Текст книги "На васильковой стороне"

На васильковой стороне
Максим Блинов

© Максим Блинов, 2023

ISBN 978-5-0050-2215-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АННОТАЦИЯ

Создано при поддержке АНО «Сообщество ветеранов стояния на реке Калке» и Концерна «Dodekateon-group ltd», в соавторстве с Бараком Хуссейном Обамой, специально выделившим время в своем плотном графике вероломного загаживания российских подъездов.

Отдельное спасибо Артуру Невиллу Чемберлену за помощь в сортировке и обработке секретных сведений и сведений особой важности, добытых в условиях глубокой конспирации.

Благодарю Apple inc. и Asus inc. за предоставленную для печати текста военную технику. Отдельное «Позор!» калькулятору «Электроника», на котором что-либо написать просто невозможно.

Все совпадения случайны, имена вымышлены, ситуации изменены, сведения о структуре подразделений ФСБ взяты из Википедии, пальцы автора отрублены и съедены на завтрак без кетчупа.

Описанные события носят исключительно юмористический характер и не призваны разжигать ненависть к пафосным ничтожествам, которые проедают свое денежное довольствие в отделах кадров, секретариатах, правовых управлениях, информационно-аналитических подразделениях, мобилизационных группах, инспекторских эйнзац-командах, подразделениях собственной безопасности, особо секретных службах уфологов-филателистов и штабах любых ведомств.

«Из уважения к погибшим, все описано так, как было на самом деле» (сериал «Фарго»).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ни для кого не секрет, что жизнь любого человека способна в определенный момент времени встать на дыбы и сделать неописуемый поворот. А иногда и несколько раз подряд. Крайне забавно, что в узком промежутке времени совершенно невозможно внятно определить хоть какой-нибудь замысел судьбы. Ее план не виден, а перспективы – туманны. Но стоит лишь пережить уготованные жизнью события, как сразу же становится возможным проследить всю их закономерность и неизбежность.

Одиннадцать лет назад, я даже в самых смелых фантазиях не смог бы представить, что в одну из весенних ночей 2019 года буду набивать в юмористических, а иногда и трагических тонах, очерк о своей службе в ФСБ, живя при этом в городе Москве.

В те давние, былинные времена я вообще не думал, что попаду служить в госбезопасность. Максимумом моих мечтаний была должность следователя в районном отделе прокуратуры. Тем не менее, цепь случайных совпадений все-таки имела свою конечную цель, и нахожусь я в данный момент именно там, где и должен.

Поделись я в то время подобными перспективами своей жизни и последующими реверансами судьбы с женой, и, гарантированно, через несколько дней я бы переехал с ее жилплощади в желтый дом с белыми стенами. И не на отдых, а на принудительное лечение.

Наверняка, у многих возникнет вопрос, для чего я вцепился в эту тему с ФСБ? Почему я не стал, как Пришвин, Бианки или Паустовский, писать рассказы про птичек, радугу и травинки? Я что, ненавижу природу что ли? Конечно же нет, я ее обожаю! Особенно русскую, особенно в центральной полосе и особенно вдали от больших городов. По крайней мере, другой я не видел. Так что причины таятся в других областях человеческих отношений.

На самом деле их достаточно много, поэтому стоит указать только основные из них. Все остальное – это мелочи жизни и моя непреодолимая тяга к графомании.

Во-первых, Пришвина и Паустовского, к сожалению, никто не любит. Виталия Бианки и подавно, и не только из-за фамилии. А высказаться о службе хочется чрезвычайно, и это предсказуемо. Так как сначала тебе пытаются заткнуть рот потому, что ты действующий сотрудник и не можешь комментировать действия начальства. Потом тебе пытаются заткнуть рот на период действия справки об осведомленности. Потом просто заткнуть рот, дабы не позорить престиж конторы, ведь она так замечательно «помогает» тебе в гражданской жизни. В конце концов, весь полученный негатив просто необходимо куда-то выплеснуть, так что лучше это сделать на бумагу.

Во-вторых, я пишу для себя. Стараюсь при этом получить новые навыки, улучшить уже имеющиеся и не закиснуть в собственных мыслях. Очень жалею, что не вел в свое время на службе дневник. Писать было о чем, каждый день был как последний. Такой массы впечатлений и эмоций, как негативных, так и позитивных, в обычной жизни, при всем желании, не найти. К сожалению, постепенно события из памяти стираются. Поэтому лучше не ждать деменции, а записать все как было, прямо сегодня и сейчас.

В-третьих, мне очень не нравится, что все повсеместно вдруг стали уверены в запретности и опасности обсуждения служебной деятельности ФСБ. При всем при этом, по телевизору без перерыва на обед и ужин умудряются запихивать в голову людям остро-политические телешоу про всесилие российских спецслужб и раз в год смехотворную коллегию ФСБ. Весь этот «компот» идет вперемешку с сериалами «Тайная стража» или «Кобра антитеррор».

Нечистоплотные личности всеми силами преумножают легенды вокруг ГРУ, ФСБ и СВР, а наше многострадальное общество верит, что оно защищено от всех напастей. От тех самых бед в виде Трампа, Меркель и вооруженного конфликта в Украине.

В этом же ряду стоят проблемы Сирии, Венесуэлы, Ливии, Кубы, ну или любых других стран, стоящих в данный момент на повестке дня в дружном ряду наших друзей. Соответственно, таким же образом дело обстоит и с бесчисленными полчищами загнивающих вражьих врагов в виде США, НАТО, Гваделупы и Островов слоновой кости.

Остальная сетка вещания просто наглухо забита какими-то сомнительными аналитиками и экспертами, которые оценивают способности всех наших сотрудников в длинных кожаных костюмах от Валентина Юдашкина, не имея никакого представления не только об этих самых спецслужбах, но и о жизни в целом.

Однажды, мне довелось видеть на канале РБК выступление одного из таких «заслуживающих доверия» аналитиков из числа ветеранов КГБ. Ах, как же это классно звучит – КГБ на РБК! То ли бывшего полковника, то ли генерала. И этот человек, потерявший всякий намек на трезвый рассудок, рассказывал в эфире о строгом отчете списания денег по девятой статье (оперативные расходы) и невозможности что-либо из этих денег истратить на другие нужды (офисную бумагу, ГСМ, ремонт помещений, заправку картриджей для принтеров, запчасти для транспорта и т.д.).

Могу ответственно заявить, что этот человек – обманщик, а пригласившие его в эфир – наивные идиоты (либо крайне хитрые люди). Еще могу с той же долей ответственности сказать, что этот персонаж никогда не видел оперативной работы в любых правоохранительных органах, и теперь он просто сидит на шее у государства, получая свою незаслуженную ежемесячную пенсию тысяч так в 60 рублей. И еще пытается получить нетрудовой доход из гонораров за свое пустое и ничем не подкрепленное словоблудие.

В-четвертых, в качестве пробного шара я рискнул разместить несколько очерков о службе на популярнейшем среди сотрудников силовых ведомств (теперь уже не только МВД) интернет-паблике. Не буду его называть, но, уверен, что все поймут, о каком из них именно я веду речь. На мой взгляд, большинству читателей понравилось. Публика мне попалась грамотная, окопная и земляная! При этом, отзывчивая и с долей юмора, за что ей отдельное спасибо. Писать текст обрывками, как это приходилось делать там, не очень продуктивно, так что попробую сверстать весь материал по хронологии в один текст. Один раз, один текст, один народ, один Тутенхамон (in nomine Patris et Filii et Spiritus sancti). Это было в качестве внезапной и неуместной шутки, если кто не понял.

Резюмируя написанное. Тема деятельности спецслужб на сегодня очень востребована, но не освещена должным образом. Она вызывает крайне живой интерес у публики и даже у меня, хотя я уже достаточно давно из этих самых спецслужб дезертировал. Поэтому, признаюсь честно, после своего увольнения из ФСБ я еще какое-то время (год-два) очень живо интересовался деятельностью органов, в том числе и не по собственной воле. Естественно, я продолжал надеяться, что произойдут хоть какие-то изменения в организации работы, кадровом составе и структуре ФСБ, способах и методах оперативной работы. Я даже смотрел несколько лет подряд ежегодную коллегию ФСБ, что приравнивается к работе на особо вредном производстве, и за что нужно выдавать талоны на молоко. А там ничего нового! Там все как в 1945-м году, когда полковник Максимов отправлял в Швейцарию на лыжах профессора Плейшнера с чемоданом шифровок.

На службе же все было проще. Пока я был действующим сотрудником, то читал расширенную версию решений этой коллегии на бумаге. В ежегодном циркуляре, который рассылался по всем управлениям. Это примерно одно и то же, что смотреть передачу «Пусть говорят», а потом для полного счастья прочитать еще и восхваляющие это лицедейство отзывы выступающих в нем участников. Вообще никакой разницы! Ты читаешь про глубоко внедренные шпионские ячейки, уничтожение тысяч террористов, арестах коррупционеров в высших эшелонах власти, а потом смотришь вокруг. А вокруг лихие оперативники занимаются разработкой врачей, берущих от пациентов в подарок конфеты, посадкой людей за использование GPS-трекеров на принадлежащих им коровах и раскрытием сложных схем по краже соседского вай-фая в особо крупном размере.

Я читал этот бред наискосок блуждающим взглядом и расписывался об ознакомлении на обратной стороне документа. Уверен, что из-за своего наплевательского и невдумчивого отношения я ничего не потерял. Дельных практических советов там точно не было. Для примера, с тем же успехом можно слушать Елену Малышеву и проводить по рекомендуемым ею советам операции на открытом человеческом головном мозге.

Иногда мне приходят мысли, что эти самые нейрохирургические операции следует проводить на тех самых людях, которые присутствуют на коллегии. Причем без наркоза. Есть веское подозрение, что большинство из них такого хирургического вмешательства даже не заметит.

До сих пор у меня есть стойкое ощущение, что для всех фильмов про российские спецслужбы сценаристы используют истории из отчетов коллегии ФСБ. Хотя, возможно, и наоборот. Коллегия вечерами конспектирует очередной сюжет из сериала «Мухтар», придает ему более-менее сносный вид, после чего ее текст рассылается по управлениям. Поверьте, если бы у меня были более меткие слова для описания происходящего, я бы их точно применил. Но, к сожалению, таких слов я найти не могу.

Хочу отдельно отметить, что все представленные ниже материалы не являются государственной тайной, и взяты из ФЗ «О ФСБ РФ», ФЗ «О государственной тайне», ФЗ «О безопасности», Положении «О ФСБ РФ», ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и иных открытых нормативно-правовых актах Российской Федерации. Если вы ждете, что я начну здесь пересказывать приказы с нулями, то это не так.

Также по тексту будут использованы положения ФЗ «О судебной системе», «О статусе судей», «О прокуратуре», «О следственном комитете», «Об изгнании дьявола» и другие нормативно-правовые акты РФ и КНДР. А еще будет использована прочая беллетристика, которая может понадобиться.

В связи с недавними событиями, связанными с проведением в России чемпионата мира по подбрасыванию наркотиков, существуют более чем веские основания опасаться подобного развития событий в отношении себя самого. Так что сразу говорю, я точно не наркоман, можете спросить у жены. И не наркоторговец, потому что я нищий. И не агент Госдепа, потому что я не могу уехать из России даже на пенопластовом плоту.

Так что ничему плохому про меня не верьте, я обычный парень из села.

Погнали.

Часть 1. Назад в будущее

Я хочу рассказать вам историю одного оперуполномоченного из небольшого городского отделения ФСБ. Многие историки спецслужб и прочие проходимцы, никогда не работавшие сыщиком на земле, назовут меня лжецом. Но история пишется теми, кто вешает героев.

Насколько я помню, именно с этих пафосных слов начинается знаменитый фильм «Храброе сердце», хотя пришлось к ним добавить немного отсебятины.

Вообще, я могу без всяких затруднений полностью пересказать этот фильм наизусть репликами всех персонажей. А иногда даже наглядно воспроизвести из него целые сцены мимикой и жестами. Что уж говорить, но я точно могу произнести со всеми интонациями и движениями речь Вильяма Уоллеса, сидящего на коне и призывающего в атаку непримиримых шотландских горцев на поле боя в Стерлинге. Другой вопрос, зачем это нужно? Шотландским крестьянам моя судьба явно безразлична, впрочем, как и их судьба по большей части безразлична мне. Да и коня у меня нет. А без коня получается уже совсем не так зрелищно и вдохновляюще, поэтому выступать, не имея в наличии полного комплекта реквизита, не имеет никакого смысла!

Но душа требует перфоманса, и, неважно, в каком обличии. Именно для таких случаев у меня давно припасен темно-синий китель и штанишки с васильковыми лампасами, с которым можно выступать вообще хоть где, не говоря уже о прекрасной Шотландии. Можно, например, петь и плясать в Центральном пограничном ансамбле ФСБ. Или показывать смертельные номера в цирке, стреляя с двух рук из ПМов по яблокам, которые расставлены на головах добровольцев (тут за успех не ручаюсь, это все-таки смертельный номер). Или выступать в киномассовках, доблестно умирая под вражескими танками с последней бутылкой коктейля Молотова. В конце концов, совсем уж от безделья, можно в свободное время просто пойти и, не привлекая внимания, поохранять Кремлевскую стену.

Так что мой реквизит гораздо более функционален, чем какой-то замызганный килт давно забытого волосатого шотландского мятежника. Если у килта имеется всего один бонус – прикрывать причинное место от суровых средневековых сквозняков, то комплект моего обмундирования дает +20% к атаке, – 50% к урону противника, +100% к крепости духа и беззастенчивую, крайне похабную любовь противоположного пола.

При описании этих чудесных свойств военного инвентаря, с которыми не сравнится даже кровь Святого Януария, у любого нормального человека просто обязан проснуться к ним нездоровый интерес. Да и вас, наверняка, тут же обуяло непреодолимое желание заполучить себе такой же? Щеки зардели красным пунцом, ладони вспотели, а в заднице засвербело? Тогда спешу вас огорчить. Существует лишь два надежных способа постичь дзен и развесить в самом замшелом углу своего шкафа для одежды эти доспехи Бога.

Первый, и самый надежный, – пойти в магазин любого военторга и приобрести весь комплект сбруи за небольшую денежку. Этот путь для тех, кто точно знает свой характер и образ мыслей. Кто полностью уверен, что потеряет интерес к ролевым переодеваниям уже через несколько дней, и отдаст все это военное имущество в ближайший приют для бывших сотрудников спецслужб.

Второй способ крайне ненадежен, поэтому рекомендовать его я, при всем желании, не могу. Для этого потребуется пройти тернистый путь от сопливого мальчугана с кисельной мускулатурой, бьющего целыми днями палкой крапиву, до высеченного целиком из стали и гранита богатыря, легко таскающего целыми днями на собственном горбу плиту от 122 миллиметрового миномета.

Для тех, кто все же выберет второй бесславный путь, усеянный черепами врагов и подбитых терминаторов, я и расскажу свою историю. Но только при условии, что эти самые люди не собираются в ближайшем будущем хранить у себя дома двенадцать миллиардов рублей наличными или под прикрытием красных удостоверений грабить банки. С этими людьми мне точно не по пути.

Возможно, описанные в повести события хоть кому-нибудь из сомневающихся людей помогут победить свой Скайнет, так и не вступив с ним в неравный бой и не допустив ядерного апокалипсиса. Мне же придется, как недоделанному Кайлу Ризу, вернуться в недалекое прошлое, что совсем не трудно, учитывая наличие громадного количества передовых российских нано-разработок в данной области.

Бдыщь! И все готово! Вот я опять в 2001 году.

Черт подери, как же тут все знакомо! Практически ничего не изменилось, даже лужа размером с хороший 25 метровый бассейн перед домом все та же. С ней связано просто невообразимое количество легендарных историй о пробитых колесах автомобилей и несметном количестве запеленгованных в ней вражеских подводных лодок.

Один из местных, которому вопреки всему удалось уехать подальше от этой лужи, как-то написал мне прямо из Лондона – «Как же тут скотски хорошо! Идешь, а вокруг пабы, которым по 500 лет. Кругом все пропитано историей». Я ответил – «Пффф! Удивил! Вспомни лужу перед домом, ей скоро 70 лет!». Так что еще совсем немного, и вокруг нее можно торжественно перерезать красные ленточки и объявлять ее памятником архитектуры.

Но сейчас не об этом. У нас более великая задача – избежать войны на истребление.

А лужа?…Скоро зима, так что сама замерзнет.

Сейчас все-таки лето. Идет самая суетливая пора вступительных экзаменов для абитуриентов, зачислений в армию псевдодобровольцев и борьбы за существование других млекопитающих животных.

Уже отзвенели последние звонки, праздничные декорации выпускников убраны из школьной столовой до следующего года, а пустые бутылки боярышника сданы в приемку.

На руках у меня в то время был аттестат с неплохими оценками, так что дальнейшая жизнь вселяла надежды. Впереди маячил всеми ходовыми огнями юридический факультет местного государственного Университета, на который я должен был с боем поступить. К этой борьбе добра со злом я был полностью готов. За спиной находился целый год подготовительных курсов, в аттестате совсем неприметно мелькали три оценки «удовлетворительно» по алгебре, геометрии и физике. И, как во всех фантастических блокбастерах, у меня было секретное оружие – к окончанию школы я довольно хорошо знал грамматику английского языка, мог решать тесты и писать на нем сочинения.

С другой стороны, как оказалось позже, этого было явно недостаточно. Уже при постижении сложных наук, когда университетский преподаватель включала записи разговора носителей языка и ставила задачу весь этот текст осмыслить, перевести и пересказать, я плотно садился ягодицепсами в ту же самую лужу перед своим домом и мог только беззвучно шевелить губами как рыба. Короче, по окончанию школы у меня был очень крепкий и теоретически подкрепленный деревенский английский язык. Но, к большому сожалению, не разговорный.

Не буду скромничать. В школе я также изучал и французский язык, но сдавать по нему вступительный экзамен было бы форменным безумием! По истечении пяти лет его изучения, я довольно чисто и картаво мог сказать, что мои родители работают на фабрике (а это не так), и что мне тринадцать лет. Как по-французски будет двенадцать и четырнадцать лет, я до сих пор не знаю. Ну и еще, я мог обзывать человека свиньей, лошадью и больным. На этом все познания заканчивались.

То ли французский язык был настолько скуден, то ли я чрезвычайно умен, но в школьном аттестате мои знания по данному предмету были оценены как отличные. Поэтому я решил не бравировать свободным владением сразу двумя вражескими языками и решил сдавать экзамены только по известным мне предметам – русскому и английскому языкам, обществознанию и истории.

И это принесло свои плоды. В университет я поступил на платное отделение, хотя, судя по результатам сдачи вступительных экзаменов 5, 5, 5, 4, легко мог бы учиться на бюджете. Так уж вышло, что в приемной комиссии абитуриентов намеренно вводили в заблуждение, говоря только об одной попытке поступить либо на бюджетное отделение, либо на коммерческое. На самом деле это было не так, но у страха глаза велики, поэтому был выбран наиболее перспективный вариант.

Учеба в университете шла в обычном для нее ритме – семестры, сессии и экзамены. Лекции, коллоквиумы и семинары. Пьянство, разврат и безудержный кутеж.

Примерно со второго курса я стал подрабатывать в автосервисе подготовщиком деталей к покраске, хотя автосервисом в привычном понимании данное заведение назвать крайне сложно. Это были обычные советские гаражи с неровно прорубленными между собой проходами в стенах. Скорее всего, именно так выглядели ходы сообщения в знаменитом доме Павлова в Сталинграде, но точно сказать не могу. С другой стороны, обломки кирпича всегда и везде одинаковые, так что все возможно.

Работа заключалась в том, чтобы наносить на изогнутые как после немецкой бомбежки и не подлежащие восстановлению автомобильные двери, крылья и капоты толстого слоя шпаклевки и ее вытачивание. После трех-пяти таких нанесений и вытачиваний, деталь грунтовалась и снова вытачивалась во избежание появления на ней марсианских кратеров и рытвин. Далее следовала стадия выпрашивания зарплаты у начальства.

Командовали этим богоугодным заведением только что освободившиеся зеки, которые отсидели по семь и восемь лет за бандитизм. Они даже на свободе постоянно курили анашу и пили чифир, так что для них с освобождением ничего, в принципе, не изменилось. Стены, пыль, чифир, анаша, шансон, вечно гавкающие у въезда на промзону сторожевые собаки и колючая проволока на заборе. Логично, что из их отношения к жизни вытекали и маркетинговые ходы, которыми продвигался бизнес.

Среди клиентов нашего автоконцерна, в основном, были милиционеры со служебным автотранспортом, которые плевать хотели на качество работы. Все торжество инновационного ремонта щедро оплачивалось из бюджета с последующими откатами «кому-нужно». Таксисты, экономившие копейки на всем, чем только можно. И простолюдины, случайно изломавшие свои рыдваны прямо на нашей территории. Короче, денежный выхлоп от автосервиса был вполне достаточным.

Технология производства, любезно разработанная предприимчивыми зеками, заключалась в трех фразах:

– Экономь материал!

– Придумай, чтобы было красиво!

– И так сойдет!

На этих трех китах держалось абсолютно все. Начиная от веры в наступающий коммунизм и заканчивая итоговым результатом ремонта. Изолента, эпоксидная смола, палки и незатыкающийся магнитофон с музыкальными поделиями узников совести в стиле «Хоп, хоп, мусорок!» творили чудеса.

Вселенная всегда уравновешивает крайности. Поэтому, работа была пыльная, вредная, но хорошо оплачиваемая и приучающая к усидчивости. Учеба же в университете, наоборот, отнимала кучу средств, но добавляла кучу плюсов к аккуратности, чистоте и здоровью. В итоге все эти противоречия разбавляли друг друга в итоговых оценках в зачетке, которые были посредственные. Зато в кармане были хоть какие-то деньги.

Для дальнейшего описания событий мне придется использовать один из литературных приемов, который я беззастенчиво украл из романа Джона Ле Карре «Шпион, выйди вон!». Именно он придумал заменять настоящие имена персонажей наиболее подходящими им элементами характера. Так появились «Точильщик», «Лудильщик», «Портной», «Бедняк» и другие.

Я думаю, он несильно расстроится, если я позаимствую у него на время этот метод повествования. Да и описываемые персонажи будут на меня не так злы. Тем более, я придумал им гораздо менее обидные прозвища, чем мог бы.

Например, я мог бы назвать кого-нибудь Трусливый лев, Железный гомосек или Анусчирлидер и попал бы в самую точку! Но я не стал так поступать, из элементарного чувства человеколюбия, поэтому считаю нашу сделку более чем справедливой.

Ну да ладно, обо всем по порядку.

Планом обучения на факультете была предусмотрена ежегодная летняя практика. Право выбора места стажировки предоставлялось самим студентам, так что я выбрал для этого отдел городской прокуратуры. До 2011 года никакого следственного комитета не существовало. Следователи входили в состав прокуратуры, и, по моему скромному мнению, прекрасно справлялись со своими обязанностями.

Мне очень повезло, так как мне попались хорошие наставники.

Первый, Худой, пришел в прокуратуру за несколько месяцев до меня и аттестовался сразу юристом 1 класса (капитаном). В свое время он окончил школу милиции, дослужился в органах внутренних дел до майора, потом ушел в оперативно-розыскной отдел таможни и, каким-то чудом, в последующем попал в прокуратуру. По общему правилу из смежных структур в надзорное ведомство не берут. Тем более таких седовласых и бесперспективных, как Худой. Хотя, бывают и исключения.

Вторым был чернявый заикающийся парень по имени Кубанец. Когда я с ним познакомился, он был аттестованным юристом 3 класса (лейтенантом), при этом всем ему было уже за 30 лет. До службы он отучился в обычной школе и местном целлюлозно-бумажном техникуме. Жизнь заставила его немного помотаться, так что некоторое время он регулярно пил денатурат, работал охранником и еще кем-то. В конце концов, ему такая жизнь надоела. Он закончил заочно тот же самый университетский юрфак, что и я. Проявив немалую настойчивость, он все-таки сумел сначала устроиться помощником следователя, а потом дорасти до настоящего следователя прокуратуры.

Его мечта заключалась в том, чтобы стать следователем-криминалистом в областном управлении и вообще ничего не делать. На любые попытки пожелать ему стать начальником, он отмахивался руками и говорил «Не-не-не-не-не! Ни за что!». В итоге все прогнозы сбылись, включая и изначально непредусмотренные. Постепенно он стал по очереди: криминалистом, начальником отдела, и затем старшим советником юстиции (полковником). Так что на его примере я еще раз убедился, что все желания осязаемы.

Работы у следователей было много. Стабильно раз в три дня появлялся новый криминальный труп, и примерно раз в неделю обнаруживалась новая жертва изнасилования.

Учитывая, что мой город был всего лишь районным центром, с населением около 70 тысяч жителей, такое количество преступлений было просто запредельным. Примерно как во времена Дикого Запада в США, когда любая стычка заканчивалась хорошей разборкой, после которой гробовщики сколачивали себе состояние.

При просмотре ежедневных сводок ОВД можно было также увидеть, что практически каждый день в районе происходило около 3—4 обычных поднятий мертвецов. То есть простых некриминальных смертей, по которым следствие также было обязано проводить первичную проверку. Так что, уже тогда мой город уверенно погряз в трупном запахе.

Особенно печально обстояла ситуация в январе-феврале любого года. Каждый день этого месяца происходило от десяти до пятнадцати человеческих смертей различной этимологии, но неизбежно связанных с чрезмерными праздничными алкогольными возлияниями.

Не скажу, что мое поселение было похоже на фабрику смерти в Аушвице, но что-то их явно роднило. Возможно, тот факт, что оба этих объекта строили немцы. В случае с городом – пленные.

Единственным за всю прокурорскую практику делом, которое не было связано с преступлениями против личности, было превышение должностных полномочий сотрудниками ФСКН при задержании двух мелких наркоторговцев. Что-то в этой истории сразу бросалось в глаза и указывало на ее сомнительность. Несмотря на видеосъемку всех событий и допросы понятых, подтверждающие версию хранения наркотиков, у прокуратуры к задержанию возникли вопросы.

Вопросы, к слову, были справедливые. Отделение ФСБ, состоящее из двух человек, изымало в год примерно около килограмма наркотиков. Два милиционера, закрепленных в отделе МВД за этой линией работы, изымали в год около двух килограммов таких веществ. Отдел же ФСКН, состоящий из пятнадцати человек, изымал в год не более 50 граммов каких-то никому не нужных и редких прекурсоров.

Следователи сначала возбудили темное уголовное дело по превышению должностных полномочий сотрудниками ФСКН. Потом они тихонько предъявили двум оперативникам этой службы обвинения, и дело стало светлым. В конце концов, дело, двигаясь как черепах на черепашьей женщине, уползло в сторону обвинительного заключения, потом на утверждение помощникам прокуроров, а затем и в суд. Оперативников из наркоконтроля осудили вместе с наркоторговцами. Первым дали условный срок, вторым – реальный.

Уже намного позже я узнал, что это дело было камнем преткновения и поводом для непримиримой борьбы трех сил: ФСБ, ФСКН и НОНовцев из местного отдела милиции. Все эти три структуры по очереди задерживали членов подконтрольных друг другу наркокартелей, чем вносили неразбериху в сложившийся уклад наркотрафика.

На каком-то этапе ФСБ оказалось хитрее и объединило в этом деле свои силы с милицией. Как в сказке про Репку, они вместе чуть поднажали на прокурора, и ФСКН оказалось в глубокой заднице, с двумя осужденными операми, снятым с должности начальником отдела и подмоченной репутацией.

В любом случае, на том этапе для меня было очевидно, что прокуратура занимает в правоохранительной системе главенствующую роль, поэтому мои симпатии и устремления были нацелены именно туда. Поэтому я старался отдавать все силы получению необходимых для работы следователем навыков и умений.

Первые два курса на практике приходилось заниматься подсобной работой. Например, таскать орудия убийства в морг. Так что я, как вьючный мул, перевез в обычном рейсовом автобусе немало топоров, молотков и хлебных ножей. Вопреки расхожим мнениям, именно эти предметы являются самым опасным оружием массового уничтожения, а никак не солдаты НАТО.

Также приходилось подшивать дела, развозить запросы и знакомить обвиняемых с материалами уголовных дел. Это мероприятие проходило в грязном, темном и пропахшем куревом ИВС, расположенном в подвале здания, совершенно не располагающем к романтике.

Однажды, мне даже пришлось поучаствовать в совсем экзотическом мероприятии – эксгумации трупа, захороненного на кладбище. Сначала я был копальщиком, как Лара Крофт, а затем и понятым. Так что моя производственная практика была и разнообразной и полезной.

К концу пятого курса меня уже было ничем не удивить и не запугать. Так что я довольно ловко опрашивал людей, оформлял осмотры места происшествия и рассматривал материалы. Иногда Худой подбрасывал мне штук по двадцать таких просроченных материалов и выплачивал за приведение в порядок каждого из них какие-то символические деньги.

Судя по внешнему виду, он ежедневно напивался в сосиску, снимая пережитый стресс. Почти каждый день, ближе к обеду, он, явно страдая от похмельных мук, отправлял меня в ларек за свежей порцией пенной жидкости. Примерно через полчаса после этого, он, уже поправив здоровье и очухавшись, говорил мне довольно странную фразу – Не ссы, Штирлиц! Вот попадешь на службу в ФСБ, сам будешь людей за пивом отправлять. А пока терпи!

Каким образом ему удавалось так далеко и точно заглядывать в будущее, мне неизвестно. Скорее всего, для этого он использовал древнюю магию африканских любителей маисовой водки.