Текст книги "Лис из клана серебра"

С другой стороны темнели деревья. Было плохо видно, поэтому Арин взялся рассказывать.

– Весной здесь зацветает вишня, – указал он на деревья, что окружали храм. – Дальше растет слива и миндаль. – Его глаза игриво сверкнули. – Обязательно придем сюда посмотреть. Зрелище незабываемое.

– Но, – он вернулся к виду на город, – сейчас тоже есть на что посмотреть.

– Это потрясающе, – призналась я, переполненная эмоциями.

Арин радостно просиял в ответ, а потом смущенно стал придвигаться ко мне ближе. Коснувшись меня своим плечом, он якобы разглядывал город. Что тут утаивать? Я делала то же самое. Красивый город – это хорошо, но не настолько, как близость Арина.

Бережно уложив сверток с пирожными на каменные заграждения, я защищала их, словно птенцов. Этот миг был настолько теплым и важным, что на некоторое время мы позабыли о них.

Собравшись с мыслями, я набралась смелости и немного нервно повернулась к Арину. Он тут же расплылся в улыбке, бегло оглядывая меня. Так, собраться и говорить. Да, говорить… Что там говорят?

– Пирожное? – только и смогла произнести.

– А? Да-да, – будто совсем забыл о них Арин.

Сверток оказался между нами, а мы словно стали еще ближе. Это обычные пирожные, и уже нужно их развернуть. И вот ведь странно: я Арина столько раз перевязывала, оказываясь гораздо ближе. Но засмущалась именно сейчас. Боялась смотреть на него открыто.

Он развернул сверток, и я увидела те самые пирожные. Удивительно, но по форме и цвету они были как персики. Разве что меньше.

– Выбирай, – предложил Арин.

Не переставая улыбаться, я присмотрела одно и осторожно взяла его. Арин терпеливо ждал, когда я попробую, но по взгляду было понятно, как сильно он уже сам хотел его попробовать. На миг я задержалась на его глазах, а потом протянула пирожное. Наши взгляды снова встретились – он был удивлен.

– Что? – смутилась я еще больше. – Я тебя кормила все эти недели, а теперь ты не хочешь?

Арин ухмыльнулся.

– Просто… хочу, чтобы ты попробовала первой, – хоть и говорил искренне, все же я видела, как у него слюнки текли.

– Лучше ты, – настаивала. – Вдруг вкус изменился?

– А если так, – сдался Арин и потянулся ближе.

Я ведь и правда кормила его все эти дни, но вот он наклонился за пирожным, а у меня перехватило дыхание. Рука дрожала: я волновалась как никогда. Пирожное небольшое, Арин забрал его осторожно. Думала, укусит кусочек, но он жадничал и ненароком губами коснулся моих пальцев…

Дрожь прошла по моему телу, пока он с удовольствием наслаждался вкусом. Его глаза так пристально заглядывали в мои, что у меня сбилось дыхание.

– Ну… как? – уточнила я нервно. Арин улыбнулся и довольно кивнул.

– Бесподобно, – заверил он. – Но ты права: нужно было попробовать, а то вдруг?..

Он посмеялся, а я взяла пирожное и наконец-то попробовала. Арин был прав. Вкус бесподобен. Сладкое, но не очень, внутри чем-то пропитано, вкус персика, словно аромат, был едва уловимым. Ничего вкуснее я в жизни никогда не пробовала.

– Потрясающе, – восторженно заявила я.

А потом ветер пронесся мимо, и все дружно возликовали. Мы с Арином переглянулись и присоединились к остальным. Если поначалу это казалось немного забавным, то сейчас – будто бы обязательным.

– Не знаю, как ты нашел эту лавку с пирожными, но если кого и посылать за сокровищами, то только тебя.

Арин просиял, радостный, будто это был лучший комплимент в его жизни. Мне от этого стало еще приятнее.

– Я умею искать и находить, – заверил он. – Это всегда было одной из моих лучших черт. Ты еще не пробовала ничего. Я такие вкусности принесу, какие тебе даже не снились.

– Персиковые пирожные потрясающие, – заключила. – Их только в эти праздники делают?

– Свежий урожай.

– Но ведь персики собирают в июле и августе, а сейчас уже сентябрь, – вспомнила я.

– Не тот сорт, который используют при приготовлении этих пирожных, – улыбнулся Арин. – Эти персики поздние. Осенние. Именно благодаря им пирожные получаются такими вкусными.

У нас еще оставалось несколько штук. Арин взглянул на сверток, многозначительно вскинул брови, я смущенно улыбнулась и снова накормила его пирожным. Он с удовольствием насладился его вкусом.

– Знаешь, так определенно вкуснее, – намекая на то, как я его кормила, заметил он.

Его глаза искрились хитростью.

– Конечно, – не доверяла ему я.

– Ну давай, попробуй. – Теперь накормил меня он.

Я смутилась не то слово и только сейчас почему-то заметила людей вокруг. На удивление влюбленных парочек здесь было много. Но это они, а мы с Арином… Кто мы с Арином?

Пирожное и правда было вкусным. Возможно, даже вкуснее, чем если бы я ела его сама.

Я наслаждалась десертом, но потом поймала Арина взглядом – и все внутри замерло. Он смотрел на меня так серьезно, будто что-то понимал – что-то, чего я не озвучивала; что-то, о чем я позволяла себе думать только в самых смелых мечтах. Но вот, как и в легенде о семи ветрах, все вокруг вдруг остановилось, мир готов подождать, я перестала смущаться, заглядывая Арину в глаза. Между нами внезапно только пирожные, но и они лежали где-то сбоку.

Движение ко мне столь естественное, что на миг я потеряла ориентацию в пространстве. Словно так должно было быть, должно было случиться только так и никак иначе. Арин был выше меня на полголовы, поэтому ему приходилось наклоняться, а я… я застыла, задержав дыхание, сосредоточившись на его полуприкрытых глазах, на его губах, со вкусом персикового пирожного.

Касание – и весь мир снова ожил. Толпа вокруг ликовала, приветствовав ветер или?..

Глава 21

Кто-то прошел мимо слишком быстро, Арин чуть отстранился, отвлекся, а я выдохнула и задрожала. Просто прохожие, просто незнакомые. Но я поймала взглядом Арина, дрожа от того, что только что произошло. От тепла его губ…

Его взгляд вдруг спустился ниже, и я только в этот момент заметила, что взяла его за руку. Когда я успела? Даже не обратила внимания.

Перехватил мою ладонь, нежно сжал, собирался с мыслями.

– Юин, – позвал меня он, а мое сердце замерло. – Ты спасла меня, когда я сам не хотел себя спасать. Вернула меня к жизни, когда никто не смог бы меня спасти. Когда ты рядом… мне хочется… жить. Ты наполняешь мою жизнь смыслом. Я даже не знаю, как существовал все это время раньше.

И вновь я делала то, о чем не думала. Подалась ближе и коснулась его губ. Все эти откровения были частью плана, поэтому Арин обнял меня, прижав к себе, случайный стон сорвался с моих губ. Как же безумно я теперь любила вкус персиковых пирожных.

Когда раздались новые крики, я подумала: снова ветер. Но ветра не было. Вокруг внезапно все зашептались, начали переговариваться, меня отвлекло резкое движение. Отстранились. На губах тепло и легкий трепет. Вроде бы там что-то происходило и не самое обычное, но потребуется время. Нужно свыкнуться, как-то пережить необходимость отстраниться еще больше.

И все-таки это неизбежно закончилось, когда женский надрывный крик разрезал благодатную праздничную атмосферу. Арин тут же стал серьезным, приобнял меня, будто защищая, пытаясь уберечь, мурашки побежали по коже от этого жеста. Но я и сама прижалась к нему, обернулась.

На первый взгляд все было обычно: множество людей толпилось вокруг, стояло вокруг храма, замирало на лестнице. Пришлось немного отойти – я забрала оставшиеся пирожные, завернула их и прижала к себе: так не потеряю, – чтобы увидеть улицу внизу. Не совсем понятно, что там случилось: народ негодовал, гадая, что происходит.

Кто-то останавливался, переглядывался, переговаривался, но все смотрели куда-то вправо. Судя по спокойствию, никто даже там не понимал, что…

И тут-то мурашки побежали по телу, когда пламя в фонарях лизнуло воздух, словно юркнувшая в траве змея. Затем все погасло. Фонарь за фонарем, в каждом гас свет, погружая улицу во мрак. Арин сжал меня сильнее, я задержала дыхание.

В последних сумерках гаснувшей улицы я заметила панику. Обычные прохожие начинали пятиться, кто-то торопливо уходил по улице налево. Паника разрасталась, захватывала и тех, кто стоял на лестнице. Кто-то быстрее стал подниматься выше, но и фонари, обрамлявшие подъем, внезапно начали гаснуть.

Несколько девушек закричали, другие подхватили – паника усилилась.

– Хисины! – прозвучало откуда-то сзади, и мы резко обернулись, будто злополучный хисин оказался где-то поблизости.

Нет, просто девушка перепугалась, ее пытались успокоить остальные.

– Их привлекает свет, – внезапно произнес Арин.

Я подняла глаза и вгляделась в его уверенное лицо. Да, он тоже не остался абсолютно равнодушным, напрягся – я чувствовала это, потому что находилась в его объятиях. Но все же с ним было спокойнее.

– Ты уверен? – переспросила я.

Арин словно только сейчас понял, что сказал. Моргнул, взглянул на меня. Видимо, я была взволнована, потому что с ответом он не торопился. Подождал, вздохнул, придал выражению лица спокойствие, которое вселило в меня уверенность. Он коснулся моего лица.

– Все будет хорошо, – пообещал он. – Нам нужно возвращаться в дом Онэро.

Твердо кивнула только потому, что он меня успокоил. Все еще прижимала к себе пирожные, другую руку вложила в ладонь Арина. В отличие от тех, кто пятился назад, Арин отвел меня чуть в сторону, чтобы я следовала за ним шаг в шаг, и двинулся вперед, обходя всех, кто стоял на месте или спешил подняться.

В отличие от тех, кто казался растерянным, Арин будто знал, что делать. Подошел к одному из фонарей, поискал под ним небольшую коробку и поджег палочку. Затем прошел чуть вперед и приблизился к фонарю, который погас, разжег огонь вновь. Тот на удивление не потух. Кто-то наверху зашептался, все зашевелились, но спускаться не думали.

Так мы и шли по коридору тьмы, зажигая свет в каждом фонаре с одной стороны лестницы. Казалось, мы балансировали между светом и тьмой. Наша сторона освещалась, вспыхивала островком надежды, но другая тонула в темноте.

К нашему счастью, благоразумие толпы все же победило. Кто-то двинулся за нами следом по светлому коридору, а внизу еще несколько человек догадались разжечь фонари. Вспомнила разговор с Норио, когда он говорил то же самое о хисинах: свет их привлекал. Странно ведь, почему это происходило сейчас, посреди праздника.

Мы спустились, когда улица уже наполовину снова была освещена. Люди в толпе громко переговаривались. Арин не медлил, сразу же свернул налево и направился по маршруту к дому Онэро. Я так предположила, ведь он об этом ранее упоминал.

Повсюду обсуждали произошедшее, но внятных речей не было. Пока я не прислушалась и не услышала нечто знакомое:

– Похоже, напали на дом Юори.

Юори. Где я слышала это ранее? Что-то действительно… Притормозила. Арин быстро заметил заминку и обернулся. Как-то так получилось, что мы договорились одними взглядами, а он будто дал мне подсказку.

Юори. Когда Рэн пришел рубить миндальное дерево, господин Дэран отругал его за то, что тот туда опять проник или что-то в этом роде. Могло ли это быть как-то связано? Сложно сказать. Но ведь Рэн – мелкий пакостник. Разве же он пойдет дальше и нападет на чей-то дом? Понятное дело, что история во всем этом была непростой, иначе зачем Рэну проникать в дом Юори?

Но что происходило сейчас?..

Кто-то истошно закричал, да так, что кровь стыла в жилах. Это уже не было похоже на обычный испуг: что-то жуткое случилось там, впереди. Но что?..

Повинуясь первобытному ужасу, мы с Арином побежали вперед и быстро свернули на соседнюю улицу. Народу было по-прежнему много, пришлось пробежать сквозь толпу, чтобы разглядеть девушку, что так истошно кричала. Видимо, она была со своим отцом, который пытался ее успокоить. Но она все ревела и кричала.

Наконец удалось добиться ответа на вопрос: «Что случилось?!» – девушка взвыла и указала куда-то вверх.

Мы с Арином тоже посмотрели вверх, ровно как и многие вокруг. И вот тут-то кровь застыла в жилах по-настоящему. Потому что по крыше здания медленно, крадучись уползла во мрак ночи словно бы живая тень!

Кто-то завопил мне в ухо, затем заорали еще, кто-то побежал, народ начал разбегаться в разные стороны.

– Хисин! Хисин! – кричали со всех сторон, указывая на крышу.

Арин быстро прижал меня к себе и защитил. Его тоже интересовала шевелящаяся тень на крыше, но больше он был сосредоточен на мне.

– Арин, – обратилась я. – Это… хисин?

Тяжело вздохнув, Арин то ли кивнул, то ли не услышал моего вопроса – думать можно было что угодно. Кто-то завизжал впереди, и, когда мы взглянули на соседнюю крышу, тень шевельнулась снова.

Не понимала, что вело Арина, но он вдруг бросился вперед. Все еще не выпускал меня, да и я не хотела отставать, просто не мечта всей жизни познакомиться с хисином поближе.

Мы двигались следом, едва улавливая страшные движения тени. Первый раз увидеть ее было шокирующе, но легче не становилось. Другое дело – меня интересовало, зачем Арин следовал за ней.

– Арин, – позвала я, не отставая. – Почему мы идем за ней?

Арин не ответил, лишь свернул на новую улочку. Но в этот раз потерял тень из вида. Здесь, куда только набежала толпа, еще никто не знал, что происходило на соседней улице. Все только выглядывали и переговаривались, обсуждали подробности растревоженной ночи.

Какое-то время мы постояли на месте, но оставался вопрос: были те тени действительно хисином или нет. Это существо скрылось ото всех. Тогда-то Арин наконец-то словно услышал то, что я говорила ему ранее, и посмотрел на меня.

– Я подумал, если проследить за ним, можно узнать, где он обитает.

– Да, но… зачем?

Арин плотно сжал губы – я поняла, что эта тема для него непроста. Но он не спешил делиться со мной подробностями, только смотрел какое-то время. Я не требовала откровенности, просто переживала.

Хорошо, предположим: мы найдем, где прячется хисин. И что дальше? Мурашки по коже от воспоминаний о том, как те шевелившиеся тени скользнули по крыше. На что способны хисины – демоны темных ночей?

Арин об этом не думал, его будто бы что-то тревожило, но решение не делиться этими тревогами он все-таки принял.

– Идем. – Он сжал мою ладонь. – Нужно вернуться в дом Онэро.

Больше мы не разговаривали. И чем дальше уходили от места происшествия, тем тише становилось. Улицы снова полнились праздником, если люди вокруг и восклицали, то от радости или приветствовали ветер.

Арин удивительно хорошо знал дорогу. Вспоминала его признание: наверное, он утаил много печалей и боли, связанных с его жизнью до дома Онэро. Где можно спрятаться, когда дома тяжело? В городе. Я знала об этом мало: мы с отцом редко ссорились. Но иногда бывало. Тогда я уходила гулять по деревне до позднего вечера, исхаживая в округе все до последней тропки по несколько раз.

Несмотря на то что появился злополучный хисин, губы все равно помнили вкус персиковых пирожных. Его губы, его тепло, признание. Он все еще держал меня с нежностью, вел за собой сквозь толпу, иногда оборачивался, следил за тем, чтобы я не потерялась.

Каждый раз, когда ловила его шоколадные глаза в отблесках фонарей, легкую тень улыбки, мое сердце трепетало, словно птица в клетке. Хисин… По какой бы причине ни преследовал, он мог бы делать это дальше.

Но я была рядом, а Арин не собирался подвергать меня опасности. И это было… приятно.

После того как мы ушли подальше от места происшествия, праздник снова накрыл с головой. Но Арин так и не замедлился. Будто он один знал, что праздника сегодня больше не будет. Это печалило, ведь я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Скоро состоится охота, отъезд запланирован через два дня, и что-то мне подсказывало, что мы уже вряд ли выберемся в город поесть персиковых пирожных.

Интуиция? Плохое предчувствие? Может быть, всего понемногу. Поэтому я наслаждалась последними минутами, сжимала в руках пирожные и думала: а почему бы не продлить праздник сегодня вечером у миндального дерева?

Когда мы попали обратно на территорию дома Онэро, я с удивлением отметила, что все как будто изменилось. Повсюду горели огни, но света было в разы меньше. Заметила нескольких слуг, которые вешали праздничные фонари на столбы, а я не знала, что в доме будут праздновать фестиваль семи ветров.

Арин закрыл за собой дверь, но не успел даже взглянуть на меня, как услышал шум. Когда мы уходили этим вечером, слуги спешно собирались и готовились к отбытию на охоту. Но сейчас была другая обстановка, да и к тому же мы минутами ранее видели хисина. Я только сейчас это до конца осознала.

До сегодняшнего дня думала, что хисины – это всего лишь сказки. Но то существо в тенях – до сих пор не по себе от этого воспоминания.

Арин тоже все еще был немного на взводе, поэтому спешно пошел по галерее в сторону главного двора: крики раздавались именно оттуда. Мельком в голове пронеслась мысль, что там может быть, но до последнего не хотелось в это верить. Жаль, что желания не всегда сбывались.

Стоило только выйти, как мы тут же присоединились к толпе слуг, наблюдавших за схваткой Рэна и Этари. Ну как схваткой? Вначале, возможно, это и была схватка. Сейчас же оба валялись по земле, а многочисленные слуги пытались их разнять. Первый вопрос: где Норио? А вон он. Сидит на земле и пытается прийти в себя. Судя по ошалевшим глазам, полагаю, ему уже здорово досталось.

Арин выпустил мою ладонь, и пока я соображала, что случилось, он уже вклинился между братьями и каким-то чудом смог их разнять. Слуги, боявшиеся до этого момента обоим навредить – или они за себя боялись, – тут же схватили их и развели в разные стороны двора.

Арин остался с Этари. У последнего был подбит глаз, кровь лилась из разбитой губы. Рэн тоже выглядел заметно помятым. Волосы торчали во все стороны, рассечена бровь – оба хороши.

– Ох-ох-ох! – носилась по двору между обоими госпожа Синь.

– Что произошло? – спросил Арин Этари.

– Ничего нового. – Сплюнул кровь он. – Идем.

– Стойте-стойте! – вмешалась я, преградив путь. – За мной.

– Чего?.. – не понял Этари, но я взглянула на Арина, и тот решительно кивнул.

– За ней! – поддержал он, и Этари ничего не оставалось, кроме как идти следом.

– Господин! Господин! – Полз за нами Норио.

Кто-то из слуг помог ему подняться. Перед тем как свернула в сторону кухни, обернулась и поймала взглядом Рэна. Он все еще не видел никого и ничего, кроме брата. Ненавидел. Как и всегда. Нас догнали слуги.

– Сян, неси лекарства, – попросила я.

– А может, в лазарет?

– Сначала глаз, потом остальное. – Никто пока не понял, почему я так уверенно шагала к кухне, но Сян кивнула и побежала.

Я же торопливо заскочила на кухню, где осталось всего несколько поваров, и потребовала кусок мяса из погреба. Обернулась и увидела перекошенное от удивления лицо Этари. Он уже был не рад, что пришел, да и Арин выглядел так, будто полностью меня поддерживал, но решительно не понимал, что происходит. Я кивнула на стул, куда Арин Этари и усадил, а затем, пока господин открывал рот, чтобы спросить, какую дикость я собиралась совершить, уже положила на воспаленный глаз кусок мяса.

Повисла звенящая тишина.

– Если хочешь, чтобы он открылся в ближайшие дни, сиди смирно, – приказала я.

Здоровый глаз Этари посмотрел на Арина – последний лишь пожал плечами, мол: «Я ничего не знаю, меня она вылечила», и неуверенно переступил с ноги на ногу.

Прибежала Сян с котомкой лекарств, Этари внимательно следил за всем. К нам доковылял Норио. Бросил в мою сторону рассредоточенный, но злобный взгляд, я же взялась останавливать кровь на губе Этари. Он дернулся – такое чувство, будто боялся меня. Но когда я сказала: «Прижми» – выполнил. Подозвала к себе Норио. Тот надулся и воинственно нахмурился.

– Я в порядке! – гордо заявил он и рухнул, как подкошенный, на пол.

Счастье, что тут народу было полным-полно. Еще и госпожа Синь как ужаленная носилась между кухней и лазаретом, наблюдая за наследниками. Прибежит, заглянет: «Ох-ох-ох!» и бросится обратно.

Норио тоже усадили. Один из крепких парней встал сзади, удерживая беднягу так, чтобы тот снова не упал. Нанесла ему мазь на виски, завязала повязку вокруг головы, оставив травы. Сунула под нос масло – Норио дернулся, но деваться было некуда: его держал слуга. Принял лекарство – я стала раздавать указания, как правильно дышать.

– Что произошло? – когда Этари уже как-то свыкся с тем, что у него на глазу лежал кусок мяса, поинтересовался Арин.

Этари вздохнул и нехотя ответил:

– Я домой вернулся всего две недели как, а Рэн… вывел меня из себя.

– Так это ты драку начал? – удивился Арин и глянул на меня.

– А что мне еще оставалось?! – возмутился Этари. – Он довел до слез учителя каллиграфии!

– А-а-а! – завопил Норио, когда я ткнула ему ложкой с маслом в нос.

– Ой, прости, надо внутри смазать, – нервно извинилась я, густо покраснев.

Норио злобно взглянул на меня, мол: «Да-да, знаю, это все твоя месть», но промолчал. Беспокойно сглотнула и глянула на Арина. Он только передавал мне свою спокойную уверенность.

– Какой… негодяй, – напряженно заметил Арин, нервно разминая кулаки.

– Да. Он всегда таким был, но в последнее время невыносим.

– Но драться-то зачем?

– Ну а чего он?.. – словно маленький, обиделся Этари.

– А где господин Дэран? – вспомнил Арин, кто разнимал этих двоих.

На кухню как раз ворвалась госпожа Синь. Она все проверяла, как там господин Этари, но вопрос Арина еще на подходе услышала. Отдышалась и ответила:

– Так он ушел сразу после вас.

Я выпрямилась и задержала дыхание, встретившись взглядом с Арином. Ушел? Сразу после нас?