Текст книги "Дар или Проклятие"

Расположившись за своим столом, я принялся распечатывать бланки объяснений, которые у меня к тому времени закончились. Краем глаза поймал на себе удивлённый взгляд Алексевны, которая, казалось, недоумевала от моего поведения, видя, как я игнорирую посетителя. В конце концов, она не выдержала:

– Эмм… Виктор Альбертович, вы присаживайтесь! Быть может, чаю?

– Нет, спасибо, Виктория Алексеевна. Я совсем ненадолго, – улыбаясь, ответил Виктор, присев напротив меня.

«И когда это они успели стать хорошими знакомыми? – мрачно подумал я. – Вика, неужели он тебе понравился?».

Однако чтобы не ставить свою коллегу в неловкое положение, я всё же решил пойти на диалог с неприятным мне субъектом… всё-таки приём граждан.

– Что вам угодно, Виктор Альбертович? – как можно официальнее спросил я, под стать манерам собеседника.

– Александр Николаевич, можно просто Виктор. А угодно мне вернуть вам долг за оказанную мне и моему другу услугу.

Тут Виктор зашелестел чёрным пакетом, который стоял рядом с ним на столе, вынул оттуда бутылку коньяка в подарочной упаковке и поставил передо мной на стол:

– «Тессерон», сто пятьдесят лет выдержки, – глядя на упаковку, негромко заявил Виктор. – Не думаю, что вы такой пробовали.

Вика Алексеевна не усидела на месте.

– Вы с ума сошли! Это же какие деньжищи! – подойдя к столу и покрутив упаковку, восторженно воскликнула она.

– Да перестаньте, – с довольной ухмылкой проговорил наш щедрый посетитель. – Деньги – это не главное в жизни. Так ведь, Александр Николаевич?

В этот момент наши взгляды встретились, и мою голову буквально пронзила острая боль. Мне едва удалось сдержать крик. Я быстро отвёл взгляд, упёрся локтями в стол и опустил лицо, закрыв его руками. Боль притупилась.

– Саш, ты чего? Плохо?

Я почувствовал заботливую руку Вики Алексеевны на своём плече.

Когда я поднимал голову, чтобы ей ответить, мой взгляд ненароком упал на лицо Виктора и на какое-то время на нём и застыл. В тот момент я увидел что-то чудовищное. Он смотрел на меня, словно голодающий на кусок мяса. Лицо исказилось в хищной гримасе, и одновременно с этим в глазах читалось чувство глубокого удовлетворения. Я более не мог на него смотреть из-за вновь возникшей острой головной боли и обратил свой взгляд на Вику Алексеевну.

– Голова… есть таблетка? – пытаясь отвлечься, глухо прохрипел я, прекрасно понимая, что таблетки не помогут.

– Ты ведь не пьешь их?

– Дайте.

– Господи… сейчас, подожди, – с ошарашенным взглядом ответила Алексевна, протягивая руку к своей сумочке.

Я же в это время снова опустил лицо вниз и просто смотрел в стол.

– О, Александр Николаевич! – воскликнув, поднялся со стула Виктор. – В таком случае не буду больше отнимать у вас время, извините. Единственное, что ещё хотел бы вам сказать, вы в субботу не пришли к нам в гости… Я всё понимаю, дела. Потому осмелюсь вновь пригласить вас. Приходите в любой день недели в вечернее время. Будем рады. Виктория Алексеевна, вас мы тоже ждём, вы так прекрасны…

– Ох, Виктор Альбертович… – послышался томный голос Алексевны. – Взаимно!

Я же всё это время не отрывал глаз от стола, и, судя по медленным шагам, Виктор начал движение в сторону выхода. Боль продолжала одолевать меня, однако она была не такая острая, как при взгляде на этого непонятного упыря. Рискнув поднять голову и осмотреться, я вновь поймал на себе удивлённый взгляд коллеги, которая, судя по выражению лица, была крайне обеспокоена моей реакцией. Виктор же в это время дошёл до дверного проёма и резко развернулся.

– Да, Александр Николаевич… – ехидно взглянул он на меня. – Вы коньяк-то не забудьте. Коньяк хороший. И приходите… обязательно приходите.

Вдруг его глаза широко раскрылись, а лицо перекосило в угрожающей гримасе. По инерции я снова упёрся лицом в ладони, дабы моя голова окончательно не раскололась. И тут моё нутро заполнил сокрушающий бас, который, казалось, был сплетён из нескольких голосов:

«ПРИХОДИ ИЛИ ПОТЕРЯЕШЬ ВСЁ, ЧТО ТЕБЕ ДОРОГО!»

Было ощущение, что голова вот-вот взорвется, и в этот же момент меня осенило: «Это же он меня преследовал тогда!»

Не выдержав давления в голове, я вскочил из-за стола с криком:

– Кто ты, тварь?!

– Э-э, простите… у вас сотрудники всегда так с людьми разговаривают? – ошарашенно сказала женщина, стоявшая на пороге кабинета.

– Что?.. – тупо переспросил я.

Покрасневшее лицо сидящей рядом Алексевны выражало то ли стыд, то ли едва сдерживаемый смех, то ли всё вместе.

Сорвавшись с места и обогнув возмущённую женщину, я выбежал в фойе, а затем и на улицу, дабы найти только что угрожающего мне Виктора. Но, как и предполагалось, его нигде не было. По факту я, конечно же, не стремился его найти и выбежал, по большей части, лишь из-за отвратительного случая в кабинете.

«Блин, может, она постоит да уйдет сейчас? – подумал я про облаянную мной женщину. – Зайду-ка за угол…»

И действительно, едва я скрылся за углом отдела, как из здания быстрым шагом вышла та самая женщина.

– Дурдом, твою мать!.. Шарага, быдло, ненормальные!.. – слетало с уст бедняжки.

Тем временем чувство тревоги отступило, однако головная боль всё ещё не давала покоя. На улице было свежо, сумерки потихоньку опускались на город, и я решил ещё немного постоять и подышать воздухом. К тому же я отдавал себе отчёт в том, что ещё придется как-то объясняться с моей дорогой коллегой. Помимо боли, голова пухла от попыток понять, что это за тварь, почему от его взгляда так трещит башка, как он залез ко мне в голову и что вообще значат его угрозы. «Господи… неужели это клиника… – думал я. – Тогда почему именно от его присутствия мне так противно? С чего бы? А почему другим не противно? Почему Алексевна от него чуть ли не верещит? Ну, понятно… он с виду мужик симпатичный…и странный… но вести себя вот так с первым встречным…»

Вопросов была ещё уйма, но основной – это, конечно, вопрос моей вменяемости. Придя более-менее в чувство, я собирался вернуться, однако как только сделал шаг, пелена яркого света вдруг застила мои глаза.

«Странно, обычно не так резко…» – подумал я и, ещё не успев распрощаться с этой мыслью, внезапно почувствовал сильнейшую волну тепла. На мгновение в голове всё перемешалось. Всё, о чём я сейчас думал, о чём переживал, вдруг перестало иметь какое-либо значение. Более того, перестал иметь значение и я сам. Земля ушла из-под ног, и казалось, я просто завис в пространстве, сотканном из яркого света и тепла. Вдруг звучит приятный, успокаивающий шёпот множества голосов, о какой-либо головной боли уже нет и речи. Момент – и ощущение себя исчезло полностью. Есть лишь свет, тепло, шёпот и что-то, что просто пребывает в этом, видит всё это и чувствует.

Внезапно в шёпоте начали прослушиваться отрывистые знакомые сочетания:

– Сш… сшш… вст…вй… вствй… сшшш… Саш… Сааашш… вссстттвай…

Шёпот постепенно потерялся на фоне этого навязчивого шипения, и отдаленным эхом мне послышалось:

– Сссашшааа… Сссашшшааа! Встаавааааай, чтоо слчлоось…

Чувство бесконечности отступало, и я вновь начал ощущать себя. Пелена света постепенно спадала, теплота рассеивалась, и вдруг своей спиной я ощутил твёрдую поверхность.

– Саша! Саша! Что с тобой, Саша?! – отчётливо услышал я знакомый голос. – Сашенька, не молчи, господи!

Когда пелена, мешающая нормально видеть, сошла окончательно, я увидел перед собой шокированное лицо Вики Алексеевны.

– Ух-х… вот это зарядило… – с улыбкой глядя на Алексевну, едва прохрипел я.

– Саня, ты что?! Тебя током шандарахнуло? Где ты тут провода-то нашёл?.. Что вообще здесь делал?

– Что? – недоумённо спросил я, медленно садясь. – Какие провода? Каким током?

– Ну, я-то уж откуда знаю? Выбежал как ненормальный, чуть не снёс эту девицу, на которую наорал! Она, вопя, что будет жаловаться, вышла, и потом в окне что-то вспыхнуло. Выбежала посмотреть и нашла тебя здесь. Сань… ты мне можешь объяснить, что сейчас это было и что с тобой вообще сегодня происходит?

Поднявшись на ноги и задумчиво посмотрев на свою взволнованную коллегу, я вдруг нежно обнял её – в благодарность за искреннюю обеспокоенность и, наверное, потому что мне просто этого не хватало.

– Сань… – тихо произнесла Алексевна. – У тебя какие-то проблемы?

– Пойдёмте в кабинет… – вздохнув, сказал я, взял под руку Вику Алексеевну и направился к входу в отдел.

Мы вошли в кабинет и заняли свои рабочие места. Мне на глаза попался презент Виктора, стоящий у меня на столе. Принимать этот подарок я, естественно, не собирался, более того, твердо намеревался избавиться даже от упаковки.

– Ну? – прервала моё созерцание столь дорогой отравы Виктория Алексеевна. – Рассказывай, а то мне домой нужно… Извини, мы с Настькой в киношку сегодня хотели, боюсь опоздать.

Собравшись с мыслями и уже откровенно наплевав на то, что сойду за сумасшедшего, я рассказал ей всё: начиная с развернувшихся событий в день косплея и заканчивая моим лежанием возле отдела.

– И поэтому, – подытоживал я, – лучше держаться от этого Виктора подальше. – Взяв в руку коньяк, я добавил: – А вот это выбросить.

Вика Алексеевна слушала внимательно и с интересом. После моей последней фразы она ещё секунд десять удивлённо смотрела на меня, а потом произнесла:

– Господи…

– А вы прежде разве никогда не встречали этого Виктора? Ведь насколько я знаю, те, кто давно здесь работает, очень хвалят его за меценатство.

– Он был у меня пару раз на слуху, но лично никогда не видела. И сейчас, если бы ты мне не сказал, что это он наш благодетель, я бы и не знала.

– Вика Алексеевна, – с интересом начал я, – а вы можете мне сказать, когда именно он вышел из кабинета и как к нам вошла та бедная женщина?

– А ты не помнишь? Ты схватился за голову, я предложила таблетку. Потом наш гость вскочил со стула и сказал, что больше не хочет отнимать наше время, и повторно пригласил в гости, так как в прошлый раз мы не пришли.

– Так, это помню, а потом?

– А потом всё. Он встал и вышел из кабинета. Примерно через минуту вошла та женщина, поздоровалась, спросила тебя: «Вы Александр Николаевич? У вас приём?» На что получила в лицо: «Кто ты, тварь?!»

Спустя непродолжительную паузу я разразился громким хохотом. Несмотря на только что произошедшие события, на душе было легко и спокойно. После пережитого на улице я чувствовал себя обновлённым и готовым к свершениям.

– Сань, ну как ты так? – подхватила мой смех Алексевна.

Вскоре она снова спросила:

– Ты точно уверен насчет всего этого? Не обижайся, но… похоже на расстройство. У меня есть знакомая по этой части. Давай я ей позвоню? Всё будет инкогнито.

Я ожидал подобной реплики со стороны коллеги, потому воспринял её предложение снисходительно и даже решил принять его. Доказать происходящее со мной я всё равно никому бы не смог, а рвать рубаху на груди – значит действительно сойти за ненормального. Можно было привести довод о том, что Алексевна сама видела какую-то вспышку за окном, но что это была за вспышка, я не знаю сам. Мало ли что и где сверкнуло.

– Позвоните, – с улыбкой ответил я, – мне даже самому интересно было бы послушать.

– Отлично! Молодец! – воодушевлённо воскликнула Алексевна. – Сегодня же постараюсь с ней созвониться и свести вас. А сейчас я домой.

Выключив компьютер и убрав документы со стола в сейф, Виктория Алексеевна невольно глянула на стоявшую упаковку коньяка.

– Ты правда собрался просто выбросить его? – кивнув в сторону презента, удивлённо спросила она.

– Я бы не просто выбросил… я бы разодрал упаковку, вылил коньяк в унитаз, чтобы никто вдруг с земли не слизал, а бутылку разбил.

– Саш… это же наша полугодовая зарплата. Если не пьёшь, то хоть продай кому.

Встав из-за стола и взяв стопку материалов, я с серьёзным видом ответил:

– Никогда я ничего от него не возьму. Никогда. Если хотите, считайте меня идиотом.

С этими словами я подошёл к своему сейфу, чтобы убрать материалы.

– Ух, какие мы принципиальные, – съёрничала за моей спиной Вика Алексеевна. – Тогда мне отдай! Я найду ему применение.

Закрыв дверцу сейфа, я глубоко вздохнул. С того момента, когда Виктор вытащил из пакета коньяк, я твердо знал, что не приму его… но я также боялся, что Вика Алексеевна положит на него глаз и, в конце концов, попросит отдать ей, так как я всё равно отказываюсь. Боясь, что подарок от этого… существа может навредить кому-нибудь, я хотел бы взорвать эту бутылку где-нибудь на полигоне.

– Виктория Алексеевна… – начал было я, как к нам в кабинет вошли Серёга и Слава.

– Вот это красота-а! – воскликнул с порога кабинета Сергей.

– Можно я скажу первый тост? – задорно подхватил Вячеслав.

– Не первый, не последний! – уворачиваясь от парней вместе с упаковкой, крикнула Алексевна. – Это подарок!

– Серёга, смотри… «Тессерон», экстримовская серия! Алексевна, колись, кто тебе такие подарки стоимостью иномарки дарит?!

– А вот дарят! Хорошие люди! Не чета вам, холопам, – украдкой подмигнула мне Алексевна, давая понять, что подарок теперь её.

«Что ж, Вика, бери… дай-то бог, всё обойдется», – подумал я, отпустив ситуацию, и обратился к Вячеславу:

– Не думал, что ты шаришь в коньяках.

– Да я и не шарю, – ответил он. – Был на участке у одного оружейника-коллекционера, он предложил после работы к нему зайти и угостил. Это нечто, конечно… сто пятьдесят лет – это, вам скажу, не шубу в трусы заправлять. Так что, Виктория Алексеевна, пейте очень медленно.

– Ага, можете даже пипетку взять, – засмеялся Сергей.

– Вам бы всё ржать, – сама посмеиваясь, сказала Алексевна. – Мальчики, вы что-то хотели? Я уже опаздываю.

– Да, – начал Сергей, – Саня, тут к нам какой-то мужик здоровый заходил, одет как на вечеринку средневековую.

– Ага, – перебив Сергея, продолжил Вячеслав, – сказал, что твой близкий друг и пригласил к себе бухнуть на неделе. Так вот, у нас вопрос: когда идём?

«А у них-то он когда успел побывать?!» – чуть было не вырвался из меня поток возмущения.

– Это пугало мне не друг, и некогда мне бухать ходить! – выпалил я и полез в шкаф за своей гражданской одеждой.

– Да ладно, что так взъерошился? Не пойдешь так не пойдешь.

– Нет, – не дав закончить Сергею, отрезал я, – и вам не советую.

– Чего это? – слегка удивлённо спросил Вячеслав.

– Ничего. Просто поверьте.

Я развернулся к парням и к собирающейся уходить Вике Алексеевне и, застёгивая рубашку, произнёс:

– Это касается всех присутствующих.

Парни засмеялись, а Виктория Алексеевна, лишь снисходительно глянув на меня, убрала коньяк в пакет. Попрощавшись с нами, она вышла из кабинета.

– Что за таинственность? – обращаясь ко мне, спросил Серёга.

– А вас вообще нисколько не смутил ни внешний вид этого мужика, ни его повадки? То есть если вас даже сам чёрт пригласит бухать, вы пойдете?

– Смотря что бухать будем, – засмеялся Сергей.

– А если этот чёрт предложит примерно то же, что сейчас унесла Алексевна, то я согласен жить в аду! – ещё громче засмеялся Вячеслав.

– Ладно, понятно всё, – сказал я, улыбнувшись им в ответ. – Давайте, до завтра!

– Что «до завтра»? – возмутился Вячеслав. – Когда идём-то?

– Посмотрим, как с работой. Он готов нас принять в любой вечер недели, – сказал я парням, чтобы успокоить их и, наконец, отвязаться.

– Ладно, до завтра, – попрощались парни и вышли из кабинета.

Однако спустя несколько секунд Серёга вернулся.

– Сань, слушай… Я тут извиниться хотел за то, что не верил, что ты тем вечером с кем-то работать будешь, а мы все в рейд. Саныч меня отчихвостил, конечно… Ладно, сам виноват.

Перестав натягивать штаны, я улыбнулся и протянул руку Сергею:

– Всё нормально.

– Ну и хорошо, – улыбнувшись в ответ, пожал мою руку Сергей и спешно покинул кабинет, очевидно, догоняя Славку.

Был девятый час вечера, и, наконец, полностью переодевшись, я понял, что где-то оставил свой мобильный телефон. Тщательно порыскал по кабинету, припоминая места, где мог сегодня быть, и до меня дошло, что, кроме как в туалете и на улице, возле входа в отдел, я нигде не был. Зайдя за угол здания в поисках телефона, я принялся осматривать место, на котором недавно валялся. И действительно, в метрах пяти я обнаружил в траве свой мобильник, а если точнее, то, что от него осталось: корпус полностью сгорел, само же устройство больше не функционировало. Ещё осмотревшись в поисках деталей, также обнаружил следы горелой травы – прямо там, где я лежал.

«И как мы с Алексевной её не заметили или не унюхали? – удивился я. – Вот тебе и вспышка за окном…»

На следующее утро мне пришлось излазить полквартиры, дабы найти свой старый, но ещё работающий телефон. Сим-карта, аккуратно вытащенная мной из обугленного телефона, на удивление уцелела – лишь немного обгорел левый краешек, но она всё ещё работала.

Перед тем как появиться в отделе, я решил зайти в несколько адресов для отработки текущих материалов и, так уж вышло, что в контору я опоздал. Войдя в наше фойе, я увидел, что в соседнем кабинете, разложив тетради, сидят Вячеслав и Андрей, а Виктория Алексеевна под диктовку читает им лекцию.

– Опаздываете, Александр, – увидев меня в пороге кабинета, официальным тоном произнесла она.

– Блин, занятия… – тихо буркнул я себе под нос, вспомнив о том, что по вторникам в это время у нас проходит служебная подготовка.

– Да, занятия! – услышав моё бормотание, с порицанием воскликнула Алексевна. – Стрельбы ещё сегодня!

В отличие от большинства моих коллег, стрельбы не вызывали во мне трепета и восторга. Да и стрелял я не очень-то… Короче, я просто не получал удовольствия от процесса: стрелять в живых существ не хотел, а стрельбы в тире считал бессмысленными и скучными.

– Саня, ты такое кино пропустил! – вдруг воскликнул Андрей.

Подхватив слова Андрея, Вячеслав принялся рассказывать:

– Ага. Зашёл мужик какой-то в кабинет, в руке камень держал. Мы ему: «Мужчина, вы как вошли и что хотели?», а он с таким серьёзным лицом подходит к Андрюхе, вытягивает перед ним руку с камнем и смотрит то на камень, то на него. Потом медленно отходит, подходит ко мне и делает то же самое. – Слава рассмеялся и продолжил: – Андрюха стоит у него за спиной и пальцем у виска крутит.

– А потом? – улыбаясь, с интересом спросил я.

– Потом извинился и ушёл, – подытожил рассказ Вячеслава Андрей.

– Не ушёл, а ко мне припёрся! – крикнула Алексевна, смех которой подхватили Андрей и Вячеслав.

– Он сначала вообще на улице возле нашего окна шарахался. Даже вроде не один был. А когда зашёл к нам – я сижу, а он мне чуть ли не в лицо камнем своим тычет. У меня глаза по полтиннику, а он прошёл по кабинету, потом тоже извинился и вышел.

– Причём мужик-то такой… я бы сказал, слишком опрятный для психа. Такие обычно как бомжи выглядят, – сообщил Андрей.

– Да-а… – задумчиво протянула Алексевна. – Брючки, рубашка… весь отглаженный, туфли блестят… крепкий такой… серьёзный, представительный… почти моих лет где-то…

– Алексевна, хорош томно вздыхать! – перебил её вдруг Слава. – Он долбанутый, не забывайте.

Андрей и Слава рассмеялись, на что Виктория Алексеевна недовольно ответила:

– Я вам, курилкам, говорила – не открывайте вход в неприёмные часы! Но вам же курить надо бегать каждые пять минут! Вот зайдет такой в следующий раз и даст камнем по башке! Всё, ключ от входа у меня теперь лежит. Нечего так часто шастать. Продолжаем писать.

– Ух, злая Виктория Алексеевна! Люблю таких женщин! – снова рассмеялся Слава, но возражать не стал.

Андрей при этом не отреагировал, так как был не курящим и ему было всё равно.

Окончив, наконец, занятия по служебной, боевой и физической подготовке, только под вечер я смог-таки занять своё рабочее место. Глянув на рядом сидящую Вику Алексеевну, я не мог не подметить, что выглядит она чертовски хорошо: как будто посвежела и похудела.

– Ну, как вчера сходили? – спросил я коллегу про поход в кино. – Что за фильм-то?

Несмотря на то что я задал вопрос достаточно громко, Алексевна, где-то витавшая в облаках, не услышала меня или сделала вид, что не услышала.

– Виктория Алексеевна!

– А? Что, Саш? Фильм? Да мы на мультик ходили, там про зверей каких-то… – растерянно улыбаясь, ответила коллега.

– А вы что такая красивая сегодня? В кого влюбились? Рассказывайте давайте.

Вдруг Виктория Алексеевна сделала удивлённые глаза, раскраснелась и уткнулась носом в монитор.

– Да ла-а-адно! – ехидно протянул я. – И кто же этот счастливый человек?

– Ты, Саша, ты! Разве ты ещё не понял? Ты такой таинственный!

Глядя на моё вытянувшееся лицо, Алексевна громко захохотала.

– Ну я серьёзно!

– Да ни в кого, – всё ещё краснея, продолжала отрицать она.

Парни также заметили перемены во внешности и поведении нашего инспектора.

– Сань, а что ты там с ней сделал в кабинете, что она цветёт и пахнет? – спросил меня Андрей, когда я заходил к ним в кабинет за графиком.

– Да осчастливил он её! Возможно, не один раз, – загоготал сидящий напротив Андрея Вячеслав.

На протяжении последующих дней Виктория Алексеевна, казалось, всё хорошела и хорошела. Порой складывалось впечатление, что она записалась в тренажерный зал и при этом усиленно налегала на анаболики: выглядела крупнее, но при этом постройнела. Верхняя часть плеч и основание шеи так вообще показались мне слегка накачанными.

– Виктория Алексеевна, вы за железо взялись? Или это всё работа в огороде?

– Нет, ничего такого, Сашенька, – как-то любвеобильно или даже с вожделением ответила она мне, отчего меня передёрнуло.

Я действительно начал замечать её повышенный интерес к своей персоне. Она инициативно старалась оказать мне помощь даже в мелочах: то стол мой от пыли протрет, то материал сошьёт, пока я не в кабинете. Кроме того, она периодически нежно дотрагивалась до меня по поводу и без повода, а также одаривала томным взглядом. «Боже, неужели и вправду втюрилась?» – ловил я себя на нелепой, пусть и лестной мысли.

Всё перевернулось, когда мне в очередной раз пришлось выйти в свой выходной. Было солнечное воскресенье, и такой день меньше всего хотелось проводить на работе, в душном кабинете, однако деваться было некуда… накопилась приличная стопка материалов, и Геннадий Александрович толкал под локоть.

Налив чаю, включив компьютер и разложив на столе материалы, я принялся набивать постановления. Пару раз звонил Пашка, который провоцировал меня бросить эти долбаные материалы и дёрнуть с ним безалкогольного перед его ночной сменой. Подобные звонки от него были не новы и уже ожидаемы, но чего я никак не мог ожидать, так это прибытия Виктории Алексеевны.

– О, Саша, а ты что тут делаешь? – спросила она, казалось, приятно удивившись.

– У меня тот же вопрос к вам! – воскликнул я, искренне улыбнувшись. Пусть я и считал себя интровертом, но, что ни говори, приятной компании всегда был рад.

– Завтра проверяющий по надзору приедет, Сашенька. Приехала дела подбить.

Достав из сейфа пачку дел и заняв своё рабочее место, Алексевна запустила компьютер и приступила к проведению сверок. Время летело незаметно, я был сконцентрирован на работе и отвлекался лишь по зову природы. Пока я допечатывал последнее постановление, к нам в кабинет вошёл Паша в форменном обмундировании:

– Привет! Саня, ты что, ещё здесь?! О, а вы-то что тут, Виктория Алексеевна?

Не поверив своим глазам, что Паша уже заступил в ночную, я с опаской перевёл взгляд на настенные часы – девятый час вечера!

– Твою налево! – крикнул я на весь кабинет. – Вот это зарядили мы с вами, Виктория Алексеевна!

– Ну… мы же с тобой молодцы! – воскликнула она. – Привет, Павел, что хотел?

– Да ничего не хотел. Иду в отдел, смотрю – свет в окне у вас горит. Дай, думаю, зайду – Саню проведаю. А он тут, оказывается, не один выходной коротает! Ладно, пойду на вызов, дежурка звонит. А вы домой идите! – С этими словами Пашка вышел из кабинета.

– Да-а, надо уже собираться, – потягиваясь за столом, протянул я, – завтра на работу.

– Мне чуть-чуть осталось, Сашенька. Может, уже вместе выйдем?

Коллега смотрела на меня усталыми глазами, которые при этом были немного странными – зрачки сильно сливались с белками, из-за чего глазные яблоки выглядели почти белыми.

– Может, всё-таки пойдем? У вас глаза уже какие-то мутные. Вы нормально себя чувствуете?

– Нормально, а что? Глаза от монитора, наверное…

– Ладно, я тогда пока материалы сошью.

Достав из стола моток ниток, иголку и ножницы, я принялся упорядочивать бланки. Алексевна же, достав шило, принялась расширять им дырки в делах.

Последние дни меня так и подмывало выяснить, в кого же она так безнадежно втрескалась. Судя по её внезапному нежному ко мне отношению, подозрения мои были неутешительны, но, что и говорить, чувство, что ты кому-то так сильно нравишься, приятно любому человеку. В конце концов, любопытство взяло верх, и я решил вывести её на разговор. Тем более, лучшего момента не найти – в нашем крыле здания не было ни души.

– Виктория Алексеевна, можно откровенный вопрос?

– Конечно, – игриво ответила она, – мне нравятся такие вопросы.

– Вы действительно очень хорошо выглядите последнюю неделю… всё-таки… для кого эти старания?

– Ну-у…

– Ну давайте, мы же друзья!

Выдержав небольшую паузу и задумчиво поглядывая то в монитор, то на меня, Алексевна вздохнула:

– Ну, раз уж просишь откровенно… это Витя.

Немного разочарованный тем, что всё-таки не я её избранник, мысленно перебрал всех мужчин из нашего отдела с этим именем.

– Витя? Виктор Фёдорович который, что ли? Электрик наш? – в шутку хихикнул я.

– Сашенька… ну какой электрик! Ему на кладбище уже давно прогулы ставят.

Напрягшись, я медленно встал и подошёл к окну… «Нет, только не он…»

— Я думаю, ты уже понял… – донёсся сзади голос Виктории Алексеевны. – Да, Виктор Альбертович.

Не выдержав, я резко развернулся:

– Виктория Алексеевна!

– Ох… я так и думала… вот потому и не хотела тебе ничего говорить, Санечка.

– Как? Когда он успел вас заарканить?

– Во-первых, никого он не арканил – я сама, а во-вторых… ну… тем самым вечером…

– Так… а кино? Ну, то есть мультик с Настей про зверей?

– Саш… ну какие звери… что ты как маленький.

Строго смотря на мою дорогую коллегу, я медленно присел на край стола напротив неё.

– Не надо на меня так смотреть, Александр. Я понимаю, у тебя там какие-то свои заскоки в отношении него, но и ты пойми пятидесятилетнюю женщину, которая всё ещё женщина и тоже хочет любви и внимания!

– Да, это… – чуть замешкался я. – Я понимаю…

– Нет, Сашенька, не понимаешь! Ты не понимаешь, что такое одной растить ребенка, что такое ложиться и просыпаться одной на протяжении восьми лет! А Виктор… он особенный… статный… изящный. А как ухаживает и разговаривает! Да не поймешь ты…

Задумчиво сложив губы, я снисходительно улыбнулся Вике Алексеевне:

– Вы к нему, что ли, ходили?

– Да, тем же вечером. Славка с Серёжкой мне компанию и составили.

– Как это? Вы же раньше них ушли?

– Серёжа мне потом позвонил минут через десять, начал всё с коньяком допытываться… я и сказала, что иду к Вите, пробовать коньяк. Естественно, Серёжу это равнодушным не оставило, и они со Славой за мной увязались.

– А мне то есть даже не сказали, что куда-то идёте?

– Какой смысл… ты же рогом уперся. Витя, кстати, был немного расстроен, что тебя с нами не было и что ты коньяк его принять не захотел… но мы его там и раздавили на четверых. Там ещё алкаш с нами этот был, Олег который… оказывается, тоже манерами не обделен.

– М-да-а… – с трудом мирясь с ситуацией, протянул я. – А что ещё делали?

– Ну а потом мы с ним зашли в его комнату и… ну, в общем… – Алексевна немного покраснела. – А смотри, какую он мне татуировку сделал! – Виктория Алексеевна протянула мне оголённое запястье, на котором была изображена волнистая линия, наискосок перечеркнутая вдоль двумя прямыми параллельными линиями. – Он сказал, что это символ любви парагвайского племени айорео!

Тут я вспомнил, что при нашей первой встрече заметил у Виктора на шее справа точно такую же татуировку.

– Так у него такая же…

– Да. Он и мальчикам нашим такие сделал! Они попросили.

Я молча встал со стола и снова подошёл к окну. Густели сумерки, и темнота уже вступала в свои права.

«С огнём играешь, подруга… и пацаны туда же, дураки… Эх, Витя-Витя, нетопырь… что же тебе надо…» – тоскливо подумал я.

Было слышно, как сзади со своего рабочего места поднялась Вика Алексеевна и замкнула сейф.

– Сашенька, он тебе всё покоя не дает… да? А знаешь, он на самом деле хороший… даже жениться обещал… вот только прихватить попросил особое… приданое!

Вдруг я услышал громкий, направленный в мою сторону топот. Резко развернувшись, увидел летящую мне в лицо правую руку Виктории Алексеевны с зажатым в ней шилом. Едва успев среагировать, я отскочил влево, вместе с тем Алексевна по инерции пронеслась мимо меня и с замахом воткнула шило в оконную раму.

– Вы что, одурели?! – воскликнул я, пятясь у неё за спиной.

Ответом послужил дикий раздосадованный рёв и попытка задеть меня ударом наотмашь с разворота той же рукой с всё ещё зажатым в ней шилом. При этом шило было выдернуто из оконной рамы вместе с куском пластика.

– Вика! Вика Алексевна! Ты что?!

Шокированный происходящим, я пятился к двери кабинета. Казалось, лицо Виктории Алексеевны больше ей не принадлежит: злобная, искажённая гримаса с полностью белыми глазами. Смотря на меня и чуть подогнув колени, она была готова к прыжку. Схватив первую попавшуюся вещь, а именно цветочный горшок, стоявший на сейфе позади меня, я сумел парировать очередной выпад рехнувшейся коллеги и попасть горшком по её правой руке. Шило отлетело куда-то в угол кабинета – расколотый от удара горшок упал под ноги.

– Вика, очнись! Вика! – перебегая вдоль стены снова к окну, кричал я что есть силы. В этот момент я думал, что хлынувший по венам адреналин сожжёт мои внутренности. Ужас сковывал движения.

Виктория, в свою очередь, провожающая меня злобным, нечеловеческим взглядом, ринулась к своему столу, схватила, казалось, невесомый монитор и с воплем швырнула его в меня, одновременно двигаясь в мою сторону. Успев увернуться от монитора, который с грохотом разлетелся об стену, будто его сбросили с девятого этажа, я попал прямо в руки Алексевне. Схватив за грудки и приподняв меня – девяностокилограммового детину – перед собой, она с силой швырнула меня на пол и навалилась сверху.

– Я заберу её у тебя! – вцепившись в моё горло обеими руками, прорычала Виктория Алексеевна почти мужским басом. – Заберу! Заберу! Отдам ему! Ему!

Силы начали покидать меня достаточно стремительно. На моей шее сомкнулись не женские руки и даже не мужские – казалось, со мной хочет покончить сам сатана.

– Ви-и-и… Ви-и-ик-ка… ос-та-но-вись! – пытался прохрипеть я, изо всех сил обхватив своими руками её руки, дабы хоть как-то ослабить давление.