Текст книги "Приговор любви"

Глава четвертая

Наутро посыльный доставил чек от мистера Ньютона на двести фунтов. К нему прилагалось письмо с сожалениями, что сумма не могла быть больше, поскольку фонды фирмы, рассчитанные на подобные нужды, очень ограниченны, но на первое время ей должно хватить… и так далее, и тому подобное.

Меган с негодованием развернула чек. Выходит, зря она надеялась, что получит более-менее приличную сумму и обретет независимость.

– Что, не очень-то он расщедрился? – поинтересовался Дэниэл, заглядывая через ее плечо.

– Почему вы так решили? – ответила она. – И еще я вполне могу обратиться за социальным пособием…

– Туда, где каждый будет таращиться на вас, – закончил он и напомнил: – А потом весть о ваших похождениях дойдет до прессы, и все начнется сначала.

– Ничего не поделаешь. Мне не приходится выбирать.

Слушая ее, Дэниэл будто стоял на краю пропасти. Он убеждал себя, что должен любым способом избавиться от этой женщины, от ее опасной близости. Нужные слова уже вертелись у него на языке. Я одолжу вам денег – достаточно, чтобы подыскать другое жилье, желательно подальше отсюда. Пока не поздно, избавься от этой женщины, внушал ему голос рассудка.

Но вот он заговорил:

– Вы можете пожить у меня. Не спешите принимать мое предложение в штыки, я…

Секунду Меган колебалась, но затем решительно подавила всякие сомнения. Этой ночью она дала себе клятву и ни за что не отступится от нее. Жребий брошен!

– Может, и не приму, – с деланной небрежностью произнесла она и позлорадствовала про себя, наблюдая, как выражение замешательства на его лице сменилось облегчением. Выглядел Дэниэл ужасно – словно не сомкнул глаз всю ночь.

– Так вы остаетесь? – спросил он. Она пожала плечами.

– В общем, да. Не дадите мне наличных под чек? Я хочу купить себе одежду.

– Нет проблем.

Зная, что ей не в чем выйти на улицу, Дэниэл принес Меган платье, плащ и еще кое-что из вещей.

– Это принадлежало моей жене, – отрывисто объяснил он. – В сущности, это все, что от нее осталось. Конечно, теперь такого не носят, но я не могу предложить ничего более модного.

– Все в порядке, – заверила его Меган. – Я не гоняюсь за модой.

Она тотчас определила, что вещи эти были в моде как раз в то время, когда она была под судом, мысль эта лишь промелькнула у нее, она была озабочена другим, куда более важным для нее сейчас. Судя по всему, жена Дэниэла была более крепкого сложения и не так высока, но Меган вооружилась иголкой и без труда подогнала вещи на свою фигуру.

Дэниэл отвез ее в отдаленный район города, где встреча с кем-нибудь из знакомых была невозможна.

Попав в магазин, Меган, как ни странно, с чисто женским интересом рассматривала витрины. Годы, проведенные среди серых стен, не прошли бесследно. Но при взгляде на ценники она испытала шок: полученные ею двести фунтов разлетятся даже быстрее, чем она предполагала. Меган разрешила проблему, завернув в лавку, которую Дэниэл не приметил ранее.

– Это же магазин уцененных товаров, – остановил ее он.

– Вы не поверите, но умеючи и здесь можно найти немало приличных вещей, – усмехнулась Меган. – Надо только точно знать, где искать.

Она прошлась по магазину и выбрала пару брюк, несколько свитеров и платьев, которые можно было легко переделать. Зато туфли и красивое нижнее белье она купила новые. Расплатившись, Меган подсчитала сдачу – тридцать фунтов.

Дэниэл прикинул, что этого хватит еще на пару туфель, но Меган быстро возразила:

– Нет, я присмотрела кое-что другое. Подождите меня здесь.

И заспешила вниз по улице.

В парфюмерном магазинчике за углом Меган накупила косметики. С помощью блеска для губ, туши и волнующего аромата духов она без труда превратит врага в послушное орудие своей воли! Главное, чтобы он ничего не заподозрил.

По возвращении домой она хотела было вернуть Дэниэлу вещи его жены, но, получив решительный и короткий отказ, не стала настаивать.

Поднявшись наверх, она уединилась в спальне и занялась переделкой купленных вещей. В тюрьме Меган научилась неплохо шить и через несколько часов прилежной работы с удовлетворением оглядела результаты – она потрудилась на славу, и теперь у нее было достаточно вполне приличной одежды.

Отложив шитье, Меган оделась и накрасилась – совсем чуть-чуть. Дэниэл, понятно, не дурак и, если она перестарается с макияжем, тут же заподозрит неладное. Поэтому немного естественных золотистых теней, подчеркивающих выразительность карих глаз, мазок светлой помады – и Меган в скромной длинной юбке и простенькой кофточке спустилась вниз.

Дверь в комнату Дэниэла была заперта. Она поняла, что он опять изучает записи допросов – из-за двери доносились их голоса, ее и Дэниэла. Слов Меган не могла разобрать, но время от времени слышала щелчки: видно, он перематывал пленку назад и просматривал один и тот же фрагмент, пока не извлекал из него все возможное. Меган потихоньку ускользнула на кухню.

Через полчаса она вернулась и, постучав в дверь, сообщила:

– Я приготовила ужин!

Меган позволили войти. Она поставила перед Дэниэлом поднос с едой, подождала, пока он, хмурый и рассеянный, поест, невнятно поблагодарит ее, а потом спросила:

– Ну как, записи хоть что-то прояснили для вас?

– Немногое. Да и впечатление уже стирается, ведь я просмотрел их тысячу раз. – Внезапно он поднял голову и взглянул ей в глаза, словно только что принял важное решение. – Послушайте, Меган, я знаю, как помочь вам, но вы должны полностью довериться мне.

– Не понимаю…

– Я хочу снова допросить вас… как раньше.

– О нет, – стремительно возразила Меган. – Все, что нужно, вы можете найти в записях.

– В том-то и дело, что не могу! Те допросы никуда не годятся – я вел их хуже некуда, дилетантски, и многое упустил. Мне необходимо допросить вас снова… как полагается. – Заметив некоторую нерешительность в ее глазах, он настоял: – Соглашайтесь, Меган, вы же ничего не теряете!

Она пожала плечами.

– Вы правы – ничего. Что я должна делать?

– Идемте. – Он отвел ее в гостиную, усадил на софу, а для себя придвинул кресло. – Смотрите на меня и слушайте внимательно: представьте, что мы вернулись на три года назад и только что встретились. Вспоминаете нашу первую встречу?

– Да. Я ушла на свидание по вызову эскорт-агентства, а когда вернулась, в доме было полным-полно полицейских. В тот вечер был найден мертвым владелец дома Генри Грейнджер. Труп обнаружили не сразу, так как убийство было совершено еще прошлой ночью. Я поднялась к себе. Спустя какое-то время в прихожей раздался стук, я открыла, а за дверью стояли вы.

Дэниэл кивнул: эта сцена отчетливо встала перед ним. Открывается дверь, и на пороге его встречает самоуверенная женщина неописуемой красоты… Алое Платье, словно перчатка, облегает ее точеную фигуру, водопад густых каштановых волос ниспадает на оголенные плечи… Его память воскресила чувственные черты лица, совершенство которого подчеркивал искусно наложенный макияж. В ту ночь он поймал себя на том, что ее откровенно выставленная напоказ красота сверх всякой меры бесит его. Но почему?

Дэниэл стряхнул с себя наваждение и продолжил:

– Далее я сообщил вам о смерти Грейнджера и спросил о вашей с ним ссоре. Расскажите подробно, что же произошло между вами предыдущей ночью… как если бы делали это впервые.

– Грейнджер зашел ко мне напомнить, что я запаздываю с платой за квартиру. Я ответила, что через пару дней достану деньги и заплачу, но получила предложение вместо денег, как он выражался, расплатиться «натурой».

– Вы не спросили, что он под этим подразумевал?

– Зачем, когда его грязные намеки говорили сами за себя? Он постоянно лип ко мне, прикасался, якобы случайно, говорил всякие сальности. Мерзкий толстяк! Я не выносила его, но приходилось терпеть его выходки.

– Если он был вам так отвратителен, почему вы не съехали?

– Я не раз порывалась сделать это, но разве можно найти приличное жилье за умеренную плату? К тому же Грейнджер не драл с меня столько, сколько с остальных жильцов, и все чтобы только удержать меня. Он то и дело намекал, что за такую его доброту неплохо бы получить «благодарность», но я, разумеется, не подпускала его к себе, хотя и съехать тоже не могла – как в ловушку попалась.

– А ваш муж? Он выплачивал вам алименты… или что-нибудь в этом роде?

– Мой муж чуть от злости не лопнул, когда я ушла, да еще вместе с Томми. Он рассчитывал, что, если не давать мне ни пенни, можно заставить нас вернуться.

– Где был в тот вечер ваш сын?

– Ночевал у одного из школьных друзей. Он остался там и на следующую ночь, поскольку я отлучилась…

– По вызову эскорт-агентства?

– Именно, но давайте раз и навсегда проясним, в чем заключалась моя работа: мужчины пользовались моими услугами спутницы на вечерах или светских приемах, но никак не в постели. Я не занималась интимным обслуживанием.

– Почему вы не устроились на более достойную работу?

– На какую, например? Я ведь толком-то не училась, даже школу не окончила, а в шестнадцать лет уже работала фотомоделью. Сейчас люди с образованием не могут найти хорошее место, что же говорить обо мне? Пришлось подрабатывать манекенщицей!..

– Приходится, – прервал ее Дэниэл.

– Что?

– Вы подрабатываете манекенщицей. Мы же вернулись на три года назад. Это чрезвычайно важно, но мы забыли об этом. Больше не будем повторять этой ошибки.

– Времени не повернуть вспять, Дэниэл, – негромко возразила Меган.

– Но иначе наш план обречен на провал. Запомните: мы видим друг друга в первый раз. Мы только что встретились – вы и я, двое незнакомых людей. И нас не разделяют тени прошлого.

– Тени прошлого… или чувство вины? – Она вызывающе вскинула голову. – Вы пытаетесь успокоить свою совесть, притворяясь, что никакой вины за вами не было?

Он стиснул зубы.

– Мы оба должны притвориться, что ничего не было.

Минуту она не сводила с него пристального взгляда.

– Что ж, будь по-вашему, – проговорила она наконец. – Но в таком случае мне нужно кое-что изменить. – Она вышла из комнаты и быстро поднялась по лестнице. С полчаса она возилась у себя в спальне – дольше, чем предполагала, но в задуманном ею деле нельзя было упустить ни единой мелочи. Весь вечер она колебалась, стоит ли идти на это, но теперь все сомнения пропали. Завершив приготовления, Меган ободряюще улыбнулась своему отражению в зеркале. Твой час пробил, сказала она себе. Действуй!

Ступив на порог гостиной, она поняла, что не просчиталась – лицо Дэниэла исказил едва ли не ужас, как только он оглядел ее с головы до пят. В облике Меган действительно произошла разительная перемена: наряд скромницы перекочевал в платяной шкаф, и теперь длинные ноги Меган были обтянуты узкими брючками, а полная грудь, выглядывая из глубокого выреза, натягивала трикотажный топ с застежкой впереди. На лице Меган застыла маска смертельного очарования.

– Вы перестарались, – грубовато бросил Дэниэл.

– О нет, нисколько. Раз уж мы решили восстановить нашу первую встречу до мельчайших подробностей, будем добросовестны. Вы ведь пришли тогда с допросом не к бледной, замученной Меган Андерсон, а к ненавистной вам женщине по прозвищу Тигрица. Ну же, Дэниэл, смелее! Признайтесь, что всей душой ненавидели ее! Ненавидели так сильно, что…

– Прекратите, – хрипло оборвал он ее тираду.

– Нет, я буду говорить! Вы первый начали возрождать прошлое, только вот что странно – вы не очень-то рветесь возрождать некоторые подробности… например, то, что вы с первого же взгляда воспылали ко мне ненавистью!

За эти слова он действительно возненавидел ее. Как она смеет с такой жестокостью бередить его старые раны, как она смеет… повергать его в такое смятение! Путешествие в прошлое принимало неожиданно опасный оборот. Три года назад он – мужчина, у которого все чувства умерли, а сердце было обращено в пепел, – остался равнодушен к ее экстравагантной красоте, но теперь он снова ожил. Трезвый голос рассудка убеждал Дэниэла, что Меган для него запретный плод, но прошлой ночью все изменилось. Жгучее влечение к ней опалило все его существо, и чем строже он увещевал себя, тем сильнее было это желание вкусить от запретного плода.

– Ладно, – наконец едва выдавил он, и полыхающий в его глазах огонь не вязался с этим напускным равнодушием. – Пусть будет так. Вы сказали, что подрабатываете манекенщицей, на этом мы остановились?

С неторопливой грацией Меган обошла комнату, села на софу и откинулась назад, пронзая его взглядом прищуренных глаз. Казалось, даже воздух вокруг нее был пронизан чувственностью…

– Да, но в этом бизнесе мне не много перепадало. Видите ли, мне двадцать пять – старовата для манекенщицы.

Избегая ее взгляда, Дэниэл полистал блокнот со старыми записями по делу.

– Расскажите, что конкретно произошло между вами и Грейнджером в тот вечер.

– Да ничего – в том-то все и дело. Я не собиралась ничего ему позволять, только никак не могла вдолбить ему это. Что бы я ни говорила, все было впустую, он ничего не понимал. А потом стал распускать руки.

– На что, если верить соседям, вы бурно отреагировали.

– Признаю, я накричала на него и вдобавок обложила по-всякому. Почему бы и нет?

– Но ведь одной руганью вы не обошлись?

– Повторяю, он начал меня лапать. Какое-то время мы боролись, потом я вырвалась и выставила его вон.

– А когда Грейнджер спускался по лестнице, крикнули ему что-то вслед?

– Да, я громко крикнула ему, чтоб он сдох. В доме меня не услышал разве что глухой. Но я не убивала его.

– Что вы предприняли после ухода Грейнджера?

– Я выбежала на улицу и пошла куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого мерзкого ублюдка. Машину я не могла… то есть не могу себе позволить, поэтому я просто шла и шла не останавливаясь, покуда не добрела до Уимблдонской Общины, где меня и увидели…

– Где увидели женщину, по приметам соответствующую описанию вашей наружности, – поправил Дэниэл.

– В указанное мною время.

– Это с большой натяжкой можно назвать алиби.

– Я была там! Судебная экспертиза показала, что Грейнджера убили приблизительно в три часа ночи, я же покинула здание в полночь, а вернулась в семь.

– Вы могли взять такси.

– Ах, значит, ко всему прочему вы раздобыли свидетеля-таксиста, доставившего меня к дому, чтобы я могла прикончить Грейнджера?

– Нет, но, кроме ваших слов, у меня нет подтверждений, что вы вообще покидали здание – на этом настаиваете вы одна.

– Плюс свидетель из Уимблдонской Общины, – упрямо вставила она.

– Ладно, пусть будет свидетель из Уимблдонской Общины. Расскажите, что произошло, когда вы вернулись.

– После нашей драки в комнате было все разбросано. Я прибралась и вытерла кровь с каминной полки – когда мы дрались, Грейнджер упал и расшиб о нее губу.

– Раньше вы об этом не говорили, – заметил Дэниэл.

– О нет, говорила.

– По крайней мере, не на первом допросе. Вы сказали это только два дня спустя, когда я сообщил, что на вашей одежде обнаружены следы крови Грейнджера.

– И вы решили, что про нашу драку я выдумала по ходу дела, лишь бы оправдаться?

– Ничего я не решил, просто зря вы сразу не рассказали все начистоту.

– Я была в таком состоянии… была сбита с толку, плохо соображала… С вами, что ли, такого не бывало? Хотя зачем я спрашиваю – конечно, не бывало.

– Откуда вам знать? – спросил он после секундной паузы.

– О нет, только не с вами.

– Помнится, вы упрекнули меня в пристрастии к скороспелым выводам. Будьте осторожны, сами, не увлекайтесь этим.

– Поверьте, в тюрьме у меня было предостаточно времени, чтобы сделать выводы относительно вас, – целых три года.

– Но вам известны не, все факты, – быстро произнес он.

– Ну так изложите мне эти факты. И вообще, давайте поговорим о вас, Дэниэл!

И снова ему вдруг захотелось открыться Меган, рассказать о пережитой три года назад трагедии, после которой он от горя едва не лишился рассудка. Возможно, тогда… тогда ее холодный взгляд потеплеет, она смягчится и, возможно, даже позволит… прикоснуться к себе…

– Это ничего не даст, – вдруг резко проговорил он. – Лучше не будем отвлекаться. Итак, в вашей квартире обнаружили кровь Грейнджера.

– Да, но тело-то нашли внизу, – напомнила она, и легкая улыбка тронула ее губы. – Настал черед вашей коронной фразы: «Вы вполне могли убить его, ведь Грейнджер не был крупным мужчиной, а вы – не такая слабая и хрупкая, какой хотите казаться. Меня не проведешь».

– Я говорил такое? – пробормотал он, чувствуя неловкость.

– Оставьте, Дэниэл, давайте начистоту! Если я просмотрела кассеты, то вы и подавно. И как вам удалось выманить их у полиции?

– Я достал копии.

– Зачем? – поинтересовалась Меган.

Дэниэл понял, что выдал себя, и пожал плечами, уклоняясь от прямого ответа:

– Какая разница?

Она качнула головой, как бы соглашаясь, что разницы никакой нет. На губах Меган блуждала неопределенная улыбка, и Дэниэл догадался, что охватившее его смятение перестало быть для нее тайной. Конечно, они всего лишь воспроизводят прежний допрос… но в душу его закралось подозрение, что в этой игре Меган взяла на себя ведущую роль.

– На чем мы остановились?.. – вопрос звучал натянуто.

– Вы приказали мне перестать притворяться слабой и хрупкой, и тогда я сделала величайшую глупость, не правда ли? Как и положено законченной психопатке, потеряла голову и напала на вас… вот так!

Она молниеносно набросилась на Дэниэла. Он подскочил как ужаленный и попробовал отгородиться от Меган, но та с удвоенной энергией атаковала его, и он был вынужден захватить ее в плен своими сильными руками. Минуту они боролись, потом Дэниэл, преодолев ее сопротивление, крепко прижал к себе. Она гордо вскинула подбородок. И когда он заглянул в ее раскрасневшееся от борьбы лицо, в ее сверкающие глаза, в зрачки, где бушевало неистовое пламя триумфа, он почувствовал, как ее чары овладевают им и затягивают в водоворот губительной страсти… Меган с радостью осознала, что взяла власть над ним. Об этом говорило неровное биение сердца в груди, тесно прижатой к ее груди, его хриплое дыхание, прикованный к ней взгляд, в котором горели тревога, желание и замешательство…

И ее сердце тоже заколотилось в такт бешеному стуку его сердца. Горячая волна окатила ее тело, во рту она чувствовала сладкий вкус долгожданного возмездия. Наконец-то! Какое это было блаженство – наблюдать, как они меняются местами, как он из властелина ее судьбы превращается в беспомощную жертву, отданную ей на растерзание, как когда-то было с ней…

– Я забыла… – выдохнула она, – что дальше…

Он ослабил хватку и стиснул твердыми ладонями ее голову, погрузив пальцы в шелковистую массу ее волос. Но все еще был так близко, что она чувствовала, как его мощная грудь бурно вздымалась и опадала.

– Мы…

– Да-да… говорите…

Сильная дрожь сотрясла его тело. Собрав всю свою волю, Дэниэл наконец разжал объятья.

– Дальше я оттолкнул вас, – сказал он хриплым голосом.

Меган была несколько разочарована, но не подала виду. Она с самого начала знала, что бросила вызов достойному противнику – несгибаемому, стойкому, не сдающемуся без боя. Ничего, подумала она, тем слаще будет победа.

– Затем вы поинтересовались, не таким ли образом я разделалась и с Грейнджером, – напомнила она.

Глубоко вдохнув, Дэниэл взял себя в руки. Чувствовал он себя так, словно выбрался из воронки разрушительного смерча.

– Пепельница, – произнес он. – Грейнджер был убит пепельницей с вашими отпечатками пальцев, других там не было.

– Я никогда не отрицала, что пепельница принадлежала мне. Грейнджер сам унес ее в свою квартиру. Была у него одна милая привычка – навещать меня под тем или иным дурацким предлогом и незаметно таскать какие-нибудь вещички, так что мне нередко приходилось отправляться к нему и забирать их обратно. Всякий раз он рассыпался в извинениях, делал вид, что потерял вещицу, а пока искал, предлагал мне выпить, в общем, тянул кота за хвост. Как мне были противны он и его трусливые повадки! Господи, неужели вы вполне серьезно полагаете, что я выбрала собственную пепельницу в качестве орудия убийства и, прикончив Грейнджера, бросила ее рядом с трупом?

– Это всегда было уязвимым местом в деле, – согласился Дэниэл. – Но от фактов никуда не денешься – Грейнджера убили пепельницей с вашими отпечатками пальцев.

– Еще бы! Пепельница-то была моя.

– Да, но она послужила орудием убийства.

– Но не в моих руках. Послушайте, вы всегда были убеждены в том, что у этого преступления были свои мотивы, а ведь, если разобраться, у меня не было повода убивать его.

– Вы ненавидели Грейнджера. Сами признались.

– Это был повод, чтобы как следует врезать ему, но никак не убивать. Боже милостивый! Да если бы я расправлялась так со всяким, кто приставал ко мне, мои руки были бы по локоть в крови.

Неужели, думал Дэниэл, она так и будет источать очарование, от которого у него не было сил избавиться, как он ни старался погасить занимающийся внутри огонь, и когда он заговорил, не сумел скрыть дрожи в голосе:

– Охотно верю. Должно быть, за вами ходили толпы почитателей.

Меган тряхнула головой – непокорные каштановые локоны заструились по ее плечам – и встала, скрестив на груди руки. Она не сводила с него насмешливого взгляда.

– Вы не ошиблись. Что с меня взять? Сначала была фотомоделью, манекенщицей, потом работала в эскорт-агентстве. Многие не видят разницы между такой работой и проституцией.

– Однако вы не опустились, а вознеслись – стали Тигрицей.

– Неужели и вы попались на эту удочку? – Меган расхохоталась над его наивностью. – Это всего лишь фальшивый имидж, выдумка журналистов. За личиной Тигрицы скрывалась обыкновенная женщина.

Он посмотрел сверху вниз в ее пылающее лицо, в блестящие карие глаза.

– Нет, – медленно произнес он. – Вы далеко не обыкновенная. И никогда ею не будете.

– Почему? Чем Тигрица отличается от миллионов других женщин? Тем, что вы ее сразу сочли виновной?!

– Что вы несете?

– Но это же правда! В вас проснулась неприязнь ко мне с первой же нашей встречи.

– Мы отвлеклись, Меган, – попытался он ее остановить.

– Не увиливайте. За что вы возненавидели меня?

– Не знаю, – мрачно ответил он.

– Вы и сейчас ненавидите?

Дэниэл смущенно покачал головой.

– Что вы чувствуете сейчас? – упорствовала Меган. – Отвечайте!

Отчаявшись, он выложил напрямую:

– Зачем вы спрашиваете? Вы, женщина, которую преследовало множество мужчин? Разве вы сами не видите моего состояния?

Ее губы слегка изогнулись: подчинить его себе оказалось совсем не сложно.

– Вполне вероятно, что и вижу, – прошептала она.

– И вам это нравится? – насмешливо спросил он. – Чего вы добиваетесь? Хотите заманить меня в свои сети? Должно быть, приручение очередного послушного раба доставляет вам удовольствие!

– У меня и в мыслях не было заманивать вас ни в какие сети, – мягко проговорила Меган.

– Тогда что у вас на уме? Никогда не поверю, что вы облачились в этот наряд без всякой задней мысли, нет, вы задались целью вырвать из меня признание, что я хочу вас…

– Мне это и так известно, – напомнила Меган.

– А как же! После моего вчерашнего срыва вы задумали… говорите – что? До какого предела вы собираетесь дойти?

– Рискните проверить… – предложила она.

Последний барьер рухнул, он с силой притянул Меган к себе, впился губами в ее губы, чувствуя, как безрассудная страсть овладевает им, наполняет его дрожью нетерпения. Он знал, что это безумие, настоящее безумие… но не мог совладать с собой; ничего подобного он никогда прежде не испытывал. Разомкнувшись, губы Меган вобрали его язык, горячая, влажная пропасть была полна какого-то темного волшебства. Дэниэл понимал, что все это делается с умыслом: и медленное скольжение тела, и прикосновение рук, и влажная ласка рта. Что-то внутри у него недоумевало: к чему? Но вопрос тонул в вихре неведомых до сих пор ощущений.

Он провел ладонями по ее мягкому податливому телу – стройному, но с прелестными выпуклостями; телу опытной женщины, знающей, как разжигать и поддерживать в мужчине страсть. Если она так же дразнила Генри Грейнджера… неудивительно, что он потерял самообладание, за что и был беспощадно убит… Сердцем Дэниэл отвергал возможность такого вероломства, ведь он держал в объятьях мягкую, соблазнительную женщину; женщину до мозга костей – пылкую и чувственную, волнующую и в то же время покорную.

И тем не менее, у Дэниэла возникало смутное ощущение, будто поведение Меган, ее опасное неистовство диктуются какими-то примитивными инстинктами, что и настораживало, и возбуждало его. Расследуя дело Меган, он собрал множество сведений о ней, и все же не знал ее совершенно. Создавались два противоположных, как небо и земля, образа – хладнокровной убийцы и оклеветанной жертвы, и Дэниэл не понимал, какая же из них истинная Меган.

– Ты убила его? – услышал он свой охрипший голос. – Говори! – Он не переставал покрывать поцелуями ее глаза, лицо, губы, шею…

– Догадайся сам… – предложила Меган.

– Я не знаю!

Меган откинулась назад, в кольце его сильных рук, и посмотрела на него сквозь полусомкнутые веки.

– Что ж, уже шаг в верном направлений, – прошептала она, и голос ее дрожал от смеха. – Раньше ты был уверен, что знаешь.

– А теперь нет! Говори, ты задумала смутить меня? Это твоя цель?

Она слегка улыбнулась.

– Ты смущен, Дэниэл?..

– Да, черт тебя подери, смущен!

– Не беда… лучше поцелуй меня. Ты же хочешь этого, Дэниэл… и одних поцелуев тебе, наверное, будет мало?..

Он колебался. Впервые в жизни его раздирала столь жестокая внутренняя борьба.

Взгляд Меган неотступно следил за тем, как менялось выражение его лица. Улучив момент, она опустилась на софу, раскинулась на мягких диванных подушках и привлекла его к себе. В неистово-страстном поцелуе Дэниэл вновь припал к ее губам.

Меган целовала его с такой же пылкостью. Странно, но одна ее половина бесстрастно наблюдала, как продвигается план Тигрицы, в то время как с другой творилось что-то невероятное. Меган забила тревогу. Выходит, напрасно она надеялась, что злоба и горечь помогут ей остаться равнодушной к ласкам Дэниэла. Увы, под напором его страсти Меган таяла, как снег на солнце. Трепетная рябь прокатилась по ее телу, еще и еще… пока волны наслаждения не накрыли ее и не слились в единый пульсирующий ритм. Она попыталась вспомнить о своих первоначальных планах, но куда там! Разве можно было не замечать частый стук сердца и дрожь, которая охватывала ее тело под его чудодейственными руками!

В ней закипал гнев. Да как он смеет проделывать с ней такое?! Как смеет воспламенять ее, ведь это не удавалось даже Брайану! Почему прикосновения злейшего врага пронзают ее насквозь, словно электрическим разрядом?! Меган прилагала титанические усилия, чтобы подавить в себе это наслаждение и сосредоточиться на одном: подчинить врага своей воле, но у нее ничего не получалось. Враг обрел над ней поистине магическую власть. И Меган страстно возжелала Дэниэла, его запретных поцелуев, его пальцев, ласкающих ее грудь. Он расстегнул ее кофточку, и Меган дугой выгнулась в его объятьях, откинула голову назад, ожидая, когда он проложит огненную тропку поцелуев к ямке у основания ее шеи.

Рукой она направила его голову ниже, к упругим холмикам груди, и когда его губы заскользили по ним, она содрогнулась, будто пораженная молнией. У Меган вырвался протяжный стон. В том, что происходило, было что-то не так, что-то она упустила в своем плане… сейчас, когда она трепетала от наслаждения, ее былые расчеты показались ей сплошной нелепостью.

Меган кожей ощущала малейшее движение Дэниэла. Под его руками ее кофточка распахнулась как по мановению волшебной палочки, его жаркая ладонь накрыла ее полную грудь, касаясь большим пальцем розового соска. Вот-вот он займется молнией ее брюк, и тогда они предстанут друг перед другом – обнаженные, готовые к настоящей близости… От этой мысли кровь быстрее побежала по ее жилам. Меган напряглась в ожидании. Скоро-скоро…

Но в следующее мгновенье Дэниэл, конвульсивно вздрогнув, вдруг замер. О нет, не этого она ждала и жаждала… Протянув к нему руки, Меган словно притронулась к камню.

– Нет! – этот крик исторгся из глубины его нутра.

– Дэниэл…

– Нет. Только не это! – Дэниэл передернулся, будто ее прикосновение обожгло его. Он оторвался от Меган. – Боже Всевышний, я не ведаю, что творю, – выдохнул он, и страсть в его глазах сменилась злостью. – Я почти попался, да? – прорычал он.

– Куда… п-попался? – пробормотала она, силясь собраться с мыслями.

– А то ты не знаешь! Не изображай оскорбленную невинность. Учти, в какие бы игры ты ни играла, это обернется против тебя же!

На Меган точно выплеснули ушат ледяной воды. Она с ужасом увидела все – и свои растрепанные волосы, и кофточку нараспашку, и выставленные напоказ голые груди – и поспешила застегнуться, умерить бурное дыхание.

Наблюдавшие за ней глаза сузились.

– Что, не вышло?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – уклончиво пробормотала она. Господи, ну и в переплет же она угодила…

– Я говорю о женщине, которая ненавидит меня утром, а вечером тает в моих объятьях. Даже не тает, а огнем горит! Вы намеренно зажгли меня, притворились, что и сами зажглись, но зачем было разыгрывать этот спектакль? Или Тигрица не брезгует грязными приемами?

– Не называйте меня так! – с отчаянием воскликнула Меган. – Я уже не та.

– А я был настолько доверчив, что тоже уверовал в это, пока вы не выпустили коготки. Боюсь, для меня они оказались чересчур остры. Я простой человек, Меган, и не приучен к вашим изощренным играм. Так что значило это ваше представление?

– Ничего, – в отчаянии прошептала она. – Забудьте, я совершила ошибку.

Она хотела было проскочить мимо Дэниэла, но он удержал ее за локоть и повернул к себе лицом.

– Зачем вам понадобилось делать из меня идиота? Просто нравилось или это было частью какого-то плана? А может, мне отвели роль вовсе не идиота… а слепого орудия? – Заметив, что Меган покраснела, предположение было недалеко от истины! – Дэниэл крепче стиснул ее руку. – Ясно. Мною решили попользоваться… Держу пари, план начал созревать в головке Тигрицы вчера ночью: пара смелых поцелуев, подумали вы, и этот безмозглый болван пойдет ради меня на все… снимет с меня обвинение, например! Ловко придумали! Неглупо! Господи, а я-то было проникся к вам жалостью!

– Пустите! – крикнула она.

– Отпущу, не трепыхайтесь. Но чтоб завтра утром и духу вашего здесь не было! Поняли?

В ответ Меган не проронила ни слова. Выдернув руку, она взлетела по лестнице и укрылась в спальне, подальше от его обвиняющих глаз.