Текст книги "Дар или Проклятие"

Перекошенное злобой лицо Виктории Алексеевны, казалось, вот-вот взорвётся: тёмно-багровая кожа была почти повсеместно покрыта вздутыми фиолетовыми венами. Ярко-белые глаза из-за лопнувших сосудов окрасились алым оттенком. Злобный оскал частично заливался прозрачной пузырящейся пеной.

Сквозь переживаемый ужас мысль о том, что моя, некогда милая, подруга не успокоится, пока я не умру, всё отчётливее звучала в моей голове. Ещё мгновение – и в глазах начало темнеть.

– Ви-и-и-и-ика-а-а-а-а!!! – из последних сил завопил я, казалось, на весь отдел.

Вдруг меня посетила отчётливая мысль: «Это всё. Она больше не твоя коллега, больше не подруга… не Вика Алексеевна. Действуй или умрешь». У меня перед глазами начала появляться едва заметная пелена света, как после приступов головной боли, в груди возник непонятный жар. Страх ушёл, и на его место пришла собранность. Я вдруг почувствовал себя натянутой пружиной, готовой выстрелить в любой момент.

Убрав свои руки от «клещей» Виктории Алексеевны, сцепившихся на моём горле, я надавил большими пальцами ей на глаза. Она завопила и попыталась схватить меня за руки. Я же, не теряя момента, поджал ноги в коленях и, упёршись ими в её живот, с силой оттолкнул Алексевну от себя. Она отлетела на небольшое расстояние и упала на спину. Я же тем временем вскочил на ноги в боевой готовности. Также поднявшись на ноги, Виктория Алексеевна снова кинулась на меня. Я встретил её двумя сильными ударами в лицо, но она лишь немного отшатнулась.

– Аргх! Иди сюда! – прорычав, снова кинулась на меня спятившая коллега.

Не проронив ни слова в ответ, я невозмутимо отошёл с линии её атаки, выставив при этом ногу. Споткнувшись, Виктория Алексеевна упала на живот, я же в это время запрыгнул на неё сверху, развернул на спину и принялся бить её по лицу. После шести или семи нанесённых ударов, превратив лицо Алексевны в один сплошной кровавый синяк, я соскочил с неё в надежде на возвращение её рассудка. Однако, как только я встал на ноги, Виктория Алексеевна с безумным смехом, булькая окровавленным ртом, буквально подпрыгнула и навалилась на меня с утроенной силой.

Снова схватившись обеими руками за моё горло, она прижала меня к стене возле моего рабочего места и принялась душить сильнее прежнего.

Понимая, что теперь моя шея может попросту быть сломана, краем глаза я увидел на углу своего стола ножницы, которыми резал нитки. На моральные колебания не было времени… дотянувшись правой рукой до ножниц, я ударил ими коллегу в левую сторону шеи… однако хватка только усилилась. Я ударил ещё… ещё… и ещё… кровь забрызгала наши лица и одежду… безумный смех Алексевны смешивался с мокрым хрипом, её хватка слабела. Наконец, я сумел оттолкнуть её от себя, но она громко заревела и снова кинулась в атаку. На этот раз я попал ножницами ей в гортань, отчего она вскрикнула и, уже без сил, головой упёрлась мне в грудь.

Свет перед глазами начал рассеиваться, жар в груди – остывать, а собранность сменилась неимоверной усталостью. Практически обессиленный, я чуть не завалился с повисшей на мне Алексевной на пол, едва успев прижаться спиной к стене и немного приподнять коллегу. Повиснув головой на моём плече, она кое-как держалась за меня… сквозь хрипоту и хлюпанье я услышал протяжный, но уже человеческий… женский стон:

– Са-а… ша-а-а…

– Вика… – произнёс я, тяжело дыша и перехватывая обессиленное тело. – Вика, слышишь меня?!

Виктория Алексеевна не отзывалась. Выдохшийся, я сел на пол, держа Алексевну на руках.

– Господи… Виктория Алексеевна… Вика! – тряс я её в надежде реанимировать. Адреналин и страх снова заявили о себе, и я начал осознавать произошедшее.

«Так… так-так-так… что делать-то… что это вообще было?!» – думал я, укладывая Вику Алексеевну на пол.

– Так, так, думай… дверь! – воскликнул я, увидев распахнутую дверь нашего кабинета. – Так, закрыто… что ещё… окно! Жалюзи!

Опустив жалюзи, я продолжал метаться по кабинету.

– Так… кровь… кругом кровь… на мне кровь… тряпка… господи, какая кровь, какая тряпка! Вика, блин! – возопил я, смотря на лежащую Викторию Алексеевну. Припав к её лицу, я старался уловить хоть намёк на дыхание… пульс также не прощупывался. – Скорая… скорая… какая на фиг скорая! Это тюрьма! – стоял я над телом Алексевны, разговаривая сам с собой. – Да тут так и так тюрьма… или дурдом.

На Викторию Алексеевну было страшно смотреть: обезображенное до неузнаваемости окровавленное лицо застыло в гримасе злобы и ужаса. Обессиленный, я упал перед ней на колени, положил голову на заляпанную кровью грудь и тихо зарыдал…

Тут на моём столе завибрировал телефон. С большим усилием поднявшись на ноги, я медленно подошёл к нему. «Паша ППС» светилось на экране. Зная характер Павла, я понимал, что если не поднять трубку, то он будет звонить до тех пор, пока у меня не взорвётся телефон. Потому, утерев сопли и собравшись, насколько это возможно, с силами, я максимально бодро ответил:

– Да, Паша?

– Саня, а вы что, у себя ещё?

– Э-э… нет. Давно ушли! Времени-то вон сколько уже!

– Ясно. А что свет горит? Забыли? Жалюзи ещё опустили… ладно, сейчас зайду, выключу, – сердобольно побеспокоился Павел, очевидно, увидев со стороны улицы включенный в нашем кабинете свет.

«Блин! Свет!» – как гром среди ясного неба ударила в голову мысль.

— Да не надо! Как ты зайдешь-то без ключа!

– Ну, я же не дурак совсем, у вас замок ножницами подковырять можно – это я теперь тоже знаю. Ладно, давай, до связи! – С этими словами Павел положил трубку.

Об особенностях наших дверных пластмассовых замков было известно только старожилам отдела. Используя силу рычага, можно было засунуть плоский металлический предмет между замком и дверным проёмом, аккуратно отогнуть язычок замка – и вуаля, ты вошёл.

– Твою мать! Что?! Куда?! Тело! Чем накрыть?! Куда мне деться! Окно?! Нет, там решётка, ключа нет! Же-есть! – Я метался по кабинету, словно крыса в клетке. – Так… спокойно… выключу свет. Тогда, даже открыв дверь и увидев, что в кабинете темно, Паша не станет заходить – зачем?

Я подошёл к выключателю возле входной двери и погасил свет. На всякий случай решил оттащить бездыханное тело Вики Алексеевны за платяной шкаф, располагавшийся справа от входа, и спрятаться за ним сам. Я осознавал, что это не поможет, так как почти весь пол кабинета окрашен бордовым, но я должен был делать хоть что-то.

Едва успев взять Викторию Алексеевну за ноги, позади я услышал звук дёргания дверной ручки, а также характерный звук засовывания металла между замком и дверным проёмом.

«Твою мать!» – едва не выкрикнул я. Спешно оттащив тело за шкаф и затаившись сам, я услышал звук открывающейся двери. Ещё момент – и дверь распахнулась, чуть ударившись о стену… при этом неяркий свет, горевший в фойе, также ворвался в темноту кабинета, из-за которого при желании можно было разглядеть то, что находится на полу. И вот Паша разглядел…

– Что это валяется… – послышался голос Павла со стороны двери, который, наверное, увидел осколки разбитого цветочного горшка на полу, чуть дальше середины кабинета. Через момент послышался характерный звук щелчка выключателя, и в кабинете зажёгся свет…

Глава VI. Обратной дороги нет

– Что это? – тихим удивлённым голосом спросил Павел, который, судя по шагам, углублялся в кабинет. – Охренеть! Что тут было-то?!

Сидя на корточках за шкафом в углу кабинета, рядом с телом Виктории Алексеевны, я увидел, как Паша медленно подходит к центру помещения и удивлённо разглядывает разбитый горшок и окровавленный пол вокруг. Я понимал, что шансы на то, что он меня не обнаружит, ничтожно малы: шкаф, за которым я прятался, был небольших размеров, и, соответственно, тот закуток, где я находился, был не более чем метр на метр. Кровавый след, который волочился за телом моей коллеги, непременно выдал бы моё местоположение. Состояние же, которое я испытывал в эти мгновения, пока Паша с недоумением пялился на пол, трудно описать словами: я буквально сгорал изнутри от адреналина, и при этом чувство неимоверной усталости перемешивалось с всё более нарастающим чувством смирения, которое пришло от безвыходности ситуации. В голове со скоростью света крутились самые разные мысли: «Дружище… ну ослепни уже, пожалуйста… ну просто уйди… не оборачивайся… может, развернётся и уйдет, не заметив меня? А может, пока он ещё стоит ко мне спиной – вырубить его? Не… будет ещё хуже…»

В конце концов, не видя выхода, я просто отвёл взгляд от Павла, опустил голову и закрыл глаза… как это делают маленькие дети, когда надеются, что так их не заметят. «Шло оно всё… будь что будет…» – выдохнул я от безысходности.

И вот не прошло и полминуты, как я услышал крик Паши:

– Твою мать, что за дела?!

Прозвучал характерный щелчок открывания кобуры и через мгновение звук передёргивания затвора, чего я никак не ожидал.

– Медленно встань и выйди оттуда. Руки держи над головой. Делай всё медленно, – вкрадчиво проговаривая почти каждое слово, тихим, но возбуждённым голосом произнёс Павел.

– Приехали… – так же тихо произнёс я, открыв глаза и всё ещё смотря в пол.

Медленно подняв голову, я увидел, что стоявший буквально в трех метрах Паша навёл на меня пистолет и ожидает выполнения своих команд. По его выпученным глазам и тому напряжению, с которым он держал оружие, можно было сказать, что он сам как минимум напуган.

– Хорошо, Паша… – ответил я. – Встаю, руки держу над головой. – Я медленно встал и, смотря на Павла, поднял свои руки чуть выше головы. – Но может… прежде чем ты вдруг выстрелишь… дашь мне всё объяснить?

– Саня, блин! Что это вообще?! Ты что сделал?! Ты… зачем?! – бегло оглядывая пол, но не выпуская меня из виду, прокричал Павел. – Так… медленно иди к своему столу, садись и руки положи на стол, – скомандовал он, пятясь и одной рукой закрывая дверь кабинета. При этом с пистолетом в другой руке, Павел по-прежнему держал меня на прицеле.

– Спокойно… – всё таким же тихим голосом отвечал я ему, вместе с этим медленно подходя к своему рабочему месту. Сев за стол, я медленно положил на него свои руки. – Паш, пожалуйста, убери оружие. Я тебе не враг и не опасен ни для кого.

– Ну вот сейчас и будем разбираться, кому ты враг, в своём ли ты уме и для кого ты опасен! – опустив, однако, не убрав свой пистолет в кобуру, ответил Павел. Не спуская с меня глаз, он подошёл к телу Вики Алексеевны и, немного наклонившись, перевёл свой взгляд не неё. – Господи, Саня! Ты что?! Как ты… твою мать!

Резко выпрямившись и с ужасом в глазах уставившись на меня, Паша стремительно двинулся в мою сторону. Встав напротив меня и скрестив перед собой руки, демонстративно показывая пистолет и готовность его применить, Павел произнёс:

– Слушаю… и сиди смирно!

Опустив голову и уставившись в стол, какое-то время я думал, с чего начать. Понимая, что весь мой рассказ будет воспринят как бред сумасшедшего, смог лишь кратко ответить:

– Я защищался.

– От кого? От пожилой женщины?! – удивлённо крикнул Павел.

– Да… – тихо прохрипел я. – Паша, я понимаю, что всё это выглядит абсурдно…

– Абсурдно?! – не дав мне закончить, возопил Паша. – Саня, ты осознаёшь, что это убийство с особой жестокостью?! У неё ножницы из горла торчат! Лицо – сплошное месиво кровавое, там же живого места нет! Кровь кругом, Саша! Ты что натворил, ты понимаешь?!

– Если ты дашь мне договорить, я расскажу, что произошло.

– Давай и не прыгай! – пуще прежнего напрягся Павел.

– Я пытаюсь придумать, как сформулировать, чтобы ты мне поверил… в общем… она набросилась на меня ни с того ни с сего. Мы мило беседовали, я стоял лицом к окну… кстати, посмотри на раму.

Паша взглянул на окно и, удивлённо подняв брови, спросил:

– А где кусок?

– Валяется где-то здесь… её работа.

Ещё больше округлив глаза и медленно переведя на меня взгляд, Паша произнёс:

– Это как? Это даже для мужика слишком.

– А вот так, промахнулась шилом мимо моей головы и выдрала кусок с корнем…

Чуть помявшись, Паша вымолвил:

– Так… понятно… дальше.

– А что дальше? Я отбивался как мог. Она несколько раз наваливалась на меня и душила. Причём душила так, что у меня чуть глаза не вылезли. Я едва свалил её, там силища нереальная… я просто понятия не имею откуда… хотя предположение есть.

– Так… положим, ты не врешь и она, на минуточку, терминатор… ну-ну… давай дальше.

– Паша… я действительно отбивался… посмотри на меня! Я, блин, до сих пор еле дышу, у меня ноги от усталости подкашиваются!

– Не аргумент, – сухо отрезал Павел. – У тебя ноги подкашиваются, потому что ты сдурел, напрыгнул на старушку и после длительных побоев и истязаний жестоким образом зарезал её!

От этих слов на меня нахлынула смесь обиды, досады и злости. Я не выдержал и привстал:

– Что?!

Паша резко принял боевую стойку и навёл на меня пистолет:

– Саня, сядь, не рыпайся!

– Сам не рыпайся! – гневно ответил я. – Какого хрена ты наводишь на меня оружие?! Я вменяемый, слышишь меня! Нормальный! Я рассказал тебе чистую правду! Не веришь? Подойди к телу бедной Алексевны и посмотри на её лицо! Пойдём посмотришь! – медленно выходя из-за рабочего стола, подзывал я Павла.

– Саня, не дёргайся! – держа меня на прицеле, вскрикнул Паша.

– Я не дёргаюсь, ты сюда иди и… дай платочек, если есть…

Паша медленно пошёл вслед за мной, одной рукой держа меня на мушке, второй доставая из нагрудного кармана платок.

– Зачем?

– Иди сюда, смотри… дай платок, – ответил я, как можно медленнее забирая из протянутой руки Павла белый платок.

Нагнувшись над лицом Виктории Алексеевны, я попытался вытереть его, однако за малый промежуток времени кровь уже успела запечься… я смог снять лишь небольшой слой. Но по комментарию Паши стало ясно, что этого ему хватило.

– Господи… – вырвалось у него.

Несмотря на полностью отёкшее от побоев лицо Вики Алексеевны, сейчас были видны жуткий, будто нечеловеческий оскал и ярко-белые, налитые кровью глаза. Паша нагнулся, чтобы поближе рассмотреть лицо.

– Как нужно издеваться над человеком, чтобы его лицо было так перековеркано?!

– Ты дурак? А глаза я ей тоже маркером раскрасил?! – разозлившись, гаркнул я на Павла.

Некоторое время Паша молча разглядывал обезображенное лицо Алексевны, затем, ошарашенно взглянув на меня, встал и направился в сторону окна. Повернувшись спиной к окну, он медленно убрал пистолет в кобуру и задумчиво спросил:

– Что это такое?..

Поднявшись и отойдя от тела Вики Алексеевны, я подошёл к рабочему месту коллеги и сел на угол стола.

– Не знаю… но догадываюсь, кто может знать… – так же задумчиво сообщил я Павлу. – Веришь теперь?

– Пока не очень, – неуверенно ответил Павел. – Моя версия про твоё нападение и истязание бедной женщины пока более правдоподобна, не так ли?

Отведя взгляд, я на короткое время задумался. Ведь он прав… со стороны всё так и выглядит. Поверил бы я, если бы был на его месте? А раз мне не верит даже он, то, естественно, что и говорить о других…

– Ну да, есть правда в твоих словах. И доказать обратное я вряд ли смогу… что ж ты тогда пистолет убрал? Я же ненормальный, агрессивный… сейчас тебя тоже жестоко изнасилую и убью…

Кивнув на тело Вики Алексеевны, Павел задумчиво произнёс:

– Это нечеловеческое лицо… как над человеком не издевайся, но такая скалящаяся рожа после этого вряд ли останется… я уж молчу про глаза… зрачки-то где? Даже если надавить, то они никуда не денутся, это надо полностью глаза выдавить… – Тут Паша перевёл взгляд на меня: – Это пока не значит, что я тебе верю. Лицо при мучительной смерти всё же может быть какое угодно. Но… как ты тогда объяснишь её нападение?

Когда я думал, как ответить на этот вопрос, меня вдруг осенило, что наш диалог в принципе бессмысленен. Я отчётливо понял, что мой дальнейший путь теперь лежит лишь в одном направлении – тюрьма.

– А никак не объясню… что бы я сейчас кому ни рассказал, мне всё равно не поверят. Ты-то мне с трудом веришь, что говорить об остальных? Сейчас для меня всё ясно как божий день – надо идти в дежурку и всё рассказывать…

– За такое сядешь надолго… – задумчиво ответил Павел.

– А есть варианты? Бегать? Найдут рано или поздно. Тем более если сорваться прямо сейчас – не дай бог, тебя ещё утяну… типа ты меня видел, но действий никаких не предпринял.

Тут Паша встрепенулся, отошёл от окна и сел на моё рабочее место напротив меня.

– Так, ну подожди… допустим, я тебе верю. Какие у тебя есть варианты? Первое, самое простое и, наверное, правильное – ты сдаёшься. При этом, скорее всего, тебе вменяют особую жестокость, и ты получаешь от восьми до двадцати. Второй вариант – ты убираешь улики и продолжаешь работать как работалось. Вику Алексеевну считают без вести пропавшей. Но и в этом случае всё не так гладко – с тебя просто так не слезут, ведь ты был последним кто её видел. Начнут подозревать и так далее… Ну и третий вариант – тупо сбежать. Но, как ты сам сказал, это путь в никуда…

Вдруг рассуждения Паши прервал голос Алексея – помощника оперативного дежурного, доносившийся из мегафона, висящего на стене в нашем крыле отдела:

«Цапов! Пройдите в дежурную часть! Повторяю: Цапов, пройдите в дежурную часть!»

– Блин, я же сказал звонить если что… – тихо произнёс Павел, нащупывая в кармане мобильник.

Достав телефон, он раздосадовался:

– Четыре пропущенных! С вибро забыл переключить. Так, короче, Саня… я пока не знаю даже… давай сейчас в дежурку схожу, там вызов, наверное. Будь здесь.

– Паша! – крикнул я ему, выходящему из кабинета. – Не говори пока ничего… пожалуйста.

– Да не скажу, подумаем ещё… время одиннадцати нет, а у меня вся смена впереди. Давай, жди. И… вытри лицо – всё в крови, подтёках каких-то… – нахмурившись, сказал Павел, покидая кабинет. – А, Саня! – вдруг забежав обратно и прикрыв дверь, шёпотом окликнул меня он: – А Серёга со Славой-то где?

Этот вопрос заставил меня буквально подскочить со стола Вики Алексеевны:

– В смысле Серёга со Славой?

– Ну, я когда возвращался, машины их тут, за углом, стояли.

По телу пробежал лёгкий холодок. «Они же тоже ходили к нему с Алексевной!»

– Не знаю… не видел.

– Ясно… так, я побежал, а ты закройся на всякий случай. Как буду возвращаться – позвоню, чтобы ты мне открыл. – Павел выбежал из кабинета.

Я же, вспомнив слова Паши, подошёл к зеркалу и едва сумел узнать себя. Моё отражение было отражением мясника из триллера: лицо практически залито кровью, кожу можно разглядеть лишь под глазами и на верхних частях щёк, где виднелись засохшие от слёз ручейки. В крови также был воротник рубашки, левое плечо и часть груди. Естественно, рукава и руки тоже не избежали участи быть испачканными.

Понимая, что кровь на лице уже запеклась и просто так её не ототрёшь, я вспомнил, что в соседнем кабинете, в столе у Андрея, лежит пачка влажных салфеток, однако идти туда было опасно. Подойдя к двери, я замкнул её на защёлку, и буквально в ту же минуту ручку кто-то дёрнул. Затаив дыхание, я тихо выключил свет и снова прокрался за угол, едва не наступив на тело Алексевны.

Ручка дёрнулась ещё раз, после чего в дверь громко постучали. Не получив ответа, неизвестный посетитель постучался уже более настойчиво.

– Саня, открывай! Мы знаем, что ты там! Чего прячешься-то? – вдруг послышался голос Славы, после чего стуки в дверь и дёргания ручки продолжились.

– Может, вышел куда… – донёсся с той стороны двери голос Серёги.

– Не-е… Сашенька здесь… я чувствую. Сейчас замок подденем да посмотрим.

– Э-хе-хе! – послышался ехидный смешок Сергея, который казалось, предвкушал встречу со мной, как волк предвкушает встречу с зайцем.

Затаившись за углом, дыша через раз и слушая разговоры Серёги и Славы, я подумал, что попал в фильм ужасов: стою в темноте рядом с изуродованным трупом женщины и прячусь от маньяков, которые чуют меня через дверь и хотят до меня добраться!

Как и в случае с Павлом, между дверью и проёмом снова послышался звук металла и щелчок язычка замка, однако, судя по звуку, на этот раз дверь была открыта аккуратно. Свет из фойе снова вторгся в темноту. Послышался щелчок выключателя, и в кабинете загорелся свет.

– Ого! – воскликнул Сергей. – Бардак так бардак!

– Интересно, чья кровь на полу… – прозвучал задумчивый голос Вячеслава.

Из-за угла шкафа я увидел, как оба моих коллеги вышли на середину кабинета.

Оглядев пол, Вячеслав обернулся прямо в мою сторону и обрадованно воскликнул:

– Сашенька! Вот ты где!

Обернувшись следом за Вячеславом, Сергей подхватил:

– Ну вот! А что не открываешь? Прячешься от нас?

Ехидно улыбаясь, парочка медленно направилась ко мне. По мере их продвижения я всё отчётливей видел, что у обоих почти пропали зрачки, а выражения лиц всё ярче приобретали звериный характер. Подойдя ближе и увидев лежащее у моих ног тело Вики Алексеевны, Сергей воскликнул:

– Вот это ни фига себе! Слава, вот чья это кровь!

– Хм… Саша, ты что? Как ты мог зарезать беспомощную женщину? – задумчиво улыбаясь, произнёс Вячеслав. – Неужели сама напала?

Видя их лица и слыша их несерьёзную, игривую интонацию, я понимал, что с ними происходит то же, что произошло с Викой Алексеевной, и что с минуты на минуту они могут напасть на меня. Я был буквально парализован от страха, не мог вымолвить ни слова.

Глядя на меня в ожидании ответа, спустя небольшую паузу Сергей произнёс:

– Да, я думаю, сама. Глянь на Сашеньку: напуган, измождён, еле на ногах стоит, бедный. Да и не способен он сам напасть на женщину, а? Саш?

– Да успокойся ты! Всё нормально! – ободряюще воскликнул Вячеслав, подойдя ещё ближе и похлопав меня по плечу.

– Да, сама… а вы… почему такие спокойные при виде всего этого? – всё же собравшись с силами, выдавил я.

– Да ладно тебе, Саня! А то ты не понял ещё? – ухмыльнулся Сергей. – Ты же у нас самый умный, тебя тут все любят, в пример ставят.

– Да всё он понял, – улыбнувшись, произнёс Вячеслав. – Иначе не смотрел бы так в наши необычные глаза, да? Наверняка, Саша, ты можешь поклясться, что где-то уже видел такие… совсем недавно.

Парни громко рассмеялись.

– Что с вами случилось? – робко спросил я.

– С нами всё отлично, Сашенька! – воскликнул Сергей. – Мы полны сил и энергии! Чего не скажешь о тебе. Вот пошёл бы тогда вечером с нами, и всё было бы по-другому, никто бы не умер!

– Да-а… что-то сглупила Вика, если сразу перешла к действиям… – проговорил Вячеслав, ещё раз взглянув на тело Виктории Алексеевны.

– Угу, – хмыкнул Сергей, – он расстроится, что потерял такую игрушку… кстати, Саш, ты был прав! Женщины в возрасте очень сладкие! У меня ни с одной молодухой такого не было, как с Викусей!

– Да… пошёл бы с нами и тоже насладился бы, – вклинился Вячеслав. – Мы её сначала по очереди, а потом сразу втроём – она отдавалась вся, без остатка, как в последний раз.

– С кем это втроём? – хмуро едва вымолвил я, уже предполагая, о ком идёт речь.

– Да хорош дурака включать… – с укором произнёс Сергей. – С ним, Сашенька, с ним.

– Виктор Альбертович?

Вячеслав и Сергей переглянулись и громко засмеялись:

– Да! Виктор Альбертович… – смеясь, сказал Слава. – Называй его как хочешь.

– И ты ему нужен, Сашенька… очень, – произнёс Сергей, который в тот же момент приподнял водолазку и достал из-за пояса длинный нож.

Следом за ним из-под кофты нож вытащил и Слава.

– Не бойся, – тихо произнёс Сергей. – Это на случай если ты решишь не согласиться на наше предложение.

– Да, Сашенька… мы не будем поступать как наша дорогая Вика, поскольку он хочет видеть тебя живым. Но если будешь дёргаться – не обессудь… придется нам пустить в ход нашу сувенирную продукцию, – играя передо мной ножом, сказал Вячеслав и тихо добавил: – Ибо закончить с тобой нам тоже не возбраняется…

Сменив довольные выражения лиц на серьёзные, Вячеслав и Сергей уставились на меня, ожидая моего решения. Я понимал, что стоит мне отказать, как они тут же уложат меня здесь… рядом с Викой Алексеевной.

– Ну? – нетерпеливо спросил Сергей. – Он не любит долго ждать, да и нам некогда.

– Я так понимаю, ничего хорошего меня не ждёт? – мирясь со сложившейся ситуацией, спросил я.

– Кто знает, Сашенька… но если не пойдешь, то… – начал Вячеслав.

Его тут же грубо перебил Сергей:

– Короче! Уже кучу времени потратили на уговоры и болтовню! Иди сюда!

С этими словами Сергей одной рукой схватил меня за шиворот и выволок из угла. Вячеслав, в свою очередь, подхватил меня свободной рукой, а второй приставил нож к боку.

– Топай давай, не дёргайся! – угрожающе произнёс Сергей, едва ткнув меня ножом в спину.

В тот момент, когда коллеги подводили меня к выходу из кабинета, в дверном проёме показался Пашка, который, приняв изготовку к стрельбе, попеременно целился в Сергея и Славу.

– Отпустите его и медленно положите ножи на пол, – уверенным тоном произнёс Павел.

– О господи… ну иди уже сюда, дурачок! – хихикнул Сергей, отпустив мою руку и направившись к Павлу.

Видя, как Сергей стремительно подходит к Павлу, который, в свою очередь, лишь удивлённо пятится, я не выдержал и крикнул:

– Стреляй! Стреляй, не думай!

Однако Паша, казалось, опешил. В одно мгновение Сергей сблизился с ним, замахиваясь ножом. Я же в это время почувствовал острую, почти невыносимую боль в правом боку.

– Заткнись, Санечка! – выкрикнул Вячеслав, вонзая в меня нож.

Закричав, двумя руками я схватил Вячеслава за руку, которая держала нож в моём боку, и что было силы ударил головой ему в лицо. Отшатнувшись, Слава вскрикнул и, взявшись рукой за нос, отошёл от меня на несколько шагов – из-под ладони хлынула кровь.

В это время в фойе раздался крик Паши, который уже на полу боролся с Сергеем, всячески сдерживая его руку, сжимавшую нож. В эту же секунду я ринулся к нему, однако, внезапно почувствовал сильный удар в спину, который свалил меня на пол. Слава навалился сверху и, прижимая мою голову к полу, прорычал:

– Только дёрнись ещё!

Позиция, в которой я находился, казалась безвыходной: я лежал на животе, Слава при этом сидел у меня на спине и одной рукой прижимал мою голову к полу. В таком положении предпринять что-либо было очень тяжело, к тому же ноющая рана в боку дополнительно сковывала движения. Я мог лишь наблюдать, как в фойе идёт борьба между Сергеем и Павлом. Сергей, навалившись на Пашу сверху, пытался прицельно наносить ему удары ножом. Другой рукой, по-видимому, он прижимал пистолет к Паше, чтобы тот не выстрелил. Павел же, в свою очередь, крутился как уж на сковороде, пытаясь удержать руку Сергея, сжимающую нож.

– Да заканчивай уже с ним, что ты там барахтаешься?! – крикнул Сергею Вячеслав.

– Юркий, сволочь! – кряхтя ответил Сергей.

Вдруг раздался глухой выстрел, за которым проследовал протяжный стон. Сразу же после этого раздалось ещё два выстрела, и тут Вячеслав соскочил с меня.

– Ах ты, сучёнок… – злобно прошипел он, направляясь к Сергею и Павлу.

В это время Паша начал выбираться из-под Сергея, которого, очевидно, ему удалось подстрелить. Я же, собравшись с силами и игнорируя боль, также подскочил и, схватив рядом стоящий стул, ударил подходящего к Павлу Вячеслава сзади по голове.

– А-а! Ах ты! – оборачиваясь крикнул Слава, который, казалось, был раздосадован моими действиями.

– Что, падла, не ожидал?! – от злости и отчаяния крикнул я.

– Всё, Сашенька, ты сам выбрал!

С этими словами, держа перед собой нож, Вячеслав двинулся на меня. Однако не успел он пройти и нескольких шагов, как вновь раздался выстрел… Вячеслав отшатнулся и обернулся к Павлу. Сидя на полу и прижавшись спиной к стене, Паша не раздумывая произвёл ещё четыре выстрела, после которых Слава с криком упал на пол.

Сергей, лежащий на полу возле Павла в скрюченной позе, издав злобный, истошный рёв, начал подниматься на колени, попутно хватая выпавший из его руки нож. Не заметив, что затвор пистолета находится в заднем положении, что свидетельствовало об отсутствии патронов в оружии, Паша нацелился на Сергея и начал жать что есть мочи на спусковой крючок. Не дожидаясь момента, когда Сергей встанет и снова нападёт на моего спасителя, я поднял с пола выпавший из руки Вячеслава нож и ринулся на почти вставшего на ноги Сергея, снова уронив того на пол. Сергей тяжело выдохнул и упал на живот, я же прыгнул коленями ему на спину и со всей силы вонзил нож ему в шею между позвонками. Громко и протяжно зарычав, Сергей попытался поднять руку, однако, получив от меня два удара кулаком в затылок, наконец замер…

Окинув взглядом Павла, всё так же сидящего на полу, в его глазах помимо удивления, я увидел смятение и страх… он непонимающе смотрел на меня выпученными глазами.

Едва я поднялся на ноги, из кабинета донёсся стон.

– Твари-и! – проревел Слава. – Александр! Ты дурак!

Подняв с пола нож, которым орудовал Сергей, и держась рукой за бок, я медленно направился к Вячеславу.

– Говори, кто такой этот Виктор и что ему надо… иначе я из тебя по куску мяса вынимать начну, – не ожидая сам от себя подобной реплики, произнёс я, подходя к лежащему на спине Вячеславу.

– Дурачок! Вынимай что хочешь! Он всё равно тебя достанет! Лучше бы ты просто пошёл с нами… – улыбаясь и хрипя кровью, проговорил Слава.

Я сел перед Вячеславом на колени, рядом с его головой. Зрачки в его глазах почти совсем пропали.

– Что он сделал с вами? Гипноз? Что ему нужно?

– Ха-ха! Гипноз… Сашуля… ты ошибку сейчас допустил… ты сел ко мне слишком близко!

С этими словами рукой, которой Слава только что держался за грудь, он схватил меня за ворот рубахи и, дёрнув к себе, второй рукой нанёс удар мне в лицо – в глазах потемнело…

Казалось, я нахожусь где-то в невесомости. Прошло лишь мгновение – и вот я лежу на спине и расплывчато вижу звериное лицо Вячеслава, сидящего на мне и занёсшего надо мной нож… Послышались звуки выстрела, и одновременно с этим Слава ударил меня ножом. Левое плечо пронзила острая боль, которая привела меня в чувство.

Я закричал от боли, одновременно со мной громко взревел Вячеслав, который выдернув нож из моего плеча, снова занёс его надо мной. В этот же момент послышалось ещё несколько выстрелов, после которых Слава захрипел и свалился на меня без сил.

Лежа на полу и ещё не до конца оклемавшись, я посмотрел в сторону входа – в паре метров от нас стоял Павел, который, подойдя, схватил Вячеслава за шиворот и стащил его с меня, уложив рядом. Тяжело дыша и держась за грудь, он присел на пол.

– Саня… жесть… что такое… что это всё значит… почему они…

– Не знаю… – не дав закончить Павлу, ответил я, немного приподнявшись и сев, опёршись спиной на угол своего стола и прижимая плечо.

– Ты как?

– Плечо горит… и бок тоже… смотрю, тебе тоже досталось? – оглядывая кровавые порезы на груди у Павла, зияющие сквозь его порванную полёвку, спросил я.

– Да ерунда вроде… не глубоко зацепил. Капец… Саня, ты дурак! – дрожащим голосом гаркнул Павел. – Какого хрена ты сел с ним рядом? Ещё и нож ему подарил… где у вас аптечка?