Электронная библиотека » Мари-Франсуа Горон » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 11 января 2024, 12:00


Автор книги: Мари-Франсуа Горон


Жанр: Исторические приключения, Приключения


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Между тем, вскоре после разговора с господином Буржуа, мне предстояло еще более тягостное испытание.

Я был вызван к господину Гортелу, который вел следствие по нашему делу.

Как ни странно, но безусловно верно, что всего более трусят именно те, которым приходится судить или помогать правосудию.

Говорят, что жрецы не могут без улыбки смотреть один на другого, что же касается жрецов правосудия или полиции, то когда они встречаются в кабинете судебного следователя, то всегда какой-нибудь из них делает гримасу.

Как бы там ни было, но я, наверное, столь же неповинный в подмене документов, как и сам господин Гортелу, чувствовал себя очень неловко в кабинете этого чиновника.

Господин Гортелу употребил по отношению ко мне способ, довольно часто применяемый судебными следователями. Господин Гортелу пригласил меня в качестве свидетеля, потом, когда я дал свои показания, он объявил мне:

– Теперь я обращаюсь к вам уже не как к свидетелю, а как к обвиняемому.

Само собой разумеется, что для меня, которому не в чем было признаваться, это не особенно изменяло положение. Но сколько можно видеть примеров, когда несчастные, запуганные этой неожиданной переменой тона, начинают говорить такую чепуху, что могут показаться виновными!

Признаюсь, даже я, при полном спокойствии совести, почувствовал некоторое смущение, когда этот милейший господин Гортелу прочел мне параграф из свода законов: «Каждый судья, администратор, чиновник или общественный деятель, который уничтожит, подменит, утаит или подделает бумаги и документы, порученные ему по долгу службы, будет наказан срочной каторгой».

– Предсказываю вам, господин Горон, – добавил он своим мягким голосом, – что другие согласятся во всем признаться, когда увидят, что вас можно отправить на двадцатилетнюю каторгу.

Я не мог удержаться, чтобы не ответить ему с улыбкой:

– Вы забываете, господин советник, что минимум срока – пять лет.

Господин Гортелу довольно часто вызывал меня в свой кабинет, и именно в его приемной я познакомился с господином Вильсоном. По странной случайности, я не только не знал, но даже в глаза не видел человека, из-за которого мне пришлось отвечать.

Однажды, ожидая очереди, чтобы войти в кабинет Гортелу, я был в довольно скверном расположении духа и от нечего делать барабанил пальцами по стеклу. Легкий шум заставил меня обернуться. Я увидел только что вошедшего господина с немного сгорбленной фигурой и без труда узнал господина Вильсона по длинной рыжеватой бороде, так как его портреты в то время фигурировали во всех журналах и витринах книжных магазинов.

Он с большим вниманием рассматривал висевшие на стенах портреты членов суда и как будто напрягал память, чтобы припомнить тех, которым он оказал услуги.

Господин Вильсон обернулся и тотчас же с улыбкой направился ко мне.

– Кажется, вы господин Горон? – сказал он.

– Совершенно верно, – ответил я, – и удивляюсь вашему спокойствию.

– Ба! – воскликнул он, по-прежнему улыбаясь. – Не хотите ли сигару? – и вынул портсигар, наполненный гавайскими сигарами.

– Извините, – произнес я очень сухо, – если вам положение кажется забавным, то мне оно представляется очень скверным.

В эту минуту вошел господин Граньон и засмеялся, увидя господина Вильсона, настойчиво протягивавшего мне свой портсигар, тогда как я делал вид, что не замечаю этого.

– Полно, Горон, – сказал мне господин Граньон, – вы можете принять сигару, это вас не скомпрометирует.

В эту минуту я был приглашен в кабинет господина Гортелу, который любезно хотел мне напомнить, что максимум наказания – двадцать лет каторжных работ!

Это был единственный случай в моей жизни, когда я говорил с господином Вильсоном, этим странным человеком, который своим молчанием и спокойствием сумел отразить все нападки, которым подвергался.

В том настроении, в котором я находился, меня, понятно, не могла особенно тронуть тогдашняя политическая буря – падение Греви и избрание Карно.

Я вздохнул с облегчением только 13 декабря, когда следственная комиссия, назначенная палатой по нашему злосчастному делу, признала мою полную невиновность.

В заключение я не могу не упомянуть о последней очной ставке между моим бывшим начальником и мной в кабинете Гортелу. И я не забуду никогда, с каким благородством и твердостью господин Граньон старался меня выгородить.

– Господин Горон, – сказал он, – исполнил только свой долг, он действовал исключительно по инструкциям, получаемым от меня, следовательно, на него никоим образом не может падать ответственность за все случившееся. Впрочем, этой ответственности я также не могу принять на себя, так как действовал по приказанию моих начальников. Что касается писем, то я заверяю честью, что не сжигал и не уничтожал ни одной бумаги из дела. Больше я ничего не могу сказать.

На следующее утро я был вызван господином Буржуа, преемником господина Граньона в должности префекта полиции.

– Следствие разъяснило, что вы только исполнили ваш долг, – сказал он, – теперь я считаю своим долгом утвердить назначение, сделанное моим предшественником. Прошу вас возвратиться к исполнению ваших обязанностей начальника сыскной полиции.

На этом заканчивается моя роль в пресловутом процессе о продаже орденов, который, если можно так выразиться, проложил дорогу всем последующим скандалам…

Говорят, мелкие причины порождают великие последствия. В данном случае вся история разгорелась от того, что госпожа Лимузен отказалась возвратить платье, которое одолжила у возлюбленной господина Z. И вот, результатом этой дамской ссоры стал донос господина Z. Граньону!

Действительно, этот факт был установлен показаниями обеих женщин.

Впрочем, одного случая еще недостаточно, чтобы вызвать великие события, которые иногда влияют на судьбу наций, для этого необходимо еще сообщество человеческих страстей.

В этом скандале страсти разыгрались во всю ширь. Это было нечто вроде современного террора, с той только разницей, что в прежнее время люди отправляли своих политических врагов на гильотину, а нынче стараются их обесчестить.

Часть вторая
Глава 1
Три трупа

17 марта 1887 года, в седьмом часу утра, к привратнице дома номер 17 на улице Монтень прибежала озабоченная старуха Антуана, приходящая кухарка некой шикарной дамы мадам де Монтиль, занимавшей в том же доме довольно большую квартиру на втором этаже.

– Это странно, – говорила она, – я уже три раза стучалась в двери кухни, но Анетта мне не открывает.

– Вчера у них были гости, кто-то приходил очень поздно. Вероятно, Анетта спит, как и ее госпожа. Позвоните еще, в конце концов, она услышит, – посоветовала привратница.

Старуха поднялась по черной лестнице и опять принялась звонить.

После долгих и тщетных ожиданий она, не слыша никакого шума в квартире, вернулась к привратнице, сильно встревоженная.

– Наверное, случилось несчастье, Анетта никогда так долго не спала. Во всяком случае, мои звонки могли бы разбудить маленькую Мари.

Привратница Лакарьер, заботившаяся главным образом о репутации своего дома, ответила ей в ту минуту, когда почтальон принес письмо.

– Полно, моя милая, какой вы ребенок! Ничего не может случиться. Хотите, поднимемся вместе по парадной лестнице, и вы увидите, что нам откроет сама мадам де Монтиль.

Обе женщины быстро поднялись на второй этаж и принялись звонить так усердно, что оборвали звонок.

Из квартиры никто не отзывался, только две собачки госпожи де Монтиль жалобно выли.

Тогда привратница, в свою очередь, встревожилась не на шутку.

– Посидите в сторожке, – попросила она старуху Антуану, – а я сбегаю за комиссаром.

Она отправилась в комиссариат квартала Руль, находившийся тогда на улице Беррье. Господин Крено только что пришел в канцелярию. Он тотчас же вызвал доктора Пиетри и слесаря и последовал за привратницей в дом номер 17 на улице Монтень в сопровождении секретаря и инспектора.

Как только дверь поддалась напору, в прихожей, ярко освещенной, благодаря открытым дверям в салон, они тотчас же увидели красные пятна на ковре.

Слесарь, шедший впереди, проник в столовую, но с ужасом попятился назад.

– Труп! – воскликнул он сдавленным голосом.

Действительно, он увидел в коридоре тело Анетты Гремери, горничной госпожи де Монтиль. Она лежала навзничь поперек порога, среди большой лужи крови.

Несчастная была в ночной рубашке и в юбке, чепчик валялся подле трупа на полу. На ее шее зияла глубокая рана длиной двадцать сантиметров. На правом плече виднелось еще несколько ран с запекшейся кровью.

Очевидно, бедняжке был нанесен удар именно в ту минуту, когда она менее всего этого ожидала. На лице не запечатлелось никакого выражения ужаса. Она свалилась, как подкошенная, и смерть наступила мгновенно.

Господин Крено прошел через коридор в комнату Анетты Гремери и приблизился к постели, на которой виднелись кровавые пятна.

Маленькая Мари, дочь служанки, спавшая в одной постели с матерью, была зарезана так же, как и мать.

Труп скорчившегося ребенка был закрыт одеялом. Малютка оказалась почти обезглавленной, ее головка со смоченными кровью волосами держалась на одной тоненькой полоске кожи.

Правая рука, которой малютка инстинктивно пыталась обороняться, была покрыта глубокими порезами.

С привратницей сделался обморок, старуха-кухарка рыдала, опустившись на кресло.

Полицейский комиссар и его агенты, онемев от ужаса, смотрели на эту сцену.

– А хозяйка? Что сталось с ней? – воскликнула вдруг Антуана.

Господин Крено попросил, чтобы ему указали комнату госпожи де Монтиль. Он вошел туда первый.

Госпожа де Монтиль, почти обнаженная, в разорванной сорочке из тонкого батиста, лежала на ковре возле кровати с простертыми к стене руками и с обагренным кровью лицом.

Искаженные черты лица жертвы, выражение ужаса, застывшего в широко открытых глазах, доказывали, что она-то уж, наверное, предвидела удар, сразивший ее.

Этот удар был ужасен.

Госпожа де Монтиль была зверски зарезана. Сила убийцы была так велика, что он перерезал ей горло, почти рассек ее правое плечо.

На левой руке уцелел узенький браслет, а тоненькая золотая цепочка с бриллиантовым крестиком глубоко врезалась в зиявшую на шее рану.

Положение трупа, так же как и маленькое кровавое пятно на краю матраса доказывали, что удар был нанесен в ту минуту, когда она сходила с постели.

Над кроватью виднелось кровавое пятно, казавшееся черным на красной обивке. Жертва так сильно рванула за шнурок звонка для вызова прислуги, что наполовину оборвала его… По всей вероятности, Анетта Гремери, разбуженная этим звонком, поспешила к своей госпоже, но убийца встретил ее на пороге столовой.

Господин Крено приказал оставить трупы в том положении, как они были найдены, и запретил что-либо трогать в квартире. Затем, когда доктор Пиетри составил медицинский протокол, Крено послал в префектуру телеграмму, чтобы уведомить сыскную полицию.

Процедура составления протокола нарушалась только жалобным воем двух маленьких собачек, которые забились под диван, откуда их никакими силами нельзя было выманить.

– Дик! Лили! – позвала кухарка.

Заслышав знакомый голос, оба крошечных мопсика перестали выть и выглянули из своего убежища.

Тогда привратница первая сделала замечание.

Как могло случиться, что этих собачек, которые при каждом звонке поднимали лай, нынешней ночью вовсе не было слышно?

Это был день карнавала. Когда господин Тайлор и я садились в фиакр, чтобы отправиться на улицу Монтень, нам попадались навстречу экипажи с сидевшими в них масками.

Женщины, дрожавшие от холода в своих легких декольтированных костюмах, бросали нам увядшие цветы, – и я машинально сохранил в руках маленький букетик, поднимаясь по лестнице дома номер 17 на улице Монтень.

Немного сконфуженный своей рассеянностью, я с досадой бросил цветы в передней, и букетик упал как раз в лужу крови около дверей столовой.

Еще на лестнице, где мы несколько минут ожидали прибытия господина Бернара, прокурора республики, и господина Гильо, судебного следователя, Крено предупредил нас о страшном зрелище, которое предстанет перед нашими глазами. Мне уже приходилось констатировать несколько убийств, но никогда еще я не видел такой бойни.

Когда мы вошли, господин Бернар сделал замечание, что мы буквально ходим по крови, а вечером, раздеваясь, я заметил, что края моих брюк были испещрены мелкими красными пятнышками.

Господин Крено получил от прокурора республики маленький выговор за позднее уведомление судебных властей. Преступление было открыто в семь часов утра, а прокурор узнал о нем только в двенадцать. Тогда отчасти в передней, отчасти на площадке лестницы между комиссаром полиции и магистратами произошло объяснение. Скоро прибыл префект полиции господин Граньон, также только что узнавший о чудовищном преступлении.

Только тогда все объяснилось. Крено отнюдь не был виноват в этом опоздании. Тотчас по составлении протокола он приказал своему секретарю телеграфировать в префектуру, и тот немедленно исполнил это.

Оказалось, что телеграфист все перепутал. Не умея пользоваться аппаратом, он телеграфировал:

«Три женщины подверглись нападению (assaillies) на улице Монтень», вместо: «Три женщины убиты (assassinees)…», и, конечно, никто не обратил большого внимания на такой банальный случай. Видя, что из префектуры никто не является, господин Крено был вынужден послать туда одного из своих агентов.

В тот день я понял, насколько смешны рутинные порядки нашей полиции, если в таком большом городе, как Париж, начальник сыскной полиции не имеет телефона!

С тех пор прошло много лет, я оставил сыскное отделение, на мое место поступил господин Кошефер, но и он также не имеет телефона.

Злоумышленники могут сговариваться между собой по телефону, они могут получить быстро и просто уведомление о прибытии полиции, тогда как нужен целый ряд формальностей, прежде чем начальник сыскной полиции и судебные власти будут уведомлены о преступлении, совершенном в Париже.

Господин Гильо был очень энергичный и преданный своему делу судебный следователь. Для установления истины он не брезговал ничем и очень обстоятельно расспрашивал у доктора обо всех технических подробностях, которые могли ему пригодиться.

Все три несчастные жертвы были убиты одинаковым способом и, по всей вероятности, одной и той же рукой. Убийца действовал, что называется, «в приступе безудержной ярости». Он зарезал трех женщин точно баранов. Схватив их за волосы, он быстро запрокидывал им голову и перерезал горло.

Уже с первого осмотра стало очевидно, что мотивом преступления был грабеж. Мы нашли на полу разорванный портфель, в котором порывисто и нетерпеливо шарил убийца, оставивший на нем следы окровавленных пальцев. Маленькая копилка была разбита, связка ключей еще оставалась в денежном шкафу, который негодяю не удалось открыть, по всей вероятности, по незнанию замка. Около замочной скважины виднелись кровавые следы его пальцев.

Чтобы совершить убийство, злодей принял предосторожности и совершенно разделся. В салоне около ковра виднелся след босой мужской ноги. Отпечатки пальцев были вполне ясны.

Очевидно, убийца несколько часов буквально топтался в крови. Ежеминутно мы находили на паркете пятна еще не просохшей крови. Затем убийца отправился в уборную и там тщательно умылся. Вода в ведре была красная, и несколько запачканных полотенец свидетельствовали об его старательном омовении.

Один агент, кажется – Жом, которого мы привезли с собой, нашел под рукой госпожи де Монтиль окровавленную мужскую манжетку, в то же время доктор Пиетри принес нам другую, которую он вынул из-под головы Анны Гремери.

Со своей стороны, я заметил на полу длинную полосу стеариновых капель, составлявших как бы дорожку от стула к стулу, и, следуя по этому направлению, я дошел до окна. Машинально подняв штору, я увидел мужской желтый кожаный пояс, на внутренней стороне которого было довольно ясно написано китайскими чернилами: «Гастон Геслер».

Журналисты уже запрудили лестницу, огромная толпа народа теснилась у подъезда, жильцы и слуги соседних квартир пробрались в переднюю. Мы были вынуждены закрыть двери, чтобы остановить наплыв любопытных.

Господин Тайлор в полуоткрытой шифоньерке нашел письмо, положенное на довольно видном месте и написанное на простой почтовой бумаге. Это письмо было помечено 14 марта, и подле находился конверт со штемпелем городской почты того же числа. Господин Тайлор прочел нам это странное послание:

«Дорогая моя Гин!

Я только что приехал из Нанси. Если ты не отправишься в театр, я зайду к тебе завтра утром. Во всяком случае, если Поль не намерен тебя сопровождать, я буду у тебя в одиннадцать часов утра. Твой портрет почти уже готов, так как у меня было достаточно времени окончить ретушевку твоего платья.

Я заплатил пятьсот франков, которые ты мне одолжила. Это несносное животное – кредитор начинает меня раздражать. Еще раз благодарю за одолжение.

Густав сказал мне, что Мари при смерти, я навестил ее. Бедная малютка! В каком она печальном положении. Воздержись рассказывать кому бы то ни было о деле, которое я имел в Нанси, впрочем, ведь ты сама не знаешь еще истины. Во всем этом я абсолютно не виноват. Итак, до завтра, единственная моя надежда. Целую тебя горячо и нежно.

Гастон.

P. S. Надеюсь, что ты, так же, как всегда, разорвешь это письмо, чтобы оно не попало в руки Поля».


– Черт возьми, – сказал кто-то из нас – две манжеты, пояс, письмо – равносильны четырем визитным карточкам, оставленным по неосторожности! Но это уже слишком много со стороны такого предусмотрительного убийцы, каким кажется этот злодей.

В нашем деле, даже не обладая пылким воображением, нетрудно было догадаться, что убийца искусно подготовил инсценировку. Я даже заметил, что эти стеариновые пятна на ковре, по всей вероятности, были сделаны умышленно, чтобы показать, будто он искал свой пояс на всех стульях, но не мог его найти…

Когда с манжет была осторожно стерта кровь, мы заметили клеймо фабриканта в Нанси и метку, сделанную чернилами: Gaston Geissler.

Положительно, казалось невероятным, чтобы убийца оставил столь явные улики. Тем не менее случается, что преступники, подготовив весь план с дьявольской хитростью, вдруг неожиданно совершают глупейшие промахи.

Все мы сильно сомневались в значении этих странных вещественных доказательств и в то же время невольно говорили себе: «А впрочем, как знать?»

Убийца, бесспорно, был любовником жертвы, постель оказалась смятой, как будто на ней недавно лежали двое людей, к тому же мы уже узнали, что госпожа де Монтиль была кокоткой.

Мы прошли в столовую, где господин Гильо сел за большой стол, около него поместился секретарь, и они наскоро стали записывать собранные сведения. Затем они приступили к предварительным допросам.

Что касается меня, то я занялся внимательным обзором квартиры.

Госпожа де Монтиль, очевидно, была женщина с большим вкусом. Ее столовая была обита темной материей, на фоне которой выделялась изящная и грациозная мебель в стиле Людовика XV. Салон был меблирован в стиле Людовика XVI, на стенах красовались картины известных и даже знаменитых мастеров, масса безделушек придавала этой комнате очень уютный вид. Смежный с салоном будуар был обит черным атласом, вокруг стен стояли широкие, мягкие диваны, кресла и большой туалетный стол. В противоположность будуару, спальня была обтянута пунцовым атласом. Почти посреди комнаты возвышалась большая кровать черного дерева с балдахином, подле располагался изящный маленький шкафчик, на котором стояла лампа и лежало несколько книг. Одна из них оставалась открытой. Это был роман под заглавием «Игрок», мелодраматичный рассказ об убийстве продажной женщины ее любовником с целью грабежа.

Чтение было прервано на предпоследней главе, странице 289.

По странному стечению обстоятельств последние строки главы заключали следующие слова: «Жюль, сойдя с постели, взглянул при свете ночника на свою любовницу и подумал: „Она спит…“ Тогда, схватив кинжал с рукояткой слоновой кости, он убил ее!»

Самые удивительные стечения обстоятельств, изобретенные фантазией романиста, никогда не достигнут такой драматической интенсивности, какой располагает случай.

В комнате Анны Гремери, на постели, где лежал труп маленькой Мари, были найдены окровавленные тетрадки катехизиса, которые девочка перечитывала на сон грядущий, так как наутро ей предстояла конфирмация!..

Между тем господин Гильо, при первой же проверке собранных господином Крено свидетельских показаний, встретился с фатальными затруднениями в восстановлении хотя приблизительно приметы убийцы! В тот день я окончательно убедился, что рассказы всех этих привратниц, соседок и прочих не только не представляют никакого значения для правосудия, но чаще всего дают выигрышные аргументы ловким адвокатам.

На этот раз, в особенности, разногласия в показаниях имели важное значение, так как они были записаны в официальных протоколах комиссара полиции. Впоследствии же они послужили к созданию настоящей легенды о брюнете небольшого роста.

Привратник Захарий Лакарьер говорил:

– Около одиннадцати часов кто-то позвонил. Мимо меня прошел мужчина, на вид очень приличный, в высокой шляпе, с приподнятым воротником пальто. Проходя, он сказал: «К госпоже де Монтиль» – и, не спрашивая номер квартиры, стал подниматься по лестнице.

Газ на лестнице был уже потушен, так что Захарий Лакарьер не мог рассмотреть цвета пальто, но он помнил, что гость был высокого роста, широкоплечий и с черными усами.

Показания привратницы Елизаветы Пулэн, жены Лакарьера, были несколько иные.

8 марта она видела, что к госпоже де Монтиль приходил небольшого роста шатен.

– Я уверена, что это тот самый! – говорила она.

Тетушка Антуана, как фамильярно называли кухарку в доме, дала еще более странные объяснения.

– Да, я видела у барыни брюнета небольшого роста, – говорила она, – но я не узнала бы его теперь. Мне показалось, что он не из высшего круга. Впрочем, за последнее время барыня изменила привычки и принимала всех.

Привратница и кухарка не сходились даже в определении цвета волос предполагаемого убийцы. Однако обе они утверждали, что он был известен под прозвищем Гренгалэ. Привратница сказала господину Крено, что она уверена, что видела накануне именно этого человека, однако перед следователем она не так настойчиво утверждала это, сначала сказала «да», а потом «нет».

Итак, мы имели только эти сбивчивые определения примет и сомнительные вещественные доказательства, оставленные убийцей. Этого было очень мало.

Кухарка отправилась домой в 10 часов вечера, когда барыня была еще со своим старым другом, господином X., бывшим торговцем лошадьми.

Привратница видела, как господин X. ушел в 10½ ч. Он не мог быть убийцей. Этот человек был известен во всем квартале и пользовался прекрасной репутацией, так что подобное подозрение не могло его коснуться.

– Тем более, – говорила старая кухарка, – что он оставался постоянно неизменным другом даже тогда, когда барыня имела сердечные огорчения!

Что Мария Реньо (настоящее имя госпожи де Монтиль) имела сердечные огорчения, доказывают следующие ее собственноручные заметки в записной книжке. Вот этот странный дневник дамы полусвета:

«Моя сестра умерла 28 февраля 1886 года.

Д. разбил мое сердце 3 февраля 1887 года.

Я хотела бы умереть.

Постараюсь забыть, иначе я буду способна наложить на себя руки. Я, плакавшая во всю свою жизнь только после смерти матери и сестры и три раза от злости, плачу теперь каждый день.

Д. уехал сегодня в девять часов утра. После его отъезда со мной сделалась истерика, длившаяся полтора часа. Но я не хочу, чтобы он знал, как я страдаю, он недостаточно меня любит и не поймет.

Я сделала все, чтобы развлечься и отомстить, но я не могу любить другого. Никто не заменит мне Д.».


Полиция и судебные власти, прежде всего, должны были установить тот факт, что после ухода господина X. – давнишнего покровителя госпожи де Монтиль – к ней приходил другой субъект. Затем было необходимо, чтобы медицинский осмотр точно определил время совершения преступления.

Что касается первого пункта, то в этом отношении свидетельские показания были точны и замечательно единодушны.

Привратник после ухода господина X. только два раза открывал дверь. В первый раз – для господина, который, проходя мимо, сказал: «К госпоже де Монтиль», во второй раз – для одного квартиранта, возвратившегося в два часа ночи.

По всему видно было, что дом не особенно усердно охранялся и привратники, получавшие от госпожи де Монтиль сорок франков в месяц за то, чтобы ничего не видеть, кстати уж ничего не слышали… Но показания привратника и упомянутого квартиранта совершенно совпадали, и было очевидно, что в ту ночь к Марии Реньо пришел только один человек.

Это подтверждалось также медицинским осмотром. Доктора категорически заявляли, что все раны жертвы были нанесены одной и той же рукой.

Относительно времени совершения преступления некоторые из обитателей дома сообщили нам кое-какие указания.

Некий доктор M. рассказал следующее:

– Я живу этажом ниже, и моя квартира приходится как раз под квартирой Марии Реньо. Ночью я ничего не слышал, но около шести часов утра я был разбужен шумом шагов человека, спускавшегося по лестнице, одна стена моей комнаты выходит на лестницу.

Когда мы спросили господина M., уверен ли он, что по лестнице спускался один человек, а не двое, он решительно объявил:

– Наверное, один, и это не мог быть какой-нибудь поставщик, так как они всегда проходят по черной лестнице.

Экономка господина M., госпожа Лебланд, дала еще более точные показания.

– Моя комната, – сказала она, – приходится под комнатой Анны Гремери. Между пятью и шестью часами утра я услышала падение тела и пронзительный детский крик, потом хрипение. Минут двадцать спустя я услышала, что кто-то сходил по лестнице.

Итак, становилось очевидным, что преступление было совершено в пятом часу утра, затем убийца ушел, как только входные двери были открыты.

– Я ежедневно открываю двери в шесть часов утра, иногда немного раньше, – сказал нам Захарий Лакарьер.

Таким образом, мы выяснили три пункта:

1. Убийца был один.

2. Преступление было совершено под утро. Последнее обстоятельство окончательно подтверждалось вскрытием.

3. Убийца был любовником госпожи де Монтиль и, по всей вероятности, таким, какого на парижском жаргоне называют «сердечный друг», так как он проник в квартиру почти тайком, после ухода любовника, который платил.

Но на этом кончались все наши сведения.

В салоне на столе стояло большое блюдо с визитными карточками, некоторые из них пожелтели от времени, другие казались совсем новенькими. Мы просмотрели второпях всю эту огромную кипу карточек, но ни одно имя не привлекло нашего внимания. Кухарка и привратница сообщили нам некоторые подробности. У госпожи де Монтиль было два солидных покровителя: один – негоциант, дававший ей тысячу франков в месяц, другой – старый рантье и давнишний друг, дававший только четыреста франков. Кроме того, были еще случайные доходы от одного очень элегантного капитана и многих других.

Впрочем, не эта специальная сторона доходов интересовала нас более всего. Для нас гораздо важнее было знать о расходах.

В том душевном настроении, в котором находилась госпожа де Монтиль, и, судя по отрывкам из ее дневника, было ясно, что несчастная женщина хотела изведать бескорыстную любовь… которая, без сомнения, как в большинстве случаев, обходилась ей очень дорого!

Но кто же был ее избранником? Кухарка не была посвящена в сердечные тайны своей госпожи, ее наперсницей была Анна Гремери, безмолвный труп которой лежал теперь перед нами. Мы догадывались, что, быть может, имя преступника имеется в числе визитных карточек, которые мы пересматривали, тщетно ища на каждой из них какого-нибудь особенного знака, указывающего убийцу.

Судебное следствие по заведенному порядку началось восстановлением всей биографии госпожи де Монтиль.

Имя Режина де Монтиль было только одним из тех громких псевдонимов, которые сплошь и рядом избираются дамами полусвета. Настоящее же имя несчастной женщины было Мария Реньо, как я уже упоминал выше, а потому метки на ее белье и серебре носили инициалы «М. Р.».

Дочь нотариуса в Шалон-сюр-Соне, который, продав свою контору, впал в крайнюю бедность. Мария Реньо приехала в Париж, подобно многим другим, искать счастья.

Ее жизнь была банальным романом всех хорошеньких девушек, попавших в полусвет. Эта история до того проста и ординарна, что мне кажется излишним рассказывать ее пролог… Одно только нас интересовало: это – ужасный эпилог, а первые любовники Марии Реньо нам были совершенно безразличны. Мы стремились узнать только последних, самых последних, так как в числе их, наверное, находился убийца.

Первым делом мы вызвали официальных покровителей Марии Реньо и по их указаниям могли вполне точно установить, что мотивом преступления был грабеж. С трупа не были сняты драгоценности, которые мертвая имела на себе в роковой день, зато исчезли другие вещи: кольцо с крупным бриллиантом, серьги с дорогими и крупными солитерами, часы в форме сердечка, браслеты, серьги и прочее.

Когда господин Тайлор и я возвратились в сыскное отделение, мой начальник казался сильно взволнованным, у него никогда не было той веры в успех, которая так необходима, и на этот раз он опять говорил: «Вот еще одно дело, которое никогда не раскроется и за которое все газеты поднимут меня на смех».

Однако он мужественно принялся за дело, так как это было его долгом, и в тот же вечер во все гостиницы и меблированные комнаты были разосланы справки о Геслере, так как вполне возможно, что убийца жил или временно остановился в каком-нибудь меблированном отеле.

Ни господин Тайлор, ни я не возлагали больших надежд на этот след, столь предупредительно оставленный убийцей, тем не менее нужно было им пользоваться хотя бы во избежание нареканий, будто мы пренебрегли ошибкой преступника, к тому же ничего другого мы не могли предпринять.

Геслер! Трудно представить себе, до какой степени это распространенная фамилия, и каждый раз, когда мне попадается на глаза афиша, оповещающая о представлении оперы «Вильгельм Телль», я постоянно вспоминаю, что когда-то проклинал это фатальное имя, по крайней мере, столько же, как и швейцарцы.

Между прочим, мы взяли все визитные карточки, которые были поновее, и наши агенты отправились наводить справки по всем указанным адресам в надежде добыть какие-нибудь сведения от этих лиц, которые могли знать привычки Марии Реньо. В тот день, по крайней мере, шестьдесят человек перебывало в сыскном отделении, но от этого наши розыски не подвинулись ни на йоту.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации