремительной романизацией вандалов. Однако религиозная пропасть воспрепятствовала успешному завершению этого процесса: он лишь ослабил мощь вандалов. Гунерих (477–484 гг.) был заложником в Константинополе, женился – против воли – на дочери Валентиниана III и тщетно пытался ввести наследственное правление на римский манер. О Гунтамунде (484–496 гг.) нам практически ничего неизвестно. Тразамунд (496–523 гг.) стал настоящим «вандальским Теодорихом»: он не только женился на сестре остготского короля, но и понял, что германское меньшинство может выжить только путем приспособления к римской среде. Тразамунд любил поэзию и строительство, интересовался богословием, но, в отличие от своего шурина, не сумел добиться отклика у сенаториальной аристократии – единственного класса, способного обеспечить его административными кадрами. Хильдерих (523–530 гг.) по крови и воспитанию был римлянином более чем наполовину, но в остальном – полнейшей бездарностью. Гелимер (530–533 гг.) был проходной фигурой.


[Закрыть]

Гибель королевства вандалов лишний раз доказала, насколько оно было непрочным: под ударами Юстиниана все созданное вандалами рухнуло как карточный домик. Велизарий высадился в Африке 30 августа 533 г.; 15 октября он был уже в Карфагене; после в двух сражений в его руках была вся освоенная римская Африка; в марте 534 г. Гелимер, бежавший в западные области, вскоре сдался и был отправлен в Азию. Его народ последовал за ним: одни стали рабами, вторые – изгнанниками, третьих силой заставили пойти в византийскую армию. Очень небольшие группы вандалов нашли убежище у мавров, но пали во время второй облавы, устроенной византийцами в 539–540 гг. Вандалы, оказавшиеся на Востоке, сгинули в этническом хаосе византийских войск, сражавшихся в Персии. «История вандалов закончилась ничем» (Куртуа). Таким образом, в Северной Африке германская составляющая отсутствует. События 543 г. (так же как и исламское завоевание) толкнули ее на иной путь, нежели тот, по которому пошел остальной Запад. Главные следы, оставленные вандалами, оказались негативными: за век их жестокого правления римская Африка потеряла свои лучшие духовные силы и правящий класс, а также большую часть окраинных территорий.

Б) Свевы в Испании.

Название свевов, как и вандалов, некогда было у всех на устах, и в свое время этот народ играл роль, намного более значительную, чем в 406 г. Первоначально так назывались большое неоднородное племя герминонов и одновременно более узкая группа, которая вошла в историю около 72 г. до н. э. вместе с Ариовистом. В то время они находились на среднем Рейне. Позднее мы встречаем их под тем же названием или под именем квадов в районе современной Моравии. Достаточно рискованно говорить о совпадении этих данных с названием Suebicum таге (Свебское море), которое Тацит присваивает Балтийскому морю, и упоминанием о Suebi Nicretes на Неккаре. Без сомнения, народ свевов разделился на множество групп, которые вели различную политику по отношению к Риму. В эпоху нашествий свевы присутствуют на заднем плане почти повсеместно – в Швабии (которой они оставили свое имя), Венеции, Фландрии, Великобритании и, наконец, в Испании.

Только здесь свевы начали играть по-настоящему важную роль. Можно предположить, что они переправились через Рейн в 406–407 гг., а в 409 г. вторглись на Иберийский полуостров. При разделе в 411 г. они получили южную часть Галисии, а в 419 г., после ухода асдингов, вдвое расширили свои владения, приобщив к ним и северную половину. Отплытие асдингов в Африку и временное отступление вестготов позволило королю свевов Гермериху создать вокруг городов Браги (служившей ему столицей) и Луго настоящее государство. Испано-римляне попытались задушить его с помощью Аэция, к которому направили галисийского епископа Гидация – нашего единственного информатора; но Аэций, слишком занятый в Галлии, отказался вмешаться, и местные власти заключили с непрошеными гостями нечто вроде fœdus (известны мирные договоры 433, 437 и 438 гг.).

Однако свевы не отказались от своего дальнейшего продвижения по иберийским землям. В 439 г. они заняли Мериду, затем Севилью (441 г.) и даже часть района Картахены. При короле Рехиаре казалось, что вся Испания готова пасть к его ногам, но у свевов не хватило сил, чтобы полностью завладеть и править ею. Карательная экспедиция, предпринятая в 456 г. королем вестготов Теодерихом от имени императора Авита, развеяла этот воздушный замок. Рехиар был разгромлен 5 октября под Асторгой на реке Орбиго; две недели спустя готы вступили в Брагу и разграбили этот город, не делая различий между свевами и римлянами. Рехиар был настигнут на побережье у Порто и предан смерти. Королевский род угас. Но как только готы отвлеклись, свевы вернули себе независимость. Около 464 г. король Ремисмунд сумел получить официальное признание Тулузского двора. После этого королевство свевов – как и сама Галисия – почти на столетие исчезает из историографии.

Как и королевство вандалов, государство свевов выглядит нестабильным и жестоким, то есть рабовладельческим.[85]85
  Степень ущерба, нанесенного городам Северо-Запада Испании, подтверждается текстами и археологией. Нам известно, по меньшей мере, о трех римских городах и двух туземных бургах, которые так и не оправились после разгрома; ср. J.-M. Lacarra. Panorama de la historia urbana en la peninsula ibérica desde el siglo V al X, Settimane…, VI, 1958. P. 328.


[Закрыть] Из его внутренней истории мы знаем только о религиозных колебаниях, отражавших его внешнеполитическую слабость: король Рехила, умерший в 448 г., был язычником; его сын Рехиар (448–456 гг.) стал ортодоксальным христианином, чтобы заручиться симпатиями империи и избежать вмешательства готов; около 456 г. присланный из Галлии вестготский епископ Аякс увлек свевов в арианство. К середине VI в. король Харарих ненадолго присоединился к ортодоксальной Церкви, чтобы заручиться заступничеством святого Мартина Турского и, возможно, добиться союза с франками; но арианство снова взяло верх. Вскоре его позиции были подорваны миссией другого Мартина, епископа Браги. Около 561 г. король Теодемир перешел в ортодоксальную веру. Перед лицом все еще арианского Толедского королевства это была провокация: в 576 г. вестготский государь Леовигильд напал на короля свевов Миро. В 585 г. последний король Андека попал в плен, а его государство было захвачено – всего за год до перехода вестготов в ортодоксальное христианство. В следующем году имели место два восстания свевов, затем все было кончено: свевы растворились среди готов.

Свевы оставили в Галисии несколько незначительных следов ономастического и археологического характера, которые тяготеют к побережью по обе стороны от Браги. Почти ничто из их языка не перешло в португальский (5 или 6 слов); но их недолгое присутствие, несомненно, обеспечило Галисии часть ее своеобразия, и особенно в церковной сфере. Об их институтах мы не знаем почти ничего, если не считать того, что свевы чеканили монету имперского типа периода до 456 г. Если не считать труда Мартина из Браги – который немногим обязан местной среде,[86]86
  Cp. Martini episcopi Bracarensis opera omnia / Ed. Barlow, Newhaven, 1950. Долгое пребывание в Палестине приобщило Мартина к серьезной греческой культуре.


[Закрыть] – у свевов полностью отсутствует собственная культура, а искусство Галисии представляет собой лишь ответвление испано-готского. Если бы испанских свевов никогда не существовало, в истории не произошло бы никаких заметных изменений.

В) Бургунды.

Бургунды (или, точнее, бургундионы)[87]87
  Французская историография (кроме Coville. Recherches sur l'histoire de Lyon [N 224]) предпочитает первый вариант (хотя он встречается в источниках лишь 4 или 5 раз), тогда как народ этот обычно именовал себя Burgundiones; по поводу этого чередования ср. Goti / Gutones (готы / гутоны) и Frisii / Frisones (фризы / фризоны).


[Закрыть] появились в Балтийском регионе в I в. в составе группы виндилов; затем они продвинулись дальше, оказавшись в среднем течении Вислы. Но язык и традиции бургундов позволяют с уверенностью говорить об их скандинавском происхождении. Их восточный диалект близок к готскому, а предания, собранные в позднейший период, приводят на «остров, называемый Скандинавия».[88]88
  Passio s. Sigismundi // MGH, SS. Rer. Merov., II, 333. Этот текст, несомненно, испытал сильное влияние Иордана.


[Закрыть] Действительно, в Скандинавии немало областей с аналогичными названиями: земля Боргунд на Зогнефьорде в Норвегии, а главное, балтийской остров Борнхольм (в XIII в. Borgundarholm). В III в. бургунды начали перемещаться из своих польских владений на Запад. После 260 г. они бок о бок с аламаннами попытались преодолеть limes на Декуматских полях, но им не удалось закрепиться на римской территории. Их власть над землями между Роной и центральной Швабией растет настолько, что в 359 г. уже можно вести разговор о бургундо-римских границах.[89]89
  Ammien Marcellin, XXIV, 2,15.


[Закрыть] Контакты бургундов с империей в течение 140 лет привели к развитию определенной экономической активности. Несмотря на это, они были подхвачены и унесены на Запад водоворотами, предшествовавшими прорыву 406 г. В результате их забросило к западу от Рейна, в Германию II, иными словами, в область ниже Кобленца.

Начиная с 411 г. бургунды поступают на службу к римской партии, возглавляемой узурпатором Иовином; в 413 г. они заключают fœdus с законным императором и получают «ближайшую к Рейну часть Галлии».[90]90
  Устойчивая историографиская традиция пыталась исправить эти данные, сообщаемые в отрывке из Олимпиодора, и, опираясь на один только авторитет «Песни о Нибелунгах» (где столицей короля Гюнтера является Вормс), переместить это королевство в Германию I с центром в Вормсе. Сегодня налицо здоровая реакция; нужно отказаться от штампа «Вормское королевство» и говорить лишь о «рейнском королевстве бургундов». См. обзор дискуссии в Altheim. Geschichte der Hunnen [N549], IV. S. 193 и сл.


[Закрыть] Это рейнское королевство просуществовало приблизительно тридцать лет. Его слабые попытки экспансии в Бельгию вызвали враждебность Аэция: в 436 г. Аэций натравил на бургундов своих друзей-гуннов. Король Гунтиарий был убит, королевская династия уничтожена, а бургунды обречены на переселение. Весь народ отправился на юг.[91]91
  Эта катастрофа оставила в эпосе большой след (в «Песни о Валтарии», а затем в «Песни о Нибелунгах», правда, в последней к событиям ошибочно примешан Аттила. Гунтиарий был воспет во всем германском мире, в англосаксонском «Видсиде» (Гудхере), а также в Эдде (Гуннар).
  С пребыванием бургундов на Рейне связан недостаточно освещенный вопрос об их обращении в христианство. По утверждению Орозия, они приняли ортодоксальное христианство в 417 г.; но большинство авторов полагает, что из язычества они сразу перешли в арианство и случилось это где-то между 413 и 436 гг. С текстом Орозия. Hist adv. pag. [N 17], VII, XXXII, 13, соглашается только Coville. Recherches [N 224]. P. 139–152. Символично, что бургундские апостолы VI в. нигде не упоминают об этом краткосрочном обращении в ортодоксальное христианство.


[Закрыть]

Однако Аэций не стремился уничтожить бургундов, из которых могли получиться хорошие воины на службе Рима; он ограничился тем, что удалил их из Северной Галлии. Поэтому он выделил им место в Восточной Галлии по соседству с аламаннами – другими, более воинственными германцами, их традиционными врагами. В 443 г. римляне заключили с бургундами новый fœdus, по которому бургундам разрешалось осесть в Sapaudia_yто есть французской Швейцарии и на юге французской Юры вокруг Женевы.[92]92
  Такую, достаточно убедительную, интерпретацию этого очень дискуссионного названия приводит Duparc. La Saupadia[N 225]. Во всяком случае, это необязательно была современная Савойя.


[Закрыть] Там они зарекомендовали себя как примерные федераты, готовые служить Риму при первой необходимости: в 451 г. они сражались с Аттилой, а в 456 г. – с испанскими свевами. В 457 г., возвращаясь из Испании, они вознаградили себя «натурой», захватив изрядную долю Лионской I и Вьеннской провинций. Император Майориан поспешил остановить их, и бургунды отступили; но как только император ушел, они вернулись с оружием в руках и заняли Лион,[93]93
  Эта дата неопределенна: 461 (Ковиль) или только ок. 470–474 гг. (?)


[Закрыть] затем распространились на район Роны, в южном (Ди, около 463 г.; Везон, до 474 г.) и в северном направлении (Лангр, до 485 г.). Около 495 г. их королевство простиралось от Южной Шампани до Дюранса и Приморских Альп.

Это было государство биполярное (резиденция короля находилась в Лионе, а его наследника – в Женеве) и двухнациональное, так как римляне занимали в нем почти такое же место, как бургунды. Захват власти в области Роны совершился почти мирно; в VII в. предание утверждало, что бургунды прибыли туда «по зову римлян и галлов». Аристократия видела в этом немногочисленном народе, верном принципу fœdus, если и не всегда его букве, минимальное зло, почти гарантию. Все бургундские короли, о которых мы знаем что-то кроме имени, показали себя достойными этого доверия. Хильперик I, основатель Лионского королевства, будучи арианином, взял в жены ортодоксальную христианку; он покровительствовал монахам Юры и дружил с Пациентом, епископом Лионским. Его племянник Гундобад (около 480–516 гг.) был почти римлянином, высшим военачальником итальянской армии, верным помощником, а затем наследником патриция Рикимера, «делателя императоров». Сам он посадил на трон двух императоров, Олибрия (472 г.) и Гликерия (473), и, конечно, не желал для себя иного титула, кроме титула патриция, полученного им от первой из его марионеток; но приход к власти Непота (474 г.) вынудил Гундобада вернуться к своему народу.[94]94
  Итальянские амбиции снова ненадолго овладели им в 490 г., когда он поддержал Одоакра в его борьбе с Теодорихом.


[Закрыть] Григорий Турский, хоть и не любивший ариан, все же приписывает Гундобаду заслугу введения законодательства, защищавшего римлян,[95]95
  Hist Franc, II, XXIV. Григорий был потомком епископа Лангрского, бывшего подданного Гундобада.


[Закрыть] а святой Авит, духовный лидер ортодоксального епископата в его королевстве, поддерживал с ним теплые отношения вплоть до обращения Хлодвига. «Бургундская правда» – один из самых римских среди всех варварских законодательных кодексов – недвусмысленным образом утверждает равенство в статусе между римлянами и бургундами. Оно предоставляет тот же вергельд, что и бургундам, и открывает возможность военной службы, допускает смешанные браки. Бургунды сохраняют за собой только почетное главенство.

Народ действовал в рамках «режима гостеприимства», установленного по договору 443 г. в отношении Женевского королевства и в 456 г. возобновленного, с согласия римских сенаторов, для нового государства на Роне. Места обитания бургундов, обозначаемые главным образом топонимами на – ingôs (французское – ans, – ens), концентрируются во французской Швейцарии, Юре и долине Савона; в Савойе и Бургундии они более редки, а к югу от Изера почти отсутствуют. Археологические находки из бургундских слоев (до 534 г.) распределяются почти так же. Их язык, скорее всего, просуществовал до VII в.,[96]96
  Рунические тексты из Аргуэля (Ду) и Шарне (Савон-э-Луар) – единственные, которые подарила земля Галлии.


[Закрыть] а национальное чувство оставалось сильно еще в IX столетии. Бургундское законодательство померкло перед лицом франкского права одним из последних.

Германские черты бургундского государства поднимают сложные проблемы. Антропологи установили – и это один из самых замечательных вкладов, которые они внесли в историю нашествий, – что «в культурном и расовом отношении бургунды были «заражены» гуннами»,[97]97
  Marc Sauter. Quelques contributions de l'anthropologie à la connaissance du haut Moyen Age, Mélanges P. E. Martin. Genève, 1961. P. 1–18; Caractères dentaires [N 231].


[Закрыть] на что указывает и обычай черепной деформации. Есть предположение, что имя короля Гундиоха, брата и предшественника Хильперика, своей второй частью было обязано гуннскому влиянию. Аламанны неоднократно поселялись на швейцарской равнине и в Северной Юре. Приложение к «Бургундской правде» (XXXI, 2) от 524 г. (?) содержит намек на бургундских беженцев, возможно вытесненных с юга готским вторжением 523 г., и предписывает принимать всех, кто способен к ассимиляции, вестготов и даже беглых рабов. Надпись 527 г. (Сен-Оффанж, у Эвиана) свидетельствует об ущербе от франкских нападений. Кажется, в этот критический момент бургунды считали, что им грозит гибель. Подлинное равновесие было достигнуто только в эпоху Меровингов.

Бургундские институты являют собой прекрасный образец дуализма. Король носит двойной титул: для римлян – vir Muster (сиятельный муж), magister mïlitum (магистр войска) или Galliae patricius (патриций Галлии), а для германцев – dominus noster rex (господин наш король). В официальных текстах и актах до самого конца прослеживается уважение к верховным прерогативам императора (употребление консульских дат). Если армия сохраняла свою структуру для набегов и грабежа,[98]98
  Григорий Турский приводит яркий пример времен Гундобада. Liber de virtutibus s.Juliani // MGH. SS. Rer. Merov., I, 2. P. 567–568.


[Закрыть] то административная система строилась по образцу равеннского двора и во главе ее по-прежнему стояли сенаторы: Сиагрий при Хильперике, Лаконии при Гундобаде, Пантагат и святой Авит при Сигизмунде. Наконец, каждый pagus (область) получил своего бургундского графа, правившего германцами, наряду с графом (комитом) римским, которому подчинялись коренные жители.[99]99
  Как показали археологические раскопки в Женеве, бургундское государство (ср. стр. 248) было одним из тех варварских королевств, которые усвоили лучшие достижения городской жизни. Тексты подтверждают сохранение курий, defensores (дефенсоров) и gesta municipalia (муниципальных реестров) (ср. стр. 250). Культура Лионского королевства (о женевском периоде нам ничего не известно) заслуживала уважения и была всецело латинской. Гундобад переписывался с Теодорихом, прося прислать ему солнечно-водяных часов, и, по-видимому, у него имелся официальный поэт, некий Гераклиан. Подобно своему родственнику Сидонию Аполлинарию, Авит Вьеннский, обладавший влиянием при дворе, был блестящим ученым. В Лионе и, безусловно, Вьенне в начале VI в. еще действовали школы риторики. И наконец, все еще сохраняла подлинную живость латинская эпиграфика.


[Закрыть]

Несмотря на эту внутреннюю гармонию, бургундское государство на деле было нежизнеспособным. Находясь в стратегически важном регионе, обладавшем значительными экономическими ресурсами, оно имело слишком узкую социальную базу, чтобы дать отпор своим соперникам, франкам и готам. Ситуация стала крайне сложной, когда в королевском роду началась междоусобная борьба, а франки сумели привлечь на свою сторону римлян, приняв ортодоксальное христианство.

В 500 г., воспользовавшись ссорой между Гундобадом и его братом Годегизилом, Хлодвиг вторгся в Вьенн. С другой стороны, переход Сигизмунда, сына Гундобада, в ортодоксальную веру в разгар яростных распрей спровоцировал вмешательство готов: территория к югу от реки Дромы, а может быть, даже от реки Изера была утрачена (523 г.). Франки воспользовались и этим: король Хлодомер пленил Сигизмунда и приказал его убить. Корона перешла к его брату Годомару, который разбил франков при Везеронсе (июнь 524 г.) и с трудом продержался до 533–534 гг., когда сгинул при неизвестных обстоятельствах. Меровинги захватили все королевство, но пощадили бургундские институты и сам народ на основе своеобразного личного союзничества. Вплоть до XI в. отдельные лица жили по бургундскому праву, но переход бургундов в ортодоксальное христианство в 533 г. облегчил их ассимиляцию. Именно в рамках меровингской Галлии наступил расцвет бургундского наследия.