Текст книги "Коза на роликах"

– Это ты когда? – охнула от удивления Василиса.

– Пока вы по сцене носились, блеяли на все лады, я с одной дамочкой разговорилась. Заметила, может быть, тетка такая в фиолетовой кофте, она у них костюмером. Вот она мне всех и назвала. Я притчу сочинила, что хочу стих посвятить этому театру и все имена с фамилиями мне просто необходимы для рифмы. Даже попросила в двух словах характер каждого описать. Правда, мне после этого пришлось придумать дифирамб сначала костюмерше.

– Ну ты… чего уж так-то… стихи какие-то…

– Как раз по имиджу – ты же сама меня выставила такой влюбленной дурой-театралкой, которая из-за драмкружка ноги ломает!

Подруги начали переписывать артистов. Красавец-мужчина с острым взглядом звался Иннокентием Хлебовым, работал неизвестно где, но, видимо, за солидную зарплату, так как вещи носил дорогие, приятно пах и даже следил за руками. Так, во всяком случае, утверждала костюмерша. Неизвестно, за какие грехи он отбывал срок в этом драмкружке, но относился к делу серьезно и в данном спектакле весьма успешно играл роль коварного Волка. На него особенно обратили внимание обе сыщицы, уж слишком подозрительно было само пребывание красавца в столь затрапезном балагане. Другой мужчина затесался сюда по чистой случайности, он представлял администрацию местного домоуправления и просто пришел поглазеть на приятных барышень. А поскольку последняя приятная особа – Римма явиться не соизволила, он крепко держался рядом с Хлебовым. А вот что нужно было самому Хлебову в компании рыхлых домохозяек, для сыщиц оставалось загадкой. Потом Василиса аккуратно вписала имена двух подруг – Ирину Горбатову и Елену Круглову. Дамочки были интересного возраста – обеим было около сорока, имели неполные семьи, недобрые взгляды и огромные виды на симпатягу Волка. Следующей была записана Анжела – грудастая девица, шестнадцати лет от роду, которая играла роль Первого Козленка. На всякий случай в список занесли и хмурую Веронику Абрамовну, хотя по мнению Василисы, та никак не могла участвовать в нападении на Римму. Куда ей нападать, самой бы удержаться – такой вес на тоненьких, будто веточки, ногах.

Переписав всех подозрительных, подруги с чистой совестью отправились на отдых – Василиса сегодня сильно перенервничала, а у Люси стала ныть нога, к тому же надо было продумать нелегкую задачу: как подобраться к всезнающим сотрудникам милиции, чтобы они с радостью поделились сведениями.

Проблема с милицией была почти неразрешимая: и Василиса, и Люся имели достаточно знакомых этой благородной профессии, однако ни один из них никакими сведениями с ними не делился. И все же Люся нашла выход, во всяком случае, появилась слабая надежда на успех.

– Васенька, ты должна мне помочь, – появилась она утром у кровати подруги, когда та еще досматривала сны. – Вася! Немедленно просыпайся и начинай помогать!

Васенька разлепила веки и вздрогнула – перед ней, точно привидение, в белой ночной сорочке до пола, покачиваясь на одной ноге, стояла Люся и размахивала листком.

– Васенька, у меня есть идея! Сегодня мы обязательно узнаем, что там с Риммой. Вася, поднимайся скорее, у Малыша к тебе, по-моему, тоже какая-то просьба.

У Малыша просьба с утра была всегда одна и та же – он требовал прогулки. Поэтому Василиса, шатаясь, побрела наводить красоту.

– Ну, и что ты придумала? Как ты будешь пытать нашу доблестную милицию? – уселась она за стол, когда вдоволь набегалась с собакой по аллее.

– Вася, я все придумала, только ты мне должна помогать и ничему не удивляться, обещаешь?

Василиса крякнула и согласилась, в конце концов, наобещать можно чего угодно.

– Вася, немедленно беги, купи водки. Три бутылки.

– Ты решила споить все наши органы? – подняла бровь Василиса.

– Наши органы тремя бутылками не споишь. И закуски прихвати праздничной: икры там кабачковой, сыра плавленого… четыре штучки, пельменей… Ну придумай сама.

– Я, конечно, Люсенька, прихвачу, только подскажи: килька в томате за праздничную закуску сойдет?

– Вася! Не вздумай! Мы же не бомжи какие-нибудь!

Василиса только пожала плечами и пошла собираться. Она искренне не могла уразуметь: отчего это сырки плавленые закуска праздничная, а килька не в таком почете? До вечера подруга ни о чем больше не распространялась, а только лукаво подмигивала и запиралась в туалете с ручкой и тетрадкой. Сначала Василиса хвостом бродила за ней и просила хоть намекнуть, что она придумала, потом плюнула на это дело и пошла готовить ужин. Люся в это время страстно грызла карандаш, закатывала глаза к люстре и корчила брови шалашиком – что называется, соображала. В восемь вечера неожиданно зазвонили в дверь, и Люся, забыв про больную ногу, кинулась открывать.

– Это ко мне!

В дверях стоял Витя Потапов и нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Здрасьте, теть Люсь, – поздоровался он и шагнул в прихожую.

Витя Потапов работал вместе с Павлом Курицыным в милиции, с женщинами был знаком и даже изредка считал их умными личностями. Поэтому и беседовать было решено именно с ним.

– Витенька, проходи, – засуетилась Люся и стала припрыгивать на одной ноге вокруг гостя. – Витенька! У меня для тебя сюрприз! В комнату проходи, не задерживайся!

Потапов прошел в комнату и насторожился: в самом центре красовался празднично накрытый стол. Потапов лихорадочно начал перебирать в уме даты, не пропустил ли случайно юбилей кого из подруг.

– Витенька, не морщи лоб, все равно не догадаешься, – лучилась Люся.

– Ну не томите… – сдался парень.

Василиса тоже в нетерпении комкала угол выглаженной скатерти: у подруги появилась дурная манера не открывать секретов.

– Дорогие мои! Можно я не буду вставать? – наслаждалась их растерянностью Людмила Ефимовна. – Дорогие мои… Я написала книгу!!

– Врешь! – выдохнула Василиса. – Когда ты ее пи…

Резкий щипок заставил Василису замолчать и срочно запихнуть в рот сырок «Дружба». Пока подруга давилась продуктом, Люся охотно объясняла Вите Потапову причину торжества.

– Витенька! Я написала книгу! Это сборник стихов, посвященный родной милиции!

– И что… и кто их согласился печатать? – прошелестел тот, потеряв голос от восхищения.

– Еще не знаю, я их никуда не носила. Витя, ты будешь первым ценителем. Несколько четверостиший я смогу, пожалуй, вам сегодня озвучить! Выпьем же за это!!

Витя не стал настаивать на прослушивании, а вот рюмочку опрокинул с большим удовольствием. Василиса уже поняла, куда клонит подруга, и, прожевав наконец сырок, торжественно выкрикнула:

– Люся! За твои мозги!!

Витя молча тряхнул головой и за мозги выпить тоже не отказался. Весьма охотно он опрокинул бы пару стаканчиков за печень, селезенку и весь организм в целом. Затем, не давая гостю как следует закусить, Люся трепетно поделилась:

– Я так боюсь, что они не найдут отклика в душе читателей. Давайте за то…

– …Чтобы нашли! – выкрикнула Василиса, но в Потапове вдруг взыграло благородство, он собрался с силами, отодвинул рюмку и возжелал выслушать произведение.

– Теть Люся! Я готов, читайте…

Люся немножко растерялась, произведение она еще не накропала, так только, кое-какие наброски. На помощь пришла Василиса.

– Витя, не настаивай. Поэт сам должен предложить свой опус нашим ушам.

Василиса так торжественно говорила, что растроганная Люся не устояла. Достав откуда-то из-под себя смятый листок, она набрала побольше воздуха в грудь и совершенно чужим, писклявым голосом объявила:

– Отрывок из произведения Людмилы Петуховой! Посвящен Виктору Потапову!

 
Кольт на ягодице,
На затылке шляпа!
Вот он враг убийцы —
Витенька Потапов!
 

Виктор вскочил, громко захлопал в огромные ладоши и, не ожидая приглашения, вылил в себя рюмку водки.

– Еще! Людмила Ефимовна! Еще прочтите! – ревел он, будто на стадионе. Василиса тоже вскочила, опрокинула рюмку и даже растроганно клюнула подругу в щеку.

– А теперь про Пашку! Про сына давай! – возопила она.

Люся готовилась обрабатывать только Потапова, поэтому на Павла стихов заготовлено не было. Но дабы не огорчать подругу, Люсенька тут же выдала экспромт:

 
Паша – мент от бога!
Хоть и многодетный.
Он красив и в форме,
И совсем раздетый.
 

Экспромтик, видимо, получился так себе, потому что довольное лицо Василисы как-то сникло, щеки затряслись, а в глазах появились слезы. Витя же, напротив, обрадовался второму стиху намного больше:

– Классно! Теть Люся, дайте автограф! Ой, а вам, тетя Вася, не понравилось? Чего вы, как прокисли?

– Это она не прокисла, – приступила к главному Люся, – это она переживает… печалится, можно сказать. Ее мои стихи на мысли натолкнули…

Витя понимающе притих и с уважением кивнул на Василису:

– А вы, Василиса Олеговна, всегда печалитесь, когда думать приходится?

– Витенька, ты не понял! – обиделась за подругу Люся. – Она вспомнила, как совсем недавно, в прошлую пятницу, мы ехали в автобусе и одна пожилая дама рассказывала, что в их доме убили девушку. Молодую такую, Римму Рудину. Между прочим, девушка проживала на вашем участке, по улице Громова, семь.

Виктор тоже пьяненько закручинился.

– И вот! – Люся, как могла, толкала Потапова на откровенность. – Василиса горюет, не знает, что дальше-то с девушкой произошло!

– Да! А что с ней произошло дальше? – загорелись глаза у Вити.

– Вот мы тебя и хотели спросить!

– А я чо, крайний, что ли?

– Здрассьте! – возмутилась Люся и отодвинула бутылку водки от гостя подальше. – А кому я тут дифирамбы пела? Кто у нас самый ответственный милиционер? И не вздумай говорить, что ничего не знаешь! Немедленно утешай Василису, докладывай, что там такое с Рудиной!

Похоже, что Потапов и в самом деле не понимал, о чем идет речь, но, как умел, кинулся утешать мать друга. Неловко облапил женщину, ткнулся куда-то в область уха и долго хлопал ее по спине, как колхозную кобылу.

– Да ладно, Витенька, я уже ничего… я ж понимаю, – расплавилась от мужской ласки Василиса. Но Люсеньке совсем не это нужно было от Потапова.

– То есть как это – ничего! Ты все равно ее так не успокоишь! Да хватит ее по ребрам-то наглаживать! Говори лучше, что там случилось с Рудиной?

– Да я-то откуда знаю?! Я и фамилии такой ни разу не слышал! И вообще, с чего вы взяли, что с ней что-то случилось?

Люся уже метала молнии и вот-вот готова была сорваться:

– Я же тебе говорю, нам женщина сказала, что Рудину эту убили! И позвонили в милицию, она сама позвонила!

– Да врет она все, никто нам не звонил, – отмахнулся Потапов и потянулся за следующей рюмкой. – Давайте лучше, теть Люся, за вас выпьем!

– Нет, погоди! Как это не звонил? Да я сама лично… посмотрела ей в глаза и поняла – звонила! – упиралась Люся. Она чуть было не проболталась, что лично набирала ноль один… или два? Вот черт! Неужели и правда… Это Ольга ей заморочила голову каким-то пожаром, черт возьми, Люся и в самом деле набирала ноль один, неужели она звонила пожарным?!

Люся прикрыла глаза и совершенно отчетливо вспомнила, что набирала ноль… один!

– Тетя Люся, вам плохо?

– Это у нее, Витенька, от славы голова закружилась немножко, – объяснила Василиса.

– Ага… – промямлила Люся. – Ты, Витенька… ты иди, плохо мне что-то..

Виктор не стал задерживаться. И чего, в самом деле, и без того уже посидели прилично. Он вежливо попрощался и, чуть пошатываясь, вышел. Василиса любезно закрыла за ним дверь и стала убирать со стола. Люсенькина идея потерпела крах, это очевидно: Потапов так и не сознался, но все же это не повод покрыться молочной бледностью. Неужели Люся и вправду возомнила себя поэтессой? Василисе, например, ее вирши совсем не понравились, особенно про раздетого многодетного Пашку! По разоренному столу среди тарелок важно вышагивал Финли и брезгливо тыкался мордочкой в рюмки. Обделенный Малыш достать до тарелок не мог и поэтому пытался стянуть всю скатерть со стола вместе с остатками ужина.

– Малыш, не бушуй, – потрепала его по курчавой голове Василиса. – Иди вон лучше к Люсе, слизни звездную пыль, видишь, она никак от похвалы отойти не может!

– Вася, – еле слышно пролепетала Людмила Ефимовна, – я не от славы, я… Вася, поклянись самым дорогим, что у тебя есть, что ты не станешь на меня кричать…

– Люсенька, тобой клянусь… – нежно улыбнулась подруга. – Говори немедленно, что ты опять натворила, несчастье мое?!

– Вася, я тогда… Помнишь, мы от Рудиной бежали сломя голову? Ну я еще такая взволнованная была, что ничего не соображала, помнишь? А ты тогда ко мне привязалась – «позвони в милицию, позвони в милицию», помнишь?

– Ну? – насупилась Василиса.

– Ты, Васенька, сама виновата, видела же, что я раздавлена горем, испугана, у меня голова огнем горела, поэтому я к пожарным и позвонила.

– А в милицию?

– А про милицию я не вспомнила, вернее, я думала, что звоню в милицию. Понимаешь, я номера от волнения спутала, набрала ноль один вместо ноль два. А там мне ответили: «Дежурный слушает». Понимаешь, Вася, у них там тоже, оказывается, дежурные есть. Я им и сообщила, что на улице Громова труп. Адрес назвала, а они, наверное, подумали, что если там только труп, а вовсе даже не пожар, то и ехать никакого смысла… Вася! Поставь бутылку на место! Вася!! Ты самым дорогим клялась!!

Василиса схватила недопитую бутылку и нервно отпила глоток прямо из горлышка.

– Все понятно, – вытерла она губы рукавом, – теперь все понятно. А я все никак не могла додуматься, отчего нас еще не арестовали? Труп есть, подозреваемые, то есть мы, тоже есть, отчего же нас никто еще на допросы не вызывал, в камеру не приглашал. Ни соседи не всполошились, ни знакомые, родственникам никто не сообщил. А оказывается, в милиции еще никто и не знает, что Рудина убита…

– Я думаю, Васенька, такие-то новости в милицию никогда не поздно сообщать, правда же? – Осторожненько поднялась Люся и принялась подобострастно заканчивать на столе уборку. – Вася, ты не переживай, сейчас еще не поздно, я схожу в автомат и позвоню.

– Нет уж! Извини, Люся, но ты наказана! Недоверием! Я сама пойду! – гордо выпятила Василиса губу и пошла одеваться.

С наказанием Люся смирилась быстро, не очень-то и хотелось тащиться на улицу с больной ногой. К тому же времени едва только девять, а телефонная будка буквально у соседнего дома, так что подруге можно не бояться. Но Василиса уже поняла, что с наказанием погорячилась, и на все лады принялась причитать:

– Ах нет-нет, Малыш, не собирайся со мной, я иду не на прогулку. У меня опасная миссия. Мне надо доделать то, что не сумела выполнить Люся. Да! Люся! Ты спросишь, Малыш, что может быть опасного в родном дворе? О-о-о-о! Как ты глуп! В такое время интересной женщине, как я, и вовсе не следует появляться на улице одной! Грубым словом меня может оскорбить грабитель…

«Конечно, взять-то с тебя нечего!» – фыркнула про себя Люся.

– …Какая-нибудь ревнивица может плеснуть мне в лицо серной кислотой, а маньяк-насильник и вовсе воплотить свои дикие фантазии! Люся! Черт возьми, ну сколько ты будешь одеваться?!

– Я уже готова, – появилась в дверях Людмила Ефимовна, нещадно хромая. – Я думаю, может, Малыша все же взять? Ну не такое опасное это задание – дойти до соседнего дома…

– Нет, Люсенька, у меня совершенно другая идея.

Через десять минут обе подруги, позвонив не просто по ноль два, а напрямую в родное отделение, тряслись в автобусе, направляясь к дому Рудиной.

– Они сейчас приедут, а мы из какого-нибудь укрытия посмотрим: если станут выносить закрытые носилки, то, значит, Римма погибла и нам надо срочно где-то прятаться, Потапов моментально нас вычислит, – разъясняла задумку Василиса. – А если «Скорую» вызовут, значит, девушка еще жива…

– Мало вероятно, – не верила Люся. – Ни один уважающий себя человек столько времени не сможет пролежать без первой медицинской помощи в таком-то состоянии… Эх, надо было хоть искусственное дыхание сделать…

Василиса только согласно кивала, не забывая сохранять серьезное лицо, все же не хотелось, чтобы кто-то в автобусе подумал, что в такое позднее время у них могут быть легкомысленные планы.

– Вася, а если они ничего не вынесут? – вдруг спросила Люся.

– Не забивай голову, что-нибудь да вынесут, милиция это или нет?

Подруги приехали раньше оперативников минут на сорок. Они уже успели укрыться за огромным ветвистым деревом, успели разглядеть все окна, когда, грозно фырча, к подъезду подкатил «газик». Переговариваясь, из него высыпались трое мужчин и кинулись в двери. В окна на лестничных клетках было видно, как они быстро взбежали на этаж и затормозили у квартиры. Потом один из мужчин стал звонить соседям.

Василисе ее слабое зрение не позволяло быть в курсе событий, поэтому она беспокойно вертелась возле Люси и не умолкая спрашивала:

– Люся! Ну Люся же! А сейчас что они делают?

– Сейчас вышел какой-то сосед. А теперь они двери взламывают!

– Ага, я вижу, свет зажегся. Люся, а теперь что?

– Откуда я знаю, там шторы, не видно ни фига…

Некоторое время никого не было, а потом мужчины снова появились в окне подъезда.

– Все, Вася, они выходят, соседи уже к себе ушли… Смотри!

Из подъезда вышли мужчины, и в прохладном воздухе хорошо слышались их голоса.

– Ну чего там? – спросил кто-то из машины, скорее всего водитель.

– Да ничего! Шутник какой-то разыграл, мать его!!

– Ничего?

– Только дверь зря…

Дальше подруги не расслышали, потому что машина снова зафырчала и тронулась с места.

– Ну и что? – дернула Василису за рукав Люся, когда машина выехала со двора. – Что делать будем?

– Домой поедем. Слушай, а чего мы Малыша с собой не взяли? Сейчас бы хоть щенок побегал…

Подруги прибыли домой в страшной задумчивости. Было ясно, что никого в квартире Риммы милиции обнаружить не удалось. И все же это не успокаивало, Римма исчезла. Ни живой, ни мертвой ее до сих пор нигде не было.

– Я поняла, – вздохнула Люся, – это ее Кислицын. Больше некому.

– Ты знаешь, мне почему-то тоже так кажется, – поддержала ее Василиса. – Сама подумай: мы приходим в гости, на хозяйку и не собираемся покушаться, сидим ждем, когда нам вынесут пирог, а тут вдруг заявляется этот Кислицын, тычет в нас собакой, а потом еще и спрашивает, где Римма!

– Дураку понятно, хотел от себя подозрение отвести.

– И тут он сразу убивает двух зайцев.

– И зайцев тоже?

– Люся, я образно! Он убивает двух зайцев: отводит подозрение от себя и нас ставит в дурацкое положение, то есть мы не можем сообщить в милицию, потому что нас же первых и станут подозревать, а он… Ну он забирает собаку и преспокойно уходит домой.

Люся напряженно думала.

– А потом он возвращается, так, что ли? – недоверчиво спрашивает она. – Трупа-то дома нет.

– Н-ну, может, и возвращается. Это уже мелочи, Люся. Главное, что этот Кислицын очень неприятный тип. Ведь ты смотри: он сначала прикидывается, что чем-то там заболел… душевно и посему никого не может видеть…

– Ага! А когда мы его подкараулили, так совсем на испуганного похож не был.

Несмотря на поздний час, надрывно затрещал телефон.

– Кому это в одиннадцать приспичило? – набычилась Люся, но, взяв трубку, сладко пропела: – Алло? Людмила слушает… Кто?.. Матвей Артемович? Почему же не помню, я вас просто не знаю! Какой борзый? Ах, с борзой?! Вам мой телефончик Наташа Бедрова дала? Конечно-конечно, как я могу вас забыть! Вы же такой славный милл…ый такой, в белых тапочках, как же, помню! В такой идиотской шапочке еще… Нет-нет, мне очень нравится, не стоит на собачью площадку шляпу кашемировую… Ну конечно… да… да… Буду рада…

Люсенька еще минуточку поворковала сладко и нежно прижала пищащую трубку к груди.

– Вася, он меня нашел. Мой принц… мой богатенький Буратино отыскал меня! Вася, как ты думаешь, мне еще не поздно поменять климат?

Никак подруга всерьез собралась покупать домик на Мальдивах, потому что глаза ее уже не видели старую «хрущевку», а блаженно взирали куда-то за окно. С Василисой же совершенно не было никакой возможности предаваться грезам. Тем более таким, в которых для нее не было места.

– Люся, это не он тебя нашел, это твоя Наташа Бедрова его на тебя натравила, она наверняка не знает, что у старичка миллионы в ночном колпаке зашиты.

– Какая славная девушка…

– Вот и я про то же. У меня идея! – решительно уселась Василиса за стол и вытащила все тот же потрепанный листок. – Нам необходимо вывести Кислицына на чистую воду, так?

– Угу.

– Нам он уже не доверяет, и лицами своими мы ему уже все глаза намозолили, так я чего придумала: надо Наташу к этому делу подключить, пусть познакомятся.

– А чего знакомиться, они знакомы, – очнулась от миражей Люся. – Она мне сама рассказывала. Только близкого знакомства у них не получилось, потому что Римма себе его предназначила. А теперь чего уж… пусть Наташа хотя бы делу поможет.

– Вот и хорошо, значит, мы завтра с ней обо всем договариваемся. Только надо что-то придумать, не хочется мне карты открывать. Они как-никак знакомые, а мы с тобой для них кто? Нет, Люсенька, согласись, до такой идеи ты бы не додумалась никогда!

Люся тяжело вздохнула:

– Может, и додумалась бы, но уж точно бы не предложила. Я ей и без того все мозги «богатым братцем» запудрила. Девчонка на знакомство надеется, а у меня не то что богатого, даже самого завалящего брата никогда не водилось… теперь вот… Кислицына ей…

– Не переживай, после операции мы ей обеспечим принца: Витя Потапов – чем не рыцарь? – нашлась Василиса. – Я вижу, из них выйдет прекрасная пара. Она волшебно мила и беззащитна, он… он… ну тоже ничего…