Текст книги "Зигзаг будущего. Виток первый. Хорошая девочка Лида"

Глава девятая
Туда и обратно

Новая общественная нагрузка

К вечеру новостей от поисковой пары не поступило. Для любого ИИ было ясно, что целесообразно прочесывать местность до получения результата – ночь не препятствие, фактор усталости в расчете не участвует, помех извне не наблюдается. Маячки Софьи и Даниила исправно ползали по поверхности «зеленой кроссовки», подошвой подпирающей МКАД, – так выглядел заказник на интерактивной карте Москвы, что светилась на стене шестой комнаты.

– Чем дольше мы тут сидим, тем больше вероятность, что нагрянут «гости», – обратилась Юлия к девочке из будущего.

Макс убежал «помогать» ребятам с ремонтом, и у Лиды нашлось время обсудить ситуацию с девушкой-организатором. Подруги стояли у окна, с удовольствием ощущая клетками искусственной кожи свежий ветерок.

– Согласна. С каждой минутой всё более предпочтительным для пребывания становится любое удаленное отсюда место.

– Да, тебе надо уезжать. Или снова «план А». Но тогда в двадцать втором веке будут анализировать только наши радиограммы. Личное свидетельство значительно лучше.

– Если уезжать – то недалеко, чтобы можно было быстро вернуться при находке бункера.

Вдруг распахнулась одна из серых дверей, и Алиска прокуковала:

– Макс где? Хотел Нестора смотреть. Приступаю к оживлению!

– Он готов? – радостно повернулись к ней девушки.

– Уверенности нет, но надо пробовать. – Алиса показалась из-за двери полностью во всю свою стать. – Так куда вы отправили нашу звезду?

– Помогает на стройке, – улыбнулась Лида.

– Ясно. А сами что? Секретничаете?

Юлия быстро ввела Алису в курс дела.

– Может, вам с Максом взять пару ребят и махнуть в Калугу? Там чтения к двести пятой годовщине со дня рождения Лермонтова. Нам приглашение пришло, хотели Артёма отправить, да закрутилось это всё…

– Калуга – это хорошо, – задумалась Юлия. – Не слишком далеко, спокойно, патриархально… Заодно и заданьице на вас возложим!

– Что за заданьице? – Лида улыбнулась практичности робота-организатора.

– По вербовке, – подмигнула Алиса. – Твой Макс, конечно, красавчик, но ты же не думаешь, что он в одиночку изобретет аккумулятор темной энергии?

– Почему нет? На пару с Северным вполне справится! – похихикали девчонки.

– Если серьезно, – Юлия снова настроилась на деловой лад, – стратегия поддержки талантов в прошлом опирается не только на молодых лентяев. Чтобы качественно продвинуть науку, нужно заручиться поддержкой людей, которые влияют на формирование мнений.

Лида кивнула: концепция, на которую опиралось «мягкое» вмешательство в прошлое, предполагала постепенное изменение мировоззрения. Чтобы новые открытия гармонично вплетались в историю развития человечества и не спровоцировали конфликтов и противоречий. А значит, нужны авторитетные наставники. Ученые двадцать второго столетия выбрали несколько тысяч потенциальных кандидатов, разбросанных во времени и пространстве. Работа с ними входила в обязанности ячеек, внедренных в прошлое.

– Понятное дело, нам нужны не модные однодневки – коучи, стримеры, блогеры-влогеры, – а серьезные общественные деятели, каких во все времена наперечет. Вот как раз такой человек – мировая величина, доктор, филолог, профессор – работает в Калужском университете имени Циолковского, – мысленным сигналом Юлия вывела на стену фотографию.

Зачинщик мнений стоял, опершись локтями на кафедру, сплетя перед лицом пальцы рук, отчего кисти походили на замысловатый замок из какого-то детского конструктора. За этим запором помещалось вытянутое лицо с четко вырезанным хищнокрылым носом, широким, но узкогубым ртом и хитрым прищуром глаз. В Лидиной базе данных такого портрета не было. Расширенный поиск по антропометрическим точкам навеял девочке мысли о великом Гёте. Или, как минимум, напомнил актера Козакова в роли Ф. Э. Дзержинского.

– Понятно! – снова мотнула головой Лида. – Он участник конференции, и это хороший повод его прощупать. Но почему именно Артём? Логичнее послать девушку. Красавицу.

– Они с Карчагиным в одном фан-клубе, – хмыкнула Юля.

– Каком еще клубе?

– Фигурально. Поклонники Лермонтова Михал Юрьевича. Вернее, Артём – поклонник, а Игорь Алексеевич – ведущий в мире исследователь, автор многих книг и статей.

Лида вызвала в памяти справочник. «Лермонтов – ночное светило русской поэзии», «Богочеловеческое в творчестве Лермонтова», «Видения прошлой и воспоминания будущей вечностей. М. Ю. Лермонтов» и так далее. Интересно…

– Фактическая сторона вопроса, конечно, важна: общность интересов, простор для научной полемики. Но мужчина всегда мужчина, даже если мировой исследователь. Так что если бы Алиса вместо Артёма…

– Спасибо, конечно, – вмешалась упомянутая аспирантка, – только ты не учитываешь, что доктор Карчагин уже много лет преподает на филологическом факультете. Причем все эти долгие годы он неформальный лидер в номинации «Пленитель женских душ». Знаешь, сколько там на каждом выпуске красавиц уровня мисс мира? Десятки. Так что у профессора точно железобетонный иммунитет.

– Но если мы тебя еще не убедили, – опять подключилась Юлия, – ты же сама девочка: «белокурые волосы, голубые глаза быстрые, непринужденность» – прямо мечта поэта Лермонтова! Вот и проверишь свои чары в поездке. Устроим между вами с Артёмом состязание…

– Согласна, поедем прятаться в Калугу! – звонко одобрила Лида. И снова обратилась к справочнику. – Электричкой быстрее всего, но слишком высокий риск: камеры, транспортная полиция…

Юлия и Алиса согласно покивали.

– Автобусом можно. Или такси, – назвала девочка подходящие варианты.

– Каршеринг! – подсказала Алиса.

– Аренда машины оставляет следы. Права предоставляешь, договор. Такси неприметнее.

– У «мтуш» бы фургончик отжать – вот кто хорошо экипирован! – расхохоталась Алиска и замотала головой, создав волосами каштановый вихрь.

– Это да… А еще лучше, если кто-то из своих с машиной… – задумчиво протянула девочка из будущего, но продолжить совет девицы не смогли: в комнату номер шесть ввалилась ватага аспирантов, покинувших трудовую вахту.

– Девчонки, заберите Макса! – категорически заявил Александр. – Я серьезно: он за это время трижды чуть не убился!

Анна вытолкнула вперед сконфуженного Максима.

– Я хотел молекулярные башмаки испробовать, – виновато пробормотал юноша.

– А потом перчатки, – дополнила ровным тоном София. – А потом прибор снятия наведенного поля и чуть колонну на себя на уронил – хорошо, Миша увидел.

– Да ладно вам, – добродушно махнул лапой Михаил, – парень помочь хотел. – И технично перевел тему: – А зачем вам машина?

Юлия кратко изложила план предстоящего калужского приключения.

– Есть у меня решение. Кроме Артёма, вы с собой еще одного типа возьмете. Он и будет водителем.

Товарищи хмурились и ждали продолжения, не понимая, кого имеет в виду Михаил под «типом»: участники ячейки не имели ни машин, ни даже водительских удостоверений.

– Я про нашего знакомого говорю, – не стал тянуть с объяснением большой аспирант. – Он обзавелся как раз на днях подержанной иномаркой жемчужного цвета – «породистым скакуном» для влюбленного джигита.

– Ты, видимо, думаешь, что всем всё сразу стало понятно, – закивал на эти слова Артём, а затем замотал головой из стороны в сторону, – только ничего не стало понятно!

– Да кто это? Кто машину-то купил? Какой джигит? Про кого речь? – загомонили как по команде аспиранты.

– Так я не сказал? Жанат, жених Лидкин! Все уши мне прожужжал, что хочет к ней на своем экипаже приехать…

– В смысле жених?! – всполошился Макс.

– Это шутка, Максим, – поспешила успокоить его Лида. И добавила, уже обращаясь к Михаилу: – Не особо уместная. Но давай подробнее: когда ты с ним говорил и что конкретно он хотел?

– На другой день после экскурсии. Помнишь, на автобусе возили международников по Москве? Он вызнавал у меня твой адрес, хотел приехать – сюрпризом! Я, разумеется, не дал. Это, собственно, всё. После этот твой казах…

Лида грозно нахмурилась.

– …то есть просто казах, свой собственный, звонил мне пару раз, но с этой нашей суматохой я разговоры всё откладывал. А ты сказала про свою машину, Жанат мне на ум и пришел.

Вон из Москвы!

Так и получилось, что на другой день в шесть утра на Киевское шоссе с МКАД вырулил большой неуклюжий седан цвета молочного жемчуга с водителем Жанатом Худайбергеновым и тремя пассажирами – Лидой, Артёмом и Максимом.

Юноша сидел на заднем сиденье рядом со своей подругой и сверлил взглядом макушку большой казахской головы, густо покрытой короткими жесткими черными волосами. Хотя с момента встречи четверки Жанат никак не проявил себя относительно девочки из будущего, слово «жених» зацепило парня сильнее, чем полагала Лида. Теперь он ощущал активную неприязнь к их спутнику и водителю в одном лице. Тот, однако, совершенно не замечал враждебности Изумлёнкова и безостановочно щебетал, освещая культурно-исторические темы:

– …Считается, что казахское государство образовалось в шестнадцатом веке. Только казахи существовали на-а-много раньше. Когда гунны ушли, пришли тюрки. А казахи – это и есть тюрки. Ну, одни из… Древние тюрки-казахи кочевали от Волги до Китая. Тут постоянно появлялись и исчезали наши ханства. А иногда входили в состав других государств. И снова выходили. А почему? Потому что мы, казахи, – гибкие! Сегодня тут, завтра там – и везде нам хорошо. А когда в казахские степи пришел ислам – в восьмом веке, – то сразу к месту пришелся, потому что казах – человек с глубокой духовностью, привыкший к аскетизму…

– Суфизм, – добавил Артём, эрудированный, как все аспиранты. Он сидел на переднем пассажирском сиденье и большую часть времени безотрывно смотрел вперед, демонстрируя гордый профиль героя темного романтизма. – Суровые условия степной жизни идеально ему подходили.

– Это конечно, – легко согласился Жанат и продолжал: – При Чингисхане наши кочевья вошли в улус его старшего сына Джучи, который по линии матери был казахом. По-вашему это называлось Золотой Ордой. А уж потом, после падения монголов, образовалось Казахское ханство. Тогда же появилась настоящая казахская культура. Ее основы – музыка и литература. Как наши музыканты играют на домбре! Это надо слышать. Вот почему мы так любим стихи и песни. С древности у нас проводятся песенно-поэтические состязания акынов. А наши прославленные воины и правители?! Сплошь философы и поэты! Серьезно! Жаль только, что мало произведений сохранилось: до девятнадцатого века творчество было в основном устным. Поэтому нашу литературу сложно изучать…

– Какой смысл изучать литературу?! – буркнул Максим запальчиво. – Пустая трата времени! Математику, информатику, кибернетику, физику на худой конец…

– Космическую глупость изволишь исторгать, Макс. Прекращай, – вновь подал голос невозмутимый Артём.

– Нет, серьезно! – юноша продолжал лезть на рожон, упорствуя в своем раздражении, перекинувшемся на устройство мироздания. – История – я еще понимаю: важно помнить, чтобы не повторять ошибок, и тому подобное… Но прочие гуманитарные?! Литература – что ее изучать?! Нет, я не против чтения! Даже люблю! Но прочел книгу, получил удовольствие – свободен!

– Спасибо! – расхохоталась Лида. Она поняла, что ее подопечный несет чушь не по убеждению, а в пику выдуманному сопернику: нарывается на «дуэль». – Только не забывай, что не только само чтение, но и изучение литературы – как и других гуманитарных дисциплин – приносит человеку большое удовольствие.

Сделав необходимую короткую паузу, девочка перешла к более туманным материям:

– Теперь вспомни, что я тебе говорила про свое предназначение? Тогда, под мостом, и после… Человечество всё время сталкивается с угрозами. И в будущем, и прямо сейчас. И от уровня развития – в первую очередь, не технологий, а знаний о себе самом – зависит, способно ли общество отстоять себя и свои ценности. Идеологическая база, комплекс гуманитарных знаний позволяют адаптироваться к новым вызовам. Достижения истории, философии, литературы, психологии помогают сформировать мораль, принципы, банально понять, что хорошо, а что плохо. Математика или физика здесь мало помогут.

Максим переключился на предложенную тему:

– То есть мы едем на литературоведческую конференцию, чтобы усовершенствовать моральный облик человечества?!

– Грубо, но точно, – прокомментировал Артём, не отрывая взора от дороги впереди.

– Я не всё понимаю… – неуверенно проговорил добродушный Жанат, – но литература влияет на человека, а значит, и относиться к ней надо ответственно. Изучать тексты – значит узнавать больше и об авторе, и о его народе, и об окружающем мире.

– И не стоит забывать, – опять подключился Артём, – что многие книги весьма сложны и нуждаются в разборе, раскрытии сути, донесении ее широким массам.

– А это – снобизм! – заклеймил товарища непримиримый Макс.

– Это просветительство, – с гордым безучастием парировал аспирант, не меняя позы.

– Тёмыч, выходи из роли! – неожиданно захохотал юноша и пихнул Артёма в плечо, выведя из застывшего равновесия.

Обстановка окончательно разрядилась.

– Согласен, ребята: чушь сморозил, простите. И вообще не учел, что даже развитие технологий требует общения, которому и учат, по большому счету, филологические дисциплины.

– Да, плюс общение! Некоторым ему еще учиться, – не удержалась от топорного намека Лида.

Суета мегаполиса, небоскребы, дорожные развязки и автокольца убегали всё дальше – за них будто зацепился ниткой спор в машине, весь истончился и остался позади.

За окном стелились поля, выступали зубчиками рощицы, отлогие холмы перетекали друг в друга, сообщая местности объемность и выпуклость.

– Красота! – коротко и просто выразил Жанат общее впечатление, после чего салон автомобиля надолго погрузился в созерцательную тишину.

* * *

Через два часа тихая гостеприимная Калуга на подъездах встретила белую машину густым и пышным сосновым бором, просторной гладью искусственного озера, заботливым изгибом реки. А потом начались особнячки, скверы и парки, памятники, многоэтажки, магазинчики и кафе. Всё было светло, зелено, спокойно. Неторопливо проезжали автомобили и маленькие автобусы, неторопливо шагали люди, неторопливо текло полуденное время. Жанат тоже проникся этим дремотным ритмом, не спеша докатился до нужного адреса, с какого-то по счету раза запарковался между двумя старенькими «жигулями» и выдохнул: «Всё!» Пассажиры вылезли по обе стороны своего запыленного транспортного средства.

– Не мешает подкрепиться! – искаженным голосом проскрипел усталый водитель, растягиваясь и разминаясь от долгого напряженного сидения.

– Пойдем поищем по округе, должна же быть поблизости какая-то едальня, – предложил Максим, для которого аспекты питания тоже были актуальны, и посмотрел на Лиду, ища поддержки.

– Судя по расписанию, – Лида листала что-то на смартфоне, – лекция уже началась, а следующая через пятьдесят минут, так что должны успеть.

– Кто выступает и о чем? – уточнил у девочки Артём, который тоже, как и Лида, поленился загрузить себе расписание чтений.

– Сам профессор Карчагин: «От мистики к жизни, от фантастики к реальности: четвертое измерение Лермонтова в трехмерном пространстве».

– Хорошо, с него и начнем. А вон там кафе, – Артём указал рукой в направлении, откуда прикатил автомобиль путешественников. – Я приметил по дороге.

– Пешком? – уточнил Максим, приседая, чтобы размять затекшие ноги.

– Тут метров двести, – подтвердил аспирант.

Примерно через полчаса сытые и довольные друг другом Максим Изумлёнков и Жанат Худайбергенов покинули стены гостеприимного кафе. Лида сопровождала парней, держась немного позади. Пока Артём исследовал окрестности, бродя по округе, девочка из будущего следила за своим горячим подопечным, чтобы чего-нибудь не напортачил. Но Макс вел себя идеально. Пообщавшись, парень проникся к простосердечному казаху симпатией и готов был есть с ним из одного котелка.

Лида набрала Артёма.

– Я у музея, подходите, – отозвался аспирант.

Космический факультатив

Чтения к двести пятой годовщине Лермонтова проходили в знаменитом калужском Музее истории космонавтики. Дорога к его оригинальному зданию лежала через сквер, и друзья с удовольствием прогулялись по хрустящему красному гравию под тенью старых деревьев, образующих аллею. На половине пути дорожка вылилась на просторную площадку, посреди которой за низкой чугунной оградкой устремился ввысь белый трехгранный обелиск. Максим подскочил к сооружению и прочитал на черной гранитной плите: «Здесь похоронен великий русский ученый Константин Эдуардович Циолковский». Ниже годы жизни: 17.09.1857—19.09.1935.

– Ничего себе! – изумился Изумленков. – Так вот где похоронили дедушку космонавтики? Не знал!

– Да, – подтвердила Лида. – Калугу называют колыбелью космонавтики. Циолковский долго жил и работал здесь и написал свои труды, вдохновившие человечество на полеты к звездам. Кстати, местный университет носит имя знаменитого автодидакта.

– Кого? – уточнил Жанат, услышав новое для него слово.

– Самоучки: Циолковский осваивал научные знания сам, по книгам. Пойдемте, Артём ждет у музея, который тоже имени Константина Эдуардовича. А еще улица, по которой мы проезжали, когда на холм поднимались…

– Есть ли тут что-нибудь имени кого-то другого? – пробормотал тихонько Максим, шурша камнями гравиевой дорожки.

Лида, разумеется, расслышала.

– Мало, но есть. Чижевского, Королёва, Гагарина. – Набросав «космических» фамилий, девочка рассмеялась. – Последний заложил в фундамент здания музея, куда мы собираемся, первый камень. Его как раз подпирает наш герой-одиночка.

Артём стоял, сложив руки на груди, прислонившись спиной к белому бетону стены. Проследив за его взглядом, ребята ахнули: над обрывом целилась в небо настоящая космическая ракета – огромная и величественная, как гигантская игла, готовая прошить ткань мироздания.

– Это макет? В натуральную величину? – Жанат уже привык, что его спутники без запинки отвечают на любые вопросы.

– Бери выше, – отчеканил с гордостью Артём. – Здесь экспонируется подлинный экземпляр ракетно-космического комплекса «Восток». Этот был в резерве во время старта гагаринского «Востока-1».

– Круто!..

– Тут всё круто! – подтвердил Артём, который не меньше творчества Лермонтова любил космические истории – реальные и фантастические, а также яро увлекался астрономией. – Само здание видели? Бесподобный авангард! Не музей, а инопланетная станция!

Максим, Жанат, а вслед за ними и Лида отошли на десяток шагов, чтобы лучше рассмотреть причудливые линии постройки: бетонные плоскости пересекались под прямыми углами, проходя насквозь через купол, напоминающий эллипсоидный нос космической ракеты, вырывающейся из глубокой подземной шахты. Лестницы, балконы и стеклянные фасады сдержанно, но изящно украшали периметр, подобно тому как ленты и драгоценности украшают наряд в английском стиле.

– Очень необычный проект, – оценила Лида.

– Визитная карточка города! – козырнул Артём и предложил: – Ну что, внутрь?

– Го, – согласился Максим, а Жанат кивнул.

Посетителей было немного. Ребята ускоренно прошли мимо стендов и экспонатов, раскрывающих историю воздухоплавания, авиации и освоения космоса. По дороге к лекториям туристам пришлось пересечь самую эффектную часть экспозиции – огромный зал ракетно‐космической техники, в котором в органическом беспорядке были расставлены и развешены оригиналы и копии космических аппаратов. Максим на мгновение задержался перед витринами, где за стеклом громоздились костюмы космонавтов. Слева на стойке с ножкой значилось: «Скафандр „Орлан“… вакуумный костюм „Чибис“…» А вот третий и четвертый комбинезоны не имели пояснения. Они не были заключены в стеклянный параллелепипед и стояли рядом с другими витринами прямо на полу – два схожих манекена. Соединенные в одно целое куртки и штаны на них были одинаково глянцево-красными, но без всяких нашивок или других опознавательных знаков; шлемы были чуть темнее, а чернота визоров выглядела совершенно непрозрачной. Костюмы чем‐то неуловимо отозвались в памяти Максима, но, решив, что это новые экспонаты – просто табличку не установили, – он бросился догонять своих.

Юноша настиг товарищей уже на лестнице, которая поднималась из ракетно-космического зала в просторный холл. Артём как раз обещал после лекции провести экскурсию по музею, сейчас же ограничился коротким речитативом на бегу:

– В музее – полное научное наследие Константина Эдуардовича Циолковского, основоположника теоретической космонавтики. В начале прошлого века он разработал план освоения космоса. К началу двадцать первого века люди вышли за пределы атмосферы, создали орбитальные станции для долговременной научной работы и выращивания растений. Это восьмой пункт Циолковского.

– А сколько всего пунктов? – уточнил любознательный Жанат.

– Шестнадцать.

– То есть мы сейчас в самой середине, – подсчитал Максим. И поинтересовался: – Дальше какие пункты?

– Дальше – выход к далеким планетам. За пределы Солнечной системы. Расселение по Млечному Пути. И выход из нашей Галактики. Но для этого остался один шаг: покорение солнечной энергии.

– А вы с этим уже справились? – почти беззвучно спросил Максим у Лиды, топающей рядом.

Девочка из будущего кивнула в ответ.

Жанат тем временем задал Артему следующий вопрос:

– И что в конце по плану… автодикта?! Воссоединение с высшими цивилизациями?

– Автодидакта! – поправил аспирант и улыбнулся. – Такого пункта у Циолковского нет. Но в других работах Константин Эдуардович выражал уверенность, что человеческий разум не одинок во Вселенной. Правда, он считал, что высшие разумные существа, хотя и знают о нас, не пойдут на контакт, пока люди не достигнут совершенства: индивидуального – личности, отдельного человека и общественного – справедливого устройства мира. Это почти дословно.

Максим, размышлявший о будущем, протянул задумчиво:

– О-о-о, так нам еще работать и работать…

– И начнем прямо сейчас: пришли! – Лида остановилась и указала на дверь, перед которой стояла табличка на ножке: «Лекторий № 1», а под надписью был закреплен прозрачный кармашек со вставленным листком:

Карчагин Игорь Алексеевич Должность: профессор кафедры литературы Учёная степень: доктор филологических наук

Учёное звание: доцент

Тема: «От мистики к жизни, от фантастики к реальности: четвертое измерение М. Ю. Лермонтова в трехмерном пространстве»

Начало в 13:30

– А туда не успеем? – Максим умоляюще сложил руги и кивнул на лежащий на боку, будто поверженный шахматный король, модуль космической станции. Между лесенками-входами в отсеки торчала другая табличка:

Базовый блок орбитальной станции «Мир» Макет в натуральную величину

– На обратном пути, – отрезала девочка. – До начала лекции три минуты. Заходим.