Текст книги "Проект особого значения"
Автор книги: Макс Глебов
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)
– Четвертый блок не закреплен, его лапу заклинило. Придется спуститься к реактору, залезть на лапу и починить. Я могу… – Картинка вновь застыла, доктор Дивино больше не говорила.
– Михаил? – Приподнял левую бровь Юлиан Киррит.
– Терминал связи у реактора вышел из строя. – Ответила за начальника Мелани. – Я могу спуститься туда и починить.
– Что у вас вечно происходит с терминалами. – Экспедитор откинулся на спинку кресла. – Как ни приду, вы вечно их чините.
– А может это вы их портите, расхаживая туда-сюда по всей станции? – Огрызнулась Карла.
Юлиан едва успел открыть рот, гневно взирая на главного врача, как Ян с не терпящим пререканий нажимом сообщил:
– Мы следуем следующее: Мелани и я спустимся к реактору, попробуем починить терминал и узнаем, что там у Риверс. – Он перевел взгляд с Карлы на Юлиана. – Вы возьмете с собой пару крепких парней с фермы и пойдете открывать третье кольцо вручную.
– Разреши усомниться в целесообразности брать с собой его. – Карла указала пальцем на ухмыльнувшегося Киррита.
– Тогда и мне разреши отправиться к реактору. Хотя постой, мне не нужно разрешение, у меня оно и так есть.
– Отклоняю. – Ответил Ян. – Мы в критической ситуации, и вам придется забыть о своих разногласиях. Как и тебе – о правах экспедитора станции, Юлиан. Карла нужна, чтобы оказать помощь прибывшим с поверхности, если у вас все получится. Юлиан же обладает преимуществом своего экспедиторского права находиться в любом месте в любое время и наверняка уже достаточно хорошо изучил «Хижину-1», чтобы выбрать лучший маршрут. Ребята на поверхности скоро будут очищать солнечные панели. Я не знаю, сколько времени у вас займет дорога через закрытые отсеки, но вы должны успеть оказать им помощь. Вы меня поняли?
Оба молча кивнули и встали со своих мест. Юлиан жеманным жестом пропустил Карлу вперед, она фыркнула, но не стала ему язвить. Инженер продолжил давать указания:
– Шимон, возьми на себя руководство станцией на время моего отсутствия, дальнейшие указания на тебе. Альфонсо, будь наготове возобновить подачу энергии из резервов в любой момент. Михаил, от тебя требуется быть всегда на связи с нами и остальными. Впрочем, зачем я тебе это говорю?
Главный связист улыбнулся.
Ян уступил свое место Шимону и направился к лестнице. Мелани уже ждала его у двери.
В своем первом ассистенте Ян был уверен: Шимон был его стажером еще в «Заслоне», и с тех пор они шли рука об руку, делили комнату, учились друг у друга – Барелла не мог отрицать свежих идей своего ученика.
Вместе с Мелани он обогнул коридор и по забывчивости вызвал лифт. Тот не сработал, и после недовольного вздоха Ян открыл соседнюю с ним дверь и подсобный люк прямо за ней. Длинная лестница вела вниз на добрые полсотни метров. Шахта еще сохранила остатки былого тепла некогда мощного генератора. Связистка спускалась, уверенно держась одной рукой за перила, а второй сжимая кейс с инструментами. Ян старался не смотреть вниз. В детстве он увидел, как человек упал со строительного крана и с тех пор вел себя крайне осторожно на крутых спусках.
Наконец они спустились в кольцевой коридор – копию того, что был выше. Сначала Мелани пошла не в ту сторону, пока Ян пытался отдышаться. Он окликнул ее и вместе они зашли в наблюдательный пункт – помещение из двух комнат, с хорошим обзором на реактор за толстым тонированным стеклом. На полу сидели две женщины. Мария, вторая ассистентка Риверс, пыталась привести начальницу в чувство. Ян и Мелани подбежали к ним. Мария плакала.
– Она… она зашла туда без защиты. Реактор остывал, но вспышка ее ослепила, когда она пыталась починить лапу. Она упала.
Доктор Дивино закрывала ладонями глаза и бормотала алгоритм реакции: «Элемент 1 (блок 1) плюс Элемент 2 (блок 2) равно продукт реакции 1 (блок 4). Продукт 1 плюс Элемент 3 (блок 3) равно Элемент 1 в первый блок и Продукт 2 – в пятый. Продукт 2 плюс половина Элемента 1 равно Продукт 3 (блок 6). Продукт 3 распадается на Элементы 2 и 3 при нагреве…».
Ян окинул взглядом реактор за стеклом: четвертый блок по-прежнему болтался на отвисшей лапе, ни один сегмент больше не светился.
– Я помогу им. – Вызвалась Мелани. – У меня есть бинты и…
– Твоя задача, – прервал ее Ян, – починить терминал связи. Отдай Марии бинты и иди к терминалу. Я иду внутрь.
Убедившись, что Мелани его поняла, он вошел в соседнее помещение, взял со стены термозащитный скафандр и сумку с инструментами Риверс. Выходя к реактору, Ян зажмурился, несмотря на отсутствие яркого свечения и опущенный светоотражающий экран шлема.
Все блоки реактора висели в нескольких метрах над землей. Фиксирующие их лапы «вырастали» либо из стены – для блоков 4, 5, 6 с продуктами – либо из пола – для блоков 1, 2, 3 с синтетическими элементами, переходящими друг в друга посредством бесконечной реакции и размещения промежуточных контейнеров для продуктов. Отходил именно блок № 4.
Ян нервно сглотнул: опустить лапу было нельзя, лестницы имелись только у напольных держателей. Он забрался на третью лапу с пола, прочитал короткую молитву, вспомнил родителей и прыгнул в сторону 4 лапы. Крика Мелани Барелла не услышал.
* * *
Ян придерживал рукой костыль, сидя в кабинете Шивы на Эларисе. Загипсованные нога и рука лишали его удовольствия тарабанить по подлокотнику, чтобы привести заказчика в чувство. Тот задумчиво кивал, просматривая составленное Яном чрезвычайное руководство.
– Доктор Барелла, не могли бы вы пересказать мне принятые Шимоном решения?
Ян уже хотел закатить глаза, но ответил:
– Сначала он отправил Карлу и Юлиана на поиски оставшихся сотрудников в третьем кольце станции: им пришлось обойти все отсеки, один за другим. Ребята-зоологи использовали специальные домкраты, чтобы двери между сегментами третьего кольца не закрывались. Да, и им пришлось носить с собой кислородные баллоны, так как воздуха не хватало. На последнюю дверь домкрата также не хватило, он крякнул, поэтому только Карла и Юлиан пошли дальше, но это уже было их решением. Им удалось открыть последнюю гермодверь, когда генератор стал подавать признаки жизни. К тому моменту разведотряд очистил половину солнечных панелей.
Командный центр переехал в мобильном «вагоне» ближе к комнате Президента. Шимон отправил все не задействованных работников в зону отдыха. На всякий случай к ними перенесли все ящики со сжатым воздухом. Как написано в документации, 1 ящик – это 80 часов дыхания для 1 человека или 1 час для 80 человек. Всего там находилась девяносто восемь людей. К счастью, им понадобился лишь один ящик – большинство из них уснуло благодаря успокоительным от ассистентов Карлы, так что воздух они расходовали экономнее.
Животных с фермы перегнали в теплицу с большим запасом воздуха, рыбам в аквариуме долили раствор перекиси водорода.
Оставшейся энергии аккумуляторов и накопленного заряда от солнечных панелей хватило до тех пор, пока вечная реакция не разогналась вновь. Это все.
– Прекрасно, Ян. Благодарю вас за руководство и правки в проекте.
Барелла все же взял костыль под мышку и застучал по подлокотнику. Шива со своим лукавым прищуром смотрел на него, ожидая дальнейших комментариев.
– Я решил уйти из проекта: две мои вахты из нашего контракта отработаны, продлевать его я не намерен.
– Уж не знаю, как мы без вас. Может останетесь? «Заслон» рекомендовал вас как самого педантичного сотрудника, проверяющего каждый винтик как внутри, так и каждую чешуйку снаружи конструкции.
Ян покачал головой.
– Решительно нет. Я возрастной человек и хочу спокойной жизни.
Шива улыбнулся.
– Мы ожидали, что вы справитесь.
– Ваше предположение могло не оправдаться. Я не справился, учитывая мою травму и то, что Риверс ослепла. То, что испытали все эти люди… Это ужасно. Я не готов сталкиваться с этим. – Ян взглянул ему в глаза. – Подождите, что значит, вы ожидали? Это было подстроено? – Он стиснул подлокотник.
Шива ответил ему уже без тени было приветливости:
– Что ж, Ян, раз вы все равно уходите и связаны бумагой о неразглашении, то открою вам секрет, который открывать не собирался: да, это было подстроено, чтобы найти слабые места. Лишь вы могли исправить ситуацию.
Ян вскочил с места и чуть не упал на пол, вовремя уперевшись на костыль.
– Что б вас всех! – Крикнул Ян. – Вы чертов циник, и все вы, – он обвел загипсованной рукой воображаемых партнеров своего нанимателя, – такие же думающие лишь о своих запросах циники. Вам плевать на жизнь человека. Желаю вам сгореть в аду со своими проектами.
Ян заковылял к двери. Он продвигался медленно, расстояние в несколько метров показалось ему сотней миль. Шива сказал ему в спину:
– В ваших «Хижинах» будут жить люди, не сейчас, нет, но лет так через сорок-пятьдесят, и они будут вынуждены чинить аварии без вас. Никто лучше вас не разобрался бы с проблемой. Мы вынуждены проверять модель на практике, поэтому вас и вызвали в поле.
– Вынуждены, как же. – Сказал Ян, не оборачиваясь. – А мы были вынуждены выживать. – Он потянулся к кнопке открывания двери.
– Вы правы, Ян. Мы циники. Мы думаем не о вас и даже не о себе. В модулях будут жить люди, которые еще не родились, которые будут защищать будущее. Перед тем, как вы уйдете, вы должны знать: помимо «Хижины-1» были «Хижина-2» и «3». Магдалена Клугге – ваша старая знакомая, как она говорила, рекомендуя вас – руководила «Хижиной-2» на той же самой планете, и у них случилась такая же авария, только не с нашей подачи.
Барелла замер: почти семь лет он ничего не слышал о Магде. Он и понятия не имел, что она также возглавляла убежище, что были другие. Не знал, о чем еще умолчал Шива. Вполоборота он молча смотрел на нанимателя.
– Потери в «Хижине-2» были серьезнее: двое погибли, доктор Клугге пострадала. Она сейчас в больнице в столице Элариса.
Ян отвернулся, пытаясь унять дрожь в здоровой ноге и спрятать свое скривившееся лицо.
– Доктор Барелла, мне жаль, что на вашу долю выпало такое испытание, и я понимаю все ваши претензии. Если вы найдете в себе силы, то простите меня. Но, может, вы хотя бы навестите Магдалену?
– Прощайте, Шива. – Ответил Ян.
В коридоре он встретился взглядом с Юлианом Кирритом, поедавшим красное яблоко. То ли впервые замеченные им ледниково-голубые глаза экспедитора, то ли хруст откусываемого сочного плода задели что-то чувствительное в его сознании, и Ян скривился. Он ушел без приветствия, не в силах побороть приступ дискомфорта.
* * *
Юлиан развалился на кресле, на котором несколько минут назад сидел Ян. Он швырнул огрызок в стоящее под столом ведро, которое тут же беззвучно уничтожило мусор. Шива подпер голову руками и смотрел в стол, ничего не видя.
– «Хижина-1» пустует уже неделю. – Заметил Юлиан. – Мне пора снова стать заказчиком, а тебе – въедливым экспедитором. Мы медлим, нужно работать дальше.
Напарник посмотрел на него, не поднимая головы.
– Скажи, неужели тебе правда плевать на все? В твоей голове есть хоть что-то кроме нашей миссии?
Юлиан наклонился ближе к Шиве, собирался что-то сказать, но осекся. Пару минут он подбирал слова, и в конце концов, объяснил:
– Я понимаю, за что ты так привязался к Яну. Я сам все время старался не привязываться к нему. Ему будет лучше возненавидеть нас, нежели посвятить свою жизнь идее, за которую мы боремся. Да, возродить уничтоженный народ – затея благородная, но у него еще есть шанс пожить для себя. У нас есть только долг. Больно предавать из-за него других людей, и это наша расплата.
Шива уступил ему место заказчика и забрал браслет экспедитора.
* * *
Четыре мальчика сидели в комнате с крошечным шестиугольным окном и двумя двухэтажными кроватями: один свесил ноги с верхней полки, трое других расположились на нижних кроватях и на полу. Сидящий на койке прикрыл свой планшет и бормотал:
– Положение два о чрезвычайных ситуациях: подать сигнал бедствия из ближайшего терминала связи, если коротковолновая связь не работает. Положение три…
Сосед сверху бросил в него скомканный носок.
– Зубрила, когда ты уже прекратишь? Это действует мне на нервы.
– Эй, Нум, чем больше повторений услышишь, тем больше у тебя шансов запомнить хоть что-то из руководства. – Сказал тот, кто сидел под его полкой.
«Зубрила» бросил носок обратно со словами:
– Экзамен завтра, придурок. Не сдашь его – подведешь нас всех.
Нум откинулся на подушку.
– Да помню я, – сказал он, – просто не понимаю, зачем нам учить то, что старше наших инструкторов.
– А вдруг однажды ты найдешь одну из «Хижин» Яна Бареллы и тебя там закроет? Что будешь делать? – Спросил сосед снизу.
От виновника спора ответа не последовало.
– Да реветь он будет и инструктора звать. – Подытожил ранее молчавший мальчик.
Все кроме Нума рассмеялись.
Экзамен по «Руководству о чрезвычайных ситуациях» сдавали все на протяжении вот уже полувека. Рекомендации Яна Бареллы не утратили своей актуальности. Люди продолжали жить в его «Хижинах»: не оригинальных – их давно законсервировали. Убежища на большее число людей, счет которых доходил до сотен тысяч, строились по образцу самых первых «Хижин».
Вера Ард. «Ход слоном»
Москва. Недалекое будущее.
– А вот и наша каморка! – Милана открыла символическую дверцу кабинета, который Егор в голове уже окрестил «клеткой». Аналогия была не с тюрьмой, скорее с разлиновкой школьной тетради. Егор еще на выходе из лифта увидел план эвакуации, на котором двойные ряды квадратиков перемежались узкими линиями. В реальности напечатанные рамки оказались полупрозрачными пластиковыми перегородками, за которыми двигались силуэты людей. В коридор выходили ровные ряды дверей, сделанных из того же совсем неэкологичного материала. Хорошо хоть высота перегородок была не до потолка: маленькие закрытые помещения его нервировали. Смотреть на дневной свет полагалась только начальству, чьи кабинеты находились в конце коридоров, вдоль внешней стены. «Двенадцать клеток на одну сторону, двадцать четыре на коридор, семь умножить на двадцать четыре… Итого сто шестьдесят восемь клеток, триста тридцать шесть человек…» – Егор привычно начал считать в уме, это помогало снизить напряжение. Цифры – в них все так привычно и спокойно. Никаких сюрпризов.
– О чем задумался? – только сейчас Егор заметил, что Милана пристально смотрит на него.
– Считал, – ответил Егор. Он не имел привычки врать без особой на то необходимости. Ложь для него оставалась сложным искусством, которому он с переменным успехом учился уже много лет.
– Что считал? – недоуменно спросила Милана.
– Сколько здесь сотрудников. Умножал количество коридоров на количество дверей и на количество мест.
– Мог бы спросить у меня! – с улыбкой произнесла Милана. – На этом этаже только Отдел разработки программного обеспечения, триста три человека, включая тебя. Программистов из них двести шестьдесят восемь. Также здесь сидят руководители групп и начальник отдела.
«Ошибка – не учел, что у начальников отдельные кабинеты».
– С Дмитрием Павловичем ты еще сегодня пообщаешься, он предпочитает знакомиться со всеми новенькими. А пока можешь располагаться!
Егор посмотрел на два одинаковых рабочих стола, на каждом из которых стояло по паре больших мониторов. Он без труда понял, где его рабочее место. Вряд ли подставка для канцтоваров в виде цветущего дерева, в нижнем отсеке которого лежало изящное зеркальце, могла принадлежать его предшественнику. Скорее, такой ерундой развлекалась Милана. Егор еще раз взглянул на девушку. Она не очень-то походила на типичную программистку, по крайней мере, никто из его сокурсниц, которых он последний раз видел два месяца назад на вручении дипломов, так не выглядел. У Миланы были темные волосы до плеч, подстриженные каскадом, лоб закрывала симпатичная челка, из-под которой выглядывали аккуратные брови и карие глаза миндалевидной формы. Форменную светло-голубую футболку «Astrexa» девушка заправляла в узкие темные джинсы, украшенные ремнем с крупной серебристой пряжкой, что подчеркивало ее стройную талию, и облегало бедра и грудь. «90/60/90» – всплыло в голове у Егора, любившего все переводить в цифры. Рост примерно 175, то есть всего на пару сантиметров ниже его. Да и вес у них примерно одинаковый, Егор с детства отличался худобой.
– Я уже четыре года в компании, и могу себе позволить милые безделушки, – улыбнулась Милана, заметив направление его взгляда. – Так что ты правильно определил свое место.
– Ты сразу после института сюда пришла? – спросил Егор, присаживаясь на кресло за второй стол, на котором не было ничего лишнего. “Поддержать разговор, обменявшись общими вопросами» – пункт из списка правил, заученный еще в школьные годы.
– Да, СПбГУ закончила. А ты МФТИ? – ответила Милана.
«Значит, ей сейчас в районе двадцати семи», – прибавил Егор четверку к своему возрасту.
– Да. Смотрела мое досье?
– А как же… Мне дали возможность поучаствовать в выборе. Отличник, стипендиат различных программ… Твое резюме впечатляет.
– Однако взяли меня пока только на тестировщика, – заметил Егор.
– Ну, ты недолго там проработал, через два месяца уже оказался у нас.
– Это временная замена. Пока твой коллега не выздоровеет.
Вспомнив о заболевании предшественника, ставшем причиной перевода, Егор инстинктивно убрал руки с поверхности стола.
– Не переживай, здесь все продезинфицировали, – заметив его резкое движение, произнесла Милана. – Сам понимаешь, дизентерия – такая вещь… Нас тут всех чуть ли не в хлорке купали, меня особенно. Мы же постоянно контактировали. Но, видать, зараза к заразе не пристает, так что обошлось.
Егор заметил, что Милана попыталась пошутить, и постарался выдавить из себя улыбку. В памяти отчетливо всплывали слова психолога, которая с детства с ним занималась: «видишь улыбку, улыбнись в ответ». Она учила запоминать интонацию, с которой произносятся шутки, чтобы на них реагировать. К сожалению, различение эмоций, как и их нормальное выражение, давались Егору нелегко. Диагноз «расстройство аутистического спектра», благо в легкой степени, не очень-то способствовал социальной адаптации. Выражение эмоций Егор заучивал, как другие учат таблицу умножения. Благо, память у него была прекрасной. Да и считал в уме он едва ли не быстрее калькулятора. Выдавив из себя подобие улыбки, Егор произнес:
– Не представляю, как в Москве двадцать первого века можно заразиться дизентерией.
– О, у нас в компании никто тоже этого не понял! – пожала плечами Милана. – Зато тебя будет шанс проявить себя. А там, может, и оставят. Сейчас очень сложный момент. Первый запуск беспилотного пассажирского самолета с нашей системой уже через четыре дня. Все должно быть идеально. Людей, конечно, на борт пока брать не будут, но, если все пройдет успешно, штат увеличат. Пойдут продажи, а значит, понадобится расширенная техподдержка, постоянные доработки под нужды клиентов. А пока наша основная задача – перепроверка старых багов. Систему перелопатили уже не раз, но начальство очень боится сбоев. Одно дело запуск на компьютерной модели, или на самолете с пилотом, который может подхватить управление, если произойдет сбой, а другое на реальном пассажирском лайнере. Представляешь, сколько он денег стоит? Поэтому будем сидеть до последнего.
– То есть мой шанс проявить себя – найти ошибку в многомиллиардном проекте?
Милана усмехнулась:
– Ну, вряд ли ты нароешь что-то серьезное. Мы отвечаем всего лишь за систему обратной связи. Самолет с земли не управляется, но нейросеть передает специальные сигналы, позволяющие дополнительно контролировать процесс. Все запрограммировано и делается без участия человека, но мелкие ошибки на тестовых полетах встречались, и, хотя больше они не повторялись, перед запуском решили еще раз перепроверить. К реальной системе тебя пока не допустят, твоя область – компьютерная модель полета. Проверишь в ней ошибки, которые были давно и больше не встречались. Скорее всего, они уже устранены, но для тебя это хорошая возможность разобраться в коде. Так что, заходи в программу, выбирай себе задачи и приступай. Будут вопросы, не стесняйся, задавай. Я помогу.
С этими словами Милана села на свое рабочее место и, закинув ногу на ногу, вывела компьютер из спящего режима. Егор последовал ее примеру.
Он открыл программу со списком задач, предназначенных их отделу. Егор выбрал одну из самых последних в списке, с низким приоритетом. Милане, как куратору, видимо, пришло уведомление, так что она недоуменно посмотрела на своего нового соседа.
– Зачем тебе этот хлам? Единичная ситуация два года назад, ни разу больше не повторившаяся. Взял бы лучше что-то посвежее. На этом ты точно себя не проявишь.
– Но здесь указано, что после успешного взлета при получении сигнала с земли запустился какой-то необратимый процесс, который вывел из строя всю систему, и пришлось перейти на ручное управление.
Милана демонстративно пожала плечами.
– Ну это же было всего один раз и давно. Система сейчас значительно доработана. Возможно, тогда тестировщики обновление плохо проверили, и оно ушло с ошибкой на действующий полет.
Правый глаз у Егора неосознанно дернулся, что нередко бывало при попытке сдержать раздражение. Милана заметила и сразу извинилась.
– Пойми, я ничего плохого про твой бывший отдел не говорю, но там работают в основном молодые ребята, и они тоже могли что-то не так сделать. Для каждой части полета написана определенная запускающая комбинация. То есть самолет передает, что у него все в порядке, и система с земли высылает код для перехода к следующему этапу, но в тот раз стартовая комбинация на набор высоты по какой-то причине вызвала отключение всей системы. Я помню эту историю, хотя она произошла почти два года назад. Мы перепроверяли потом много раз с самыми разными сочетаниями факторов, но ошибка так и не повторилась.
Глаз перестал дергаться. Голос Миланы удивительно успокаивал
– Ты можешь посмотреть, что делал Андрей по этой задаче, – продолжила говорить девушка. – Сбой после его доработки был выявлен, и он много потом ковырялся, но забросил, потому что так и не нашел условий, при которых бы ошибка возникла заново. А сейчас Андрей в больнице, так что ничего страшного, если задача перед запуском останется незакрытой, к тебе претензий не будет. К сожалению, тогда из-за полного отключения у нас даже переданных команд не осталось, только сами сообщения на экране бортового компьютера. Хоть самолетом у нас и управляет нейросеть, но обратная связь передается по старинке, через радиосигнал. И в последнем сообщении ничего, кроме стандартного кода, не было.
Егор задумался на секунду. «Хочу…» – крутилось у него в голове. Когда его внимание захватывала какая-то идея, то она начинала заполнять собой буквально все клеточки мозга. И сейчас ему требовалось разобраться с причинами сбоя двухлетней давности, а любые препятствия и отговорки только усиливали это желание.
– Я все-таки хотел бы заняться этой задачей, – спокойно сказал Егор. – Она интересная. Насколько мне объяснили, я могу взять любую из списка, или нет?
Милана покачала головой:
– Да можешь, конечно, но по мне это тухляк, который только отнимет у тебя рабочее время. Но если начальство не поставит тебе отмену, занимайся.
Милана уткнулась в монитор и произнесла как бы себе под нос, но явно, чтобы Егор ее услышал:
– Чем бы дитя ни тешилось…
* * *
Кабинет Дмитрия Павловича Мискалькова находился в конце коридора, по противоположной стороне. Когда Егора пригласили к начальнику, в «клетке» он сидел один, Милана сбежала на какое-то совещание. В окошке корпоративного мессенджера мелькнуло сообщение от HR, что начальник ждет его в 14:30. До встречи оставалось пятнадцать минут.
Егор уже часа два сидел, перечитывая команды и отправляя части кода на автоматизированную проверку. Пока найти место, в которое вкралась ошибка, не удавалось. Программное обеспечение для самолетов, которое делало «Astrexa», было основана на уникальном алгоритме обучения нейросети, позволяющем в разы увеличить скорость обработки поступающей к беспилотному кораблю внешней информации и, соответственно, свести вероятность ошибки в принятии решения к нулю. Алгоритм несколько лет назад разработал сам Дмитрий Павлович. До этого он работал тимлидом в команде программистов у конкурентов «Astrexa» – питерской компании «ЗАСЛОН». Но вдруг все бросил, уехал в Москву, устроился в «Astrexa» и там уже сделал свое открытие. Если запуск программы пройдет успешно, то новой системой можно будет оборудовать и гражданские самолеты, отказавшись от пилотов-людей и тем самым исключить трагедии, вызванные человеческим фактором. За эту гениальную разработку Дмитрий Павлович и получил повышение и возможность самому возглавить проект. А «Astrexa» здорово потеснила на рынке своих конкурентов.
Егор постучал в дверь начальника.
– Да, заходи! – раздался изнутри хрипловатый мужской голос. Егор повернул ручку и оказался в просторном светлом кабинете, из панорамных окон которого открывался отличный вид на залитый солнцем сентябрьский московский пейзаж.
За большим изогнутым столом сидел мужчина лет тридцати пяти – сорока. Он казался несоразмерно маленьким по сравнению с обстановкой. Много пространства, огромные мониторы и из-за них выглядывал, словно гриб-сморчок из-под корней старого пня, Дмитрий Павлович. Сходство усиливалось густыми каштановыми волосами, которые, переливаясь под солнечными лучами, придавали голове шефа яркий рыжеватый блеск.
– Егор, очень рад приветствовать тебя в нашей команде, – произнес Дмитрий Павлович. – Проходи, садись.
Егор приземлился на стул напротив начальника и приготовился выслушать речь о важной роли каждого сотрудника в общем деле. Ожидания его не обманули. Будто по заученной шпаргалке шеф рассказал о том, как много компания вложила в этот проект, и он очень сожалеет, что предшественник Егора – Андрей оказался в больнице и не сможет поучаствовать в триумфе. Зато ему, молодому специалисту, выпал шанс проявить себя. Также начальник спросил про ощущения на новом месте. Получив короткий ответ, что все хорошо, шеф добавил, что к нему можно, не стесняясь, обращаться по всем интересующим вопросам. Егор на секунду завис. Головой он понимал, что последняя фраза – всего лишь дань вежливости, но все-таки решил поинтересоваться.
– А вы не подскажете, что означают последовательности символов, которые служат для запуска каждого нового этапа в работе системы?
Дмитрий Павлович едва заметно напрягся, но переспросил:
– А напомни, какие там символы? Я уже подзабыл, давно в исходный код не заглядывал.
– 1АA1A3, 2AB1A3, 3AC1A3… – по памяти начал говорить Егор.
– Ну, то есть там меняется только первая цифра в порядке возрастания и третья буква в алфавитном порядке?
– Нет, – возразил Егор, – На этапе горизонтального полета код чуть другой – «4AD1D3», буква «E» пропущена, а на этапах с пятого по седьмой, где снижение, посадка и руление – предпоследний символ «H» вместо «A».
Егор вновь посмотрел на шефа и увидел, что тот поморщился. «Эмоция – неудовольствие», – констатировал голос в голове.
– А к чему, вообще, этот вопрос? – произнес Дмитрий Павлович, чуть раздражаясь.
– Увидел, что при тестировании пару лет назад после получения третьего кода «3AC1A3» – на набор высоты – произошел сбой всей системы. Больше это не повторялось. Вот пытаюсь разобраться, почему спусковой крючок тогда не сработал.
– Ну, не знаю, – скривился шеф. – Я помню эту историю, но, если за последние два года ошибка не повторялась, скорее всего ее уже устранили при работе над другой проблемой. Попробуй проверить еще ряд комбинаций условий, если ошибки не будет, думаю, не стоит тратить на это время.
– Хорошо, я этим и занимаюсь. Просто подумал, раз вы писали изначальный алгоритм, то могли неслучайно выбрать эти последовательности. Они выглядят довольно странно на фоне стандартного кода.
Егор посмотрел на начальника, но тот молчал, хотя брови его приподнялись, веки напряглись, а губы неприятно скривились. Выражение почти сразу ушло, но Егор с его наблюдательностью не мог не заметить этих движений мимики. Он поднялся со стула и, увидев, что Дмитрий Павлович кивнул ему в знак окончания разговора, направился к выходу из кабинета. Закрывая дверь, Егор начал соотносить мимику с изображениями эмоций из учебника. Одна подошла. Егор отметил про себя: на лице шефа в конце разговора отразился страх.
* * *
– Как первый рабочий день?
Егор отвлекся от ноутбука и выглянул в прихожую, где копошился Денис. Квартира, которую они снимали, была настолько маленькой, что сделать это, не вставая с кресла, было несложно.
– Да нормально, – ответил Егор, когда сосед зашел к нему комнату.
Познакомились они с Денисом шесть лет назад, когда их, первокурсников МФТИ, поселили в одну комнату в общаге, хоть и учились они на разных специальностях. Несмотря на совершенно непохожие характеры и интересы, новоиспеченные студенты быстро сдружились. Денис, как и Егор, рос без отца, но у него были младшие брат и сестра, и он со школьных лет привык себя чувствовать главой семьи. В отрыве от дома объектом его заботы стал Егор, который, хоть и был на несколько месяцев старше своего соседа, к моменту поступления в институт оставался совершеннейшим ребенком. Такое ощущение усиливала и внешность Егора: болезненная худоба, большие карие глаза на фоне тонких черт лица и русых, слегка вьющихся волос даже к окончанию института заставляли видеть в нем вчерашнего школьника, о котором так и хочется позаботиться. В их студенческие годы Денис то и дело становился кандидатом на исключение, уже с третьего курса работая системным администратором, а Егор получал повышенную стипендию и побеждал в олимпиадах. Денег ему, конечно, не хватало, но он и тратился лишь на самое необходимое.
После получения диплома, несмотря на постоянную работу, легче с деньгами не стало, Москва съедала слишком много. Так что выпускники разумно сняли крошечную двушку в двадцати минутах ходьбы от метро и обитали там уже несколько месяцев. Личной жизни у одного, ни у второго не наблюдалось. И если Денис в редкие свободные от работы моменты еще пытался решить эту проблему знакомствами в Тиндере, то Егора одиночество вполне устраивало.
Понимая, что Денис зашел услышать подробности, Егор отвлекся от ноутбука и начал перечислять:
– Мне выделили рабочее место. Посмотрел первые задачки. Познакомился с начальником. Куратор особо ко мне не лезет, и то хорошо. Видимо, у нее своих забот хватает.
– У нее? К тебе что, девку приставили?
– Ну да…
– Симпатичную хоть?
Егор задумался, вспомнив внешность Миланы.
– Я бы сказал, да. Все пропорционально, никаких видимых изъянов. Явно симпатичнее нашего начальника. Мискальков особо не впечатлил, ни внешностью, ни интеллектом.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.