Текст книги "Большая книга по истории Ближнего Востока. Комплект из 5 книг"

Мы должны идти по пути, политому кровью. Мы не имеем никакой другой альтернативы.

Гамаль Абдель Насер

Дофар – самый южный оманский регион. На западе он граничит с Йеменом и отрезан от основной части Омана каменистой пустыней Джиддат аль-Харасис. Главные дофарские города – Салала, Така, Мирбат, Рахьют, Далкут и Аль-Мугсайл – расположены на прибрежной равнине. Сама равнина окружена тремя хребтами гор, за которыми Неджд сменяется песками Руб-эль-Хали.

С точки зрения ландшафта и климата Аравия представляет собой относительно целостный регион – жаркий и пустынный. Но Дофар – единственная часть Джазиры, где с июня по сентябрь льют дожди. Их приносят муссоны, дующие с Индийского океана. В сезон дождей над горами висит туман, и скудный аравийский пейзаж преображается. До-фар утопает в зелени, но это далеко не единственная его особенность.

Помимо уникальных физико-географических характеристик, Дофар обладает культурной спецификой. Местные жители известны как джабали (горцы), они – неарабы и преимущественно сунниты, а не иба-диты, в отличие от большинства оманцев. Самые крупные этносы и племена джабали – Кара, Шахру и Махра – считали себя первыми обитателями Аравии, говорили на южноаравийских языках и традиционно разводили коз. Джабали держались независимо от арабов и смотрели на них свысока. Вплоть до второй половины XX века Махра не признавали власть соседних государств – Омана, Йемена и КСА.

Дофар называют «жемчужиной Аравии», а его центр, Салалу, – «парфюмерной столицей Аравии». Этот регион издревле славится ладанными рощами. В римскую эпоху Салала была крупным морским портом, и ладан везли в Европу: сперва – на кораблях до Йемена, потом – по Красному морю до Акабы, затем – верблюжьим караваном через Палестину до средиземноморского побережья и, наконец, оттуда – в Рим. Неудивительно, что на Западе благовония стоили очень дорого. Римский император Нерон, по легенде, в 65 году проявил верх расточительности: он безутешно скорбел по любимой жене Поппее – и приказал в день ее похорон сжечь годовой запас ладана.

Наряду с джабали Дофар населяли племена Худдам и Бахари. Первое состояло из людей африканского происхождения, чьих предков привезли в Аравию в качестве рабов. Члены второго племени занимались рыбной ловлей, его название образовано от слова «бахр» (араб. البحر – море). Религиозная элита была представлена кланом Хавашим – который в незапамятные времена переселился в Дофар из йеменской области Хадрамаут и, по легенде, вел свой род от пророка Мухаммеда.

Внутри и вовне указанных сообществ царила строгая иерархия. Смешанные браки не приветствовались. Группам, занимавшим низшую ступень иерархии, – например, Худдам – запрещалось иметь оружие. Отголоски этой социальной дифференциации слышны в регионе и поныне, но с ней упорно боролись. Сначала это были султаны Маската, которые хотели ослабить местные элиты, а потом – дофарские политические активисты. Для последних племенная иерархия была пережитком прошлого, который не вписывался в «дивный новый мир» арабского социализма.

Саидиты захватили Дофар лишь в 1829 году. С тех пор султанский наместник регулярно подавлял бунты и часто прибегал к британской помощи. Мятежники, напротив, обращались за поддержкой к Османской империи. Хронические конфликты между дофарцами, их лидерами, Маскатом, англичанами и турками закрепили за Дофаром дурную репутацию.

Саид бен Таймур был первым султаном, который занимался в этой провинции чем-то кроме войны. С 1940-х годов он жил в Салале; туда же перебралась и свита монарха. Первой супругой Саида стала девушка из Аль Машани – влиятельной семьи джабалийского племени Кара. После смерти жены в 1936 году правитель заключил брак с ее двоюродной сестрой Мазун, которая родила султану наследника – Кабуса. Но дофарцы не доверяли Саиду. Если в Центральном Омане он делегировал власть шейхам и платил племенам за верность, то в Дофаре вы – строить такие отношения не удавалось – несмотря на союз Саидитов и Аль Машани. После безуспешных попыток задобрить местных вож:-дей султан решил, что Дофар – это колония, которую надо держать в ежовых рукавицах. Султанские наместники выбивали из дофарцев налоги, даже не думая развивать этот регион либо интегрировать его в общегосударственную экономику. Население роптало – но ничего не менялось.

На заре 1960-х годов народ обнищал. Налоговый режим губил скотоводство и рыболовство – главные источники средств к существованию для большинства дофарцев. Сборщики налогов ежегодно забирали каждую пятую козу в провинции. Губернатор Рахьюта увеличил пошлины для рыбаков. Немногочисленные товары, экспортируемые из Дофара – например, духи и топленое масло, – подвергались гораздо более высокому налогообложению, нежели товары, экспортируемые из прочих районов Омана.

Дофарцы искали работу в других странах Халиджа – там, где на деньги, вырученные от продажи нефти, строились целые города. Из всех монархий Аравийского полуострова Оман обладал наименьшими запасами «черного золота». Консерватизм и скупость султана лишь усугубляли ситуацию. Встревоженный массовой миграцией, Саид ввел разрешения на въезд и выезд из страны. Такие документы выдавались неохотно и стоили дорого – поэтому подданные, сумевшие вырваться за рубеж, редко возвращались домой. Но дофарцам и тут не повезло.

Обычно они не могли даже получить паспорта – ведь для этого надлежало поехать в Маскат, а путешествие требовало времени и денег. Кроме того, жители Дофара не имели образования, которое позволило бы им найти престижную работу. Однако дофарцы все равно покидали родину – и не всегда законно. В Заливе они трудились на самых низкооплачиваемых должностях. Вообще масштабы миграции из Омана в 1950–1960-х годах впечатляют: так, в 1965 году только в Кувейте работало около 20 тыс. оманцев. В 1971 году – уже после репатриации при султане Кабусе – в Бахрейне находились свыше 10 тыс. человек (28 % всех экспатов в Королевстве Бахрейн). Даже в 1975 году – когда программа нефтяных разработок превратила Оман из экспортера рабочей силы в ее импортера – за границей остались 38 тыс. султанских подданных (28 % оманцев). Эти цифры свидетельствовали о масштабе экономических проблем в султанате – а экономические проблемы, в свою очередь, порождали недовольство монархом. Оманская оппозиция формировалась за рубежом – в тех странах, где оманцы работали и вступали в различные политические организации.

Наиболее значимой из этих организаций было Движение арабских националистов (ДАН), основанное в 1952 году в Бейруте палестинцем Жоржем Хабашем. Изначально ДАН являлось группой студентов – приверженцев «палестинского дела». Затем оно стало продвигать идеи панарабизма и социализма – и в 1960-х годах трансформировалось в международную организацию с филиалами в ряде арабских стран. Палестинское отделение ДАН с 1967 года известно как Народный фронт освобождения Палестины (НФОП). Его террористы под руководством Хабаша причинили вред многим государствам – в частности, Израилю и хашимитской Иордании.

Именно в ДАН дофарцы познакомились с социализмом и панарабизмом. В 1963 году члены йеменской ячейки основали Национальный фронт освобождения (НФО) и спустя четыре года при поддержке Насера провозгласили социалистическую Народную Республику Южного Йемена – через границу от Дофара. Одни дофарцы прониклись насеровской пропагандой и примкнули к движению против британского колониализма. Другие наладили контакты с изгнанными сторонниками имама – их сплотила ненависть к султану Саиду. Эти оппозиционеры ратовали за создание независимого Дофара – подобно тому, как их новые друзья-теократы мечтали о суверенном имамате.

Фронт освобождения Дофара (ФОД), учрежденный в 1962 году, объединил оба лагеря: и социалистов, связанных с ДАН, и сепаратистов с исключительно дофарской повесткой. Их возглавил Мусаллем ибн Нафль – шейх племени Бейт Катир, уволенный из султанской армии. В 1963 году он организовал первую вооруженную акцию Дофарского восстания – нападение на грузовик «Petroleum Development Oman» на дороге, ведущей из Салалы в Тумрайт. Ибн Нафль рекрутировал в свои отряды соплеменников; оружие ему присылал из Саудовской Аравии брат опального имама – Талиб ибн Али аль-Хинави. Новобранцы проходили военную подготовку в Саудии и Ираке, где правил генерал Абдель Карим Касем – поклонник Насера, свергнувший династию Хашимитов.

В 1964 году в Дофаре резко участились нападения на транспорт и объекты «Petroleum Development Oman», а также на британских солдат и сторонников султана. Наконец, Саид отправил в Дофар армию – дабы подавить то, что начинало выглядеть как первая фаза восстания.

1 июня 1965 года в Омане состоялся I съезд ФОД. Он избрал исполнительный комитет из 18 человек, включая Юсуфа ибн Алави (представителя ФОД в Каире) и Мохаммеда Ахмада аль-Гассани (шейха Кара). Вместе с Мусаллемом ибн Нафлем они образовали верхушку ФОД.

Вскоре иранская разведка перехватила на реке Шатт-эль-Араб лодку с дофарцами, которые возвращались из Ирака – где они тренировались – в Оман. В лодке также обнаружили партию оружия для ФОД. Арестантов перевели в Маскат и допросили; 18 июня в Салале и окрестностях начались аресты. Дофарские боевики были шокированы – ведь теперь султан знал об их существовании. Но правитель и его советники решили, что роковой удар по зреющему мятежу уже нанесен, – и успокоились. До конца 1965 года повстанцы периодически атаковали транспорт на дороге Салала – Тумрайт и даже перекрывали ее, чтобы отрезать Дофар от основной части Омана. Однако Саид не ассоциировал эти инциденты с надвигающейся бурей.

В апреле 1966 года на султана было совершено первое покушение. Монарх осматривал лагерь «Дофарского ополчения»[110]110
  Дофарское ополчение – иррегулярные вооруженные формирования, набираемые от имени султана из числа местных жителей для поддержания порядка в Дофаре.


[Закрыть] под Салалой и готовился принять приветствие от личной гвардии – но внезапно в него выстрелили два гвардейца. Оба промахнулись. Испуганного Саида срочно увезли во дворец. Расследование выявило членов ДАН среди султанских слуг и телохранителей. Сам правитель после покушения не появлялся на публике, что породило слухи о его гибели.

Между тем ФОД постепенно захватывал контроль над Дофаром. Британские и оманские вооруженные силы с переменным успехом блокировали линии поставок оружия из Саудовской Аравии и Йемена – но мятежники всегда изыскивали обходные пути. База ФОД для проведения операций на западе Дофара располагалась прямо возле йеменской границы – в деревне Хауфа. Султан боялся не только покидать дворец, но даже выходить на террасу. Вокруг Салалы был возведен забор из колючей проволоки. Вместо того, чтобы искать и наказывать преступников, оманская армия реагировала на действия повстанцев стихийными репрессиями против местного населения. Конечно, это не прибавляло популярности ни Саиду, ни его английским покровителям.

Ключевым событием в развитии Дофарского конфликта стал уход британцев из Адена и создание в ноябре 1967 года Народной Республики Южного Йемена. В новом государстве заправлял Национальный фронт освобождения (НФО) – самая радикальная из всех йеменских националистических организаций, которые вели партизанскую войну против англичан. Британцы покинули Аден вынужденно и поспешно. Их план по преобразованию протектората в полуавтономную Федерацию Южной Аравии провалился. Аденское восстание, организованное НФО осенью 1963 года, переросло в войну за независимость Южного Йемена, итогом которой и стало провозглашение суверенной Народной Республики Южного Йемена. Ее автономия означала, что теперь ФОД будет получать поддержку от йеменского правительства – а вместе с тем и возможность изгнать англичан и свергнуть султана Саида.[111]111
  Интересно, что социалистический Южный Йемен ориентировался не на насеровский Египет, а на СССР и Китай. Во многом это объясняется тем, что в июне 1967 года Израиль разгромил арабские войска в Шестидневной войне – а командовал арабами именно Насер.


[Закрыть]

Южный Йемен быстро наладил отношения с СССР и Китаем. По Аравии бродил призрак коммунизма. США и Великобритания восприняли советское влияние как прямую угрозу своим интересам в стратегически важном регионе Залива. Дофарское восстание приобрело для Вашингтона и Лондона весьма зловещую окраску. Многие западные политики верили в эффект домино – политическую теорию, согласно которой «падение» одной страны под напором социалистов автоматически подталкивает к этому соседние режимы. Таким образом, в случае победы ФОД увлек бы за собой в соцлагерь сначала весь Оман, а затем и пробританские Договорные государства.

Дофарскую «костяшку» расшатывали Йемен, СССР и Китай. Первый обеспечивал повстанцев людьми, второй – оружием, а третий – идеологией. Китайская революция 1949 года разразилась в условиях доиндустриального общества, где капитализм был представлен слабо. Коммунистическая партия Китая уделяла гораздо больше внимания политической роли крестьян, нежели КПСС – которая, напротив, подчеркивала ключевую роль городского рабочего класса (пролетариата). Следовательно, китайский опыт было бы легче применить к Дофару.

В своих первых публичных заявлениях ФОД делал упор на борьбу против «двойного колониализма» – британского господства над арабскими землями и арабского правления в Дофаре. Эта позиция сдерживала раскол внутри ФОД между теми, кто считал Дофарскую войну локальной, и теми, кто видел ее частью социалистической революции на Ближнем Востоке. В 1968 году социалисты одержали верх. На II съезде ФОД в сентябре 1968 года исполнительный комитет сменило генеральное командование. Мохаммед Ахмад аль-Гассани занял должность генерального секретаря. Два других лидера – Юсуф ибн Алави и Мусаллем ибн Нафль – не разделяли социалистических взглядов и потому были отодвинуты на второй план.

ФОД переименовал себя в Народный фронт освобождения оккупированного Арабского залива[112]112
  Арабский залив – арабское название Персидского залива, которое возникло в 1960-х годах на волне панарабизма и соперничества арабских стран с Ираном.


[Закрыть] (НФООАЗ) и разработал революционную программу, основанную на марксизме-ленинизме. Организация задалась целью не просто отвоевать у султана Дофар, но и провести серию радикальных реформ – упразднить племенную систему, отменить рабство, эмансипировать женщин и т. д. В 1970 году у НФООАЗ появился филиал на северо-востоке страны – Народный фронт освобождения Омана и Персидского залива (НФООПЗ). Как следовало из этих названий, организация собиралась действовать не только в султанате, но и в Договорных государствах, Бахрейне и Катаре. Боевиков готовили в Йемене, Ираке и лагерях палестинских беженцев, разбросанных по Иордании, Ливану и Сирии.

В течение 1969 года мятежники установили контроль над Западным Дофаром. Теперь они могли приступить к реализации своей политической программы и беспрепятственно взаимодействовать с йеменцами через границу. Из Южного Йемена ввозили оружие и боеприпасы – а обратно увозили раненых для оказания медицинской помощи. Оружейные поставки осуществлялись через китайскую военную базу в йеменском городе Эль-Мукалла. Из Йемена дофарские активисты летали на учебу в Китай. Бунтовщикам очень нравились идеи Мао Цзэдуна о том, как претворять в жизнь «крестьянскую революцию», – тем более что «Красная книжечка» товарища Мао была вовремя переведена на арабский язык.

К марту 1970 года мятежники заняли почти весь Дофар, кроме Салалы. В июне они атаковали правительственные силы в городах Центрального Омана – Низве и Изки. По Маскату и Матраху прокатилась волна арестов. В ходе обысков полиция обнаружила склады с оружием, предназначенным для открытия второго фронта внутри страны – далеко за пределами Дофара.

Султан не мог противопоставить НФООАЗ ни альтернативную идеологию, ни военную стратегию. Британцы паниковали – но тут на политической арене возник младший брат правителя, Тарик бен Таймур. В 1950-х годах он помогал монарху сокрушить имамат. Когда султан победил и снова занял пассивную позицию, Тарик поругался с ним – и в 1962 году был вынужден уехать из Омана. В ссылке обиженный принц начал интриговать против брата. Он хотел заключить союз с другим изгнанником – Талибом ибн Али аль-Хинави. Подобная перспектива насторожила Малкольма Дэннисона – шефа оманской военной разведки. Дэннисон встретился с Тариком и якобы сообщил ему, что Великобритания планирует дворцовый переворот в пользу сына и наследника султана – Кабуса бен Саида.

Величие человека – в его независимости от людей.

Арабская пословица

Историки до сих пор спорят о том, причастно ли британское правительство к дворцовому перевороту. Встреча Дэннисона с Тариком – лишь косвенное доказательство этому. Но, в любом случае, смена власти в Маскате была бы невозможна без ведома Лондона – равно как и без инициативы Кабуса.

Кабус – единственный сын Саида – родился 18 ноября 1940 года в Салале. Выпускник Сандхерста, он в 1961–1963 годах служил в 26-м Камеронском пехотном полку британской армии, который стоял в ФРГ. Там принц окончил курсы начальников штабов. Затем он вернулся в Великобританию, где прошел спецкурс по муниципальному праву. После увольнения из армии юноша совершил кругосветное путешествие и приехал на родину в 1964 году. Саид, боявшийся заговоров, посадил наследника под домашний арест. В официальной биографии Кабуса говорится, что в этот период он изучал ислам и историю Омана.

Летом 1970 года Кабусу было 29 лет. Он жил в султанском дворце в Салале и регулярно принимал английских военных и дипломатов. Однажды принц поделился сомнениями относительно административных способностей отца с офицером британской разведки Тимом Лэндоном. Молодые люди подружились еще в Сандхерсте, и по окончании академии Лэндон был прикомандирован к своему царственному другу.

Когда Лэндон узнал о намерении Кабуса низложить правителя, заговор стал обрастать ключевыми фигурами. Среди них были Тедди Тернилл (командир военных отрядов, дислоцированных в пустыне) и шейх Барак ибн Хамуд аль-Гафири (сын наместника Дофара). Другой шейх – Саид Салим аль-Вухайби – отвечал за организацию оманских солдат. Незадолго до «часа икс» он нанял 11 рядовых Северного пограничного полка. Султанская свита знала о готовящемся мятеже – но, в лучших восточных традициях, не предупредила повелителя.

Днем 23 июля заговорщики приехали во дворец. У ворот их встретил шейх Барак. Рабы, охранявшие резиденцию, пропустили визитеров. Монарх, почуяв неладное, заперся в башне – но солдаты выломали дверь. Тогда Саид принялся отстреливаться из личного пистолета и ранил Барака, а при перезарядке оружия – себя самого. Получив пулю в ногу, он сдался Терниллу и подписал акт отречения от престола.

Оманцы узнали о перевороте только через три дня, когда новый султан Кабус бен Саид объявил, что его отец покидает страну. Опального монарха отправили самолетом в Лондон. Он поселился в фешенебельном отеле «The Dorchester» и умер 19 октября 1972 года. Саида погребли в графстве Суррей. Спустя несколько лет останки перезахоронили на Королевском кладбище Маската.

Между тем Кабус учредил Временный совет, куда вошли его приближенные. Султан намеревался править всем Оманом – без деструктивного разделения страны на прибрежную и внутренную часть. 9 августа 1970 года он впервые вышел в радиоэфир – и объявил, что государство, с 1955 года известное как Султанат Маскат и Оман, переименовано в Султанат Оман. Тарик бен Таймур – дядя монарха – занял премьерское кресло и приступил к формированию централизованных органов власти, в первую очередь – министерств образования, здравоохранения, внутренних дел и юстиции. Сам Кабус – подобно иорданскому королю Хусейну – объехал свои владения, познакомился с подданными и принял клятвы верности от местных вождей.

Оманское руководство действовало одновременно в нескольких направлениях. Во-первых, оно добивалось международного признания и налаживало дипломатические связи с соседями. Во-вторых, Кабус развернул настоящую «битву за умы и сердца», дабы заручиться доверием народа. Все это изменило ход конфликта в Дофаре, который представлен в британской военной литературе как пример «образцовой борьбы с повстанцами». Многие дофарцы отказались от поддержки бунтовщиков. Однако причиной тому – не только английский спецназ, но и политика Маската. Новые социальные меры – например, рытье колодцев и строительство поликлиник – улучшали жизнь простых людей (вернее, тех, чьи шейхи примкнули к султану). Вооруженные отряды сепаратистов громили иранцы и иорданцы. Вмешательство Тегерана и Аммана свидетельствовало о том, что Оман преуспел в поиске союзников. Вообще султанат признали все арабские страны, кроме Ирака и Южного Йемена (НДРЙ).[113]113
  Народная Демократическая Республика Йемен (НДРЙ) – социалистическое государство со столицей в Адене. Существовало на территории Южного Йемена в 1970–1990 годах. В 1967–1970 годах называлось Народной Республикой Южного Йемена.


[Закрыть] «Оманский вопрос» исчез из международной повестки. Это автоматически сузило круг государств, которые могли бы поддерживать НФООАЗ и сторонников имамата.

В конце 1970 года на службу к Кабусу перешли экс-лидеры ФОД – Мусаллем ибн Нафль и Юсуф ибн Алави. Они были обижены на других оппозиционеров, которые в 1968 году придали сопротивлению марксистскую окраску. Маскат пытался переманить в свой лагерь боевиков НФООАЗ и местных жителей, которые им сочувствовали. Дезертирам-джабали хорошо платили и отпускали в стан врага – как разведчиков. Шпионы добывали ценную информацию о расположении повстанческих сил и агитировали приятелей сложить оружие. Кроме того, британские офицеры создавали фиркаты – отряды, укомплектованные из беглых дофарцев и оманских солдат. Первый из них, «Фиркат Салах-ад-Дин», в феврале 1971 года отбил у НФООАЗ пару приморских деревень, а также окружил группу джибали. Поговорив с бывшими товарищами, горцы сдались в плен, получили новую одежду и горячее питание – и присягнули султану на верность.

Подготовка фиркатов сопровождалась пропагандистской кампанией, включая распространение листовок и выпуск радиопередач. Базар в Салале был завален дешевыми радиоприемниками. Дикторы упирали на религиозность населения – в то время как социалисты из НФООАЗ яростно осуждали ислам.

Параллельно Оман укреплял свой международный статус. Осенью 1971 года на Каирском саммите ЛАГ премьер-министр Тарик бен Таймур решительно настаивал на членстве Омана в Лиге – отбиваясь от недругов в лице представителей имамата и НДРЙ. 6 октября султанат был принят в ЛАГ. 4 октября – благодаря дипломатическим усилиям Тарика в Нью-Йорке – Совет Безопасности одобрил заявку Омана на вступление в ООН. Интеграция государства в постколониальную мировую систему официально завершилась.

На этом фоне Дофарская война выглядела уже не как освободительное движение угнетенного народа, но как диверсия против законного правительства. В декабре 1971 года султан Кабус и шах Мохаммед Реза Пехлеви договорились о сотрудничестве в сфере безопасности. В ноябре 1972 года в Дофар вошли иранские войска. Они сыграли важную роль в захвате Рахьюта (январь 1975 года) и других крупных операциях на последней фазе конфликта. Ряды НФООАЗ редели. Оманские солдаты по проектам английских инженеров возвели в провинции десятки укрепленных линий – это разорвало каналы поставок оружия из НДРЙ. Султанская армия с помощью британских, иранских и иорданских союзников выдавливала боевиков с прибрежной равнины, загоняя их в горы.

Военная кампания проводилась за счет нефтяных доходов. К 1973 году объем нефтедобычи в Омане достиг 293 тыс. баррелей в день, годовой экспорт – 106 млн баррелей. В 1974 году цена за баррель выросла с $3 до $ 5. Арабские производители повышали ставки.[114]114
  По официальной версии это делалось, чтобы наказать США за поддержку Израиля в Войне Судного дня (1967), по неофициальной – ради личного обогащения.


[Закрыть] В 1974–1976 годах баррель оманской нефти продавался уже за $ 12. Четверть доходов была потрачена на Программу развития Дофара, принятую Кабусом в октябре 1972 года.

Исторически правители Дофара мирили враждующие племена и обирали простой люд. Но при Кабусе власть обозначила свое постоянное присутствие в жизни дофарцев. В провинции строились так называемые «правительственные центры» – комплексы социальных объектов (колодец, поилки для скота, школа, медпункт, магазин и мечеть). Каждый центр был связан с местными шейхами – фактически государство нанимало их в качестве своих представителей. Это позволило безболезненно интегрировать госструктуры в традиционный племенной уклад. Такой подход импонировал местному населению – в отличие от призывов НФООАЗ позабыть свои корни и проявить классовую солидарность с мировым пролетариатом.

К середине 1974 года позиции НФООАЗ ухудшались по всем направлениям: военному, политическому, идеологическому и социальному. К тому же движение раскололось. Одни боевики ушли в Бахрейн и вступили в тамошний Народный фронт освобождения Бахрейна. Вторые бежали в Саудовскую Аравию – к единомышленникам из подпольной «Арабской социалистической партии действия». Третьи отправились в Кувейт – но прельстились деньгами и учредили партию «Прогрессивные демократы». Самые отчаянные примкнули к последователям Жоржа Хабаша в Палестине (НФОП). НФООАЗ в прежнем виде больше не существовало – и организация опять сменила название. Народный фронт освобождения Омана (НФОО) уже не претендовал на революционное лидерство в Заливе – но собирался сконцентрироваться на внутренней борьбе.

Но силы НФОО таяли. В январе 1975 года – даже с добровольцами из НДРЙ – они насчитывали максимум 600 человек. В ноябре их было уже меньше сотни. 11 декабря султан Кабус объявил об окончании Дофарской войны. В марте 1976 года НДРЙ согласилась прекратить огонь и обещала больше не отправлять своих военных на подмогу НФОО. После этого НДРЙ и Саудовская Аравия установили дипломатические отношения. Таким образом, две соседние страны – ранее бросившие вызов существованию Омана – поставили точку в процессе его становления как современного государства.

Отныне будущее султаната зависело от социального, экономического и политического развития. Оманцы привыкли по любому поводу обращаться к шейхам – и те рассматривали их споры, давали работу и др. Британские советники рекомендовали Кабусу «замкнуть» административную систему на себе, заменив племенные структуры государственными органами. Однако султан предпочел синтез традиционного и современного.

По мнению англичан, арабский социализм можно было победить с помощью капитализма. Но Оман не знал капитализма – несмотря на давнюю торговую деятельность. Это еще одна причина, по которой Саид бен Таймур отвергал реформаторские идеи британцев – и прослыл противником модернизации. На самом деле султан просто не понимал, о чем говорят его западные консультанты. Англичане же – адепты культуры, согласно которой преимущества капитализма очевидны, – смотрели на монарха с недоумением. Тем не менее, Саид предчувствовал изменения. Он считал, что после открытия нефти в Омане начнется новая эра – но открыть эту эру предстояло уже Кабусу.

1970-е годы ознаменовались для Омана сложным процессом, который называют «национализацией». Султан правил сотнями тысяч человек. Все они должны были ощущать себя не членами разрозненных социальных групп, но единой нацией. Влияние шейхов ослабло еще в 1950-х годах – после разгрома имамата. В войне Джебель аль-Ахдар участвовали лидеры могущественных племен и кланов – хинави, гафири, Аль Халили и т. д. – однако все они потерпели поражение. Спустя 20 лет в Омане был создан централизованный госаппарат. Чиновники наделялись особыми полномочиями и высоким статусом от лица Маската – но не от лица своих местных вождей.

Когда Кабус пришел к власти, в Омане не имелось ни правительства, ни программы реформ. Саид опирался на пару десятков приближенных. Неудивительно, что на заре 1970-х годов система госорганов не отличалась безупречной логикой. Кабус не планировал – он импровизировал. Ярчайший пример – назначение Тарика бен Таймура на должность премьер-министра. Тарик вернулся в Маскат из восьмилетней ссылки – и до сих пор неясно, кто именно его пригласил. Также непонятно, что входило в полномочия Тарика. В Омане никогда не существовало поста премьер-министра. Не было даже конституционной основы для разделения обязанностей между Кабусом (главой государства) и Тариком (главой правительства). Конституции, разумеется, тоже не было.

Дядя и племянник придерживались разных политических взглядов. В изгнании Тарик проникся идеями арабского национализма. Если бы он не являлся членом династии Аль Саид, то наверняка стал бы республиканцем. В итоге Тарик ратовал за конституционную монархию – но Кабус не захотел экспериментировать. Подобно отцу, он решил остаться абсолютным монархом.

Кабусу и Тарику помогали зарубежные специалисты – ливиец Омар аль-Баруни (бывший дипломат ливийского короля Идриса I) и Хасан Шакир (саудовский бизнесмен). Благодаря их связям султанат наладил отношения с ведущими арабскими странами – Египтом, Иорданией и Саудией. Кроме того, Хасан Шакир и его американский коллега Роберт Андерсон контролировали коммерческую сферу, включая нефтяной сектор. Британские чиновники нервничали – но ничего не могли сделать, ибо Оман официально не являлся ни колонией, ни мандатной территорией, ни протекторатом.

В 1970 году Тарик назначил министров здравоохранения, образования, внутренних дел, юстиции, информации, труда и экономики. Кабус возглавил МИД и министерство финансов, а также стал верховным главнокомандующим. Министерством обороны руководил британский офицер Хью Олдман. Новое правительство называлось Советом министров. Большинство портфелей получили оманцы – и теперь они располагали такими финансовыми средствами, о которых прежде могли и не мечтать. В результате министерства функционировали сами по себе. К тому же, министры, дорвавшись до богатства, не желали расставлять приоритеты в своей деятельности. Они тратили деньги на всё и сразу. Тарик не сумел преломить ситуацию. Дядя Кабуса показал себя блестящим дипломатом – но не администратором. Султан освободил его от должности премьер-министра в 1972 году. Впрочем, Тарик по-прежнему играл важную роль в госаппарате – например, был председателем Центрального банка Омана (1975–1976).

Кабус нуждался в Тарике гораздо сильнее, чем может показаться. В своей знаменитой речи от 9 августа 1970 года он не только провозгласил новое государство – Султанат Оман – но также анонсировал задуманные реформы и обратился к многочисленной оманской диаспоре. Присутствие Тарика бен Таймура – вчерашнего изгнанника – свидетельствовало о том, что политический климат в стране уже изменился. Мигранты, которые незаконно уехали за границу, освобождались от уголовной ответственности. В довершении к этому султан объявил амнистию для всех политзаключенных и диссидентов, бежавших от режима Саида. Теперь оманцы, которые приобрели профессиональный опыт за рубежом, могли спокойно вернуться домой – и работать на благо родины.

Среди тех, кто сразу откликнулся на призыв Кабуса, был Юсуф ибн Алави – экс-лидер ФОД и его представитель в Каире. В Омане он получил дипломатический пост. Еще одному известному оппозиционеру – опальному имаму Галибу ибн Али – предложили должность муфтия (впрочем, он отказался). Однако большую часть репатриантов составляли занзибарцы. Все они имели арабские корни, родились и выросли на Занзибаре – но никогда прежде не посещали Оман.