Текст книги "Берегиня сегодня 2"

Глава 59

У калитки, на старой лавочке, кто-то сидел. Я думала Толик, или не дай Бог, Кирилл пришел мириться. Но нет, это был Алексей, Иришкин приятель. В синевших сумерках он казался неестественно правильным по внешним параметрам. У меня даже сердце ёкнуло от непонятного, древнего испуга. Алексей молча смотрел на меня, как бы примеряясь к чему-то, привыкая. Я ждала, не начинала разговор. А он молчал. Я, исключительно из вежливости, остановилась напротив него.

– В дом пойдёшь, или здесь сидеть останешься?

– Мне поговорить с тобою надо.

Не от слов, а от голоса, от странно, по-звериному засверкавших глаз, мне стало окончательно жутко.

– Почему здесь, а не в доме?

Больше всего мне не хотелось оставаться наедине с Алексеем. Мне вспомнились слова Ириши: «Хочу его. Всегда и везде. Но я его боюсь». Так вот я теперь тоже забоялась Алексея, но сексуальных чувств я к нему не испытывала.

– Сядь. – Алексей хлопнул по растрескавшемуся дереву лавочки. – Говорить будем здесь.

И тут я, которую заставить сделать что-либо против моей воли практически невозможно… покорно села рядом.

От Алексея как-то странно пахло. Не мужчиной, а пластиковым манекеном, дорогим и бездушным. Он чуть нагнулся и, глядя не в глаза, а внутрь меня, очень спокойно сказал.

– Хочешь сделать аборт?

– Не твоё дело.

Я даже не возмущалась вопросу, на который Алексей не имел никакого права. Ни мужского, ни дружеского, ни, в конце концов, даже медицинского.

– Не надо. Выходи за меня замуж.

Опешив, я уставилась на Алексея.

– И на кой ляд тебе такое счастье, как я? – И добавила. – Только честно.

– Никогда не вру. – Алексей провёл ладонью по длинным каштановым волосам, откидывая их назад. – Мне нужен ребёнок. У меня с этим проблемы.

– Да зачем тебе мой ребёнок, Леша? Ира тебе может родить.

– Ты не поняла, я хочу усыновить этого и только этого. – Он кивнул на мой живот.

– С какого перепуга, – начала я злиться и повысила голос, – тебе нужен именно мой ребёнок?

– Потому что это мой ребёнок. – Спокойно ответил живой манекен, и опять потрогал свои волосы.

– Послушай, Алексей…

– Я не Алексей. Я Леонид Тавренный. – Видя моё тупое выражение лица, он добавил. – Лёнчик.

В моей голове щёлкнул очередной байт информации и имя «Лёнчик» высверкнулось цепочкой Анна-Гена-Зона Топь-Аристарх.

Ну, точно! Я видела Лёнчика только один раз и то полторы секунды, после которых потеряла сознание. Лёнчик хотел вывезти из Белоруссии двух близнецов, а Аня остановила их кражу, ведь у них были родители и бабушка.

В момент, когда энергетика Ани столкнулась с энергетикой Лёнчика, в обморок свалилась не только я, но и трое здоровых мужиков, оказавшихся рядом, двое полицейских и продавщица картофельных драников.

– Вспомнила. Дурдом на выезде. – Я встала со скамейки и начала прохаживаться перед Алексеем, который Лёнчик. – Ты не обращай внимания, я всегда хожу, когда думаю.

Пройдясь маятником туда-сюда раз пять, я остановилась.

– Нет. Телесного факта общения в моей жизни с тобой я не помню.

Идеальным пальцем Лёнчик потёр переносицу.

– А его не было, этого факта. Тебя оплодотворили искусственным образом. Ввели сперматозоиды, когда ты спала. Тебе разрешили навестить Аню в Зоне Топь только для проведения эксперимента.

Ноги у меня подкосились и пришлось сесть на лавочку. Быстро темнело и контур профиля Лёнчика уж не так пугал.

– Но почему я? Что во мне такого особенного?

Чуть повернув голову, Лёнчик пренебрежительно глянул на меня.

– Ничего. Ты, здоровая баба, оказалась в нужное время, в нужном месте. Неясно было, забеременела ли ты. Но твоя гинеколог расписалась в важной бумаге, что немедленно сообщит результат после обращения к ней Марии Сергеевны Сигалаевой по поводу неладов со здоровьем.

– Твою мать… – Я не верила своим ушам. – Это Аристарх Кириллович организовал?

– Нет. – Лёнчик самодовольно улыбнулся. – Хватило немного денег и личного обаяния.

Мне не хотелось больше находиться рядом с Лёнчиком. Будто разговариваешь с человеком, всю жизнь бывшим врагом не только тебе лично, но и всей твоей семье. Я встала и тут же споткнулась, от вопля Оранжевого внутреннего голоса: «Деньги!»

– Лёнчик, так миллион, что мне перевели на счёт, он от Аристарха?

– Да. Но это первый взнос, аванс. После родов ты получишь второй миллион. – Лёнчик опять посмотрел на меня, как бы взвешивая покупаемый товар. – Мы оба будем до конца бороться за результат эксперимента, то есть ребёнка. Генетическая экспертиза подтвердит мои права на него, если ты надумаешь лишить меня отцовства. И мне нужно взять у тебя анализы мочи и крови.

– Гореть тебе в аду!

Я развернулась и побежала к дому. Лёнчик в два прыжка догнал меня.

– Я сейчас уеду в церковь, переехал туда жить. А ты подумай. Нас завтра ждут в ЗАГСе, в одиннадцать утра. Я буду хорошим отцом и идеальным мужем.

И тут Лёнчик меня поцеловал – ткнулся холодными губами в мои. Я оттолкнула его.

– Вот этого не надо.

Хотелось мне ему сказать о своих ощущениях – его поцелуй был как прикосновение толстой виноградной улитки… но сдержалась, глядя, как он открывает калитку.

Вот так просто, без затей бросил Иришу, любящую его. Смастерил себе ребёнка подручными средствами, теперь получит жену-миллионершу… Я сегодня не засну, слишком много информации личного характера.

Уложив Данилу спать, я перешла к себе в спальню и взяла телефон. Двадцать цифр набирались тяжело, но набрать их было необходимо.

– Алло, Аня, это я. Я завтра подаю заявление в ЗАГС, выходу замуж. За Лёнчика. Он мне всё объяснил и беременная я от него.

В трубке слышались мужские голоса, перезвон столовых приборов, чокание. Я прислушивалась к шуму другой жизни, узнавая тона голоса Гены, Саши и Якова. Но это, действительно, теперь была для меня другая жизнь. Чужая.

– Ты с ума сошла? Но как же… Давай мы приедем, поговорим.

– Никаких «мы» Анечка, приезжай одна. Гену не хочу ни видеть, ни слышать. Ты когда приедешь?

– Как можно скоро, заодно попаду на свадьбу Толика и Нины. То есть прилечу через три дня.

– Очень жду тебя.

Глава 60

С утра, положив слева от клавиатуры словарь итальянского языка, Аня записывала в тетрадку, лежащую справа получившиеся фразы. Письмо от Луиджи было длинным, на две страницы. Мама переслала его полностью и без перевода. Она решила, что перевод, сделанный Юрием Владимировичем, слишком изобилует эротическими моментами, и она сделает вид, что не читала его.

Для настроения Анна открыла фотографию её с Луджи. Она выглядела провинциалкой, с восторгом смотрящей на городского модника. Странно, ей тогда художник не настолько уж и нравился. Или нравился?.. Но вот теперь она скучала по этому мужчине. Плохо, что она не знала тогда итальянского языка, может Луиджи гораздо интереснее, как личность, чем она подумала сначала.

Аня продолжила перевод, выписывая на отдельную страницу имена художников и скульпторов, на которых ссылался Луиджи, сравнивая её с самыми великими произведениями искусства. Письмо изобиловало «мольто бэлло», «белиссимо», «перфезиони», «аморе» и всякими другими «люблю и скучаю».

Сладкие мучения с переводом любовного письма прервал звонок в дверь. Гена задал вопрос, ещё когда Анна отпирала замок.

– А Аристарх тебя отпустит?

Аня, в спортивном костюме и с оренбургским серым пуховым платком на плечах, смотрелась, как всегда, родной и привычной. Гена чмокнул её в щёку.

– Если скажу правду, то отпустит. – Аня закрыла дверь, взяла из рук Гены военную куртку и повесила в шкаф прихожей.

– Нужно, как мне кажется, ситуацию обтоптать с Сашкой. – Гена снял ботинки и в одних носках прошел в кухню-столовую. – У тебя есть чего-нибудь пожрать?

– Я позвонила в столовую, – Аня достала тапки из нижнего ящика и поставила перед Геной. – Надевай… Сейчас принесут ужин.

На её словах раздался звонок в дверь.

На крыльце переминался дежурный лейтенант. Он оглядывался то на «Хаммер» главврача у дома, то на Анну. От возникшего подозрения его румяное лицо было до смешного печально.

– Вот, вы просили донести. – Лейтенант передал Анне сумку-холодильник. – Только я не разогревал.

– Спасибо, Боря. И у меня ещё одна просьба. Сбегай к Александру Павловичу, попроси его сюда для важного разговора. Сбегаешь?

– Уже бегу! – Обрадовался Борис. – А, может ещё чего сделать? Я могу водки из буфета принести, или Якова Игоревича позвать.

Обернувшись в дом, Аня повысила голос.

– Гена, нам Яша нужен?

– Нужен, – заглядывая в холодильник и жуя кругляш колбасы, пробурчал Гена. – И водка нужна.

– Значит Александр Павлович, Яков Игоревич и две бутылки водки. – Уточнил лейтенант.

– Правильно, только возьми сразу три, чтобы два раза не ходить. – Аня улыбнулась. – Я тебя не очень обременяю, Боря?

Лейтенант задохнулся от счастья. Он теперь мог неделю ходить героем и рассказывать о поручении самой Анны.

– Да для вас, Анна, я… всё что угодно.

– Я знаю, спасибо. – Спокойно ответила Аня и закрыла дверь.

Как всегда, ужин из офицерской столовой был по-ресторанному изыскан. Салат из свежей морской капусты, тунец, фаршированный креветками, на гарнир особый, коричневый рис. Вместо компота лёгкое японское пиво.

Дождавшись, когда мужчины съедят половину ужина и выпьют по первой стопке, Аня встала с важным видом и подождала, пока Гена, Саша и Яков не перестанут звенеть вилками и ножами о фарфор тарелок.

– Маша беременна…

Заявление произвело сильнейшее впечатление. Саша и Яков подняли головы, недоумённо глядя на Анну. Гена, наоборот, голову опустил.

Аня отстранила от себя рюмку с вином, поднесённую ей Сашей.

– Машка врать не умеет. На Гену она смертельно обиделась, думает, он от неё отказался… Сейчас выяснилось, что отец – Леонид Тавренный, наш Лёнчик.

Похлопав себя по карманам, Гена достал из кармана брюк сигареты.

– Не кури! – Жестко заявила Аня. – И теперь, мальчики, напрашивается логичный вопрос. Что делать?

– А, может, не от нашего уникума?.. – Яков стал заворачивать в салфетку три печенюшки. – Танюшеньке отнесу, Таня не кормит её сладостями, боится, что располнеет.

– Так вот. Первое – Аристарх предложил Маше родить от него, продолжила Аня.

– Было такое, – вставил Геннадий, больше налегающий на водку, чем на еду.

– Гена, не перебивай. Второе – у нас в гостях в очередной раз был Максим Анатольевич, между прочим, гинекологическое светило мирового уровня. Третье – Маше было разрешено навестить меня в Зоне, что само по себе является фактом уникальным…

– Так она же по шпалам к нам за два дня до этого дошла, – оживился Саша.

Аня сделала лёгкий жест пальцами, и Саша вставил в них бокал с белым вином. Аня с удовольствием выпила.

– Ребята, ситуация выходит из-под контроля. Маша выходит замуж. За Лёнчика.

Саша выронил вилку, Гена отставил недонесённую до рта рюмку, Яша отвалился от стола и хлопнул себя по животу.

– Не понял… Откуда он там? Он же в Японии.

– Примерно такую подлянку и я ожидал, – убеждённо заявил Гена и допил водку.

– Я лечу послезавтра. – Аня, пьющая крайне редко, сама вяла бутылку белого вина и налила себе в бокал. Яша, обеспечь меня деньгами. Саша, на тебе все пропуска и вертолёт до аэропорта.

– Сделаю.

Аня смотрела в бокал с прозрачным вином.

– Странное дело. Вот мы, я и Гена, люди с исключительными способностями, никому пока счастья не принесли. А гаденыш Лёнчик невольно осчастливил Танечку и Пашу, выкупив их и отослав в Посёлок. – Выпив бокал, Аня налила себе ещё вина. – Вот здесь делают «Эйдос», лекарство для миллионеров… И непонятно кому от него будет хорошо…

– Маша говорила то же самое, – отвлёкся от сигареты Гена.

– Конечно, она ведь не дура. Так я к чему веду, мальчики. Я сюда пока не вернусь, я после Осташкова поеду в Италию.

– Опанька. – Саша подмигнул Ане. – Мне Аринай рассказывала, у тебя роман случился.

– Случился. И я могу хотя бы ненадолго, хотя бы одного человека – но осчастливить. Он такой хороший… – В глаза всех троих мужчин помутнели дружеской ревностью, и Аня тут ж сменила тон. – Но сначала к Маше, спасать её. Гена, ты едешь со мной?

– Обязательно. – Гена убрал сигарету в пачку. – Саша, нам нужно провести несколько приказов. Меня не будет пару недель… Заместителем останется Эдик.

Через час гости разошлись и Анна снова села переводить письмо Луиджи.

Глава 61

Добредя до своего дома, Гена лёг в кровать, и курил, глядя в потолок.

В медицину Гена пошел из-за родной тёти Анастасии, младшей сестры матери. Он её любил. Не просто, как любят тётушек, а по-настоящему, как женщину. Его не смущала разница в возрасте в тринадцать лет и то, что они кровные родственники. Он изначально понимал, что его любовь его безответна. Но всё равно любил.

Отец руководил строительным трестом, мама занималась домашним хозяйством и оба обожали ездить по Европе и Ближнему Востоку. Гену часто подкидывали Насте с бабушкой, и он с удовольствием ехал с Малого Гнездниковского в далёкие Кузьминки.

Настя подрабатывала хирургической медсестрой в больнице и одновременно училась в медицинском. Бабушка сидела дома, смотрела сериалы и ругала власть. Денег не хватало.

Если приезд Гены совпадал с дежурством Насти, он тащился в пятнадцатую больницу в Выхино и дежурил вместе с ней, помогая заполнять карты и делать уколы.

В скромной квартире в Кузьминках соблюдалась стерильная чистота, нарушаемая раскрытыми анатомическими атласами и учебниками. Гена смотрел на плоских препарированных людей без содрогания, с большим интересом.

О чувствах Гены Настя догадывалась, хотя откровенно на эту тему они не разговаривали.

Гена встречался с несколькими девушками, в том числе и старше себя, нещадно привирая свой возраст, но быстро с ними расставался. Они казались ему какими-то ненастоящими. Гламурные сайты, косметика, бесконечные покупки шмоток и сотни селфи.

Закончив медицинский институт в тридцать лет, Настя поехала по студенческому обмену во Францию и там осталась, вышла замуж. Все родственники радовались за Настю, Гена откровенно горевал. Ему казалось, что у него отняли женщину, заменявшую ему мать, возлюбленную и учительницу одновременно.

Почему Настя согласилась выйти замуж за Андрэ, осталось загадкой для всех. Но Гене Настя позже призналась, что вышла замуж по расчёту. Главная причина – уехать от племянника, иначе он бы слишком долго устраивал личную жизнь. А ещё ей нравился Париж, нравилась Франция и то, что она перестала нуждаться. Андрэ был потомственным адвокатом и потому богат.

Брак по расчёту оказался удачным. Через два года Настя родила сына, и всё реже приезжала в Москву.

В год перехода Гены на третий курс Медицинской Академии умерла бабушка. И оказалось, что она была связующим звеном двух таких разных дочерей.

Приехавшая на похороны Настя улетела на следующий день. Её ждали муж и сын.

Гена понял, что в Москве его ничего не держит. Он ухватился за предложение перевестись в Петербург, в военно-медицинскую академию.

Мама, и до того занятая больше всего сама собой, теперь окончательно уселась перед зеркалом ближайшего косметического салона и изредка ездила по бывшим подружкам, хвалиться внешним молодящимся видом. Отец, которого выперли на пенсию, начал пить горькую в одно лицо.

Мама развелась с отцом и переселила его в Кузьминки, в квартиру бабушки. Сама же осталась в центре Москвы и снова вышла замуж. Гена в её планы не вписывался.

Забытое слово «распределение», исчезнувшее из студенческого словаря, осталось в военных учебных учреждениях. В комиссии по распределению в тот год сидел Аристарх. Он-то и выбрал себе специалиста в медицинскую часть. Ему глянулся спокойный Гена.

Гена не просто любил свою профессию, она составляла большую часть его жизни. Но и от романов он никогда не оказывался. Только влюбиться не мог, подсознательно сравнивая всех женщин с Анастасией.

И вот теперь, когда появилась Маша, та, что не только напоминала ему Настю, но к тому же была в него влюблена, он её предал. Он отказался от неё, даже не попытавшись бороться. Ехать надо, конечно же, ехать.

Глава 62

Лёша-Леонид ждал меня на лавочке перед зданием ЗАГСа и хмуро смотрел на гуляющих пред ним голубей. Рядом умывалась дворовая кошка. Все проходящие мимо лавочки женщины, кто тайком, а кто откровенно, разглядывали Леонида. Действительно, он на редкость красивый мужчина. Наверное, и ребёнок будет красивым.

«Ты это о чём, родная? – Забеспокоился Оранжевый голос. – Главное, чтобы он был здоровый». «Но всё-таки не совсем правильно рожать ребёнка от мужчины, с которым не было любви, – заныл Бирюзовый голосок». «Заглохни, тормоз. Деньги уплочены – рожай!» – внутренний Болотный голос, как всегда, привёл меня в чувство.

– Привет, Леонид.

Подняв голову, Лёша-Леонид придирчиво оглядел меня. Я была в джинсах, в лёгком свитере и кроссовках.

– Хорошо выглядишь. – Тавренный встал и те женщины, которые случайно ещё его не заметили, обернулись и смотрели с восхищением.

Меня повышенное внимание к Леониду раздражало. Меня всё в нём раздражало. И внешность, и голос, и манера говорить, и то, с какой любовью он оглаживал свои длинные каштановые волосы…

– До того, как мы подадим заявление в ЗАГС, я бы хотела уточнить некоторые детали.

– Валяй. – Нагнувшись, Леонид погладил кошку и вытер ладонь о джинсы. – Если ты на счёт моего проживания, то я буду жить при церкви и уезжать днём по своим делам. К тебе приставать не буду, пока сама не попросишь.

– Не попрошу, – уверила я. – Ты ответил на мои вопросы. Пойдём.

* * *

Девушка в отделе приёма заявлений на бракосочетание была та же самая, что и несколько месяцев назад, когда я пришла сюда с Кириллом. На моё появление она прореагировала вяло, зато при виде Тавренного глупо заулыбалась, стала поправлять волосы и дёргать блузку на груди, желая углубить декольте.

Сев за отдельный стол, мы молча заполнили бумаги. Девушка за это время успела обновить помаду и нарочито томно поговорить с кем-то по телефону, объясняя схему проезда в ЗАГС, как эротический триллер.

Когда мы пересели к ней за стол и положили бумаги, она, старясь сдержаться и не глядеть на Леонида всё время, зашелестела страницами амбарной книги.

– Ваше бракосочетание может состояться семнадцатого мая, третьего июня и в любой день после этого числа.

– Девушка, вас как зовут? – Строго спросила я.

– Юля, а что?

– Юля, – я достала из сумки белый конверт и демонстративно положила его перед собой. – Нам нужно расписаться двенадцатого мая.

– Так это же… – Юля впервые внимательно посмотрела не на Лёнчика, а на меня. – Это же суббота, через три дня.

– Вот именно. – Я подвинула конверт ближе к Юле. – Здесь десять тысяч.

– Но документы… я же не могу задним числом…

– Можете. – Я постучала пальцем по бумагам. – Видите, мы поставили другую дату заполнения, март месяц. Я тогда подавала заявление с другим мужчиной, с Кириллом. Замазываете данные Кирилла, вписываете Леонида Тавренного и двенадцатого мая мы расписываемся. И не надо никому об этом говорить.

Смятение на лице девушки, желающей и десять тысяч заработать, и правила не нарушить, разрешил Тавренный. Он накрыл пальцы девушки, с длинными бордовыми ногтями с рисунком цветочка, своей совершенной ладонью и задушевно пророкотал:

– Нам очень нужно. Мы свадьбу делать не будем, распишемся по-тихому. Просто Маша беременна, ей волнения ни к чему.

По-моему, Леонид нёс полную околесицу. Сотни тысяч беременных невест благополучно переживают свадьбу, развод и переезд, но на девушку слова Леонида произвели магическое действие, и она стала переправлять в амбарной книге моего бывшего жениха Кирилла на сегодняшнего.

– А почему двенадцатого? – Неожиданно поинтересовалась Юля.

– Брат у меня в десять часов утра в этот день женится, Анатолий Сигалаев с Ниночкой. Так чего два раза к вам ходить?

Девушку дурацкое объяснение удовлетворило, и она продолжила оформлять заявление.

Мы Лёшей-Леонидом вышли из ЗАГСа и стояли на ступеньках, разглядывая выданные бумаги.

– Я Ирише ничего не буду говорить, не хочу делать ей больно.

– Не делай. – Равнодушно разрешил Леонид. – Встретимся здесь же двенадцатого, в час дня, после регистрации твоего брата. Они в это время будут венчаться в нашей церкви.

– Договорились.

Я шагнула на ступеньку вниз, но Лёша-Леонид задержал меня, за руку поднял обратно и притянул к себе.

– Если хочешь, я приеду сегодня ночью, никто не увидит.

Глаза неопределённого цвета. Дымчатые, вмещающие вселенную и пустоту. Никакого чувства ко мне в них не было, только интерес естествоиспытателя к очередной мышке, которую скоро будут препарировать.

– Не хочу, не приезжай. – Моя шея немела от сильного захвата. – Руку убери, больно. Рассчитывай силушку, Леонид, я ведь обыкновенный человек, к тому же женщина.

Отпустив меня, Тавренный вытер руки о джинсы. Как после кошки.

– Ладно, ты женщина незамужняя, свободная. Пока ты можешь выбирать. А мне пора на работу, вправлять верующим мозги и… появилось новое дело.

Из окна ЗАГСа за сценой расставания необычных жениха с невестой, наблюдала Юля: Леонид Тавренный укатил в одну сторону, а Маша села в свою машину и уехала в противоположную. И ни одного поцелуя при расставании, ни одного нежного взгляда.

Набрав цифры телефона, Юля с нетерпением ждала ответа.

– Вика? Ты там стоишь или сидишь?

– Я лежу, – зевнул голос в трубке. – Чего ты так рано? Я ещё сплю.

– Сейчас ты проснёшься. Помнишь херувима из нашей церкви, про которого говорят, что он будущий монах?

– Не то что помню, а забыть не могу. Из-за него через день бегаю в церковь, но он у Иришки живёт. Платонически. – Голос перестал зевать и стал громче. – А что случилось?

– Он только что подал заявление в ЗАГС и свадьба в субботу.

– Иди ты… С Иркой?

– Нет! С Машей какой-то. Она месяца два назад приходила с другим мужиком. Тот тоже был не фиговый. А сама-то она – сердитая, не накрашенная, растрёпанная и ногти без маникюра.

– Ужас-то какой…Юля. – женский голос стал подозрительным. – А ты ничего не путаешь?

– Я не могу путать, – рассердилась Юля. – У меня работа требует повышенной внимательности… Зря я тебе позвонила.

– Ой, прости, Юленька. Просто новость сногсшибательная. Сейчас же встаю.

– Куда это ты? – Насторожилась Юля. – Надеюсь, не в церковь?

– В церковь, именно в церковь, – зазвенел женский телефонный голос. – Пойду и посмотрю на Леонида как на мужчину, а то я его тоже за монаха принимала, Ирише сочувствовала.

– Только не проболтайся никому! – Вспомнила уговор Юля.

– Молчу, как рыба, – поспешно пообещал голос.