Текст книги "Рина Грушева. Издание четвёртое. Полное"

Виктор и Ирина подошли к самой кромке проруби и медленно начали раздеваться. Одновременно, словно уже отрепетировали. И это – в сумерках, когда завьюжило не на шутку, при -30!.. Мужики сидели на корточках кругом и потягивали кофе, подливая его в стаканчики из бездонного термоса. Картина была потрясающая! Описать ее практически невозможно! Этот мужской и женский стриптиз в лютый мороз, при свете фонарей, облепленных хлопьями снега, в кругу черных силуэтов людей, постепенно превращающихся в кучи снега, сидящих на корточках и держащих в огромных рукавицах бумажные стаканчики, от которых слабой струйкой шел пар… На краю черной водной бездны проруби! А Виктор и Ирина не торопились, не суетились. Раздевались степенно, с достоинством и… красиво! Одежда как бы сползала с их стройных тел на снег, аккуратно складываясь в кучку. Ира распустила волосы, они упали ей до талии, и голова ее уже покрылась белой снежной короной. Фонари тускло светили, снег пушисто валил и носился по земле поземкой, вода зловеще чернела, когда встали напротив друг друга два голых человека. Мужчина и женщина. Они не успели покрыться снегом, ибо, взявшись за руки, совершенно голые, прыгнули в прорубь.

Вода оказалась по грудь Ирины, чуть прикрывая ей соски. Волосатая грудь Виктора тоже оказалась над поверхностью воды. Головы их и плечи были покрыты толстым слоем снега. Вдруг ветер затих, и снежная круговерть на земле остановилась, хотя снег продолжал падать крупными хлопьями…

А в проруби происходило следующее. Ира плотно прижалась к Виктору, положив ему руки на плечи. Виктор слегка склонил голову к запрокинутой голове Иры. Волосы ее рассыпались на поверхности воды. Медленно начались движения тел навстречу друг другу, легкими толчками. Фонарь хорошо освещал лица Виктора и Ирины. Внезапно Ира закатила глаза и открыла рот. Взгляд Виктора был напряжен и направлен куда-то в темноту, мимо женщины. Движения тел ускорялось, движения становились конвульсивными… «Блефуют!» – раздался возглас москвича. Он уже полностью был покрыт снегом, как, впрочем, и все остальные. «Я тебе покажу „блефуют“!» – прогрохотал Олег, представляющий сейчас собой огромную кучу снега. Но, москвича эти слова не устрашили. Он сорвался вдруг с места и бросился к проруби. Подбежав к краю со стороны, где Виктор и Ирина были вместе, он плюхнулся на живот, и не засучивая рукава тулупа, сунул руку в воду между Виктором и Ириной по плечо. И, словно наткнувшись на что-то ужасное, стремительно выдернул руку из воды… Выпрямился, сильно потряс мокрым рукавом, и было слышно, как он растерянно шептал: «Не может быть! Этого не может быть!» Потом сухой рукой залез к себе за пазуху и вынул толстый конверт. Подошел к Олегу и молча, протянул ему. После этого резко повернулся к честной компании спиной и быстро побежал в темноту. Больше никто и никогда его в Завидово не видел!

«Вылезайте! – сказал Олег тем, кто был в проруби. – Баксы у меня!» Но его там, в воде, никто не услышал. Еще не скоро мужики могли встать с корточек и размять ноги… Не скоро Виктор и Ирина вылезли из проруби… Сейчас их тела трепетались и дергались, и выделывали невероятные движения! Мужики уже начали замерзать и скучать, когда из двух глоток, Виктора и Ирины, вырвался один вопль. «Вы, что, там?» – с испугу от звука, который издали Виктор с Ириной в унисон, крикнул Олег и наклонился над ними. Он увидел, как головы «купающихся» дернулись, руки Иры свалились с плеч Виктора, а он с шумом втянул ноздрями морозный воздух. Потом они еще с минуту продолжали стоять в воде, тупо глядя на окружающих, которые протягивали им руки…

Сережа помог вылезти из проруби Ирине, Виктор выполз сам. «Кончили?» – осторожно спросил Бирюлю Колька. «Все путем!» – ответила за него Ирина. Им набросили на плечи тулупы. Олег по очереди поднял Виктора и Ирину, чтобы мужики смогли натянуть им на голые ноги валенки. Руки обоих уже были в теплых рукавицах. Потом им дали по стакану (их согрели на груди Колька и Сережка) водки, которую герои выпили залпом. Затем вся компания, не сговариваясь, двинулась в ночное кафе Фетровой фабрики, пропивать баксы москвича. Ирина, как Виктор и обещал, получила 200 зеленых. В отношении удовольствия он ее, как мы знаем, тоже не обманул… Оставшиеся 750 баксов, прогуливали ровно неделю. Пока сосед Сергея, за 50 баксов ремонтировал баню…

История десятая

Мужики парятся, аж волосы трещат. А мне не до пара. В голове одна мысль: побыстрей-бы напарились, чтобы я смог перейти к делу. Для разговора захватил бутылку «кристалловской» «Старки». А они, словно сговорились: ходка за ходкой. Ходка за ходкой в парную! И конца не видно! Не выдержал я, и спрашиваю Бирюлю: «Витя! Когда конец-то! Кожа скоро полопается!» А он мне отвечает: «Завидовские мужики, разве не знаешь, что парятся, пока луковица во рту не начинает плавать?!» Этот ответ поверг меня в растерянность. Я никак не мог сообразить, причем тут луковица, плавающая во рту и парная? Так мне никто и не объяснил потом, за «столом», что из горбыля смастерил Сережа, положив его на чурки. Прямо напротив портрета Карла Марса. Зато хорошо объяснили, как отличить заводское ликеро-водочное изделие от подпольного. Знай и ты, читатель, авось, пригодится! Так вот, заводские пробки откручиваются от бутылки ровно в три щелчка. Все, что «рукотворно», имеет пробку, издающую от четырех до шести щелчков при откручивании.

Когда же я заговорил о спонсорах, Бирюля сразу замотал головой. «Наши „новые“ лучше памятник себе заранее из черного мрамора поставят, или с б..-ми пропьют, но тебе денег не дадут! Позвони Сан Санычу. Тому самому, который умудрился из Дома Милосердия, похоронное бюро сделать, вопреки воле Первого Президента России, который 80 миллионов дал, чтобы этот Дом Милосердия появился. Кстати, первый в СССР! Он сам – „новый“, и все „новые“ – его друзья!» «Не звони ты ему, не унижайся! – Перебил Виктора Серега. – Он в Армии 30 лет зав. складом прослужил, из прапоров. Знаешь, как мы их называли? Тормоза коммунизма! Он стариков и старушек, не моргнув, обчищает!» Я сразу понял, что в Завидово денег на издание книги не найду! Выплыл тут у меня образ другого нового, который делал деньги, выкачивая из министерств, под мнимые научные исследования, которые, якобы, проводил его институт. Нужно быть шизофреником, чтобы понять, как этот ворюга, с двадцатилетним лагерным стажем, вдруг, с победой «демократии» в России, стал директором института, профессором истории. Представьте себе детину, два метра роста, плечи боксера, огромные ручищи, достающие почти до колен. Грудная клетка как огромная пивная бочка. Живот плоский. Ноги непропорциональны росту, толстые, с вывернутыми наружу широкими ступнями. Редкие сальные, неопределенного цвета, длинные волосы, собранные в косу. Огромный, угловатый, прямо, точно по Галлю, череп, с мясистыми частями лица и маленькими, глубоко посаженными, колючими, недоверчивыми глазками. Серебряная серьга в мочке правого уха. И, конечно же, золотая фикса. Директор предпочитает малиновый цвет. Не только пиджак малиновый, но и пальто малиновое. Тяжелое, длинное, до самых пят. Может быть, у него попросить? Представляю, как он скажет, медленно двигая огромной челюстью, с выражением, как будто только что разжевал лимон, и не успел проглотить: «Профессор. Вы, ведь, простой профессор. А тут вопрос меркантильный ставите! Неправильная, у вас концэпсыя!» Нет, Фикса не даст денег! Я не из его братвы…

В пять встал, мороз —30. Оделсяв костюм из собачьего меха, а поверх, естественно, тулуп. Пока дошел до берега, чуть нос не отмолрозил. Лунку долбил – слегка разогрелся. Хорошо ещё, что ветра не было! А то вряд ли кто-либо, даже из заядлых рыбаков пришел бы. А тут я был не первый. Рядом Сергей Юрьев уже двух окуньков грамм так по тридцать, вытащил. Еще мужика трина горизонте от меня чернели. Я выбрал место, давно опробованное. Только опустил блесну, как началось! Веришь, не веришь, с полмешка одну за другой натаскал, когда совсем рассвело и появилось солнце. Разогрелся так, что не заметил, как тулуп сбросил! И варежки, которые у меня тоже из меха моего Норда… Да, ты ведь не знаешь… Норда пришлось усыпить. Болел он сильно после того, как на прогулке чуть не утонул, когда мы с ним переходили болотину. Было это в конце октября в прошлом году… приметил я тут одно местечко, где гуси низко летят… Норда я тогда еле вытащил, чуть сам было не увяз с головой. А он, бедняга сильно простудился и никакие уколы, что прописал ему, ветеринар, не помогли…

Руки голые, красные, как раки, когда их из кипятка вынешь… Знаешь, почему? Потому, что постоянно приходится в лунку лазить – крупную рыбеху просто так из лунки не вытащишь. Или большую лунку долби, ну тогда не удобно вокруг нее плясать, да и рыба тебя чует и видит… Короче совет мой тебе такой: чем меньше лунка, тем лучше! Но не дай бог дернет рыбеха с бревно… Тогда одну голову и вытащишь.

Да, рыбалка в тот день была отменной! Нечего сказать… К полудню солнце прямо над головой. Небо, как глаза моей соседки, Маринки – синие-синие! Хорошо! Не успел опомниться, как сижу по пояс голый! Это то при 30-ти градусном морозе! Мешка два натаскал и загорел к тому же. Как в Сочах, в июле…

У Бирюли заболела спина. Сильно. Пошел он к поселковому невропатологу. Тот посмотрел, подавил на разные точки на спине Виктора и сказал, что у него износился один позвонок. Нужно делать операцию в нейрохирургии, и направил в госпиталь в Тверь. А в это же самое время (бывает же так!) у Бирюли гостил известный нейрохирург из Москвы, который приехал в Завидово на лисью охоту. Бирюля до последнего ничего не рассказывал о своей болезни московскому гостю, пока в Твери не подтвердили диагноз поселкового врача, и не предложили Виктору операцию. Только тогда он все рассказал московскому врачу. Гость осмотрел Виктора и сказал, что договорится об операции в Москве, в своей клинике, где такие операции, какая нужна Бирюле, делают каждый день и хорошо. Виктор должен был позвонить ему в Москву через день другой, как он вернется на работу.

У Бирюли был в Завидово один приятель, который пользовался у Виктора большим авторитетом. Этот приятель был полковником в отставке, имел в Завидово собственную ферму, и был лидером ЛДПР. Этот приятель и решил судьбу Бирюли. Когда Виктор позвонил в Москву нейрохирургу, тот сказал ему, что об операции он договорился. Но, что за операцию нужно будет заплатить 2 тысячи рублей. Узнав про деньги, полковник в отставке начал ругать московских врачей, обзывать их «рвачами», и категорически запретил Бирюле с Москвой связываться. Виктор его послушался, тем более, полковник в отставке порекомендовал ему своего друга – нейрохирурга из Твери, который сделает операцию Бирюле бесплатно. Виктор послушался полковника в отставке, и ему операцию сделали в Твери. Было это год назад. Сейчас Бирюля инвалид 2 группы. Не может ни ходить, ни стоять, ни сидеть без боли. Как-то Сергей Юрьев спрашивает Виктора: «Почему ты не послушался московского врача? Был бы сейчас здоров!» Виктор не долго думая ответил ему так: «И в Москве могли бы меня сделать инвалидом… Да еще бы 2 тысячи содрали!»

Народ наш мутирует!.. Вот я всем при встрече говорю: «Христос воскресе!», а они мне отвечают: «С праздником!» А тут встретил Сергея, идет на кладбище и несет бабушке на могилку красные гвоздики! Как на маевку! На Руси, испокон веков в Христа верили с оглядкой. Вот расскажу я Вам историю про свою куру. Простая вроде бы история, но с глубоким смыслом!..

Потерялась у меня курица неделю назад. Самая любимая кура моей младшей дочурки. Белая несушка, ноги у нее, представьте, в сапожках из перьев! Куда подевалась – понять не можем! Дочка в слезы, я – в поиски. Все соседей обошел, все завороты во дворе своем проверил – нет куры! К бомжам в котельную сбегал – поклялись, что не трогали моей курицы… Ни собака, ни кошка с взрослой курицей не справятся, сами понимаете! Да кто в наш двор войдет! Наш двор за версту из-за Норда обходят! Как сквозь землю провалилась кура! Вера тоже соседей о курице расспрашивала. Одна старушка стала ее утешать. Пропала у нее тоже как-то курица. 10 дней не могли найти. На одиннадцатый старушка споткнулась об опрокинутое ведро, курица из-под него и вылетела. Целехонька! Без еды и воды 10 дней прожила! Побежала и тут же снесла яичко! Вот – природа, скажу!

Мы после рассказа старушки все опрокинутые полые вещи проверили – нет куры! А ведь на улице еще не тает! Ночами до -10! Весна нынче медленная, ленивая… Когда картошку сажать будем – не знаю! Копать рано – земля еще мерзлая. Давно такого не было, чтобы к Пасхе земля не оттаивала… Ну, так вот. Позавчера решил я все – таки скопать небольшую грядку, что на солнцепеке, там земля подтаяла. Копаю, куры рядом, так и лезут под лопату за червями. Черви уже появились, но еще розовые и вялые. Вдруг, словно из – под земли, с громким, истошным кудахтаньем, летит… пропащая кура! Петух услышал, развернулся и с полуоборота прыг на нее, топтать начал. А она – как выпустит в него мощную струю помета. Петух от такого бесстыдства так с нее и свалился, не успев трахнуть. А кура огромную кучу навалила! Потом начала хватать с земли жадно все подряд – и червей, и прошлогоднюю траву, и просто камешки широко раскрытым клювом. Так сильно проголодалась, бедняга! Я побежал домой за женой и детьми с радостной вестью, что кура нашлась. Но, когда мы вернулись в огород, кура вновь исчезла! Я, думаю, давно не пил, галлюцинаций быть не должно. Сам видел куру в двух шагах от себя. Да и петух до сих пор возбужденный и неудовлетворенный орет благим матом. Решили вновь искать куру всей семьей. У меня перед домом, знаете, бревна лежат. Давно уже. Все никак не могу в дело их пустить. Только сейчас я догадался под ними посмотреть. Тут я и обнаружил и прорытый курой лаз и… куру, сидящую на гнезде с яйцами! Цыплят вздумала высиживать, когда еще мороз на дворе! Поднял я ее – в гнезде 11 яиц! Значит, одиннадцать дней кура неслась и вот уже неделю, как высиживает! Первые яйца кура на голую землю несла при 15 градусном морозе! Вот и загадка теперь (мы перенесли курицу с яйцами в теплое место) – будут цыплята или нет? Старики разошлись во мнениях. Одни говорят, что никаких цыплят из мерзлых яиц не будет. Другие говорят, что курица создала яйцам необходимую температуру… А я вот, что думаю. В любом случае в Природе нарушился порядок, коль кура на мерзлую землю яйца кладет, чтобы детенышей высидеть! Значит, и Природа-матушка тоже… мутирует!

История одиннадцатая

Байка о завидовской слободе.

«Зачем на Селигер тащиться, – неожиданно сказал Бирюля, – чем Слобода хуже?» «На Слободе москвичи всю рыбу потравили и берега загадили», – возразил ему Сережа. «Москали сейчас из-за своего забора нос показать боятся…. Приезжают ночью. Сразу группой на „меринах“. Сначала выскакивают охранники с калачами, а потом хозяева. Шасть в открытые калитки. И все тихо! Да и зачем им на залив ехать, когда под каждый двор Волга сама к ним пришла… Катера и яхты, причалы в каждой усадьбе… Когда-то гул стоял от моторов и рева воды. Сейчас все тише и тише. Вымирает „деревня“ москалей. Не удивительно: то хозяина пришьют, то бабки кончаются. А такой дворец с причиндалами содержать – бабок много нужно! На заливе сейчас вновь знаменитости появляются. Вот недавно одного очень знаменитого и всем вам известного актера на охоту сам доставлял. Чудесная охота получилась! Расскажу – не поверите. А, если мозгами пошевелите, то и никакого чуда-то нет!»

Собственно байка…

Попросил меня хозяин из Москвы встретить, но так, чтобы инкогнито, знаменитого актера и сопроводить его на «вышку» на охоту. Только что утки и гуси передохнуть перед дальним полетом в жаркие страны на камышовые заливы слободы прилетели. Я согласился – триста баксов на дороге не валяются. Да и сам решил пострелять. До последнего не знал, кого встречать в Слободе буду. Приехал он на мерине, вел сам, другой мерин с охраной шел позади. Как вышел, я так и присел: Да это же NN! Собственной персоной. Вышел без куража и базара. Протянул руку, крепко пожал мою и сказал: «Дальше мы с тобой вдвоем. Охрана заночует на слободе. Мне некого бояться. Да и тебе, как вижу, тоже». Мне было приятно, что мы с ним сразу перешли на «ты». Он был полностью экипирован. На плече висел обыкновенный советский «иж». Прежде, чем пересесть в мою «Ниву», он властно распорядился: «В машине два ящика захвати!» Один ящик был патронов, а другой – водки! «А жратва?» – спросил я. Он в ответ только хмыкнул и сильно дернул себя за ус. Я не понял, посмотрел на мужиков из охраны. Они как-то глупо улыбались…

Перевез я Народного Артиста СССР на вышку, что посреди залива. Это такие слегка возвышающиеся от малой волны на жердях настилы, радиусом в метр. Со всех сторон изгородь из сплошного высокого камыша, так что стоять можно и высокому мужику в полный рост. Но только стоять, или сидеть на корточках. Или вертеться на месте. Вышка артисту понравилась; «Сгружай ящики», – приказал. Ящики пришлось ставить на попа, иначе артист бы не поместился. Когда, наконец, и он забрался на вышку и скрылся в камышах, я спросил: «Когда забирать тебя?» «Через три дня! В это же самое время». «А как же еда, сон?» «На охоте я не ем и не сплю!» «А водка…» Вопрос застрял у меня в горле. Я почувствовал, что спросил что-то нелепое…

Все же на всякий случай разбил на берегу шалаш, разжег костер и начал готовить еду – макароны по-флотски и крепкий чай. Были у меня и другие продукты. Ведь я хорошо видел, что народный артист ничего, кроме ящика водки и ящика патронов, c собой не взял. Но также хорошо помнил, что без красной ракеты через трое суток – приближаться к нему мне было запрещено. Возможно, с кем-то договорился о еде и отдыхе. Наверняка, ни один приехал!

Артист палил три дня и три ночи без остановки. Я не спал. Я считал, сколько уток и гусей он должно быть насшибал! А красной ракеты все не было.

Ровно за сорок минут (столько нужно мне, чтобы догрести до шалаша артиста) я увидел красную ракету. Прыгнул в лодку – я не без интереса, начал быстро грести.

Пришвартовываясь к вышке, заметил два пустых, плавающих рядом ящика. Потом камыши раздвинулись, и показалось синее лицо артиста, как в гриме мертвеца с впалыми глазами. Лицо улыбалось. Хриплый голос вместо приветствия сообщил, что охота удалась на славу и чтобы я забрал трофеи. Артист в позе пьющего лося вяло забрался в лодку, а я, чтобы ненароком не спихнуть его за борт, сунул голову в камыши за дичью. Мысленно я уже видел груду уток и гусей. Тон голоса актера был высокий от удачи. Но не уток, ни гусей я, увы, не увидел. ТО, что я увидел, чуть не свалило меня за борт, ибо дно лодки вмиг ушло из-под ног. В левом углу настила аккуратно, один на другом, лежали три – тетерева! Их красные головы с густыми бровями на длинных шеях были направлены прямо на меня. Артист подстрелил трех тетеревов на заливе, что твое море, с островками, поросшими лишь камышами, с десятка три километров до настоящего леса! Как лунатик от потрясшей меня таинственностью своей картины, я повернулся к актеру, чтобы выдавить из своей глотки один единственный вопрос: «Откуда здесь тетерева?».

Но, увы, артист спал непробудным сном, сладко посапывая и храня на синем лице лучезарную улыбку удовлетворения.

Так мне и не удалось ничего у него разузнать, ибо не смог разбудить, сонного передал охране вместе с тетеревами. «Мужики, – не выдержал, – он на середине залива тетеревов подстрелил!..» Охрана не проронила ни слова. Как ей и положено. Только когда мерины взревели своими моторами, готовые рвануться в ночь по направлению залитого огнями потока машин Ленинградского шоссе, из одного окна высунулась рука охранника и бросила мне небольшой, с портсигар, плоский предмет. Я его поднял и сразу все понял…

Ежик и стаффордшир-терьер.

О Стаффордшире-терьере ходят легенды. Эта собака действительно уникальна. Есть картина Тинторетто 1512—1590 гг., на которой изображена схватка трех стаффордширов-терьеров со львом – собаки явно побеждали властелина зверей. Два Стаффордшира валят буйвола. Раде, о которой пойдет речь, 11 лет. Живет она на даче в Завидово у очень пожилой хозяйки. Преданно ей служит в качестве компаньонки.

Когда-то она жила в Москве. На дачу ее привозили не часто. Будучи молодой, приезжая в Завидово, она одним своим запахом наводила ужас на местных собак. В поселке становилось тихо. Как-то ее вывели на прогулку. На пути оказался могучий ротвейлер. Схватка была неминуема. Вырвав цепи на которых их держали хозяева, собаки схватились, не обращая никакого внимания на «строгие» ошейник. Через пять минут ротвейлер был мертв с перегрызенными шейными позвонками. Примерно также погиб от пасти Рады огромный немецкий дог. После чего хозяин перестал выводит днем Раду на прогулку.

С Радой он развлекался по-разному. Больше всего ему нравилось подвешивать собаку на дереве, сунув ей в пасть толстый сук. Вечером подвесит, а утром снимет. Рада хорошо плавала, даже под водой. Ныряла с крутого берега. Одно плохо – совсем не годилась в охранники. Так при ней средь бело дня обокрали дачу, когда не было хозяев. А она бегали среди воров, и виляла хвостом. Если бы они, воры, были бы собаки, она расправилась бы с ними играючи.

И вот 11 лет. Старость. Морда седая. Но челюсти по-прежнему мощные, зубы все целы. На даче ей вольготно. Особенно на земляничной поляне, которую она облюбовала для своих физиологических нужд. И как хозяйка ее не гоняет с поляны, и не ругает, Рада продолжает делать свое дело круглый год, и когда поляна под снегом, и когда, как под снегом от ковра белых цветов. И когда красна от спелых ягод.

Случилось это в один из таких моментов, когда Рада пристроилась на земляничной поляне по большой нужде. Хозяйка махнула на нее рукой – бесполезно! Не успела облегчиться, как громко взвизгнула и резко подпрыгнула, в воздухе развернулась. Наверное одновременно с хозяйкой увидела огромного серого, как гранитный камень, которыми украшены тропинки в саду, ежа! Как он оказался на участке, когда до леса шесть километров жилых усадеб и две шоссейных дороги – одному ему и известно.

Рада никогда не видела такого неприятного (это она почувствовала своим задом) животного. Тем не менее, смело рванулась в бой. Ежик тоже оказался не из робкого десятка… Выставив колючки как копья, он двинулся навстречу оскаленной морде Рады. У Рады, собственно, был один смертельный для ее врага прием. Она широко раскрыв пасть с челюстями-тисками, захватывала в нее жизненно важную часть тела противника и постепенно тиски сжимались. Кости просто рассыпались под их давлением. С ежиком этот номер не прошел. Ежик первым рядом колючек-копей вошел в ужасную пасть Рады. И этого было достаточно, чтобы, истошно взвизгнув и поджав хвост, Рада ретировалась. Но, будучи собакой бойцовой и не знающей страха и поражений, она изменив тактику, ринулась на ежа. Сильно ударила его лапой! На это жалко было смотреть, во что превратился в миг стаффордшир—терьер, в жилах которого текла кровь предков, валивших буйволов, львов, и даже в Африке слонов! Рада не только поджала хвост, но и уши, тело ее изобразило дугу, она рванула от ежа на полусогнутых лапах. А еж не удовлетворился скорой победой. Он бросился вдогонку за Радой. Подпрыгивая, как авианосцы с вертикальным взлетом на метр и с высоты пикируя на Раду.

Хозяйка, до этой поры с любопытством наблюдала сцену поединка ее компаньонки с пришельцем из леса – пусть еж отучит Раду испражняться на земляничной поляне – сейчас же испугалась за нее. Да и жалко стало побитую собаку. Старушка подняла свой костыль и шамкая беззубым ртом, выкрикивая что-то вроде: «Пшел, пшел, ожорник!», что было силы ударила ежа по спине. Он сразу же прекратил атаку на Раду и шмыгнул в густую траву. Это лето было очень дождливое и трава затянула весь огород, вымахала выше человеческого роста…

Рада неделю боялась выходить в огород. К земляничной поляне не приближалась за версту. И все нюхала, и нюхала траву, где скрылся ежик.

Как-то Раду взяли на лисью охоту. Пока стояли и мерзли на номерах, Рада притащила огромного лиса в пасти, с переломанной шеей.

Правда, это был единственный ее охотничий трофей.

Еж, как известно, в схватке с лисой всегда проигрывает. Лиса изящным движением лапы переворачивает его на спину и вонзает острые зубы в его непокрытый колючками живот. Лисы, как известно, питаются ежами.

Наверняка в этой «басне» есть мораль. Для каждого – своя!

…Послесловие к рассказу.

Рада ровно неделю боялась выходить в сад. Через неделю она начала караулить ежика… Свидетелей схватки не было. Утром старушка обнаружила мертвое, истерзанное, со вспоротым животом тельце ежика. Рядом, растянутая как для сушки лежала его игольчатая шкурка. Чуть поодаль сидела небольшая ежиха, сгрудившись в комок. Рада, подбежав, верхним и нижним нюхом проверив окружающее, на ежиху не обратила никакого внимания. Мелкие иголки зверька слегка вздрагивали…

…Сейчас Бирюля занялся бизнесом: торгует конфетами на местном рынке, с 9 до 15 часов, ежедневно. В субботу и в воскресенье до 18 часов. Свой «бутик» он сделал из контейнера, который «позаимствовал» ночью у кого-то в соседней деревне. Он уверен, что «через год-два «расширится» и откроет лавку. А, там, гляди, и магазин! Завидово – Москва. 1993 г.…