Текст книги "Большая книга по истории Ближнего Востока. Комплект из 5 книг"

Арабская нефть не может быть дороже арабской крови.

Зайд ибн Султан аль-Нахайян

2 августа 1990 года иракская армия вторглась в Кувейт. Багдад утверждал, что хочет помочь угнетенному кувейтскому народу, который восстал против тирании Джабера III. Однако никакого восстания не было.

На протяжении полувека претензии на Кувейт являлись одним из лейтмотивов иракской дипломатии и пропаганды. Аргументируя свои требования, Багдад умудрился объединить две диаметрально противоположные позиции. Главная версия сводилась к тому, что Кувейт исторически не обладал суверенитетом и всегда был частью Ирака. Согласно второй, «запасной» версии, Кувейт все-таки являлся независимым – но четкие границы между государствами отсутствовали. Более того – эмират входил в состав Османской империи. Номинально им управляли губернаторы иракских городов – сперва Басры, а затем Багдада. После того, как Порта рухнула, Ирак считал себя ее правопреемником, а Кувейт – своей территорией.

Далее, с иракской точки зрения, шейх Мубарак Великий не имел права заключать договор с британцами в 1899 году. Параллельно Багдад апеллировал к Англо-османской конвенции (1913), в которой Кувейт определялся как каза – автономный район Порты. Данный факт, по мнению иракских юристов, свидетельствовал о подчиненном статусе эмирата. Однако конвенция не была ратифицирована – о чем иракцы предпочитали умалчивать.

Прежде Ирак неоднократно признавал независимость Кувейта – например, в 1920-х годах, будучи мандатной территорией Великобритании, он сделал это дважды. В третий раз ситуация имела место в 1932 году, когда хашимитское королевство едва обрело суверенитет и, по сути, еще не являлось самостоятельным. Политики Саддама Хусейна беззастенчиво называли свою родину той эпохи «британской марионеткой» и не считали решения Хашимитов ни легальными, ни легитимными (впрочем, независимость Ирака почему-то не оспаривалась). О последующих признаниях кувейтского суверенитета они предусмотрительно забыли. Также иракцы игнорировали протокол дипломатической встречи в Багдаде (1963), на которой Ирак в очередной раз отказался от претензий на Кувейт и проголосовал за его вступление в ЛАГ и ООН.

Разумеется, у Ирака имелись и другие причины для атаки на эмират. Граница между двумя государствами проходит по нефтяному месторождению Румайла. Багдад обвинил соседей в «наклонном бурении» – то есть в бурении скважин под углом, с проникновением на иракскую территорию. Таким образом кувейтцы якобы воровали иракскую нефть с 1980 года. Но даже если бы скважины были пробурены перпендикулярно поверхности земли, то «черное золото» все равно выкачивалось бы из единого бассейна Румайлы. Инциденты с наклонным бурением – не редкость, и международное право не считает их поводом к войне.

Также Саддам инкриминировал Джаберу III превышение квот ОПЕК на добычу нефти. По версии Багдада, это нанесло гигантский ущерб иракской экономике. Кувейт действительно нарушал установленные ограничения, но и другие члены ОПЕК тоже зачастую не соблюдали их. Саддам провозгласил ОПЕК незаконной организацией, созданной исключительно для манипулирования рынком. По иронии судьбы, ОПЕК была учреждена на конференции в Багдаде (1960), и Ирак являлся одной из ее стран-основательниц.

В 2004 году, находясь в американском плену, Саддам объяснил вторжение в Кувейт желанием наказать Джабера III. Тот якобы сказал, что не перестанет воровать нефть, пока Месопотамия не обнищает и все ее женщины не превратятся в десятидолларовых проституток. Саддам преисполнился священного гнева и решил отомстить амиру за честь иракских женщин – потому и напал на Кувейт.

В качестве компенсации за все нарушения и оскорбления Багдад требовал от Эль-Кувейта списать $ 14 млрд военных долгов и выплатить еще $ 2,5 млрд. На саммите ЛАГ в мае 1990 года иракские дипломаты заявили, что $ 14 млрд – это вовсе не долг, а лишь частичная оплата защиты от Ирана, которую Багдад предоставил эмирату и другим монархиям Халиджа. На июльском заседании ЛАГ иракцы оценили суммарный ущерб от неправомерных «нефтяных» действий ас-Сабахов в $89 млрд. 17 июля Саддам обвинил Джабера III в грабеже и антииракском сговоре с США и Израилем. В тот же день бронетанковые дивизии Ирака выдвинулись по направлению к Кувейту.

Следующие две недели ознаменовались серией переговоров по всему Ближнему Востоку. В назревающий кризис втягивались всё новые арабские участники. Джабер III согласился удовлетворить финансовые требования Ирака. Саудовский король Фахд предложил Саддаму несколько миллиардов риалов – лишь бы из искры дипломатического конфликта не разгорелась настоящая война. Но аппетиты Саддама росли по мере того, как ему уступали. Теперь Багдад настаивал на «возвращении» ему двух кувейтских островов – Варбы и Бубияна, а иракская армия уже проводила учения близ кувейтской границы.

Египетский президент Хосни Мубарак и иорданский король Хусейн хотели выступить в роли миротворцев. Саддам пообещал им не атаковать Кувейт. 25 июля 1990 года он встретился с Эйприл Глэспи – американским послом в Багдаде. Саддам хотел увидеть ее реакцию на перспективу «кувейтского приключения». Мнение Глэспи об иракском лидере было широко известно. В феврале предыдущего года она дала интервью радиостанции «Voice of America», в котором сравнила Ирак при Саддаме с Румынией при Чаушеску. Багдад возмутился, и Глэспи извинилась, подчеркнув, что США не намерены вмешиваться во «внутренние проблемы иракского народа и правительства».

На встрече с Глэспи Саддам намекнул, что спор с Кувейтом может вылиться в вооруженный конфликт. Он упрекнул Вашингтон в поддержке Кувейта – а следовательно, и в «экономической войне» против Ирака – и пригрозил отомстить американцам. «Вся наша армия не дойдет до Соединенных Штатов, но отдельные арабы до вас доберутся», – сказал Саддам. Это заявление навевало мысли о террористической угрозе.

Также Саддам настаивал, что Кувейт намеренно снижает цены на нефть, тем самым лишая иракцев средств к существованию. Согласно утверждениям президента, коварные кувейтцы отбирали молоко у иракских детей, пенсию – у иракских вдов, чьи мужья погибли во время войны с Ираном; пособия – у иракских сирот, которые потеряли родителей. В конце встречи Саддам заявил, что если соглашение с Кувейтом не будет достигнуто, то Ирак не согласится «принять смерть».

Стенограмма разговора Саддама и Глэспи впоследствии попала в руки американцев, и Государственный департамент США никогда не сомневался в ее достоверности. Если верить стенограмме, то Глэспи держалась очень спокойно и не реагировала на провокации. «У меня есть прямая инструкция президента: добиваться улучшения отношений с Ираком. У нас нет точки зрения на межарабские конфликты, такие как ваш спор с Кувейтом… Эта тема не связана с Америкой», – заверила она Саддама. Считается, что иракский лидер истолковал эти слова как сигнал к активным действиям.

Глэспи покинула президентский дворец, думая, что Саддам блефует. Несколько дней спустя она вернулась в Вашингтон, дабы посоветоваться с Бушем. Через три дня иракская армия оккупировала эмират. Глэспи была профессиональным дипломатом и специализировалась на Ближнем Востоке. Тем не менее, на нее посыпались обвинения в наивности и попустительстве Саддаму. Глэспи всё отрицала. В интервью «The New York Times» она сказала: «Ни я, ни кто-либо еще не мог предположить, что иракцы захватят Кувейт. Каждый кувейтец, каждый саудовец, каждый западный политический аналитик ошибался».

Британский посол в Багдаде Гарольд Уокер сочувствовал своей американской коллеге. По его словам, никто из западных дипломатов не воспринимал Саддама всерьез. Кроме того, египетский президент Мубарак сообщил Вашингтону и Лондону, что Ирак не планирует вторгаться в Кувейт, – и что кризис подлежит мирному урегулированию. «Мы все поверили Саддаму, – вспоминает Уокер. – Обычно такие политические игры заканчиваются соглашением, и все ведут себя так, словно ничего не случилось». Вскоре Глэспи ушла в отставку, и Уокер без колебаний последовал ее примеру.

Как бы то ни было, до начала военных действий Иордания, Египет, Саудия, США и Великобритания заверили Джабера III в том, что вторжения не будет. Амир запретил войскам забирать со складов боеприпасы и занимать оборонительные позиции – дабы не провоцировать Багдад.

31 июля 1990 года представители обеих сторон встретились в Джидде. К этому моменту у границы стояли 100 тыс. иракских солдат. Кувейтцы были готовы аннулировать долг и выдать Багдаду $ 9 млрд дополнительных займов. Однако они не собирались отказываться от Бубияна и Варбы. Утром 1 августа переговоры прервались. По легенде, после полудня Саддам позвонил Джаберу III и поинтересовался:

– Как поживаешь, шейх Джабер?

– Хвала Аллаху, чувствую себя хорошо, уже отобедал, – ответил амир.

– Клянусь Аллахом, – прогремел Саддам, – завтракать в Кувейте ты уже не будешь!

В ночь на 2 августа 1990 года 88 тыс. иракских бойцов и 690 танков пересекли границу. Армия Саддама имела трехкратное преимущество в живой силе, а также ощутимо превосходила неприятеля в артиллерии и бронетехнике.[136]136
  На вооружении кувейтской армии состояли 280 танков.


[Закрыть] Спецназ оперативно расчистил дорогу основным войскам и захватил кувейтские военно-морские базы. Морская битва закончилась, не успев начаться.

В 3:30 иракские танки были в Джахре, в 4:00 – подъехали к столице. Дворец Дасман – резиденция амира – пал вечером. Дасман обороняла гвардия Джабера III под командованием его младшего брата – шейха Фахда аль-Ахмеда. В 01:30 гвардейцы уже отбили атаку десантников, которые пытались высадиться с вертолетов в центре ЭльКувейта. Понеся значительные потери, иракцы временно отступили. Джабер воспользовался ситуацией и вместе с приближенными укрылся в соседней Саудовской Аравии. Брат правителя – единственный из семьи Аль Сабах – остался защищать город и погиб в бою.

К 4 августа иракцы полностью овладели эмиратом. Отдельные кувейтские части продолжали сражаться, но к 6 августа оккупанты подавили локальные очаги сопротивления. 7 августа монархия была упразднена, и Кувейт стал республикой. Марионеточное «Временное правительство свободного Кувейта» возглавил премьер-министр Алаа Хусейн Али – уроженец эмирата, член иракской партии «Баас» и обладатель паспортов обоих враждующих государств. Уже 8 августа он обратился к Багдаду с просьбой об аннексии Кувейта. Спустя 20 дней историческая вотчина ас-Сабахов была объявлена 19-й провинцией Ирака под названием «Ас-Саддамия» – в честь Саддама Хусейна.

Кувейтская армия оказалась абсолютно не готова к войне. Во-первых, многие подразделения существовали лишь на бумаге – их только планировалось сформировать. Все прочие – например, мотострелковая и артиллерийская, а также три бронетанковые бригады – были недоукомплектованы.

Во-вторых, эмират не располагал так называемой «стратегической глубиной». Крошечные размеры страны не позволяли защитникам маневрировать, уклоняться от ударов и тянуть время в ожидании помощи из-за рубежа. Даже отступать им было некуда. Для успешной самообороны кувейтцам надо было встретить иракскую армию прямо на границе – и немедленно опрокинуть ее.

В-третьих, летом четверть военных была в отпуске. Многие – включая высокопоставленных штабных офицеров – отправились на отдых за границу. Лояльность же некувейтских солдат не вызывала ничего, кроме ужаса. Так, на низших должностях служили тысячи палестинцев. Когда ООП публично поддержала Саддама, все они в мгновение ока превратились в потенциальных предателей.

Но главное – накануне войны кувейтские власти по приказу амира разоружили собственную армию, чтобы не дразнить Багдад. За неделю до вторжения ракеты сняли с кораблей и вернули на склады. Артиллерийские орудия, танки и самолеты тоже остались без снарядов. Лишь один командир бронетанкового батальона, почуяв неладное, не сдал боеприпасы. Его люди несколько дней удерживали позиции у хребта Мутлаа – единственной оборонительной линии в эмирате. Бойцам удалось затормозить вражеское наступление в своем секторе, но все они погибли.[137]137
  Кувейтцы прозвали этот батальон «бригадой шахидов» – то есть мучеников.


[Закрыть] Вооруженные силы эмирата были опозорены и разгромлены. Военная авиация улетела в Саудию, туда же бежали около 7 тыс. солдат. Остальные погибли, попали в плен – либо спрятались и затаились.

Тем временем Джабер III руководил кувейтским правительством в изгнании. 2 августа Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 660, в которой потребовал от Ирака «немедленно и безоговорочно» вывести войска из эмирата. Разумеется, Саддам этого не сделал. Новые санкции посыпались на Багдад, как из рога изобилия: ограничения на финансовые операции и торговлю (резолюция № 661), запрет на продажу нефти (резолюции № 665 и 666), ужесточение уже принятых санкций (резолюция № 669), расширение перечня видов коммерческой деятельности, запрещенных для Ирака (резолюция № 670)…

Вообще Кувейтский кризис показал, как плохо ближневосточные лидеры относились к Саддаму. Их искренне возмутило то, что Ирак атаковал «братскую» арабскую страну. Многонациональная коалиция для освобождения Кувейта была создана стараниями 34 государств. Ключевую роль в ней играли США и Великобритания. Даже мнения Вашингтона и Москвы впервые в истории совпали именно по вопросу иракского вторжения. Обе столицы оценили его крайне негативно. Помимо того, аннексию эмирата осудили все члены ЛАГ, кроме Иордании и ООП. Но если король Хусейн старался не афишировать свою симпатию к Багдаду, то Ясир Арафат рьяно поддерживал Саддама, надеясь при случае натравить его на ненавистный Израиль. Позиция ООП будет иметь минимальное влияние на саму войну, но больно ударит по тысячам палестинских экспатов в Кувейте, – а также по финансовой помощи, которую ас-Сабахи традиционно оказывали Палестине. К тому же шейх Фахд аль-Ахмед, убитый при обороне Дасмана, в 1982 году в качестве добровольца сражался на стороне ООП в Ливане. Джабер III не простил Арафату предательства.

Освобождение Кувейта началось с операции «Щит пустыни». Иракская армия, захватившая эмират, продвигалась на юг – к саудовской границе, и Эр-Рияд забеспокоился. 7 августа король Фахд попросил США защитить его. На следующий день американцы уже мчались в Саудию. Авианосцы и истребители прибыли молниеносно. Переброска основных сил завершилась к октябрю.

В декабре 1990 года американский фотограф Пол Туйсберт запечатлял сюрреалистическую картину – рождественскую ель посреди Аравийской пустыни. Дело в том, что американские и британские военные, заброшенные в Саудию, очень скучали по дому и хотели праздника. Но в теократическом мусульманском королевстве рождественские ели были запрещены – как атрибут «неверных», недопустимый в исламской стране. Их незаконный ввоз приравнивался к контрабанде – подобно ввозу алкоголя и наркотиков. Однако после переговоров с Эр-Риядом британские ВВС все же доставили в КСА партию елей. Правоверные саудовцы не должны были ничего знать. Поэтому ели установили подальше от местных жителей – в пустыне, где располагались военные базы.

Коалиционные ВМС блокировали Персидский залив, дабы реализовать антииракские санкции ООН. В результате блокады ВНП Ирака сократился вдвое, импорт – на 9/10, а экспорт почти прекратился. Без продажи нефти – своей и кувейтской – Багдаду становилось все труднее содержать армию.

Кувейт жил под иракской оккупацией. 8 августа 1990 года Алаа Хусейн Али пошел на повышение и занял пост заместителя премьер-министра Ирака – то есть самого Саддама, который тогда совмещал должности президента и главы исполнительной власти. Новым губернатором Кувейта был назначен двоюродный брат Саддама – генерал Али Хасан аль-Маджид по прозвищу «Химический Али». В 1980-х годах он утопил в крови Северный Ирак, истребляя – в том числе и с помощью химического оружия – местных курдов по распоряжению Багдада. После этого Али взялся за выполнение другого приказа Саддама, а именно – железной рукой насаждал в Кувейте проиракскую власть.

Кувейтцы подвергались жестоким репрессиям. Благодаря международным правозащитным организациям «Human Rights Watch» и «Amnesty International» информация о пытках и казнях общеизвестна и задокументирована. Задержанных морили голодом, прижигали сигаретами, били электрическим током, выкалывали им глаза и вырывали ногти. Согласно показаниям свидетелей, иракские следователи заставляли арестантов играть в «русскую рулетку» вплоть до летального исхода.

Все предприятия и учреждения управлялись иракскими офицерами, которые открыто грабили покоренную страну. Кувейтцев вышвыривали из собственных домов, их имущество конфисковывали. Недовольных убивали на месте или бросали в тюрьму. Удей Хусейн – старший сын Саддама – хвастался, что ест из дорогих тарелок и ходит по коврам, украденным из дворца амира Джабера III.

Разница во времени между Багдадом и Эль-Кувейтом была отменена. Местные жители получили иракские паспорта и номерные знаки для автомобилей. Оккупанты также изолировали Ас-Саддамию от мира, отключив внешние коммуникации, в первую очередь – телефонные линии. Телевидение и газеты закрыли. Радиостанциям велели ретранслировать багдадские передачи либо вовсе прекратить вещание.

Вместе с тем, иракские солдаты верили Саддаму и думали, что кувейтцы считают их братьями и даже освободителями. Поэтому сопротивление обернулось для оккупантов настоящим шоком. Многие подпольщики были военными – в хаосе первых дней вторжения они ускользнули, прихватив с собой оружие, взрывчатку и даже ракеты «земля-воздух». Заняв эмират, иракцы обнаружили, что ряд оружейных складов опустел. Их содержимое было применено уже в середине августа 1990 года, когда члены сопротивления открыли охоту на врагов.

При ас-Сабахах кувейтская политика всегда преследовала две главные цели: умиротворить внешних агрессоров и обеспечить защиту государства. Но Саддама задобрить не удалось. Иракское вторжение означало провал первого дипломатического направления. Однако работа по второму направлению увенчалась успехом. «Щит пустыни» являлся подготовкой к «Буре в пустыне» – масштабной операции по изгнанию иракцев из Кувейта. Эта «буря» действительно «вымела» оккупантов прочь. В последний день зимы 1991 года независимость эмирата была восстановлена. Влиятельные союзники – особенно США и Великобритания – помогли Джаберу III именно тогда, когда он больше всего нуждался в помощи. Амир сделал соответствующие выводы – и договорился с Вашингтоном о постоянном военно-экономическом сотрудничестве. Другие монархии Халиджа тоже поняли, что зря надеялись защитить себя сами (пусть и в рамках ССАГПЗ). Ни один «Щит полуострова» не укрыл бы их лучше, чем армии Запада. Усиление Залива в 1990-х годах началось с того, что его правители вовремя осознали свою слабость.

Однажды мы проснемся и поймем, что потратили все сбережения – но не из-за того, что не проверили банковскую выписку, а потому, что не поверили ей. Мы сочли данные банковским сбоем, а потом пошли и просто купили себе последнюю версию «Rolex».

Фаваз аль-Сир, глава фирмы по политическим и финансовым коммуникациям «Bensirri Public Relations» (Кувейт)

Весной 1991 года пыль войны наконец-то осела, и подданные Джабера III всерьез задумались о будущем. Страна лежала в руинах – но, к счастью, стратегические запасы «черного золота» сохранились. Также эмират владел элитной недвижимостью за рубежом и получал с нее дивиденды. Плотная финансовая «подушка» утешала кувейтцев – которые всё острее чувствовали себя обособленной нацией, а не частью «единого» арабского народа.

Реальное состояние нефтяной индустрии отрезвило всех, кто уповал на быструю реконструкцию страны. Нефтепроводы были повреждены, насосные станции – снесены, заводы – разграблены или разрушены. Словом, все объекты, связанные с нефтью, пострадали – причем

это произошло не только из-за союзных бомбардировок, но и по причине иракского вандализма. В январе 1991 года оккупанты слили «черное золото» в воды Халиджа. Образовалось крупнейшее в мире нефтяное пятно площадью примерно 346 кв. км. Это был акт экологического терроризма. Позже, отступая, иракцы подожгли 700 нефтяных скважин. Ближний Восток заволокло удушливым дымом. В Иране и Турции падал черный снег, в ОАЭ шли черные дожди. Люди и животные в Кувейте умирали от онкологических заболеваний и болезней легких. Пожары удалось потушить только к ноябрю 1991 года. Ядовитый смог висел над Персидским заливом около года. В общей сложности, в кувейтской пустыне сгорел 1 млрд баррелей нефти.

Совокупный ущерб, нанесенный нефтяной индустрии эмирата, оценивался, по разным данным, от $ 20 млрд до $ 100 млрд. Джабер III приказал восстановить элементарную инфраструктуру – и срочно открыть вентили до предела. Маслянистая горючая жидкость опять потекла по трубам – пусть и не в прежних объемах. Накануне вторжения Кувейт перерабатывал 700 тыс. баррелей в сутки. За время войны эта цифра упала почти до нуля – но уже в 1992 году увеличилась до 300 тыс. баррелей. С тех пор показатели нефтедобычи стабильно росли. В 1993 году кувейтцы потратили $ 6,5 млрд на продукты, одежду, стройматериалы и автомобили. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло.

Оправившись от шока, кувейтцы вспомнили, что в августе 1990 года амир бросил их на произвол судьбы. Те, кто пережил оккупацию, негодовали – ибо их воспоминания были слишком свежи и болезненны. Чем дольше длилась война, тем сильнее возмущался народ. Предусмотрительный Джабер III встретился с лидерами кувейтской оппозиции еще в октябре 1990 года, будучи в Саудии. Амир нуждался в их поддержке, дабы спокойно вернуться домой и снова занять престол. Взамен Джабер пообещал, что проведет либеральные реформы.

После освобождения Кувейта монарх сдержал слово. В новом правительстве было меньше ас-Сабахов, чем когда-либо. Оппозиционеры получили 6 из 16 министерских постов, но главные министерства – например, МИД – по-прежнему возглавляли родственники амира.

Джабер III прекрасно помнил, что ООП во время конфликта поддержала Ирак. В этом не было ничего удивительного – Ясир Арафат в очередной раз отплатил своим покровителям черной неблагодарностью; только теперь в роли покровителей выступала династия Аль Сабах.

В мае 1991 года кувейтское правительство обратилось к палестинским мигрантам и приказало им убираться восвояси. Многие вняли предупреждению и покинули страну. Среди них были и родители Рании аль-Ясин – будущей королевы Иордании. Семья бежала в Амман. Спустя несколько лет Рания познакомилась с хашимитским принцем Абдаллой и впоследствии вышла за него замуж.

Палестинцев, оставшихся в Кувейте, обвинили в сотрудничестве с иракскими захватчиками. По эмирату прокатилась волна арестов. Подозреваемых допрашивали и пытали. Нередко палестинские экспаты боялись выйти на улицу – ведь их могла разорвать разъяренная толпа. В те дни сотни палестинцев – да и вообще иностранцев – предстали перед судом и были приговорены к смертной казни. Позже Джабер III под международным давлением смягчил многие приговоры, и осужденные вместо эшафота отправились за решетку до конца жизни. В их числе оказался и коллаборационист Алаа Хусейн Али – номинальный руководитель Республики Кувейт и ставленник Саддама. Производство по его делу заняло 8 лет (1993–2001).

В марте 1992 года Национальный банк Кувейта подсчитал, что в стране постоянно находится 1,1 млн человек (то есть в 2 раза меньше, чем в 1990 году). Однако до войны кувейтцы составляли лишь 25 % населения, а после – почти 50 %. Правительство решило сохранить эту пропорцию. Согласно новому закону, экспаты не могли составлять более 50 % всех жителей эмирата. Также планировалось, что количество представителей одной национальности не должно превышать 10 % от общей численности населения. В ближайшем будущем это сулило Кувейту меньше арабов – и больше азиатов.[138]138
  Кувейтцы не разделяли арабов по национальному признаку – на египтян, сирийцев, иракцев и т. д. Азиатов (выходцев из Южной и Юго-Восточной Азии), напротив, разделяли на индийцев, пакистанцев, филиппинцев и др.


[Закрыть]

Власти продолжали «закручивать гайки». Закон 1992 года ограничил прием иностранцев на работу в качестве домашней прислуги. Визовые правила были изменены – отныне неквалифицированным трудовым мигрантам запрещалось перевозить в эмират своих жен, детей и прочих иждивенцев. Благонадежных зарубежных специалистов никто не беспокоил. Но, разумеется, Кувейт не собирался полностью отказаться от услуг экспатов. Восстановление страны и так замедлилось, ибо многих мигрантов депортировали, а подданные не брались за тяжелую и грязную работу. Подготовка кувейтских кадров могла растянуться в лучшем случае на несколько лет, в худшем – на несколько поколений. Джабер III увеличил размеры детских пособий и издал указ о выплате $ 14 тыс. мужчинам в день свадьбы. Это делалось для поощрения браков и многодетных семей.

Вместе с тем, в Кувейте имелся колоссальный неиспользованный трудовой ресурс: женщины. В 1999 году амир наделил их правом голоса на грядущих выборах в Национальное собрание (2003) и вообще позволил заниматься политикой. Однако депутаты отменили это решение. Во-первых, столь прогрессивный шаг противоречил шариату. Во-вторых, Джабер издал указ, не проведя его через Национальное собрание, – и тем самым нарушил конституционные нормы. Сегодня в госорганах эмирата нет ни одной женщины – даже в парламентском Комитете по делам женщин заседают исключительно мужчины.

Национальное собрание Кувейта – самый независимый парламент в арабском мире. В соответствии с конституцией, оно правомочно одобрять либо не одобрять решения монарха, а также освобождать его от занимаемой должности (статья 4). В первый – и пока единственный – раз такой случай имел место в 2006 году.

15 января 2006 года Джабер III скончался от инсульта. Его преемнику Сааду I (сыну Абдаллы III) на тот момент уже исполнилось 75 лет. Смерть монарха открыла новый период в истории Кувейта – эпоху стариков. Система престолонаследия, установленная в начале XX века, сыграла с ас-Сабахами злую шутку. Со временем качество медицинского обслуживания заметно улучшилось, и кронпринцы жили гораздо дольше, чем прежде.

Все амиры, правившие страной после Джабера, восходили на трон в весьма преклонном возрасте и имели серьезные проблемы со здоровьем. Саад I, например, страдал от язвы толстого кишечника. Еще в 1997 году у него открылось кровотечение – и с тех пор шейх лечился за границей. Он не занимался государственными делами и почти не появлялся на публике. Когда-то Саад блестяще организовал эвакуацию Джабера III в Саудию и отчасти предопределил будущее Кувейта – но зимой 2006 года на похоронах своего предшественника он сидел в инвалидном кресле. Злые языки утверждали, что этот дряхлый старик с трясущимися руками выглядел ничем не лучше покойного. Родственники сомневались, сможет ли новый монарх на торжественной церемонии произнести текст присяги.

Понаблюдав за больным, кабинет министров попросил Национальное собрание отстранить Саада от власти. Закон 1964 года предусматривал такую возможность, если амир не мог осуществлять свои полномочия по состоянию здоровья. Саад подал в парламент встречную просьбу, больше похожую на требование. Шейх настоял на том, чтобы его привели к присяге, – и депутаты не осмелились перечить.

Правление Саада I длилось 9 дней – с 15 января по 24 января 2006 года. Все это время монарха уговаривали отречься от престола, однако он категорически возражал. Вечером 23 января члены правящей семьи определились, что трон должен занять 77-летний шейх Сабах – сын Ахмеда I, при котором Кувейт обрел государственные границы и начал превращаться в нефтяную державу. Сам Сабах родился за 32 года до отмены британского протектората.

24 января Национальное собрание проголосовало за отставку Саада I. Буквально спустя мгновение депутатам передали письмо, в котором изможденный амир официально сложил с себя властные полномочия. Весной 2008 года Саад умер в саду Каср аш-Шааб – дворца, который на рубеже XIX–XX веков возвел его предок Мубарак Великий.

Пока Саад I доживал свой век в «пенсионерском» замке, Сабах IV воцарился во дворце Сеиф – самой известной резиденции кувейтских монархов. Расположенный напротив Большой мечети Эль-Кувейта, Сеиф был разрушен ракетным ударом во время войны с Ираком. Его восстановление символизировало возрождение государства, но новый хозяин был стар и болен.

При Сабахе IV женщины, наконец, получили избирательное право (2005) и ненадолго заняли ряд важных должностей – в том числе в правительстве. Цензура ослабла. Однако критиковать правителя не дозволялось – причем как публично, так и в частном порядке (например, в личной переписке). Оскорбление государственной символики каралось строжайшим образом.

Это особенно актуально в интернет-эпоху, когда люди активно снимают контент для соцсетей. Так, в мае 2020 года полиция Дубая арестовала экспата азиатского происхождения, который выложил в «TikTok» ролик, где он сморкается в купюру номиналом 500 дирхамов. За оскорбление национальной валюты юноше грозит штраф до 1 млн дирхамов ($ 273 тыс.). Другой одиозный инцидент – задержание в ОАЭ так называемого российского «инфобизнесмена» Артема Маслова (июль 2020 года). Маслов разместил на своей странице в «Instagram» видео о том, как он засунул пачку дирхамов между пальцев ног. Правоохранительные органы квалифицировали этот поступок как преступление, и сейчас Маслов ждет суда в дубайской тюрьме.

Под этим правонарушением в Халидже понимается, в том числе, неуважительное обращение с национальной валютой. На аравийских деньгах изображены государственный герб, флаг, основные достопримечательности, а иногда и портрет монарха (как в Бахрейне, Омане и Саудовской Аравии). Следовательно, банкноты нельзя топтать, рвать, поджигать, намеренно пачкать и даже сжимать в руке, одновременно демонстрируя непристойные жесты. Понятно, что если ненароком обронить купюру и наступить на нее, то никто не обратит внимания. Однако если, например, демонстративно прикурить от банкноты, хвастаясь своим богатством, то подобные действия чреваты тюрьмой.

Правление Сабаха IV ознаменовалось и улучшением условий труда мигрантов. Летом 2018 года был принят закон, в соответствии с которым домашняя прислуга получила право отдыхать один день в неделю и не отдавать работодателю документ, подтверждающий личность. До этого в Кувейте можно было на законных основаниях отобрать паспорт у условной филиппинской горничной и заставить ее работать в режиме 24/7. Такая практика была широко распространена и считалась абсолютно нормальной – причем не только в Кувейте, но и во всех странах Залива. Понятно, что гастарбайтер без паспорта не мог ни уйти от хозяина, ни обратиться в полицию или за медицинской помощью.