Текст книги "Лесник: Назад в СССР"

Прошел вперед по коридору, вошел на кухню. Печь была холодной, а это значит, что еду тут не готовили как минимум с утра. А то и со вчерашнего вечера. И, несмотря на это, видно, что хозяин ушел недавно, может, несколько часов назад…

Сзади раздались шаги. Я резко обернулся и увидел Иваныча.

– Все-таки вошел?

– А есть выбор?

Тот лишь кивнул. Он уже начал привыкать к тому, что я частенько игнорирую те или иные правила.

– Что-то нашел?

– Пока нет.

В следующей комнате обнаружились две не заправленные кровати. Пустая бутылка, пара стаканов и пустая банка из-под тушенки. Выводы напрашивались сами собой – Снегирев тут был и не один. И здесь мог быть кто угодно, возможно, даже его сбежавший отец или бывший председатель Соболевки.

Определить, был ли здесь Митька, оказалось невозможно. Но нам обоим стало понятно, что по какой-то важной причине люди покинули дом. Уж не на диверсию ли в лес они убыли?

– Слушай, Иваныч… А далеко отсюда проходит линия связи?

– Ну не знаю. Пара верст. А что?

– Да так… – я закусил губу, прокручивая в голове возможный сценарий развития событий. – Пока ничего. Вот что, нужно определить место разрыва и проверить мельницу.

– Не нравится мне эта затея, но ты прав! – согласился егерь.

Дальнейший осмотр дома ни к чему не привел. Лишь на заднем дворе обнаружились пустые мешки и несколько консервных банок из-под тушенки.

– Как думаешь, это те самые консервы, что похитили со склада? – спросил я, вертя в руках пустую жестянку.

– Да черт их разберет.

Вдруг со стороны калитки раздались голоса. Я выглянул из-за угла и увидел председателя. Тот беседовал с каким-то человеком, лица которого я не разглядел. Его частично скрывали ветки росшего неподалеку дерева. Это меня заинтересовало, уж не Андрей ли там вернулся?

Направился к ним. По ходу движения оценивал того, кто стоял рядом с Николаем Егоровичем.

Черт возьми, да это женщина!

Нет, даже не женщина, а девушка. Возрастом около двадцати пяти, одета в мешковатый охотничий костюм цвета «хаки» с откинутым капюшоном. За спиной зачехленное ружье. Русые волосы собраны сзади в конский хвост, перетянутый узлом. На лицо симпатичная, только какая-то уставшая. Взгляд решительный, жесткий. Сразу видно, не столичная барышня.

– Добрый день! – произнес я, подходя ближе и рассматривая гостью.

– Добрый, – ответила та, выждав паузу. На мгновение задержалась взглядом на моих сапогах. Интересно, что она там увидела? – А вы кто?

– Оленька, это Евгений Громов, – заявил Николай Егорович. – Новый егерь Соболевки. Они с Матвеем Ивановичем здесь по важному вопросу, отрабатывают ту телеграмму, что я Кузьмичу показывал.

– Про кабанов? – кивнула девушка. – Конечно, помню. Только что вы делаете в самом поселке? Насколько я знаю, тут кабанов нет.

Я усмехнулся.

– Видишь ли, тут кое-что случилось… – Николай Егорович осекся. Видно было, что он не решался рассказывать ей о случившемся. Интересно, почему?

– Простите, вы Ольга? – спросил я, воспользовавшись возникшей паузой.

– Да. А что?

– А, случайно, не охотник?

– Нет, Евгений. К охоте Оля не имеет никакого отношения, – вытирая лоб платком, ответил Егорович. – А вообще, это моя племянница. Она, кстати, чемпионка области по спортивной стрельбе, а к нам приехала прошлой зимой. Вот, окрестности изучает, природой любуется.

– Так! Дядь Коль, что случилось? – насторожилась она, но ей никто не ответил.

– Ясно, – протянул я. Мне в голову пришла любопытная идея. – Николай Егорович, можно вас на пару слов?

Видимо тот что-то заподозрил, потому что посмотрел на меня с недовольством.

– Что случилось? – повторила девушка. – Эй!?

Я посмотрел на нее, затем на председателя.

Тот вздохнул и кивнул головой.

– Оленька, в поселке появились браконьеры и они представляют серьезную опасность. Мы уже остались без связи, скорее всего, линия где-то была оборвана.

– Ого! – выдохнула она, затем посмотрела в сторону здания сельсовета. – Так, а где Степан Кузьмич? Разве не он должен вопросы по браконьерам решать?

– Так нету его больше. Помер, оказывается.

Девушка изменилась в лице. Если до этого у нее было выражение, будто она все про всех знает и вообще уверена в себе настолько, насколько это возможно, то сейчас я увидел растерянность.

– Николай Егорович, а может, отправим ее как гонца? – предложил я.

– Куда? Вы о чем?

Тьфу! Получалась какая-то бестолковая карусель. Разговор был сумбурным, приходилось скакать с пятого не десятое. Попробуй-ка, разберись – неудивительно, что девушка была сбита с толку.

– Нет! Она не будет во всем этом участвовать! – решительно заявил председатель. – Еще не хватало ввязывать ее во все это дело!

– Да объясните вы уже, наконец, о чем речь? – возмутилась девушка.

– Нужно, чтобы кто-то отправился в милицию в Кыштым и привел помощь. Чем скорее, тем лучше. Проблема в том, что идти нужно около семидесяти километров, а в Прокофьевке только старики, быстро такой путь пройти далеко не каждому под силу. Молодых тут раз-два и обчелся…

– Это верно, – кивнула та, задумчиво закусив губу. – Ну, я могу попробовать!

– Оля! Ты же даже не знаешь, в какой стороне Кыштым! – воскликнул председатель. – Так, давайте-ка, вот что сделаем… Вернемся в мою приемную и обсудим все!

Вдруг из леса, в стороне от дома раздался громкий крик Иваныча. Я и забыл совсем, что он остался один.

– Эй, идите сюда! Скорее!

Я тут же рванул на голос – если тот зовет, значит, на это есть веская причина…

Глава 10. Новые доказательства

– Женька, взгляни-ка туда! – Матвей Иванович указал на кучу веток и сухих листьев. Оттуда торчала человеческая нога в грязном кирзовом сапоге.

– Оп-па! – пробормотал я, подходя ближе. – Мертвец?

– Однозначно, причем совсем недавно. Нож в сердце торчит.

Я присвистнул.

– Интересно, кто ж его так?

Тут подоспел запыхавшийся Николай Егорович, а за ним и увязавшаяся Ольга. Девушка совершенно не вписывалась в эту мрачную атмосферу, но вряд ли бы удалось ее остановить.

Сейчас мы находились в лесочке, в небольшой низине. До поселка рукой подать. Прямо над нами нависали кроны старых деревьев, отчего было стойкое ощущение некой мрачности. И было здесь как-то не по себе.

– Коля, может быть, ты опознаешь, кто это такой? – поинтересовался егерь.

Тот в нерешительности остановился на краю, с ужасом глядя на кучу веток. Было ясно, что увиденное ошарашило человека. Скорее всего, на войне Егорович не был и людских смертей ранее не видал.

Он неуверенно подошел к веткам, наклонился и раздвинув листья, тяжко охнул.

– Ну что?

– Это Андрей. Снегирев, – председатель с побледневшим лицом отошел в сторону, зажимая ладонью рот.

– Да ладно! Серьезно?

Председатель кивнул. Его вот-вот стошнит.

– Неожиданный поворот, однако… – заметил я, тоже склонившись над телом. Часть веток убрал егерь, чтобы видно было лучше. – Ну и что здесь произошло?

– Хороший вопрос. Даже не знаю.

– А как ты его нашел? – поинтересовался я, скосив глаза на старика.

– Да прямо так и наткнулся. Смотрю, трава примята, я пошел проверить. Отошел от дома метров на пятьдесят, заметил вещевой мешок, а потом и ружье брошенное. А когда прошел еще дальше в рощицу, увидел капли крови на листьях. Ну а тут куча веток эта… И нога торчит!

– Да-а… Лежит недавно, несколько часов, – заметил я. – Конечно, я не криминалист, но тут много ума и не нужно. Нож в сердце, это, конечно, сильно… Скорее всего, удар ему нанесли всего один, причем, когда он того совсем не ожидал. Значит, Андрей его знал. Тот самый гость, с которым они тушенку ели?

– Похоже на то. Неужели это дело рук Митьки? – подал голос Николай Егорович, присев на бревно. – Не мог он! Ну не мог, и все.

– Выходит, плохо вы его знали! – вздохнул я. – Ну да ладно, Снегирев нам теперь ничего не расскажет. Стало быть, версия про браконьеров зашла в тупик. А ведь все было более-менее объяснимо до этого момента.

– Погоди, Женька! – нахмурился егерь, подходя ближе. – Не торопись. Меня сейчас другое волнует! Если Снегирев-старший действительно здесь, представляешь, что он устроит, узнав, что его сына убили?

Он страшный человек. Со связями. Конечно, учитывая тот факт, что из-под него выбили седло и теперь он вынужден скитаться по лесам, говорит о многом. Но своей власти он не потерял, и хватки тоже. Отчаявшись, может решиться на крайние и совершенно необдуманные действия, которые могут привести к самым непредсказуемым последствиям. А значит, прольется кровь…

– И ты думаешь, что он о себе заявит?

– Да. Как только узнает.

Предположение было справедливым. И верно, на что способен коварный и властный человек, слетевший с катушек, если у него забрать самое дорогое?

Я же думал о том, кто мог это сделать. Митька?

Молодой, придурковатый. Но вместе с тем коварный и расчетливый. Актер, как он нас вокруг пальца обвел?! Скорее всего, он и действует не один. Федька, «подглядыватель»? Ну, нет. Как-то это даже несерьезно. А может, он только косит? Может, на самом деле там такой же хитрый мародер, как и сам Митька? Нет, скорее всего, есть еще один сообщник. А может, и не один.

– Я не пойму, если убийство совершил Митя, какой у него мотив? – вдруг спросила Ольга. – Для чего ему это делать?

– Это тоже хороший вопрос, – заявил я. – Вот ради этого мне и нужно осмотреть Гнилушу и найти мельницу.

– Я знаю, где это, – заявила Оля, бросив укоризненный взгляд на дядю. – Могу показать.

– Нет, не можешь! – заявил бледный Николай Егорович. – Я несу за тебя ответственность и…

– Это не так! Я сама несу за себя ответственность. Поэтому бросайте эти попытки выгородить меня из всего этого. Я решила помочь, значит, помогу!

Толстяк лишь вздохнул. Он понял, что спорить бесполезно.

– Отлично, это все упрощает, – кивнул я. – Но тогда кто отправится за помощью в Кыштым?

Повисла напряженная пауза. Жителей-то в поселке много, вот только молодежи и впрямь, человек пять если и наберется, то никого не отправишь.

– Я сам пойду, – вдруг заявил Николай Егорович.

– Вы? – искренне удивился я. – Но простите, с вашими физическими данными в гонцы поздновато записываться.

– Много ты понимаешь, – улыбнулся он. – Машин тут нет, коней тоже. А вот мотоцикл у меня имеется и весьма хороший.

– Да ладно! – фыркнул я. – Серьезно?

Тот только усмехнулся.

– Если знать куда ехать, можно добраться за несколько часов.

Мы отправились обратно в поселок. Там председатель раздал соответствующие указания – не бросать же тело Снегирева в лесу?

Сначала Иваныч намеревался отправиться со мной, но я отговорил его. Он устал, выглядел плохо. А мне нужны свежие силы… Вместо него со мной отправилась Ольга. И хотя председатель был против, та заявила, что уже взрослая девочка и сама способна решать, куда ей идти и что делать.

Честно говоря, такая решительность от советской девушки меня поразила – не думал я, что в пятидесятые годы так разговаривали, а поди ж ты.

Вообще, многое из наших представлений о тех временах не соответствует действительности. Помню, как-то в начале девяностых годов разговаривал с ветеранами Великой отечественной, причем не только с нашей стороны, но и с немецкой. Так вот, бывший фашист заявил, что никогда не слышал, чтобы русские солдаты во время наступлений кричали про «кузькину мать» и «ура-а». Слова были совсем другие, очень похожие на современный мат. Не знаю, правда это или нет, но немец говорил именно так.

Да и вообще, в какую сферу деятельности ни загляни, везде были свои казусы. Вот и сейчас, девушка, несмотря на то, что ее дядя был председателем поселка и отвечал за ее безопасность, сама решила, как и что ей делать.

Такая компания мне нравилась. Нет, вовсе не потому, что старый и ворчливый Матвей Иванович мне надоел. Вру, это тоже. Иногда старик был просто невыносим, к счастью, меньшую часть времени. Как проводник она, может, и не очень, но как стрелок… Конечно, чемпионка по спортивной стрельбе – это хорошо, да только сможет ли она стрелять по человеку? Скорее всего, нет. Впрочем, кто знает? Пока еще я совершенно не понял, что она за человек.

Вернувшись в Прокофьевку, я принялся собираться. Захватил свой вещевой мешок, взял маскхалат и двустволку. Вообще, по-хорошему тут не ружье нужно, а винтовка. Все-таки враг теперь не четвероногий…

У Ольги вещмешка как такового не было, да и маскировочного халата тоже. Конечно, охотники – это совсем не снайперы, но иногда и им приходится долгое время сидеть на одном месте, наблюдая за окружающей местностью, в ожидании добычи. Поэтому, чтобы оставаться незамеченными, тоже приходилось использовать незатейливые приспособления. Само собой, они сильно отличались от тех, что показывают в кино.

– Вот что, загляните-ка в дом Степана Кузьмича! – предложил егерь. – У него много барахла охотничьего. Вдруг, что полезное найдете? Думаю, теперь-то Николай Егорович не будет против?

Председатель только рукой махнул. На вверенной ему территории происходила какая-то дичь, к чему все эти мелочи? Если проблему удастся решить без крови, это будет очень хорошо. Впрочем, без крови уже не получится, так как она уже пролилась.

Большинство охотников давно покинули поселок, а те, что еще остались, уже на промысел не ходили, в силу своего возраста. Даже для патрулирования тут от силы наберется человек семь-восемь и если угроза браконьеров реальна, что они могут? Да это даже не смешно.

В общем, так мы отправились к дому Кузьмича, тем более что он был буквально за углом.

Как и подавляющее большинство жителей этого края, бывший егерь Прокофьевки тоже запирал свое жилище только на засов. Хоть он был и стариком, но все прекрасно знали, что шутить с ним не стоит. Он был строгим, нелюдимым, но при этом справедливым человеком тайги… Вместо того, чтобы сидеть на пятой точке и ждать старость, он неустанно бороздил здешние земли. И хотя возраст его был под семьдесят – впрочем, никто толком и не знал его настоящего возраста – он был бодрым стариком.

За долгие годы дом его превратился в настоящий музей, куда любопытнее того, что был у Матвея Ивановича до пожара. Чего там только не было – одних только ружей Кузьмич насобирал больше десятка. Да за такую коллекцию, ценители из двадцать первого века с радостью бы выложили солидную сумму денег, в том числе и шестизначную.

Помимо этого у него было много охотничьего барахла, куча самых разных трофеев. Запасов провизии тоже хватало, причем большинство было длительного хранения. Имелись у него и костюмы, но я подобным не интересовался, так как мой был весьма удачным приобретением. Так получилось, что когда все декабрьские события утряслись, в Соболевку приехал человек, занимающийся разведением и обучением охотничьих собак. Недолго думая, я отдал ему своего Арчи на воспитание. Временно, разумеется. И у него же приобрел новенький охотничий костюм, который тот привез откуда-то с севера.

Ольга быстро набила вещевой мешок, отобрав самое нужное. Пополнила патронташ. Так как ее ружье было классической одностволкой, пришлось его заменить. В патронах дефицита не было, так как у Кузьмича на этот случай было все.

Прокофьевку мы покинули примерно часа в четыре вечера. Хоть до заката оставалось немного, тем не менее, мы решили, что управимся дотемна.

Так как мы теперь работали вместе, пришлось знакомиться. У нас с ней как-то сразу общий язык нашелся, тем более, что дело было серьезным.

Оказалось, что ей двадцать четыре года, она приехала из города Воронежа. Там она, помимо занятий спортивной стрельбой, работала в газете кем-то вроде журналиста. Уже не первый год. Тут мне стало понятно, откуда у нее такой стойкий характер – девушка и впрямь была собранной, целеустремленной и настойчивой.

Попробуй-ка предложи кому-нибудь из современных девушек по доброй воле покинуть зону комфорта, ввязаться в авантюру с агрессивно настроенными браконьерами… Да что там, просто выбраться в глухой лес, в дикие условия без душа и косметички, ага…

Наш путь проходил вдоль опушки, примерно километра два с половиной. Растительности тут было немного – с одной стороны редколесье, постепенно перерастающее в лесной массив, с другой – болото. Вот как раз между ним и стеной леса мы и продвигались в данный момент.

– Женя, а как ты в таком возрасте молодом умудрился стать егерем? – между делом поинтересовалась девушка. – Я сначала не поверила, подумала, это шутка. А теперь вот вижу, что все серьезно.

Я слегка усмехнулся.

– Ну, в общем-то, не планировал им становиться, всему виной стечение обстоятельств. Матвей Иванович сам предложил мою кандидатуру председателю, а буквально на следующий день меня уже утвердили. Делать мне все равно нечего, а на жизнь зарабатывать как-то было нужно. Вот я и согласился.

– Но ты ведь не из Соболевки? – прищурилась та. – Вижу, что не отсюда!

– Я вообще с юга. Из города Сочи, слышала про такой?

– Слышала, конечно. Только никогда там не была. Лишь один раз на море была, в Севастополе.

– Ну-у, это далеко очень.

– А кем ты был до того, как стал егерем?

Я на мгновение задумался. Вот и что ей ответить? Врать не хотелось, а рассказывать про свое чудесное перерождение – нет уж, извольте. Один раз у меня язык уже развязался по пьяни, я тогда еле концы с концами свел. Благо Иваныч сам был пьян, а потому вся эта тема с чужой памятью, благополучно была забыта. Мы к ней даже не возвращались.

– Военным был. Разведчиком. Три года назад отучился в училище.

– А как же ты здесь-то очутился?

– Сам не знаю. Вообще, Иваныч – дядька мой. Родственник. В гости приехал, да так и остался. Понравилось мне в лесах, воздух чистый, природа. Люди другие. От городов крупных воротит меня, вот не хочу я среди бетона и кирпича жить.

– Странный ты немного, – усмехнулась Ольга. – Сейчас, наоборот, все молодые в города едут, учиться. Профессий полно, возможностей море. Можно стать кем угодно. Москва, Ленинград. Там сейчас все. Конечно, из-за войны мы от Америки сильно отстали, но это так, временно. Ничего, я уверена, быстро наверстаем. Наши ученые самые лучшие.

Мы миновали небольшую просеку и наткнулись на дорогу. Старую, густо поросшую еще прошлогодней травой и молодыми побегами.

– Это что за дорога?

– Не знаю, – ответила девушка. – Я здесь все не настолько хорошо знаю.

– А в какой стороне мельница?

– В той.

– Значит, и дорога может вести туда?

Оля пожала плечами.

– Проверим? Или пойдем дальше?

Но дальше пойти не получилось. Пройдя еще немного, выяснилось, что после таяния снега болото вышло из берегов и затопило то место, которым проводница намеревалась воспользоваться. Лезть в жижу никому из нас не хотелось, поэтому быстро приняли решение воспользоваться той самой дорогой.

Двинулись не по самой дороге, а вдоль нее, чтобы случайно не наткнуться на кого-нибудь не того. Если браконьеры где-то здесь, значит, они будут осторожны и наверняка выставят кого-то для наблюдения за подходами. Конечно, можно и тупо ломиться через лес, но шуму от такого перемещения тоже будет достаточно. Любой наблюдатель за пару сотен метров такое услышит и поднимет тревогу.

У меня возникла мысль, что, скорее всего, люди Снегирева и сам он уже не браконьеры, а самые настоящие мародеры. Конечно, может, все и не настолько плохо и их намерения просты – забрать свое со склада идти дальше… Но в это с трудом верилось.

Пока что картина была крайне размазанной. Был Митька, был труп Андрея Снегирева и были браконьеры, которых возглавлял мерзавец Снегирев-старший, коварный и расчетливый человек, пусть при этом и одноногий.

Несмотря на то, что был конец апреля и до мая оставалось всего несколько дней, деревья стояли голые. Лишь кое-где были набухшие почки, а зелени практически не было. Маскировочные халаты были как нельзя кстати, ведь если придется приближаться к мельнице втихую, то только ползком по земле.

Дорога не была прямой, она шла зигзагом. Сразу было видно, что по ней давно никто не ездил, уж пару лет точно. Куда она вела – одному богу известно. А вот почему она выходила к болоту, осталось для меня загадкой. Возможно, дорогой и перестали пользоваться, что болото разлилось?!

– Что-то подозрительно тихо здесь! – проворчал я, когда мы остановились на небольшой перекур. – Тебе не кажется?

С этими словами я проверил свою двустволку. Надеюсь, не пригодится, но пусть будет наготове. Мало ли?

– Согласна, – поежилась Оля. – Птицы не поют, зверья нет. Мрачно как-то.

– Наверное, мы уж близко. От присутствия людей все зверье и разбежалось.

– Может, ты и прав. Только до Гнилуши еще около километра, а то и больше. Так-то по прямой тут недалеко, но мы крюк большой сделали, поэтому здесь все пять получатся.

Мы неторопливо продолжили движение, став осторожнее. Не дай бог нарваться, можно тут и остаться навсегда. Оба держали ружья наготове – мне-то не впервой стрелять по людям, а вот как она себя поведет, если придется стрелять – вопрос весьма интересный!

Примерно минут через двадцать я остановился в нерешительности, заметив кое-что интересное.

– Оля, а что это там такое? – громко прошептал я, указывая влево.

Дорога в этом месте делала крюк, уходя в низину, заполненную грязью.

– Кажется, это машина!

И верно, подкравшись ближе, мы увидели брошенный грузовик. Это был ЗИС-5, с тентованым кузовом. Он намертво закопался в грязь и, видимо, его просто бросили здесь. Причем давно. Несколько месяцев назад точно.

– Погоди-ка… – нахмурился я, обходя грузовик по периметру. – Знакомая машина!

– В каком смысле? – поинтересовалась девушка.

– Сам не пойму. Как будто я ее уже где-то видел, – на меня как будто бы накатило чувство дежавю. Такое странное чувство, вот вроде крутится в голове, а никак выудить не можешь. И все же. – Точно! Вспомнил! Это одна из тех самых машин, что были в лагере браконьеров, рядом с Соболевкой. Когда я покончил с Уткиным и его прихвостнями, Снегирев был в сговоре с председателем… Они скрылись тогда на машинах!

– Хм… Я смотрю, бурные у тебя приключения были перед тем как ты остепенился и егерем стал. Неудивительно, что Иваныч тебя выбрал. Значит, ты уверен, что это одна из тех машин?

– Зуб даю!

В кабине ничего интересного не нашлось, поэтому я направился к кузову.

Я откинул тент и заглянул внутрь. Пусто. Только грязь и какой-то мусор. Если на ней что-то и перевозили, то это точно забрали с собой. Вот оно доказательство того, что Снегирев действительно здесь. Значит, не врал Митька…

– О, боже! Какая гадость! – вдруг послышался взволнованный голос девушки.

Выпрыгнув из кузова, я сразу увидел ее у обочины. Там, за бревнами лежало что-то непонятное.

– Что там?

– Человек. Мертвый. Давно лежит уже.

Я приблизился и действительно увидел скорченного в неестественной позе человека, в крайней стадии разложения. Пожалуй, я не стал бы обращать на это внимания, если бы не один случайно обнаруженный факт. У мертвеца на правой руке не было нескольких пальцев…

– Обалдеть! Это же Тимофей Александрович! – не сдержался я, вспомнив про бывшего председателя Соболевки…