Текст книги "Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба"

К середине 2000-х годов в идеологической ориентации американских фондов баланс складывается с огромным перевесом в пользу рокфеллеровской «глобальной повестки дня». Молодой, но при этом самый внушительный по капиталу фонд, Bill&Melinda Gates Foundation, позиционируется как пионер в «борьбе с бедностью», однако ни одна из его многочисленных инициатив не связана с созданием рабочих мест в индустрии. Зато в его багаже – программа «озеленения Африки», проект создания «презерватива XXI» века и… туалета XVIII века, поскольку устройства столь архаического образца представляются IT-миллиардеру наиболее экологичными.

С повсеместным внедрением «гуманистических», или «прогрессивных» ценностей в постиндустриальном понимании не только консерваторы-католики, но и либертарианцы оказываются внутренней мишенью идеологического прессинга в США. На стороне демократов в канун выборов 2008 года – весь куст фондов, отстаивающих демографический и индустриальный регресс под флагом, наоборот, «прогрессивных» ценностей – Rockefeller, Ford, McArthur, Graham Charitable Foundation, Deak Family Foundation, Henry Luce Foundation, Russell Family Foundation,William & Mary Greve Foundation и т. п., к которым теперь примыкают фонды IT-королей. Как писал еще в 2005 году Майк Шерер в журнале Salon, «цель так называемого Демократического альянса – не просто скинуть Буша, но полностью изменить политический ландшафт».

Новый идеолого-пропагандистский рычаг Демпартии – Центр американского прогресса (Center for American Progress, CAP) – номинально поддерживался частными лицами. Но в перечне этих частных лиц можно найти и экспрезидента Rockefeller Family Fund Энн Бартли, и члена совета директоров Голливуда Роба Райнера, и Джорджа Сороса и его сына Джонатана. Старшим вице-президентом CAP становится старший советник Open Society Institute (OSI) и Open Society Policy Center, бывший сотрудник ЦМО Гарварда Мортон Гальперин. В 1971 году его подозревали в передаче секретных документов по вьетнамской войне журналистуразоблачителю Дэниэлу Эльсбергу (тогда ему навсегда перестал доверять Генри Киссинджер), зато при Клинтоне он был назначен помощником главы Пентагона по демократии и миротворчеству. Он успел поработать и в RAND Corp. В новую эру Гальперина также избрали сопредседателем рабочей группы по ядерной стратегии New America Foundation, который выступил соучредителем проекта Global Voices совместно с Беркмановским центром Интернета и общества при Гарвардской школе права – alma mater Барака Обамы.

Республиканский идеолого-пропагандистский рычаг – Центр политики в области безопасности (Center for Security Policy) Фрэнка Гаффни – «держит оборону», но потенциал фондов (Richard Mellon Scaife Foundation, John M. Oil Foundation, Lynde and Harry Bradley Fdn., Newton D.& Rochelle F. Becker Fdn., Russell Berrie Fdn., DeVos Fdn., Anchorage Charitable Fund, William Rosenwald Family Fund, Fairbrook Fdn., Donors Capital Fund), теперь несопоставим с оппонентами. Помимо этого, идеологическое обеспечение республиканцев ослаблено следующими факторами:

– ранее произошедшим размежеванием на «неоконсерваторов»-экспансионистов, приверженных американоизраильскому партнерству, и «палеоконсерваторов» с преимущественно католической электоральной базой,

– непопулярностью либертарианских концепций в широкой среде беднеющих избирателей,

– сокращением притока средств от добывающего сектора, отягощенного экологическими налогами и стандартами,

– разоблачительными кампаниями «прогрессистов», использующих «ресурсы доноса» (надзорно-дискредитационные НПО), в частности Bankwatch, Sourcewatch, PRWatch),

– контролем «прогрессистов» над мейнстримными медиа через Совет управляющих вещанием (Broadcasting Board of Governors) с активным привлечением телезвезд к идеологическим инициативам (Опра Уинфри, Вупи Голдберг, Леди Гага и др.).

В 2005–2007 годах в США учреждаются два новых ИЦ, номинально предназначенных для укрепления межпартийного консенсуса во внешней политике. В их составе строго соблюден партийный паритет, однако «вес» элитных фигур неравнозначен.

В первом из них, Партнерстве за безопасную Америку (PSA), одним из сопредседателей становится Джейми Мецл, выпускник Оксфорда и Гарвардской школы права, исполнительный вице-президент рокфеллеровского Asia Society, экс-координатор Программы внутренней безопасности CFR и автор монографии о правах человека в Южной Азии. В правлении оказывается тот же М. Гальперин, поскольку с демократической стороны институтом-партнером избран OSI (с республиканской – Hudson Institute). В консультативном совете соседствовали Збигнев Бжезинский, Карла Хиллс, Томас Пикеринг, а также член совета директоров Ditchley Foundation, председатель Международного института мира при ООН (IPI) Рита Хаузер.

Идеологическому наступлению «прогрессистов» на трибуне PSA благоприятствует в конце 2007 года номинация преемника президента в России. Исполнительным директором PSA стал Мэтт Рожанский – эксперт по контролю над вооружениями из Центра международной безопасности и сотрудничества (CISAC) Стэнфорда и замдиректора программы по России и Евразии Московского института Carnegie Endowment. Новый консультативный институт становится ценным каналом информации, благо в его рамках специально создан «Форум по России». В июле 2008 года здесь принимают Карину Москаленко, представляющую интересы Г. Каспарова, семей М. Ходорковского, А. Литвиненко и А. Политковской и «жертв чеченской войны». Она докладывает также о правовых реформах Дмитрия Медведева.

Самые жаркие дебаты в PSA разворачивались вокруг энергетической политики, особенно в контексте отношений США с Ираном и арабскими монархиями. Здесь доминировали неоконсерваторы; в июне 2007 года они призвали к «драматическому двухпартийному действию» в связи с зависимостью США от ближневосточной нефти. К этому времени ключевые кадры учрежденного в 2002 году Бушем Института анализа глобальной безопасности (IAGS), в том числе Майкл Макфол, перешли в команду Барака Обамы. Из этого же проблемного интеллектуального центра (соответствующего категории policy group) в команду Обамы переходят генералы Чак Уолд и Джеймс Джонс.

Еще один новый институт межпартийного консенсуса – Центр двухпартийной политики (ВРС) – возглавил Джейсон Грюме, однокурсник Барака Обамы, умеренный экологист и сын влиятельной феминистки. В руководство ВРС привлекаются Джонс и Уолд, после чего Уолд становится одним из кураторов «Иранской инициативы», приуроченной к выборам в Тегеране.

Учрежденный в 2007 году Центр новой американской безопасности (CNAS) – компактное, но очень деятельное учреждение, где главными предметами внимания (помимо «смягчения рисков зависимости США от критически необходимых ископаемых ресурсов») становятся вялотекушие конфликты и кибербезопасность. Здесь находят себе новое поприще теоретик «мягкой власти» Джозеф Сэмюэл Най и еще один выпускник Оксфорда, советник Обамы по военным вопросам Ричард Данциг, кадры с длительным опытом работы в Афганистане и на Ближнем Востоке, а также представители интересов ВПК, особенно Lockheed Martin. Отдельные проекты посвящаются Ближнему Востоку, и, разумеется, «свободе Интернета и императивам внешней политики в цифровую эру».

Модифицируется и надпартийный аппарат «мягкой власти» в регионе Восточной Европы. К 2005 году Совет за сообщество демократий (CCD), некогда «источник идей Рейгана», финансируется уже исключительно «прогресистскими» фондами (Rockefeller Brothers Fund, Henry Luce Foundation и др.). Экс-спичрайтер Рейгана и вице-президент CCD Марк Палмер вместе с бывшим клинтоновским госсекретарем Мадлен Олбрайт учреждают на его базе Международный центр за переход к демократии (ICDT). Неоконсерваторы со стажем и опытом в регионе (такими, как давний куратор украинского националистического движения экс-замгоссекретаря Пола Добрянски) входят в его руководство вместе с Джорджем Соросом, президентом Римского клуба принцем Хасаном бин Талалом и экс-губернатором штата Нью-Йорк, сопредседателем Рабочей группы по изменениям климата CFR Джорджем Патаки. Присутствие Георга фон Габсбурга, младшего сына Отто фон Габсбурга, напоминает о роли Палмера (экс-посла США в Венгрии) в «бархатных революциях» 1980-х годов, когда он «впряг в одну телегу» Сороса и наследников австрийской монархии.

Под эгидой CCD и ICDT, как и в период «бархатных революций», в бывших странах Восточного блока осуществлялась поддержка организаций и партий как «прогрессистского» (космополитического), так и национал-консервативного спектра. Если в «право-левой игре» 1980-х годов антикоммунистический пафос сочетался с пропагандой трудового самоуправления через подконтрольные сети независимых профсоюзов, то в деиндустриализированной Восточной Европе, как и в странах «арабского мира», опорной базой служил местный «офисный средний класс» и периферийный малый торговый бизнес – в противовес новой бюрократии, пытавшейся сохранить остатки индустриального потенциала и вынужденной для этого прибегать к непопулярным фискальным мерам.

OSI Джорджа Сороса, развивавший деятельность в Восточной Европе под камуфляжными лэйблами («Вiдроджэнне» и т. п.), одновременно приобщал городскую молодежь к популярной масскультуре и избирательно поощрял идеи национальной исключительности в социально неблагополучной периферии. Целевыми этническими аудиториями Open Media Research Institute (OMRI) еще с 1990-х годов были венгерские этнические меньшинства в Словакии, Румынии и Сербии, а также галицийский субэтнос на Украине, которому внушалось не только носительство истинного украинского самосознания, но и идея создания «Четвертого Рима» в качестве альтернативы Москве. Одновременно во всех без исключения государствах Юго-Восточной Европы спонсировались молодежные группы «ненасильственного сопротивления».

В обработке массового сознания стран Восточной Европы ключевая роль принадлежала Central European Media Enterprises. Инициатор ее создания Марк Палмер выполнял ту же роль в регионе, что Норман Паттиц – в странах арабского мира, в то время как роль Хаима Сабана здесь сыграл будущий президент Всемирного еврейского конгресса Рональд Лаудер. Вещательная корпорация распространилась и на Украину, кооптировав в состав правления днепропетровского олигарха, гражданина Швейцарии Игоря Коломойского.

В период предвыборной кампании 2008 года в США «палеоконсерваторы», мобилизованные на поддержку альянса Джона Маккейна и Сары Пэйлин, были шокированы известием о том, что помощник Маккейна Рэнди Шойнеман получает деньги не только от правительства Грузии, но и непосредственно от Джорджа Сороса. «Право-левый» метод работы OSI распространился не только на Восточную Европу, но и на США. В этом особую роль сыграл экс-вицепрезидент Всемирного банка, в 1990-х годах член Консультативной группы по Боснии лорд Марк Мэллок-Браун – c 2007 года вице-президент OSI, «связующее звено» между Соросом и британской короной.

Таким образом, «перелом» 2007–2008 годов:

а) знаменовал качественное ресурсное превосходство неомальтузианского сообщества в англо-американском стратегическом истеблишменте и его адептов в других цивилизациях;

б) выводил на глобальную сцену новые инструменты унифицирующего информационно-психологического воздействия, подконтрольные неомальтузианской элите;

в) подкреплял надпартийное согласование внешней политики в США новыми институциональными механизмами, сориентированными на прорывные направления.

5. Агрессор и мишени

Исторический опыт «революций 1.0» и «движений 2.0» показывает, что геополитические разработки англо-американского истеблишмента одерживали успех не только в силу овладения новейшими технологиями информационно-психологического воздействия над критической массой активного населения стран-мишеней, но и в силу принципиальных заблуждений элит последних, а именно:

а) убежденности лидеров как «исторических союзников», так и ряда стран Восточной Европы и бывшего СССР в собственной незаменимости в качестве партнеров США;

б) надежды на уменьшение давления извне в случае уступок во внутренней политике (адаптация законодательства в части прав политических и иных меньшинств, свободы самовыражения и др.) и во внешней политике (приверженность евроатлантическому партнерству, диверсификации энергопоставок в ЕС и т. п.);

в) расчета на приостановку проектов «суррогатных революций» после смены правящей партии в США (эта иллюзия подкреплялась ангажированной американской кино– и телекритикой правящего Белого дома), на активную примирительную публичную дипломатию, в том числе в ответ на американские инициативы «перезагрузки» (этот термин применялся дипломатией США с рядом стран, в частности с Пакистаном).

На практике эти иллюзии опрокидывались реальностью, поскольку:

а) глобальная постиндустриальная повестка дня определялась на уровне постоянно действующих наднациональных (непубличных и публичных) институтов, а реализация ее приоритетов заведомо предполагала разрушение (деидентификацию) цивилизаций и десуверенизацию наций-государств, особенно полюсообразующих, без учета каких-либо исторических заслуг государств, а тем более современных лидеров;

б) смена руководства США, обеспечиваемая идеологически настроенными и наднационально инкорпорированными пропагандистскими ресурсами и контролируемая через систему выборщиков, не отменяла экспансионизма внешней политики;

в) проекты «ненасильственных революций» были составной частью исполнительного звена глобалистского стратегирования, а институты-исполнители – специализированными дочерними структурами англо-американского университетского сообщества с общей программной ресурсной базой, контролируемыми через стратегические учреждения (RIIA, CFR);

г) наступление мирового финансового кризиса отдало приоритет стратегиям, мобилизующим ресурсы «мягкой власти», инструментарий которых был дополнен сетевым потенциалом, а тактика – таргетированием (целевым вовлечением) уязвимых сообществ стран-мишеней с конкурирующими чаяниями и потребностями, позволяющим достичь максимального эффекта хаотизации обществ-мишеней;

д) вовлечение незрелой (инфантильной) части обществ-мишеней не только формировало транснациональный «анархо-авангард», но и приумножало прямой и косвенный экономический ущерб странам-мишеням и, соответственно, усиливало бегство капитала из стран-объектов в страны-субъекты.

Взаимодействие стратегических фондов, по своей миссии обслуживающих межгосударственные (англо-американские, американо-израильские и др.) внешнеполитические задачи, с университетскими центрами создавали многолетние постоянно действующие форматы а) научных дискуссий, б) координации планирования, в) обмена опытом. Итогом этой общей деятельности становятся новые структуры, сохраняющие интеллектуальные связи с материнскими университетами, но получающие самостоятельные финансирование из других источников и кадры из других институтов и корпораций. В случае если учреждение предназначено для особо деликатных функций, оно может не афишировать своей связи с материнским университетом или выдавать свое возникновение за инициативу частных лиц, как на своей территории, так и за рубежом.

В 1960-х годах, например, Esalen Institute, где исследовались «состояния измененного сознания», не афишировал свое родство с Stanford Research Instituite (SRI) и тем более со спецведомствами, поскольку на его калифорнийскую базу приглашались специалисты из номинально гуманитарных областей страны-противника (СССР и восточноевропейских стран). Университетские кафедры, выполнявшие государственные задачи в формате отношений с тем же СССР и арабскими странами в номинальном контексте «описательных наук» (например, департамент этнографии Джорджтаунского университета), также не афишировали предназначения своих исследований.

В период подготовки «революций 1.0» ныне широко известный Институт Эйнштейна (Albert Einstein Institution) в Бостоне также позиционировался перед приглашаемыми кадрами как самостоятельная структура, воспитывающая «ненасильственных оппозиционеров» сугубо по идейным побуждениям, для чего в штате состояли декоративные ветераны Движения за гражданские права М.Л. Кинга.

Чтобы оценить место Einstein Institution в системе англо-американских ИЦ (см. Приложение 2), следует рассмотреть происхождение его идей и рецептур. Они восходят к тем историческим персонажам, опыт которых изучали в Оксфорде – где учился Джин Шарп и писал совместную монографию с Адамом Робертсом, ныне президентом Британской академии, и «глубинным экологом» Арне Нэссом. Они приведут нас к Махатме Ганди – жизненный путь и философия которого формировались не только в его цивилизационной среде, но и в Британском Вегетарианском обществе, связанном с так называемой Сведенборговской церковью. Шарп ссылался также на «первого эскаписта» Генри Дэвида Торо, но, как показал в упомянутой выше книге Тони Чейткин, его биоэтика также была результатом переработки его другом, бостонским масоном и основателем «трансцендентализма» Ральфом Уолдо Эмерсоном, идей Томаса Карлейля.

Кадровый состав Albert Einstein Institution в 1990-е годы формировался из бывших коллег Шарпа по Гарварду, военных аналитиков из RAND, а также – их было большинство – специалистов по «дерадикализации» авраамических религий и проповедников идеи «пределов роста» и глобального потепления. Одна из первых стран-мишеней, Сербия, была (и перестала быть) индустриальным лидером Юго-Восточной Европы. Сербские воспитанники Шарпа и его ученика и коспонсора Питера Аккермана после переворота стали учредителями фонда «Экотопия», а затем сами занялись тренингом молодежи стран-мишеней.

Имел ли Albert Einstein Institution прямые связи с калифорнийскими центрами? На этот вопрос ответил Питер Аккерман, заявивший на Открытом форуме госсекретаря 29 июня 2004 года дословно следующее: «Мы сотрудничаем с Lawrence Livermore National Laboratory в разработке новых коммуникационных технологий, которые могут быть использованы в новых революционных движениях молодежи. Это несомненно демократизирующие технологии, создающие цифровую концепцию права на собрания и продуцирующие децентрализованную активность… Они в конечном итоге обрушат китайский режим».

Примечательно, что Патрик Мендис, как раз в это время работавший в Центре исследований глобальной безопасности (Center for Global Security Research) в составе LLNL, ни в коем случае не упоминает ни о каком «обрушении китайского режима»: во множестве статей, адресованных Китаю (где он преподает в Гуандунском университете), он делает китайскому руководству множество реверансов, расточает похвалы Дэн Сяопину и разве что намекает на необходимость «избавиться от феномена принцев», то есть разбогатевших детей высших партийных работников. Впрочем, это позиционный камуфляж соседствует с постоянным подчеркиванием ведущей, непреходящей и мистической роли Вашингтона в формате «одного мира на двоих».

Период «технологий 2.0» также вовлек целое множество структур с продуманным разделением труда. 8 августа 2009 года помощник генпрокурора Ирана Абдор-Реза Моджтаба в своем публичном докладе о преодоленной попытке переворота, приуроченного к выборам, перечислил, ссылаясь на информированного агента, ее основных спонсоров: а) Совет по международным отношениям (CFR), включая его европейский филиал; б) Rockefeller Foundation; German Marshall Foundation, в) Центр демократических исследований (речь идет о Centre for the Study of Democracy при University of Westminster); г) Open Society Institute; д) Ford Foundation; е) Einstein Institution; ж) проект «Демократия в Иране» в Стэнфорде под руководством Аббаса Милани, Ларри Даймонда и Майкла Макфола; з) Беркмановский центр Интернета и общества Гарвардского университета, «в особенности – Джон Пэлфри, который называет себя племянником Кермита Рузвельта (Кермит Рузвельт, внук Теодора Рузвельта, сотрудник ЦРУ, в 1953 г. разработал и возглавил операцию по свержению правительства иранского премьер-министра Мохаммеда Мосаддыка; Кермита Рузвельта иногда называют «отцом оранжевых революций». – Прим. ред.), и Этан Цукерман, ранее работавший в Фонде Сороса»; и) агентство HIVOS (Нидерланды); к) Институт исследования ближневосточных медиа MEMRI (Израиль); л) бывший посол США в Венгрии Марк Палмер.

В докладе назывались только структуры, непосредственно участвовавшие в поддержке иранского «Зеленого движения». Стратегическими мозговыми центрами «исламской реформации» (термин Резы Аслана) были: а) Brookings Institution, прежде всего его Центр ближневосточных исследований, он же Сабановский центр – по имени его спонсора, уроженца Египта и профессионального режиссера Хаима Сабана, а также Вулфенсоновский центр развития; б) филиалы RAND Corp., Джорджтаунского университета и Университета Карнеги-Меллона в Катаре; в) Центр системного мира George Mason University; г) Международный институт мира, учрежденный Конгрессом США (Группа по изучению Ирана); д) Центр исламских исследований Duke University (проект «Транскультурный ислам» с Оксфордским центром исламских исследований).

Помимо архивов Оксфорда, использовались материалы Вильсоновского центра при Smithsonian Institution, Ближневосточного института (MEI), библиотек Конгресса США, Йельского, Тафтсовского, Брауновского университетов. В правовой подготовке были задействованы RAND Corp. с Вильсоновским центром, Университет Джорджа Вашингтона, Нью-Йоркский университет, Американский университет в Каире, Carnegie Endowment, аналитические структуры Госдепартамента и USAID.

В свою очередь, применение интернет-технологий готовилось New America Foundation и его партнерами в Йеле и Гарварде, где были учреждены центры Интернета и общества.

Все ресурсы «исламской Реформации» были мобилизованы в 2007 году, когда одновременно произошли перестановки в руководстве CFR, Гарварде и Brookings Institution. В Гарварде «ретрограда» и «сексиста» Ларри Саммерса в должности президента сменила мужеподобная Дрю Джилприн-Фауст (специалист по проблеме смерти в американской культуре), а в правление Harvard Corporation вошел Роберт Рубин. После этого в Беркмановский центр из Йеля переходит профессор Йохай Бенклер, специалист по «переводу информации в экономические эффекты», и под его руководством изучается арабои фарсиязычная блогосфера. Наконец, в Стэнфорде запускается программа «Технологии освобождения» под руководством философа Джошуа Коэна, политолога Ларри Даймонда и технолога, «отца Google» Терри Винограда.

Театровед Этан Цукерман, упомянутый в докладе иранского прокурора, вместе с сотрудницей New America Foundation Ребеккой Маккиннон является соучредителем сети Global Voices. Эти же два лица вошли в наблюдательный совет Wikimedia, одновременно с предоставлением самому популярному сетевому энциклопедическому изданию гранта от фондов Omidyar Network и Sunlight Foundation (оба фонда при поддержке Рокфеллеров участвуют в проекте «Альянс молодежных движений»).

«Машина революций» строилась и совершенствовалась в течение десятилетий на той же базе, которую формировали еще в 1950-х годах «технари» из военных институтов – RAND, PARC, Rome Laboratory, рука об руку с психологами-бихевиористами: из этой школы вышли и Терри Виноград, и философ Джошуа Коэн, и инженер Эрик Шмидт, в руках которого в 2010–2011 годах было управление всем IT-инструментарием, а также руководство New America Foundation. И в течение всего этого времени оси Оксфорд – Гарвард и Кембридж – Стэнфорд, в пансионах Богемской рощи и на трибунах конференций (где встречались Адам Робертс, Тимоти Гартон Эш, Джин Шарп, Питер Аккерман, их канадско-израильский коллега Берель Родаль и др.), снабжали стратегические учреждения – RIIA и CFR – проектными разработками, примененными к конкретным цивилизациям и обществам. Управление «революциями 2.0» было последним этажом этой машины, питающейся, как от источника черной энергии, от мальтузианских фондов, а их «полезный» опыт обобщался сетью специализированных ИЦ (Оксфордский институт Интернета, туринский NEXA Center и др.).

Таким образом, суррогатные революции с использованием оснащенной новыми коммуникативными средствами молодежи в качестве «тарана» (и в итоге – пушечного мяса) представляют собой:

а) составную часть проектов унифицирующей трансформации религий, деидентификации цивилизаций и деструкции государств;

б) продукт совместной и целенаправленной деятельности фондов, университетских центров, специализированных (экспериментально-тренинговых) институтов, специализированных (правозащитных, антикоррупционных (watchdogs), экологистских, гендерных) НПО и местных ассоциаций и клубов, «групп давления», новейших партий (в том числе «выращенных в Интернете») и сект;

в) механизм с разделением труда между специалистами по мировым культурам, стратегами-сценаристами, IT-технологами, организаторами-фандрайзерами, международными и местными наставниками-методистами, собирателями досье, блогерами, «полевыми» рекрутерами, «культовыми» митинговыми вождями и сетевыми информаторами-пропагандистами.