Текст книги "Рина Грушева. Издание четвёртое. Полное"

История четвёртая

Однажды Бирюля разошелся не на шутку. «Вы представляете, – говорит и руками, как мельница крыльями машет, – Лев Толстой – лицемер! Читали «Отец Сергий?» Это чистейшей воды автобиография души Толстого! И что же мы узнаем из нее? Пришла, значит, дворянка молодая, соблазнять отца Сергия, который до пострига в монахи был князем. И он ее возжелал. А чтобы плоть свою обуздать, побороть свое половое влечение к молодой женщине, взял, и пальцы руки себе отрубил. Окровавленную руку соблазнительнице под нос сует. Ясно, что у той истерика и полное раскаяние в том, что святого искушала… Сергий же, в скором времени баб за задницы начал хватать…

Вот если бы отец Сергий не пальцы бы себе отрубил, а детородный член, тогда – другое дело! Тогда бы и монахом остался, и рассказ правдивым бы до конца был. Но, Толстой, хоть и был великим писателем. Но, как моралист он был никудышный! Ему ли не знать также, что пальцы рук отрубаются без всякой боли, что особого потрясения организму эта рана не приносит. Он же мужицкую жизнь знал. Сколько мужиков невзначай пальцы себе отрубали и пилой отпиливали. А, жили, как жили после этого! Обернут тряпкой култышки, выбросят обрубыши и дальше работать. Беспалых мужиков на Руси много… Вон, наш Президент тоже беспалый, ну и что из этого? Не верю я после этого рассказа Льву Толстому!

Как-то приехал на охоту в Завидово известный писатель Борис Макагон, ныне гражданин Израиля. А, когда-то проживающий в Дубне, что через пролив от Завидовских мест. Ему мужики рассказали, что Бирюля не уважает Льва Толстого и почему. Выслушав мужиков, Макагон подкараулил Виктора на вечерке в камышах, когда все охотники ждали лет уток с левого берега Московского моря на правый берег (то есть, из заповедника на охотничьи угодья), и рассказал ему на ухо историю про французского философа Пьера Абеляра. Вот что Макагон поведал Бирюле…

Пьер Абеляр безумно влюбился в дочь знатного и богатого парижского еврея Элоизу. Родные были категорически против их брака, хотя Элоиза тоже страстно любила Пьера, и хотела быть его законной женой. Получив запрет от родителей на брак с Абеляром, Элоиза стала встречаться с возлюбленным тайно. Отец и братья Элоизы выследили их и на глазах Элоизы отрезали Пьеру детородный член вместе с яичками. Но и после этого возлюбленные не расстались, и продолжали встречаться. Только когда Пьера заточили в монастырь, встречи его с Элоизой прекратились. Пьер писал любимой страстные письма из заточения, которые стали потом всемирно известным шедевром – непревзойденной в своем роде книгой нравственности. «Письма к Элоизе» были опубликованы после смерти Пьера (Элоиза умерла вскоре, вслед за Абеляром). Абеляр стал знаменитым на века философом, и обессмертил имя Элоизы, как Петрарка Беатриче.

Бирюля внимательно выслушал Макагона и ответил ему (тоже на ухо, чтобы не спугнуть уток) так: «Ну, так это же во Франции… Француз – мужчина, пока у него есть хоть один палец…»

Как-то приезжие из дальних мест в Завидово охотники разыскивали Бирюлю. Первый встречный, к которому они обратились, сказал: «Кто не знает Бирюлю? Я его знаю. Она (мужик ткнул пальцем в мимо проходящую женщину) его знает. Он (мужик ткнул пальцем в детскую коляску, в которой женщина везла грудного ребенка) его тоже знает! Бирюлю знают все!»

Бирюля не гнушался никаким трудом – только бы подзаработать. Ведь, трех жен практически содержал в наше лютое время и шестерых детей (дочь от первого брака была уже невестой, сын от второго брака собирался в Армию). Подрядился как-то он свиней и быков в поселке стрелять. Весь год все его семьи были с мясом! Выложит кабана – опять сыт и пьян. А тут подрядился коров пасти. Неделю, другую пасет и видит, что хозяйка одной коровы, дуется на него, вроде бы чем-то недовольна. Не выдержал Бирюля, спрашивает: «В чем дело? Чем недовольна?» «Может, думаешь, я твою корову дою?» «Вот именно – доишь! Корова с пустым выменем приходит!» От такой наглости, Бирюля чуть дара речи не лишился. Только и выкрикнул: «Я? Да… никогда!» Плюнул, топнул ногой и ушел. А на утро за этой коровой не зашел (долго она вместе с хозяйкой у калитки стояла и мычала).

На другое утро еще одна хозяйка обвинила Виктора, что он сдаивает у ее коровы молоко. Не стал спорить с ней Бирюля, а решил разобраться, в чем дело? А дело оказалось, вот какое. Когда гнал Бирюля коров по берегу Московского моря, то давал им напиться. Коровы по колено заходили в воду и пили. Некоторые, увлекшись, по самое брюхо в Море заходили. Бирюля стал наблюдать за одной такой коровой, что по брюхо в воде оказалась. Глаз у него острый, зоркий. Сквозь воду на метр видит. И увидел Виктор, как подплыл к корове огромный сом, нежно взял в свои толстые губы сосок коровы и начал откачивать из вымени молоко. Потом за другой сосок принялся. Корова ни с места. Видимо, ей обращение сома нравится! Недолго сом лакомился. На следующий раз поднял его на вилы Бирюля и разделил между хозяйками, у которых коровы без молока приходили… Но здесь история Бирюли еще не кончается. Есть и другой у нее оборот…

Жил в Завидово дурачок, божий человек (в каждом русском селение есть такой), 25-летний Вова Берковский. Часто говорил он, остановив за рукав прохожего, что его «любят русалочки». Никто всерьез Вову не воспринимал. Тут, узнав, как пропадает молоко у коров, пьющих воду из Московского моря, Бирюля сам остановил Вову Берковского и попросил его подробно рассказать, где и как любят его русалочки? Вова рассказал, что ходит он к ним на берег Московского моря, что недалеко от косы, заходит по пояс в воду и стоит, ждет. Потом подплывает русалочка и нежно берет вовин член в свой ротик и сосет, пока Вова не кончит. Потом, махнув на прощанье хвостом, уплывает. Бывает, что Вова каждый день ходит к косе. Бирюля выслушал Вову и сказал, что русалка может и откусить член. И в доказательство рассказал ему жуткую историю про это. Вова так испугался, что долго у косы не показывался.

Бирюля разработал собственный метод посадки картофеля. Пророет борозду, насыплет в нее куриный помет, а потом всю борозду засыпает проросшим картофелем, а сверху, наконец, покрывает тонким слоем земли. Там, где другие ведро картофеля тратят на посадку, Бирюля на такой же площади – мешок. Смеялись, видя такие дела, над Виктором соседи. «Сколько посадишь, – говорили, – столько и снимешь!» Но, Бирюля таким словам отнюдь не смущался. Он терпеливо всем, кто над ним потешался, объяснял свой «метод»…

Знаете, сколько во время полового акта выбрасывается во влагалище сперматозоидов? Миллион! А, сколько надо, чтобы женская яйцеклетка оплодотворилась и женщина зачала? Один сперматозоид! Остальные 999999 сперматозоида погибают и идут на питание оплодотворенной яйцеклетки… Думаете, Природа глупа, что так разбрасывается сперматозоидами? Нет! Вот и я следую матушке – Природе… Посмотрите на картофелину с ростком – вылитый сперматозоид! Лунка – влагалище. А земелька – яйцеклетка. Да у меня картошки будет раз в десять больше, чем у вас! И будет она намного крупнее вашей. Ибо, прорастет лучшая из лучших!

Кстати, так и было. Огромный урожай картофеля снял Бирюля со своего участка. Может быть, действительно, дело в его «методе». А, может быть, в курином навозе… Поди, разбери!

Бирюля с семьей посетил Третьяковскую галерею после ее реставрации. На вопрос односельчан: «Ну, как там?», – Виктор махнул рукой и изрек: «Как мало славянских лиц! Как мало веселых сюжетов!..»

Построил Сергей Юрьев наконец баню прямо на берегу глубокого пруда, в котором водились огромные карпы. Первыми парились в бане, конечно, Виктор Бирюля с близкими Сергею и ему приятелями. Из парной по мостику разбегутся и ныряют в пруд. Голыми. Средь белого дня. А кругом дачники, глазеют… Виктор выскочит из парной красный, как рак из кипятка, и голый, как рак (если, угодно) и орет во всю глотку: «Девки, не зевайте, смотрите!» А за ним, нисколько не стесняясь, и другие мужики голышом в пруд ныряют… Потом, когда уже пили квас и пиво, напарившись, Бирюля вдруг и спрашивает: «Как вы думаете, мужики, то, что мы средь бело дня при честном народе голышом из бани выскакиваем и ныряем в пруд, – это эротика или порнография?» Засмущались мужики, не знают, что Виктору ответить. А ему того и надо! «Это – эротика!» – торжественно заявляет он, окинув мужиков победоносным взглядом. «А, что же тогда – порнография?» – робко спрашивает Бирюлю хозяин бани. «Порнография, – начинает Виктор, растягивая слова для пущего эффекта, – это когда наши жены после нас, напарившись, в пруд нагишом нырять будут!»

У Бирюли как-то спросили, почему он трижды женился и столько детей наплодил? Виктор ответил так… А вы посмотрите на зайца… У каждого зайца несколько зайчих и много зайчат… Одного зайчонка – для волка. Другого зайчонка – для лисы. Третьего зайчонка – для охотника… И так далее. Но, всегда у зайца останется хоть один зайчонок, который выживет и род заячий сохранит…

Долго выбирали дверные ручки для бани. Металлические, стеклянные, пластмассовые, – все не подходят. Накаливаются. Единодушно решили, что нужны деревянные, да не простые, а какие-нибудь, по замысловатее. Бирюля взялся изготовить такие. И скоро принес такие, что мужики только ахнули, и в голос сказали, что не думали, что Виктор еще и отлично столярничает. А Бирюля спокойно объяснил, что он тут не при чем. Не он ручки к бане изготовил…

«Пошел я к бобровым хаткам и собрал обработанные бобрами деревяшки».

Односельчане часто советовались с Бирюлей по разным вопросам. Как-то пришел к нему домой мужик Сергей Смидович с бутылкой водки, как полагается, посоветоваться, как сделать, чтобы жена ему сына родила. А то, четырех дочек имеет от законной жены, завел любовницу, и та тоже дочь родила! Пока разливали водку, у Виктора совет уже был готов. Вот, что он сказал Смидовичу…

Оплодотвори жену, когда карась на нерест пойдет.

«Это, когда?» – спрашивает Сергей, не будучи рыбаком.

Бирюля, прежде, чем ответить, спокойно выпивает стакан водки. Ждет, когда Смидович выпьет свой. Вместе закусывают солеными огурцами и репчатым луком. Потом говорит…

«Когда крапива зацветет».

Смидович агрономом тоже не был, но подкараулил, когда крапива зацвела, и в эту ночь оплодотворил свою жену, и успел к любовнице сбегать и ее оплодотворить тоже. Ровно через девять месяцев, обе родили Смидовичу по крепкому сыну… А Бирюля в благодарность получил ящик водки. Про карася и крапиву он придумал. Это было первое, что ему в голову пришло, когда Сергей обратился к нему за столь необычным советом…

История пятая

Как-то сильно задумался Бирюля и молчалив стал. Спрашивает его жена, что, мол, случилось? Только отмахивается от нее Виктор, ничего не объясняет. Друзья тоже заметили эти перемены в Бирюле и решили, что он переутомился. Действительно, перед этим своим состоянием, Бирюля признавался: «Я, как груженый самосвал… И все – в гору!»

Повезли друзья Бирюлю на Волгу, чтобы расслабиться. Наботали на уху, водки хорошей прихватили… Выпил Виктор стопку, другую, ушицы поел и разразился длинной и странной тирадой…

Знаете, что голова каждого из нас – точно радиоприемник. И у каждого этот «радиоприемник» настроен на свою волну… То есть, каждый из нас свою радиопрограмму слушает! Подумаешь об этом, и диву даешься, как только мы друг с другом общаемся и понимаем друг друга? Вот сейчас, сидим, жуем, пьем, костром любуемся, разговариваем… А у каждого – свое в голове! Представьте, в одной комнате несколько радиоприемников, и все настроены на разные волны… Так, и мы, ведь, с вами! А, нет, сидим, глазами лупаем, делаем вид, что друг друга понимаем, и что нам интересно, что другие в слух говорят! А слушаем-то свой радиоприемник!..

Бирюля не пошел голосовать за своего кандидата в депутаты. Его спросили, почему? «Да он на похоронах собственной жены полтора часа речь толкал!»

Бирюля как-то сказал, что он – фаталист, и объяснил, как он это понимает…

«Представьте, что при сборке автомобиля один болт, что держит колесо, с трещиной. Но сломается этот болт, и колесо отвалится только когда автомобиль пробежит, ну, скажем, 100 километров. Тогда на 101 километре обязательно будет автокатастрофа. Даже опытный автомеханик, если не увидит болт с дефектом, не сможет предотвратить автокатастрофу. А она, повторяю, случится только на 101 километре! Не на 100, и не на 102, а именно, в силу законов болта с трещиной, на 101 километре… Если с нами, людьми, что-то происходит, то происходит неизбежно в силу наших собственных „болтов с трещиной“… У каждого свой 101 километр!»

Бирюля молился два раза в сутки. Перед тем, как уснуть, и как только проснется. В молитве он вспоминал своих родных и близких, друзей и учителей, живых и усопших. Сначала он вспоминал своих усопших родных, кого знал живыми. Начиная молитву словами: «Спокойной ночи (или – „доброе утро“) родные мои! Папа (имя и отчество), папа (второго отца имя и отчество), бабушка, тетя (имя и отчество), тетя (имя и отчество)! Будьте со мной всегда! Помогайте мне, постольку, поскольку можете! Спасите и сохраните меня! Иначе, я пропаду, проживу жизнь зря! Что я без Вас, родные мои?»

Потом Виктор вспоминал родных, кого сам лично не знал при жизни, но слышал о них от своих родных и близких. Это – дедушки, бабушки, прадедушки, прабабушки, прапрадедушки и прапрабабушки. К ним он обращался точно так же, как и к первым. Дальше Бирюля вспоминал своих умерших друзей. И к ним тоже обращался, как к родным и просил их все о том же – помочь ему, спасти и сохранить его, чтобы жизнь он прожил не зря, и не пропал бы.

Потом Бирюля вспоминал своих учителей. Кроме своей первой учительницы, к своим учителям он относил поэта Сергея Александровича Есенина и полководца Александра Васильевича Суворова. Слова обращения и просьбы были общие, как к родным и друзьям.

Наконец, в последней части молитвы, Виктор обращался ко всем родным и близким, и к тем, кто с ним рядом, и к тем, кто от него далеко, и вообще ко всем, кто мог бы его услышать. Всех он просил одинаково, одними и теми же словами.

Заканчивал молитву Виктор Бирюля словами, обращенными ко всем, кого он в ней вспомянул: «Что я без Вас? Что Вы без меня? Что мы друг без друга?» На этом молитва Бирюли заканчивалась.

Виктор Бирюля любил о себе говорить так: «Я потею только на солнцепеке, в бане, и на жене… Шлаки вывожу!»

Как-то Бирюля взобрался с товарищами на пожарную колокольню. Огляделся вокруг – у его ног лежит весь, как на ладони, поселок Завидово. Тут он и говорит: «Представьте! Через какие-нибудь 70 – 80 лет, все, ныне живущие в Завидово, будут покойниками! Дома наши заселят другие люди, которых сейчас нет и в помине! Разве жизнь не трагична?»

Бирюля завел пса – сенбернара. Взял щенком, назвал «Малыш», воспитал, и все свое свободное время отдавал псу. Жена и дети начали ревновать Виктора к псу. Когда Малыш стал «окучивать» (выражение Бирюли) соседских сук, Виктор воспринимал это как собственные подвиги. Друзья тоже подшучивали над Виктором, не понимая такой его сильной привязанности к собаке: «Видимо, собачья у тебя натура, Виктор, коль пса людям стал предпочитать!» На все укоры в отношении его любви к собаке, Бирюля ответил так…

Поймите же вы! У наших домашних животных, собак и кошек, давно нет своей собственной жизни. Они очеловечены! И живут нашей жизнью, хозяина или хозяйки… А, так как век их короток, и время жизни течет для них намного быстрее, чем наше человеческое время, то они переживают огромный отрезок нашей жизни, а то – и всю нашу жизнь – наперед… Вот, Малыш проживает мою жизнь вперед меня. А я наблюдаю за ним и вижу, что ждет меня в ближайшие десятилетия… Будут ли у меня болезни и травмы. Не покусают ли меня соседские собаки. Что будет с моим очередным «пометом»… Да, и вообще, когда и при каких обстоятельствах я закончу топтать эту землю…

В Завидово последнее время имя Валентина Поросятникова не сходило с уст. Молодой предприниматель стремительно набирал силу. Скупил, чуть ли не все магазины и точки общепита, и переоборудовал последние в шикарные кафе и ресторанчики, бистро, пиццерии. Построил супермаркет по европейским стандартам. И, таким образом, выгнал из поселка, наводнивших его было кавказцев – палаточников. Открыл общественную баню с настоящей финской сауной. Две пекарни «дека – хлеб», которые полностью стали обеспечивать поселок всеми видами горячих и вкусных хлебных изделий по низким ценам (в сравнении с Москвой и близлежащими к Завидово поселками). Всегда, полон энергии и задора, подвижный, как «пригоршня ртути» (выражение Бирюли). Все бы хорошо, если бы не был Валентин патологическим ревнивцем. Жена его Нина никак не могла родить ему ребенка, хотя прожили вместе 5 лет. Была Нина обыкновенной женщиной, не уродиной, но и не красавицей. Далеко, не красавицей. Нина нигде не работала, хотя имела высшее экономическое образование, и все свое время проводила или в 100 метровой квартире (в Завидово «новые русские» построили себе дом, не хуже, чем дома высшей категории в Москве), или на вилле, которую построили Поросятникову итальянцы на маленьком острове Московского моря.

У Поросятниковых была прислуга, постоянная и приходящая. Все – женщины. Две женщины из постоянного штата прислуги в прошлом были сотрудниками МВД. Одна работала до перестройки надзирателем в Бутырке. Другая – заведовала детской комнатой милиции в звании старшего лейтенанта. Валентин купил им в Завидово по двухкомнатной квартире. Так как женщины были одинокие и в бальзаковском возрасте, то в Москве им терять было нечего, свои московские квартиры они сдали в аренду, и переехали на постоянное жительство в Завидово на хорошую зарплату, которую платил им Валентин. Бывший надзиратель стала управляющей Поросятникова хозяйством (в доме и на вилле). А бывший старший лейтенант милиции – телохранителем Нины. В обязанности телохранителя входили также уход и присмотр за оружием, которого в домах Валентина было с целый арсенал. Оружие Поросятников коллекционировал как большой его любитель (когда-то он служил в десантных войсках и был в «горячих точках» распадающегося СССР, где и пристрастился к оружию). Киллеров и рэкетиров Валентин не боялся, ибо у него была хорошая «крыша». Функция же телохранителя жены ограничивалась одним – охранять ее от мужчин – соблазнителей. К ревности Валентина в поселки (за его добрые дела) относились снисходительно. А ведь у него были просто приступы отелловской страсти! И часто в голове его роились мысли Арбенина… Так, он мог подойти к первому встречному в поселке (сам-то он потомственный завидовец, всех подноготную знает!), взять его за шкирку и начать ему рассказывать про свою жену, обильно характеризуя Нину такими словами, как «шлюха». «слаба на передок», «подстилка», «проблядь» и тому подобное. Правда, всегда без малейшего аргумента, и никогда не называя счастливого соперника или соперников, из-за которых он так жену свою костерит. Жертва, попавший в невольные слушатели Валентину, всегда молчала, зная его слабость. Иногда целый час Поросятников мог рассказывать первому встречному об изменах жены. Как-то попался Валентину заезжий грузин. Схватил его Валентин за грудки и давай про Нину всякие небылицы плести. Грузин слушал, слушал, а потом сказал: «Жена твоя, батоне, истинная цхела мутела!» (Что означает по-грузински шлюха). Это грузинское выражение, наверное, было последней каплей для воспаленного ревностью сознания Валентина Поросятникова, которая и разрешила в чудовищном преступлении ревнивца его муки. А был он, точно, патологическим ревнивцем. Так, он, в присутствии прислуги заставлял Нину снимать трусы и показывать их ему, нет ли на трусах подозрительных пятен. Бывшие сотрудницы МВД постоянно проверяли простыни многочисленных (в двух домах) постелей, где Нина могла бы «переспать» с мужиком. Кстати, в дом к Поросятниковым мужчины заходили только в сопровождении Валентина, и были его приятелями или деловыми партнеры. Но этот факт Валентина ничуть не смущал. «Свинья грязи найдет!» – был его железный аргумент. Как-то он чуть не прибил 12-летнего мальчишку, которого мать, школьная подружка Нины, послала к ней одолжить деньги. Когда мальчик был с Ниной в комнате, случайно домой пришел Валентин, и приревновал жену к ребенку. Старшему лейтенанту милиции буквально пришлось нокаутировать хозяина, ибо он схватился за нож…

Нину Валентин зарубил топором спящую, изрубив тело ее на мелкие куски… Когда милиция уводила его с места преступления, он кричал благим матом: «За что? Она ведь изменяла мне с первым встречным!»…

Судебно-психиатрическая экспертиза, проведенная в Институте им. Сербского, не обнаружила у Валентина Поросятникова никаких психических заболеваний. Убийство было расценено, как «совершенное в аффекте». Бывшие сотрудницы МВД, по подсказке адвоката Поросятникова, показали, что Нина «действительно изменяла мужу». Валентин получил 1 год «условно», продолжая работать, как и работал. Жену он похоронил отдельно от своих родных и близких. Но поставил ей огромный из черного мраморного монолита памятник. Всю прислугу Валентин уволил, в том числе и бывших сотрудниц МВД. На их место нанял завидовских молодых парней, (и тем самым, частично решил проблему безработицы среди молодежи в Завидово). Сменил он и водителей своих личных иномарок (кстати, при Нине они тоже были женщинами). На одну машину нанял Виктора Бирюлю. У Бирюли появился повод высказать свое мнение насчет Поросятникова. Он сказал буквально следующее…

«Валентина я могу понять… Ему нужны были доказательства любви и верности жены, как стимул в его напряженном труде. Одним, понимаете, нужна любовь и верность, другим – их доказательства. Причем, это нужно постоянно, как допинг. Если этот допинг отсутствует, то его заменяют другим – ревностью. Ревность тоже очень стимулирующее средство!»

Поросятников, узнав, что сказал о нем Бирюля, тут же его уволил.

Сидит как-то в июльскую жару Бирюля с друзьями на бревнах у окон своей избы и отбивается от комаров. Комаров было в то лето – орда! Прихлопнет комара, потом бережно возьмет его трупик за крылья и показывает, как ловко он это сделал – и кровь не пролил у кровопийцы, и жизни его лишил с одного удара. «Настоящий охотник подранков не оставляет!», – обобщает свою «войну» с комарами Бирюля. Мужики отмахиваются от комаров, хлопают себя по разным местам наотмашь, не обращают на Бирюлю никакого внимания. Тут он и рассказал две истории о комарах, после чего мужики дружно повернули к нему головы и челюсти у них по-отвисли…

«Слышали, в лесу, в двух шагах от Президентской Дачи мужика голого по рукам и ногам связали и к дереву привязали на ночь. Комары всего за два часа его до смерти закусали. И знаете, кусают только самки! А когда мужик умер, комары кровь его тут же пить прекратили. Тогда труп облепляют мухи-кровопийцы. Комар на падаль не садится. Он – благородное создание…»

Видя, что вниманием мужиков завладел, Бирюля сделал паузу, посмотрел на безоблачное небо, на раскаленное белое солнце, повел взглядом по вишневым деревьям, на которых уже начинали краснеть и наливаться соком ягоды и продолжил, прихлопнув очередного комара и бережно держа его за крылышки… «Помните Хряка (кличка завидовского мужика)? Он центнер весил! Двух метровая туша. А бегал, что твой носорог в Африке… Трактор мог из борозды голыми руками вытащить. Не успел вернуться с отсидки (из тюрьмы) – взял и умер! Так вот, оказывается – как вскрытие его трупа показало – подавился он комаром! Разинул пасть, чтобы на жену крикнуть, комар влетел ему в глотку. Дыхание у Хряка вмиг сперло, и он умер. Я сам врача спрашивал, который вскрывал Хряка…»