Электронная библиотека » Маргарита Ардо » » онлайн чтение - страница 11

Текст книги "Как до Жирафа…"


  • Текст добавлен: 21 апреля 2022, 17:26


Автор книги: Маргарита Ардо


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 22

Андрей даже не зашёл. Проводил до двери, проверил, не кидаются ли в драку лестничные перила, не кусаются ли замки. Лифт тоже вёл себя прилично.

– Ну вы их арией оглушите, если что, – подмигнул царевич. – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи… – пробормотала я ему в пиджачную спину, а затем крикнула негромко вслед: – А кровь смыть?

Он только махнул рукой и сбежал вниз по лестнице.

Жаль… Я уже такого себе напредставляла.

Зашла в квартиру, оперлась о стену и коснулась пальцами губ. Они были горячими. Ум мой – враг мой. Отключить бы. Увы, не знаю, как. Живут же люди как-то без мозгов, и хорошо живут – не придумывают всякой ерунды; радуются инстинктам и не ночуют в одиночестве, не зная, куда приложить горячие губы. Мои придётся прикладывать только к гречке, когда сварю.

Интересно, когда Андрея ударили, я мгновенно забыла обо всём и включились именно инстинкты. До сих пор не выключились. Сейчас я бы впустила его к себе, даже несмотря на обвалившиеся на кухне обоины и хаос на кровати. Но он больше не спрашивал. Неужели испугался?!

Зато его не побили. Это главное! От вида разбитой брови и струйки крови по правой скуле красивого лица Андрея у меня сжималось сердце. И нельзя было забыть о вопиющем факте: он снова бросился мне на защиту! У меня внутри потеплело. В горле тоже было тепло и хорошо, словно трубе, в которую давным-давно не пускали огонь из очага и вдруг пустили. Труба ожила и обрадовалась. И очаг – мой живот – почувствовал жизнь и жар.

Вспомнилось, как после ломки голоса, в шестнадцать, я распевалась дома. И захотелось спеть не оперное, а «Я свободен» Кипелова. Пока бабушки не было. Спела. Тогда треснули две рюмки в буфете и соседи полицию вызвали – бабе Соне с третьего что-то странное примерещилось. Я больше на полную громкость дома не пела, только в Лендворце на занятиях кружка. Правда, учительница по вокалу, бабушкина старая знакомая, не очень меня жаловала. Постоянно говорила, что я ору. Мол, «драть глотку легко, а ты попробуй тихим голосом взять за душу». И я пела всё тише, и тише, и тише, пока вовсе не перестала. А вообще я могу так крикнуть, если мышцы живота напрягу правильно и голосовой поток пущу вверх, в голову по позвоночнику, что на другом берегу Дона меня услышат. Только кому это нужно? Я не нарушаю ничей покой и всегда молчу. Даже перевожу, в основном, письменно.

В телефоне тренькнуло сообщение. Я посмотрела и вспыхнула радостью – от него.

«За дверью».

Я распахнула входную дверь в надежде увидеть царевича, но его там не было. На площадке стояли два пакета из супермаркета.

Раздался новый треньк в телефоне. Посмотрела. В сообщении в Вотс Апе было написано:

«Не гречка», и куча смайликов.

«Спасибо», – ответила я, улыбаясь телефону. – «Не стоило…)))»

«Говорят, что у гречки есть глазки. И они смотрят)))»

«Глазки???» – мои чуть не выпали.

«Писательница есть такая. Пальмира Керлис, роман «Бесконечно белое». У неё так написано»

«А-а»

«Почитайте»

Странный он. И жизнь тоже странная, – подумала я и принялась разгружать еду в пустой холодильник. А насчёт угощений я царевичу наврала – у меня ещё было сливочное масло и лимон… Теперь можно гостей приглашать со всеми этими пластиковыми судочками и разносолами.

Почему-то мне стало хорошо.

Я переоделась в домашнее, вымыла руки, а потом включила музыку и закружилась по пустой комнате. Танцевать так замечательно! И свободно, когда никто не видит! Жаль, пилона нет. Я вспомнила о Диане, обещанном ей переводе и проваленном задании «скопируй книжку». Ответственность перевесила, и я ей позвонила:

– Привет. Скажи, а обязательно книгу возвращать через неделю? У меня возникли с этим некоторые проблемы.

– Привет, – весело ответила Диана. В трубке послышались оживлённые голоса, потом стихли, словно она вышла в другую комнату и закрыла дверь. – У нас тут вечеринка, у Славиковых родителей. Они классные! Насчёт книжки я спрошу, ладно? Как у тебя состояние после первой тренировки?

– Весь день тело болело, а сейчас я забыла о боли.

– Ванну горячую или душ прими, – посоветовала Диана. – Чтобы молочная кислота в мышцах не скапливалась.

– Спасибо за совет, – улыбнулась я, но осмелев после сегодняшнего вечера, спросила: – Диан, ты ведь тренер, разных девушек видишь, скажи, много таких, как я, неуклюжих?

– Ты не неуклюжая, Катюш, – ответила мягко Диана. – Физические данные у тебя хорошие. Ты скорее скованная психологически.

– Это так бросается в глаза? – обеспокоилась я и представила себя косолапым медведем на канате. Может, поэтому царевич подсмеивается надо мной?

– У меня просто глаз намётанный, я ведь на рефлексотерапевта учусь. Изучаю людей, как они себя держат, как тело отражает психологические блоки или их отсутствие. И практикую уже на тех, кто не боится.

– Я не хочу быть скованной, – призналась я. – Это можно исправить?

– Конечно, можно. Просто надо работать над собой.

– Как? Я всегда пытаюсь быть правильной…

– А вот этого не стоит, – почти ласково перебила меня Диана. – Нет правильного и не правильного, просто будь собой.

Я растерялась.

– А я не знаю, как…

– Ты слишком хорошо воспитанная. А воспитание – это комплекс неврозов, который необходим, конечно, чтобы социализироваться в обществе, но в целом, делает тебя просто удобной для других людей. Не собой.

Я поражённо молчала. Диана не торопила меня. Наконец, я вздохнула:

– Да, для большинства я удобна. Не мешаюсь…

– А для себя? Извини, что спрошу: ты счастлива? Можешь не отвечать, просто подумай над этим.

А что тут думать? Я посмотрела на крюк на потолке и ответила:

– Нет. Не счастлива. Но хочу. Я хочу быть счастливой. И что-то делать для этого, раз надо.

– Это здорово! – снова, судя по изменению голоса, улыбнулась Диана. – Хотеть. И уметь признаться в этом.

– Но ведь лучше мне от этого не станет.

– Сразу – нет, хотя не врать себе – это первый шаг. Всё начнёт меняться, если захочешь работать и дерзнёшь что-то поменять в своей жизни. Только под лежачий камень вода не течёт. Как говорят мудрецы, в бездействии нет радости. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Я была так глубоко… мне есть с чем сравнить. Даже с самого дна можно подняться.

Я подумала о пилоне, представилась Диана, эта яркая азиатская красавица с явным осознанием себя и багажом за плечами, шест, стриптиз-клуб, купюры в трусах, наркотики, выпивка… Может, только игра воображения, но я не стала спрашивать. Это не интеллигентно.

– Я хочу работать, – произнесла я. – Только не знаю, с чего начать. Денег у меня нет из-за кредита, времени – из-за работы.

– Но, видишь, какая ты умница – на поулдэнс взяла и записалась.

– И на курсы китайского языка шеф пойти заставил. Собственно, и про шест… он говорил… В шутку, но…

– Ух ты! Крутой шеф! Очевидно, это твой гуру.

– Гуру? – удивилась я. – Да нет, он далёк от всякой эзотерики и религии, просто менеджер. Очень требовательный менеджер. Местами тиран.

– Ну, так это и есть гуру! – воскликнула Диана. – Каждый, кто толкает нас к развитию, под напряжением или наоборот, с любовью, является в жизни нашим гуру, учителем то бишь. А учителя стоит любить и уважать.

«Любить», – повторила я про себя и улыбнулась. Что-то внутри меня было очень не против его любить. Если, конечно, страх за угол задвинуть и тряпочкой накрыть.

– А вообще твоя скованность, – словно услышала мои мысли Диана, – говорит о страхе. Может, о страхе поступить неправильно. Может, о страхе унижения и нелюбви. Мы ведь когда пугаемся, тоже становимся ригидными, тело как бы холодеет, словно у животных, которые притворяются мёртвыми, чтобы их не съели.

– Какая интересная версия, – пробормотала я.

Я уж точно в большинстве критических случаев превращаюсь в замороженного суриката – бери, клади на плечо и неси куда хочешь: «я мёртв и не дышу; трупнинки не желаете?». Я сглотнула.

– И что с этим страхом делать, ты случайно не знаешь?

– Знаю. Куча разных техник существует. Но самая простая и дешевая – сесть и написать. Просто на листик, в тетрадку, куда угодно… Всё равно показывать никому не будешь.

– А что писать?

– Какую-нибудь травмирующую ситуацию, она чаще всего сама первой на ум придёт, – пояснила Диана. – В клубе поддержки тех, кто борется с зависимостями: алкогольными, наркотическими и всякими другими, это активно используется. И эффективно. Главное, писать всё, как идёт, любыми словами, хоть матом. Надо высказаться, излить. Только потом попытаться представить себя на месте тех, кто помимо тебя участвовал в травмирующей ситуации. И тоже написать. Очень помогает!

– Это же долго!

– Может быть, и долго. Но тут уже тебе выбирать: жить со страхами, блоками, травмами и ничего не делать или делать и постепенно жить лучше. Чтобы эти травмы и комплексы не портили тебе жизнь.

– Спасибо, – вздохнула я.

– Удачи тебе! Ты классная! И жутко милая! – вдруг сказала весело и, кажется, искренне Диана. – Как зачарованная, волшебная принцесса!

Я опешила и пролепетала:

– Спасибо… Ты тоже…

Хотя она была принцесса не зачарованная, а самая настоящая и живая. Но мне стало приятно. Так меня ещё никто не называл. Почти никто. Кроме Маши…

Я отложила телефон, увидела отражение своей кудрявой головы в зеркале. И снова подумала о дочке Андрея. Почему я не спросила о ней ничего сегодня? Ведь о ней я думаю почти так же часто, как о Жирафе. В принципе, она и есть «жирафёнок», маленький и трогательный.

На душе стало ещё теплее и задумчивее, и я написала Андрею сообщение:

«Передайте Машеньке большой привет. От кудрявой Кати»…

А потом взяла ноутбук – писать я давно разучилась ручкой, мне проще печатать, – и открыла пустой файл. Я проработаю. Я весь свой воз кошмариков проработаю! Выпишу, вылью, разберу по кусочкам. И лениться не стану!

Просто очень-очень хочется быть счастливой! А вдруг буду?!

Глава 23

Легла я глубоко за полночь. Зато напрорабатывалась, наплакалась, наматерилась, что, кстати, мне ни капли не свойственно. Но вдруг пробило, словно цунами плотину, когда я решила разобраться с комплексами, привитыми мне бывшим мужем Мишей. И я позволила себе разозлиться, испечатав десять страниц мелким шрифтом. И поругаться! Пусть вместо Миши передо мной была лишь тускло освещённая стена и экран компьютера. Но это было что-то новое – позволить себе разойтись на всю катушку, никто ведь не видит и не осудит! Я даже подушку швырнула в дальний угол, хотела потом тарелку вдребезги, но передумала – подметать потом, и посуду жалко – её ведь кто-то делал… Оказывается, в глубине меня кипит целый вулкан страстей, как на дне океана, а я и не подозревала.

Для Миши я всегда не дотягивала: «Чуть-чуть бы похудела, что тебе, сложно? Зачем ты съела конфету, поправишься! Я бы на твоём месте это не надел. Нет денег на новое платье? Ну, малыш, не придуривайся, другие же девчонки как-то выкручиваются. Нет, я денег не дам. С этой губной помадой ты выглядишь по-проститутски. Мне надо расслабиться, а ты вечно от меня чего-то хочешь. Сколько можно плакать? Чёрт, ты для меня слишком нежная! Чувствую себя дерьмом, а мне не нравится себя так чувствовать. Малыш, пойми, я хочу нормальную, полноценную семью. С ребёнком! Ты же не можешь мне этого дать, так что не обижайся, я ухожу…»

Конечно, за нецензурности потом мне было стыдно, но зато вдруг полегчало. Я даже хмыкнула про себя, хрюкнула в гундосый от только что выплаканных слёз нос, а затем громко рассмеялась, внезапно поняв, что именно советовала мне Агнесса. Для успокоения нецензурной совести я поприседала раз тридцать. Хотя надо было около двухсот, но это когда-нибудь потом – лучше всего в понедельник Нового года, когда все приличные люди начинают новую жизнь. Мне такая отсрочка вполне подходила, и я завалилась спать. Но не выспалась.

Утром я собиралась на работу в режиме «бодрящийся тухлый помидор». Выскребла остатки кофе из баночки, ополоснула лицо холодной водой и попыталась покрутить одеревеневшими бёдрами под карибские мотивы в Ютубе. С верхнего этажа грянуло Деспозито в ответ, я подмигнула соседке Жаклин через потолок, и день начался.

Назло Мише и своим привычкам я надела по-настоящему весеннее платье – шёлковое, пастельно-цветочное, с приятно разлетающейся при шаге юбкой чуть ниже колена. Да, оно было не слишком актуально нынешней моде, но я решила причислить моё студенческое платьице, которое прислала тысячу лет назад тётя из Парижа, к неувядающей классике. И плащ не стала запахивать. Незнакомый мужчина, видимо, со мной в этом согласился, придержав на выходе из подъезда дверь и пожелав хорошего дня. Засмотревшийся на меня и шагнувший в лужу подросток с рюкзаком, разрисованным черепами, тоже добавил баллов в мою копилку «классика не стареет».

Мне не терпелось увидеть Андрея. Точнее, чтобы он увидел меня и сказал… Не знаю, что сказал, но чтобы обязательно не промолчал и улыбнулся, и чтобы в глазах мелькнуло восхищение, как тогда, на презентации. Моё поведение в Конгресс-холле вдруг показалось глупым, а Андрея – вновь героическим. И ужасно захотелось сделать ему что-то хорошее.

Увы, на работе пришлось усмирить собственные эмоции: начальство опять было не в духе. ВГ терроризировал начальников отделов, а затем они передавали вниз по пищевой лестнице распылённый барский гнев. Царевич – не исключение. Отдел закупок колотило по очереди. Анечка, вышедшая из кабинета в поднебесье бледнее обычного, приблизилась к столу с чайником и громко стукнула дном чашки о столешницу.

– Что случилось? – спросила я.

– Я уже не могу, – глухо простонала Анечка. – Три месяца одно и то же: наложим штрафы на товароведов, будем расставаться. Наложим штрафы, будем расставаться…

– Андрей? – удивилась я.

– А кто же ещё? – поджала губы Анечка. – И для разнообразия новый отчёт предъявил. Сидит, злой, бледный, как вампир, только и думает, как из нас кровь высосать…

– Да нет, Анечка, он не такой…

Аня не успела ответить, как из-за своего стола Анжела громко и нагло произнесла:

– Ну конечно, тебе такой. Когда втихаря за непонятные заслуги вручили поездку от Бауффа, будешь петь ещё не то…

Внутри меня пеной всколыхнулось возмущение: как можно легко и походя разрушать репутацию, очернять людей?! И если бы раньше я бы по обыкновению смолчала, то сегодня я неожиданно для самой себя развернулась к отделу лицом и заявила таким тоном, каким вчера мысленно ругалась с Михаилом:

– Заслуги мои весьма понятны. Я работаю в компании пять лет практически без нареканий. Выполняю обязанности по двум должностям. Задерживаюсь по требованию. Посещаю курсы в довесок по настоянию руководства. Никогда не опаздываю. В конфликты не вступаю. Ты, Анжела, можешь этим похвастаться?

Она моргнула накладными ресницами. А я отчеканила:

– Нет. Не можешь. Вопрос исчерпан.

Я плеснула в кружку кофе и направилась в свой угол, чувствуя на себе взгляды всего отдела – канцеляристов, хозов и подарочников. А и пусть! Не стану же я, в конце концов, объяснять, что меня бывшая жена царевича столкнула в бассейн, а он меня ради моего спасения напридумал с три короба в одно мгновенье. Андрей спас мою репутацию, а я буду спасать его!

Анечка сказала, как всегда, успокаивающе и дружелюбно:

– Товарищи, не будем ссориться. Думаю, решение начальства есть решение начальства. И Катя правда у нас хороший работник. Я так и сказала сегодня ВГ на совещании, и Андрей подтвердил.

Я улыбнулась радостно: приятно, когда рядом есть не только способные на подлость, но и такие люди, как наша Анечка. На неё вообще можно равняться: йогой занимается, психологией увлекается, мужа любит, сыном гордится, несправедливости не допускает и при всём том большая поклонница ЗОЖа.

– Спасибо, Аня, – сказала я, с радостью возвращаясь в своё обычное состояние из внезапно активированного режима «не дразни быка».

– Кстати, Катюш, платье у тебя сегодня потрясающее! – сказала Аня.

– Ага, – добавила, подавшись вперёд над своим столом, ассистент Варя. – Я вчера была с подружками в «Сыроварне Власенко», и там девушка была в похожем. Я ещё подумала – вот смак! Ты теперь всегда так ходи, нам нравится!!

– Постараюсь, – расцвела я.

– А что за сыроварня? – поинтересовался Максик из хозов.

– Ой, сплошная гурмания! – причмокнула Варя и принялась рассказывать о сетах особенных сыров, брускеттах, винах и празднике желудка. Обо мне и забыли.

Варя у нас работает столько же, сколько и Андрей, носит в носу кольцо, несмотря на мягкие намёки Анечки, что кольцо мешает её воспринимать серьёзно. На серьёзность Варя и не претендует: яркие футболки, кеды и короткие юбки не мешали бешеной работоспособности и активной жизни за пределами офиса. Если не знаешь, куда пойти, спроси Варю. Посоветует и квест, и кафе, и клуб, и магазин элитного спиртного. В общем, она прямая противоположность Анечке, от которой всегда веет спокойствием, за исключением случаев, когда царевич орёт… Интересно, почему он такой разный? И почему сегодня орёт: ведь вчера был таким милым.

Я улыбнулась себе, вспомнив «не гречку». И начала мысленно придумывать повод зайти к нему в кабинет. И было даже не страшно, что он орёт.

Увы, царевич вдруг выскочил из своего поднебесья, сбежал по лестнице, прошёл к нам широким шагом и сообщил во всеуслышанье:

– Меня больше не будет. Дочка заболела, – и, скользнув по мне каким-то растерянным взглядом, добавил: – Всё срочное на рабочую почту или в Вотс Ап. Без надобности не звонить! Новый отчёт сегодня все должны сделать!

Машенька? Что-то серьёзное? – обеспокоилась я, но спрашивать уже было не у кого, Андрей унёсся, как ураган. Все вокруг с облегчением выдохнули, и только я напряглась. И не случайно: тренькнул внутренний телефон, секретарь Оля сказала:

– Кать, ты только не нервничай… Тебя главный вызывает. По поводу Бауффа. Всё бросай, это срочно!

Мурашки пробежали у меня по рукам. Ой, кажется, не только Анжела была не согласна с тем, что я лучший сотрудник года!

* * *

Минуту спустя я стояла в своём красивом платье в кабинете главного Жирафа и думала, что уж лучше бы я пришла в джинсах и застёгнутой наглухо рубашке – с голыми руками и лепестковой юбкой я отчего-то чувствовала себя совсем беззащитной. И туфельки эти некстати. Впрочем, под взглядом ВГ даже наш начальник склада, бодибилдер с бородой и татуировкой на громадных бицепсах, ужимается в росте. Что уж про меня говорить.

Виктор Геннадьевич встал, подложил бумаги под мраморного льва на столе и произнёс басисто-королевским тоном:

– Катерина? Да, Катерина, – словно забыл, как меня зовут. – Как вам у нас работается?

– Спасибо, хорошо, – сглотнув, пискнула я.

ВГ был не таким красивым мужчиной, как его сын, но впрочем, таким же породистым, говорящим раскатисто-бархатным басом, способным одним звуком пригвоздить подчинённого к полу. С крупной головой и руками, широким торсом и королевской статью. Ему бы очень пошла мантия, подбитая горностаем, и жезл в руки вместо ручки Паркер. Впрочем, даже обычный письменный прибор в пальцах ВГ смотрелся оружием.

– Вы работаете у нас не первый год, – пристально, по-бычьи смотрел на меня владелец сети, – и должны знать, что я не приветствую нетрудовые взаимоотношения в своём коллективе. Особенно, если они влияют на рабочий процесс. Вы понимаете, о чём я?

Я мотнула головой, а дух у меня уже перехватило: он об Андрее? Но почему…

ВГ шагнул ко мне и опёрся бёдрами о край продолговатого стола для переговоров. Взгляд его был таким тяжёлым, что, казалось, оседал радиационной пылью на моих плечах.

– На самом деле, понимаете, – рыкнул он. – Вы девушка не глупая. А мой сын – натура увлекающаяся. Молод ещё, эмоции бьют через край. А потом по голове. И рикошетом по семейному бизнесу.

Снова тяжкая пауза.

– Ч-что вы хотите сказать? – рискнула я подать голос, понимая, что он ждёт этого.

– А то, что из-за легкомыслия и головотяпства Андрея в коллективе начались нездоровые сплетни.

Я вскинула глаза, наткнулась на свинцовые радужки за чёрными гвоздиками-зрачками ВГ. Захотелось попятиться и сбежать, сломя голову. Но я решилась сказать:

– Если вы говорите о назначении меня «лучшим сотрудником», то Андрей Викторович просто нашёл выход из патовой ситуации, в которую нас поставила его бывшая супруга.

– А вот это тоже «патовая ситуация»? – спросил грозно старший Жираф и повернул ко мне плоский экран монитора.

Я увидела, как на камере мы с Андреем целуемся в полутьме у копировального аппарата. А с лестницы на нас оторопело смотрит уборщица. Сердце моё провалилось в желудок. Я облизнула губы, не зная, что сказать. А так хорошо начиналось утро…

ВГ отвернул обратно монитор и пробасил:

– Значит так, Катерина. Вы не уволены сегодня только по одной причине: я дал слово.

– Андрею Викторовичу? – еле слышно прошелестела я.

– При чём тут он?! Вашей бабушке! – буркнул Виктор Геннадьевич.

Я сглотнула и убрала со лба волосы похолодевшими руками. А бабушка моя при чём? Она умерла два с половиной года назад.

Не обращая внимания на моё замешательство, ВГ продолжил:

– У Андрея мозгов нет. Надеюсь, у вас их больше. Знание трёх языков предполагает их наличие. Вы напишете отказ от поездки на Мальдивы в Бауфф, причину сами найдёте. И пресечёте любые, – он мотнул подбородком в сторону монитора, – подобные поползновения этого юного дурака. Я не позволю мою компанию превращать в бордель! Это ясно?!

Слова застряли у меня в горле, а обида в сердце.

– Надеюсь, ясно! – прорычал директор. – Иначе я применю к вам такую систему штрафов, что вы сами найдёте повод расстаться с компанией, и слово нарушать мне не придётся!!

А-а, э-э… в моей голове наступила тишина, отвечать было нечего. Приказ хищника «А теперь идите и работайте!!!» заставил меня вздрогнуть и вывел из состояния полудохлого суриката ровно для того, чтобы выйти из кабинета на ватных ногах и рухнуть на стул возле Олечки.

– Уволил?! – всплеснула она руками.

– П-почти… – выдохнула я.

– Водички дать?

Я не ответила. Я вдруг подумала об Андрее, как ему, должно быть, было больно и плохо слышать подобное от отца. Наверняка чаще, чем мне. И сегодня утром не исключение. Как после этого не орать на весь мир? Меня вон трясёт, как липку в ураган. А ещё отмена решения Андрея перед всей компанией опустит его в глазах всех. О себе я не стала думать. Кто я? Просто переводчик, штатный, никому невидимый сотрудник. А он – будущий директор, он… Сердце моё сжалось. Я встала. Ноги мои дрожали и казались мне тонкими и ломкими, как у статуэтки из хрусталя. Но я шагнула обратно к кабинету главного, постучала робко и, не дожидаясь ответа, открыла.

Виктор Геннадьевич оторвал глаза от монитора. Я шагнула внутрь, как в пасть голодного льва.

– Что ещё, Катерина? – рыкнул он.

– Н-нет, – сказала я.

– Что нет? – не понял тот.

– Я не напишу Бауффу.

– Вы в своём уме? – приподнялся, закипая гневом ВГ.

– Д-да, – выдохнула я. – Очень. Сегодня особенно. Если Андрей Викторович решил, значит, так будет. Он – мой непосредственный начальник, и я выполняю только его распоряжения…

– Катерина!

Ой, кажется, два ярко-красных лазера шарахнули по мне из глаз старшего Жирафа!

Я – дура! Ипотечная новостройка в моём воображении обрушилась и бетонными плитами долбанула меня по голове, загрохотала, пылью горло забилось. Ой, я сейчас расплачусь… Нет!

И я выпалила последний патрон дерзости, предположительно себе в лоб:

– И ещё… Андрей Викторович не д-дурак. Н-но в офисе я целоваться не буду… Обещаю. Извините!

И выбежала, пока ноги несли…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации