Текст книги "Большая книга по истории Ближнего Востока. Комплект из 5 книг"

Новый закон до глубины души возмутил известную кувейтскую бьюти-блогершу Сондос аль-Каттан. Она учила миллионы своих подписчиц наносить макияж и делала обзоры на косметические средства – но, столкнувшись с таким юридическим «произволом», не стала молчать. Аль-Каттан опубликовала в «Instagram» несколько постов и видео, в которых назвала изменения в трудовом законодательстве «ужасной комедией». В частности, она сказала: «Мои филиппинские горничные и без того просят дать им перерыв каждые пять часов! Может, вам кажется, что это в порядке вещей, но скажите, как можно допустить, чтоб ваша прислуга сама владела своими документами?! А еще они хотят получить по одному выходному дню в неделю, кто компенсирует мне эту роскошь?»

Интернет-аудитория окрестила аль-Каттан «рабовладелицей» и посоветовала ей есть косметику, чтобы стать внутри такой же красивой, как и снаружи. С девушкой разорвали контракты крупные бренды, включая «Shiseido», «Chelsea Beautique» и «Max Factor Arabia». Впрочем, у блогерши нашлись и единомышленники, также недовольные новым законом.

Аль-Каттан искренне недоумевала, чем вызвана волна критики в ее адрес. «Я знаю, что это не только моя позиция, – сказала девушка в одном интервью. – Жители стран Залива, и Кувейта в том числе, со мной согласны. Я же не бью своих служанок и зарплату у них не забираю». Этим блогерша действительно выгодно отличалась от многих аравийских работодателей.

Тем не менее, Сондос аль-Каттан потеряла десятки тысячи подписчиков и солидную сумму денег. В итоге она удалила скандальный контент и опубликовала большой пост на английском и арабском языках о том, что ее неправильно поняли. Сама того не ведая, блогерша вскрыла острую социальную проблему, характерную для монархий Халиджа, – отношение к правам человека. Богатые арабы уже не первый год покупают и обменивают рабов под видом домашней прислуги на интернет-платформах – современном аналоге невольничьих рынков. Этот вид «шопинга» особенно распространен в Кувейте. В Саудии действует специальное мобильное приложение «Haraj». Сегодня в некоторых странах Ближнего Востока приобрести раба не труднее, чем заказать пиццу. В 2019 году западные журналисты обнаружили в «Instagram» и «Facebook» арабский хэштег «للتنازل خادمات#». Он означает, что невольник полностью готов к продаже.

Общество Джазиры модернизируется крайне медленно, и ключевую роль в этом сложном процессе играют сами правители. Несмотря на демократические послабления, Сабах IV являлся истинным арабским феодалом, чей авторитет нельзя подвергать сомнению.

От неприятностей в Заливе не застрахованы даже мировые звезды. Пожалуй, самый эксцентричный сюжет – это дружба шейха Абдаллы ибн Исы аль-Халифы (сына короля Бахрейна) с Майклом Джексоном. В 2003–2005 годах музыканта судили по обвинению в педофилии. Принц потратил $ 2,2 млн на оплату счетов Джексона. Когда артист был оправдан, Абдалла пригласил его в гости.

Джексон провел в Манаме год – он купил особняк и собирался оформить вид на жительство. Однако друзья поссорились. Шейх, будучи певцом-любителем, сочинил песню и предложил Джексону ее записать. Артист поработал в лондонской студии, но сингл так и не вышел. Совместный альбом «короля поп-музыки» и бахрейнского принца тоже не удалось выпустить. Джексон прекратил сотрудничать с Абдаллой и вернулся в США.

Осенью 2008 года шейх через суд пытался взыскать с артиста $ 7 млн, которые выплатил ему якобы в качестве аванса за альбом. Но ответчик заявил, что не заключал с Абдаллой никаких официальных соглашений, а все деньги были ему подарены. Первое слушание по делу так и не состоялось – адвокаты сторон сумели договориться на неких «особых» условиях.

Правление Сабаха IV охватило 2000-е годы – период самых дерзких, странных и неординарных проектов в Заливе. Это время невероятных прибылей и не менее невероятных трат. В Саудии, например, была налажена система выставок и конкурсов красоты для коз. На Ближнем Востоке эти животные являются атрибутом роскошной жизни – наряду с дорогими автомобилями, охотничьими соколами, породистыми лошадями и верблюдами. Так, осенью 2013 года некий саудовский бизнесмен приобрел козу за 13 млн риалов (около $ 3,5 млн).

На общенациональную выставку «Mazayen al-Maaz» в столицу ежегодно съезжаются шейхи и богатые скотоводы со всей страны. Авторитетное жюри определяет самую красивую козу королевства. Критерии отбора очень строгие: учитываются цвет шерсти, пропорции и форма головы, рогов, глаз, ушей и шеи. Хозяин козы-победительницы награждается кубком и денежным призом в € 10 тыс., но главное – получает повод для гордости и всеобщее уважение.

Но элитные козы – лишь мазок на пестром полотне аравийских «нулевых». Типичный герой той эпохи – кувейтский предприниматель Насер аль-Харафи. Его состояние оценивалось в размере от $ 10,4 млрд до $ 11,5 млрд (77-е место в мире согласно рейтингу «Forbes»). В списке 50 самых богатых арабов планеты, опубликованном дубайским журналом «The Arabian Business» в 2007 году, бизнесмен из Кувейта занял почетное четвертое место (после саудовского принца Аль-Валида, саудовской семьи Аль Раджхи и ливанского клана Харири).

Аль-Харафи занимался всем, что приносило деньги. Он инвестировал в недвижимость, авиаперевозки, гостиничный бизнес, производство химикатов, управление водными ресурсами и систему общепита. Под его началом в разных частях света прокладывали телекоммуникации, качали нефть, доставляли грузы, выпускали медикаменты и жарили гамбургеры. В Египте аль-Харафи построил «Port Ghalib International Marina» – коммерческий порт на Красном море, вокруг которого вырос престижный курорт с элитной недвижимостью. Пакет акций, принадлежавший коммерсанту, насчитывал ценные бумаги сотен компаний – от Национального банка Кувейта до «Pizza Hut» и «KFC».

Такие люди, как Насер аль-Харафи, создали современную «арабскую сказку» в регионе Залива. Дубайская Бурдж-Халифа, грандиозный «The Dubai Mall», мечеть шейха Зайда в Абу-Даби, Бурдж аль-Мамляка в Эр-Рияде, большинство небоскребов в урбанистическом скайлайне Дохи, Бахрейнский всемирный торговый центр в Манаме – эти и многие другие «визитные карточки» аравийских столиц появились именно в 2000-е годы. Тогда же началось и возведение высотного комплекса Абрадж аль-Бейт в Мекке – с архитектурной доминантой в виде циклопической Королевской часовой башни. Более того – в Халидже, где летом жара достигает +50 ℃, приобрел популярность хоккей. «Нефтяные» деньги позволяли строить ледовые катки и арены. Государства-члены ССАГПЗ обзавелись национальными сборными и организовали Чемпионат Персидского залива по хоккею с шайбой. Первый турнир состоялся в Кувейте. Кроме того, с 2008 года в ОАЭ проводится Арабский кубок по хоккею.

Однако урбанизация в Халидже нередко протекала вопреки элементарным экологическим нормативам. При Сабахе IV в Кувейте образовалась Сулайбия – самая большая свалка покрышек в мире, которую видно из космоса. Она занимает около 600 тыс. кв. м и расположена неподалеку от столицы. По слухам, количество старых шин на Сулайбии уже превысило 10 млн штук.

Периодически на свалке вспыхивают пожары. Самое масштабное возгорание случилось 17 апреля 2012 года. «Резиновый» огонь тушили более месяца. Миллионы горящих покрышек выбрасывали в небо черный дым, отравляя воздух Эль-Кувейта и пригородов. Власти назвали этот инцидент «местной экологической катастрофой». Впрочем, с тех пор размеры Сулайбии только растут.

Если в сфере экологии династии Халиджа не могут похвастаться выдающимися достижениями, то в борьбе с преступностью они преуспели. Конечно, не обходится и без курьезов. В мае 2017 года кувейтские таможенники поймали почтового голубя-контрабандиста, с помощью которого наркоторговцы переправляли психотропные вещества из Ирака в Кувейт. К спине пернатого драгдилера был прикреплен крошечный рюкзак с таблетками метамфетамина. Пресс-служба таможни заявила, что правоохранительные органы давно следили за птицей и наконец-то сумели ее задержать. Судьба «преступника» и интригующие подробности «ареста» не разглашаются.

Однако экзотическая «аравийская сказка», построенная руками гастарбайтеров на «нефтяные» деньги, не могла длиться вечно. Первыми это поняли правящие семьи ОАЭ. Эмираты выросли посреди пустыни не только для того, чтобы бесконечно потреблять, но и чтобы превратиться в глобальный центр бизнеса, развлечений и высоких технологий. Даже шопинг – важный источник государственного бюджета. Скидки и акции в торговых моллах приурочены к рождественским каникулам и прочим датам, когда страну наводняют туристы. Шейх Зайд – отец-основатель ОАЭ – планировал, что его подданные будут наслаждаться жизнью, а все прочее население Эмиратов будет их обслуживать. Эта концепция импонирует всем монархам Халиджа, но в полной мере действует лишь в ОАЭ. Тамошние шейхи сумели быстро сориентироваться и не рассчитывать исключительно на «черное золото» – которое уже заканчивается.

Судя по всему, мы живем на закате нефтяной эры. Одни государства успели создать необходимую материально-техническую базу для последующих реформ. В других – лишь обогатились местные элиты, а все преобразования свелись к постройке стеклянных небоскребов в столицах. Бахрейн, Катар, Саудовская Аравия и Кувейт относятся ко второму типу государств.

Первыми спохватились Саудиты. Наследный принц Мухаммад бин Салман (сын престарелого короля Салмана) в 2016 году объявил о запуске программы «Vision 2030», которая должна диверсифицировать экономику и изменить КСА до неузнаваемости. В рамках «Vision 2030» королевство – впервые в своей истории – начало выдавать туристические визы. Был установлен минимальный брачный возраст (18 лет). Удары плетью как форму наказания заменили штрафами и лишением свободы. В 2018 году открылись кинотеатры, закрытые с 1980-х годов, – причем зрителей в зале не рассадили по половому признаку. Раньше, чтобы посмотреть кино, саудовцы ездили в соседние Бахрейн и Дубай. В 2019 году в Джидде выступила с концертом Мэрайя Кэри – первая звезда мирового уровня, приглашенная в Саудию.[139]139
  На протяжении 40 лет музыка, кино и танцы в Саудии были запрещены.


[Закрыть] В 2020 году в центре Эр-Рияда беспрепятственно продавали рождественские ели и праздничные украшения. Гендерная сегрегация в публичных местах тоже ослабла. Жещинам разрешили посещать футбольные матчи, водить автомобили, не носить хиджаб и путешествовать без махрама (родственника мужского пола). Для Саудии это феноменальные реформы, разрушающие традиционный исламский образ жизни.

ОАЭ пошли еще дальше. 7 ноября 2020 года уже окрестили «днем законодательной революции», которая влечет за собой фактический отказ от шариата. Среди изменений – декриминализация купли-продажи, употребления и хранения алкоголя для лиц старше 21 года, а также внебрачного сожительства мужчин и женщин. «Убийства чести», напротив, провозглашены преступлениями.[140]140
  Раньше мужчина, убивший родственницу за «аморальное» или «предосудительное» поведение, получал мягкий приговор либо избегал ответственности.


[Закрыть] Подобные юридические новации нужны, чтобы по-прежнему привлекать в ОАЭ зарубежные инвестции и рабочую силу со всего мира.

В международной политике многие монархии Халиджа отворачиваются от арабского и исламского мира – но обращаются к Западу, Израилю, а также немусульманской Южной и Юго-Восточной Азии. 17 ноября 2020 года власти ОАЭ прекратили выдачу виз гразжшнам 13 государств (Алжира, Афганистана, Ирака, Ирана, Йемена, Кении, Ливана, Ливии, Пакистана, Сирии, Сомали, Туниса и Турции).[141]141
  Власти ОАЭ пояснили, что это делается «в целях безопасности». Мигранты из обозначенных стран работают, пока срок их трудовых виз не истечет, – и возвращаются домой. Новые документы они не получат.


[Закрыть] Во всех указанных странах, кроме Кении, преобладают мусульмане.

Саудовская Аравия сворачивает свою знаменитую «дипломатию чековой книжки». Десятилетиями она вливала миллиарды нефтедолларов в экономики «братских» исламских государств в обмен на союзнические отношения. Однако все попытки купить лояльность провалились. Падение цен на нефть в 2010-х годах побудило Эр-Рияд переосмыслить подобные альянсы – тем более что «союзники» поглощали деньги, ничего не предлагая взамен (в лучшем случае). В худшем – они продвигали интересы региональных соперников Саудии – Ирана и Турции. Сейчас КСА делает все, чтобы его больше не воспринимали как «банкомат».

Например, Эр-Рияд вложил колоссальные суммы в восстановление Ливана после гражданской войны (1975–1990). Но ливанское правительство даже не попыталось обуздать «Хезболлу». «Саудовская Аравия больше не может продолжать платить Ливану миллиарды утром и получать оскорбления по ночам. Эта ситуация несовместима с новой внешней политикой, поскольку наши деньги не падают с неба и не растут в пустыне», – отметил саудовский обозреватель Халид аль-Сулейман.

Саудиты также разочаровались в Пакистане. «У пакистанских элит есть дурная привычка воспринимать поддержку Саудовской Аравии как должное, учитывая то, что Саудовская Аравия сделала для Пакистана на протяжении десятилетий, – пишет саудовский аналитик Али Шихаби. – Что ж, вечеринка окончена… Это больше не бесплатный обед или улица с односторонним движением».

Примечательно, что королевство финансирует Пакистан с момента его основания (1947). Однако в 2015 году Исламабад отказался присоединяться к военной коалиции в Йемене, которую возглавила Саудия.

Кульминацией отхода от мусульманского мира является «соглашение Авраама» – договоры ОАЭ и Бахрейна с Израилем о нормализации отношений (2020). Эр-Рияд официально не торопится следовать их примеру – но совместно с Иерусалимом строит железную дорогу. Такая переориентация монархий Халиджа говорит о том, что они хотят развиваться и богатеть. Их корыстные интересы превалируют над консервативными общемусульманскими идеями – будь то неукоснительное соблюдение шариата или уничтожение Израиля.

Однако прогрессивные решения принимают молодые аравийские лидеры. Кувейтская же «эпоха стариков» привела к печальным последствиям. Страна осталась консервативной «нефтяной бочкой». Сейчас эмират – всего 10 лет назад бывший одним из богатейших государств мира – балансирует на грани банкротства. В сентябре 2020 года власти признали, что ситуация близка к критической. Как сообщил министр финансов, у правительства «заканчиваются деньги». Уже в ноябре возникли трудности с зарплатами чиновникам – а ведь в госсекторе занято 80 % подданных. В конце года в Фонде общих резервов имелось $ 6,54 млрд, но только на текущие расходы эмирату требовалось $ 5,56 млрд в месяц.

Кроме Фонда общих резервов у Кувейта есть закрытый Фонд будущих поколений – 4-й по объему в мире ($ 550 млрд). Туда направляют 10 % годовых доходов государства от нефти. Однако, по прогнозам аналитиков, без экономических реформ этих средств хватит всего на 15–20 лет.

«Нефтяное» благополучие Аравии движется по спирали. Если 1970-е годы стали периодом высоких прибылей, то 1980-е годы ознаменовались кризисом перепроизводства. Следующее десятилетие ушло на реконструкцию промышленных мощностей. 2000-е и отчасти 2010-е годы запомнились арабам Джазиры как эпоха роскоши и безумных т^р^^'г. Наши современные стереотипы о купающихся в золоте арабских шейхах – родом из «нулевых».

В 2020 году цены на нефть опять снизились. Некоторые страны Залива не скорректировали свою привычку к крупным расходам, не заметили падения прибыли от нефти – и теперь пробил час экономической расплаты. Нынешних $ 40–45 за баррель катастрофически мало для Кувейта, но подорожания «черного золота» не предвидится. Эксперты пророчат стране полномасштабный финансовый кризис.

Еще в 2016 году относительно молодой кувейтский министр финансов Анас аль-Салех предупреждал, что надо диверсифицировать экономику и готовиться к эре «после нефти». Однако другие члены кабинета и сам Сабах IV выросли на потоке нефтедолларов – и не восприняли аль-Салеха всерьез. Более того – его высмеяли на заседании правительства. Но уже спустя четыре года эмират едва сводил концы с концами.

Ситуация осложнялась болезнью престарелого амира – у которого, к тому же, не было инициативного преемника вроде саудовского принца Мухаммада бин Салмана. Наследному принцу Кувейта – Навафу аль-Ахмеду аль-Джаберу – исполнилось 83 года, он являлся братом Сабаха IV.

20 сентября 2020 года 91-летний Сабах IV умер. В последние месяцы жизни монарха все же была разработана программа модернизации (аналог саудовской «Vision 2030») – но ее куратор, шейх Насер ас-Сабах, страдает от рака легких. Новый амир, Наваф I, боится перемен и не осознает их необходимости.[142]142
  Интересно, что матерью Навафа была Хатиджа Шукрийе Султан – внучка османского султана Абдул-Азиза. Таким образом, нынешний правитель Кувейта – потомок династии Османов, хотя исторически ас-Сабахи стремились к независимости от Порты.


[Закрыть] Кронпринц Мишааль аль-Ахмед в 2020 году отметил 80-летний юбилей. Шейх Мишааль – младший брат не только Сабаха IV и Навафа I, но и Джабера III – амира, при котором Кувейт сражался с Саддамом треть века назад.

Это значит, что, помимо экономических проблем, в стране назревает династический кризис – или, вернее, кризис политической воли. На данный момент в семье Аль Сабах нет людей, способных принимать актуальные политические решения. В общих чертах, ситуация с Кувейтом – это запущенная ситуация с Саудией. Если бы КСА не начало реализовывать «Vision 2030» и не проводило бы модернизационные реформы, то сейчас оно столкнулось бы с аналогичными проблемами в аналогичных критических масштабах.

О роли личности в истории можно рассуждать бесконечно. В контексте арабского мира Сабах IV вовсе не был плохим правителем – но именно после него Кувейт оказался в плачевном положении. Аравийская гонка 2000-х годов за всем «самым-самым» – дворцами, яхтами и прочими атрибутами роскоши и богатства – грозит обернуться для эмирата полным крахом. В 2020 году – после падения цен на нефть и пандемии коронавируса – даже могущественная Саудия была вынуждена ввести налог на добавленную стоимость для подданных. Раньше такие меры представлялись абсолютно немыслимыми. Пока государство существует, ему приходится отвечать на вызовы истории. Это незыблемое правило, о котором очень опасно забывать.

Правитель-тиран лучше непрекращающейся анархии.

Арабская пословица

Подобно тому, как на Западе есть стереотипы о пунктуальных немцах, чопорных англичанах и любвеобильных французах, _ на Ближнем Востоке египтян считают ленивыми и плутоватыми, иорданцев – спокойными и рассудительными, сирийцев – добродушными и веселыми, ливанцев – модными и артистичными, а саудовцев – коварными. Арабские народы настолько разнообразны, что у них нет единого языка. Фусха – литературный арабский – используется на официальных мероприятиях и в общеарабских СМИ. В повседневной жизни арабы говорят на диалектах – причем каирец, багдадец и житель Рабата могут не понять друг друга.

Чтобы объединить столь разные народы, не достаточно религии либо идеологии. Поэтому панарабизм оказался несостоятельным. Он был сродни шаровой молнии, влетевшей в комнату и ударившей всех, кто там находился, – или сродни мертвому плоду, который отравляет материнский организм. Интегрирующая идея панарабизма показала свою разрушительную сущность как во время правления Насера, так и после его смерти. Борьба за консолидацию арабского мира обернулась народными волнениями, гражданскими войнами и военными переворотами в Ираке, Палестине, Йемене, Ливане, Египте, Сирии и Ливии.

Устоять смогли лишь самые жизнеспособные государства – и наиболее стабильными из них оказались монархии.

Наше повествование началось с рассказа о Хашимитах. Судьба данной династии – это история формирования современного Ближнего Востока. Свидетельства о важных событиях многолетней давности встречаются в Иордании на каждом шагу. Амманский аэропорт назван в честь королевы Алии. Улицы носят имена хашимитских монархов и принцев. На банкнотах изображены сцены Великого арабского восстания и портреты правителей – от шарифа Мекки Хусейна до его праправнука Абдаллы II. Хашимиты стали той красной нитью, которая прошла сквозь века – и связала воедино палестинское и трансиорданское, мусульманское и либеральное, племенное и пост-племенное. Сегодня Иордания – это удивительная страна, где политическая элита и правящая семья отождествляют себя с государством и народом. Примирение разных культур давалось Хашимитам сложнее всего остального. Однако им удалось построить собственное королевство – гораздо более стабильное и либеральное, нежели многие другие на Ближнем Востоке.

Конечно, не все Хашимиты отличались мудростью, проницательностью и благородством. Иногда даже лучшие из них вели себя безрассудно. Но эта династия столкнулась с трудностями, которые были чужды иным правящим семьям региона. Шейхи Залива, например, привыкли решать любые проблемы с помощью денег и нефти. У Хашимитов же не было ничего, кроме особого географического положения Иордании, дипломатических навыков и высокого происхождения. Все это позволило им добиться авторитета в арабском мире и на международной арене.

Любые властные притязания потомков шарифа Хусейна оказались бы бессмысленными, если бы им не удалось основать династию. Лоуренс Аравийский, хорошо знавший Али, Абдаллу, Фейсала и Зейда, отдавал предпочтение Фейсалу. Он считал, что этот умный и утонченный юноша непременно станет прекрасным монархом.

Лоуренс ошибся. Фейсал I был великим человеком – но не смог создать жизнеспособную линию преемственности. «Отец Ирака» промелькнул на политическом небосклоне XX века, будто яркая звезда или комета. Подобно Александру Македонскому и Наполеону Бонапарту, он не оставил после себя ничего, что было бы сохранено наследниками и дошло до наших дней. Ничего, кроме независимости Ирака.

В отличие от Фейсала, Абдалла понял, что династию надо продолжить. Семейные неурядицы его не остановили. Амир Трансиордании вложил всё, что мог, в любимого внука Хусейна. Он передал свой недюжинный опыт через поколение, и передал адресно – конкретному мальчику, который уже в детстве демонстрировал незаурядные способности. Хусейн транслировал этот опыт своим сыновьям, старший из которых – Абдалла II – впоследствии занял престол.

Родословная Хашимитов тянется с V века, пронизывая десятки поколений и восходя от нашего современника Абдаллы II к Хашиму ибн Абд Манафу аль-Кураши, жившему в доисламской Аравии. Потомки Хашима преодолели немало испытаний – но не потому, что все они были великими. Не потому, что им везло. И даже не потому, что им покровительствовали западные державы. Хашимиты выжили и победили потому, что они – династия.

В самой же Аравии дела обстояли иначе. Исторически местные правящие семьи насчитывали сотни человек. Шейхи и амиры в первую очередь боролись друг с другом и лишь потом – с внешними врагами. Вечные междоусобицы научили их быть хитрыми и изворотливыми, интриговать и действовать с опорой на покровителей. Показная роскошь аравийцев во второй половине XX века – не более чем попытка компенсировать былую нищету и наконец-то почувствовать себя хозяевами жизни. Но деньги легко превращаются из средства в цель – и на примере монархий Джазиры это особенно заметно.

Сегодня Халидж открывается миру – но остается таким же, как и сотни лет назад. Аравийская «игра престолов» неискоренима. Ее душераздирающие подробности ужасают Запад – и напоминают о тех далеких временах, когда политкорректности и толерантности не существовало, права человека еще не были изобретены, а все вопросы решались звоном монет или ударом сабли.

Все сокровища Бахрейна не смогли удержать шейха Хамада аль-Та-ни от дворцового переворота. В 1995 году он сверг собственного отца Халифу и провозгласил себя амиром. Опальный монарх отправился в изгнание и из Франции попытался организовать контрпереворот. Но мятеж не удался, заговорщиков разоблачили – и Халифа долго скрывался от сыновьего гнева в Абу-Даби. Лишь в 2004 году ему разрешили вернуться на родину.

Дубай прекрасен – но его нынешний правитель Мохаммед Рашид аль-Мактум прослыл тираном. Амира обвиняют в пытках, тайных убийствах и звериной жестокости. В 2018 году его дочь Латифа заявила, что отец расправился с одной из своих жен – марокканкой, которая «слишком много болтала». Латифа с сестрой Шамсой сбежали из ОАЭ – сначала на водных мотоциклах, а потом на яхте «Nostromo». За яхтой гнались два военных корабля, два самолета, вертолет и индийская береговая охрана. Судно захватили недалеко от побережья Гоа. Девушек вернули семье – после чего они бесследно исчезли.[143]143
  В феврале 2021 года Дубай официально заявил, что Латифа находится дома под присмотром родственников и врачей. Ранее «BBC» опубликовала несколько видеороликов, в которых принцесса утверждает, что семья держит ее в заложниках после неудачного побега. По словам девушки, ее похитили с помощью спецназа, накачали транквилизаторами и увезли в Дубай на частном самолете, где заперли на охраняемой вилле. При этом в 2020 году британский суд постановил, что, помимо всего, шейх аль-Мактум ранее дважды организовывал насильственное возвращение и незаконное похищение из Британии принцессы Шамсы (старшей сестры Латифы), которая тоже пыталась покинуть ОАЭ.


[Закрыть] Серьезные обвинения против Мохаммеда выдвигают и его бывшие супруги – принцесса Хайя (сестра иорданского короля Абдаллы II) и ливанка Ранда аль-Банна.

Ранда и Мохаммед познакомились в Бейруте в 1972 году. Ей было 16 лет, ему – 23. Девушку недавно исключили из католической школы, потому что она нарушала строгий режим, сбегая на танцы и вечеринки.

Пара быстро поженилась, но в ОАЭ почти не жила. Семья Аль Мактум была не в восторге от новой родственницы, которую считала слишком «западной». Впрочем, Ранда тоже не горела желанием постигать нравы и обычаи бедуинов, а ее родители возражали против союза дочери с эмиратцем. В итоге супруги обосновались в Лондоне.

По воспоминаниям Ранды, пять лет брака были прекрасными: частные самолеты, закрытые клубы и много шампанского. В 1977 году у пары родилась дочь Манал. Вскоре супруги развелись. Пятимесячный младенец остался с отцом, а 21-летняя мать – на улице, без денег и образования. Правда, билет до Ливана ей все же купили.

С тех пор Ранда ни разу не видела своего ребенка. В 20182019 годах шейх аль-Мактум оказался в центре громкого скандала. Сначала пропали его дочери, принцессы Латифа и Шамса, а потом сбежала жена – принцесса Хайя. На волне общественного резонанса Ранда дала большое интервью газете «The Times».

По словам Ранды, однажды бывший муж пригласил ее в Дубай на торжественный прием. Там он заявил, что среди толпы гостей находится Манал – и что Ранда должна найти ее, тем самым доказав наличие у себя материнского инстинкта. Поиски не увенчались успехом, ибо Манал на приеме не было. Вернувшись в Бейрут, Ранда получила извещение о том, что ей навсегда запрещен въезд в ОАЭ. Согласно официальной позиции Дубая, она даже не является матерью Манал. Формально мать принцессы неизвестна.

В 2005 году отец выдал Манал замуж за сына шейха Зайда (отца-основателя ОАЭ). Ранда надеялась увидеть дочь хотя бы на свадьбе – и договорилась с одной саудовской принцессой, чтобы та взяла ее инкогнито в свою свиту. Однако в ОАЭ Ранда так и не попала: в Бейруте на нее напал мужчина с бейсбольной битой и избил. Когда Ранда очнулась в больнице, у постели сидел экс-супруг – шейх аль-Мактум. Он уверял, что не имеет никакого отношения к случившемуся.

На данный момент Ранда и Манал не виделись уже 44 года. Манал занимается защитой прав женщин в ОАЭ. Встретиться с матерью ей до сих пор не удалось.

Модернизационные реформы не помешали Саудитам убить журналиста Джамаля Хашогги, который критиковал королевскую семью. В октябре 2018 года он пришел в саудовское консульство в Стамбуле за документами – и исчез. Позже расчлененный труп обнаружили в колодце в саду резиденции консула.

При этом журналист был не последним человеком в КСА. Клан Хашогги широко известен на Ближнем Востоке. Аднан Хашогги (дядя Джамаля) торговал оружием, а Самира Хашогги (сестра Аднана) состояла в браке с египетским миллиардером Мохаммедом аль-Файедом. Их сын Доди являлся близким другом принцессы Дианы и погиб вместе с ней в парижской автокатастрофе (1997). На тот момент Мохаммед аль-Файед владел знаменитым лондонским универмагом «Harrods» – который в итоге продал катарскому амиру Хамаду. Арабский мир очень тесен. Вся его история – это история династий: военных, чиновничьих, купеческих – и, конечно, монархических.

Монархия – традиционная форма правления для Ближнего Востока. Она отнюдь не идеальна – но, как показывает опыт, региональные республики менее стабильны. Если амир достаточно прогрессивен, то жизнь подданных не только упорядочивается, но и улучшается. В конце концов, правитель – это фактически шейх союза племен, только подобным союзом является государство. Бедуины, пересевшие на спорт-кары, в глубине души остаются бедуинами – и по-прежнему любят верблюжьи бега, соколиную охоту и то, что чужаки им прислуживают. Но каждый восход солнца приближает Джазиру к переменам – и адаптироваться к ним гораздо проще, когда в государстве царит спокойствие. И пока вы читаете эти строки, в истории арабских династий уже открывается новая страница.

22 июля 2021 года, Багдад