Текст книги "Фата пропавшей невесты"

Марина Сергеевна Серова
Фата пропавшей невесты

© Серова М. С., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Понедельник

Мне было холодно, сыро и голодно. Холодно и сыро потому, что испепеляющая жара, от которой изнемогал мой родной город Тарасов, две недели назад сменилась на постоянные дожди, интенсивность которых варьировала от мелкого моросящего до обвального ливня, и синоптики ничего хорошего не обещали. Солнце объявило забастовку, темные тучи мигом заняли оставленные противником позиции и висели над головой с неумолимостью дамоклова меча. Все нормальные, в смысле состоятельные люди (а других клиентов у меня уже давно не было) уехали за летом в теплые края, а оставшиеся или боролись с неприятностями собственными силами, или махнули на них рукой, решив, что как-нибудь само рассосется. А нет клиентов – нет и денег. Ну не давать же мне было, в самом деле, объявление: «Частный детектив Татьяна Александровна Иванова ищет работу»? Отложенная на отдых валюта, как ни экономно я ее расходовала, активно таяла, как снег по весне, потому и голодно. А накрывшая меня черная полоса неприятностей пробила в моем бюджете такую брешь, что как ни старайся, а не заткнешь – что уж тут об отдыхе говорить? Впрочем, лучше уж я по порядку.

В пятницу моя давняя подруга пригласила меня к себе на дачу: банька, что было мне совсем не лишним, чтобы хоть так согреться, шашлыки, вечер с бокалом вина перед горящим камином и прочие прелести отдыха на природе, но в цивилизованных условиях. Главное же – она дала мне честное слово, что не будет никаких посторонних мужчин, и я согласилась. Дело в том, что я не замужем и не собираюсь, вот все мои замужние подруги и задались целью непременно меня окольцевать, а то несправедливо получается: они мучаются, а я что, святая, что ли? Нет уж! Пусть и я похлебаю семейного счастья полной ложкой! Впрочем, пара разъяснительных бесед с ними, порой и с применением ненормативной лексики, сделали свое благое дело, и меня оставили в покое, но я не знала, надолго ли, вот на всякий случай и подстраховывалась.

Выходные прошли прекрасно! Даже вконец испортившаяся погода – сильнейший ливень, гроза и штормовой ветер, сломавший в саду несколько довольно толстых веток на деревьях и сваливший забор к соседям, не смогли испортить нам отдых. Непогода даже добавляла ему некоторую романтичность: разбушевавшаяся стихия бросала в стекла окон потоки воды, била в них ветками растущих рядом кустов сирени и жасмина, голодным волком завывала в трубе, а мы в тепле и уюте наблюдали ее тщетные попытки прорваться к нам.

Разъезжались мы утром в понедельник в самом радужном настроении. Небеса, видимо, изрядно поиздержались и отправились за новой порцией влаги в закрома, так что ливень сменился на моросящий мелкий дождичек. Воздух был чист и свеж, дорога в город – свободна, потому что нема дурных в грозу на даче оставаться. В общем, отдохнула я замечательно. И даже то, что мое место на стоянке возле дома было занято каким-то наглым внедорожником, не смогло испортить мне настроения – ну, пройду немного дальше, делов-то?

Романтика резко закончилась прямо на пороге подъезда моего дома: домофон не работал, лифт – тоже, света не было, а где-то наверху бушевал неслабый скандал. Пришлось подниматься по лестнице. По мере того как я приближалась к своему седьмому этажу, звуки яростной перебранки становились все громче и громче, и тут я услышала, как в самых причудливых сочетаниях с очень неприличными словами всуе произносится мое имя. Это добавило мне такое ускорение, что я взлетела наверх мухой и увидела возле своей двери нашего участкового, на удивление трезвого слесаря из ТСЖ и толпу донельзя возбужденных соседей, что в разгар рабочего дня выглядело довольно странно. При виде меня соседка с шестого этажа, обычно милая и интеллигентная женщина, находившаяся сейчас в буйно-неадекватном состоянии, бросилась на меня с каким-то утробным рычанием и попыталась вцепиться в волосы. Я вовремя уклонилась, и она встретилась со стеной, что только добавило ей ярости. Конечно, имея черный пояс по карате, я могла бы быстро и качественно ее утихомирить, но черт его знает, как у нее со здоровьем. А то ведь одно-единственное движение могло надолго развести нас в разные стороны: ее – в травматологическое отделение ближайшей больницы, а меня – в места гораздо более отдаленные от родного дома.

– Уберите от меня эту психическую и объясните, что вам нужно в моей квартире! – перекрывая общий ор, потребовала я.

– Ты весь стояк залила! – бесновалась в чьих-то руках соседка снизу, большое красное пятно на лбу которой грозило вскоре расцвести всеми красками, да так, что шпаклевать соскучишься, но я тут ни при чем, это она сама.

– Этого не может быть! – твердо заявила я. – Я уезжала на все выходные и перед уходом из дома все проверила. Можете сами убедиться.

Я отперла дверь своими ключами и первой шагнула в прихожую – на полу стояла вода высотой сантиметра два-три. Я бросилась в глубь квартиры – везде было то же самое. Ковер на полу напоминал только что вытащенную из воды губку, и, наступив на него, я услышала противное хлюпанье. Застыв от ужаса, я пыталась осмыслить размер катастрофы, но мозг отказывался это воспринимать. Не рискнувшие последовать за мной, соседи шумно обсуждали, сколько и кому я должна в качестве возмещения ущерба, нанесенного домашнему имуществу, слесарь же, побывав и в кухне, и в ванной с туалетом, вернулся к ним и развел руками:

– Нигде ничего не течет и все краны закрыты. – Соседи мигом заткнулись и уставились на него, как на заклятого врага. – Может, это…

Он посмотрел вверх, все, в том числе и я, воззрились туда же – на потолке, вдоль шва между плитами перекрытия шла широкая темная полоса, из которой равномерно и часто падали крупные капли, но в общем гвалте этого никто раньше не услышал. И в наступившей мертвой тишине громом небесным раздался чей-то растерянный вскрик:

– У-у-у-ё-ё-ё!

– Значит, это я вас залила? – Мгновенно очнувшись, я взвилась, как кобра на хвосте, был бы капюшон, и его раздула бы. – Извиниться никто не хочет?

Но меня уже никто не слушал. Толпа подхватила участкового и слесаря, как прибой щепки, и унесла их на восьмой этаж к квартире виновницы «торжества». Конечно же я пошла за ними, мне тоже было что ей сказать. Соседи бились о дверь искомой квартиры, как те же волны о берег, а та безмолвствовала. Наконец на шум вышел старичок-сосед и объяснил, что хозяйку квартиры еще в четверг вечером «Скорая» увезла в больницу с гипертоническим кризом.

– Ну, все правильно, – сказал слесарь. – Горячую-то воду я только в пятницу утром включил. А она, видать, кран горячей воды открыла, чтобы проверить, не дали ли, а закрыть забыла. А если у нее раковина мелкая, так брызги на пол и летели. Вот и набралось. Только квартиру вскрывать придется, а то я воду-то на дом перекрыл. Так если ее снова пустить, снова потоп начнется.

Какое там вскрывать? Соседи готовы были эту дверь голыми руками вместе с косяком вынести! К счастью, не пришлось, потому что у старичка-соседа оказались запасные ключи. Картина, открывшаяся нашему взору, превзошла наихудшие ожидания – мебель не плавала исключительно потому, что пол был дощатый, ничем не покрытый, вот вода в щели и уходила прямиком ко мне. И слесарь оказался частично прав: раковина в кухне действительно была мелкая, но хозяйка не только оставила рядом с ней тряпку, но и форточку забыла закрыть, вот ветром тряпку в раковину и сдуло, и она закупорила сток.

Попытка свалить на меня одну сбор воды с пола в этой квартире, на что явно рассчитывала моя соседка снизу, успехом не увенчалась.

– Мне есть где пожить, пока моя квартира высохнет, – небрежно сообщила я ей. – Исключительно в качестве акта доброй воли я могу помочь вам. Да и то, если вы извинитесь за то, что необоснованно обвинили меня черт-те в чем.

Ну и куда ей было деваться? Извинилась, как миленькая!

Пока мы собирали воду с пола, старичок стоял в дверях и наблюдал за нами, и, кажется, больше для того, чтобы полюбоваться на наши задницы, чем из опасений, что мы в этой квартире что-то украдем.

– А что с лифтом случилось? – спросила я. – Да и света нет. Опять на подстанции что-то сломалось?

– Ой, что тут было! – обрадовавшись, что тоже может как-то поучаствовать, затараторил он. – В тарелку… Ну, в антенну, что у нас на крыше стоит, молния шандарахнула! А еще… – Он замялся. – Ничего я в этом не понимаю, но, как сказал внук, туда, где магистральный электрокабель проходит, вода попала. На подстанции сработала защита, вот несколько домов без света и остались. Теперь надо ждать, пока починят.

Выжимаемая тряпка выпала из моих мгновенно ослабевших рук и, подняв тучу брызг, опустилась в ведро, а соседка удивленно на меня посмотрела. «Да что же я за кретинка такая! – я даже застонала сквозь намертво стиснутые зубы, чтобы не разразиться выражениями, категорически противоречащими этикету. – Ведь смотрела же я прогноз погоды и видела, что грозу обещали! Ведь говорили же мне умные люди, что в такую погоду телевизоры нужно не только от сети отключать, но и антенну выдергивать! Говорили же, что «грозовые» телевизоры починить практически невозможно. Или возможно, но за такие деньги, что проще новые купить. Все, Танька! Ты осталась без телевизоров! Причем надолго, потому что денег у тебя сейчас нет и неизвестно, когда появятся».

– А когда электричество отключилось? – слабым голосом поинтересовалась я.

– Так позапрошлой ночью и шандарахнуло, а вчера утром аварийка приезжала. Нашли они это место, посмотрели и сказали, чтобы мы свечку в церкви поставили на радостях, что не загорелось ничего. А ведь могло! Только что-то они чинить не торопятся.

– И это к лучшему, потому что лично у меня вода даже в лампочках люстры плещется! – сварливо заметила соседка с шестого этажа. – Теперь нужно ждать, когда все окончательно высохнет, и только потом включать. Причем это касается не только люстры! Розетками тоже нельзя пользоваться. У меня же и по стенам вода бежала!

– Ну да! Это здесь вода в щели уходила, а у меня же линолеум, вот вдоль стен и текло, – машинально объяснила я.

После того как мы собрали всю воду с пола, я лично проверила все краны в квартире и, возвращая старичку ключи, вкрадчиво произнесла:

– Если вы знаете телефон родственников хозяйки этой квартиры, позвоните им и скажите, что ее здесь очень ждут! Прямо ногами сучат от нетерпения! Если они не хотят, чтобы она вернулась в больницу, но уже с инфарктом, пусть собирают деньги на ремонт двух квартир.

– Трех, – поправила меня соседка с шестого этажа. – У людей, что подо мной живут, тоже найдется для нее пара слов!

– Значит, трех, – продолжила я. – А еще им придется возместить нам стоимость безвозвратно испорченного имущества.

– Так звонить некому, – пожал плечами старичок. – Одинокая она. Пенсионерка по инвалидности.

О боги! Чего мне стоило сдержаться и не высказаться по полной программе, знают только мои нервы! С тихой надеждой, что, может быть, не все так уж у меня дома и страшно, я пошла к себе, чтобы провести детальную инспекцию.

Ох, зря я на это понадеялась! Собирать воду с пола, когда на нем лежит насквозь пропитанный водой ковер, было бесполезно, и я первым делом позвонила в химчистку, чтобы они срочно приехали и забрали это чудовище. За транспортировку, естественно, пришлось платить мне, но после того, как гавкнулись оба моих телевизора, мне только и оставалось руководствоваться старым изречением: «Сгорел сарай, гори и хата!», потому что эти расходы меня уже не могли разорить. Дальнейшие изыскания доказали обратное, и стало ясно, что предстоящие мне расходы возросли в разы – диван был мокрый. Весь! Насквозь! Из кресла влага сочилась даже при легком на него нажатии. Книги я даже не стала смотреть, чтобы не расстраиваться. Хуже всего было то, что вода попала в компьютер, и теперь приходилось ждать, когда он высохнет, а уже потом разбираться, что с ним можно сделать. Будь в доме электричество, его можно было бы высушить феном, но на нет… И далее по тексту. Картина в кухне тоже не радовала, хотя, надо признать, ущерба было меньше. Главное, что холодильник еще не успел настолько разморозиться, чтобы полуфабрикаты в морозилке превратились в одно непривлекательное и несъедобное месиво.

Наконец приехали грузчики из химчистки. Даже вдвоем они не без труда вынесли из дома насквозь мокрый ковер, и я взялась за тряпку. Собрав воду с пола, я начала вытирать ее с мебели, но тут же поняла всю бесполезность этого занятия – с потолка продолжало интенсивно капать – между перекрытиями-то вода еще оставалась. Пришлось ограничиться тем, что я расставила в самых опасных местах все имевшиеся в доме тазики и кастрюли, собрала продукты в термопакет, в сумку – самые необходимые на первое время вещи и поехала в квартиру бабушки. Обычно я использовала ее в качестве конспиративной, когда нужно было спрятать клиента или спрятаться самой, а сейчас вот она пригодилась мне по прямому назначению. Конечно, там будет не так комфортно, как в моей собственной, но зато сухо! И телевизор есть, хоть и старый, но исправно работающий. Мысль о том, что я сейчас приму горячий душ, сварю себе кофе, и после всех трудовых подвигов буду наслаждаться заслуженным отдыхом, грела мне душу.

Первые подозрения в том, что мой долгожданный отдых накрылся медным тазом с громким звоном, зародились у меня еще на подъезде к дому, едва я увидела разрытую теплотрассу, возле которой вяло копошились несколько рабочих. С опаской преодолев наваленные и размокшие под дождем кучи земли, я припарковала машину и, забрав сумку и пакет, направилась к подъезду. Но на его двери меня встретило объявление, гласившее, что в связи с ремонтными работами в понедельник холодная и горячая вода будут отключены с девяти до восемнадцати часов, и просьба запастись водой. Помянув тихим незлым словом все на свете управляющие компании, я вернула вещи в машину и отправилась в ближайший супермаркет, где купила две пятилитровые пластиковые бутыли с водой из самых дешевых. Этикетка, гласившая, что это вода из чистейших горных источников, ничего кроме кривой усмешки у меня не вызвала – ага! Плавали! Знаем! В лучшем случае водопроводная! А разлита в подвале неподалеку. Лифт, к счастью, работал, и я совсем было решила, что лимит неприятностей на сегодняшний день исчерпан. Как же я ошиблась!

Едва я открыла дверь, как тут же увидела на полу ручеек воды, который явно брал начало возле окна в комнате, а судя по следам вдоль него, он уже начал подсыхать. Вырвавшийся из моей груди вопль заставил бы покраснеть от стыда всех индейцев Великих Равнин скопом и не мог не переполошить соседей – может, Третья мировая началась, а они и не знают! К счастью, дома оказалась только старушка, хорошо знавшая не только мою бабушку, но и меня. Она выглянула в коридор, увидела меня и осуждающе покачала головой.

– Извините, – промямлила я. – Так, мелкие неполадки в хозяйстве.

Она скрылась, а я, обследовав квартиру, только за голову схватилась. Дело в том, что в последний раз я была здесь еще во время жары. Наглухо закрытая квартира раскалилась настолько, что живо напоминала крематорий, и я распахнула все окна и балконную дверь, чтобы хотя бы призрак сквозняка гулял по комнатам. Потом мне позвонил… Не помню кто, да это и неважно. Но я срочно сорвалась, оставив все открытым – некогда было, видите ли, идиотке, и теперь я имела то, что имела: ливень был с ветром, и вода залила пол и в кухне, и в комнате. Счастье великое, что на полу был линолеум, а то соседи бы меня и здесь уже с кистенем дожидались. Но юмор заключался в том, что на полу лежал палас, в данный момент мокрый насквозь. Пришлось мне снова звонить в химчистку. Приехали все те же ребята и, увидев меня, озадаченно переглянулись. Услышав мои объяснения, один из них сочувственно пообещал:

– Ну, тогда мы вам сделаем скидку, как постоянному клиенту.

Что мне оставалось делать? Только мысленно взвыть!

Они увезли палас, а я приступила ко второй части Марлезонского балета, благо навык уже имелся. Вытерев полы, я вылила воду в унитаз и машинально нажала на спуск. То, какую глупость я совершила, я поняла, когда мини-водопад иссяк, а хорошо знакомого всем журчания наполнявшегося бачка не послышалось. До неприличия живописно выразившись по поводу своих умственных способностей, я кое-как вымыла руки над тазиком, чтобы хоть так воду собрать, и пошла варить себе пельмени – есть хотелось немилосердно. Дождавшись, когда вода закипит, я бросила их туда и переместилась в комнату, где застелила себе постель, чтобы потом с этим не возиться, включила телевизор и села в кресло перед ним. И тут меня срубило, словно свет выключили, – все-таки досталось мне сегодня изрядно.

Очнулась я оттого, что кто-то не только звонил, но и стучал в дверь. С мыслью, что это соседи снизу, которых теперь уже точно я залила, я понесла свою повинную голову в коридор, по дороге принюхиваясь – откуда-то сильно пахло горелым. Но это была все та же соседка, которая обеспокоенно спросила:

– Танюша, у тебя ничего не горит?

Я бросилась в кухню, а там… Хана пельменям! И кастрюльке тоже! Вся вода выкипела, и они не просто насмерть приклеились ко дну, но еще и почти обуглились. О том, как выглядела сама кастрюлька, я лучше умолчу. Я уже открыла было рот, чтобы от души высказаться насчет всех свалившихся за один день на мою голову неприятностей, и тут же закрыла его обратно, поняв, что даже в моем достаточно богатом лексиконе не найдется настолько неприличных слов, чтобы достойно описать ситуацию. Соседка снова укоризненно на меня посмотрела, выключила под бывшей кастрюлькой газ и молча ушла. А я осталась стоять в кухне дура дурой, и единственная мысль, которая пришла мне на ум, была: «А не сглазил ли меня кто-нибудь, потому что столько всего и сразу просто так не бывает». Решив с горя хоть кофе выпить, я уже полезла в сумку за туркой, когда зазвонил мой сотовый. Мне было категорически не до разговоров, но, увидев, что это Лада, я не могла не ответить.

Вообще-то, Клавдию Петровну Полянскую звали Ладой только самые близкие люди, в число которых с некоторых пор вошла и я, чем была необычайно горда, потому что искренне восхищалась этой сильной, умной, деловой и все еще очень красивой женщиной. Она вынесла за свою жизнь столько бед, что другая на ее месте давно сломалась бы. А она не просто выстояла, а всех своих врагов тонким слоем размазала (не без моей, правда, помощи) и теперь заслуженно наслаждалась покоем, счастьем и очень впечатляющим материальным благополучием. Официально она и ее семья являлись владельцами Центрального рынка, частной клиники и российско-германского совместного предприятия «Немецкий дом», но это была видимая часть айсберга, а вот что у нее еще имелось в активах, доподлинно не знал никто. Думаю, что очень немало: деньги Лада делать умела! И этот ее звонок не мог меня не обрадовать. Никаких праздников не предвиделось, настолько близкими подругами, чтобы просто поболтать со мной от нечего делать, мы не были, значит, что-то случилось. Причем не обязательно с ней – ее муж, полковник в отставке Дмитрий Дмитриевич Полянский, владел ЧОПом «Русичи» и любую ее проблему решил бы на раз. Скорее всего, моя помощь потребовалась кому-то из ее подруг, а платили что она, что они очень щедро. А для меня в моих обстоятельствах это было как нельзя более кстати.

– Таня, ты не могла бы срочно, – с нажимом произнесла Лада, – ко мне приехать?

Я была в таком виде, что показываться кому-то на глаза, особенно этой всегда очень ухоженной женщине, было невозможно, но когда пристав говорит: «Садись», как-то неудобно стоять, то есть мой отказ не предусматривался по определению. Что мне оставалось делать?

– Легко! Я как раз еще не успела свою метлу в гараж поставить, – с бесшабашной лихостью идущего на казнь ответила я. – Так что мухой примчусь!

– Ты о чем? – недоуменно спросила она.

– Увидите, – многообещающе заявила я. – У меня здесь некоторым образом форс-мажор.

Наученная горьким опытом, я самым тщательным образом проверила окна, воду и газ и только после этого поехала в коттеджный поселок «Волжанка». Кофе я не выпила, устала до чертиков, нервы на взводе, выглядела ужасно. Естественно, я была взбешена настолько, что могла бы при желании и кипятком плеваться, как закипевший чайник, но по дороге немного отвлеклась, успокоилась и добралась до места уже во вменяемом состоянии. На въезде в поселок охрана пропустила меня, даже не остановив и не поинтересовавшись, к кому я еду, – Лада явно их предупредила. Подъехав к воротам, я вышла, нажала кнопку видеодомофона и, когда раздался сигнал, вошла во двор. Ну, конечно же, меня там уже ждали две огромные бело-серые кавказские овчарки, которых я помнила еще развеселыми, любопытными щенками, а сейчас они по размеру больше напоминали медведей. При виде меня они от удивления сели и даже синхронно склонили головы набок – видимо, решили, что это огородное пугало с какого-нибудь деревенского огорода пошло погулять и, возвращаясь домой, ошиблось адресом. Тут я снова разозлилась и пригрозила собакам:

– Даже не подходите! Загрызть не смогу, но покусаю точно!

– Да не тронут они тебя. Проходи! – позвала меня с крыльца Надежда.

Эта бой-баба была самой близкой подругой Лады еще с ранней молодости и пережила вместе с ней все перипетии ее нелегкой судьбы, так что была ей больше чем подругой – членом ее семьи. Я никогда не интересовалась, кем она являлась в доме Полянских, но представить его без нее было невозможно. Когда я, не без опаски обойдя собак, подошла к ней поближе и она меня как следует рассмотрела, то только пожала плечами и философски заметила, явно имея в виду мой внешний вид:

– Бывает… Проходи в зал, Клава тебя там ждет. – Надежда была единственной из семьи, кто по-прежнему звал Полянскую ее настоящим именем. – А я пойду насчет кофе тебе распоряжусь. Знаю же, что ты без него жить не можешь.

Ну, дорога была мне знакома, и Лада меня действительно ждала, но вот при виде меня ее глаза округлились, а лицо приобрело выражение ребенка, впервые в жизни увидевшего в цирке клоуна. Я устрашающе поскрипела зубами, но это не произвело на нее ни малейшего впечатления – она еще и не такое видела.

– Таня! Что у тебя случилось? – удивленно спросила она.

– Долго рассказывать. Скажите лучше, что у вас, – подчеркнула я, садясь в кресло, – случилось.

– А я еще не знаю, случилось или нет, – медленно произнесла она. – Дима сейчас выясняет подробности, а потом приедет и расскажет. Но я на всякий случай решила подстраховаться и обратилась к тебе. Это может быть просто недоразумение, а может…

Продолжать она не стала, но я и так поняла, что встревожена она не на шутку. Тем временем появилась Надежда с бокалом кофе в руке – она изысканной сервировки не признавала. Поставив его передо мной, она устроилась на диване, сграбастав вольготно расположившегося там толстенного кота и положив его себе на колени, на что животинка никак не отреагировала – видать, привыкла, что ее, как игрушку, тискают.

– Пей кофе и рассказывай, что у тебя стряслось, – потребовала Лада. – Ты пойми, я не из любопытства спрашиваю. Если все так плохо, как я опасаюсь, то ты мне будешь нужна в нормальном, рабочем состоянии, а не в раздрызганном, как сейчас, – объяснила она и пообещала: – Если это в моих силах, то помогу.

На меня тут же навалились воспоминания о сегодняшнем безумном дне, и я, забыв о кофе, который даже не попробовала, начала свое эпическое повествование. Постепенно я увлеклась и встала с кресла. Расхаживая по комнате и яростно жестикулируя, я описывала свои приключения, а когда закончила, воздела руки к потолку и, глядя туда же, взмолилась:

– Господи! Ну неужели я так много прошу? Я всего лишь хочу, чтобы было тепло и сухо! Ладно! С «тепло» явный перебор, нельзя желать невозможного! Но хоть сухо-то может быть?

Разрядившись и успокоившись, я посмотрела на Полянскую и увидела, что она сидит, закрыв лицо руками, и ее плечи дрожат от смеха. Перевела взгляд на Надежду, а та, сотрясаясь всем телом, давилась беззвучным хохотом. Даже валявшийся кверху пузом кот, судя по выражению его морды, глумился надо мной самым наглым образом. Я обиженно хлюпнула носом и отвернулась к окну. Как оказалось, обе псины, привлеченные моим голосом, сидели напротив окна на газоне, все слышали и теперь откровенно веселились. Тут я разозлилась всерьез и, честное слово, ушла бы, несмотря ни на что, если бы меня не остановила Полянская:

– Ты, Таня, не обижайся! Мы же не со зла. Просто ты все это так забавно рассказывала, что невозможно было удержаться.

– Да-а-а, Таня! Это действительно перебор, – покачала головой Надежда и подвела итог: – Значит, ты у нас холодная, мокрая и голодная. Ну, последнее – самое простое. Пойду скажу, чтобы тебе пока бутерброды сделали, а как Димыч вернется, уже все вместе и поедим основательно. Хотя ты тут у нас человек не посторонний, могла бы и сама сказать, что есть хочешь. Знаешь же, что у нас здесь без церемоний.

– Ага! Вот прямо с порога и заявила бы: покормите, мол, меня, – все еще обиженно буркнула я.

– А почему нет? Это же я тебя срочно сорвала, – возразила Лада. – И неприятностями своими голову не забивай! С ремонтом, как все высохнет, я тебе помогу, компьютер Димины умельцы посмотрят, а насчет телевизоров, так к нам тут партия из Германии должна прийти. Grundig. Настоящие, фирменные. По закупочной цене тебе их отдам.

– У меня нет денег, – развела руками я. – А дорогие подарки я, сами знаете, не принимаю.

– Значит, должна будешь и потом отработаешь, – отмахнулась она и вздохнула: – Не дай бог, уже очень скоро. Эх, мне бы твои проблемы!

Бутерброды были под стать Надежде – такие же крупные, но привередничать не приходилось, и я стала их есть, запивая уже остывшим кофе. Вскоре у Лады зазвонил сотовый.

– Ну что, Дима? – Она явно говорила с мужем, потому что старшего сына, тоже Дмитрия, дома звали Митей. – Поняла. Приезжай. Я тут Таню Иванову пригласила. Будем думать, что делать.

Отключив телефон, она длинно и шумно выдохнула, помолчала, покачала головой, а потом очень серьезно произнесла:

– Значит, тебе все-таки придется поработать. – И попросила подругу: – Надя! Скажи там, чтобы Тане Ванькину комнату приготовили.

– Лада, я вам о своих неприятностях вовсе не для этого рассказала! – запротестовала я.

И тут впервые за все время нашего знакомства она рявкнула на меня:

– Мозги включи! Вся информация будет сюда поступать! Что же нам? В испорченный телефончик играть? Так, не знаю как ты, а я из детского возраста уже вышла! Ты ешь, а я пока пойду и кое-кому позвоню.

Она вышла из комнаты, а я, обалдевшая от такого обращения, осталась сидеть с надкусанным бутербродом в руке в компании с Надеждой, которая, окликнув меня, выразительно постучала себе костяшками пальцев по лбу:

– Ты бы думала, прежде чем рот открывать! Тут такое случилось, что… – Она обреченно махнула рукой и размашисто перекрестилась. – Господи! Не дай беды!

– Что-то с Иваном? – осторожно спросила я. – Раз его комната свободна…

– Да нет! – отмахнулась она. – Не с ним. Просто после Светкиной свадьбы он как с цепи сорвался.

– То есть она его не простила? А я так надеялась, что они помирятся.

– Да мы все надеялись, – вздохнула Надя. – А она сказала как отрезала: «Предавший единожды, кто поверит тебе?» Вот и все! И замуж вышла! Муж у нее серьезный парень. Он здесь в Тарасове какой-то московский филиал возглавлял, хорошо себя проявил, вот и пошел на повышение – его в Екатеринбург перевели. И она с ним уехала, беременная уже. А Ванька с горя в загул ушел. Ну, ты Клаву знаешь, у нее характер железобетонный. Потерпела она недельку – ждала, что он одумается, да зря! Вот она его с глаз долой в квартиру Тимофевны и отселила. И предупредила, что если его гулянки на работе скажутся, то она его уволит к чертовой матери, и пусть дальше живет как знает. Обиделся он страшно и с тех пор сюда ни ногой. А с месяц назад Клава не выдержала и якобы по делам «Немецкого дома» его в Германию отправила. А на самом деле, я так думаю, – к Ванде! Ванька же из-за нее Свету бросил, вот пусть теперь на ней и женится, пока не измотался вконец.

– И он уехал?

– Уехал! А толку? Нужен он Ванде! Ага! – язвительно хмыкнула она. – Это когда она голь перекатная была, так еще терпела его, а как богатой наследницей стала и кучей родни за границей обзавелась, так на хрен он ей сдался? Улетел он в Германию, а недели три назад… – Она что-то прикинула в уме и сказала: – Да, где-то так. В общем, неважно. Вернулся он оттуда! Ни с чем! Ну и пуще прежнего загулял! Клава у него даже машину отобрала – разобьется же по пьяному делу. А две недели назад он с матерью на работе так поскандалил, что она его из кабинета выгнала, да еще и кричала вслед: «Чтоб ноги твоей больше здесь не было!» Он ей тут же – заявление об увольнении по собственному желанию, а она его немедленно подписала! Это мне ее секретарша позвонила и по секрету рассказала. С тех пор Клава в первый раз Ванькино имя произнесла, когда велела тебе комнату приготовить, а так о нем в доме и разговора нет.

– А если он влипнет во что-нибудь? Или окрутит его какая-нибудь шалашовка?

– А пожиток с него какой? У него же ничего своего нет: ни квартиры, ни машины, ни работы. Он теперь парень бесперспективный. Ничего! Перебесится и к матери на поклон придет – куда ему еще деваться? У него же ни гроша за душой нет. Только учти, что я тебе ничего не говорила.

– Само собой, – заверила ее я и поинтересовалась: – Так с кем же беда случилась?

– А вот это пусть тебе Клава сама расскажет, – буркнула она.

– Ну что ж, подожду, – согласилась я.

Лады не было довольно долго, и мне ничего не оставалось, как доедать бутерброды. Наконец она появилась.

– Весь город на ноги подняла, – вздохнула она, садясь напротив меня, и попросила: – Надя, скажи, чтобы Татьяне еще кофе сделали, да и мне тоже.

Надежда вышла, а Лада внимательно посмотрела на меня и предупредила:

– Таня! Все, что я сейчас скажу, должно остаться в этой комнате навсегда!

– Вы меня уже не один год знаете, так что это излишне, – ответила я, ничуть не обидевшись: раз Лада подняла весь город на ноги, значит, дело было очень серьезное.

– Ну, слушай! Тебе такое имя – Большакова Ольга Николаевна– ничего не говорит?

– Сеть кафе «Фантазия» по всему городу, гостиничный комплекс «Волна» и многое другое, – ответила я.

– Правильно! Она из наших.

Развернутых пояснений мне не требовалось. «Наши», иначе именуемые «женсовет», было сообществом серьезных бизнес-леди и жен первых лиц области и города, которые из тени, через своих мужей, не привлекая к себе внимания, руководили жизнью региона, и получалось у них это очень даже неплохо. Во всяком случае, на фоне соседних наша область выглядела намного более привлекательной по всем показателям. Когда-то Лада и сама притворялась великосветской дурочкой, но в силу ряда весьма серьезных обстоятельств ей пришлось «явить себя миру». Мы с ней об этом никогда не говорили, но мне казалось, что именно она и является руководителем этого «женсовета», в чьих возможностях я убедилась, когда за ней, тяжелораненой, кто-то из ее подруг мигом отправил вертолет МЧС. Да и другие случаи были. В общем, это была очень серьезная сила.