Текст книги "Как до Жирафа…"

Вместо эпилога

– Я, наверное, всё-таки буду искать другую работу, – сказала я, помешивая серебряной ложечкой латте в тонкой фарфоровой чашке из бабушкиного сервиза.

Андрей такой лапочка – я всего лишь показала проданный Мишей сервиз в антикварном магазине, а он его взял и выкупил. И привёз сразу к себе в квартиру, чтобы я скорее перебралась к нему. «Ловля Ромашек на живца», – так он это назвал. И заманил. Впрочем, я и сама очень хотела быть с ним вместе, но ещё немного стеснялась. Я пытаюсь не чувствовать себя нищей невестой, но иногда не получается, хоть даже я и очень любима.

А как вы думали – от комплексов по щелчку пальцев не избавиться. Правда, Андрюша всё делает для этого и иногда даже сердится:

– Ты должна с меня требовать. Иначе я расслаблюсь и перестану достигать. Потребуй от меня что-нибудь!

Ну вот, у него свои комплексы.

– Почему ты не берёшь у меня деньги? – хмурился Андрей.

– Я ещё не жена, – улыбалась я. – И потом кто-то мне так здорово поднял зарплату, а квартиру я сдала, можно об ипотеке не волноваться каждое пятое число, мне хватает.

– Нет, я больше зарабатываю. Требуй у меня всё, что тебе нужно!

И так постоянно. Может, конечно, он и прав, но по мне – зачем с него что-то требовать, если его отец и так пытается постоянно с него три шкуры содрать? Я за любовь и уважение. Комплексов нет только у Маруси, сегодня утром она опять пробралась под наше одеяло, и мы проснулись втроём – на груди мапы кудрявая головка, на мне – розовая пяточка. Хорошо, что после жарких ночных игр мы с Андреем стали надевать бельё!

Андрюша, красивый, румяный и совсем-совсем мальчик в домашней футболке и штанах, изумлённо вскинул брови:

– Зачем тебе другая работа?!

Маруся сунула ложечку с Агушей в рот пластиковому пупсу и повторила папиными интонациями:

– Зачем тебе длугая лабота? Лучше пошли в палк!

– Вот только если в парк и с Маруськой, – согласился Андрей. – Иначе не отпущу.

– Ну, Андрюш, – хитро улыбнулась я, облизывая с губ кофейную пенку, – мне придётся! А то ты мой начальник, и со мной такой ласковый-ласковый, и вежливый, и вообще самый-самый, а на других орёшь. Им обидно…

– Если кто-то тебя станет донимать завистью, ты мне скажи, – посуровел мой царевич, – вмиг распрощаемся!

– Я именно об этом, Андрюш, – кивнула я. – Видишь, какой ты сразу жёсткий, когда речь про других? У меня так происходит когнитивный диссонанс и раздвоение личности…

– Так что ты от меня хочешь? – удивился Андрей.

– Чтобы ты, даже будучи начальником, проявлял свои замечательные качества, – сказала я мечтательно, – позитив, дружественность и человечность. Ведь я знаю, в тебе их море!

– Но отец…

– Ну, мало ли, что твой отец, у него свой стиль руководства, у тебя пусть будет свой, – закусила я губу, продолжая улыбаться. – Пусть тебя больше уважают и любят. И немножечко боятся, а не наоборот.

– Распустятся, – буркнул Андрюша и сел напротив, поливая сметаной халву в расписной миске.

– Знаешь, я такую книжку про стили руководства нашла обалденную, – сказала я. – Они бывают разными. Причём написал книгу топ-менеджер Дженерал-Моторс, не хухры-мухры. Я прочитала, она классная. И топом он был одним из самый успешных!

– Ты снова решила меня удивить? – сощурился с улыбкой мой царевич.

– Возможно, – хмыкнула я и глянула на сверкающую серебристую трубу, соединяющую потолок и барную стойку.

Вчера ночью, пока никто не видел, я тренировалась на ней такой поворот сделать, чтобы Андрей ахнул. Мне Диана показала, и в зале у меня даже круто получилось. Но дома это чуть не стоило жизни стеклянному заварочному чайнику. К счастью, мы в итоге спаслись оба. Про пилон я до сих пор молчу, Андрюша думает, что я хожу на йогу. Мне ужасно нравится становиться гибче и всё больше чувствовать своё тело. Так что удивлять мне моего царевича ещё не переудивлять!

Но сейчас надо было и о серьёзном поговорить. Очень хотелось, чтобы Андрей был на работе не слегка подобревшим, а большую часть времени злобным вампиром, но самим собой, настоящим! И таким классным! А то наши девочки не понимают, как я не боюсь с ним вместе жить… Особенно после разгромных собраний. Так что я продолжила:

– А вообще я просто хочу, чтобы ты был самым-самым. Всегда. И мне хочется, Андрюша, чтобы тебя больше любили.

– А я вас лублю! И мапу, и Катю! – заявила Маруся.

– Моё Солнышко! – я поцеловала её в макушку.

И Андрей подоспел с другой стороны:

– Наше!

Машуня рассмеялась и обняла нас обоих за шеи, чуть шейные позвонки не хрустнули.

– Мои!!!

Как же я люблю эти моменты! Они бесценны! Каждое утро – счастье на завтрак!

Но потом Андрюша сказал:

– Ладно, книжку я почитаю, Ромашка, но в руководстве ты всё-таки ничего не смыслишь и вряд ли сможешь понять!

– Может быть, может быть, – вздохнула я.

– Ты такая красивая! – воскликнул он и поцеловал меня.

Закрывая глаза, я подумала: это мне кажется, или он вновь намекает на нашу социальную разницу? Андрюша приник к моим губам, сладкий, горячий, и я опять расслабилась. У него есть такое чудесное лекарство ото всех моих комплексов – любовь. Я её чувствую. А с остальным надо работать.

Зазвенел будильник в телефоне на столе, и мы оторвались друг от друга.

– Ой, уже пора? – заволновалась я.

– Ага, включай Скайп, – кивнул мой царевич и поправил мне пряди на лбу.

– Как я выгляжу? – сдавленно спросила я.

– Ты самая красивая! Всегда! – ответил Андрей, повернул ко мне ноутбук и отодвинул чашки со стола.

– Может, лучше с Машенькой и с тобой? – воскликнула я. – Я боюсь одна!

– Если что, мы же тут и к тебе присоединимся! – подмигнул царевич. – Но сначала давай сама.

– А фон за спиной нормальный?

– Прекрасный фон, за дизайн интерьера кучу денег вывалил, – засмеялся Андрюша, и мне стало легче. – В конце концов, в Грузии после их революции роз все бедные и живут куда скромнее нас с тобой.

– Ага, – выдохнула я и изменила статус в Скайпе на «доступна в сети».

Сердце моё колотилось. Не каждый день перестаёшь быть сиротой и встречаешься с родственниками. Оказывается, у меня есть ещё одна бабушка! Родная! Живая! Её контакт вчера мне передал Виктор Геннадьевич и сказал, что она просила не по телефону познакомиться, а сразу увидеться в сети, а потом и прилететь в Тбилиси. Дело встало лишь за моим загранпаспортом. Получаю его во вторник, если Госуслуги не обманывают, и ВГ даёт мне отпуск.

Я ещё раз поправила волосы, одёрнула блузку, взглянула в самую красивую на свете улыбку Андрея и возбуждённо-радостные глаза Машеньки. Чудесно быть не одной!

В Скайпе раздался звонок. Я ткнула мышкой на зелёную кнопочку, начало загружаться видео, и когда передо мной появилось изображение, я обомлела. Перед камерой сидела не только бабушка, а целый взвод разновозрастных мужчин и женщин. Человек пятнадцать, не считая детей… Смотрелись они, как хор имени Пятницкого в большой, почти кремлёвской зале. Как они только в компьютер поместились?! Где находится камера?!

По центру торжественного собрания сидела дородная пожилая женщина с красиво уложенными тёмными волосами, в чёрном, практически концертном платье.

Боже, они все артисты?! Или музыканты?! Почему их так много?! У меня перехватило дух и из уголка подсознания пискнуло: «Надо улыбнуться». Я улыбнулась растерянно и поздоровалась.

А женщина по центру расцвела, всплеснула руками, как дирижёр, и гортанно, с акцентом сказала:

– Ах, деточка наша, здравствуй! Катенька! Как я счастлива! Ну копия Гоша, любимый мой сыночек! Здравствуй, внученька, здравствуй, Кати! Я твоя бабушка и меня зовут Алико Кавсадзе. Боже, какая ты красавица, умница, девочка моя!

– Здравствуйте, очень приятно, – кивнула я, не зная что ещё сказать.

– Зови меня бабушка Алико, моя дорогая! – женщина вновь взмахнула руками в обе стороны, как дирижёр: – А это смотри: семья твоя, все мы Кавсадзе, дядя Уго, тётя Дариа, Голико… – и она принялась перечислять, и с каждым именем кто-то из «грузинского хора» махал мне рукой и улыбался – сколько лиц!

У меня уже начала кружиться голова, в которой всё спуталось.

– Дорогая моя внученька! – продолжала бабушка Алико, по всей видимости, главная в семье. – Мы ждём тебя к нам, в гости! Гига тебе уже заказал самолёт, моя девочка!

– Самолёт? – сглотнула я.

Глаза у Андрея тоже расширились, но он тут же расшифровал сложности перевода и шепнул: «Билеты забронировали, наверное».

Но бабушка Алико не успокоилась:

– Кати, маленькая моя! Мы хотели к тебе лететь прямо сегодня сами, а потом подумали: зачем к тебе? Зачем стеснять нашу девочку? Пусть к нам прилетает, домой, обнимет нас, мы её обнимем, посмотрит всё, как мы живём, как любим друг друга, какие у нас виноградники, какой заво-од, какое вино мы делаем, попробуешь, порадуешься… Ждём тебя, любимая!

– А когда? – пискнула я, потому что от неожиданности голосовые связки сдавило.

Какие виноградники? Какой завод? Что происходит?!

– Витя, друг Гоши, сказал, что во вторник паспорт у тебя будет, вот во вторник и прилетай, маленькая! Мы самолёт пришлём, хороший самолёт, суперджет Фалкон называется. Я сказала Гиге, чтоб самый лучший выбрал. Не бойся, не упадёт. Обнять тебя хочу так сильно, аж сердце сжимается! Целую тебя, Кати, малышка! Ждём тебя во вторник домой! Все мы ждём!!

Бабушка Алико заулыбалась, вновь всплеснула руками по-дирижёрски, и весь «грузинской хор» в вечерних платьях и фраках улыбнулся мне, как по команде и помахал.

Скайп отключился.

Я моргнула, Андрей моргнул. Машенька спросила:

– Мапа, а у тебя есть самолёт?

Мы смотрели друг на друга ошалевшие, и наконец, мой царевич произнёс:

– Э-э… у меня нет. Но, кажется, он есть у Кати…

– Улааа! – спрыгнула с его колен Маруся и захлопала в ладошки, подбежала ко мне и спросила радостно: – А ты меня покатаешь?!

Вот так всегда и случается. Планируешь одно, получается другое, а ты сидишь и хлопаешь глазами. Но, наверное, это к лучшему. У жизни на нас свои планы, поэтому ничего не остаётся, как принимать то, что приходит, и радоваться.

И я отмерла, растерянно улыбаясь:

– Обязательно. А как же иначе… Ведь вы – мои, а я ваша.

– Плинцесса! Плинцесса! Наша плинцесса! – весело прыгала рядом Маруська.

Андрей взял мою руку, поднёс к губам и заглянул мне в глаза с улыбкой:

– А я всегда это знал…

– Что у меня богатая семья? – округлила я глаза.

– Нет, что ты особенная! Потому и влюбился!

Я выдохнула с облегчением и поцеловала его в ответ.

А я не знала, что я особенная… И сейчас не очень в это верится… Может, потому что всё доходит до меня, как до Жирафа?

– КОНЕЦ –