Текст книги "На васильковой стороне"

– Как решен? Я только еще думаю…

– За тебя уже давно подумали и все решили. Тут тебя ничего не ждет. Линия провальная, результатов на ней не будет. Я сам перевожусь в другой отдел, так что не думай, что я тебя обманываю. В своем отделении будешь решать свои вопросы и нарубишь гору палок. Главное с Лыжником веди беседу настойчивее, чтобы он тебя не заболтал.

Делать было нечего, и я последовал совету Историка. Лыжник был крайне недоволен, что я решил перевестись. По всему выходило так, что у него в отделе анархия, махновщина и разврат. Где это видано, чтобы молодые сотрудники переводились, не послужив и года?

Но у меня опять нашелся дивный козырь! У меня родилась дочь, так что теперь нужно было находиться ближе к дому. Еще через пару бесед Лыжник обреченно согласился и подписал мой рапорт. Так я успел прошланговать в отделе на линии борьбы с контрабандой всего около полугода.

Историк в этой ситуации играл свою, одному ему известную, партию. По какой-то причине общий язык между ним и Лыжником никак не находился, поэтому он решил подорвать деятельность отдела путем перевода всех оперов с линии работы по обеспечению внешнеэкономической деятельности. Делал он это либо из природной вредности, либо из чувства соперничества. В любом случае, истинные причины подобного поведения мне не известны.

Я был неглупым человеком с юридическим образованием, но и то не сумел толком разобраться во всех нюансах борьбы с контрабандой. Так что Лыжник, после ухода с этой линии работы всего личного состава, явно не обошелся бы географами, химиками и бесчисленными заборостроителями, которые ползали по управлению из угла в угол. Ему на замену нужны были крепкие квалифицированные кадры, которых нет, не было и не предвиделось. Поэтому план Историка был вполне логичным, а планируемый удар болезненным.

Вообще, Историк оказался очень смышленым парнем. Он написал в свое время толстенную монографию по этническим вопросам, разобрался с таможенными делами (что для обычного историка было просто нереальным), успел съездить в командировку в солнечные регионы нашей страны. Там он был награжден двумя медалями Ордена «За заслуги перед Отечеством».

Первую медаль он получил за организацию операции по ликвидации одного из самопровозглашенных президентов ЧРИ, которые после Масхадова в несметном количестве заявляли свои претензии на трон. Эта операция была очень хорошо спланирована, но исполнена крайне неудачно. Пока службы и ведомства мерились длинной автоматных стволов, лжепрезидент, как в свое время Керенский, попытался сбежать из блокированного дома. И это ему практически удалось. Чисто случайно один из милиционеров, стоящих в оцеплении, пустил не прицеливаясь очередь над головой убегающего бандита и попал ему точно в эту самую тупую голову.

Вторую медаль Историк получил за проведение зачистки в одном из сел той же республики, и эта операция закончилась трагически. Трое оперативников ФСБ начали обход домов, имея при себе только пистолеты Макарова и одну гранату РГН на всех. При заходе в один из адресов, по ним через дверь открыли огонь из автоматического оружия и ранили в руку одного из сотрудников. Историк и второй опер успели отползти из под огня, но раненный сотрудник остался на некоторое время в предбаннике дома без всякой помощи. Пока все вокруг сообразили, что происходит и меткой стрельбой уничтожили террориста, раненый опер, к большому сожалению, погиб от болевого шока.

Я узнал про медали Историка уже перед самым своим увольнением и от совершенно посторонних людей. Так что он явно не старался кичиться своими заслугами, а просто делал свою работу. Иногда зло по отношению к сослуживцам, иногда бестактно, иногда исподтишка, а иногда и «особыми» методами. Но всегда крайне умно и эффективно. Мне запомнился один из таких случаев.

Поскольку до самостоятельной работы я длительное время допущен не был, то с лихвой компенсировал ее отсутствие усиленными выходами в качестве помощника оперативного дежурного управления. Делать там особо было нечего, а смена длилась ровно сутки. За эти сутки с завидным постоянством на телефон звонили одни и те же психи, номера которых были заботливо записаны на отдельный листок, который был положен под оргстекло на столе.

При одном из таких дежурств, уже вечером, руководством управления было приказано оказывать всяческое содействие прибывшим из соседнего региона операм, разрабатывающим в режиме реального времени банду наркоторговцев. Поскольку кроме как играть в игру «Рыбалка 5» заняться в дежурке было совершенно нечем, я с удовольствием согласился оказать всю посильную помощь. Тем более душа жаждала вражеской наркокартельной крови!

Связь со мной держал Историк, который в свое время учился с приехавшими на задание операми, и координировал совместные действия. Уже ночью совместной группой были задержаны наркоторговцы с общим весом в пять килограммов героина. Все это время я помогал оперативной группе пробивать телефоны, направлять наружное наблюдение в нужные места и иным способом подносить патроны. После каждого случая такой помощи они радостно говорили мне – Danke, Stirlitz, danke! И я тоже был искренне рад их успеху.

На следующий день всех участников мероприятия, кроме убывших восвояси соседей, начали вызывать в собственную безопасность и задавать неудобные вопросы. Первый вопрос заключался в следующем. Каким образом удалось изъять только пять килограммов героина, если задержанные барыги дружно утверждали, что общий имеющийся у них вес был восемь килограммов? Второй вопрос был еще проще. Куда делись триста тысяч рублей, которые у этих самых барыг были в наличии, но таинственным образом исчезли.

Ответов на эти шарады в собственной безопасности не нашли, либо вообще не искали, поэтому решили спустить ситуацию на тормозах. Все вокруг были довольны, кроме Лыжника, который понес, как начальник отдела, некоторые репутационные потери. Через пару дней он зашел к нам в кабинет и, нисколько меня не стесняясь, попробовал запрессовать на этой теме Историка.

– Историк, ты видел, как соседи забрали себе часть веса и деньги?

– Нет, не видел.

– Ты же все время был с ними, как ты мог этого не видеть?

– Вот так. Я никаких денег не брал. И вес тоже не брал. Он мне не нужен. Можете проверить меня на полиграфе. Благодаря нашей мудрой государственной политике по борьбе с наркотиками такого добра за воротами целая куча.

– Ты не дерзи! – злобно рявкнул на него Лыжник – Кто взял вес и деньги?

– А вы сами как думаете? – Историк развернулся к нему лицом, при этом в его глазах не было не единой частицы страха или почтения – И вообще, был ли вес? А деньги? Вы кому верите, барыгам?

Лыжник молча развернулся и ушел восвояси несолоно хлебавши.

– Вот же ж мразь – сказал мне Историк, когда за Лыжником захлопнулась дверь – Включил моралиста!

К слову, совсем недавно в отделе приключилась невероятная вещь. Одно из задержаний пошло не по плану, и один из наркоторговцев умудрился уехать на машине от группы захвата, прямо как в мультике про Тома и Джерри. По совершенно точным данным, у него с собой было сорок упакованных пакетов с кокаином. Естественно, что он успел от этих сорока пакетов избавиться, и, при повторном задержании, у него предсказуемо не обнаружили вообще ничего. Опера безуспешно перерывали автомобиль уже по двадцать восьмому кругу, и тут, в один прекрасный момент, на место происшествия прибыл на белом коне сам Лыжник. Ему не понадобилось и двух минут, чтобы выудить из-под неоднократно проверенного резинового автомобильного коврика переднего сидения один из пакетиков, после чего все дружно захлопали в ладоши.

Эксперт дал заключение об однородности состава смеси из изъятого и выброшенных пакетов, после чего уголовное дело закончилось отъездом лица в столыпинском вагоне на местную Колыму. Так что претензии Лыжника к Историку в данном случае были, мягко говоря, сомнительными. А, учитывая, что половина сотрудников отдела ходила с изъятыми трофейными телефонами, и вообще абсурдными.

– Беги отсюда, Штирлиц! – обратился ко мне после этого разговора Историк – Тут уже никого не спасти. Не только борьбе с контрабандой конец, но, похоже, вообще всему конец. Беги и не оглядывайся!

Отступать было поздно и невозможно, так как мой рапорт на перевод был уже подписан. Так, очень быстро собрав манатки и практически незаметно даже для себя, я переместился в гор-аппарат.

5.2. Гор-аппарат

Ежедневный путь до управления редко занимал у меня меньше полутора часов в одну сторону. В свое же родное отделение ФСБ я доходил пешком минут за пятнадцать от самого дома. Это было гораздо удобней ежедневного растрясания ливера в переполненном междугороднем автобусе.

В первый день прибытия в отделение меня встретил уже знакомый мне интеллигентный Дедушка и мой предшественник – старший лейтенант Внук. Он был довольно тих, ухожен и упитан, поскольку почти наверняка каждый день уплетал за обе щеки бабушкины пироги. Также на нем был очевиден отпечаток преемственности – его отец служил в управлении полковником и был начальником одного из отделов.

Немного поднатаскавшись в уставе внутренней службы, у меня возникли по этому поводу некоторые вопросы. Этим самым уставом было предусмотрено, что любой полковник является непосредственным начальником для любого из младших офицеров. Таким образом, Внук-старший является непосредственным начальником Внука-младшего, просто находясь с ним в одной воинской части, которой по факту является управление. Это выглядит безумно, примерно как «сам себе дедушка», но все же логично. С другой стороны, как в данном случае следовало поступить с точки зрения ФЗ «О противодействии коррупции», который запрещает прямое подчинение родственников, мне было неясно. А таких ситуаций в конторе, учитывая просто громадный слой кумовства, нереальное количество.

Ответа на этот вопрос я до сих пор так и не нашел, да и толком не искал. Больше всего меня интересовал прикладной характер предстоящего перевода. Насколько я понял, для того, чтобы перевести сына полковника из днищенского гор-аппарата существовал только один вариант – найти дурачка типа меня и сделать своеобразный обмен душами. А уж совсем в идеальном случае, дурачок должен быть еще и идейным и сам этого перевода хотеть. Прямо как я.

При принятии дел Дедушка сразу предупредил меня, что максимум через две недели ему нужен готовый работник, а не просто деревянная мебель, сидящая в углу. Так что курс вхождения в должность был максимально укороченным. Дедушка так и сказал – Нет времени на раскачку!

За четыре года службы в отделении я так и не понял, какой у меня был точный функционал. Несколько раз мне дали на подпись должностную инструкцию, но она все время была разной, и ссылок на отмену предыдущей я в ней не видел. Так что приходилось работать от непосредственных распоряжений Дедушки. Но были и прямо закрепленные за мной вещи:

– Проверка кандидатов на службу.

Это был самый массовый вид документов, с которым мне пришлось работать. Кадры управления регулярно направляли по месту регистрации кандидатов запросы с требованием проверить последних по учетам наркологической и психиатрической клиник. Иногда необходимо было взять бонусом справки из противотуберкулезного и кожно-венерологического диспансеров. Безусловно, важность задачи по проверке кандидатов никто не отменял, но все это мероприятие осложнялось наличием просто огромного числа их родственников, на которых также необходимо было собирать все эти справки. Кроме чисто медицинских вопросов, необходимо было провести силами милиции установку по месту жительства кандидатов и проверить их вместе с родственниками на наличие судимости, и компрометирующих материалов. Естественно, все это делалось нереально долго, и теперь было примерно понятно, почему люди устраиваются на службу годами. В большинстве случаев, по окончании месяца начинались бодрящие звонки из отдела кадров, с требованием предоставить все документы прямо сейчас и немедленно. Из-за этого нередко вспыхивала ругань, так как другой текущей и более важной работы тоже было достаточно.

Сколько я успел проверить кандидатов за службу? Думаю, что не менее сотни. И лишь единицы из них были полностью чистыми. Как правило, на проверочном этапе хотя бы у одного из действующих лиц обнаруживалась судимость либо стандартный диагноз психиатра об органическом расстройстве личности. Что поделать, все мы люди со своими изъянами.

Иногда вурдалаки из отдела кадров были супернастойчивы, что подталкивало на мысли об их крайней коррумпированности. Например, отец одного из кандидатов был четырежды судим, именно в тот период времени отбывал срок в местах лишения свободы, а брат был шизофреником и бомжом. Кадры открытым текстом рекомендовали мне смягчить формулировки, чего я естественно не сделал. Чем уж этот кандидат так им понравился, я так и не понял.

Стабильно раз в полгода я по их требованию проверял его повторно и отправлял негативный отзыв. Видимо, таким способом было решено взять меня измором. Наиболее подходящая для сравнения ситуация – это когда инвалиды каждый месяц приходят на медико-социальную экспертизу, а врачи проверяют, не отросли ли у них за это время отсутствующие конечности.

Естественно, при таком подходе судимости и шизофрения родственников кандидата никуда не исчезали. С другой стороны, уже сейчас я не понимаю своего упрямства в данном вопросе. Если бы этот кандидат все-таки попал на службу, то все равно через некоторое время он бы неизбежно свихнулся. А может даже и сам попал в тюрьму.

– Подготовка регулярных ответов в управление.

Каждую неделю из головного офиса приходили бумаги с требованием предоставления информации (например, ежемесячно, или раз в две недели, или к определенной дате) по определенному направлению работы. Например, о количестве зоопарков на территории оперативного обеспечения, или количестве пакистанцев, или уровне зарплат дошкольных педагогов, или о лицах, прошедших в войсках курсы по овладению алебардой. И это только по линии ЗКС и БТ.

Экономической безопасностью занимался Хомяк, который писал свои опусы, не посвящая меня в их суть и тайны. Полагаю, что там была такая же дичь и поклонение Моммоне.

Может показаться, что подготовка таких периодических типовых ответов не представляет никакой сложности, но это только на взгляд дилетанта. Во-первых, срок ответа на такие бумажки всегда был на контроле, так что пропустить его означало немедленную вздрючку до красных пятен на заднице. Во-вторых, от направления ответов по ранее направленным и уже совершенно неактуальным бумагам никто не отменял. Так что вся бюрократическая волокита наслаивалась и порождала конкретный сумбур в работе. Приходилось выделять один из выходных дней, чтобы разобраться с направлением ответов отдельно. А это конкретно бесило!

– Организация полевой связи.

Поскольку я был салагой, прямо в первый же день службы в отделении Дедушка скинул на меня еще одно крайне интересное направление деятельности. Это работа с переговорным устройством типа «специальный телефон». Сразу скажу, что это просто омерзительная вещь, за которую доплачивают к окладу двести рублей, а дерут за семерых.

Представьте себе железный ящик размером с две советских стиральных машины и весом под сто пятьдесят килограммов. А теперь представьте, что внутри этот стальной гроб забит высокотехнологичной российской электроникой, один взгляд на которую может убить. Естественно, связь в этом аппарате никакая, при этом он постоянно сбоит. Как только такое ЧП происходит (а это бывает довольно часто), ответственный опер (то есть я) начинает бегать как раненная в филейную часть лань и пытаться наладить связь.

В фильме «Батальоны просят огня» есть очень хорошая сцена, когда персонаж Сергея Збруева орет в трубку полевого аппарата «Аллоэ… Аллоэ?! Вызываю огонь на себя!», а кругом летают ошметки земли, поднятые взрывами. Примерно так это и происходит.

– Кофеваритель-секретарь.

Кроме меня в отделении работали начальник, старший опер, секретарь, водитель и уборщица. Поэтому логично предположить, что при уходе в отпуск секретаря почтовый обмен не прекращался. Спецсвязь продолжала возить свои пакеты, почта продолжала регистрироваться, а работа вестись.

Никакого фокуса здесь не было. Молодой оперок с легкостью справлялся и с этой задачей! Конвертуя толстенные почтовые пакеты, как заправский архивариус, прошивая их, как положено, по всем инструкциям и обклеивая печатями.

Это действо занимало у меня минимум полтора дня в неделю, так как спецсвязь ошибок в оформлении почты не прощала. Бравые парни с боевыми пистолетами и зарплатой в пятнадцать тысяч рублей не ценили юмора, поэтому обнаружив хоть малейшие недостатки в оформлении конвертов или реестрах, тут же разворачивались и махали ручкой до следующей недели.

Кроме этого, общий порядок предусматривает регистрацию в журнале всего, что только можно. Документация же плодилась сотрудниками отделения с завидным упорством, поэтому секретарь должен был регистрировать весь этот хлам.

Так что присесть за печатание своих фантастических пьес больше чем на полчаса подряд, мне никогда не удавалось. Приходилось по первому щелчку старших товарищей подпрыгивать и бежать, роняя тапки, к сейфу секретаря, открывать его, искать проклятый журнал и осуществлять все дальнейшие бесовские манипуляции.

К слову, секретарь была довольно пожилой и крайне болезненной женщиной с отпуском в 50 суток в году. Так что наши встречи для взаимного обмена любезностями и опытом были крайне ограничены. Зато времени для самостоятельной тренировки было более чем достаточно.

– Стритрэйсер-любитель.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что водитель отделения также не может служить постоянно как киборг. Он тоже имеет право на отпуск в 50 суток в году, плюс ветеранский отпуск 15 суток в году, плюс дополнительные сутки отдыха за полугодовую командировку в солнечные регионы нашей страны. Так что с пугающей регулярностью мне приходилось перевоплощаться еще и в водителя. А это просто ужасно затратно по времени!

Учитывая, что до управления примерно час езды в один конец, а до самых отдаленных границ районов обслуживания два часа езды, иногда из службы выпадали целые дни.

Бывало, что секретарь и водитель уходили на лечение или отдых одновременно, вот тогда наступал полный швах. Я метался по отделению, как доктор Джекилл и мистер Хайт, с явным раздвоением личности. Самое веселое было остаться в этот же самый период еще и временно исполняющим обязанности начальника отделения, который отвечал вообще за все перед мега-боссами. В этом случае из меня вылезала еще и третья ипостась – бюрократ.

Все эти внутренние сущности постоянно вступали друг с другом в противоречия и жили вполне самостоятельной жизнью. В урегулировании нелегких поединков между собой, им помогало следующее направление деятельности.

– Санитар.

Однообразные весенне-осенние периоды работы практически всегда скрашивали частые посещения отделения незваными гостями. В большинстве случаев они были установленными психами с диагнозами различной степени тяжести.

Поскольку все граждане в стране имеют равный доступ к правоохранительной системе, просто так спровадить таких посетителей было нельзя. Их необходимо было, как минимум, выслушать, задумчиво кивая при этом головой.

Так я познакомился с императором Николаем третьим, предсказывающим катаклизмы по обычной сельской газете. Выявил банду, занимающуюся похищением внутренних органов у умерших стариков (видимо, такие органы особенно ценные на черном рынке). Избавил от преследования инопланетянами-насильниками одинокую семейную пару в возрасте. Демонтировал не один десяток облучающих устройств и, однажды, даже дистанционно по телефону отключил лазерный датчик в глазу какого-то бедолаги.

В отличие от обычных людей, эта публика была очень доброжелательной и всегда говорила «Спасибо». А я всегда отвечал «Служу Российской Федерации!». Так что хоть кому-то эти сюрреалистические встречи приносили пользу.

– Хождение по митингам с транспарантом.

Здесь я не открою никакой тайны. Каждый опер ФСБ, закрепленный за линией защиты конституционного строя и борьбы с терроризмом, просто обязан ходить на любой оппозиционный митинг, фотографировать его зачинщиков и писать в головную организацию отчет о проделанной работе. К любым другим сборищам, например, устроенным на многочисленные выдуманные праздники, это не относится.

Так что нередко встречаются случаи, когда на митинги собирается целая куча полицейских, чекистов, наружного наблюдения и прочих «защитников» Родины. Митингующих же в этих случаях присутствует в разы меньше.

Были и иные направления в работе, но про них подробно я рассказывать не буду. Скажу лишь, что они тоже были трудозатратными, сверхсекретными и отнимающими целую кучу времени.

Сейчас я даже не могу представить, как я умудрялся успевать все это делать, но, тем не менее, работа велась с неизбежным вектором на увеличение ее объема и снижение качества.

Ну что же, подведем промежуточный итог. Что там остается от свободного времени опера? А практически ничего и не остается. Разве что воскресенье и часы с 21—00 до 06—00 в будние дни. В принципе, на этом все. Хотя нет, вру. Я же был оперуполномоченным ФСБ! Я по определению должен был осуществлять и оперативную деятельность.

Так, неукоснительно соблюдая статью 13 ФЗ «О ФСБ РФ», я устанавливал на конфиденциальной основе отношения сотрудничества с лицами, давшими на то добровольное согласие. И занимался ведением дел оперативного учета в строгом соответствии с ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности».

Эти направления работы были в крайней степени забюрократизированы и подвергнуты тотальному планированию. Для сравнения можно представить себе понятие «аналогичный период предыдущего года +1» для органов внутренних дел, когда показатели должны неизбежно расти по отношению к предыдущему периоду, и сразу же будет понятен масштаб всего происходящего апокалипсиса.

Так что, работы в гор-аппарате хватало с лихвой. Когда первоначальный животный ужас от осознания ее объема прошел, то настала эпоха монотонного выполнения одинакового набора действий. В простонародье именуемого «переливание из пустого в порожнее».