Текст книги "Дар или Проклятие"

Из десяти человек в очереди передо мной оставалось лишь пятеро. Меня же в это время грызли досада и обида. Кроме того, я мучился вопросом, что за алкоголик требует моего присутствия, откуда он меня знает: «Боже… неужели это этот раздолбай…»

Мои размышления вновь прервал вибрирующий телефон – «Геннадий Александрович» ярко светилось на дисплее. Ну да… а чего еще было ожидать.

– Слушаю, Геннадий Александрович!

– Савельев! Ты совсем, что ли, сдурел? – почти шёпотом, с негодованием пропыхтел начальник. – Я тебя просил уладить дела с этим дурачком, а он у тебя в дежурке в наручниках сидит! Тут Виктор Альбертович уже приехал, спрашивает, что за Александра Николаевича зовет его друг. Дуй сюда!

– Кто такой Виктор Альбертович? – с печалью, монотонно спросил я.

– Приезжай, увидишь. Всё. – Из телефона послышались короткие гудки.

«Просто супер… – подумал я, озадаченный тем, как сообщить Лёне, что я должен уйти. – Ладно… будь что будет. Работа есть работа…»

– Лёня… – оставив своё место в очереди, подошёл я к товарищу. – Я поехал, начальство звонило, на работе всё плохо.

– Замечательно… – сухо, с сарказмом ответил Лёня.

– Ладно, не кисни. Расскажешь потом, какое место занял!

– Можно подумать, мне теперь есть дело до этого турнира… – фыркнул Леонид и с грустным выражением лица медленно поплёлся в сторону выхода.

– Э! Ты чего? – заискивающе шёл я рядом, пытаясь остановить товарища. – Иди записывайся! Я бы всё равно до конца тут не остался, мне завтра на работу.

Лёня притормозил, задумчиво взглянул на меня, словно начал колебаться, идти или не идти, но по итогу всё же махнул рукой:

– Да и хрен с ним… без тебя всё равно не то. Так бы хоть твое нытьё послушал о том, что я нечестно играю. Поехали отсюда, короче… подвезу.

На город давно опустились сумерки, и было уже полдесятого, когда мы подъехали к отделу. Удивительно, но возле здания не было ни души, что обычно нехарактерно для данного времени суток. Мы с Лёней ещё какое-то время посидели в машине.

– Спасибо, что подвёз… надеюсь не обижен, не расстроен.

– Ну… сначала да, – едва заметно улыбнувшись, ответил Лёнька. – Сейчас, пока ехали, уже смирился. Служба… предлагал же уходить ко мне. Что тебя держит, до сих пор не пойму…

– После последнего уже, наверное, ничего, – глядя под ноги, задумчиво произнёс я. – Не гожусь я для этой работы.

Лёня удивлённо глянул на меня и со всей серьёзностью, которая могла быть ему присуща, спросил:

– Как это? Что случилось?

– Ну-у… скажем так, сделал то, за что мог бы сам попасть в тюрьму. И сейчас мы здесь, потому что, возможно, это всплыло.

– Ох ты… серьёзно… ты давай держи в курсе. Если до суда дойдет, готов быть твоим адвокатом!

– Не смешно…

– Да ладно. Я серьёзно – держи в курсе. А если сейчас всё обойдется, но ты действительно захочешь уйти, ты знаешь, что я тебя жду. И видеться чаще, наконец, будем.

– Посмотрим, – открывая дверь машины, сказал я. – Ладно, спасибо ещё раз. Езжай к жене уже. Даже не верится, что Лера так легко тебя отпустила.

– А она и не знает ничего, – хихикнул в ответ Лёнька. – Для неё я сейчас на работе – много заказов. А потом на квартире у подчинённого – кота кормлю.

– Кота?

– Да. Пацан в отпуск уехал. Попросил меня как своего руководителя за квартирой приглядеть… ну и кота кормить, чтоб не сдох.

– Ну, ты как обычно, – хихикнул я в ответ, выходя из машины. – В своём репертуаре! Всё, я пошёл, давай, до связи.

– Пока, звони! – попрощался в ответ Леонид, медленно отъезжая.

Бегло оглядев здание, я приметил, что в кабинете Геннадия Александровича горит свет. Нет, то, что он мог засиживаться допоздна, – дело обычное. Но сейчас я точно знал, что меня ждёт долгая, не очень приятная беседа. Следует сказать, что здание нашего отдела имело не совсем стандартную проекцию для обычного отдела полиции. Участковый пункт полиции, в котором я проводил основную часть рабочего времени, находился прямо в отделе, тогда, как обычно, участковые несут службу обособленно, на отдельных пунктах, размещённых на территории обслуживания. С одной стороны, пункт прямо в отделе – это удобно: взаимодействующие подразделения и оружейная комната всегда рядом, что позволяет экономить кучу времени в ходе рабочего процесса. С другой стороны – руководство тоже всегда рядом и часто не дает спокойно работать, постоянно ставя разные задачи.

Обычно я всегда заходил через наш, «участковский», вход, что в глубине двора, с левой стороны здания. Через него же напрямую заходят граждане, когда у нас осуществляется приём. Сейчас же, в связи с достаточно поздним временем, наш вход был закрыт. Мне пришлось идти через основной, то есть через дежурную часть.

Войдя в отдел, я тут же натолкнулся на озадаченный взгляд Олега, начальника смены дежурной части.

– Саня! Зайди в КАЗ, там твой друг всё никак не угомонится! – возмущённо прокричал Олег.

– Какой, на фиг, друг? – с не меньшим возмущением парировал я, двигаясь в сторону комнаты.

Войдя, я увидел дежурного Михаила, сидевшего за своим рабочим столом и заполнявшего какие-то бумажки, а напротив него, на скамейке, Пашу и уже знакомого мне Олега Анатольевича, закованного в наручники.

– Александр Николаевич! – воскликнул пьянчуга, едва завидев меня. – Наконец вы пришли! Вот в вашем присутствии я, как всегда, готов подписать что угодно!

В воздухе повисла небольшая пауза. Паша и Михаил с удивлением взглянули на меня.

– Что же вы буяните, Олег Анатольевич? – прервал я неловкую тишину. – Сотрудники вот жалуются на вас!

– Да как мне не буянить! Этот вот руки распускает! – кивнул хулиган на Павла. – Второй документы суёт: «Подпиши, подпиши!».

– Ясно. Миша… – подойдя к Михаилу, тихонько обратился я. – Ну не расписался бы он и что? Это его право, зачем я-то здесь?

– Это тебе не ко мне с этим вопросом, – не поднимая глаз с документов, ответил Миша, – тебе к Санычу. Он тебя здесь больше всех видеть хотел.

– Александр Николаевич! – прервал нашу беседу дебошир. – Там где-то ваш начальник разговаривает с моим другом, они вроде вас искали! Может, вы сначала к ним сходите? Я здесь подожду, никуда не уйду! – рассмеялся задержанный.

Вздохнув, я молча направился к выходу из комнаты и, лишь немного пройдя по коридору, услышал голос Павла:

– Саша, подожди!

– Да? – удивлённо посмотрел я на запыхавшегося Пашу, который, по-видимому, мчался за мной со всех ног.

– Слушай… там, в кабинете у Саныча твоего, дружок алкаша этого… Виктор Аркадьевич или Андреевич… не помню уже…

– Ну и? – нетерпеливо перебил я Павла. – Я к ним иду как раз.

– Да… короче, этот мужик, вроде, какая-то шишка, и, судя по манере общения, да и вообще, шишка далеко не последняя в городе, а то и за его пределами. Когда он в отдел вошёл, все наши резко встали, будто генерала встречали. Ну и одет он непонятно во что… со свадьбы удрал, что ли…

– Да и хрен с ним, Паш! Мне уже у Саныча быть надо, вон опять, наверное, названивает, – снова оборвал я Павла, демонстративно прижав руку к своему вибрирующему карману.

– Сань, я не просто так же… я к тому, что не ляпни там чего перед ним, он вообще какой-то мутный… будь аккуратнее.

Видя взволнованное выражение лица Павла, я слегка забеспокоился сам: «Что это он? Ну шишка и шишка, фиг с ней…»

– Хорошо, спасибо. Буду аккуратнее. Мне уже даже интересно стало, что за шишка. Всё, я побежал!

– Давай! Звякни потом! – крикнул Паша, убегая обратно к жулику.

«Интересно…» – глядя вслед убегающему Павлу, подумал я.

Поднявшись на второй этаж отдела, по правую сторону коридора я увидел распахнутую дверь в кабинет Геннадия Александровича. Свет в коридоре почти отсутствовал, так как наша тыловая служба всё никак не могла решить вопрос с починкой ламп. На фоне коридорных сумерек ярко горящий свет из кабинета начальника выглядел довольно таинственно. Пройдя немного вперёд и остановившись в метрах двух от заветной двери, я вдруг почувствовал тревогу. Она возникла внезапно и казалась какой-то инородной, будто вложенной в меня извне. В кабинет входить не хотелось.

Я простоял возле двери секунд тридцать, и из кабинета вдруг вышел Геннадий Александрович.

– Савельев! Где ты лазишь? – шёпотом начал начальник. – Ты мне скажи, та тема, на которую мы с тобой беседовали… по которой к тебе сегодня приходил Олег Анатольевич… она закрыта?

– Да, Геннадий Александрович. Всё путем, – утвердительно кивнул я.

– Отлично, хоть тут молодец! Ладно, пошли… и, Александр…

– Да?

– Следи за манерами… здесь я за тебя всегда спокоен – ты парень вежливый… но так, на всякий случай… заходи, – указал мне начальник на вход.

«Что там, монарх, что ли, сидит?» – спросил я себя, углубляясь в кабинет через небольшую прихожую.

Войдя, наконец, я увидел стоящего со скрещенными за спиной руками высокого, весьма крепкого мужчину, смотрящего в окно.

Я подумал, что нужно что-то сказать, чтобы засвидетельствовать своё присутствие, но отчего-то говорить с данным субъектом совсем не хотелось. Чувство тревоги, внезапно возникшее у входа, постепенно нарастало, но, кроме этого, к нему постепенно начало примешиваться и чувство отвращения.

«Что за дела? Я ведь даже не знаю его, даже не видел! С чего такая реакция?» – недоумевал я.

– Ну вот мы и вернулись! – войдя за мной в кабинет, демонстративно объявил Саныч.

Не размыкая рук, незнакомец медленно повернулся к нам:

– Александр Николаевич, полагаю?

Трудно описать возникший во мне на тот момент спектр эмоций. Это была смесь отвращения, тревоги, смятения и удивления. Кроме того, меня раздирало чувство противоречия – какого чёрта меня трясет от него?! Ведь вроде приятный же внешне мужик.

На вид ему ближе к сорока годам. Ростом не ниже двух метров, и при этом коренаст. Брюнет… причём волосы казались слишком тёмными, возможно, были покрашены. Пробор, будто вычерченный, чётко разделял голову на две половины. Волосы были аккуратно подстрижены, зачёсаны назад, а характерный их отблеск указывал на укладку воском или лаком.

Лицо излучало самоуверенность и спокойствие. Казалось, он чрезмерно расслаблен: глаза полуприкрыты, губы немного расплылись в блаженной улыбке. На минуту я даже подумал, что он под кайфом, ибо наркоманов с подобным выражением лица повидать пришлось немало.

Но что более всего бросилось в глаза – его одежда. На нем был тёмно-бордовый атласный костюм, носить который уместно лишь на разных официальных церемониях. «Может, правда со свадьбы примчался?» – вспомнил я Пашкины слова.

Незнакомец неторопливо подошёл ко мне… в этот момент я еле сдержался, чтобы не оттолкнуть его. Мужчина с улыбкой протянул руку:

– Виктор. Очень приятно.

«Да пошёл ты на!..» – чуть не вырвалось у меня изо рта из-за нарастающей агрессии.

– А это Саша! – решил сгладить возникшую неловкую ситуацию Саныч, с натянутой улыбкой хлопнувший меня по плечу. – Устал немного. Саш, ты чего завис-то?

– Да… мне тоже очень приятно, – с усилием протянул я руку в ответ.

Виктор встретил мою руку, и мне показалось, что её зажало двумя бетонными блоками.

«Твою ма-ать!» – снова едва не вырвалось у меня.

Виктор не спешил ослаблять хватку. Наше рукопожатие длилось около десяти секунд, и в это время он с интересом смотрел мне в глаза.

– Очень интересно… – вдруг довольным тоном произнёс Виктор, отпуская мою руку.

Геннадий Александрович всё с такой же натянутой улыбочкой, удивлённо наблюдавший длительное рукопожатие двух незнакомых друг другу людей, прокомментировал:

– Ух… вы прямо как друзья после долгой разлуки!

– А почему бы и нет? – улыбаясь Санычу, ответил Виктор. – Дружба – это хорошо.

Снова неторопливо отойдя к окну, Виктор продолжил:

– Вот вы, Александр Николаевич, как мне сообщил мой непутевый приятель Олежка, уже успели с ним подружиться? Он всё надеялся, что вы приедете.

– Потому я и приехал, бросив все дела, – сухо ответил я, поглядывая краем глаза на Саныча.

Начальнику, судя по его недовольному взгляду, мой тон не понравился.

– Вот потому-то и нужны друзья, верно? – исподлобья глядя на меня, заискивающе спросил Виктор. В тот же момент, сменив довольное выражение лица на виноватое, он снова подошёл ко мне. – Послушайте, мне искренне жаль, что вам и вашему начальнику пришлось бросить все дела и приехать сюда из-за моего дурня-дружка, и я надеюсь, что этот инцидент мы исчерпаем как можно скорее. Давайте спустимся, я заберу его, и мы больше не будем вас задерживать. Как вы на это смотрите?

Видя, как я с гримасой негодования, в попытке отстраниться начал пятиться от Виктора, Саныч поспешно ответил:

– Положительно смотрим! Давайте спустимся в дежурку и передадим вам вашего товарища.

– После вас! – пригласительным жестом указал нам на выход улыбающийся Виктор.

Я вышел первым. Прошёл по коридору в сторону комнаты для задержанных и встретил Славу, Серёгу и Андрея. Сергей был удивлен, встретив меня на работе так поздно. Вячеслав и Андрей сообщили, что рейд закончился, поймали всего троих нелегалов, и теперь они идут переодеваться для убытия домой. Быстро попрощавшись, они направились в сторону нашего участкового пункта – в другое крыло отдела.

«Да уж… – подумал я. – Можно было смело ехать с пацанами. А то и на косплее толком не расслабился и теперь ещё и вляпался с этим алкоголиком не пойми во что… зачем вообще у Саныча отпрашивался… дурак».

Войдя в комнату для задержанных, я увидел сидящих всё на тех же местах Олега Анатольевича, который, уже запрокинув голову, негромко храпел, и Пашку, уткнувшегося носом в мобильник. А вот дежурный Михаил стоял теперь рядом с одним из доставленных нелегалов и в присутствии других двоих нелегалов проводил досмотр первого.

Вслед за мной в комнату вошли Саныч и Виктор. Все разговоры, звучавшие до момента появления в комнате моего начальника и важной шишки, резко прекратились. Те, кто сидел в комнате на лавке или стульях, завидев вошедших, сразу же встали. «Удивительно…» – подумал я.

Стоя рядом с Павлом, Олег Анатольевич, протиравший спросонок глаза и непонимающий, почему его подняли, едва завидев Виктора, громко прохрипел:

– Альбертыч! Наконец-то! Пошли уже отсюда, а!

– Олег, помолчи, – подойдя к хулигану, строго произнёс Виктор. Приподняв перед собой правую руку пьяного товарища, вместе с которой из-за наручников поднялась и левая, Виктор обратился к Павлу: – Уважаемый, вы не могли бы…

– Цапов! Отстегни! – не дав закончить Виктору, в приказном тоне обратился Саныч к Паше.

Паша нехотя достал ключ из кармана и подошёл к задержанному.

– Стой смирно, – обратился он к Олегу Анатольевичу, принявшись орудовать ключом в замочной скважине наручников. Было видно, что Павлу данная ситуация тоже не нравится.

– Сам стой смирно, мент! – вдруг выпалил хулиган. – Альбертыч, они изверги! Держат меня в каком-то вонючем клоповнике, а этот вот меня загнул и сковал позорными кандалами, скотина! – кивал дебошир на Пашу.

– Олег! – громко обрубил Виктор. – Ещё слово – и останешься здесь!

– Всё, – сообщил Виктору Паша, убирая наручники за пояс.

Схватив своего пьяного дружка под руку, Виктор направился в сторону выхода. Пройдя пару метров и развернувшись, он спросил:

– Геннадий Александрович, Александр Николаевич, проводите нас?

– Конечно! – рванув с места к парочке, воскликнул начальник. – Савельев, пошли!

Мне очень хотелось отказать, но моего мнения явно не спрашивали. Пришлось хвостом увязаться за Санычем и сопровождать их через небольшой коридор к выходу из отдела. Следом за мной выдвинулся Паша. Когда мы поравнялись в коридоре, он молча смотрел на меня. По его удивлённому взгляду было ясно, что он хотел что-то сказать о наших сегодняшних гостях, однако они шли совсем рядом и могли услышать наш разговор. На выходе Паша зашёл в комнату дежурной части, а мы вчетвером вышли на улицу, где уже было темно.

Мы остановились недалеко от чёрного «Вольво», очевидно, принадлежавшего Виктору, и хозяин машины обратился к нам:

– Что ж, спасибо вам. Но скажите, вопрос с конфликтом в кафе, где Олежка немного нахулиганил… он разрешён?

– Да, разрешён, – доложился Геннадий Александрович.

– Да, да, да! – вклинился в разговор пьяный товарищ Виктора. – Точно! Вот Александр Николаевич там всё урегулировал! Вот это нормальный полицейский, побольше бы таких, глядишь, и преступности бы меньше было!

– Олег, помолчи. Садись в машину, – открывая дверь автомобиля, сказал Виктор. Обойдя машину и встав возле дверцы водительского сидения, он обратился ко мне и Санычу: – В таком случае я у вас в долгу. С меня презент.

– Да-а, Александр Николаевич! – снова заголосил хулиган из машины. – В субботу вы приходите к нам в гости, улица Линейная, 18, не забыли?

– Олег, тихо! – снова попытался одёрнуть своего друга Виктор. – Да, Александр Николаевич, приходите. Ждём вас. До свидания.

С этими словами Виктор сел в машину и вместе со своим другом-алкашом спешно покинул территорию отдела.

Ещё около минуты мы с начальником безмолвно стояли и смотрели вслед уезжающему автомобилю. Чувство тревоги, отвращения и все другие эмоции покинули меня так же внезапно, как и появились. На их место пришло чувство облегчения и бешеной усталости. В конце концов, Геннадий Александрович достал сигарету и, тяжело вздохнув, закурил:

– Ну, Савельев… это везение…

– Да уж… – равнодушно хрипнул я.

– Ладно, давай домой. Я уже с ног валюсь. Завтра обсудим твоё поведение.

– Какое ещё поведение? – возмущённо спросил я.

Саныч вздохнул:

– Говорю же – завтра. Не переживай, я не рассержен. По крайней мере, всё обошлось… давай поезжай.

Начальник вернулся в отдел, очевидно, забрать из кабинета свои вещи. Я же направился прямо на остановку. На часах было почти одиннадцать, но я ещё успевал на последние автобусы.

Дома меня, как обычно, встречал мой ласковый кот Сёма. Ещё на пороге, когда я сел на тумбу стягивать с себя кроссовки, этот серый пушистый семикилограммовый ком с лёту запрыгнул мне на колени, не давая развязать шнурки. Он громко урчал и тёрся о мою грудь. На тот момент я был рад, что находился не в форме, потому как иначе моя рабочая рубаха была бы вся в шерсти этого линяющего сибирца.

Позже, покормив его и себя, я, наконец, принял душ и завалился спать. Около пяти минут мне всё ещё не давали покоя мысли об этом Викторе Альбертовиче, о том, что же происходило со мной в его присутствии… Однако, в конце концов, усталость взяла верх, и я отключился.

Глава V. Первые потери

Проснулся я на удивление бодрым. На часах было почти девять утра, и через час я должен был быть на работе. Следует оговориться, что у участковых рабочий день начинается в десять и заканчивается в двадцать. Ну… по стандарту. А если не по стандарту, то рабочий день может начаться ночью и закончиться следующим утром, что случалось не раз.

Утро было ясным. Подойдя к окну, я прислушался к тому, на что обычно мало обращал внимание, – к звонкому пению птиц. Солнце, казалось, улыбалось всему вокруг, насколько оно вообще могло улыбаться сквозь наш городской смог. Хотелось улыбнуться ему в ответ. И я улыбнулся. Ведь когда я вот так в последний раз улыбался какому-то неодушевленному предмету? Может, это и глупо, но очень приятно. В конце концов, классно просто улыбаться. С этой уютной мыслью я отошёл от окна и насыпал корма Сёмке, который уже около пяти минут тёрся о мои ноги, зазывая на кухню.

В это, казалось бы, благодушное утро, только одно сбивало меня с должного настроя – предстоящая беседа с Санычем о моём, как он выразился, поведении. Я, конечно, уже догадывался, о чём конкретно он хочет со мной поговорить… о том, о чём я бы и сам с кем-нибудь поговорил. Что ему сказать? Что я идиот? Что шарахаюсь от человека непонятно почему? К штатному психологу тогда отправит… В конце концов, оставив пока размышления, умывшись и позавтракав, я умчался на работу.

Когда прибыл в свой кабинет, меня улыбкой встретила Вика Алексеевна, неизменно восседающая на своём рабочем месте.

– Доброе утро! Ну, как вчера погуляли?

– Да хорошо погуляли! – с задором ответил я, стараясь вспомнить лишь положительные моменты вечера. – Мы с Лёней прямо пропитались атмосферой представления!

– Что там было?

– Да вам же неинтересно будет, вы всё равно не разбираетесь.

– Ну рассказывай!

– Ладно, сами напросились. Скорпион и Саб-Зиро так круто дрались, что мы с Лёнькой подумали, будто они реально мастера боевых искусств! Потом была затяжная битва между Райденом и Шао Каном. Казалось, Райден вот-вот погибнет – Кан уже готов был нанести смертельный удар, но они оба рассмеялись, после чего обнялись! Мы с Лёней чуть не заплакали от умиления. Потом мы сделали несколько фоток с полуобнажёнными Китаной и Миленой, потом пошли в здание театра, чтобы записаться на турнир, потом…

– Да всё, всё! Я поняла! – с выпученными глазами возопила Вика Алексеевна.

– То-то же, – едва сдерживая смех, гордо сказал я.

– Ну ладно, – также хихикая, продолжила Виктория Алексеевна, – главное, что понравилось.

– Не то слово…

Конечно же, рассказывая Алексевне о проведённом времени на косплее, я порывался поделиться с ней и другими, менее приятными событиями, произошедшими после мероприятия. Однако необходимости лишний раз волновать человека пока не видел.

В кармане запел Фредди.

– «Ну, сейчас начнётся»… Доброе утро, Геннадий Александрович!

– Здравствуй, Саша! Ты здесь? – послышался из телефона весёлый голос начальника.

– «Странно, выспался, что ли?» да, приехал.

– Поднимись ко мне, – произнёс начальник и положил трубку.

Очевидно, услышав из динамика телефона последнюю фразу Саныча, Вика Алексеевна подметила:

– Что-то рано он тебя вызывает, да ещё и одного…

– Сейчас узнаем, – сделав нарочито удивлённое лицо, ответил я, прекрасно понимая, зачем Саныч меня зовёт.

Поднявшись наверх и подойдя к его открытому кабинету, я увидел, что там сидит Пашка, который уже должен был смениться с ночного дежурства.

– Заходи, – увидев меня в дверном проёме, махнул рукой Геннадий Александрович, – прикрой дверь, присаживайся.

Послушно выполнив указания начальника и молча пожав руку Павлу, я присел на стул рядом с ним.

– Ребята, – встав из-за стола и подойдя к окну, неторопливо начал Саныч, – вы сотрудники ещё относительно молодые, и вам пока неизвестно, кто такой Виктор Альбертович. Сейчас скажу лишь, что для нашего отдела он сделал очень многое… начиная от капитальных ремонтов и заканчивая канцелярией, которой мы, можно сказать, пользуемся бесплатно.

– Где же бесплатно, если мы себе всё равно бумагу докупаем? – сдерживая возмущение, спросил я.

– Во-от! – протянул Саныч. – Ключевое слово – «докупаем»! А если бы не Виктор Альбертович, то вам бы и зарплаты не хватало на наш документооборот!

От Павла, сидящего слева от меня, послышался глухой смешок.

– В общем… – продолжил начальник. – Человек он в городе не последний… я думаю, это заметно. Сам он за всё время нашего редкого общения никогда не говорил о том, чем занимается. Но руководство говорит, что место занимает не ниже, чем в Законодательном Собрании края.

– Это потому все наши встают, когда он заходит? – шёпотом, шутливо изображая таинственность, спросил Паша.

– Да, – серьёзно отрезал Саныч, – в том числе и поэтому.

– Во как! – всё так же несерьёзно продолжал Павел.

Отходя от окна, Геннадий Александрович хмуро взглянул на Пашу, после чего медленно опустился за свой рабочий стол.

– Так вот, мои дорогие товарищи! – уже повышенным тоном продолжил Саныч. – Какого ж хрена вы вчера вели себя так, будто перед вами стоит жулик или бомж?

– Не понял? – удивлённо произнёс Павел. – А я-то чем заслужил? Когда я успел повести себя как-то не так?

– Цапов, ты вчера себя вообще видел? – прервал начальник. – Лицо скривил, медлил с наручниками, как специально… ну ты-то ещё ладно… к тебе у меня претензий нет, да и не могу я тебе ничего предъявить – ты не у меня работаешь. Я тебя для острастки позвал. А ты, Савельев…

В этот момент относительно весёлый взгляд Саныча сменился строгим и серьёзным:

– Саша… что за дела? Что за шараханья? Что за недовольная рожа?! Ей-богу, я уже подумал, что ты кинешься на него! Ты что?!

– Начнём с того, что он сам вёл себя непонятно как… врывался в личное пространство, руку не отпускал, до сих пор ноет! – потирая правую руку, высказался я.

– Что там ноет, ты сам кабан здоровый! Не сильно-то и меньше него! – усмехнулся Саныч. – И не сравнивай себя и его. Он может хоть по нужде сходить посреди этого кабинета, а ты… морозился, отходил от него… я подумал, что ты его знаешь.

– А вы походку его видели? – вклинился Паша. – Как привидение летит! Медленно так, плавно… ну странный же мужик, соглашусь с Саней!

– Ладно, Геннадий Александрович, – остановив Пашу, попытался закрыть я тему разговора, – вас понял. Впредь, если встречу, буду вежливее.

– Вот и хорошо, – одобрительно произнёс начальник.

Взяв кружку, от которой исходил густой пар и манящий кофейный аромат, Саныч снова поднялся со своего рабочего места и подошёл к окну. В воздухе повисло молчание. Почти минуту начальник стоял у окна неподвижно, держа кружку в руке… казалось, он чем-то озабочен, но скрывает это. Наконец он тихо пробормотал себе под нос:

– Походка… походка… хм… да, забавно…

– Ну, дак это… – прервал бормотание Саныча Павел. – Я пойду уже? Спать хочу. Если что, я тоже всё уяснил и впредь буду вежливее с этим театралом!

Начальник медленно повернулся к нам:

– Виктор Альбертович его зовут, Паша… Да, конечно, иди. Ты тоже, Александр.

Выйдя из кабинета начальника, я собирался направиться к себе, однако меня остановил Павел:

– Что там у вас было-то ещё вчера?

– Да всё нормально, ты алкаша отстегнул, мы его вывели, и они уехали.

– Не, а про то, что ты морозился, хотел этому Виктору втащить, это что такое?

– Ну-у… – не зная, как толком сказать, затянул я. – Мне реально хотелось его воткнуть. При этом даже не знаю, за что… он мне не понравился. Как-то прямо чересчур для человека, которого впервые вижу… не знаю, как объяснить…

– Интересно, – ухмыльнулся Пашка. – Ну, мне он тоже не очень понравился… странный хлыщ… официальный весь. Ладно, я домой. Если что, наберу. Пивка, может, вечером зарядим.

– Посмотрим, – задумчиво произнёс я, – как работа. Давай, до связи.

Мы пожали друг другу руки, и Павел убежал на первый этаж. Я же спустился к себе в кабинет и, наконец, плюхнулся на рабочее место.

Остаток рабочей недели прошёл без каких-либо происшествий. Я работал по своим текущим материалам, принимал граждан с их проблемами и бедами, посещал адреса на участке. В пятницу мы с Пашей встретились у него на квартире и пропустили по бутылочке тёмного. Общались на отвлечённые темы и обсуждали кое-какие рабочие моменты. А в субботу я, наконец, выбрался к своей маме и сестре, которых не видел уже пару месяцев.

Погрузившись во всю эту суматоху, я на время позабыл о тех странных событиях: что за мной кто-то следит, о той странной фигуре, за которой я гонялся на участке и которую встретил на косплее, о шизофренических голосах в голове и головной боли в принципе. В конце концов, я почти позабыл о встрече с этим Виктором Альбертовичем, вокруг которого наше руководство раздувало такую таинственность. Однако подобные встречи не проходят бесследно, и я понимал, что рано или поздно мы ещё увидимся. Это было даже не предчувствие, а простая логика, ведь этот тип – благодетель нашего отдела, а значит, время от времени он должен у нас появляться… хоть я его ни разу до этого и не видел.

И вот утро понедельника, в кабинете меня встречает дорогая Вика Алексеевна, у которой, как мне казалось, всегда отличное настроение. К таким людям всегда хочется держаться ближе. Обменявшись парой реплик о том, как у нас обоих благотворно прошли выходные, я подошёл к нашему графику, приколотому к входной двери канцелярской кнопкой.

– Ё-моё… опять у меня крест… – разочарованным тоном произнёс я, увидев под своей фамилией напротив сегодняшней даты зачеркнутый день недели.

– Да ладно, подумаешь, очередной приём граждан, – ободряюще начала Алексевна. – Главное, что креста у тебя на выходном нет!

– Это да… крест под выходным на графике – это крест на выходном дне, – с усмешкой согласился я с коллегой.

Рабочий день шёл размеренно: я печатал отказные материалы, Вика Алексеевна занималась надзорными делами. Пару раз забегали Геннадий Александрович и ребята из соседнего кабинета. Время близилось к вечеру, на носу был приём граждан, на пункте уже появились первые посетители.

Приём, к счастью, шёл так же размеренно, как и весь рабочий день, без каких-либо эксцессов. На часах было 18:30, и, пока не прибыли новые посетители, я зашёл в отделение дознания, располагавшееся по соседству с нашим участковым пунктом, для решения кое-каких вопросов, касающихся характеризующего материала в отношении отдельных уголовных элементов.

И вот случилось то, появления чего я ожидал, хоть и не так скоро – внезапно возникшее чувство тревоги. То самое, которое я испытывал в присутствии… «Нет, не может быть… уже пришёл? Зачем? Что ему нужно?» – разбухала голова от сыпавшихся вопросов. С одной стороны, это забавно – иметь такой индикатор, который позволяет определять присутствие или отсутствие рядом конкретного человека. Но с другой – я понимал, что это как минимум ненормально. И вот сейчас мой индикатор говорил мне, что этот тип находится где-то неподалёку.

Когда я подходил к фойе, располагавшемуся между нашими участковскими кабинетами, новоприбывших граждан на удивление всё ещё не было, хотя приём был в самом разгаре. Однако ещё на подходе я услышал доносившийся из нашего кабинета задорный смех Виктории Алексеевны. Вошёл – картина маслом: Виктор Альбертович, всё в том же бордовом костюме, улыбаясь, изображает какой-то медленный танец, отчего Алексевна, сидящая за своим рабочим столом и наблюдающая за представлением пребывает в полнейшем восторге.

– Что, правда, так и танцевал? – хихикая, спросила у Виктора она.

– Могу поклясться на роду, если хотите, – негромко смеясь, ответил танцор. – Зашёл к Юрию Аркадьевичу без стука, играет радио, и он такие выкрутасы исполняет…

К слову сказать, Юрий Аркадьевич – это начальник нашего отдела полиции. «Во Аркадич даёт… в его-то годы и с его-то пузом… молодец мужик», – невольно восхитился я.

– Потом, конечно, он меня заметил и…– не успел закончить Виктор Альбертович, как увидел меня в дверном проёме кабинета.

– Саня! – воскликнула обернувшаяся Вика Алексеевна. – У тебя сегодня на приёме весьма импозантный мужчина!

— Я вижу… – попытавшись улыбнуться, ответил я.

– Здравствуйте, Александр Николаевич, – протягивая мне руку, спокойно поздоровался Виктор, – я пришёл к вам.

– Хорошо, – игнорируя протянутую руку Виктора и пройдя мимо него к своему рабочему месту, сухо произнёс я.