Текст книги "Путь Грома"

Пожилая женщина пошевелилась во сне, и Сеня замолчал, с любовью глядя на знакомое лицо.

– Спи, девочка моя, – он ласково поправил седую прядь упавшую ей на щеку. Потом обошел кровать и осторожно прилег с краю, чтобы не разбудить Машеньку.

Волк большими прыжками несся к реке. На заброшенном пустыре за высотками было тихо и безлюдно. И хотя в воздухе пахло какой-то гарью, зверь был безумно рад, что на него не давят стены квартиры. Воздух свободы опьянял. Призрачный свет луны придавал силы. Он был самым сильным, самым смелым, самым лучшим.

Волк остановился и завыл на луну от переполнявших его чувств. И тут метко брошенный камень врезался в спину. Он мгновенно обернулся и одним прыжком перемахнул за кусты, из-за которых вылетел камень. За ним, не скрываясь, стоял, покачиваясь, тощий подросток. Он глупо ухмыльнулся и наклонился к зверю.

– У-у, песик, з-закурить хочешь? – он поднес к морде тлеющий окурок самодельной сигаретки и рассмеялся, когда увидел, как волк с отвращением отвернулся от вонючего угощения.

– Не хочешь, а зря, – говоря это подросток наклонился, поднял еще один камень и с размаху швырнул его за кусты.

– Ты зачем камнями кидаешься? – спросил волк.

– Эт-то не камни, а птички, – заикаясь пробормотал мальчишка. – Я их на свободу выпускаю. Грустно им без свободы, понимаешь?

Волк подошел к камню лежащему у ног мальчишки и мотнул головой.

– Камни.

Парень покачнулся, но, тем не менее, поднял очередной голыш и вновь швырнул его за кусты. Потом рассеянно обернулся к волку.

– Ну и прет меня сегодня, как никогда. С песиком разговариваю.

– Я не пес, а волк, – оборотень тряхнул головой, отгоняя дым от сигареты.

– Ну, хорошо, волк, – согласно кивнул головой подросток. Он опустился рядом с ним на землю. – Скажи, волк, ты мне друг?

– А ты? – переспросил волк.

– Я друг, – качнул головой парень.

– Зачем тогда камнем по спине?

– Извини, друг, не заметил. Тоскливо мне, понимаешь, вот здесь тоскливо, – парнишка стукнул кулаком по груди. – А птичкам нужна свобода.

– Свобода, – заворчал волк. – Мне нужна свобода.

– Только ты меня и понимаешь, – парень обнял зверя и уткнулся лицом в мохнатую спину.

Потом отодвинулся, выплюнул шерсть, попавшую в рот, и недоуменно на него уставился.

– Ты настоящий говорящий волк?

– Точно, – волк кивнул головой.

– Отчим прав, хватит баловаться дурью. Так меня еще никогда не перло, – парень встал и, пошатываясь, двинулся в сторону домов.

– Подожди, друг, – проворчал вдогонку волк. – Где здесь выход из города?

– Тебе тоже здесь плохо, понимаю, – подросток остановился и махнул рукой в сторону реки, указывая примерное направление. – За речкой через мост новый микрорайон, потом кладбище. Потом новостройки и вокзал. Только у меня нет денег на билет, – он сочувственно развел руками.

– Мне не нужен билет, – проворчал волк и побежал в сторону реки.

– И то верно, – согласился парнишка. – Зачем собаке деньги? У нее же нет для них карманов. Не-е, надо завязывать, – он посмотрел в сторону убегающему волку, погрозил пальцем и нетвердой походкой пошел к высоткам.

Спустя несколько минут волк достиг моста. И тут его ожидало сильное разочарование. Несмотря на ночь, мост был ярко освещен фонарями, по нему неслись непрерывным потоком необычные опасно пахнущие железом звери. Волк уже почти переборол страх перед движущимися грудами металла, когда рядом с ним затормозила большая черная машина. Из распахнувшихся дверей вылезли двое верзил в черных костюмах.

– То, что надо, Вован, – дыша перегаром, произнес один из них.

– Охренел, как мы выставим на бой эту беспородную тварь?

– Я тебе за зеленые любую родословную сделаю. С таким зверюгой мы в момент отыграемся. Да он всех других бойцовских собак враз порвет.

– Как бы он нас не порвал, ты на зубы-то посмотри, – задумчиво произнес Вован, оценивающе оглядывая волка.

– Не боись, и не с такими справлялись, – в руке верзилы появился тонкий шнурок с петлей на конце.

– Беги, немедленно беги! – волк вздрогнул от неожиданного крика темноволосого и, не раздумывая, прыгнул в сторону. Петля с легким свистом пронеслась рядом с его бедром.

– Вот тварь! – Вован грязно выругался. – Ну, погоди.

Убегающий от моста волк услышал хлопок, и кто-то злой больно ужалил его в заднюю лапу. Но он не остановился и, превозмогая боль, бросился прочь от переправы ближе к деревьям и кустам, растущим вдоль реки.

– Ты, че сдурел? Здесь пост рядом! – верзила кивнул в сторону моста.

– Не мне, так никому, – не обращая на него внимания, процедил Вован, пряча оружие. – Я ведь подстрелил его, ты видел?

– Видел-видел. Теперь быстро валим отсюда, – машина резко развернулась, и, нарушая все возможные правила, полетела прочь.

Волк понял, что преследования не будет. Поэтому не стал отбегать слишком далеко. К тому же мост бы нужен ему, как жизнь, как долгожданная свобода, которая находилась на другом его конце. Он заполз в кусты и стал вылизывать кровоточащую лапу.

– Там пуля, ее надо достать, иначе рана заживет плохо и будет все время болеть, – длинноволосый как всегда говорил непонятно.

Волк посмотрел на затягивающуюся свежей кожей рану и проворчал.

– Что такое пуля?

– Ну, кусок железа. Человек швырнул в тебя кусок железа. Оно застряло в ноге. Выгрызай, пока не зажило окончательно, потом будет хуже.

– Это больно, – не согласился волк.

Ему показалось, что длинноволосый тяжело вздохнул, опять вспомнив про какого-то Рыжика.

– Не думал я, что, став рыжим волком, я стану трусом, – тяжело произнес он.

– Я не трус, – возмутился зверь и вгрызся в лапу.

Кусок железа был теплым. Казалось, он присосался к ноге, поедая свежее кровоточащее мясо. Волк осторожно взял его клыками и с отвращением выплюнул на землю. Потом лизнул пару раз пострадавшую лапу и с удовлетворением увидел, как новая розовая кожа покрывается первыми рыжеватыми волосками.

У речки послышался плеск. Зверь навострил уши и обернулся. Слегка прихрамывая, он осторожно двинулся в сторону реки. Он не собирался себя обнаруживать, усвоив с первого раза, что далеко не все в этом городе так же дружелюбны как подросток на пустыре.

Когда он понял, что подобрался достаточно близко, осторожно выглянул из кустов. Причина, по которой раздавался плеск, оказалась весьма прозаичной: в речке барахтался полный мужчина. Купание в мутной городской водичке, пахнущей отходами, доставляло ему большое удовольствие. Мужчина, то и дело нырял, а потом, радостно отфыркиваясь, выныривал на поверхность. Волк посмотрел на шумного толстяка, но потом, потеряв к нему интерес, положил морду на лапы и задумался: было очевидно, что перебраться по мосту на ту сторону реки невозможно.

Волк закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на решении проблемы, и тут странный запах привлек его внимание. Он удивился, судя по звуку шагов, вонь тухлой рыбы принадлежал именно выходящему сейчас из воды и наплававшемуся вдоволь мужчине. Следующий звук был очень странным и мало понятным.

Зверь открыл глаза и увидел, что мужчина держит в руках что-то небольшое, но сильно шипящее, попеременно поднося странный предмет, то к груди, то к ногам. Фыркающая штука при этом распространяла сильный удушливый аромат ночных цветов. Он понял, что толстяк с помощью хитрого приспособления пытается забить исходящий от него запах тухлятины. И не особо удивился. Поразило его другое: ноги мужчины в свете луны отливали серебром.

Зверь озадаченно прищурился, пытаясь вспомнить что-то очень важное, и тут сознание темноволосого накрыло его с головой.

Колдун открыл глаза и первым делом взглянул на ногу. Рана уже затянулась, но пока еще противно ныла. В таком состоянии нечего было и думать переплыть довольно широкую незнакомую речку. Но, похоже, ему повезло и он нашел выход из положения.

– Привет, – Илья вышел из кустов и широко улыбнулся. – Только бы он не прыгнул обратно в воду, только бы мне испугался, – подумал он про себя.

Толстяк ошарашено уставился на внезапно выскочившего на берег оборванца в замызганной рубахе и непонятного цвета штанах.

– Вы кто? Что вам надо? У меня нет денег! – он выставил вперед руки, пытаясь закрыться от нападения, и попятился к воде.

– Я не причиню вам зла, пожалуйста, мне нужна ваша помощь, – колдун сделал шаг навстречу толстяку и тут же пожалел об этом.

– Я же сказал, у меня нет денег! – взвизгнул тот и, с необычной для его веса прытью, прыгнул в реку и мгновенно скрылся в воде.

Илья подошел к оставшейся на берегу одежде и со вздохом присел рядом.

– Есть и положительные моменты, – прокомментировал он ситуацию вслух. – Во-первых, я еще жив. Во-вторых, до сих пор не слышал ее зов. В-третьих, у меня хватило ума не прыгнуть в реку. Потому что, судя по всему, здесь довольно глубоко. Но как мне переправиться? – он встал, подошел к воде и задумчиво попробовал ступней воду. Она оказалась ледяной.

– Не так уж здесь глубоко, если знать места, – толстяк вынырнул метрах в трех от него и с интересом рассматривал незнакомца.

– А ведь вам в воде гораздо лучше, чем на земле, – прокомментировал его поведение колдун.

– Мне было бы гораздо лучше у себя дома в ванной. Но эта глупая привычка всегда плескаться на улице испортила мне всю жизнь, – пробурчал толстяк. – Вместо того, чтоб готовиться к лекциям в университете, я плаваю ночью в реке, испугавшись бродягу. И, заметьте, даже опасаюсь позвать на помощь милицию. Потому что тогда мои студенты узнают, что их преподаватель человек со странностями. А если это узнает ректор… – мужчина, видимо, сам испугался нарисованной перспективы и, фыркнув, нырнул под воду.

Колдун усмехнулся и присел на берегу. Ему оставалось только подождать. Уж если они начинают болтать, остановить их практически невозможно. Действительно, раздался легкий всплеск, и голова толстяка появилась вновь.

– С другой стороны, – забурчал он, – я не могу всю ночь сидеть в реке. Конечно, я могу уплыть от бродяги. Но как без одежды вернусь домой? Что подумают мои соседи, что… – теперь он уже фыркал расстроено.

– Увидев вас без одежды, они сразу поймут, что вы тритон, – включился в разговор Илья.

– Какой еще тритон? – изумился толстяк.

– Тритон, это мужская особь русалок, – спокойно ответил колдун. – Ноги у вас в рыбьей чешуе. Ступни не видел, но готов поспорить, что между пальцев перепонки.

– Как вам не стыдно издеваться! – возмутился толстяк. В своем гневе он был не только забавен, но и неосторожен, практически наполовину высунувшись из воды. – Это тяжелое наследственное заболевание. К сожалению, в моем роду оно передается всем мужчинам. Я консультировался у лучших специалистов, но, увы, современная наука, ничем не может мне помочь.

– Насколько я помню, наука, вряд ли, сможет из тритона сделать человека. Да и зачем? Для человека плавание осенью в речке закончилось бы воспалением легких. А вы из воды выходить не хотите.

– Я не хочу? – возмутился толстяк.

Он гордо распрямился и с шумом вышел из речки. Знакомый запах тухлятины ударил колдуну в нос. Но сейчас он казался ему таким родным, что он не смог сдержать улыбку.

– Можете смеяться надо мной, – мгновенно отреагировал тритон-профессор. – Можете ограбить меня и убить. Но я хотел вылезти из воды и вылез.

Его чешуйчатые ноги мягко серебрились в лунном свете.

– Илья, – колдун протянул ему руку.

Толстяк недоуменно уставился на нее, а потом, секунду поколебавшись, протянул свою. – Егор Павлович, профессор, доктор наук.

– Очень рад познакомиться. Извините, что напугал вас, но я сам сегодня попал в довольно неприятную историю …

– Вас ограбили? Да, конечно же, – перебил его профессор. – Этим и объясняется ваш вид. А я подумал неизвестно что. Вы уж извините, время такое. Нормального человека от бандита или наркомана не отличишь, – он запнулся. – То есть я хотел сказать…

Илья по опыту знал, что остановить разговорившегося русалку практически невозможно. Да и настроение у них меняется мгновенно. Потому он решил действовать быстро, пока профессора был настроен по дружески.

– Мне нужно на тот берег реки.

– Что ж, вы сразу не сказали, дорогой вы мой, – толстяк присел рядом. Колдун отметил, что тритону не больше сорока.

– Конечно, по мосту вам не перейти, там ведь пост, а у вас, наверное, грабители и документы отобрали…

– Это нужно сделать быстро, – вклинился Илья в цепь бесконечных рассуждений тритона.

– Здесь есть замечательный брод, – кивнул тот в ответ. – Не более двух метров глубиной. Правда он довольно извилист и в одном месте, течение просто сбивает с ног, но с моей помощью …

– Спасибо, улыбнулся колдун и, прихрамывая, стал заходить в воду.

– Обопритесь на мое плечо, – подскочил толстяк и Илья обнаружил, что под сантиметровым слоем жира профессора перекатываются бугры железных мышц.

Холодная вода почти до боли обожгла колдуна. Но тут Егор Павлович, обнял его за плечи и, легко загребая второй рукой, поплыл через речку. Не прошло и нескольких минут, как они оказались на другом берегу. Профессор выволок мужчину на берег и заботливо похлопал по щекам.

– Очнитесь, вы в порядке, друг мой?

Колдун кивнул головой от холода его била дрожь.

– Ну и водичка.

– Просто чудо, правда? – улыбнулся тритон. – Так бодрит.

– Скажите, – Илья задумчиво посмотрел на мужчину. – А вам бы хотелось жить рядом с такими же существами как вы? Иметь детей, – он запнулся, увидев изменившееся лицо профессора.

– Опять смеетесь? Зачем вы так, я же вам помог! – толстяк отвернулся от него и грустно двинулся к воде. – Какая же женщина согласится … с таким уродом, как я …

– Подождите, я говорю не про женщин, а про русалок, – не отставал от него колдун. – Я давно уже не встречал тритонов. Честно говоря, уже лет двести. И русалки, которые живут у меня в лесу, будут только рады…

– Молодой человек, – строго прервал его Егор Павлович. – Вы серьезно больны. Я настоятельно советую обратиться к врачу. Вы находитесь в каком-то своем выдуманном мире. Здесь нет леса – это город. И русалок, нет – это народный фольклор. Это я вам как историк говорю.

– И оборотней то же нет, – продолжил за него Илья.

– Конечно, нет, – фыркнул Егор Павлович. – Я рад, что хоть это вы понимаете.

– Тогда смотрите, – колдун поднялся, призывая затерявшегося в глубинах сознания Волка.

Стряхнул прилипшие к мокрой одежде опавшие листья и, подняв руки вверх, перекувыркнулся назад. Луна засветила ярче, и мир стал четче и прозрачнее, наполняясь запахами и звуками.

– Наконец-то, – довольно прорычал волк и заметил застывшего у кромки воды полного человека. – Я вернусь в следующее полнолуние. Ты должен сделать выбор, – произнес он и прыгнул в кусты.

Профессор растерянно посмотрел ему вслед и стал медленно заходить в речку.

– Семья, дети, полнолуние, – бормотал он, мощными гребками рассекая водную поверхность. – Дети…

Глава 9

Волк бежал по ночному городу так быстро, как только мог. Временами казалось, что его лапы почти не касались земли. Но тоскливое чувство тревоги не оставляло оборотня. Он помнил, что город заканчивается за кладбищем. И был уверен, что выбрал верное направление. Но проклятый город все не заканчивался. И зверь почти выбился из сил, когда, выбежав на очередной вытоптанный людскими ногами пустырь, уперся в глухой забор. Забор был очень высоким и волк подумал, что вряд ли ему удастся перепрыгнуть его сейчас, когда он практически обессилел от длинной ночной гонки. Но выбора не оставалось: железное сооружение бесконечно тянулось вдоль домов.

Он остановился и тоскливо завыл, глядя на луну. Отведя душу, оборотень отошел на несколько метров от забора и, разбежавшись, подпрыгнул и заскреб лапами по металлу. Казалось, еще мгновенье и он свалиться обратно. И тут случилось чудо. Тело стало легким и, взлетев, само перевалилось через забор. У Волка почему-то закружилась голова и он упал навзничь на кучу сухих веток и листьев, как нельзя кстати, оказавшуюся с другой стороны.

Илья лежал на куче сухих веток и понимал, что использовал силу волка полностью. Будь все по-другому, он смог бы превратиться сейчас в любого зверя или птицу. Да будь все по-другому, он, и, не превращаясь ни в кого, перелетел бы туда, куда ему было нужно. Но это все было раньше.

Теперь он стал слабым и беспомощным человеком, вымотанным долгой гонкой, обессиленным от голода и дурманящих трав. Но он не собирался сдаваться. Илья со стоном приподнялся. Прямо перед ним возвышалась невысокая металлическая оградка, украшенная острыми как пики наконечниками. Ему, похоже, просто повезло. Свались он на полметра дальше…

– Повезло, – повторил он вслух.

Он не мог не задуматься, о том, что ему везло уже в который раз за сегодняшнюю ночь. Девочка-привидение, соседи Алины, подросток, тритон. Кто-то сильный играет на его стороне. Следовательно, есть шанс спастись. Тем более, что вот оно, кладбище. За рядами оградок темнели памятники и кресты. Он почти уже у цели. И сейчас не самое лучшее время, для жалости к самому себе.

Илья собрался с силами, пошатываясь, встал на ноги и сделал пару шагов в сторону оградки.

– Как тебя развезло, – послышался сиплый голос сзади.

Колдун обернулся и увидел, как зашевелилось что-то рядом с кучей, на которую он только что упал. Из тени неторопливо вышел тощий мужичок неопределенного возраста. От него удушающее несло луком и перегаром.

– Да ты, старый знакомый, – улыбнулся мужичок беззубым ртом. – Ща, помогу, – он подскочил к нему и подставил тощее плечо.

– Знакомый? – удивился Илья. – А ты не ошибся дед?

– Быстро ты меня забыл, – беззубо прошамкал мужичок. – И то верно. Таких бродяг, как я полно. А я не забуду, как ты мне жизнь спас.

– Жизнь? – переспросил Илья, смутно о чем-то догадываясь. – Уж не пару ли недель назад? – он вспомнил, как отправлял одного из своих двойников в сторону кладбища.

– Так узнал все-таки, – старик расчувствовался. – Если бы не ты, эти малолетние ублюдки точно бы меня насмерть забили. Развлекаются они так. Бомжей запинывают, – он горестно качнул головой. – А ты ведь не пьяный, – вдруг произнес он. – Кто это тебя так?

– Ты не поверишь, дед, – усмехнулся Илья, – ведьма.

– Еще как поверю, – кивнул головой старик. – Все зло от баб. Сам-то я как на кладбище оказался? Отставник я, у меня наград на пиджаке в два ряда. И не за то, что в кабинетах сидел. Все по командировкам родину защищал. А как на родину вернулся, выяснилось, что дома-то и нет.

Говоря все это, старик буквально на себе тащил Илью по кладбищенским дорожкам. Они свернули в кусты и скатились в вонючую яму.

– Ну, вот мы и пришли, – дед чем-то зашуршал, и в землянке вспыхнула тускловатым огнем настоящая лампочка.

– Что удивлен? – мужичок старался произвести впечатление. – Я землянку рыл и кабель раскопал. Так что у меня тут всегда и тепло, и сухо, и светло.

Он кивнул головой в сторону самодельного тена-обогревателя, стоящего у стены.

– Тебя ведь ранили? – он наклонился к ноге Ильи.

Рана, едва успевшая затянутся, не вынесла нагрузки и, разойдясь, кровоточила.

– Твоя подружка, что дружит со стечкиным?

– Кто такой Стечкин? – поморщился Илья, старик рвал его штанину и, достав, откуда-то тряпки уже бинтовал ногу.

– Тебя, похоже, чем-то накачали, – задумчиво сказал старик. – На братка, вроде, не похож. Хотя кто вас молодых сейчас знает. Может и не мое это дело, но я привык на добро добром отвечать и своих не бросать.

Продолжая бормотать, мужичок достал бутылку и, плеснув жидкости в стакан, поднес его к Илье.

– Пей.

Илья сидел на колченогой табуретке, радуясь, что есть возможность облокотиться на стенку землянки. Тело категорически отказывалось слушаться. Тошнотворная слабость подползла незаметно, сковав уже не только руки, но и ноги. Он знал еще немного и ЭТО подберется слишком близко. Слишком для того, чтобы он смог что-то сделать. И тогда все будет зря.

– Пей, – вновь сказал старик, протягивая стакан.

– Не могу, – обессилено сказал Илья.

– Пей, дурак. Это верное средство. Мы вот как-то штуку перевозили в здоровом свинцовом ящике. Так врач нам прямо сказала: – Пейте парни, если хотите, чтоб бабы любили. Ну, мы всю дорогу и пили, еле довезли.

– Я не хочу, чтоб она меня любила, – почти теряя сознание, пробормотал Илья. – Я хочу ее забыть.

– С этим тоже помогает, – усмехнулся дед и почти насильно влил обжигающее содержимое стакана в колдуна.

Илья сначала поперхнулся, потом закашлялся. Прекрасно зная привычку людей к взбадривающим напиткам, он, тем не менее, старался их не пить. Считая, что легче жить с незадурманенными мозгами. Но сейчас Илья с удивлением обнаружил, что стариковское средство подействовало.

– Да ты никак самогон на травах настаиваешь, – усмехнулся колдун.

– Есть маленько, – ответил дед. – Мать моя так делала. Помню гонит самогон для отца с дедом и приговаривает. Вы, мол, придурки все равно пить будете, а с моими травами хоть себя от пьянки мне потеряете. Я еще мальцом был, и она меня с собой брала, травы собирать. В войну только благодаря ее умению все в лесу находить и выжили. Детей трое, как прокормить? А она всегда что-то приносила. Жизнь тяжелую прожила, а всегда для всех слово доброе находила. Эх, что там говорить, – старик махнул рукой, окончательно уходя в воспоминания.

– Дед, тебя как зовут? – отвлек его от воспоминаний Илья.

– Так Огрызком все кличут.

– А по имени-отчеству? – не унимался Илья.

– Какое уж тут имя отчество, – горько пробормотал старик. – Третий год как бомжую. Облик человеческий потерял. Помру, так даже могилки приличной не будет. Как собаку мусором забросают. Ну, Степан Семенович, я – а что? – он внимательно посмотрел на Илью.

– Помощь мне нужна Степан Семенович. Без тебя не выжить. И плевать, если б только о моей жизни шла речь. Ты меня выслушай. Если не поверишь или помочь откажешься – сам выбираться буду. Сначала, ты должен знать, что спас тебя в драке не я, а мой двойник, – Илья торопился.

Он знал, что Алина ищет его. Поэтому, максимально сократив рассказ, он выложил все начистоту. Семенович, обалдевший от обилия информации, недоверчиво смотрел, не зная, что сказать.

– М-да, на психа ты не похож, – произнес он. – Да и вроде не врешь. Но накачали тебя чем-то, это факт. Вот и перепутал жизнь с бредом. Но в беде ты, это точно, – мужичок посмотрел на ногу Ильи. – Ты мне помог. А я долги возвращать привык. Ты во что, меня послушай. Вокзал недалеко, за кладбищем. Только сдается мне, в таком виде ни на один автобус не сядешь. Скорее тебя милиция загребет. Ты какого-то таксиста упоминал. Телефона его не помнишь?

Илья покачал головой.

– У меня была визитка, но боюсь, что потерял. Я, вообще, не уверен, что надел свою одежду. По крайней мере, рубашка точно не моя. А вот штаны, – Илья машинально похлопал по карманам когда-то безумно дорогих, а сейчас безнадежно испорченных брюк и почувствовал плотный прямоугольник бумаги в заднем кармане. Не веря себе, он достал его и протянул старику. – Удивительно, когда я ее переложил.

– Все что ни делается, к лучшему, – прошамкал старик. – Я тут на днях у свежей могилки одну штуку подобрал. Мне-то она ни к чему. И покойникам без надобности. Все хотел на еду обменять, да что-то останавливало. Теперь, видишь, пригодилась, – говоря это, старик вытащил из кучи в углу сотовый телефон и стал набирать номер с картонки.

– Это, Серый? Такси в любое место? Что? Нужно такси срочно на кладбище, – старик запнулся, выслушивая что-то, видимо, не очень приятное и протянул трубку Илье. – Сам объясни ты ему, в чем дело.

Колдун взял кусок черной пластмассы и приложил его по примеру старика к уху. Летящий в слуховой проход трехэтажный мат сделал бы честь любому ведуну.

– Серый, ты не мог бы заткнуться, – прервал его Илья. – Помнишь, подвозил меня пару недель назад. Бабу Любу еще рекомендовал.

– Жив? – сразу отреагировал Серый. – Не поверишь, вспоминал о тебе не днях. А то звонит какой-то пень старый и плетет что-то про кладбище.

– Помнишь, говорил, что мне твой телефон еще пригодиться. Ты оказался прав. Мне нужно срочно уехать.

– Не вопрос. Ты где?

– На кладбище. Старик один меня приютил. Точнее не скажу.

– Дай ему трубу, разберемся.

Колдун протянул старику телефон, откинулся назад и услышал то, что очень опасался услышать. Завибрировав под его спиной, стена землянки ласково прошептала: – Где ты милый? Я иду тебя искать.

Серый задумчиво вертел в руках телефон. Он знал, что когда-нибудь так и случится. Придет время и он ощутит эту тревогу, это всепоглощающее беспокойство за близких людей. И ему придется делать выбор между семьей и тем, что он должен сделать.

– Кто это звонил, Сереженька? – голос жены вывел из раздумий.

Аленка в пушистых меховых тапочках, которые он сам же и подарил ей, подошла практически незаметно.

– Что-то случилось? – она обняла его, и он почувствовал нежный запах фиалок.

– Понимаешь, – Серый уже почти собрался силами, чтобы сказать ей, что хочет сделать, как нежные пальчики накрыли губы.

– Тс-с…Тебе не показалось, Дашутка застонала во сне? – жена поспешила в соседнюю комнату.

Серый задумался. Он привык доверять предчувствиям. Привык и к тому, что его друзья обычно подшучивали над ним, когда он как зверь, почуявший запах смерти, старался убедить их и сам отказывался ехать на первый взгляд на абсолютно рядовые разборки. И где они сейчас друзья? Так и теперь он твердо знал, что должен помочь странному парню, которого подвез две недели назад.

Честно говоря, он знал это уже тогда, когда вручал ему визитку. Но знал он и то, что, помогая, он подвергает опасности жизни двух самых близких для него людей: жены и дочери. С детства Серый помнил сон про двух белых голубок залетевших в окно. Помнил, как кормил и поил их. Как нежно ворковали они, сидя у него на плече. А потом его позвала мама и он, буквально на несколько секунд, вышел из комнаты, а когда вернулся…

В детстве, когда ему снился этот сон, он сначала пытался бороться с ним. Потом пытался что-то изменить и успеть вернуться в комнату, до наступления страшной развязки. Затем просто научился просыпаться раньше, чем она наступала. Он никак не мог понять, почему несчастье происходило именно тогда, когда его звала мама и почему ему так дороги эти забавные птички.

Но потом Сергей женился. И после рождения Дашутки, забирая жену из роддома, заглянув в маленький сверток у нее в руках, он увидел смешную розовую сморщенную мордашку и понял, что означал сон. Теперь Серый решил переломить ход событий.

Все. Решено. Ему плевать на то, что происходит в мире вообще и с этим парнем в частности. Он всегда был сам по себе. И после смерти матери больше никому ничего не должен. Никто и никогда в этой жизни не подал ему руку помощи. Всего он добился сам. Квартира. Достаток. Любимая женщина рядом и Дашутка. Удивительное существо, при взгляде на которое у него начинало щемить сердце от нежности.

Он никуда не поедет. Его долг – это, прежде всего, семья. Он еще раз взглянул на сотовый и без раздумий выключил его. В комнату вернулась Аленушка. Русая прядь выбилась из пучка небрежно перехваченных заколкой на затылке волос, прикрыв появляющиеся на лбу первые морщинки. Серый не сразу заметил, что Алена хмуриться.

– Надо бы показать Дашутку врачу, – прошептала она. – Не представляешь, какие кошмары ей снятся последнее время. Какие-то добрые оборотни, старухи-ведьмы, которые за ними гоняются. Ума не приложу, откуда она в свои пять лет слова такие знает. По телевизору она только мультики смотрит смотрит. Сказки я ей страшнее «Колобка» не читаю. А сейчас ей приснилось кладбище, представляешь? И будто какой-то колдун тебя туда зовет. Конечно, она за любимого папочку испугалась и проснулась. Еле успокоила. Как думаешь, это из-за того, что она быстро растет?

Серый нахмурился. Потом погладил жену по голове и прошептал.

– Конечно, она быстро растет, – и подумал, что сам он вещие сны стал видеть лет с семи. – Знаешь, милая, – Серый задумчиво потер подбородок. – Мне надо срочно уехать по делам. И я пока не знаю когда вернусь. Но по дороге я завезу тебя с Дашуткой в одно безопасное место, к моей тетке, это недалеко. О нем никто кроме меня не знает.

– У тебя есть тетка? – растерянно переспросила жена. – Мы, что поедем прямо сейчас?

– Да девочка моя, поверь, нам нужно ехать, – он обнял ее.

– Подожди, – кивнула Алена. Она знала, что если муж говорит о том, что надо ехать, значит, действительно, происходит что-то серьезное. – Я только соберу вещи для Даши. Это недолго.

– Хорошо, – кивнул Серый и включил сотовый телефон.

Сергей мчался по темным городским улицам, отмечая мелькающие перед ним кварталы. Он знал, что счет пошел не на часы, а на минуты. Но на заднем сиденье встревоженная жена держала на руках спящую дочь, и Серый не мог позволить себе ошибиться.

– Ты сможешь ко мне в беде обратиться, ты сможешь, сможешь, – шептал он, вспоминая детскую считалочку, которой научила его мама.

– Ты что-то сказал? – переспросила Алена.

– Да так, – он улыбнулся, зная, что она следит за выражением его лица в зеркальце. – Вспоминаю одну детскую считалочку.

И он нараспев произнес:

 
Ты сможешь ко мне в беде обратиться,
Но постарайся не ошибиться.
Новая пушка и старая баня,
Все перепуталось в нашем сознании.
Два поворота, третий налево.
Кто-то умрет за правое дело.
Будет земля ему пухом, но все же
Должен помочь ты и ты нам поможешь.
 

– Довольно странные слова для детской считалочки. Глупость какая-то, – пожала плечами Алена.

– Я тоже так всегда думал, – кивнул Серый и резко затормозил у великолепного нового памятника, который буквально на днях открывал с помпой городской мэр. В основании монумента стояла большая бронзовая пушка, выполненная в натуральную величину.

– Знаешь, Аленушка, а ведь здесь во времена моего детства стояла баня.

– И что? – непонимающе переспросила жена.

– Это то самое место, – пробормотал Серый. – Теперь, видимо, надо сделать так, – он выкрутил руль и резко рванул с места.

Один круг вокруг памятника против часовой стрелки, второй. У Серого от напряжения вспотели руки. Он затормозил и покачал головой. Ну, как он мог поверить в эту детскую глупость! Серый сдал назад, съехал с площадки перед памятником и усмехнулся. В начале квартала показалась милицейская патрульная машина. Въезд на площадь запрещен. Еще не хватало, чтобы у него сейчас отобрали права. Наверное, стоит просто отвезти девочек в ближайшую гостиницу.

– Два поворота, – пробормотал он. – Всего два и, потом, почему я решил, что ехать надо против часовой стрелки? Решил буквально повернуть время вспять? А если все не так примитивно?

Патрульная машина неумолимо приближалась. Серый медленно тронулся и вновь въехал на площадку перед памятником. Медленно, очень медленно он стал объезжать прямоугольный постамент по часовой стрелке. Первый поворот…